Любовь без розовых соплей

Глава 12

— Но позвольте, Владимир Иванович, а как же любовь?

Володя, нарочито закатив глаза, поворачивается к задавшей вопрос девушке.

— Голубушка, вы вообще чем слушаете? Я же четко сказал — базовых эмоций всего шесть. Шесть! Страх, отвращение, гнев, печаль, удивление и радость. Некоторые психологи пытаются доказать, что их больше, но на самом деле та же выделенная ими эмоция вины — раскаяния, это всего навсего манипуляция сознанием человека с целью принятия ответственности за поступок, совершенных вразрез с нравственными нормами социума. И поверьте, у представителя племени бушменов и у европейца, к примеру, эти эмоции будут вызываться совершенно разными поступками. Бушмен ходит обнаженным, и для него демонстрация первичных половых признаков в порядке вещей. Для жителя Лондона или Мадрида это неприемлемо, хотя многие готовы заплатить за удовольствие лицезреть эту демонстрацию. Но и житель буша, и любитель стриптиза одинаково будут обмирать от страха, оказавшись один на один с разъяренным львом. Вы чувствуете разницу? То же самое со стыдом, тревогой, завистью, ревностью и так далее, это уже производные, сочетание базовых в тех или иных пропорциях. А вот базовой мы можем назвать только ту эмоцию, которая от одинаковых триггеров запускает одни и те же механизмы в психике людей разных культур, разных рас, разных менталитетов.

— Но во все века поэты и художники воспевали силу любви… — продолжает гнуть свою линию девушка.

— И зарабатывали на этом приличные деньги. Кстати, многие из поэтов и художников в принципе были неспособны на любовь к женщине, поскольку предпочитали мужчин. Сколько оргазмов вы испытали со своим партнером этой ночью?

— Простите? А какое отношение...

— Понятно, можете не продолжать. Видно, что этой ночью ни одного. Когда у вас в последний раз был секс?

— У меня сейчас нет парня, но я все равно не понимаю…

— Сказки о так называемой любви больше всего любят неудовлетворенные женщины. Неудовлетворенные ни по одному из пунктов, упомянутых мною в предыдущей лекции, а именно: сексом, деньгами и властью. Судя по вашим туфелькам вы вряд ли приехали сюда на Майбахе, после лекции наверняка не собираетесь на личную встречу с Председателем Правительства, а тут еще и парня нет. Задержитесь, пожалуйста, после окончания лекции. На пару слов.

Я уверена, что после этой «пары слов» девушка на какое-то время будет удовлетворена как минимум в сексе. Володя никогда не реагирует на вопросы и замечания из зала, если его не заинтересовал собеседник. Девушки его могут заинтересовать только в том случае, если он успел проанализировать их антропометрические данные и результаты этого анализа показали некий приемлемый для него потенциал. Этими методиками он не делится с широкими массами, оставляя самый «цимус» только для проверенных приближенных...

— Володя, дай бог ему здоровья, тот еще манипулятор, конечно. Но кое в чем он прав. Нет любви. Нет. И не стоит заморачиваться. И я не влюбилась. Я просто… немного сошла с ума. Самую малость. Но сейчас это лечится. Сейчас все лечится.

Я бегу по пустынной ранним утром набережной и занимаюсь аутотренингом.

— Это не любовь. Это просто гормоны взбесились. Овуляция, либидо скакануло, мужика давно не было. И вот печальный результат. Надо срочно найти мужика. Для здоровья. В первую очередь психического. А этого забудь. Все. Не было никаких бабочек. И соплей тоже не будет.

Я останавливаюсь, чтобы перевести дыхание, и в этот момент телефон тренькает сигналом пришедшей смс. Очередной из десятков.

«Я еще не улетел, но уже соскучился»

«Мои руки до сих пор пахнут тобой»

«Сижу на встрече с акционерами, а думать могу только о том, как ты выстанывала мои имя»

«Меня задерживают здесь еще на несколько дней. А я уже дышать не могу не рядом с тобой»

«Без твоей сладости на языке у меня ломка»

«Чем ты меня одурманила, сирена моя?»

Я не хочу их читать. Не хочу перечитывать. Не хочу коллекционировать эти короткие фразы, каждая из которых заставляет меня вспыхивать от новой лавины возбуждения. Оно затаилось где-то в районе солнечного сплетения, и от набора этих букв, пляшущих перед глазами, мгновенно детонирует, распространяясь ударной волной ядерного взрыва по всему телу. Каждое слово — обжигающий поцелуй, прикосновение языка к телу, нескромная ласка, горящий след, будто он не на телефоне их пишет, а непосредственно на моей коже.

«Я тебя хочу»

«Я в тебя хочу»

«Я только с тобой хочу»

У меня не хватает воли удалить эти признания не читая. Зато почему-то хватает памяти намертво запомнить каждое после перемещения в корзину.

Да какого черта!

«Контакт «Парень-гроза» заблокирован».

И пора наконец выходить на работу и возвращаться к нормальному течению жизни.

Только мужика найти обязательно.

— Хай, Джин. Что делаешь? Оттопыриваешься?

Да не то слово. Оттопыриваюсь и расколбашиваюсь.

— Так, мед мой сахарный, шевели копытами в городской офис «ФастПойнта». Я договорился, тебе дадут «Поросенка», встретишь меня в аэропорту. Я через полчаса вылетаю, через пару часов буду. У меня до хрена гребаных баулов, которые больше никуда не поместятся. Все. Не целую, а то влюбишься.

Ну наконец-то!

Как старая боевая лошадь при звуках военного рожка я ломлюсь домой, успев за какие-то полчаса принять душ, натянуть драные джинсы — не по моде, а от старости, ибо в «Поросенке» водительское сиденье так до конца и не очистили от мазута, и пачкать нормальную одежду просто жалко — и накинуть потертую старую косуху. Плюс полтора часа на дорогу, и вуаля: я с нетерпение ожидаю своего любимого босса, сидя на капоте нашего пошарпанного, исцарапанного, древнего, но верного лендровера. После всех душевных метаний последних дней мне надо хотя бы глазами зацепиться за нечто стабильное, незыблемое и непробиваемо спокойное. И такой якорь для меня — наш Стив.

— Рыжая, какого демона ты развалилась на капоте?

— Он не холодный, не волнуйся.

— С хрена бы я волновался за его температуру? Ты вмятину в виде своей задницы на нем оставишь, тыквоголовая.

— Я тоже капец как соскучилась, босс.

— Иди сюда, лисий хвост, — шеф раскрывает объятия, и я, едва сдерживая вздох облегчения, сваливаюсь в его крепкие лапы и только сейчас замечаю, что он не один. За спиной у Стива стоит какой-то хмырь в костюме. Чуть выше босса, такой же крепко сбитый, то ли лысый, то ли бритый налысо, при этом с отросшей трехдневной щетиной, в темных очках на явно не раз ломаном носу.

— Знакомься, Шон. Это моя помощница. Хитрая, наглая, вредная девица, но при этом надежный друг и отличный профессионал. Самое главное — вовремя ее кормить, иначе сожрет тебя.

— Шеф, ты не переборщил с лекарством от воздушных ям? — спрашиваю я, уловив характерный запах «писят уодки, пжалусте».

— Джин, это была попойка с клиентом. Будь хорошей девочкой и улыбнись дяде Шону. Дядя Шон у нас большой начальник, командир всей стройки. И вот такой мужик, — показывает мистер Блэтчфорд большой палец. — Мы с ним, оказывается, учились в одном и том же…. кхм… закрытом заведении. Только он постарше будет.

— Мисс Джин. Я Шон Уилан, региональный менеджер, ответственный за строительство береговых сооружений, — хмырь широко улыбается и приспускает зеркалки, за которыми прячутся красивые глаза в обрамлении слегка выгоревших ресниц. Сука, как всегда, за каким-то хреном длиннющих и пушистых именно у мужиков.

— Ольга Малышева. Рада встрече, сэр.

— Олга? Не Джин?

— Ольга Малышева, — еще раз, более четко и раздельно повторяю я. — Джин, вернее, Джинджер, это прозвище. Только для близких друзей.

— В таком случае буду изо всех сил приближать тот момент, когда и мне позволено будет вас так называть, — мурлыкает хмырь, склонившись в поцелуе над ладошкой, которую я протягиваю для делового рукопожатия. — И я был бы счастлив, если бы вы оказали честь оставить столь очаровательную вмятину на капоте моей машины.