Любовь для Ангела (СИ)

27

Чем ближе к Москве, тем плотней становился трафик движения. Артем заглянул в приложение. — Н-да, ребят. Сорок минут назад проверял: въезд и кольцо не были загруженными. Теперь показывает затор на въезде, и МКАД стоит, как внешняя сторона, так и внутренняя. Не успеем к намеченному времени. Нужно Андрея предупредить о задержке. — Ой, у меня же, телефон отключен, вдруг Андрей не смог дозвониться…. — Люба заволновалась, полезла в сумочку за трубкой. Юра обнял её за плечи, осторожно притянул к себе. — Давно хотел это сделать, да все опасаюсь помять твой пиджак, Любаш. — Не помнется, Юр, ткань — смесь льна и шелка. — проговорила приникнув к плечу своего Ангела. — Любаш. Если Андрей не дозвонится до тебя, свяжется со мной, либо с Артемом. Он видимо еще в суде, моя хорошая. — успокоил Юра, проведя по ее руке ладонью. И словно по заказу, айфон Артема разразился звонкой трелью. — Ты посмотри, только о нем проговорили, он звонит! Лёгок на помине! — обрадованно воскликнул Артем. Она невольно напряглась. Сердце учащенно забилось. Юрина ладонь успокаивающе заскользила по ее плечу. — Как прошло Андрей, не томи, выкладывай! — говорит Артем, переключивший гаджет на громкую связь. — Все в порядке. Решение о расторжении брака и места проживания ребенка с мамой, будет принято сразу по истечению формального срока. Через месяц и одиннадцать дней. На первом же заседании. — зазвучал спокойный голос юриста. — Замечательно. Андрюх, мы к сожалению доберемся до бизнес центра позже, чем планировали — пробка на въезде в город и на кольце. — Не критично, Артем, доберетесь когда доберетесь. Подожду, — понеслись короткие гудки. Люба перевела дыхание. Заявления поданы…Да, хотелось бы быстрее, но, Андрей объяснял: месяц и одиннадцать дней, это минимальный срок оформления развода. Если решение вступит в силу ранее, оно не будет законным. Пусть придется подождать, что поделаешь, главное, запущен процесс. Пошел обратный отсчет, месяц пролетит и она, перестанет числиться женой урода Гаврилова. Окончательно. — Любаш. Месяц пролетит, не заметишь и как. Не бойся, этот недочеловек тебя не побеспокоит. Не во время процесса, не после. Обещаю. — Юра снова будто мысли ее прочитал. — Я не боюсь, Юр, мне теперь ничего не страшно. Ты рядом, и поддержка у нас мощнейшая. Не сомневаюсь, предстоящая встреча с Гавриловым — последняя в моей жизни. А месяц, он пролетит, да, я об этом же думала. Что поделать, если процесс никак не ускорить. — У нас с тобой много дел, Любаша. Много хороших, приятных дел. Детскую для Маши оборудовать нужно, я навскидку прикинул, как оно должно выглядеть, но главное слово конечно же, за тобой. Единственное на чем настаивать буду — детский вигвам для домашнего использования. В Машиной комнате обязательно должен быть. А еще, в нашем Жилом комплексе, детский сад неплохой, судя по отзывам. Маше нравится находиться в компании детей. Думаю, стоит получше все выяснить, если ты конечно не против детского сада. И еще, я тут посчитал, у меня целых восемь дней отгулов в запасе. Отпуск продлить не получится, а вот в сентябре, мы мои отгулы с превеликим удовольствием используем. Съездим на море. Втроем. Замки из песка, аквапарки, дельфинарии — все для нашей Машуни. Для нас с тобой — лунная дорожка, шелест ночного прибоя…. Юрин брат, Роман, кашлянул и негромко засмеялся. — Дождевик и непромокаемые штаны. Не забыть бы отдать, с собой захватите. Простите, ради Бога, не удержался, вспомнил, как офигел: открываю сумку, а там — дождевик со штанами. А братец еще подначивает, сообщения пишет, мол забыл головной убор положить, накинь капюшон, когда пойдете на прогулку по набережной. — Да уж, человек в дождевике и утепленных штанах, прогуливающийся по набережной, зрелище незабываемое. И для прогуливающегося, и для окружающих. Но у меня есть история еще веселее. Из личных архивов, так сказать. — Артем послал им озорную улыбку, через обзорное зеркало. — Это случилось, в ту пору, когда у нас с моей любимой женой едва зарождались отношения. Ну, как зарождались, я влюбился в нее уже, но даже сам себе не хотел признаваться. Впрочем, дело прошлое и суть не в этом. Понадобилось Евгении и ее подруге Даше, съездить к родителям, в соседнюю область. Я вызвался их отвести. Навязался, можно сказать. Нехотя согласились. Приехали в симпатичный городок на берегу Волги, родителей Жениных обрадовали приездом, все было хорошо, а под вечер, меня обуяла идиотская ревность. Приревновал Евгению к ее первой любви. Наговорил чепухи всякой. Был послан далеко и надолго. В общем, накосячил и дико испугался, что из-за глупой ревности, потерял свою Женю. Осознал, что мне без нее пусто. В указанном направлении не отправился, вернулся вымаливать прощение. Как сейчас помню, был уже поздний вечер. Я подъехал к заднему двору, свет фар выхватил Женин силуэт, она рядом с баней, на большом деревянном пне сидела. Вышел из машины, подошел к ней, присел рядом. — Прости меня, я вел себя мерзко. Доехал до областного цента, хотел тебе что-нибудь подарить в знак примирения, но кроме ювелирных украшений ничего в голову не пришло. Подумал, вдруг не понравится. Жень, может ты мне сама подскажешь, чем я могу тебя порадовать? Женя помолчала какое-то время, а потом, шепчет:- Артем, как ты относишься к добрым делам? Понимаешь, тут такая проблема: женщина одна, очень сильно болеет. Медикаментозное лечение на нее совсем не действует, она травами лечится. Возможно эффект плацебо, но ей очень помогает. Она бедная сейчас за углом забора стоит, когда ее какой-нибудь добрый человек хлестанет травкой. Подойти нужно тихо, чтоб она пока не хлестанут, вообще приближения не заметила, иначе целебные свойства травы пропадут. — Представляете? Я, взрослый, серьезный человек, согласился хлестнуть незнакомую женщину травой. Из-за угла. Женя перчатки матерчатые выдала. И крапивы пучок. Подкрался к забору, и действительно обнаружил притаившуюся тетку. Хлестнул по руке крапивой. Оглох от вопля. — Караул! Убиваю-ю-ют! — завопила болящая. Выломала доску из забора, и умчалась в темноту, вместе с доской. После узнал, что это была местная сплетница, любительница подсмотреть и подслушать….. В салоне автомобиля, долго стоял хохот. Смеялись все, включая Артема. Отсмеявшись, Артем, рассказал еще одну забавную историю, и еще одну, и еще…Успешный, серьезный на вид, Артем Игнатов, оказался кладезем забавных историй. Реальных, с его участием. За веселыми разговорами, толкание в пробках не показалось муторным, и время в пути, слишком долгим. С опоздаем более чем на час, к бизнес- центру подъехали. Автомобили припарковали на отведенные для ВИП- персон места. Мотоциклы — на специальную стоянку для мототранспорта. В плотном кольце внушительной группы поддержки, Люба вошла в фойе. Секьюрити отступил в сторону, не задав ни одного вопроса. Скоростные лифты подняли на нужный этаж. В том же плотном кольце, она шла по широкому коридору, слушала как стучат ее каблуки, и как этот стук отдается в сердце. Волновалась немного. Не боялась совсем. На подходе к бывшему кабинету ее отца, к ним наперерез выскочила молодая женщина в строгом сером костюме. Помощница Гаврилова. — Если вы к Антону Андреевичу, он не принимает без записи, — проговорила растерянно и, осеклась. — Любовь Николаевна? — Она самая. Будте добры, подготовьте приказ на отстранение Антона Гаврилова от должности генерального директора. С сегодняшнего числа. Так же, необходимо подготовить приказы об увольнении всех сотрудников службы безопасности компании. Помимо этого предоставьте мне полные списки работающих в компании, согласно штатному расписанию и занимаемым должностям. — Любин голос звучал уверенно и ровно. Словно только и делала: распоряжения об отстранениях и увольнениях раздавала.

Опешившая помощница, икала и согласно трясла головой. Дверь кабинета резко распахнулась, выскочил Гаврилов с багровым, перекошенным от злобы лицом. — Любка? К-к-ка….Заикнулся и замер, оторопело глядя на Любу и ее многочисленных сопровождающих…

минуту назад

Юрий/ Трудно было не догадаться, что этот холеный, высокий мужик спортивного телосложения, выскочивший из кабинета с грозным рыком, и тут же начавший заикаться, а потом и вовсе оторопело замерший при виде обступивших Любу крепких парней, и есть ее муж. Пока еще муж. Урод. Люба, Дюймовочка по сравнению с ним, как же ей было страшно, когда этот гад поднимал на нее руку. Юрий еще не видя этого урода испытывал острое желание врезать ему по морде, а сейчас, желание становилось нестерпимым. А Любаша, держится молодцом. С презрением смотрит в упор на Гаврилова. Тот вдруг опомнился, завизжал:- Позовите охрану! — Любовь Николаевна распорядилась уволить всех сотрудников службы безопасности. — неуверенно отозвалась женщина помощница. — Охрану бизнес центра! Боится. Оторопь прошла, так губа от испуга затряслась. Глаза заметались. Над хрупкой девушкой не боялся измываться? — Служба охраны бизнес центра, в курсе происходящего, — насмешливо проговаривает Игнатов Артем. Гаврилов ежится, оглядывается по сторонам, — мерзкая тварь, ты еще пожалеешь, — цедит беззвучно.

Юрий в мгновение ока оказался с уродом лицом к лицу. Коротко, резко, ударил в область левого уха. Еще один точный удар нанес в район солнечного сплетения. — Это тебе за мерзкую тварь. Еще хоть одно слово в Любин адрес из твоего поганого рта вылетит, размажу в лепешку. Урод сгибается пополам, ловит ртом воздух, не может вдохнуть. — Юрочка, Юра, ты руку не повредил? Об этого…. Дай, посмотрю! Где-то должна быть аптечка….- маленькая, хрупкая Люба, отодвигает в сторону, согнутого Гаврилова. Тянется к руке Юрия, встревоженно осматривает покрасневшие от удара костяшки пальцев. — Не нужна аптечка, Любаш, это просто небольшое покраснение. — Ты уверен? Юр, не пачкайся больше об него. Не стоит этот человек, чтоб руки твои об него пачкались. — Поддерживаю. Не пачкайся, Юр, я сам за тебя испачкаюсь. По-братски. — зловеще ухмыляется миролюбивый брат, Ромка. — Можно я его разогну? — вкрадчиво интересуется Григорий Салтыков, расстегивая кожаную куртку. — Ребят. Давайте прежде решим все вопросы с отстранениями, увольнениями, назначениями, а потом уже гните куда хотите, и сколько хотите. Если что, юридическую поддержку окажу, но лучше не перегибайте до тяжких телесных. Повреждения средней степени тяжести, оправдать легче. — с присущей ему флегматичностью, изрекает Андрей Коромыслов. Гаврилов выпрямился, держась за грудь. Издал нечленораздельный звук, и дернулся было, в сторону выхода. Куда там. Путь отхода перекрыл Макс Зимин. Братья Салтыковы оттеснили мерзавца в открытую дверь кабинета. — От должности генерального директора моей компании, ты отстранен, дела передашь Артему Михайловичу Игнатову. После, заберешь свои вещи из особняка и московских квартир. Сегодня. Завтра доступа к моему жилью, у тебя не будет. — наступает на пятящегося негодяя Любаша. Просторный кабинет заполняется группой поддержки. Впечатляющая картина. — Любовь Николаевна, разрешите проконтролировать, чтоб ничего лишнего не прихватил? Мы с ребятами с удовольствием за ним присмотрим. Напоследок. — Гришка зловеще хохотнул. Гаврилов крупно вздрогнул, и вроде как, ростом стал меньше. — Любовь Николаевна, а как быть с отелем? И билетами в Рим? Антон Андреевич должен был вылететь ночным рейсом, на переговоры с итальянскими партнерами. — женщина помощница, пробирается сквозь заполнивших кабинет парней. — Отлетался. Больше долго никуда не полетит. Выезд и вылет из страны, отныне для него под запретом! — раздается незнакомый мужской голос. — Папа? — изумляясь, оборачивается Люба. Гаврилов бледнеет, отшатывается к массивному столу, хватается за столешницу….

Люба/ Парни расступились, освобождая ее отцу проход. Папа не глядя по сторонам, устремился вперед. Дошел до Любы, остановился напротив, внимательно и напряженно всматриваясь в ее лицо. — Этот крысёныш, посмел поднимать на тебя руку? Это правда? Громкий голос отца звучал резко, отрывисто. Она боковым зрением видела, как сжался, втянул голову в плечи, огибающий массивный стол, Гаврилов. — Он превратил мою жизнь в беспросветный кошмар, пап. — Почему ты молчала, Люба? — Я, боялась сказать. Мне казалось… казалось ты догадываешься, не можешь не догадываться. И тебя все устраивает. — Догадываюсь? Устраивает? Да мне и в голову не приходило, что подобное возможно. Я был в полной уверенности….. Думал: компания процветает, дочь счастлива в браке, внучка растет в любви. — Возможно, вам было удобно, так думать. Главное: процветает компания. — негромко произнес приблизившийся к ней Юра. Отец перевел на него взгляд:- Простите? — Папа, знакомься — это мой Юра. Юрий Ангел. — Что значит….. - начал отец, и прервался, наконец вокруг оглядевшись. — Не понял…..Артем Игнатов? Господин Шувалов? Зимин? Вершинин? Господа, вы каким образом здесь….. — Мы здесь, как группа поддержки любимой женщины нашего друга — Юрия Ангела. В связи с отстранением от должности вашего зятя, я принимаю на себя обязанности генерального директора. — ответил отцу Артем. — Беру на себя финансовый отдел компании. — добавил Максим Зимин. — Продвижение и развитие. — Безопасность. — Юридическое сопровождение. Пронеслось по просторному, под завязку забитому кабинету. — Неожиданно. Даже не знаю, что еще сказать. Неожиданно…. Спасибо… — пробормотал растерявшийся отец, и вновь сфокусировал взгляд на Юре. — Николай Торопов. Бизнесмен. А вы, Юрий, чем занимаетесь? — Врач. Врач Скорой помощи. — ответил Юра. — Врач Скорой? Даже не частного медицинского центра? Любе стало неловко. За снисходительный тон, проскользнувший в голосе ее отца. За недоумение мелькнувшее во взгляде. — Папа, твой вопрос не корректен. — Предсказуемый вопрос, Любаш, ничего страшного. Да, даже не частного медицинского центра. Кто-то должен оказывать помощь тем, у кого нет денег на платную медицину. — совершенно спокойно произнес ее Ангел, Не рисуясь, не оправдываясь. Просто честно озвучил свою позицию. — Юр. Я тобой горжусь. Твоя позиция достойна уважения. — Если б у братьев Ангелов возникла необходимость осуществлять дальнейшую деятельность на коммерческой основе, уж поверьте, от желающих выступить спонсорами самого современного медцентра, отбоя бы не было. Не пора ли нам перейти к вопросам, ради решения которых мы собственно здесь находимся? — проговорил Игнатов Артем. Отец опомнился, развернулся к рухнувшему в кресло Гаврилову. — Что, крысёныш? Страшно? Разодрать бы тебя на куски. За издевательства над моей дочерью. За попытку ограбить компанию. — Я. Неправда, я никогда. Это все наговор, я ее пальцем не трогал. Про какою попытку ограбления вы говорите, результаты проверки…. — Заткнись. Тебя сдал с потрохами твой же сотрудник — начальник службы безопасности. Записал на диктофон много интересного. В том числе, твою настоятельную просьбу: найти хакера. Такого, чтобы мог взломать защиту банковских счетов Любиной компании. Украденные средства должны были утечь в португальский банк. Реквизиты ты предоставил. Продолжать? Думал, все просчитал? Размечтался вылететь в Рим, потом перебраться в третью страну и безбедно прожить на чужие деньги? Ошибся, крысёныш. Вместо Рима, отправишься в места не столь отдаленные. За попытку хищения в особо крупных размерах. И да, на помощь адвоката не рассчитывай. Нечем тебе за адвокатские услуги платить. Все твои накопления уйдут на возмещение ущерба причиненного региону в результате твоих злонамеренных действий при запуске химкомбината. Помнишь, тот случай? — Любовь Николаевна, приказы и списки готовы. — к ней пробралась помощница с синей папкой зажатой подмышкой. — И там… Там пришли, в полицейской форме, и в штатском. Антона Андреевича спрашивают, вроде куда-то забрать хотят…. — Ну и хорошо. Пусть ставит подпись, что информирован о снятии с должности. Хотя, если не поставит, какая разница. Передайте тем людям: могут прямо сейчас забирать, куда хотят.

Так уж совпало: в момент появления в кабинете оперуполномоченных, Гаврилову на телефон посыпались уведомления банков о блокировке его личных счетов. Он обезумел. Стал прилюдно вести себя так, как позволял себе лишь оставаясь с Любой наедине. Заорал благим матом, в клочья разорвал бумажный лист, протянутый ему лейтенантом полиции, швырнул обрывки бумаги, в лицо Любиному отцу. Сотрудники правоохранительных органов церемониться с Гавриловым не стали: надели наручники и повели на выход из кабинета. Злорадство в Любиной душе шевельнулось. Не без этого. И еще, вот теперь она знала наверняка — этого урода больше никогда не увидит. Чувствовала на подсознательном уровне. — При хорошей доказательной базе, на пять лет возможно натянуть. Но думаю, тут условным сроком закончится. Напишет явку с повинной, начнет активно сотрудничать со следствием, и так далее. — заметил Андрей, глядя вслед уходящему под конвоем, ссутулившемуся Гаврилову. — Условный срок меня не устраивает. Только реальный. Хотя, самое страшное наказание для него — потеря денег. Можно с уверенностью сказать — денег у крысеныша не останется. Останется только жалкая халупа на окраине, он пытался ее продать, но не успел. А после освобождения ему поступит предложение от которого он не сможет отказаться. Чтобы не смел возвращаться в Москву. И он не посмеет. Ему подробно объяснят, чем чревато возвращение. — хмуро произнес Любин отец. Ей понятно, отчего он хмурится. Непросто ему свыкнуться с мыслью: насколько сильно обманывался, безгранично доверяя зятю. Ничего, свыкнется…. — Андрей! — Люба вскинула голову, — в случае если Гаврилова осудят, мы сможем сразу после расторжения брака, подать исковое заявление на лишение родительских прав? — Подадим и лишим. — уверенно ответил юрист. Ну а дальше…..Она искренне благодарила друзей Юры, поддержавших её в трудный момент. Вскоре, большая часть группы поддержки, покинула офис компании. Остались лишь Юра и его брат Роман, да те из ребят, кто принимает на себя руководство департаментами, а так же временно исполняющий обязанности гендиректора — Артем, ну и отец, разумеется. Артем занял место за рабочим столом, просматривал текущую отчетность, делал пометки в свой айфон. Люба подсела сбоку, занялась подготовленными помощницей приказами и списками. Отец о чем-то беседовал с Юрой. Негромко. Она напряглась. Вдруг отец наговорит Юре лишнего? Он может. — Люб. Закончишь с бумагами и езжайте- ка к детям. Уступлю вам свою машину, в выходные приеду с братом Сережкой, заберу. Здесь разберемся без вас. — предложил Артем, заметив, как она то и дело поглядывает на Юру и отца. — Спасибо, Артем. К детям было бы здорово, но помимо всего, нужно еще с вещами Гаврилова разобраться. Избавиться от них. — Люб. Поверь, Николай, в огромным удовольствием возьмет на себя руководство процессом. Вычистит так, что не только вещей, и воспоминания о Гаврилове не останется. Так что, заканчивай и езжайте спокойно. — Артем. Вы — лучшие. Как же мне повезло…. — Мы такие, да. Скромные и красивые. Летите уже, Ангелы….. Она поднялась с кресла, подошла к папе и Юре, все еще продолжавшим разговор. — Не помешала? — Ну что ты, Любаш. Как ты можешь помешать? Никаких особых тайн в нашей беседе нет. Твой отец настойчиво утверждает, что для вас с Машей будет лучше, если вы переберетесь в Швейцарию, вместе с ним. Я говорю ему: ты сама решишь, что лучше, для тебя и дочки. — Я останусь с тобой, Юр. Ты — это самое лучшее, из возможного. Для меня, и для дочки. Компанию, как и говорила, с удовольствием верну основателю. Не нужна она мне. И без компании на достойную жизнь заработаем. — Я тебя не подведу, хорошая моя. Ты никогда не пожалеешь о своем решении. Слово Ангела. — Я знаю, Юр. Ты тоже никогда не пожалеешь, о том, что связал со мною свою жизнь. Никогда, не пожалеешь. Юр, Ром, Артем говорит, в нашем присутствии больше нет необходимости. Можем ехать домой. На автомобиле Артема, он любезно предлагает, воспользоваться. — На такси доберемся, Любаш. Не станем злоупотреблять любезностями. — Согласен. Вызываю такси, спускаюсь вниз, ожидать машину. — поддержал брата, Роман. — Значит лишаете меня предлога заявиться к вам в гости. — шутливо отреагировал замечательный Юрин друг. — Без предлога приезжай. Всегда рады! — другу в тон, откликнулся Юра. — Езжайте, раз собрались. Компанию они возвращают, как же, разбежался и забрал. Вам не нужна, Маше понадобится. А там глядишь, еще ребенка родите. И ему пригодится бизнес. Адрес дадите? Внучку хочу навестить. — ворчливо проговорил отец. — В таком случае, до Машиного совершеннолетия, весь доход от компании пойдет на благотворительность. Кризисным центрам, для пострадавших от домашнего насилия. — откликнулась Люба. Адрес Юрий продиктовал. Не приедет, скорее всего. Найдет сто причин. Так Любе подумалось. А на выходе из бизнес центра, их встретило лето. Обдуло лица ласковым ветерком, обласкало теплыми солнечными лучами. Прошептало листвой:- Счастье пришло, навсегда пришло, никто не отнимет ваше счастье…. — Юр! Через месяц и одиннадцать дней, ты….. Позовешь меня замуж? — Любаш, у нас с тобой мысли сошлись. Я как раз размышляю: сначала на море, а после свадьбу, или наоборот? — Мне без разницы, Юр. Меня любой вариант устроит. — Ребят, вы главное не рассчитывайте на скромное торжество. Наши такое событие не пропустят. — добродушно засмеялся замечательный Юрин брат, Роман. Подъехал желтый автомобиль такси. — Ой, я совсем забыла, обещала же маме Ольге позвонить! — опомнилась Люба, разместившись на заднем сиденье. — Не переживай, я Лере написал, она наверняка сообщила хорошие новости родителям. — успокоил Рома. Желтая машина тронулась в путь. К счастью, которому больше никто не помешает. К прекрасному вечеру, в окружении людей, ставших такими близкими. А после прекрасного вечера, будет сказочная ночь. После ночи, утро, полное солнечного света и криков птиц…. Они проснутся от этих птичьих криков. И от звуков голосов:- Семьдесят восемь — милости просим! — Пятнадцать — извольте улыбаться! — Тридцать семь — на радость всем! — Николай, может чая подлить? — Не откажусь! А давайте, еще разок сыграем? — Слушайте, мы заигрались, а дети где? — Кость, дети с Лерой и Ромой, лужу стерегут. Ждут, когда солнце воду нагреет. — Точно…. — Юрий, мне кажется, или я слышала….. — Не кажется, Любаша. Мои родители и твой отец, играют в лото. В беседке. — Дедушки! Бабушка! Вода уже теплая! Тетя Лера и дядя Рома, уже танцуют в луже! Пойдёмте скорей, лужа огромная, места хватит для всех! Жалко, что мама и дядя Юра никак не проснутся! — зазвенел восторженный Машин голосок. — Придется вставать Любаш, дочка ждет. И огромная теплая лужа. И еще много чего хорошего….. Да, у них будет много хорошего. Любин отец больше не попытается руководить ее жизнью. Подружится с Юрой и его родными. И свадьбу сыграют, вскоре после расторжения брака с Гавриловым, веселую, шумную. Год спустя, в положенный срок, маленький Арсений Юрьевич, громким криком известит о своем появлении на свет. И с ресторанным бизнесом, у Любы сложится. Два ресторанчика — небольшая сеть, но зато остается время на детей. Дети будут расти в любви и счастье. И наступит момент, когда раздастся телефонный звонок, ожидающий этого звонка Юра, схватит трубку, поднесет к уху:- Внимательно слушаю вас, Мария Юрьевна! — Папочка! Все хорошо, нас зачислили, всех троих! Мы студентки! Первого Московского государственного медицинского университета! — Машуня…. Поздравляю! Вы молодцы! Все молодцы, и ты, мое солнышко, и племяшки любимые! Ангелы наши….. — Зачислили? Я и не сомневался. Подарки всем троим приготовил! Повзрослели девочки. Красавицы — отличницы. Студентки первокурсницы. — взволнованно пробормочет Любин отец. — И мы, и мы приготовили! — наперебой заговорят мальчишки — Ромин сынок Степан и серьезный сын Юры — Арсений. Не успеешь оглянуться, как тоже станут студентами. Обучение планируют совмещать со стажировкой в корпорации Тороповых. Гаврилов больше никогда не возникал в жизни Любы и Маши. Не посмел. О нем и не вспоминали. Зачем? Зачем думать о плохом, когда вокруг столько хорошего! Все Добра! И большого счастья!