Любовь Феникса

Глава девятая. Белка на стрелке

Попутного ветра в горбатую спину.

Вылезать из-под одеяла не хотелось. Под ним образовался маленький теплый и уютный мирок, который меня никак не отпускал. Я представила, как скидываю одеяло, чувствуя утренний холод большого мира, меня слегка знобит, пока я ищу теплые носки и кутаюсь в халат.

Нет… Полежу-ка я еще немного. Будильник прозвенел три раза подряд. Все, пора! Как чемпионка мира по биатлону, в сползающих носках и тапках, которые на три размера больше, я скользнула на кухню.

Сквозь бежевые занавески пробивался яркий солнечный свет, а столбик термометра показывал непредусмотренное календарем потепление. Чайник отключился, пакетик чая уже болтался в моей старой кружке, а сердце требовало открыть шкаф. Через минуту рядом со старой кружкой стояла новая. Вместе с блюдцем.

Соседний стул был пуст, но я осторожно подвинула мою любимую кружку в его сторону. Создавалось впечатление, что кто-то только что сидел рядом со мной, пил чай, а мы о чем-то болтали… И этот таинственный «кто-то» только что встал и вышел. Интересно, куда он пошел?

Я отхлебнула чай, задумчиво глядя в окно. Может, на работу? Чтобы вечером вернуться и рассказать мне, как прошел день. Я буду слушать с удовольствием. И про козла – директора, и про придурка, который вместо того, чтобы сделать, как ему сказали, решил все сделать по-своему, про клиентов, которым не угодишь, про дедлайны, про чужие косяки, нуждающиеся в исправлении.

Даже если что-то мне будет неинтересно, я не подам виду, понимая, насколько это важно для моего «кого-то». Пусть я не разбираюсь в каких-то деталях, имею смутное представление о том, кто все эти люди, о которых мне рассказывают, прихлебывая чай из моей любимой кружки, но если Сан Саныч – козлина, кинувший на зарплату, я соглашусь.

Пусть на самом деле Сан Саныч – добрейшей души человек, жертвующий половину своего дохода благотворительным фондам, сажающий деревья в свободное от работы время и раздающий детям конфеты, но он поступил несправедливо по отношению к моему «кому-то». И за это заслуживает моего личного осуждения и порицания!

Как он посмел обидеть моего «кого-то»? А потом я буду лежать и переживать из-за того, что мой «кто-то» расстроился. Я буду обнимать его и говорить, что все будет хорошо. И если вдруг он захочет поменять работу, то я поддержу. Обниму и скажу, что нечего мучиться и выслушивать постоянные придирки начальства. И пусть с деньгами первое время будет тяжело, но мы справимся!

Я снова посмотрела на стул и на кружку. Может этот «кто-то» просто ушел в магазин, чтобы купить что-нибудь к чаю, и вот-вот наберет мой номер и поинтересуется: печенье брать с начинкой или на шоколадной подушке? Просто ему очень важно, понравится ли мне? А я уже грею чайник, с замиранием сердца ожидая, когда откроется дверь.

Хотя нет, он, скорее всего, поцеловал меня в щеку, набрал номер жены и сообщил, что престарелая двоюродная тетя, у которой он сейчас находится и которая так сильно последнее время болеет, передает ей пламенный привет. А потом за ним закрылась дверь, оставив меня в одиночестве.

Где-то на том конце города, страны, мира, его ждет любящая жена, детишки, которых он обязательно потреплет по голове и поинтересуется: «хорошо ли они себя вели?» А я буду задумчиво смотреть на телефон, с замиранием сердце ждать СМС-ку, написанную тайком от благоверной. Или просто смайлик с сердечком. Чтобы это сердечко грело меня целый день, а я с рассеянной улыбкой доставала телефон, радуясь, что мне тоже достался осколочек чужой любви, теплая зола, тайком принесенная из чужого семейного очага.

Нет. Не хочу греться у чужого костра, собирать чужие осколки, питаться иллюзиями. Мне не нужна половинка. Ни нижняя, ни верхняя, ни правая, ни левая…

Я отогнула занавеску, щурясь на яркое осеннее солнце. Раньше я бежала, спотыкалась, падала, поднималась. И солнышко всегда мне светило, всегда утешало, осушало слезы. И я снова бежала. А теперь я иду по жизни осторожно, как сапер по минному полю, проверяя почву под ногами. У меня нет времени смотреть на солнце. Я просто смотрю себе под ноги.

Хотелось надеть розовое платье и туфли, но поиски колготок показали, что последние капроновые обитатели моей Нарнии пали смертью храбрых в неравной борьбе с чьим-то зонтиком. Хотя нет! Вот! Ничего себе! Я про них и забыла! Дырок нет? Есть… Замазанная лаком и зашитая на большом пальце. Теперь большой палец левой ноги так игриво блестит фиолетовыми блестками. Отлично! Пойдет.

Солнце уже пробило голубой лед занавесок в комнате, освещая пыль, застывшую в солнечных лучах. А я ощущала себя так, словно иду не на работу, а на светский раут.

И вот я уже неспешно иду на работу, вдыхая полной грудью терпкий и прелый запах осени, перепрыгивая через зеркальные лужи. Автобус остановился аккурат напротив платья моей мечты, пропуская сонных пешеходов. Я немного засомневалась, глядя на часы. Эм… Десять минут… Пока доеду…

Я ехала сидя в переполненном салоне. Если я сейчас выйду, сбегаю в магазин, то потом придется еще двадцать минут торчать на остановке, потом ехать стоя… А вдруг успею?… Дверь открылась, а я все еще сомневалась. Дверь закрылась, и автобус тронулся.

Я выдохнула и откинулась на спинку кресла. На ключах телепался мой «счастливый» заяц. То, что это заяц – можно угадать по очертаниям. На самом деле, за зайцем уже несколько раз приходил Мойдодыр, но я его так и не отдала.

Стоило мне открыть дверь в офис, как сразу стало понятно, что что-то не так. Посреди офиса раскинулось море широкое, на потолке расползалось абстрактное пятно, которое обязательно взяло бы первый приз на выставке авангардного искусства.

– Ля.... – тихо сглотнула я, задрав голову и вспоминая нотную грамоту. Я еще помню, как выглядит нота «до». Если есть нота «до», то должна быть и нота «после».

Сомнений в авторстве не было.

И я горела желанием выразить свое восхищение создателю этого биеннале, но пока что слов не находила. Автором этого была бабка – кошатница, эксперт по компьютерному излучению, идущему от нас, от которого у нее «завяла хвиалочка на подоконнике», мастер спорта по скорости написания жалоб во все инстанции: «да я дойду до президента!», почетный донор отрицательных эмоций: «шоб у вас руки отсохли!».

В ее квартире было неофициально прописано восемнадцать кошек. Устав от приторных сериалов, старушенция решила снимать свой. Суровый и жестокий. В режиме онлайн. Для этого ей понадобились котик и кошечка, заботливо подобранные на ближайшей помойке. Мурзик и Мурка стали родоначальниками кошачьего рода, а потом понеслась, полосатая…

Весь подъезд знал, кто кому из усатых приходится кем, у кого от кого свежая порция котят. И поверьте, Древний Рим, известный своими легкими нравами, завистливо присвистнул, узнав, что Мурка родила от своего внука Барсика Второго, а племянница Мурки Третьей родила от своего отца, Мурзика Шестого.

Иногда кто-то из пушистых сбегал через форточку, прибегал к нам, а потом резко убегал обратно, унося отпечаток диминого ботинка на своей кошачьей попе. И пока коты проедали бабкину пенсию, она проедала мозги всем окружающим.

На моем столе была вода. Димин стол разбух, а на его проектах красовались размытые кляксы. Светин стол пострадал меньше всех. Его репутация была почти не подмочена. Принтер тоже попал под «дождик» вместе с заложенной в него бумагой. Мой монитор был залит водой и не подавал признаков жизни, димин системник стоял в огромной луже.

Вообще-то, я – за равенство полов, но архитектор, который проектировал помещение, не был моим единомышленником, поэтому весь ручей потек к Диме и ко мне. Бросив на диван ноутбук, разувшись, я бегала в розовом платье, как Пятачок. «Кажется, дождь собирается!». Позвонив директору, я послушала длинные гудки и продолжила спасать имущество фирмы. Вода лилась по стенам. Обои отслаивались, ламинат вздувался.

Если я ничего не предприму, то меня утопят. Не как Сенька Разин невесту, скорее, как глухонемой Герасим Муму. Бултых! И все…

Даже в моей кружке набралось воды столько, что можно смело греть ее и пить чай. Глядя, как искрит залитая водой розетка, я шарахнулась подальше. Обрывки сведений из фильмов не рекомендовали мне совершать круиз к своему столу. Для теплохода «Леся Медведева» это будет последнее плавание. Пришлось бежать к автоматам. Переминаясь с ноги на ногу, грызя ногти, как сапер, я решила отключить все! Свет погас, а я выдохнула с облегчением.

Разувшись, я почапала к своему столу, сгребая размокшие проекты и оттаскивая все на диван – ковчег. Светины бумаги почти не пострадали, а вот от диминых остались слипшиеся воспоминания. Мечты сбываются! Хотела Леся море в этом году – получай! Вытерев с пола воду, я обулась и поскакала наверх, дабы достучаться до старушенции.

Старушенция забаррикадировалась в своей квартире и говорила, что у нее: «Ничего не течет». «Это мы сами себе потолки залили, чтобы свалить все на бедную старую женщину!» – услышала я сквозь дверь, под нестройное «Мяу!». Бабка явно пошла по стопам спартанцев, держа глухую оборону. И, вполне возможно, именно в переполненной ванной она решала судьбу жертв кошачьего инцеста.

Поток воды прекратился, я уселась за Светин стол, перебирая проекты. Это – мой, это – мой, это – не мой, этот можно выбросить… Ой-е-ей! Кошмар! Так, Леся, спокойно. У тебя он на флешке есть. Выдыхаем… А это какой год? В мусор!

– Светлана! – раздался голос, от которого я вздрогнула. На пороге стоял мужик, лет под сорок, с посеребренными висками и очень тяжелым взглядом. В его руках был проект и ключи от машины. Я вежливо поздоровалась.

– Да я вас…! – процедил мужик, шлепая на влажный стол проект.

– Я – не Света. Я – Леся. Света на больничном. А в чем дело? – поинтересовалась я, мысленно утирая холодный пот.

Оказалось, что герой, который нервно теребит ключи от машины – капитан дальнего плавания. Он ушел в рейс на полгода, завещав своей благоверной продолжить осуществление заветной мечты по строительству семейного гнездышка. И та разодетая курица со сладким запахом духов, на который слетались все насекомые в радиусе километра – и есть духовный наследник великого мореплавателя и деньгозарабатывателя.

«Жил отважный капитан!» – мысленно пропела я, мучая пальцами своего зайца на ключах. Зайчик-зайчик. Помоги…

Пока капитан дальнего плавания бороздил океан и сражался со штормами, его супруга взялась за дело со страшной силой и фантазией. Так опытный морской волк стал обладателем проекта кукольного домика в три этажа, розового цвета, с помпезными колоннами и кучей архитектурных наворотов, благодаря которым дом должен стать местом паломничества начинающих архитекторов и дизайнеров под эгидой «Так делать нельзя!», местной достопримечательностью, отмеченной на карте города с пометкой: «Это просто жесть какая-то!» и местом для фотосессий кукол Барби.

– Вы что? Сами не видите? Это же … какой-то! – орал он командирским голосом. Но сегодня я уже драила палубу, вахту несла на постоянной основе, а на корм акулам меня пускать не за что. – Вы что? Слепые? Какого черта? Вы видели, что это? Вот что это такое? Как в этом можно жить? Объясните мне, Света.... Тьфу ты, Леся!

Я вспомнила истеричку, вспомнила, как Света, скрепя сердце, сделала все, как она сказала.

– Как нам сказали, так мы и сделали, – спокойно ответила я, сжимая под столом своего зайца. Директор прислал СМС, что сейчас занят и перезвонит попозже.

– Сейчас, сейчас, – пообещал капитан, доставая телефон и набирая номер. Через минуту на пороге появилась очаровательная блондинка, брезгливо осматривая наш потоп.

– Саш, я им все говорила. Но они сделали все по-своему! Я вообще колонны не заказывала! Но мне сказали, что тогда крыша держаться не будет! Поедет! И на счет розового я была категорически против! Но меня убеждали, что это – отличный цвет! Я хотела персиковый, как мы с тобой, Сашуня, обговаривали. Не знаю, почему они решили, что дом должен быть розовым! Я сама в шоке! И вообще – это шарага какая-то! Я тебе говорила, что надо в нормальной фирме проект заказывать! – блондинка посмотрела на нас белым лебедем, к которому не липнет грязь этого мира.

Я за это платить не буду! Все, до свидания! Ждать вашего директора я не собираюсь! Не хочу убивать время! Пойдем, Элечка, пусть сами себе такое строят! – дверь захлопнулась, оставляя на влажном столе увесистый черновик проекта. Пациенты палаты номер девять помахали мне смирительной рубашкой.

После моей СМС-ки, больше похожей на жалобу в Гаагский трибунал, прилетел Карлсон. И сразу же очень огорчился. Кусочек зарплаты мне все-таки отщипнули. Остальное обещали на днях. А пока моя задача – дождаться комиссии.

На телефоне было с десяток пропущенных от сайтостроителя Игоря. Потом он притих. Раздался звонок с незнакомого номера. Связь почему-то прерывалась, создавая впечатление, что абонента на том конце забивают палками. Может, он хотел сказать мне что-то очень важное, но пока что я слышала икание и предсмертные хрипы. Связь оборвалась.

Через десять минут перезвонил уже другой номер.

– Здравствуйте, Лена, – голос был холоден и спокоен. Связь снова начала выпендриваться, не давая мне понять ничего, кроме слова «директор». Чего директор? Кого директор? Или меня хочет какой-то директор? Или кто-то хочет нашего директора? – … вопрос, когда мы увидим ваши фотографии? Игорь не мог до вас дозвониться.

– Какие фотографии? – уныло переспросила я, глядя на часы. – Вы вообще о чем?

– Ваши личные. В анфас и в профиль! – неприятно заявил собеседник. – Хорошо, я не так выразился. Картинки для сайта! Штук двадцать удачных картинок. Игорь звонил вам, вы не отвечали. А еще вы обещали прислать техническое задание. Вы понимаете, что такими темпами мы не уложимся в сроки.

– Аааа! – я уже начала въезжать в тему разговора, мрачнея и закатывая глаза. Сайт… Не хочу… Убейте, не хочу этим заниматься! – Давайте попозже… У нас тут ЧП! Офис затопило, понимаете! Давайте я вам на днях все пришлю!

– Договорились. На днях, Лена. Почта указана на визитке. Скидывайте все туда. Всего хорошего, – звонок отключился.

Остаток дня я ждала комиссию. Пока комиссия оценивала ущерб, оставляя грязные следы на вздувшемся ламинате, цокала языком и заполняла акт, я получила втык за то, что не запечатлела на камеру изначальный урон, поэтому теперь трудно будет доказать. Вдруг я тут сама с ведром воды бегала и технику заливала, в рамках программы обновления технопарка за счет одинокой пенсионерки? Попробуй, докажи!

Домой я попала в четыре часа. Уже дома я перебрала фотографии проектов, на «отвалите» собрала папку и отправила прямиком на адрес, указанный в визитке. Все! Справилась!

Я сидела, глядя, как на улице уже стемнело, допивала чай и доедала макароны. Мои мысли возвращались к предстоящему поединку. Он ведь что-нибудь придумает? Не так ли? Чудовище по имени Неизвестность подкралось, схватило меня за душу и начало медленно с наслаждением терзать.

Какая же все это ерунда, если посмотреть на это со стороны. Сайт, работа, клиенты и так далее… А ведь я могла бы прожить другую жизнь! Интересную, яркую, насыщенную. А так даже вспомнить особо нечего.

Детство под присмотром тоталитарной бабушки: «Одна уже нарядилась, одна уже погуляла! Вон прогулка сидит!». Моя мама в свои семнадцать лет сразу после школы нарвала букет по имени Леся, придумала ему отчество и подарила бабушке.

Сама же мама решила начать личную жизнь с чистого листа. И «чистые листы» даже не подозревали, что где-то в другом городе сидит у окна маленькая рыжая девочка, похожая на маму. И думает о том, что мама обязательно приедет.

По ночам девочке снится, как мама заходит в квартиру, как обнимает ее и говорит, что соскучилась и больше никогда-никогда не уедет. Девочка даже записывала в своей тетрадочке все, что хотела рассказать маме при встрече. Чтобы не забыть. А то столько всего накопилось! И пятерка по географии! Единственная в классе за контрольную!

И благодарность родителям за примерное поведение. И открытки, сделанные своими руками! Все они бережно лежат в тетрадочке и ждут маминого приезда. Мама звонила очень редко, но когда в коридоре раздавался звонок, девочка со всех ног бежала к аппарату, в надежде, что это – мама. Мама всегда обещала приехать.

На День Рождения! Точно-точно! Просто у нее сейчас много дел. На заднем плане слышались детские голоса. И девочка ждала. Она старательно записывала в тетрадку все – все-все. Одни тетрадки кончались, начинались другие, новые.

В День Рождения девочка сидела, как на иголках, прислушиваясь к двери. Мама? Нет, тетя Саша. Мама? Нет, почтальон. Газету принес. Мама? Нет, это соседи открывают дверь… До мамы – сто девяносто четыре километра! Девочка знала это точно. Она никогда там не была, но сто девяносто четыре километра – это ого-го! И мама просто едет долго…

А потом девочка лежала в кровати и слышала, как в коридоре бабушка кричит: «Совести у тебя нет! Леся тебя целый день ждала!». А девочка накрывается одеялом с головой и молча умоляет бабушку не кричать на маму. Мама не виновата, что у нее много дел! «Леся, ты спишь? Иди, поговори с мамой! Только недолго! Межгород!» – бабушка поднимает меня с постели. Я шлепаю босыми ногами в коридор, под грозные оклики: «Куда без тапок! Застудишься!». «Поздравляю, Еська, с Днем Рождения. Желаю тебе всего хорошего. Слушайся бабушку и хорошо учись! Все, целую!».

И слезы моментально просыхали. Мама меня поцеловала! Поцеловала! Представляете? И так хорошо, так уютно, так светло стало на душе от этого поцелуя. Девочка прижимает трубку старого телефона к щеке, наматывает на палец черный пружинистый провод и шепчет: «Я тебя тоже целую, мамочка!».

Но на том конце уже идут короткие гудки. Но мама ведь слышала? Точно слышала… «Я люблю тебя, мамочка! У меня все хорошо! – шепчет девочка, вслушиваясь в гудки. – Я хорошо учусь… Могу показать свой дневник! Там нет ни одной четверки! Ни одной! А еще я сегодня была на танцах… У меня получается лучше всех … Даже у Кати так не выходит! Я очень-очень стараюсь, мамочка».

Это сейчас я понимаю, как все обстояло на самом деле. Но тогда… Тогда… Я нашла маму в соцсети, узнала, что у нее есть муж и двое детей. Мальчик и девочка. Мальчик меня младше на три года. Девочка на пять. Максим и Вика.

На фотографиях она счастлива, улыбается, обнимая свою семью. Я за нее очень рада. И поцелуй, оставленный мне много лет назад, до сих пор меня иногда согревает. Открою секрет. Я скачала одну мамину фотографию, добавила к ней себя и распечатала. Вот так. Будто мы с ней вместе фотографировались. Я и мама.

До самого вечера я листала и перечитывала свою жизнь, вспоминая ее отрывками. Да, меня воспитывали в строгости. И бабушка, как мантру, повторяла волшебное слово «нельзя!». А я находила причину, почему мне уже этого самой не хочется.

Гулять? А что на улице делать? Погода ужасная! Вот-вот дождь пойдет! Красивая кофточка? Мне она самой уже не нравится! И в поход нет смысла идти с одноклассниками! Еще бы, в такую даль! И в кино не хочется. Совсем-совсем! Я что? Не могу фильмы дома посмотреть? Вон сколько фильмов крутят! Садись, смотри!

В девять я легла в кровать, погасив свет и спрятав заветные тетрадочки в стол.

Проснулась я на большой кровати, обнимая подушку, завернувшись в одеяло, оставив соседа по койко-месту с протянутой в мою сторону рукой. «Рыжик, имей же совесть! – как бы говорил он своим жестом. – Верни на родину! Дайте этому человеку деньги, чтобы она купила себе совесть!». А я обнимала честно конфискованное имущество, прижимаясь щекой к мягкой и теплой подушке. Меня смутила только моя нога, которая норовила спихнуть с кровати спящего Феникса.

Я немного полежала, завернувшись в одеяло. Ногу я убрала.

– Рыжик, – услышала я голос, прижимая к себе подушку. – А ты, оказывается, – бессовестная девочка. Пустил к себе на кровать, а ты меня ограбить решила. Делиться надо!

– Пусть клетки делятся, – сладко заметила я, потершись щекой о подушку. – Как ты там говорил? Украл, выжил – молодец! Вот… Я, между прочим, имею юридическое образование! Так что не надо «ля-ля»!

– Рыжик, – услышала я, чувствуя, как ко мне подползают с целью восстановить справедливость. – Иди сюда, Рыжик. Сейчас я молодцом буду!

Я вцепилась в подушку, отбиваясь.

– Так, Рыжик, прекрати. Дай мне еще часик. У меня там чай стынет, – у меня отобрали подушку и одеяло. – Ты можешь гулять по всему дому, но комнату с желтой печатью не открывай.

Он лег так, чтобы на подушке оставалось еще место с моей стороны. Но я спать не собиралась. Странно получается. У нас как бы два тела. Интересно… И пока одно мирно спит там, другое бодрствует здесь. Причем, в моем случае, я не вижу никаких кардинальных различий. Удивительно, никогда бы не подумала, что такое возможно.

Дом был куда больше, чем кажется на первый взгляд. В одной комнате была женская гардеробная, оставшаяся от предыдущей хозяйки. Так вот откуда берутся эти развратные наряды! Я посмотрела на пыльную полку возле зеркала, где стояли какие-то пузырьки с косметикой. Как интересно! Чуть дальше была комната с книгами. Книг было очень много. Там же стоял столик и кресло. Неплохо! А вот и комната с желтой печатью. Нет, не буду ее открывать! Я прекрасно помню сказку о Синей Бороде. «Ты туда не ходи! Ты сюда ходи! А то топор в башка попадет, совсем мертвой будешь!».

Сидя на диване и листая страницы первой попавшейся под руку книги, я чувствовала себя полным ничтожеством. Тут пишут, что зажечь огонек в руках может даже ребенок с невысокими интеллектуальными способностями и слабой концентрацией.

Я сглотнула, чувствуя себя особо одаренной. Особенно, после десяти неудачных попыток, руководствуясь незамысловатой инструкцией. О! Вот тут про дым написано! Тэк-с! «И пусть говорят, что нет дыма без огня, я как учитель со стажем, основываясь на личном опыте, могу смело сказать, что существует основной критерий отбора учеников. Если ученик может зажечь огонь в руках после первого занятия, то он пригоден к дальнейшему обучению. Если вместо огня идет дым, то это, считайте, – приговор!»

Да, вмазали мне по самооценке так, что синяк остался. А следующими абзацами ее просто забили, как гопники ногами в подворотне!

«Дым вместо огня – явление нередкое. Даже у родителей, которые обладают невероятными способностями, вполне может родиться такой ребенок. Заниматься его обучением бессмысленно. Какова бы ни была его воля и концентрация, он не способен ни на что более! Бывают случаи, когда дым не является приговором, но они очень редкие!»

Я посмотрела на свои «золотые ручки» и закрыла книгу. Девочка с легкой магической отсталостью, которая не лечится даже волшебными пилюлями.

Феникс проснулся, быстро сварганил покушать, не пуская меня на кухню, а после почти съедобного завтрака выдал мне в руки увесистый булыжник с печатью.

– Держи, Гарри Поттер, свой философский камень. Прикоснись к нему! – скомандовал Феникс, отходя подальше. Я опасливо прикоснулась, и тут же на нас обрушился поток воды. Вода была везде. Ковер под ногами чавкал, диван был залит водой.

– Давай сюда! – к камню протянулась рука. Через минуту он отключился и потоки воды, бьющие в разные стороны, иссякли.

– Отлично! Работает! Ни один маг, владеющий электричеством, не сражается во время дождя! Так что на поединок ты пойдешь, вооружившись нашей сантехникой. Я так подумал, что унитаз ты вряд ли унесешь, хотя поражение от унитаза было бы для него вдвойне обидно, а вот наш кран – пожалуйста! – довольным голосом заметил Феникс.

– Да, а если он умеет сражаться огнем? Это тоже поможет? – поинтересовалась я, прикидывая, как маги – электрики изучают прогноз погоды. Теперь я понимаю, что означает "метеозависимая" магия.

– Каждый выбирает свое направление. Магия огня и магия электричества – две взаимоисключающие школы. Или, или. Скорее всего, поединок не состоится, так что можешь не переживать! Понимаешь, перед тем как брать в руки огонь или шаровую молнию нужно долго тренироваться.. Этому учатся годами. Думаешь, новичок так просто сможет держать в руке огонь? – в руке Феникса загорелся большой огненный шар. – Нужны тренировки, пока в твоих руках не появится неуязвимость к собственной магии. И все равно остается шанс, что, немного переборщив с заклинанием, ты получишь приличные ожоги. Поэтому каждый маг знает свой предел. Его руки постепенно обретают защиту. Это что-то вроде иммунитета, – по моему мокрому носу съехал палец, вытирая капельку, повисшую на его кончике. А-апчхи! – Но если будет какая-то внештатная ситуация, ты знаешь, что делать. Главное, себя не поцарапай.

Мне на палец надели коготь.

– Слушай, а если я выйду из круга? – осторожно заметила я, задумчиво посмотрев на свои руки. – Меня дисквалифицируют? А сдаться можно, если что?

– Выход из круга – дисквалификация. Сдаваться рискованно. В тот момент, когда ты сдаешься, твою судьбу решает победитель. И, поверь мне, далеко не все захотят сохранить тебе жизнь! Запомни. Здесь многое решают зрители, но даже они иногда не могут повлиять на противника.

Платье было символически голубого цвета, с таким декольте, что я видела свой пупок. Зато юбка была разрезана со всех сторон, обнажая мои чуть полноватые, как мне всегда казалось, ноги. Пока я делала ставки на гребень, пытаясь продрать мокрые волосы, послышалось страшное слово: «Пора», отдавшееся эхом в моей обледеневшей от страха душе.

Мне не страшно, мне совсем-совсем не страшно. Я прерывисто дышала, сжимая в руке свой булыжник и чувствуя себя неандертальцем. Ничего, с камнями и на мамонтов охотились, и соседей убивали ради пещеры и еды… Представительница древнейшей профессии с древнейшим оружием в руках.

Круг. Я вздрогнула, глядя на знакомые очертания колонны. Рука Феникса осторожно скользнула по моей свободной руке, поймав мою вспотевшую от волнения ладошку, и слегка погладила ее пальцем.

– Все будет хорошо, Рыжик. Все будет хорошо, – услышала я, чувствуя, как мои пальцы слегка сжали. – У тебя все получится. Такого еще никто не делал, поверь мне. Магию воды здесь почти никто не практикует.

Я осторожно погладила большим пальцем чужую руку, украдкой глядя на его реакцию. По губам Феникса скользнула едва заметная улыбка.

– Давай, Рыжик… Я с тобой… – меня снова погладили пальцами, но уже смелее. И я, не смотря на свой страх, сумела улыбнуться. – Все, Рыжик, не переживай.

Я шагнула в круг. За моей спиной сомкнулось пламя, и громом разорвались аплодисменты. Мой противник стоял напротив меня с непроницаемым лицом, которое просило кирпича. Кирпич имелся в наличии.

– Это просто невероятно! Такой бой нельзя пропустить! – орал ведущий, пока я изучала противника. Мужик, средних лет, с залысинами и в черной длинной сутане. Было такое чувство, что перед тем, как организовать мою встречу с Богом, мне отпустят все грехи.

– Не могу понять, почему кошка мокрая? – спросил ведущий.

– Это я ванну принимала перед свиданием! Я же должна подготовиться, как следует? – кокетливо ответила я, пряча руку со своим булыжником. – А вы, уважаемый, принимали сегодня ванну? Или считаете, что единственным знаком уважения к девушке являются чистые носки?

– Заткнись! Я ненавижу выскочек, особенно, когда они мелют языком не по делу, – процедил противник, глядя на меня с омерзением. – Меня это бесит. Так и хочется их заткнуть поскорее! А вы, вы…

Маг обвел пальцем едва различимые силуэты зрителей.

– … Вы им потакаете! Поединок должен быть поединком! Молча пришли, молча сразились! Нашли место языком чесать! – процедил мой противник, сверкнув холодным взглядом. Между его пальцами проскочила едва заметная искра. Нет, если бы здесь были планшеты и телефоны, то этот мужик озолотился бы! Кому телефон зарядить?

– Извините, в каком месте можно языком чесать? – поинтересовалась я, прислушиваясь к реакции публики. – У меня он просто очень чешется!

– Все! Хватит! Я хочу сражаться! – заорал суровый маг под разочарованное «у-у-у!».

– Рыжик, готовься. Положи руку на печать, – услышала я шепот.

– Ну что ж, да начнется бой! – заявил ведущий.

– Рыжик, давай! – услышала я голос на ухо. Я молниеносно прикоснулась к печати на камне. Во все стороны брызнула вода, поливая меня, противника и заливая круг. Даже пламя вокруг шипело, выдавая клубы пара. Толпа заорала так громко, так оглушительно, что у меня заложило уши. Через пару секунд я была полностью мокрая. С ног до головы. Платье облепило меня со всех сторон, вызывая небывалое оживление среди зрителей. С противника вода стекала ручьями. Конкурс "Мокрые маечки" перешел в фестиваль "мокрых трусиков".

– Милый, ты в ванной? – с усмешкой заметила я, сплевывая волосы, радуясь тому, что сработало. – Ты там скоро? Я уже соскучилась… Ну же… Давай.... Я вся горю… Мойся быстрей и иди ко мне! Лучше, когда рядом чистый мужчина с грязными мыслями, а не грязный мужчина с чистыми мыслями!

– Рыжик, беги! – услышала я встревоженный голос. – Налево!

Я дернула в указанную сторону, но мой противник был ловчее. Он догнал меня, схватил за волосы и под осуждающие крики толпы, орущей, что так не честно, ударил меня лицом об колонну. Все вокруг загудело и поплыло.

– Рыжик, маленькая моя… Рыжик! – я слышала шепот на ухо, а потом сориентировалась и ударила когтем по лицу противника, оставив на его щеке глубокую кровоточащую царапину.

Меня швырнули на землю. Толпа требовала остановить поединок, посчитав это несправедливым. Они дружно скандировали, чтобы бой прекратился! Ведущий сомневался… Толпа настаивала. Толпа требовала, чтобы меня отпустили, а я, втайне радуясь народной любви, пыталась встать под ударами.

– Поединок остановлен! – закричал ведущий, идя на поводу у разгневанной публики. Я пыталась отползти, прикрывая голову руками. Что ж такое! Да за пять минут он меня прикончит!

И тут я увидела что-то яркое. Меня слишком сильно приложили головой об колонну, и я вижу огромную огненную птицу, которая взлетела над кругом. Пламя вокруг круга погасло, а птица спикировала вниз, превращаясь налету в знакомый силуэт.

Мгновение, и у мага, отводящего душу на мне, обуглилась и почернела рука. Потом его просто просто швырнули на землю. Последнее, что он видел в своей жизни, так это полыхающая ладонь, которая легла ему на лицо. Я видела, как пламя нарастало, как горит чужая одежда и как мой противник превращается в горстку пепла. Феникс встал, покачиваясь.

– Рыжик… – задыхался он. – Потерпи немного… Дай мне остыть… Сейчас…

Пламя в его руках становилось меньше. Я даже видела, как обгорели рукава его одежды.

– Еще немного, Рыжик… – я услышала тяжелый выдох. Пламя погасло. Толпа просто онемела. Впервые в круге стояла такая гробовая тишина.

– Я не нарушил правила, – заметил Феникс. – Поединок был окончен. И границу круга я не переступал.

После этих слов толпа закричала, аплодируя.

– Иди ко мне, – меня осторожно подняли под оглушающие крики толпы. – Ты стоять можешь? Сейчас, потерпи немного… Я вытру кровь…

– У тебя на руках ожоги, – прокашлялась я, слизывая кровь, текущую из носа в два ручья. Я обвела взглядом лица, которые выражали такой восторг, такое возбуждение, что мне стало страшно. Голова и так гудела, а тут еще и шум со всех сторон заставлял меня закрыть глаза и попытаться сосредоточиться, чтобы не упасть.

– Ничего.... Сейчас дойдем до границы круга. – Не торопись… Ты должна выйти из круга сама… Дальше разберемся… Давай, Рыжик, еще один шаг… Так, я тут нашу сантехнику заберу. Вот она… Все… Потихоньку… Я тебя держу…

На нас хлынул золотой дождь из сверкающих монет. Феникс птицей перелетел через границу, снова стал человеком и поймал меня.

– Ну что сказать, – заметил обескураженный ведущий. – А говорить тут нечего. Вы сами все видели…