В черном – черном шкафу, в черном-черном ящике,
в черном-черном носке лежали деньги на
черный-черный день…
Взрослые Страшилки. Том первый.
Иногда я – радостный оптимист, который скачет веселым зайчиком по миру, даря всем улыбки и отхватывая «звиздюли». В такие радостные моменты я смотрю на проблему свысока, как Гулливер оттирающий партию лилипутов со своего ботинка со словами: «вступил, называется!».
Иногда я бываю унылым пессимистом, который смотрит на весь мир, предаваясь личному декадансу. И стоит спросить меня: «Как дела? Тебя что-то беспокоит?», я посмотрю красноречивым взглядом Ослика Иа, который ищет вовсе не хвост, а уши. Чужие. В такие моменты проблема кажется мне настолько глобальной, что нужен как минимум международный саммит или консилиум опытных специалистов, чтобы хоть найти хоть какое-нибудь решение.
Бывают периоды, когда я превращаюсь в реалиста, который смотрит проблеме в глаза. Пристально и с прищуром, так, словно, я вот-вот решу ее. От такого тяжелого взгляда проблема должна капитулировать. И иногда это даже срабатывает.
Сегодня я умудрилась забыть дома кошелек, поэтому со мной три мушкетера – Подсос, Полтос и Компромисс. Я-то, наивная, полагала, что мне выдадут остатки зарплаты.
Я даже мысленно распахнула дверь магазина, высокомерно осмотрела витрину, вздохнула полной грудью, понимая, что можно гулять на все! Сжимая в руках кошелек, я двигаюсь к продавцу, всем своим видом давая понять, что к нему пришел оптовый покупатель. «Два чайных пакетика, спички и сахар в стикерах. Три стикера!».
Подсос мрачно кивнул, глядя на меня печальными глазами: «За-а-а интенсивный тяжкий тру-у-у-д, зарплату всем даю-ю-ю-ют! Зарплату всем дают… Да-а-ают!». Компромисс утешил мой голодный желудок, благословляя дерзкий налет на холодильник по приезду домой. И пусть только попробует отморозиться! Зато Полтос или полтинник утверждал, что до дома мы все-таки доедем! Если без пересадки. Но если с пересадкой…
Такого выворачивания карманов не видел ни один патруль Зато ни одна помойка не видела столько мусора, сколько затаилось в карманах моей сумки.
О! Отличная конфета была! Как же она называлась? А это что у нас? Счастливый билет? И много-много радости билетик нам принес! Только я ее не заметила. Так, а это что у нас? Мммм! Фантик от сырка. Отличный был сырок.
Его нужно кушать всем, кто мечтает стать обладателем сверхспособностей. Дар предсказания ближайшего будущего с точностью до места и занятия; скорость, оставляющая гепарда далеко позади, и стремление, которому позавидует любой карьерист. Если бы я в этот момент решила бы выучить квантовую физику, то уже была бы близка к защите диссертации. Та-а-ак! Квитанция. Старая. Нет, выбрасывать не буду. Пусть лежит.
Я в детстве часто задавалась вопросом: «Что такое жизнь? Как доказать, что я вообще жила?». И теперь с высоты прожитых лет, разглаживая в руках квитанцию об уплате коммунальных услуг, я понимаю, что в моих руках пусть и мятое, но неоспоримое доказательство жизни. Пользовалась и платила – значит, жила.
Неужели? Я с приятным удивлением фокусника-неудачника достала десять рублей. А вот и хитрый гасконец… червонец! Теперь мушкетеры в сборе! По коням и домой!
Всю дорогу домой я смотрела в окно. В пелене серенького сумрачного дождика, я пыталась угадать остановку по очертаниям, прикидывала, что хочу подарить себе на новый год, мечтала о красивой сумке, как у той девушки, искала носом источник дорогих духов, затаившийся в толпе.
Но мои мысли снова и снова возвращались к золотистым локонам и «чайным» глазам. Как маленьких детей я оттаскивала мысли от двери с надписью «Не влезай, пройдет!», грозила пальцем, пыталась увлечь чем-то интересным, но они все равно устремлялись туда, стоило мне расслабиться. Не уследила.
Дверь открылась, и перед глазами встал образ в ореоле золотистых волос с легкой полуулыбкой. В животе завертелся сонный, пушистый котенок. Маленький и теплый. Я знаю, что если котенок подрастет еще немного, то обдерет все сердце и нагадит в душу, как в лоток. И сейчас мне очень хотелось его утопить в мутном болоте здравого смысла.
– Девушка, а почему вы такая грустная? – поинтересовалась одна молодая наивность мужского пола, расслабленно восседая напротив меня, пока я стоя выполняла акробатические упражнения на поручне вместе со своим портфелем. "Наивность" выставил вперед свои кроссовки, намекая на то, что профессиональный спорт ему не чужд. – Как на счет обменяться телефонами? Я вас развеселю…
Я посмотрела на юмориста сверху вниз, чувствуя, как автобус заносит на повороте. Рядом со мной стояла, капая авоськой мне на ботинки, бабушка – божий одуванчик с палочкой и беременная девушка в наушниках. Мы все втроем претендовали минимум на Олимпийский резерв, но лучше всех на последнем повороте показала себя я, когда всех повалило на меня. Но я выстояла, чем очень сильно горжусь!
– Знаете, – вежливо ответила я, поднимая глаза на табличку, четко обозначившую целевую аудиторию данных мест. – Связать свою судьбу с несовершеннолетним инвалидом-пенсионером я пока не готова. Извините.
Есть плохая примета знакомиться с сидящим мужчиной в общественном транспорте. Особенно, когда вы стоите. И так уже пять остановок подряд.
Я погладила в кармане своего зайчика на ключах, которого мне когда – то давным-давно подарила мама. «Подставляй ладошки, Еська!». И я подставила. И в них появился маленький чудесный, пахнущий мамой, зайка – брелок. Я запомнила этот сладкий, умопомрачительный и удивительно стойкий запах.
Сколько я не искала похожий аромат в парфюмерных магазинах, найти не могла. На такие духи мне даже денег жалко не было! Поэтому уже много лет не стираю свой талисман. Я тогда украдкой положила в мамину сумку конфету, которую хранила четыре месяца. Конфеты мне перепадали очень редко, но эту конфету я мужественно сохранила.
Не поддалась соблазну, не съела сразу, а спрятала. Вот мама, наверное, удивилась, когда открыла кармашек и увидела мою замусоленную конфету! Конфета уехала вместе с мамой, а со мной остался ее поцелуй в мой веснушчатый нос и зайчик. Я была не очень умным ребенком, не знакомым с понятием «срок годности».
Вчерашний поцелуй в нос напомнил мне об этом сказочном дне. И самое обидно то что Феникс, я так понимаю, просто прикалывается. Прямо, как моя школьная любовь, решившая шутки ради «приударить» за мной под дружное хихиканье класса. Недавно смотрела свежие фотографии «школьной любви» удивляясь его несвежему лицу. Ну что тут сказать? «Счастье вдруг в тишине постучалось в печень». И ему открыли.
Поужинав, как стая голодных львов, отогрев озябшие руки на батарее, смыв с себя грязь прошедшего дня, я утонула щекой в подушке. Не надо отрабатывать на мне приемы обольщения, заполнять мною перерыв между пассиями и отдыхать от жены и детей. Нет смысла давать мне ложные иллюзии. Я их сама себе могу предоставить в ассортименте.
Глаза открывать не хотелось, хотя я чувствовала, что уже не у себя дома. Битва за постельное белье закончилось ничьей. Победила дружба! Моя дружба с одеялом и дружба Феникса с подушкой. Пока я с затекшей шеей лежала на самом краю кровати, кутаясь в свою добычу, обладатель подушки на середине кровати обнимал мягкое имущество двумя руками.
Это могло свидетельствовать о моих бессознательных покушениях на «все включено». Он протягивал руку в мою сторону с целью найти немного тепла, но я была предусмотрительной. Ему до меня еще ползти и ползти! Понимаю, что нагрела его во всех смыслах. Такое чувство, что Феникс работает судебным приставом. А, может, он в этот момент зарплату получает? Теперь понятно, почему он спит с протянутой рукой!
– Рыжик, возьми деньги, купи себе совесть, – в ореоле золотых, взъерошенных волос, на меня с укором смотрели "чайные" глаза. – И подари мне немного тепла…
Это мне только что намекнули на одеяло? «Девушка с одеялом ищет мужчину с подушкой для совместного ночепровождения». Не помню, чтобы давала такое объявление.
– Я готов взамен подарить тебе райское блаженство! – Феникс сладко подтянулся и потянулся рукой в мою сторону, уступая половинку подушки. Он соблазнительно расправил ее, погладил со стоном наслаждения, а потом с прикрытыми от блаженства глазами потерся об нее щекой, лукаво глядя на меня.
Меня еще подушкой не соблазняли! Рекламная акция прошла впустую. У меня за годы просмотра телевизора выработался стойкий рекламный иммунитет. Подушка перекочевала к обладателю на грудь, к которой он прижал ее, как родную.
– Чем ниже ты ее будешь спускать по телу и тереть, тем меньше вероятность, что я вообще на ней буду спать! – хмуро ответила я, кутаясь в свое одеяло.
– Так, сосиска, – сурово заметил Феникс, протягивая руку в мою сторону, – ползи сюда вместе с лавашем!
После таких слов появилось ощущение, что стоит подползти, и меня съедят.
– Могу дать пробничек, – вздохнула я, протягивая ему уголок одеяла. – В качестве гуманитарной помощи замерзающим. Потрогать. Эй! Куда! Я не…
Меня уже тащили вместе с одеялом, из которого я экстренно выпутывалась.
– Забирай, бутерброд! – вздохнула я, сваливая на него одеяло и уходя подальше от соблазна. – Я сейчас принесу сырую подушку и сделаю тебя гамбургером! Ты вчера мне что сказал? Что мы с тобой не разговариваем!
– Ах, я и забыл! – судя по звуку, за моей спиной кто-то подтянулся, а потом снова улегся, накрываясь одеялом. – Думаю, что хм… «посплю» еще часик или два… Очень нужно… Просто я немного занят.
Голод погнал меня на кухню. Перерыв все, мне стало понятно, какой шкаф исполняет обязанности холодильника. Попробовав на вкус половину ингредиентов, я приготовила вполне съедобный завтрак. Огромное количество разнообразных специй, которые были обнаружены в соседнем шкафу, вызвали у меня живейший интерес.
Я перенюхала и перепробовала все, отмечая сходства с привычными специями. Вот эта красная и пузатая банка с золотой крышкой способна испортить не только бочку меда, но аппетит. Голубой порошок заставил вспомнить обо всех грустных моментах жизни, пока я на ощупь двигалась в ванную, чтобы высморкаться и промыть глаза. Через десять минут я со слезами подавала еще горячую еду к столу, в надежде, что мой кулинарный талант оценят по достоинству. Как говорится? Лучшая похвала домохозяйке – вылизанная тарелка.
Как профессиональная хозяюшка я решила на будущее завести поваренную книгу, вспоминая бабушкины многотомники.
Разжившись огрызком карандаша и фантазией, я стала составлять список местных продуктов и их неместных аналогов. «Если видишь очень блеклый, очень мягкий огурец, он на вкус напоминает подгулявший холодец. Если видишь очень твердый, синий, мелкий мухомор, он на вкус напоминает чуть прокисший помидор. Если видишь красный овощ, аппетитный, как балык, то лизать его не думай, нафиг отпадет язык! Если видишь ты приправу, что на цвет как бирюза, от лица держи подальше, ибо вытекут глаза. Если видишь очень мелкий, красноватый порошок, ты вдохни его поглубже, и готовь скорей платок».
Еда остывала и ждала пробуждения дегустатора, который еще не знает, с чего я начала свою поваренную книгу для попаданцев. И теперь с живейшим интересом готова проверять на едоке новые гениальные идеи!Пока я кушала, на столе засветился шар, заставив меня поперхнуться и уронить ложку. Я опасливо взяла его в руки. Меня кто-то хочет. Быстро метнувшись в спальню, я заскочила на кровать и стала трясти плечо, спрятавшееся под одеялом. Ноль эмоций.
Вызов продолжался, настойчиво требуя свидания. Я нервничала. Отклоним! Фух… Через минуту вызов повторился. Я интенсивно трясла чужое плечо, не сводя испуганных глаз с шара.
– Подъем… Меня вызывают… – возмущалась я, чувствуя, как шар нагревается. – Какой-то Ивор… Эй, просыпайся! Уже второй раз!
Осмотревшись по сторонам, я снова отклонила вызов, молясь, чтобы настойчивость ограничилась двумя попытками. Пять минут тишины… Десять минут тишины… Я начала успокаиваться… И снова вызов! Третий раз! Не-е-ет!
– Очнись! Я прошу тебя! Эй! – я трясла за плечо так сильно, что это вполне могло сойти за причинение тяжких телесных повреждений. – Фенечка, я прошу тебя! Скажи, что мне делать? Принимать или отклонять? Три вызова подряд! Ау! Сонное царство! Подъем! Нафаня! Бяда!!!
Шар раскалился, нервы напряглись, руки затряслись. Но спящему Фене было все до фени.
– Пожалуйста… Скажи, что мне делать? – простонала я, глядя на мигающий вызов. А потом набралась мужества и дрожащим пальцем согласилась. Не хватало, чтобы ко мне применили какие-нибудь санкции! Шар оповестил меня, что поединок состоится через час, повергая меня в состояние загнанной в угол мыши.
Сползя с кровати, я прошла в комнату и вырвала какую-то относительно чистую страницу из предисловия какой-то заумной книги. Через минуту на бумажке появился мой домашний адрес, написанный огрызком карандаша. Телефон я писать не стала. Сомневаюсь, что встану из могилы, чтобы ответить на звонок. «Алло, я уже умерла! Говорите быстро! Я в роуминге! Тариф "Рай". Все входящие бесплатно! Тариф "Ад"… Ой, а в Аду мобильная связь по-идее ловить не должна!».
Немного подумав, я написала: «Я тебя будила, но ты не спал. Пришлось согласиться на вызов. Вызывали три раза подряд. Сомневаюсь, что выживу, поэтому спасибо тебе за несколько лишних дней моей жизни. Завтрак на столе. Если остынет – разогрей. Я старалась! Еся. P.S. Я так и не купила платье. Если я погибну, то позвони в полицию, чтобы выламывали дверь. В нижнем ящике шкафа, в черном носке (не в том, который с полосочками, а в том, который с ромбиком) лежат деньги на … »
Немного подумав, я дрожащей рукой дописала: «на черный день». Бабушка всегда учила меня не «тренькать», а откладывать заработанные потом и кровью деньги на «черный день». И каждый раз, когда пересчитывала приличную сумму, я прикидывая, сколько еще денег понадобиться, чтобы его пережить. Даже не знаю, что может произойти в этот день. Земля сойдет со своей оси от интенсивного медвежьего трения?
Взрывчатку для астероида, которую будет закладывать опытный Брюс Уиллис, делали на подпольном китайском заводе по производству петард и хлопушек? Обитатели кладбища в полном составе придут, урча слюнкой, проверять гастрономическим путем IQ каждого?
Полярный лис накроет мир пушным хвостом? Или я надолго пропишусь в местной больничке? А вдруг останусь без работы в тот момент, когда уровень безработицы достигнет нуля и не останется ни одной вакансии? И пока вся страна будет радоваться, я буду чувствовать себя, как единственный стоячий пассажир во всем «сидячем» автобусе? Не знаю, честно. Но откладываю.
Снова скользнув в спальню, я увидела золотые локоны, разбросанные по темно-красной подушке. Все, что было еще час назад показалось мне сущим пустяком по сравнению с тем, что может вот-вот произойти. Осторожно, едва дыша, я присела на край кровати, запустила пальцы в роскошное золото волос, а потом наклонилась, чтобы вдохнуть их запах.
Мммм… Как же они пахнут.... Сладко-сладко… Никогда не думала, что у Феникса так капризно чуть выпирает нижняя губа, словно он на кого-то обиделся. А вдруг он на меня обиделся? Мой палец осторожно прикоснулся к его губам, скатился по горке носа, пока я вкладывала в расслабленную руку спящего свою записку.
– Спокойной ночи, – грустно улыбнулась я, глядя как он безмятежно спит. Осмотревшись по сторонам, словно воровка, пытающаяся украсть чужое семейное счастье, осторожно приблизилась к его лицу и едва ощутимо поцеловала пересохшими от волнения губами прохладный кончик его носа.
Время поджимало, я наворачивала круги по комнате, прикидывая, как бы пережить этот бой. Ни когтя, ни кольца иллюзий я не нашла. Сантехнику, не смотря на внушительные трещины на стене, отковырять не удалось. Я завернула чужую остывающую тарелку в полотенце.
Так всегда делала бабушка, когда оставляла мне обед, а сама уходила в магазин или на почту. Надеюсь, что не пересоли… Внимательно посмотрев в сторону кухни, я сощурилась. Кто любит острые ощущения? Очень острые? В справочнике «гениальных идей» эта идея значилась ближе к концу, когда с потолка брать было уже нечего, все авторские пальцы были иссосаны до кости, а муза собрала вещи и ушла к другому непризнанному гению.
Простите, больше я ничего придумать не смогла. Сделав символические мешочки из старой тряпки, я сразу освободила половину банок.
Время поджимало. Наскоро перерыв всю коллекцию одежды «Ля Бордель», собранную бывшей хозяйкой, я откопала приличное и очень простое платье. Для потехи людей не хватало бигудей, маски для лица из майонеза и огурца, фартука из тряпок и растоптанных тапок. Отчаявшаяся и отчаянная домохозяйка готова.
В зеркале должна была отразиться ветеранша суровой бытовухи, мастер по лечению запоя методом сковородного упокоя, почетный лобзик мужских нервов. Но вместо нее отражалась приторная домохозяюшка из разряда: «Дорогой, иди кушать, а то супчик остынет! Я тебе хлебушек уже отрезала, а сейчас еще что-нибудь отрежу, если супчик придется разогревать еще один раз! Еще один долбанный раз!».
Немного замешкавшись, я снова посмотрела на дверь спальни. Понимаю, что он занят. Учит с детьми уроки, обнимает жену или развлекает девушку. И я точно знаю, что девушка – не рыжая. И веснушек у нее точно нет. Ему рыжие не нравятся. Хотя… Вдруг он доделывает отчет или пьет пиво с друзьями, жалуясь на беспросветную жизнь офисного каторжанина? Гадать смысла нет.
Мешочки со специями лежали в декольте. Сначала я думала взять нож, но ножик был таким маленьким и неудобным, что пришлось вооружиться увесистым ковшом. Пора! Отчаянная домохозяйка в моем лице уже неуклюже ковыляла в сторону круга. Я даже на секунду остановилась, оглянувшись и сжав пальцы так, словно я сжимаю чью-то руку.
Набравшись мужества под рев зрителей, я шагнула в круг.
– Не может быть! – удивился ведущий.
– Давайте быстрее! – перебила я, глядя на какого-то щуплого и сутулого мужика с грязными волосами. – У меня там ужин варится!
Я потянула воздух, делая вид, что пытаюсь унюхать запах.
– По-моему, уже пригорает! – усмехнулась я, пытаясь убить в себе страх еще до того, как убьют меня.
Зал взорвался хохотом. Среди нестройного и многочисленного хора смешков выделялся чей-то звонкий и заразительный смех голодной гиены. Иметь такую гиену в любой компании – одной удовольствие. Особенно, когда знаешь два-три убойных анекдота. Кто-то из зрителей поинтересовался, а что конкретно пригорает. Я не стала афишировать, что именно у меня пригорало в данный момент. Но скажу, что пригорало знатно.
– Терпеть не могу женщин в круге, – усмехнулся оппонент, поправляя свою небогатую одежду. – Место женщины у ног мужчины!
– Со словами: «На кого же ты покинул нас, родимый!». Если женщины обделяют вас вниманием, то наверняка они уже наделили вас нелестным эпитетом, – спокойно ответила я. Новый взрыв хохота свидетельствовал о том, шутка пришлась по вкусу женской половине населения. Гиенистого смеха слышно не было, что автоматически идентифицировало «гиену», как самца.
– Не будем задерживать поединок! – нетерпеливо заявил ведущий. – Да начнется бой!
Первая же вспышка едва не оставила меня без волос. Едва успев увернуться от огненного шара, я чуть не поймала второй, летящий прямиком в меня. Пришлось упасть на землю. Ничего себе скорость! Не ожидала!
– Рыжик! – услышала я на ухо знакомый задыхающийся голос. – Быстро выходи из круга. Быстро дисквалифицируйся! Рыжик, ты меня слышишь? Налево! Пригнись! Рыжик! Я кому сказал!
Последние слова Феникс простонал.
– Рыжик, плевать на корону! Выходи из… Справа! … Выходи из круга! – я слышала, как он нервничает. – Рыжик!
Из моих дрожащих ладоней пошел дым.
– Не мешай! – прошептала я, глядя, как поле боя заволакивает едким дымом.
– Рыжик! Ты меня слышишь? Я не знаю, что с тобой сделаю! Рыжик, я убью тебя! Налево! Налево! – шептал голос, обещая мне целый список кар.
Толпа разрывалась, кричала, подбадривая меня. Мне казалось, что крики придают мне силы. Ничего, сейчас подберусь поближе. Я вытащила первый мешочек, прикидывая, как бы подобраться к противнику. В крови плескался несвойственный мне азарт. Есть! Еще бы чуть-чуть! Ой, я забыла пропитать одежду зельем! Подол юбки загорелся, пока я отчаянно пыталась его потушить. Нужно быть осторожней. Сейчас-сейчас. Дым станет немного гуще, и тогда я рискну.
– Рыжик, я буду убивать тебя долго и медленно! Справа! – шепот сопровождался тяжелым вздохом.
– Ты покушал? – поинтересовалась я, облизывая пересохшие губы и прячась за колонной. Ответа я не услышала, потому что трибуна взорвалась, а потом притихла. Что-то не так… Я осторожно двинулась вокруг колонны.
– Рыжик, беги! Он справа! – прошептал Феникс. – Очень близко!
– Отлично! – прошептала я, а потом резко обернулась и бросила чахлый, плохо завязанный ветхой ниткой мешок в силуэт оппонента. Раздался кашель, ругань, большая часть которой свидетельствовала о том, что я попала. Пока что трудно было сориентироваться, я просто попала или попала в оппонента. Следом за первой приправой полетели остальные. Процент попаданий был невелик, но эффект был.
– Да что ж такое! – кашлял и чихал маг, швыряя огнем направо и налево. Пришлось резко прятаться за колонну, чтобы не угодить под обстрел.
– Мой руки! Обед уже остывает! – крикнула я, прячась за колонну и осторожно обходя ее.
Дым был густым, словно я оставила на плите яичницу и решила на минуточку заглянуть в интернет.
– Где он? – спросила я у навигатора, сжимая покрепче орудие кухонного труда. – Все! Вижу! Ну! Не поминайте лихом!
Я бросила вперед, чувствуя, как горит моя одежда, которую зацепил огонь. Замахнувшись как следует, я ударила мага, беспорядочно метающего огненные шары направо и налево. Он покачнулся. Но я решила не останавливаться на достигнутом. Несколько ударов разной степени доходчивости быстро объяснили у чьих ног чье место. Добивала я отчаянно, отгоняя мысли о милосердии. Не хватало, чтобы он встал и испепелил меня! Не зря я всю жизнь тренировалась тапками на тараканах.
– Поединок окончен, – прокашлялся ведущий, пока зрители молчали. Потушив остатки одежды, я бросила на землю сломанный ковшик, посмотрела на лежащее у моих ног тело и выдала, копируя бабушкины интонации:
– Надо было с хлебушком кушать!