Любовь и предательство

Глава седьмая

Он пытался предостеречь ее, защитить их обоих, но ее прикосновение вызвало у него цепную реакцию, словно плотина наконец прорвалась под слишком большим напором. Лавина давно подавляемых желаний заставила его буквально задохнуться. В отчаянии Хью сжал ее затылок и припал губами ко рту, словно задыхающийся человек в поисках ускользающего потока свежего воздуха.

Он крепко прижался к ее мягкому пылающему телу, и уже через несколько секунд стало ясно, что поцелуями и ласками дело не ограничится. Как только его руки переплелись с ее руками на поясе, на котором она носила оружие, он понял, что она согласна.

Тейлор наконец-то удалось снять ремень с кобурой, и теперь она на ощупь искала безопасное место, куда его положить. Хью помог ей. Послышался глухой стук, когда ремень опустился на пустую выставочную полку. Затем, не прерывая поцелуя, он попятился с ней к двери и закрыл ее на засов.

— Нам не дойти до кровати, — сказал он, прижимая ее к стальной стене своим телом. Наяву все казалось еще прекраснее, чем он видел в своих снах, и, отвечая на притяжение непреодолимой магнитной силы, он прижался к ней еще крепче.

— Какая разница? — прошептала она прямо в его губы.

Да, ради этого он жил, вот почему выжил. Причина, по которой билось его сердце, а легкие впитывали воздух, таилась в том, чтобы вновь когда-нибудь испытать вдвоем безразличие к окружающему, ко времени, ослепительное счастье полного слияния. Теперь, когда она с силой тянула пуговицы его сорочки, он, раздевая ее, краем глаза увидел подобие ложа из пятидесятифунтовых мешков неочищенной кукурузы. Это вполне подойдет.

Шаг, поворот, как в танце, и вот она уже лежала там и прижимала его болезненно напрягшееся тело к своему. Необходимость превратилась в движущую силу. Жесты их становились неистовыми, ремни и молнии расстегивались, одежда отбрасывалась и отпихивалась, горевшая как в лихорадке кожа встречалась со столь же горячей.

— Мне нужна... — прошептал он, и в голосе его прозвучала ничем не прикрытая мольба, когда она обвила его руками, — мне необходима, необходима ты...

А затем он глубоко вздохнул, когда она ввела его в свои влажные глубины, опаляющие жаром, который, как он полагал, никогда уже не испытает вновь. Застонав, он устремился вперед, вновь обретая себя и ее.

Когда Тейлор, тяжело дыша, притянула его еще ближе, сжавшее его чресла наслаждение обострилось, едва не перехлестнув через тонкую границу, отделяющую экстаз от страдания. Он закрыл глаза, крепко сжав веки, и почувствовал, как его сердце словно увеличивается в размерах, кровь пульсирует и каждая вена напряглась. Он настолько приблизился к завершению, что не осмеливался двигаться. Но это продолжалось слишком долго, и больше не было сил оставаться в неподвижности.

— Все в порядке.

Шепот Тейлор ласкал его, а поцелуи, которыми она осыпала лицо, шею, плечи, как бы разрывали последние нити его самообладания. Приникнув губами к зовущему рту, он погрузился в ее выгнувшееся дугой тело, почувствовал ее дрожь и испытал самый мощный в своей жизни оргазм.

Еще долго после этого он не мог перевести дыхание, и не только он. Тейлор переживала то же самое. Давно Хью не испытывал ничего подобного и теперь ощущал себя абсолютным пленником своих чувств.

Сердце его отчаянно билось, он приподнялся на локтях, отстраняясь от нее. Возможно, какое-то расстояние, проложенное между ними, поможет ему, и она не сразу заметит, что он только слегка вкусил ее и эта короткая проба ничуть не насытила его изголодавшиеся душу и тело.

Тейлор сжала руки, не отпуская его.

— Нет еще.

— Это неподходящая постель. Твоя спина...

— О чем ты говоришь? Я думала, что никогда уже не почувствую, как ты входишь в мое тело. Все остальное не имеет значения.

В нем словно родилась новая жизнь, уничтожая всякую возможность отречения от прежней любви. Этой женщине принадлежали все его мысли, сны и, в сущности, каждый час его бодрствования за последние четырнадцать лет. И ему, конечно, хотелось, чтобы его мысли и желания словно эхом повторялись в ней. В то же время он никак не мог вырваться из плена старых обид.

— Не имеет значения? — услышал он резкие нотки в своем голосе. — Слишком добрые слова, обращенные к убийце.

К его изумлению, она не вздрогнула, не запротестовала.

— Это не сработает, Хью.

— Нет?

— Хватит изображать крутого парня, по крайней мере со мной.

— Да? А почему?

— Потому что я теперь знаю. Ты допустил ошибку сегодня днем, всего лишь на мгновенье, но этого оказалось достаточно. Я наконец открыла для себя правду.

Она отбросила назад волосы, упавшие ей на лоб, провела ладонями по лицу, и Хью показалось, что он никогда не видел столь блаженного выражения — лицо ее светилось.

Горло его сдавило, и он спросил:

— Какую правду?

— Ты не делал этого. Не убивал Пирза.

— Так вот почему ты смогла мне отдаться? Убедила себя, что занимаешься сексом с невиновным человеком?

— Это был не просто секс, — тихо заметила она.

Ему хотелось поспорить, но как он мог это сделать, когда его тело заявляло, что он снова хочет ее? Начиная испытывать отчаяние, он пробормотал:

— Называй это как хочешь, но беда в том, что мы глупо рискнули и не приняли никаких мер предосторожности.

— Боишься, что я забеременею, стану преследовать тебе через суд и потребую возбудить дело об установлении отцовства? Мой опыт подсказывает, что судья не примет дела к рассмотрению и не станет тратить время впустую на очевидное.

— Не шути этим!

— А почему бы и нет? Ты пытаешься скрыть, что тебе это небезразлично, но ты рад, что я теперь знаю правду.

— Оставь, пожалуйста!

Она внимательно вгляделась в его лицо.

— Хорошо. О чем ты хочешь тогда поговорить, если прошлое под запретом? Так же, как, впрочем, и твоя семья, и наши чувства. О нашем сыне? К тому времени, как я дам тебе его всесторонний портрет, он изменится и превратится в свою полную противоположность. Я все понимаю, — продолжала она, прижимаясь к нему, — так почему бы нам вообще не отбросить разговоры в сторону?

— Тейлор...

— Займись лучше со мной сексом.

Пальцы ее, словно эльфы, запорхали по его груди, успокаивая и одновременно возбуждая. Нежные бедра ласкали его бедра.

— Тебе нравится, когда я так говорю? Должно нравиться. Я чувствую, как ты... снова весь напрягся.

Ее прикосновения опаляли его кожу, а внутри... внутри желание разрасталось еще сильнее, чем прежде.

— Что ты хочешь доказать? — проворчал он, раздираемый желанием обладать ею и стремлением возненавидеть ее за ту власть, какую она приобрела над ним.

— Что на этот раз меня будет не так легко оттолкнуть. Теперь, ради того, чтобы остаться с тобой, я сделаю все, что захочешь, стану такой, какой пожелаешь. Просто займись со мной любовью, Хью, — шептала она, притягивая его все ближе и ближе до тех пор, пока ее дыхание не защекотало его губы. — В этом мы никогда не причиняли боли друг другу.

Когда кончик ее языка скользнул по его нижней губе и коснулся языка, он понял, что она победила. Этого нельзя больше отрицать так же, как невозможно заставить сердце прекратить биться с такой силой, что, казалось, его стук отдавался в ушах.

— Только не здесь, — хрипло произнес он.

— Тогда где же?

— Я покажу тебе.

Койка, куда ее отнес Хью, выглядела ужасно, но это было единственное имеющееся здесь спальное место. Комнатенка была почти такой же маленькой, как кабинет ее отца, и только дверь служила для вентиляции.

Наконец, приподнявшись, Хью тихо выругался и лег рядом с ней.

— Я совсем тебя раздавил.

— Нельзя раздавить жидкость, в которую я, похоже, превратилась.

Он вытащил уголок простыни, комком лежавшей под ней, и вытер ее влажную кожу.

— Извини. Держать себя в форме в тюрьме — это тоже способ убить время, но крепкие мускулы сделали меня тяжелее.

Она не могла поверить своим ушам, что он извиняется перед ней.

— Ты потрясающий мужчина, Хью. Я ни на что не жалуюсь, только на жару. Пот на теле женщины не считается сексуально привлекательным.

— Но тебе и он идет.

— Да уж, конечно.

Хью отбросил простыню, протянул руку назад и нажал кнопку настольной лампы. Романтический голубой свет резко сменился грубой флюоресцентной реальностью.

Готовая протестующе застонать, Тейлор увидела напряженное выражение, появившееся на лице Хью, когда он принялся изучать ее тело и, подобно слепому, использующему шрифт Брайля, читать ее руками от головы до лодыжек.

Почувствовав своим бедром, как в нем вновь нарастает возбуждение, она тихо простонала:

— Ты не человек.

— Очень даже человек. Просто слишком долго лишенный радостей жизни.

Губы их слились, языки словно щекотали и поддразнивали друг друга, и вскоре, как всегда у них бывало прежде, самый невинный нежный поцелуй превратился в непреодолимое желание проникнуть в тело друг друга.

На этот раз Хью издал полный отчаяния стон и, оторвавшись от ее губ, прижался лицом к животу.

— Конечно, — заплетающимся языком продолжил он объяснение, — видеть свою первую и единственную возлюбленную рядом с собой обнаженной — это мощный возбуждающий стимул.

Первую и единственную. Такое признание причинило неожиданную боль, заставившую Тейлор крепко зажмуриться. Она понимала, что он ненамеренно нанес ей этот удар. Или намеренно? Во всяком случае, реальность состояла в том, что оба приняли решения, полностью изменившие их жизни.

— Время выбрано неудачно, — пробормотал Хью.

Тейлор не сразу нашлась что ответить. Он сел и пристально посмотрел на нее.

— Это тебя огорчает? — спросила она. Раскаленный добела жар горел в его глазах.

— Черт, да, это огорчает меня. — Выругавшись, он опустил ноги на пол и, повернувшись к ней спиной, сказал уже спокойнее: — Бывали ночи, когда я лежал в своей камере, готовый разбить голову о решетку, чтобы больше не думать о том, что ты можешь быть с кем-то

Тейлор потянулась к нему, но отодвинулась, когда почувствовала, как он напрягся.

— Хью... может, это не имеет для тебя большого значения, но у меня был только Джим.

— О черт, неужели ты думаешь, что я спрашиваю?

— Ты имеешь право знать. Он хороший человек...

— Тейлор, тебе лучше остановиться на этом.

— Но я не могла полюбить его, — продолжала она, не обращая внимания на его предостережение, так как ей необходимо было выговориться.

— Тейлор!

— Нам еще повезло, что удалось остаться друзьями, учитывая, какое фиаско мы потерпели как любов...

Прежде чем она успела закончить, Хью резко развернулся и зажал ей рот рукой.

— Прекрати! Неужели ты не понимаешь? Это произошло, хотя ты принадлежала мне.

— Да, это произошло.

Произошло только потому, что она считала, что он ненавидит ее и что она никогда не увидит его снова. В результате все свои помыслы, всю энергию она обратила на ребенка, которого носила, намереваясь обеспечить ему нормальную жизнь. И слишком поздно поняла, что Хью встанет между нею и любым другим мужчиной. Теперь же ей показалось, что совершенная ею однажды ошибка встанет между ними навсегда.

Испытывая сердечную боль, она отбросила волосы назад и стала подниматься, но Хью обхватил ее за талию и притянул к себе.

— Подожди.

— Отпусти, Хью. Не нужно ничего говорить, и ты, безусловно, не сможешь сказать мне больше горьких слов, чем я сама себе говорю.

— Но и отпустить тебя я тоже не могу, — произнес он, прижимаясь лицом к ложбинке между шеей и плечом. Его рука, словно металлическим обручем обхватившая ее талию, наглядно доказывала его слова. — Сегодня днем, увидев, как близко от тебя прошла пуля, я чуть не лишился рассудка. А заметив сомнение в твоих глазах, когда ты посмотрела на меня...

— На мгновенье! — воскликнула она. — И с тех пор я боялась не тебя, Хью, а за тебя! Из-за того, к чему может привести эта перестрелка.

Он прижался своей колючей щекой к ее щеке.

— И это самое худшее. Я на свободе, но, вместо того чтобы все разрешилось, безумие начинается снова, и некому попытаться остановить его, кроме тебя, матери моего ребенка!

Только Тейлор собиралась ответить, как на столе зазвонил телефон. Она думала, что Хью отпустит ее и потянется к нему, однако после четвертого звонка стало ясно, что он не намерен делать этого.

— Должно быть, твоя мать, — сказала Тейлор.

— Позвонит еще.

— Она расстроится. Ей ведь известно, сколько времени уходит на дорогу из Альбукерка.

— Да, но, если я отвечу сейчас, она о многом догадается по моему голосу.

Это были самые приятные и самые печальные слова, какие только он мог сказать.

— Ты не хочешь, чтобы она узнала о нас?

— Я предпочел бы, чтобы никто не знал о нас, но понимаю, что такое невозможно в маленьком городишке. Мама уже знала о том, что я привез тебя домой, прежде чем я успел рассказать ей. Тейлор, — он повернул ее к себе лицом, — понимаешь ли ты, какие могут быть последствия всего этого? Приходило ли тебе в голову, что, помимо моих проблем с Марсденом, жаждущим заполучить мою голову и водрузить ее на один из столбов своей изгороди, словно охотничий трофей, есть еще где-то поблизости и убийца? Эта мысль все эти годы сводила меня с ума, а сегодня, принимая во внимание случившееся с тобой, мне подумалось: может, он предостерегает тебя от попытки начать новое расследование.

— Я изложила эту идею отцу, — сказала Тейлор, кивнув. — Возможно, Лу Сандовал нечто большее, чем наемник Мердока? Что, если он поступил к нему на службу, чтобы не навлекать на себя подозрения?

— Сандовал?.. Но какой у него мог быть мотив для убийства Пирза?

Тейлор поморщилась.

— Об этом же меня спросил шериф Траммелл. А отец не отверг полностью эту идею, но заметил, что Лу предпочитал не связываться с сыном Мердока. Думаю, мне следует внимательно изучить дело, которое я наконец-то откопала сегодня утром, — закончила она, пожав плечами.

На лице Хью появилось странное выражение.

— Я сказала что-то не то?

— Сегодня утром? Ты сказала «наконец-то», — его взгляд пронизывал ее. — Блу, ты все это время сохраняла веру?

Его хриплый голос, глубокое чувство, отразившееся в глазах, а также то, что он употребил старое ее прозвище, заставило Тейлор нежно его поцеловать.

— Без какой-либо помощи от тебя, Блэкстоун.

Он прижал ее к груди и снова увлек на постель. Но как только его рот коснулся ее губ, они услышали сигнал. Тейлор застонала.

— Это мой «бипер». Где джинсы? Черт, ты только посмотри, который час, — сказала она, впервые с момента приезда посмотрев на часы. — Это отец или Кайл. Видимо, пытались связаться со мной по сотовому телефону, а Оррин — по радио, и теперь у них у всех групповой шок. Я должна идти. — Понятно.

Она помедлила, застегивая бюстгальтер. Хью лежал, раскинувшись на постели, и казался таким ослепительно прекрасным, таким дорогим, что она стремительно преодолела разделявшие их несколько футов и обвила руками его шею.

— Спасибо тебе, — пробормотала она, когда смогла говорить после долгого поцелуя снова.

Хью скептически осмотрел комнату.

— Все должно было произойти не здесь. Это место не многим лучше моей камеры. Достаточно хорошо для меня, но...

— Я пришла бы к тебе туда когда угодно, если бы ты только позволил.

Он прижал ее крепче, и она ощутила, как неистово колотится его сердце.

— Не говори мне подобных вещей, когда я должен хорошо себя вести.

Однако он еще раз поцеловал ее, когда она стала застегивать рубаху.

Еще минута ушла на то, чтобы пройти на склад. Башмаки, ремень, кобура, револьвер... Нужно все собрать. Когда она подняла глаза, то увидела, что Хью, совершенно голый, стоит, прислонившись к дверному косяку.

— Не смей провожать меня. Мне очень повезет, если где-то поблизости не притаился какой-нибудь проныра с видеокамерой. Ты дашь мне знать о Ноуэл?

— А ты будешь проявлять осторожность?

— Конечно.

— Тейлор, насчет этого досье... Кто-нибудь, кроме твоего отца, знает, что ты изучаешь его снова?

— Джер Траммелл. Ну и... возможно, Оррин.

— Будь с ним осторожна.

Она не могла поверить, что он такое сказал.

— Оррин? Этот милый, безобидный маленький человечек, обожающий моего отца? К тому же тогда он еще не работал в участке. Да и в Редауте его не было.

— А где он был?

— Не знаю, бродил где-то по округу в поисках случайных заработков.

Увидев, как приподнялась его бровь, она вздохнула.

— Только не Оррин, Хью.

— Хорошо. Извини, если говорю глупости, я почти потерял надежду.

— У тебя есть на то основания, — мягко заметила она. — Но я намерена во всем разобраться. Ты вернешь себе доброе имя. Люди станут умолять тебя называться их другом!

— Единственная мольба, которую я хотел бы услышать, это твою мольбу, обращенную ко мне.

Тейлор ужасно хотелось уступить и откликнуться на приглашение, которое она прочитала в его глазах. Но у нее были свои обязательства.

— Скоро.

— По рукам.

— Позже, Блэкстоун.

Она уже потянулась к двери, когда он заключил ее в объятия для последнего опустошающего поцелуя.

— О, поскорее, Блу. Постарайся поскорее.

В последующие несколько дней Тейлор удавалось повидать Хью только мельком, не более пяти минут, то там, то тут. Работа, которая, по словам отца, должна была в основном состоять в просиживании стула, фактически заставляла ее быть на ногах с раннего утра до вечера. Из-за инцидента со стрельбой владельцы магазинов хотели иметь гарантии в том, что Редаут не превращается в криминальную столицу штата. Городской совет требовал официального отчета с тем, чтобы обсудить дополнительные расходы на ремонт патрульной машины. Ротвейлер Тито Эрнандеса бежал из своего загона, и внезапно пропала одна из кошек Офелии. Во время двух похорон пришлось обеспечивать контроль за уличным движением, а пожилые горожане, собиравшиеся за бинго в городском зале, требовали ее присутствия по вечерам во вторник и пятницу, опасаясь грабежей теперь, когда на улицах города появились «нежелательные» личности. В промежутке между всеми этими делами необходимо было работать в участке. Она старалась каждый вечер приходить домой к ужину и проводить остаток вечера с Кайлом. Так как у нее пока не было времени, чтобы съездить в Альбукерк и купить ему обещанный компьютер, они играли в баскетбол. Предложение пригласить Хью присоединиться к ним было отвергнуто: Кайл дал ясно понять, что не намерен предоставлять своему недавно обретенному отцу второй шанс завоевать его привязанность.

Это произошло через десять дней после их приезда, на следующее утро после праздника Четвертого Июля, прошедшего не слишком весело, поскольку Кайл весь день дулся и снова заперся у себя в комнате. Прохаживаясь по торговому центру, Тейлор увидела стычку, происходившую в узком переулке между старомодным кафе-мороженым и большим текстильным магазином, принадлежащим семье Йанси.

Тейлор протиснулась между зрителями, большинство из которых составляли туристы, наслаждавшиеся под зонтиками мороженым и прохладительными напитками. Не пройдя и половины пути, Тейлор узнала знакомый голос.

— Выверни карманы, парень, — решительно потребовал хозяин кафе. Гай Грехем обладал мощным голосом оперного тенора, а под безупречно белым фартуком — такими же мощными телесами. — Поскольку миссис Йанси утверждает, что это ты обезобразил ее стену и намусорил, ты никуда не уйдешь.

— Иди гуляй! — выкрикнул в ответ Кайл. Хотя он стоял к ней спиной, Тейлор по его голосу поняла, что он далеко не так уверен в себе, как пытался показать. Руки его были глубоко засунуты в карманы мешковатых джинсов, и он все время озирался по сторонам, словно ожидая нападения сзади.

— Парнишка-то щуплый, мистер Грехем. Мы можем схватить его за ноги и перевернуть вниз головой.

Другой подросток, очевидно помощник Гая, стоял рядом с боссом и явно стремился к действию.

— Мы вытрясем из него правду.

— Попробуй только, и тебе придется целый месяц носить темные очки, — огрызнулся Кайл, разворачивая свою бейсбольную кепку задом наперед.

Увидев, как сын принял боевую позу, Тейлор решила не ждать, когда ситуация обострится еще больше. Вполне достаточно, что одному члену семьи уже досталось.

— Довольно угроз, — решительно заявила она, становясь рядом с сыном и бросив на него мимолетный, полный «благодарности» взгляд.

Бумажный мусор, явно из кафе-мороженого, был разбросан по двору Маделин Йанси, очень симпатично украшенному красной геранью и зеленью. При виде же нарисованной на красной кирпичной стене карикатуры на хозяйку Тейлор вздрогнула и поморщилась. Черты Маделин были схвачены в совершенстве, начиная от короткой, как у панка, стрижки до слишком больших очков и артистического одеяния; не ускользнули от внимания художника и ее пристрастие к очень коротким кожаным юбкам, невзирая на шишковатые колени, а также ее чувственный зад.

Тейлор тотчас же узнала впечатляющий, но, к сожалению, направленный не туда, куда следует, талант.

— Маделин, — обратилась она к обиженной женщине, — может, ты расскажешь мне, что произошло?

— Ты сама все прекрасно видишь! — пронзительно крикнула та в ответ. — Может, тебе лучше спросить своего сына, зачем он это сделал?

Дельное предложение. Проблема в том, что Тейлор еще не была готова к разговору с сыном.

Теперь ей стало ясно, что он не слышал ничего из того, что она ему говорила, когда сообщила о своем решении переехать сюда.

— Я расскажу, — выпятив грудь, вызвался Гай. — Ваш мальчик пришел к нам в поисках работы. Я сказал ему, что для такого молодого человека, как он, никакой работы за прилавком у меня нет, но если он хочет стать помощником официанта, то может приступить к работе, начав с очистки проезда. Как видите, праздничная толпа намусорила здесь. Буч должен был присматривать за ним, и я думал, что все будет хорошо. И вот, пожалуйста!

Кивнув, Тейлор перевела взгляд на Буча. Она не узнала этого подростка, но у нее возникло ощущение, что это сын одного из недавно поселившихся в городе бизнесменов. Он был на несколько лет старше Кайла, и от него исходило ощущение самодовольства. Предчувствие подсказывало ей, что в общении с ним нужно соблюдать особую осторожность.

— Как твое полное имя, Буч? — спросила она.

— Мой отец — новый президент банка.

С таким же успехом он мог произнести «президент Соединенных Штатов», а ей не удалось бы найти лучшего союзника Мердока Марсдена, если бы даже она поместила объявление в газете.

Тейлор несколько секунд удерживала взгляд круглолицего парнишки, прежде чем заметить:

— К этому вопросу мы еще не подошли. Как твое полное имя?

Самодовольство испарилось, на смену ему пришло неудовольствие.

— Кори Юджин Прессер.

Кайл фыркнул. Тейлор подняла палец, и сын, опустив голову, отступил назад.

— Расскажи мне, что произошло, — обратилась она к Бучу.

— Я пришел сюда, чтобы выполнить поручение мистера Грехема — присмотреть за этим парнем, — и увидел повсюду мусор.

— Он врет! — закричал Кайл, бросившись вперед. — Я все сгреб в кучу и приготовил, чтобы сложить в мешки, но он пришел и все разбросал. Свиная задница боится, что и ему придется пошевелиться, если рядом окажется кто-то, кто не боится труда.

Рассерженный Буч сжал кулаки и шагнул к Кайлу, а Тейлор покачала головой, затем обратилась к Маделин:

— Когда ты обнаружила этот рисунок?

— Он сделал его после того, как я сказала, что мне не нравится, когда здесь слоняются всякие бездельники. Ребята все время приходят сюда, чтобы покурить украдкой или Бог знает для чего еще. — Маделин вздернула подбородок. — И подумать только, один из этих маленьких монстров — твой сын! Это заставляет меня задуматься, какое же правосудие будет у нас здесь, Тейлор.

Подобные нотации Кайл отказывался воспринимать, — за все, что он сделал, придется расплачиваться ей.

Кайл зашаркал ногами, засуетился, тяжело задышал.

— Она сама напрашивалась на неприятности! — закричал он. — Не давала мне возможности объясниться и высмеивала мою одежду. Что с ней разговаривать?

— О чем ты думал? Ты еще слишком молод, чтобы устраиваться на постоянную работу.

— Мне скучно. Ты так занята, что даже не можешь купить мне компьютер. Дед все время спит, и в доме нет даже кабельного телевидения. Я направился было к отцу в магазин, но подумал: к чему? Мистеру, приходящемуся мне отцом, я не нужен. Поэтому... В чем дело?

Тейлор не могла поверить своим ушам. И без того скверно, что мальчишка проявил полное отсутствие здравого смысла, не говоря уже о плохом поведении, но выбрать именно этот момент, чтобы назвать Хью отцом?.. Она увидела, как Маделин разинула рот от изумления, и уголком глаза заметила полный любопытства взгляд Буча. На его озорном лице промелькнул явный проблеск удовольствия, когда он понял, что случайно получил важную информацию. Тейлор не сомневалась, что президент Редаутского банка услышит новость уже через несколько минут и тотчас же вслед за этим последует звонок Мердоку Марсдену.

Нужно предостеречь Хью.

— Мы поговорим позже. А пока ты знаешь, что тебе делать.

Она бросила взгляд на Маделин Йанси, которую знала с тех пор, когда они вместе посещали уроки домоводства и обе провалились по кулинарии. Похоже, Маделин предпочитала это забыть.

— Можно Кайл возьмет ведро с мыльной водой и щетку?

— Конечно.

У Тейлор не было времени, чтобы огорчаться из-за высокомерия бывшей однокашницы. Она подозвала пальцем Буча. Парень, заметивший перемену в настроении взрослых, приблизился к ней скорее с любопытством, чем со страхом.

— Давай попытаемся понять друг друга, — сказала она ему с холодной улыбкой. — Ты уберешься отсюда ни с чем. Твой отец узнает о том беспорядке, который ты тут учинил, независимо от того, какие басни ты наплетешь в свое оправдание. Если же я услышу, что ты пытаешься пойти на какие-то новые трюки, мы встретимся снова. Понял?

— Вполне. Если только вы все еще будете здесь.

Ей этого следовало ожидать. Пожалуй, стоит поблагодарить судьбу за то, что ее секрет так долго оставался в тайне.

— Малыш, — сказала она так тихо, что только он мог расслышать. — Рассчитывай на это.

К тому времени, когда она добралась до магазина, Хью уже знал новость.

— Мел позвонил. Он решил, что мне следует знать.

Хью проводил ее в кабинет на случай, если кто-нибудь наблюдает за ними с противоположной стороны улицы.

— Я чувствую огромное облегчение оттого, что мама все еще в Аризоне.

У бедной Ноуэл были свои неприятности. Оказалось, что столько лет спустя она влюбилась, и не в кого иного, как в таинственного и обаятельного покровителя убежища для женщин, где сама работала. Этого человека она много лет знала и привыкла ему доверять, но обнаружила, что он сам когда-то нанес оскорбление женщине.

Хью дал ясно понять матери, что ей следует оставаться с Ноуэл до тех пор, пока та будет испытывать в ней необходимость.

— Мне очень жаль, Хью, что все так получилось. Время... — начала было Тейлор.

— Шшш, — он привлек ее к себе и поцеловал, стараясь не задеть повязку, которой еще были забинтованы ее порезы. — Мы знали, что это произойдет. Как ты? Я слышал, что Кайл отколол номер.

— Он умудрился выставить себя первым редаутским гангстером. Как, по-твоему, я могу себя чувствовать?

— Я не знал, что он рисует.

— Эта страсть то возникает, то исчезает. Не знаю, есть ли в ней какой-либо смысл. Я пыталась поощрять его с тех пор, как учитель сказал мне, что у него большой потенциал. К сожалению, мне приходится видеть образцы его живописи в основном на стенах домов, как сегодня. А самое печальное — каждый раз, когда у него что-то не так, он первым делом отрекается от искусства. И меня просто убивает, что придется его наказать. Мне следовало выкроить полдня, чтобы купить ему обещанный компьютер. Он мог бы тогда превратиться в кибернетического наркомана, но по крайней мере не оказался бы в центре всей этой кутерьмы.

— Прекрати укорять себя. — Хью прижал ее голову к своей груди и стал нежно гладить по спине. — Ты была ему и отцом, и матерью и, судя по результатам, потрясающе потрудилась. Он смышленый, чертовски привлекательный... — (При этих словах она легонько ударила его кулаком по ребрам.) — А за его позой, скорее всего, скрываются поиски пути к зрелости. Это я должен был руководить им. Я подвел вас обоих.

— Ну, а теперь кто себя корит? Но знаешь, что он сказал? Что чуть не пришел сюда, но в последний момент не решился.

— Я отпугнул его, пытаясь слишком быстро приучить к дисциплине. Я не слишком хорошо умею общаться с людьми.

— Никто не умеет поступать во всех случаях правильно. Но у тебя всегда была потрясающая интуиция. Доверяй ей.

Ее собственной интуиции не стоило большого труда предсказать, что с ней скоро свяжется Мердок Марсден. По телефону отец уже сообщил ей, что среди множества прочих звонков позвонил и он, просто в бешенстве, с требованием немедленного увольнения Тейлор.

— На каком основании? — с твердостью в голосе спросила она, хотя уже знала ответ.

— Барабаны войны зазвучат сегодня вечером, дочка. Сможешь ли ты удержать позиции?

Тейлор могла дать только один ответ:

— Я должна, не так ли?

Хью вздохнул с облегчением, когда вечером пришло наконец время закрыть склад. После отъезда Тейлор на улице началось чрезвычайно оживленное движение транспорта, намного оживленнее, чем в течение всей недели. К сожалению, на количество покупателей это не повлияло. Хотя все было не так уж плохо. Несколько завсегдатаев и бывших однокашников забрели к нему с робкими улыбками и крепкими рукопожатиями.

Типичным комментарием были такие слова:

— Я много думал об этом. Я надеялся. В конце концов, правосудие существует.

Кроме Мела, приезжали Стив Кантон и Крис Хаттон. Школьные товарищи, сохранившие ему верность во время суда, были рады узнать, что они с Тейлор не расстались навсегда. Но все же ни один из них не был готов выйти на Главную улицу и публично заявить, что четырнадцать лет назад его обвинили ложно. Теперь они вели свои дела, зависевшие от поддержки местных властей, и не многие обладали таким сильным характером, как Тейлор. Но то, что они больше не избегают его, радовало.

Естественно, остальным не обязательно было смотреть ему в глаза, чтобы передать свои сообщения, а они были предельно краткими. Несколько раз звонили по телефону, кто-то прошептал: «Убийца» — и повесил трубку; в другой раз раздалось: «Твой ублюдок никому здесь не нужен, так же как и ты!» Тем не менее таких звонков было не так много, как он ожидал.

Солнце зашло, но было невероятно жарко и душно. Вскоре должен начаться сезон юго-западных муссонов. Влажная жара вынудила Хью выйти из помещения. Он вынес стул на разгрузочную площадку, сел и принялся смотреть на звезды. В голову пришла приятная мысль, что Тейлор, может, удастся ненадолго заехать. Так как после утреннего визита никаких известий от нее не было, он понял, что она слишком занята, но нельзя же запретить человеку надеяться. Прошла почти неделя с тех пор, как они были близки. Это мимолетное ощущение того, какой могла бы быть жизнь, дразнило его, словно чайная ложка воды, поднесенная в пустыне. Да, Тейлор заставляла его мечтать и беспокоиться.

Погрузившись в размышления о том, стоит ли ему рискнуть отправиться в дом Беннингов, он не сразу обнаружил запах дыма и только какое-то время спустя увидел сизую струйку, поднимающуюся над крышей склада. Соскочив с площадки, он бросился на стоянку автомобилей и увидел еще более плотное облако дыма над трейлером.

Выругавшись, Хью побежал.