Любовь и вечность

Глава 4

Нирисса проснулась, как всегда, рано и минуту-другую не могла понять, где она. А поняв, с восторгом вспомнила, как вчера вечером договорилась с Гарри рано утром поехать кататься верхом.

Накануне брат отозвал ее в сторонку и сказал:

— Герцог объяснил мне, что в любое время, когда только я пожелаю, можно зайти на конюшню и попросить лошадь для прогулки. Почему бы тебе не поехать со мной завтра, пока все остальные будут готовиться к ярмарке?

Глаза Нириссы загорелись.

— Неужели это возможно? — засомневалась она.

— Нам ничто не может помешать, — ответил Гарри, — разве только ты проспишь.

— Конечно же, нет, как я могу упустить такую возможность покататься верхом!

Ома обрадовалась, что можно пораньше лечь спать.

Все на этом приеме у герцога, казалось, близко знали друг друга.

Когда дамы отправились в гостиную, оставив мужчин наедине с портвейном, да и потом, на протяжении всего вечера, Нирисса не могла избавиться от ощущения, что внимание каждой из них, как и ее сестры Дельфины, было сосредоточено лишь на одном-единственном человеке, а все остальные мужчины не представляли для дам никакого интереса.

Большинство приглашенных дам относились к числу красивых, преуспевающих и знатных.

Ярко и броско одетые, умело подчеркивающие цвет лица при помощи румян и пудры, одним своим видом они заставляли Нириссу чувствовать себя рядом с ними маленькой девочкой, к тому же несколько простоватой, хотя она и надела самое красивое, по ее мнению, из платьев Дельфины.

Выбранное ею платье казалось ей сначала слишком нарядным даже для лондонского бала. Однако, когда девушка спустилась вниз, она поняла — главное, что отличало ее от других дам, — отсутствие у нее драгоценностей.

Горничная, приставленная к ней, сказала ей об этом:

— Раз уж у вас нет украшений, мисс, может, приколоть к волосам какие-нибудь цветы, а заодно украсить ими и платье?

Мирисса захлопала в ладоши.

— Как любезно с вашей стороны подумать об этом, Мэри, — сказала она. — Не думаю, что кто-нибудь заметит меня, но мне не хотелось бы, чтобы моим собственным родным стало за меня стыдно.

— Они никогда не будут стыдиться вас, мисс, — искренне заверила ее Мэри, — но вот этот букетик белых роз я приколю вам к волосам.

Мирисса отметила, что белые розы, несомненно, украсили ее наряд. Другой букетик роз Мэри закрепила в вырезе лифа, который Нириссе показался слишком глубоким еще тогда, когда она первый раз надевала платье.

Мо, спустившись вниз и увидев на Дельфине сверкающее бриллиантами и жемчугом ожерелье и сережки, а также браслеты на обоих запястьях, она ощутила, что ее неприметность слишком бросается в глаза.

Войдя в гостиную, ома сразу подошла к отцу, по выражению его лица увидев, как ему хорошо.

Когда к ним присоединился Гарри, восторгавшийся всем увиденным вокруг, Мирисса заметила, что и брат сияет от счастья и выглядит еще более привлекательным, чем обычно, После обеда он даже не подошел к сестре, будучи очень занят разговором с одной прекрасной особой в сверкающих сапфирах, с которой он, не переставая смеяться ее милым шуткам, затем сразу же проследовал в танцевальную залу.

Нирисса, протанцевав пару раз, поспешила поскорее подняться наверх и лечь спать, пока никто не заметил.

«Это был замечательный вечер! — сказала она себе. — И я не хочу портить его чувством, будто люди вынуждены разговаривать со мной лишь потому, что я сижу или стою в одиночестве».

Нирисса надела подаренную Дельфиной окаймленную кружевом нижнюю юбку и поверх нее шикарный костюм для верховой езды, сшитый из мягкой голубой ткани. Причесываясь, девушка подумала, что нет никакой необходимости соблюдать правила хорошего тона и надевать элегантную шляпку для верховой езды, так как в столь ранний час ее все равно никто не увидит.

Дома она всегда ездила верхом с непокрытой головой и, полагая, что, кроме Гарри, рядом никого не будет, почувствовала себя более уверенно и свободно.

Она осторожно приоткрыла дверь своей спальни так, чтобы никого не потревожить, и на носках прошла мимо комнаты отца, зная, что дверь Гарри расположена напротив.

Не постучав, Нирисса приоткрыла дверь, предполагая увидеть брата, ожидавшего ее.

К удивлению девушки, он и не думал просыпаться.

Она хотела потормошить его, но поняла, что все попытки будут напрасны. Гарри спал беспробудным сном, мягко посапывая, а его одежда небрежно валялась на ступе и на полу.

Минуту Нирисса смотрела на брата.

А затем сделала вывод, что Гарри поздно лег спать, слишком увлекшись превосходным вином герцога.

Хорошее вино, доставляемое из Оксфорда, было редкостью у них в доме из-за отсутствия денег, поэтому оно действовало на Гарри сильнее, чем на любого другого мужчину его возраста, выпившего столько же.

Нирисса подошла ближе к кровати и, глядя на брата в тусклом свете отдернутых штор, подумала, как он молод и уязвим.

Мирисса решила, что сегодняшний день должен быть особенным для Гарри, ведь именно сегодня он увидит великолепных лошадей, достоинства которых юноша сможет обсудить с их владельцами. И если герцог будет благосклонен к нему, то молодой Стэнли получит приглашение посетить Пин еще раз.

Очень тихо, крадучись, она вышла из комнаты закрыла за собой дверь и стала спускаться вниз.

Вчера вечером Гарри показал ей путь к конюшням, поэтому девушка без труда нашла дорогу, встретив лишь нескольких слуг, удивленных появлением гостей в такую рань.

Нирисса предполагала, что в конюшнях будет столь же безлюдно.

Как только девушка нашла конюха и попросила оседлать лошадь для прогулки верхом, ее желание было немедленно выполнено.

К ней подвели достаточно объезженного, но ретивого гнедого жеребца, и Нирисса немного волновалась, садясь в седло. Однако это был один из самых прекрасных моментов в ее жизни.

— Если вы возьмете вправо от конюшен, мисс. — посоветовал конюх, — там будет долина, где вы сможете поехать галопом.

— Спасибо, — улыбнувшись, ответила Нирисса, зная, что все приготовления к ярмарке велись в другой стороне.

Конь Нириссы слушался малейшего движения уздечки, поэтому девушка ехала медленно и, сознавая, что впервые сидит в седле такого прекрасного скакуна, наслаждалась поездкой.

Она ехала через парк, стараясь, чтобы копыта не попали в кроличьи норы под деревьями, когда увидела долину, которую описывал конюх.

«Целая миля», — подумала Нирисса и, сделав глубокий вдох, стегнула коня, сознавая, что никогда в жизни не ездила так быстро.

Было приятно ощущать легкое прикосновение ветра на лице и слышать глухой стук копыт.

Утреннее солнце слепило глаза, когда она неслась по долине и думала, что сейчас очутится в одной из волшебных сказок, придуманных ею во время работы в доме отца.

Прервав стремительный галоп, Нирисса дала жеребцу возможность перевести дыхание.

Остановившись, она почувствовала, что кто-то все время сопровождал ее, и оглянулась.

Несколькими секундами позже всадник настиг ее. Это был герцог. Остановившись рядом, он произнес:

— Доброе утро, мисс Стэнли! Когда мой конюх сказал мне, что одна дама поехала верхом, я предположил, что это могли быть только вы!

— Почему вы так решили? — удивилась Нирисса.

— Потому что все остальные мои гостьи еще спят, оберегая свою красоту.

Нирисса рассмеялась. Его слова прозвучали очень забавно.

Сам он выглядел даже слишком величественно в своем элегантном костюме в седле крупного черного жеребца.

Разговаривая с ней, герцог снял шляпу, и Нирисса тотчас почувствовала волнение, когда ом пристально посмотрел на ее непокрытую голову.

— Я… не могла предположить… что встречу кого-нибудь так рано, — стала оправдываться Нирисса. — Боюсь, я выгляжу несколько необычно.

— Вы выглядите прекрасно, — возразил герцог, — и свежи, как весна!

Несмотря на явно насмешливые ноты в голосе герцога, его манера говорить совсем не смущала девушку.

— Надеюсь… вы не сердитесь на меня за то, что я взяла вашу лошадь без разрешения, — продолжала Нирисса. — Но Гарри сказал… вы разрешили ему брать лошадей, когда он пожелает… Я надеюсь, это распространяется и на меня.

— Мои конюшни в вашем распоряжении, — ответил герцог. — Но где же Гарри?

— Он еще спал, когда я собралась на прогулку, и мне не хотелось его будить. Герцог хмыкнул.

— Это последствия поздних бдений, красивых женщин и непредсказуемой карточной игры! Нирисса тяжело вздохнула, а затем сказала:

— Не хотите ли вы сказать… что Гарри увлекся игрой прошлым вечером.

— Вас это поражает?

— Это не поражает меня, — ответила Нирисса. — Это меня пугает.

Помолчав, она продолжила:

— Пожалуйста, ваше сиятельство, не позволяйте Гарри таких сумасбродств, как игра в карты или пари. Он не может оплатить их!

— Вы действительно так бедны?

— Мы бедны как церковные крысы, — ответила Нирисса. — У Гарри сейчас есть немного… совсем немного денег, но ему придется растянуть их буквально на несколько лет.

Ее голос становился испуганным всякий раз, когда она думала о безумствах Гарри, о том, что он бросает деньги на ветер за карточным столом, хотя не может позволить себе купить ни лошадь, ни одежду, в которой нуждается.

Она и не догадывалась, что герцог внимательно наблюдает за выражением ее лица, до тех пор, пока он не сказал:

— Вы говорите, что у Гарри сейчас совсем немного денег. Я понимаю, что под нуждой все подразумевают разное, но обилие изысканных кушаний и отменные вина на вашем столе вдень моего посещения вряд ли говорят о вашей крайней бедности.

Нирисса услышала иронию в его голосе, словно он думал, будто она рисуется, и заняла оборонительную позицию.

— Вечер, когда вы обедали в доме моего отца, был особенным, ваша светлость.

— В каком смысле?

Слишком поздно Нирисса поняла, что не должна была говорить так много, и стала придумывать, как бы ему ответить.

Желая подтвердить свои предположения, герцог спросил:

— Конечно, вы должны простить меня, если я не прав, но, видимо, еда, приготовленная столь великолепно тем вечером, была оплачена вашей сестрой.

Яркий румянец залил щеки Нириссы. Глядя на ее смущение и на то, как она отвела глаза, герцог убедился в своей правоте и продолжил:

— А ваши слуги действительно были больны?

Нирисса испугалась.

— Пожалуйста, вы не должны… задавать мне такие вопросы. И сейчас, когда наши лошади отдохнули, мы могли бы продолжить верховую прогулку.

— Разумеется, если вы хотите, — согласился герцог. — Признаюсь, вы меня заинтриговали. Я и понятия не имел о вашем с братом существовании, пока вы не материализовались столь неожиданно и в таком неожиданном месте.

Теперь Нирисса по-настоящему забеспокоилась и сказала:

— Пожалуйста… ваше сиятельство, вы не могли бы забыть эту беседу… и пообещать мне не упоминать о ней… Дельфине.

— Вы говорите это так, будто боитесь своей сестры, — упрекнул ее герцог.

— Мои чувства не могут быть интересны вашей светлости… Пожалуйста! — уклончиво ответила Нирисса.

Она почувствовала, что сказанное ею лишь ухудшило положение. Девушка пришпорила коня, и тот понесся прочь, Потребовалась секунда или две, чтобы герцог догнал ее, и затем, как только кони поравнялись, они перешли на галоп, пытаясь обогнать друг друга.

Нирисса понимала, что это невозможно, и все равно хотела бросить ему вызов, желая доказать, сама не зная почему, что она не «пустое место», не ничтожество, и победить его хотя бы в скачке.

Однако герцог был слишком хорошим наездником, и когда он натянул поводья, останавливая жеребца, тот был на полкорпуса впереди ее коня.

Но все равно скачка увлекла Нириссу. Глаза девушки искрились, солнце играло на ее волосах.

— Я никогда раньше не ездила на таком прекрасном коне! — воскликнула она, едва переведя дыхание. — Я вам так благодарна! Спасибо вам! Я запомню эту прогулку на всю жизнь!

— Надеюсь, в вашей жизни будут гораздо более волнующие и приятные воспоминания, чем это! — заметил герцог.

— Я так не думаю! — ответила Нирисса. — Мне бы хотелось, чтобы наша прогулка не заканчивалась… Никогда не заканчивалась!

Герцог усмехнулся.

— Я думаю, что удовольствие, полученное от скачки — пусть и на превосходнейшей лошади, — постепенно исчезло бы, не имей мы в виду иных впечатлений.

— Вы говорите так оттого, что у вас все есть, — возразила Нирисса, — и хотя вы можете не верить этому, но для обычных людей одного удивительного события достаточно, чтобы сделать их счастливыми и заполнить их жизнь.

— Я думаю, мисс Стэнли, вы имеете в виду любовь. Только любовь, как я слышал, способна сделать даже самую скучную и унылую жизнь настолько замечательной, что больше ничего и не нужно.

— Это правда, — согласилась Нирисса, — мама никогда не придавала значения тому, что не может позволить себе иметь лошадь, устраивать роскошные пиршества, ездить в Лондон, покупать дорогие наряды, — она была счастлива с папой.

— Это идеал, к которому стремитесь и вы, — заметил герцог, словно желая высказать свое одобрение, — муж, который наполнит вашу жизнь любовью, а все остальное не будет иметь никакого значения.

Проезжая под сенью деревьев в полной тишине, Нирисса задумалась над словами герцога.

Поскольку он говорил спокойно и его голос звучал искренне, девушке захотелось ответить ему той же искренностью, словно она затронула эту тему в разговоре с отцом, как часто бывало, когда тот находил время для общения с дочерью.

И Нирисса мягко сказала:

— Конечно, мне хотелось бы выйти замуж и иметь свой собственный дом. Я готова разделить с будущем мужем все, что пошлет нам судьба, и, как вы говорите, остальное не будет иметь значения.

Говоря это, она думала о том, как Дельфина вышла замуж за лорда Брэмвелла лишь из-за его богатства и уже на другой день призналась себе, что не может выносить общества этого скучного человека.

— А у вас есть уже на примете человек, с которым вы могли бы разделить судьбу в этой сказочной стране?

Слова герцога зазвучали несколько цинично и чуть-чуть язвительно, и Нирисса снова рассмеялась.

— Когда вы затронули эту тему, я действительно подумала о том, ваше сиятельство, что хотела бы провести мою жизнь с этим джентльменом. — Она похлопала лошадь по холке. — Я уверена, он будет более покладистым и добрым, чем любой мужчина.

— Мы говорим не о любом мужчине, мисс Стэнпи, — ответил герцог, — а о том человеке, которого вы любите и который, разумеется, любит вас.

Нирисса почувствовала, что герцог снова дразнит ее, и сказала:

— Я начинаю казаться самой себе ужасно глупой и неосведомленной, говоря о таких вещах. Расскажите мне лучше о ваших лошадях. Сколько их у вас?

— Теперь вы убегаете от темы, которая заинтересовала меня, — возразил герцог.

— Наши знания неравны, — сказала, не задумываясь, Мирисса. — Вы осведомлены в данном вопросе, тогда как я не имею ни малейшего представления о нем.

— Вы никогда не были влюблены?

— Мы живем очень спокойно в «Приюте королевы», — уклончиво сказала Нирисса. — Люди, приезжающие навестить папу, немолоды, очень образованны и охотнее сосредоточивают свое внимание на камнях и методах строительства, нежели на женщинах.

Герцог, смеясь, произнес:

— Печальная история, мисс Стэнли, но вы можете наверстать упущенное, развлекаясь в компании множества мужчин, которых вы увидите сегодня.

— Мы прибыли сюда, чтобы посмотреть на ваших лошадей, ваше сиятельство, — быстро парировала Нирисса, и герцог снова захохотал.

Они ехали назад через красивый лес, который должен был бы быть населен гномами, феями и драконами из детских сказок.

Их взорам открывался чудесный вид: пруд, окруженный цветущими ирисами, в водах которого, как в зеркале, отражались ветки плакучих ив.

— Когда я был маленьким, мне всегда казалось, что это место заколдовано, — неожиданно произнес герцог.

Нирисса удивленно посмотрела на него, прежде чем сказать:

— Наверное, так оно и есть, мы можем постичь мир природы, только окунувшись в него.

— Бы иногда ощущаете себя частью природы?

— Всякий раз, когда мне это удается, — просто ответила Нирисса, — у меня часто не хватает на это времени.

Герцог выглядел озадаченным, и она продолжила:

— Папа очень одинок; с тех пор, как мама умерла, он с головой ушел в свои книги, о которых любит мне рассказывать, а иногда и читать свои записи. Временами это отвлекает его от тоски. К сожалению, на моих плечах лежит еще и работа по дому.

Сжав губы, герцог произнес:

— Уже тогда мне показалось довольно странным недомогание слуг, заболевших в последний момент, и ваше внезапное возвращение от друзей, у которых в доме корь.

Нирисса воскликнула;

— Прошу вас, забудьте об этом! А вы все допытываетесь… что-то у меня выведываете… Ну зачем вам интересоваться… положением дел в нашей семье?!

— Почему бы и нет?

— Дельфина будет очень… — Нирисса запнулась.

Она была так взволнована, что чуть было не проговорилась, как Дельфина рассердится, узнав, что им не удалось ввести герцога в заблуждение своим спектаклем, подготовленным специально для него.

— Обещайте мне, пожалуйста, — попросила Нирисса, — не упоминать о нашей беседе в разговоре с Дельфиной.

— Я уже дал вам слово, — сказал герцог. — Доверьтесь мне, Нирисса, у вас с Гарри не будет никаких сложностей. Я не люблю причинять людям зло без надобности.

В гнетущей тишине Нирисса, глядя в сторону, заметила:

— Это довольно… трудно, но мне хочется, чтобы папа и Гарри наслаждались пребыванием в таком прекрасном месте… и не сожалели об этом впоследствии.

— Вы думаете, они будут сожалеть? — поинтересовался герцог.

— Только если вы причините нам зло, — ответила Нирисса.

— Впредь я обещаю не делать ничего, что могло бы вас расстроить, — заверил он. — Я хочу, чтобы вы наслаждались пребыванием здесь, а этого совсем нетрудно достичь.

— Да, конечно, — согласилась с ним Нирисса. — Вы очень добры к нам, сэр!

Снова наступила тишина. Герцог неохотно произнес:

— Мне кажется, нам следовало бы вернуться, смею полагать, что вы голодны.

— Вы угадали, я как раз подумала о завтраке, — улыбнулась Нирисса.

Они рысью выехали из леса, возвращаясь к дому через парк.

Показавшийся вдали дворец герцога восхитил ее. Она никогда не видела такого великолепного зрелища.

Она подумала, что и дом, и его владелец словно пришли в этот мир из волшебной сказки.

Помолчав некоторое время, герцог произнес:

— Вы думаете о моем доме?

— Да, — ответила она, — и о вас.

— Что же вы думаете?

— Вы оба кажетесь мне нереальными… как будто снитесь мне… Герцог засмеялся.

— Я сочту это за лучший комплимент, который мне когда-либо говорили, но сны иногда становятся реальностью.

Взглянув еще раз на дом, девушка сказала;

— Думаю, что тот, кто построил Пин, возвел не только стены, он вложил в них свое сердце и душу. Я чувствую, лишь так можно было сделать замок настолько совершенным и одновременно человечным и божественным!

Она говорила это больше себе, чем герцогу, и только поняв, что он смотрит на нее, осознала, что была слишком несдержанна.

— Простите, — быстро сказала она, — но вы спросили у меня, что я чувствую.

— Именно это я и хотел услышать, — тихо заметил герцог.

В полном молчании они достигли дверей дома.

Ярмарка лошадей — вот о чем мечтал Гарри, поэтому они с Мириссой потратили уйму времени на осмотр лошадей. Девушка тоже получила огромное удовольствие.

Только ближе к вечеру Дельфина, прежде демонстративно игнорировавшая сестру, подошла к ней и сказала:

— Нирисса, один человек хочет с тобой познакомиться, и я обещала ему представить тебя должным образом.

Около нее стоял высокий мужчина с военной выправкой, с закрученными усами, которого Нирисса уже заметила прошлым вечером и нашла не слишком приятным. За ужином он сидел рядом с ней, довольно громко смеялся, а понижая голос и закрывая рот рукой, отпускал едкие замечания в адрес других гостей.

Она вспомнила его плохие манеры и подумала, что мама сочла бы его невоспитанным.

Дельфина представила его.

— Сэр Монтегю Хэпбан, а это, сэр Монтегю, как вы уже знаете, моя младшая сестра Нирисса.

— Чрезвычайно рад знакомству с вами! — сказал сэр Монтегю. — Я надеялся потанцевать с вами вчера вечером, но вы, увы, исчезли, и я напрасно искал вас.

Дельфина засмеялась.

— Это так непохоже на вас, сэр Монтегю, вы всегда добиваетесь цели.

— Да, — ответил он. — Это вопрос времени.

Дельфина ушла, и Нирисса осталась с сэром Монтегю.

— Надеюсь вы уже достаточно насмотрелись на лошадей сегодня? — спросил он. — Если это так, то я предлагаю нам отыскать тихое местечко, где мы могли бы поговорить, так как я очарован вами и вашим милым личиком!

Нириссе он показался неискренним. Гарри охарактеризовал бы его «скользкий тип».

Она сделала для себя вывод, что ей определенно не понравился сэр Монтегю, но его предстояло терпеть весь остаток вечера.

От него было трудно отделаться, так как она почти никого не знала вокруг. По дороге он заговаривал с каждым, кто встречался им на пути. При этом Монтегю не останавливался, продолжая тащить ее за собой, пока девушка не обнаружила, что они направляются к дому.

— Я хочу остаться там, — быстро произнесла Мирисса. — Мне кажется, я не все еще посмотрела.

— Мы оба видели достаточно, — твердо сказал сэр Монтегю. — Все главные события завершены. Вы заметили, что герцог присуждает призы с той милостивой помпезностью, которая неизбежна в подобных случаях.

Он явно считал свои шутки забавными, хотя ей они казались грубоватыми.

Сохраняя молчание, она думала о том, что было бы неловко возвращаться обратно, да и на самом деле Нирисса чувствовала себя уставшей и разгоряченной после стольких часов ходьбы.

— В доме мы найдем прохладительные напитки, — настаивал сэр Монтегю. — И если вы не устали от экскурсий, я покажу вам орхидеи в оранжерее, хотя розы, которые были вчера в ваших волосах, на мой взгляд, из всех здешних цветов нашли себе лучшее применение.

— Когда мы вернемся, я хотела бы пойти в свою комнату и переодеться, — сказала Нирисса. — Сегодня после обеда было жарко, и сейчас меня ничто не привлекает так, как прохладная ванна перед ужином.

— Жаль, я не смогу увидеть вас в ней, — заметил сэр Монтегю.

Нирисса почувствовала неловкость. Сказанное им показалось ей оскорблением, хотя она знала, что это всего лишь шутка.

Девушка решила, что сама была не права, упомянув ванну.

— Почему бы вам не рассказать мне о себе, — предложил сэр Монтегю. — Вы выглядите столь юной и прекрасной, словно Персефона, дарящая весну каждому, кто ее увидит.

Во время разговора сэр Монтегю взял ее под руку, и Нириссе не понравилось прикосновение его пальцев. Девушку преследовало ощущение того, что он ведет себя слишком фамильярно.

Она была вынуждена войти с ним вместе в зал. Когда Нирисса собралась подняться наверх в свою комнату, он не выпустил ее руку и повел по коридору до двери, ведущей в гостиную.

— Я уже говорила вам, сэр Монтегю, что желала бы переодеться, — попыталась убедить его Мирисса.

— Не торопитесь, — ответил он. — Не покидайте меня слишком скоро после того, как я вас так долго искал. Присаживайтесь и расскажите мне о себе.

— Мне нечего рассказать, — сказала Мирисса. — Как давно вы знаете мою сестру?

— Ваша сестра сияет подобно звезде в сверкающем мире Лондона, и все мы преклоняемся перед ней!

— Она очень красива.

— Как и вы!

Сэр Монтегю подталкивал ее к дивану, и, не имея возможности сопротивляться, Нирисса села.

Он уселся рядом с ней и положил руку на спинку дивана так, чтобы получить возможность слегка приобнять ее.

Она старалась не шевелиться, надеясь отвлечь его внимание:

— Я очень хочу пить! Интересно, нам не могли бы принести чай?

— Я тоже об этом думаю. — произнес сэр Монтегю, — но, боюсь, чай нам принесут не скоро. А вот стаканчик-другой грога можно найти прямо в этой комнате. Наш хозяин очень щедр. И я рад, что он позаботился о том, чтобы гости не испытывали жажду.

Он поднялся и прошел в угол комнаты к столу, на котором стоял поднос с графинами, а также бутылка шампанского в ведерке со льдом.

Монтегю наполнил два бокала и вернулся к Нириссе.

Девушка ломала голову над тем, что делать в сложившейся ситуации, втайне опасаясь приставаний своего кавалера. Сэр Монтегю сел на диван и поднял свой бокал.

— За ваши прекрасные глаза! — произнес Монтегю. — И пусть они всегда глядят на меня с той же выразительностью.

Нирисса отвернулась от него, когда он сказал:

— Я говорю искренне, в тот миг, когда я увидел вас, я понял, что вы та, которую я искал всю мою жизнь.

— Это не правда, — сказала Нирисса. — По правде говоря, вы уделяли мне не слишком много внимания вчера вечером, хотя и утверждаете, будто желали пригласить меня на танец.

Она произнесла вслух то, о чем подумала еще вчера за ужином.

Нирисса помнила, как он рисовался перед дамой с огненно-рыжими волосами и восхитительной диадемой из изумрудов, сидящей по правую руку от него.

А затем, когда кавалеры вернулись, сэр Монтегю начал что-то увлеченно рассказывать все той же даме.

«Тогда что ему нужно от меня сейчас?»— спрашивала себя Нирисса. Внезапно она догадалась.

Это Дельфина попросила его отвлечь сестру от герцога! Дельфина, возможно, узнала, хотя Нирисса молила Бога, чтобы это не оказалось правдой, что сегодня утром они с герцогом совершили прогулку верхом.

Это казалось невероятным, и она уверила себя в том, что это всего лишь игра ее воображения. В то же время интуиция подсказывала ей — это правда, и она испугалась.

Девушка поставила бокал с шампанским, из которого сделала лишь глоток, и вскочила так внезапно, что сэр Монтегю не успел остановить ее.

— Вы были очень любезны, — быстро проговорила Нирисса, — но сейчас мне действительно надо идти посмотреть, не вернулся ли мой отец. Я думаю, он не задержится долго, поскольку показ лошадей быстро утомит его, а мне необходимо кое-что обсудить с ним.

— Но и мне многое хотелось бы обсудить с вами, — запротестовал сэр Монтегю. — Поэтому мы сядем вместе за ужином, а затем потанцуем, или же, если вы это предпочитаете, я мог бы показать вам те части дома, которые вы еще не видели.

— Спасибо, вы очень любезны, — неопределенно ответила Нирисса.

Монтегю поднялся с дивана и, когда она направилась к двери, преградил ей путь.

— Прежде чем вы уйдете, — сказал он, — я хочу сказать вам, как вы прекрасны и какими очаровательными я нахожу ваши губы.

Нирисса напряглась и, прежде чем успела шагнуть прочь, очутилась в его объятиях.

— У меня такое ощущение, что вас никогда не целовали, и я хочу быть первым.

— Нет, нет! Только не это! — закричала Нирисса.

Она упиралась обеими руками ему в грудь, понимая, что ее сил недостаточно, чтобы вырваться из крепких рук.

— Пожалуйста… пожалуйста… не делайте этого!

— Вы не сможете остановить меня, — воскликнул сэр Монтегю, — я хочу поцеловать вас, Мирисса, больше всего на свете!

Он прижимал ее к себе, но она отчаянно вертела головой и пыталась вырваться. Девушка с ужасом осознала: этот человек все равно через несколько секунд поцелует ее.

— Отпустите меня! — взмолилась она. Она закричала, но Монтегю прижимал ее все теснее.

— Вы моя маленькая весенняя богиня, — шептал он.

Мирисса снова закричала.

За дверью послышался ледяной голос, казалось, заполнивший всю комнату.

— Что тут происходит? Кто кричал? Это был герцог, и Нирисса поняла — она спасена.

Сэр Монтегю ослабил объятия, и, почувствовав свободу, девушка побежала навстречу герцогу, который остановился в дверях. Он казался огромным и внушал своего рода трепет, стоя в костюме для верховой езды.

Не задумываясь, она прижалась к герцогу, еще дрожа от страха.

С минуту все молчали, затем вошедший заговорил:

— Я заинтересовался, почему вы так быстро покинули ярмарку, Хэпбан. Сильвию это тоже интересовало.

— Как вам известно, Линчестер, все хорошо в меру, — несколько раздраженно ответил Монтегю.

— Очевидно, мисс Стэнли тоже так считает! — ответил герцог.

Упоминание ее имени дало понять Нириссе, что она в безопасности и ей больше нет необходимости оставаться с Монтегю наедине в этой комнате.

Девушка вскрикнула, проскользнула мимо герцога и скрылась за дверью.

Когда ее шаги за дверью стихли, герцог сказал:

— Она слишком молода для такого рода игр, Монтегю, и я предлагаю вам оставить ее в покое.

— Безусловно, если вы настаиваете, — сказал Монтегю. — На самом деле это была идея Дельфины Брэмвелл. Я думаю, она обеспокоена тем, что вы уделяете ей мало внимания.

И, не дожидаясь ответа, Монтегю вышел из комнаты раскачивающейся походкой, как он обычно ходил, когда был взволнован.

Герцог, не глядя ему вслед, подошел к окну и долго задумчиво смотрел вдаль.