Любовь по расчету (СИ)

Глава 14 Соседи

Альмиры дома не оказалось. У нее отменная интуиция: видимо, почувствовала, что дело пахнет жареным, и умчалась к кому-то в гости. А может, просто соскучилась по хорошей погоде. После двух недель дождей наконец-то с ясных небес сияло солнце, под ногами похрустывал тонкий, как яичная скорлупа, ледок. Брусчатка широких главных улиц покрылась совсем незаметным на глаз, но весьма ощутимым для ног серебром. Я крепко держалась за локоть Марка и совсем не боялась упасть, а муж бурчал под нос, что ночью к нему поползут «переломанные». Пусть ползут. Я уже привыкла, да и он ворчал без злости, даже с предвкушением.

В конце концов, Марк — один из лучших целителей. К кому они еще должны ползти?

Когда мы, совершив круг почета по улицам Большеграда и показавшись на глаза потенциальным пациентам, вернулись в наш скромный дом, там было уже тихо. А на крыльце торчал взмыленный Симеон Озеров, новый сосед, недавно купивший дом прямо напротив нас. Судя по безумному взгляду и тяжелому дыханию, соседу нужен был лекарь прямо сейчас.

Я, поздоровавшись, прошла в дом. Ну, не сказать, что Олесь старался. На полу — липкие пятна. Диван тоже грязный. Но бутылки убраны, да и сам Олесь предусмотрительно убрался прочь со всеми своими вещами. Гостевая спальня была девственно пуста.

— Лала, мне нужно уехать, — крикнул Марк. — Буду, видимо, к ночи. Или к утру. Прости.

— Возьми с собой корзину, — ничуть не удивилась я. — Поешь в дороге.

Дверь захлопнулась, а я огляделась с тяжким вздохом. Грязно. И скучно. И посуду придется перемывать. Ох, не доверяю я Олесю!

Переодевшись в старое домашнее платье, я впервые в жизни взяла в руки тряпку. То есть не впервые, конечно, не такая уж я и белоручка. Казимир частенько заставлял меня убирать за собой краски с пола или следы грязи. «Сама напачкала, сама и мой», — приговаривал он. Спорить с ним было сложно, к тому же Просю с Устей я жалела, прекрасно понимая, что у них всегда работы много. Поэтому и знала, как выглядит ведро и тряпка. Вот только вымыть весь дом, хоть и маленький, оказалось куда сложнее, чем я ожидала. К вечеру у меня ломило спину и кружилась голова. Зато все вокруг сверкало! Я даже белье перестелила. А ночевать собиралась у Альмиры, потому что ложиться в оскверненную постель не было никакого желания, да и диван не мешало хорошенько почистить. Тут я, конечно, вспомнила о местной прачке, обладавшей вполне неплохой бытовой магией. Вот кого нужно нанять! Марк о ней хорошо отзывается, да и сама я была с ней немного знакома, мне эта дама показалась воспитанной и не по годам разумной. Чуть старше меня, а уже вдова с двумя ребятишками. Ей подработка не лишней будет.

А кровать новую закажу. Завтра.

Потом я лежала на диване, пила шампанское, бутылку которого обнаружила во время уборки под столом, и жалела себя. Нет, я совершенно точно не создана для такой жизни! Сегодня я потратила на столь бестолковое занятие, как уборка, целый день. А завтра пыль ляжет снова, и посуда будет грязной, и окна… окна тоже нужно мыть. В доме брата мы мыли (ну как мы — я распоряжалась, Прося и деревенские работали) раз восемь в году. Но Казимир платил за этот нелегкий труд, а мне платить не собирается никто. Сомневаюсь, что брать деньги с Марка — это хорошая мысль. Во-первых, с такой родней не слишком-то много у него денег остается, а во-вторых, он мне и так даст. Без всяких там тряпок.

Провести свою молодость в неблагодарных трудах я не желала ни при каком раскладе. Это ладно сейчас — жизнь вынудила. Я попробовала, и мне не понравилось. Если я буду этак ползать каждую неделю, то быстро состарюсь. И руки огрубеют, и кожа потрескается, и спина согнется. Нет уж, я не согласна.

Надобно нанимать служанку. Устю, что ли, у брата забрать? Но чем ей платить? На сколько лет мне хватит денег?

Ох, тяжко мне! Хорошо, что Марк уехал! Чувствую, что нужно устроить скандал, но держусь потому, что скандал без зрителей — это неблагодарное дело.

В общем, я так и заснула на диване одетая — и проснулась к ночи от шума в прихожей.

— Лала, спишь?

— Уже нет.

— У меня пациентка. Тяжелая. Нужно уложить в гостевой.

Я подскочила, путаясь в юбке, зажгла свет. Выбежала, ахнула: на руках у Марка было хрупкое женское тело. Первое, что бросилось в глаза — безжизненная рука с тонкими пальцами, покрытыми пятнами бурой крови, и запрокинутое бескровное лицо. Одежда на женщине была порвана.

Я ее не сразу, но узнала: наша прачка, о которой я сегодня вспоминала. Вдова с двумя детками. Это кто же ее так?

Хмурый сосед из дома напротив решительно оттеснил меня в сторону и двинулся в гостевую спальню. Очевидно, удовлетворенный условиями, он сдернул с узкой кровати покрывало и кивнул Марку:

— Сюда?

Мой супруг опустил ношу на чистые простыни. Ну уж нет! Я тут весь день чистоту наводила, а они…

— Ее нужно переодеть!

— Верно, — согласился Марк.

— И обтереть! Я сейчас принесу чистое исподнее. Да оставь ты уже несчастную! — мысль о том, что Марк будет раздевать другую, хоть и раненую, женщину, меня встревожила. — Спит?

— Да.

— Выйди вон, я сама все сделаю.

К моему удивлению, Марк послушался. Он выглядел ужасно усталым.

— Симеон? Вы не могли бы принести еды? Любой горячей еды. Я, знаете ли, весь день занималась уборкой… А Марка нужно непременно накормить.

Почему-то признаться в том, что я не умею готовить, было стыдно.

— Да, я… конечно, сейчас.

Сосед исчез, а я налила в тазик теплой воды и занялась гостьей. Смотреть на нее было страшно, я заплакала от жалости, увидев кровоподтеки на ребрах и ссадины на лице. На шее — багровые следы пальцев. В волосах — запекшаяся кровь. Какой изверг сотворил такое с несчастной? Чтоб у него руки отсохли и глаза полопались!

Я не люблю больных. Сопли, кашель, сыпь на коже вызывают у меня натуральной омерзение. Но тут было совсем другое, и никакой брезгливости я не испытывала. Переодев гостью в чистую ночную сорочку, я постаралась устроить ее поудобнее на подушках. Оставив небольшой светильник на тумбочке возле постели, вышла в гостиную.

Марк спал, скрючившись на диване. Не раздевшись, не умывшись. Конечно же, голодный. Я опустилась на колени и разула его. Отнесла заляпанные грязью ботинки в прихожую. Натоптали… А ведь я только днем вымыла полы! Но злости не было, только усталое смирение.

— Лала, я… — муж попытался встать, но я не пустила.

— Ты поспи. Выглядишь ужасно.

— Ну спасибо.

— Ш-ш-ш, я принесу подушку и одеяло. Спи.

— У меня там Марта.

— Я присмотрю.

Видимо, Марк был настолько вымотанный, что не нашел в себе сил со мной спорить. Я прекрасно знала, что чем тяжелее пациент, тем больше сил отдает целитель. Тут и без слов было ясно, что женщина была сильно избита. Возможно, изнасилована. И Марк выложился без остатка, спасая ее. А еще долгая дорога…

Пусть спит.

Симеон Озеров вернулся с едой. Снова — из «Хромого петуха». Не поскупился, принес много и горячего.

— Сколько я вам должна?

— Мы с вами вроде бы добрые соседи? — несмотря на то, что он тоже выглядел усталым, у него еще нашлись силы шутить. — Желаете сразу поссориться?

— Нет, что вы, — смутилась я.

— Вот и славно. Помощь какая нужна?

— Нет, я справлюсь.

— Тогда я домой. Если что-то понадобится… — он замялся, переступил с ноги на ногу и обаятельно улыбнулся, — то смело посылайте за мной.

— Хорошо, спасибо.

Я отнесла еду на кухню, поправила съехавшее одеяло на плечах Марка и села в кресло в гостевой спальне. Спать уже не хотелось.