Глава 4

Именно так Кэй и поступила. Она оставила Уорда в покое.

Каждое утро они встречались в студии, и на протяжении четырех часов во всем мире существовали только они двое. Это была та еще парочка! Они постоянно подначивали друг друга, хохотали, затевали словесные дуэли, флиртовали напропалую и получали от всего этого истинное удовольствие, казалось, совершенно забыв о том, что каждое произнесенное ими слово жадно ловит многочисленная аудитория.

Слух об этом слаженном дуэте разносился все шире, и с каждым днем участников утреннего марафона становилось все больше. Салливан, который и всегда был хорош, заполучив столь превосходного партнера, стал просто неподражаем.

С каждым часом и с каждым днем программа “Салливан — Кэй” делалась все изощреннее.

Но как бы потрясены были слушатели, окажись они в крохотной студии после того, как часы пробили десять. Салливан мигом утрачивал все свое обаяние, резко вставал и, бросив сквозь зубы “до завтра”, уходил к себе в кабинет.

С каждым днем он становился все холоднее, все враждебнее, и Кэй начала терять всякое терпение. Однажды она трижды или четырежды за день столкнулась с Салливаном в коридоре, и всякий раз он обдавал ее буквально арктическим холодом.

Кэй все это уже надоело до чертиков. Она пулей пролетела по длинному коридору, постучалась в кабинет и, не ожидая ответа, распахнула дверь.

— Салливан Уорд, мне надо…

— Прошу прощения, но, как видите, я занят, — бросил он, не поднимаясь с места.

И действительно, напротив хозяина кабинета сидела, явно смущенная ее вторжением Дженел Дэвис. На коленях у нее лежал стенографический блокнот.

— Дженел, — ласково заговорила Кэй, — мне бы надо перекинуться с Салливаном парой слов.

— Вы что, совсем вести себя разучились? — Салливан посмотрел на нее в упор. Но, увидев, что Дженел неуверенно поднимается со стула, повелительно бросил:

— Останьтесь!

— Это вы не умеете себя вести, и мне это надоело! — Кэй метнула яростный взгляд на кипящего от гнева Салливана.

— Я, пожалуй, все же пойду. — Дженел направилась к двери.

— А я говорю, останьтесь! — прорычал Салливан своему секретарю.

— Идите, идите. — Кэй радужно улыбнулась и проводила Дженел до двери.

Салливан вскочил, чуть не задохнувшись от возмущения.

— А вы сидите, — повернулась к нему Кэй, и под ее повелительным взглядом Уорд медленно опустился на место. — Вот так-то лучше! — Она села на стол и перебросила ногу на ногу. — Нам наконец надо поговорить.

Кэй глубоко вздохнула. Впрочем, Салливан и сам немного поутих, стоило его взгляду скользнуть вниз. Чувствуя, что юбка задралась, обнажив колени, Кэй не предприняла ни малейшей попытки одернуть ее. Нет, она не позволит смутить себя!

— Салливан, я знаю, что вы не жаждали моего возвращения, и могу понять почему. Вы разозлились на меня за то, что я тогда сбежала от вас. Вы сочли меня самонадеянной и тщеславной девчонкой. Возможно, так оно и было. Но если бы…

— Все нормально, — холодно перебил ее Салливан и закурил. — Вы использовали меня в качестве подножки, чтобы подняться на очередную ступеньку. Ну и хорошо, я не в обиде. Ваша-то тут какая вина? Если тридцатилетний мужчина позволяет девице два года морочить себе голову, тем хуже для него.

— Сал, ну что вы такое говорите? Все было совсем не так…

— Именно так, Кэй. Вопреки всякому здравому смыслу я взял вас, смышленую и способную семнадцатилетнюю девчонку, на работу. Впрочем, в этом, может, ничего дурного и не было. Но я позволил вам отравить себе кровь. Я хотел вас. — Салливан вскочил на ноги и резко оттолкнул стул. — Да, я хотел вас так мучительно, что сходил с ума. “Осел, — говорил я себе, — ведь она еще ребенок, и ты никогда не простишь себе, если…”

— Сал… — потянулась к нему Кэй, но Уорд резко перехватил ее руку.

— К черту! Я не хочу, чтобы вы прикасались ко мне, неужели непонятно? Может, расставим точки над i? Я нарушил правила. Я затащил вас в постель и за это приношу извинения. Но ведь и вы, милочка, не вполне безгрешны, не правда ли? Вы бросили меня, даже не попрощавшись.

— О Сал! — Кэй едва не плакала. — Мне так стыдно, но…

— Ясно, ясно, — раздраженно перебил он. — У вас не было выбора. Знаете, я что-то устал от воспоминаний. А у меня еще дел полно, так что если не возражаете…

— Вижу, вы даже выслушать меня не хотите, — обреченно прошептала Кэй. — Ладно, молчу. Но можете сделать мне одолжение?

— Да? — невозмутимо спросил Салливан, хотя от ее умоляющего взгляда у него разрывалось сердце.

— Давайте оставим прошлое позади, а? Мне хотелось, чтобы вы стали другом, а если это не возможно, то хотя бы перестаньте смотреть на меня волком. Или я прошу слишком многого?

— Ничуть. — Салливан готов был луну ей с неба достать, если бы Кэй полюбила его так, как он любит ее. — Вы правы, все это время я вел себя как последний кретин. Извините меня. Ничего не поделаешь, прошлое умерло, и мы должны общаться как два взрослых, разумных человека. Ну как, прощаете?

— Разумеется, вы же сами знаете, что вам я готова отпустить любой грех.

— Славная вы малышка, Кэй! — уже миролюбиво, но с грустью улыбнулся Салливан.

— Да нет, малышки, которую вы некогда знали, больше нет. Я — женщина.

— Поправка принимается.

Наступила осень. Кэй Кларк давно уже хотела съездить в горы полюбоваться великолепными красками уходящего лета. И когда Салливан сказал, что ей, Джеффу и ему предстоит вести прямой эфир аж со строительной площадки в одном славном горном местечке, Кэй пришла в полный восторг.

День выдался на редкость ясный. Она сидела в машине между Джеффом и Салливаном, настроение было превосходное. Сегодня Кэй была, как никогда, рада тому, что вернулась в родные края.

— Как вашим родителям Флорида? — поинтересовался Джефф, отхлебывая кофе из термоса. — Маме нравится, а папа скучает по Колорадо, — ответила Кэй, не отрывая глаз от окна. — Думаю, если бы они не продали дом здесь, папа бы наверняка вернулся.

— Ничего подобного! — решительно заявил Джефф.

— Это еще почему? — удивленно посмотрела на него Кэй.

— Да вы же сами только что сказали, маме нравится во Флориде. А разве женщины в конце концов не добиваются своего?

— Вот именно. — И Салливан извлек из пачки очередную сигарету.

— Дай-ка огонька, Джефф.

Приятель, рассеянно вертевший в пальцах коробок спичек, перебросил его Салливану и лукаво прищурился:

— Между прочим, куда это ты подевал свою золотую зажигалку? Неужели потерял?

— Да, давно, — бесстрастно ответил Уорд, возвращая спички.

Передача с места закладки новых особняков в отдаленном лесистом районе прошла удачно. Трое ведущих, устроившихся в небольшой студии на колесах, привлекли много любопытствующих. Агенты по продаже недвижимости были в полном восторге. Во время репортажа было подписано несколько новых контрактов на покупку жилья.

В последнее время Салливан заметно переменился к ней, и Кэй вздохнула посвободнее. Да и остальные сотрудники “Кью-102 тоже. Кажется, решила Кэй, он действительно поставил крест на прошлом и теперь был похож на того Уорда, которого она когда-то знала, — добродушного, остроумного, терпеливого. Напряженность между ними исчезла, и Кэй часто забегала к Салливану поделиться новыми идеями, точь-в-точь как тогда, когда была дебютанткой с горящими глазами, которой не терпится услышать похвалу из уст мудрого учителя. Он всегда умел слушать и всегда был готов помочь.

Как-то в пятницу Кэй засиделась на работе допоздна. Наконец она решила, что на сегодня хватит, заперла кабинет и направилась в вестибюль Дверь в кабинет Салливана оказалась открытой, хотя свет был потушен. !Кэй, не колеблясь ни секунды, вошла в комнату, швырнула сумку на кожаный диван и остановилась перед перекладиной. Давно уже она хотела опробовать эту штуку. Живо вспомнилось, как Салливан учил подтягиваться и как они вместе смеялись над ее неловкостью. А когда наконец Кэй удалось это сногсшибательное упражнение, наградой, стал нежный поцелуй.

Кэй сбросила туфли, подняла руки, встала на цыпочки и, ухватившись за скользкий металл, после пары неудачных попыток коснулась-таки подбородком перекладины. Ее радостное восклицание тут же заглушил мужской смех.

— Совсем неплохо! — На пороге, прислонявшись к косяку двери, стоял хозяин кабинета.

Покачиваясь в воздухе, Кэй смотрела, как он медленно приближается. Почувствовав на бедре его сильные руки, она запротестовала:

— Не надо, Салливан, я и сама…

— Разожмите пальцы.

Кэй повиновалась, и руки ее легли на широкие плечи Салливана.

— Пожалуй, хорошо, что вы появились, иначе я бы до утра здесь проболталась.

Салливан бережно опустил Кэй на пол. Юбка ее при этом высоко задралась. Оба хранили гробовое молчание. В комнате стремительно темнело. От близости этого мужского тела у Кэй голова кругом пошла. Жесткие брюки, плотно облегавшие его длинные мускулистые ноги, царапали кожу.

Медленно оглядев ее с головы до ног, Салливан задержал взгляд на длинных, блестящих волосах и сказал:

— А знаешь, Джефф не прав.

— В чем? — Кэй облизала пересохшие губы.

— Он утверждает, что волосы у тебя, как у рождественского ангела. Но это не так. — Он мягко провел пальцами по шелковистым локонам. — Мне они напоминают зыбкий лунный свет — такие же сверкающие, такие же серебристые, такие же волшебные. Он наклонился и нежно прикоснулся к ее губам. И тут же отстранился. Кэй почувствовала, что руки Салливана как-то странно напряжены, и застыла в ожидании. Губы ее призывно раскрылись, ладони невольно сжали его плечи, сердце заколотилось.

Уорд отступил на шаг и одернул ей юбку.

— Не надо, Сал… — Кэй обняла его за шею.

— А у меня ничего такого и не было на уме. Но знаешь, трудно сохранять спокойствие, когда у женщины юбка чуть не до пупка задрана. — И Салливан пошел к двери. — Спокойной ночи, — бросил он через плечо.

Вздрагивая от желания, Кэй закрыла лицо ладонями, удерживая рвущиеся наружу слезы тоски и разочарования.

Салливан выбежал на улицу. Свежий ночной воздух немного остудил его. Уже открывая дверцу “Мерседеса”, он не устоял перед искушением и посмотрел на угловое окно своего кабинета. Там осталась Кэй…

— Кэй! — В трубке зазвучал мягкий голос Дженел Дэвис. — Минутка найдется? Хотела поговорить о костюме на День Колумба, — Разумеется. Вот что, Дженел, я успела изрядно проголодаться. Может, перекусим где-нибудь? Через полчаса они уже сидели в кафе “Променад” на Лоример-сквер. Кэй любила бывать здесь, в этой недавно отреставрированной старой части Денвера.

— А знаете, — Дженел таинственно понизила голос, — Салливан собирается проехаться на роскошном черном жеребце.

— О Боже! — У Кэй округлились глаза. — Мне— то, надеюсь, это не грозит? — Никоим образом. Уорд хочет, чтобы вы были на нашей платформе.

— Прямо груз с плеч, — усмехнулась Кэй. — Я ведь до смерти боюсь лошадей.

— Слышала.

— Да? И от кого же? — От Салливана. Между прочим, он считает, что вы должны одеться как учительница сельской школы.

— Ни за что! Какой умник нашелся! Он будет гарцевать на черном жеребце, а бедная мисс Кларк пусть восседает себе на платформе в белой блузке, длинной юбке, да еще и с шитьем в руках.

— Честно говоря, я смотрю на это иначе, но…

— Лучше закажите мне костюм лютнистки. Или бальное платье. Короче, что-нибудь яркое, ажурные колготки, шляпу с перьями и… Что, что это с вами, Дженел? Та скорчила недовольную гримасу и грустно покачала головой:

— Нет, Кэй, так не пойдет.

— Это еще почему? Пусть Салливан в нашей команде старший, но я не ребенок, чтобы мне указывали, что можно делать, а чего нельзя. Он всем сотрудникам подобрал костюмы?

— Это совсем другое дело. Вы несправедливы к нему, Кэй, мистер Уорд просто…

— Дженел, вы славная женщина, но не надо так уж горой стоять за своего шефа!

— Наверное, вы правы. А Салливан всегда; горой стоит за вас.

— Извините. Я знаю, что…

— Не за что вам извиняться. Салливан относится ко мне как к другу, и если бы вас вообще не существовало на свете, ничего бы не изменилось. Но позвольте вам кое-что сказать. Попробуйте только сделать ему больно, и я вам голову оторву.

— Вы мне нравитесь, Дженел Дэвис. — Кэй слегка коснулась ее руки.

— Взаимно.

— В таком случае закажите мне что-нибудь повеселее и ни слова не говорите Уорду.

Разбудило ее яркое октябрьское солнце. Даже не глядя на часы, Кэй поняла, что проспала. Ругая себя на чем свет стоит, она отшвырнула одеяло, быстро приняла душ и натянула джинсы. Будильника Кэй, привыкшая вставать рано и уверенная, что и сегодня поднимется загодя, поставить не удосужилась.

Вот и пришлось мчаться на работу на всех парах, подгоняя и без того стремительный “порше”. Распахнув дверь своего кабинета, Кэй увидела на диване большую коробку. Внутри оказалось ярко-зеленое шелковое платье, черные ажурные колготки, пояс, тоже из зеленого шелка, туфли на высоких шпильках и шляпа с большим зеленым пером.

Кэй переоделась и критически оглядела себя в зеркале. Вырез на платье был очень низкий, внизу оно, правда, достигало колен, но за пышными сборками вполне угадывались длинные, стройные ноги. Талию перехватывал вызывающе-яркий пояс. Подосадовав на собственное упрямство — лучше бы уж действительно одеться сельской учительницей, Кэй вдруг испуганно отпрянула от зеркала.

На пороге, широко расставив ноги и устремив на нее взгляд, в котором легко угадывалась угроза, стоял высокий темноволосый ковбой. Мускулистые плечи облегала белоснежная рубаха; на груди, слева, поблескивала серебристая звезда. Черные брюки плотно облегали сильные ноги. Из кобуры, прикрепленной к широкому поясу, выглядывала серебряная рукоятка пистолета. На голове — серая шляпа.

— Салливан! — выдохнула Кэй, тщетно пытаясь прикрыть руками грудь.

Уорд указательным пальцем сдвинул шляпу на затылок. Вид у него был очень сердитый.

Продолжая сверлить ее взглядом, Салливан вошел в кабинет и закрыл за собой дверь. У Кэй в животе начался настоящий бунт и задрожали руки.

— Помоги-ка мне справиться с этими крючками, — Кэй воинственно вздернула подбородок, — а то у меня никак не получается. — И как ни в чем не бывало послала ему сияющую улыбку.

Салливан не сводил глаз с покачивающейся перед ним фигуры в зеленом. Он разрывался между желанием врезать Кэй как следует за то, что выбрала такой вызывающий костюм, и искушением прикоснуться к ее бархатистой коже.

Явно не желая отступать, Кэй с улыбкой переспросила:

— Ну так как? Поможешь, Салливан? Уорд усмехнулся и подошел к ней.

— Никакой я не Салливан. Перед вами, мадам, не кто иной, как шериф, и мне придется препроводить вас в участок за неподобающий вид.

Вздохнув с облегчением, Кэй охотно включилась в игру и заканючила:

— Пожалуйста, не надо! Вот только справлюсь с этими проклятыми крючками, и все будет нормально. — Она захлопала своими пушистыми ресницами.

— Сомневаюсь. — Взгляд Салливана застыл на ее высокой груди. — Впрочем, готов сделать все от меня зависящее. — Он подошел вплотную к Кэй. — Поднимите руки, так мне будет удобнее.

— Слушаю и повинуюсь.

Почувствовав его ладони на своей обнаженной спине, Кэй вздрогнула. Словно ничего не заметив, он продолжал терпеливо трудиться. Внезапно Салливан, не говоря ни слова, бережно обнял Кэй за плечи и прижался губами к ее точеной шее. Потом посмотрел в зеркало и прошептал ей на ухо;

— Странно, право, стою здесь и одеваю тебя. хотя больше всего мне как раз хочется раздеть.

Кэй открыла было рот, но слова так и застыли у нее на языке, лишь легкий вздох вырвался, когда Салливан нежно прижал ее к своей широкой груде.

— Сал, о Сал! — Кэй, — глухо проговорил Салливан, продолжая ласкать ее, — ну откуда у тебя такая нежная, такая мягкая кожа? — Он прикоснулся кончиком языка к мочке уха. — И почему мне так не хватает тебя? Кэй вздохнула и повернулась к нему лицом. Взглянув ей прямо в глаза, Салливан застонал и прижался ртом к ее мягким, призывно полураскрытым губам.

Он со стоном стиснул Кэй в объятиях и, целуя волосы, шепча ее имя, медленно стянул до талии зеленое платье. Кэй не сопротивлялась. Она была просто не в силах бороться ни с ним, ни с собой.

— Кэй, — все так же хрипло проговорил он, — ну пожалуйста, открой глаза.

Все еще не поворачиваясь, Кэй разомкнула веки и, взглянув в зеркало, тут же снова зажмурилась.

— Нет, нет, радость моя, не бойся, посмотри. Посмотри на нас. Ты прекрасна, как же ты прекрасна! С пылающим лицом Кэй снова открыла глаза. Зеркало отражало сплетенную в любовном объятии пару. Уступая Салливану и преодолевая собственное смущение, она смотрела на руки единственного мужчины, которого любила. Руки эти неустанно и умело ласкали ее обнаженную грудь, доводя Кэй до экстаза.

— Не надо, Салливан, нельзя… О, Сал, ну поцелуй же меня, умоляю.

Он, уже не сдерживаясь больше, впился ей в губы, и целовал жарко, жадно, безумно. Какая-то штуковина на его груди уколола обнаженное плечо Кэй.

— Никто в жизни меня не целовал, как ты, малышка, — жарко шептал он. — Ты ведь знаешь, что мне нравится, а, родная?

— Да, Сал, о да… — шептала она, изнемогая от счастья и любви.

— Я хочу всю исцеловать тебя, Кэй, всю, чтобы ни единого местечка не осталось…

Плотно закрыв глаза, она с силой обхватила голову Салливана, словно бессознательно направляя его губы ниже, ниже, к набухающим грудям, жаждущим его поцелуев. Ресницы у Кэй затрепетали, и по всему телу пробежала крупная дрожь.

— Эй, Уорд, — послышался снаружи голос Джеффа Кернза, и в дверь громко забарабанили.

— О Боже! — в ужасе выдохнула Кэй.

— Иду, Джефф. — Голос Уорда прозвучал почти спокойно. — Жди там, сейчас оба будем. — Пытаясь справиться с дыханием, Салливан наконец застегнул крючки на ее платье.

— Все в порядке, — прошептал он.

Кэй повернулась к нему, и Салливан поморщился. На плече у нее краснела свежая царапина от его шерифской звезды.

— Извини.

Кэй сразу поняла, что он имеет в виду не только царапину. Не давая ей ответить, Салливан поднял с пола шляпу, взял со стола свернутое лассо и увлек Кэй к двери.

Джефф Кернз, одетый под пианиста из старых салунов, ожидал их, скрестив руки на груди.

— А я уж было подумал… — Джефф не договорил: при виде Салливана и Кэй в глазах его заплясали веселые огоньки, на губах расплылась плотоядная улыбка.

— Попробуй только сказать что-нибудь. — Салливан угрюмо посмотрел на приятеля.

Тот промолчал, даже ладонь прижал к губам, но все же подмигнул Кэй, и она ответила счастливой улыбкой. Джефф взял ее под локоть, скорчил Салливану гримасу и театрально прошептал:

— Лучше не обращать на него внимания, тогда, может, отстанет. Что-то мистер Уорд не в себе нынче. То ли кофе с утра перепил, то ли…

— Хватит, Джефф, — прорычал Салливан.

Представление удалось на славу. Толпы людей, высыпавших на улицы и площади города, встречали шумными аплодисментами гигантские платформы, украшенные цветами, оркестры со всех концов штата, конные отряды, акробатов и клоунов.

Платформа радиостанции “Кью-102” двигалась в самом конце процессии, поэтому опоздание Салливана, Кэй и Джеффа почти никто не заметил.

— Как вас следует понимать, Салливан Уорд?.. — Увидев рядом с шефом Кэй и Джеффа, секретарша осеклась.

— Не сейчас, Дженел, — отрывисто бросил Салливан.

— Действительно, сейчас в эту клетку лучше не соваться. Не так ли, Кэй? — страшным шепотом проговорил Джефф, а Салливан, не вымолвив больше ни слова, решительно зашагал к коновязи, где его ждал черный жеребец.

Все еще ощущая вкус поцелуев, от которых даже припухли губы, Кэй дипломатично заметила

:— Это моя вина, Дженел. С костюмом никак не могла справиться, ну и Салливан мне помог.

— Ясно. — Секретарша бросила на нее понимающий взгляд.

— Обеими? — невинно осведомился Джефф.

— Что обеими? — Обеими, спрашиваю, руками помогал? — пояснил Джефф, подсаживая Кэй на платформу.

Там за круглым зеленым столом играли в карты, разложив перед собой фишки и потягивая слабый чай, Дейл Китрелл, Даллас Найт, Туз Пик и парень из коммерческой службы. Роль крупье исполняла Шерри Джонс. На ней было голубое платье из парчи и черное боа, свисавшее с шеи до самого пола.

За гладко отполированной стойкой бара стоял Сэм Шалтс. Приветливо улыбнувшись Кэй, он вытер и без того кристально чистый бокал.

Джефф усадил Кэй на стойку.

— Между прочим, — зашептал он ей на ухо, — Салливан предупредил вас, что, проезжая мимо, собирается накинуть на вас лассо и…

— Как это? — Кэй от души надеялась, что это всего лишь шутка.

— Уорд начинает меня беспокоить. В последнее время он сделался таким рассеянным. — Джефф подкрутил накладные усы и похлопал Кэй по руке. — Как только увидите его, сразу поднимайте руки, так ему легче будет вас поймать.

— Однако же… — Кэй плотно стиснула зубы. — Я здесь ни при чем. — Джефф комично пожал плечами, сбросил подтяжки и сел за старенькое пианино.

Кэй, закинув ногу на ногу, приветствовала зрителей. При виде ее вызывающего одеяния люди зазывно свистели, и уже во второй раз за сегодняшний день Кэй отругала себя за то, что не выбрала наряд поскромнее. Впрочем, публике явно нравился такой костюм, прохожие выкрикивали ее имя и подбегали к медленно плывущей платформе взять автограф, пожать руку, выразить свое восхищение их с Салливаном утренней передачей.

В Калифорнии у Кэй были мужчины — одни по-настоящему красивые, другие просто симпатичные, третьи забавные. Кое с кем случалось и поцеловаться, и это было приятно, но в жизни ее оставался только один мужчина, и звали его Салливан Уорд, Он не только лишил Кэт невинности, он взял в плен сердце Кэй.

И вот теперь снова разбудил дремавшую все эти годы страсть. Тлеть-то она всегда тлела, но порой Кэй почти забывала, каково это — принадлежать ему, целоваться с ним. И вот — все снова…

— Эй, Салливан! — послышался чей-то голос из толпы” — А где твоя партнерша? Обернувшись, Кэй выхватила взглядом внушительную фигуру, — восседающую на великолепном вороном жеребце. Салливан медленно приближался к платформе. Кэй вцепилась в деревянную стойку. Лихо сдвинув шляпу набок, обнажив в улыбке белоснежные зубы, Салливан слегка натянул поводья.

— Вы правы, моя славная партнерша всегда должна быть рядом. — Губы его скривились в мефистофельской усмешке, и Кэй мгновенно залилась краской, уловив подтекст этой небрежно брошенной фразы.

Салливан осадил лошадь, ухватился одной рукой за луку седла и посмотрел — а вслед за ним и собравшаяся публика на нервно улыбавшуюся Кэй. Помахав зрителям шляпой, Салливан выпрямился, накинул на руку лассо, достал из кармана сигару, закурил и неторопливо выпустил дым замысловатыми кольцами. Толпа взревела. Салливан мастерски исполнял свою роль.

— Так, — растягивая слова, заговорил он, — не кажется ли вам, ребята, что шерифу следует заняться этой крошкой — просто потому, что она так неприлично красива? Как вы считаете? Раздались аплодисменты и свист. Салливан накрутил поводья на руку и, слегка сдавив коленями бока лошади, тронулся к платформе. Он размотал лассо и принялся раскручивать его над головой. Продолжая попыхивать сигарой, Салливан не сводил с Кэй прищуренных глаз.

Завороженная вместе с публикой его игрой, Кэй совершенно забыла, что надо поднять руки. Чувствуя, как бешено колотится сердце, она разрывалась между желанием оказаться рядом с Салливаном и страхом перед лошадью.

Когда в результате точно выверенного броска веревка затянулась вокруг ее талии, Кэй заморгала и болезненно поморщилась. Локти прижало к бокам, и чувствовала она себя сейчас как пойманная бабочка в сачке. Салливан подъехал к платформе вплотную, поднялся в седле и одним быстрым, плавным движением сдернул Кэй со стойки.

Кто-то негромко вскрикнул — кажется, она сама. Салливан отбросил наполовину выкуренную сигару и, прижав Кэй к себе, горячо прошептал ей на ухо:— Не бойся, малышка. Я не дам тебе упасть.

Загрузка...