Любовь в Люксембурге

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

– Тэффи! – Поль постучал в дверь ванной. – С тобой все в порядке?

– Да.

Сидя на краю ванны, Тэффи потуже затянула пояс халата, который набросила, войдя сюда, и тихо всхлипнула, потом рывком поднялась и отодвинула занавеску с узором из ромашек. Утренний свет был таким ярким, как будто наступил лучший день в ее жизни, но все было наоборот…

– Тогда выходи. – Низкий голос по другую сторону двери был одновременно нетерпеливым и озабоченным. – Обещаю, такого больше не повторится.

Тэффи сморгнула слезу, повисшую на ресницах, и бросила в сторону двери:

– Уходи.

– Что? – Озадаченный, Поль замолчал. – Ты с ума сошла?

Слеза упала на рукав ее халата цвета морской волны, на мгновение сверкнула золотисто-оранжевым светом в лучах солнца и без следа исчезла, впитавшись в ткань. Такова и сама жизнь, мрачно подумала Тэффи, сиюминутный блеск, в мгновение ока скрывающийся из глаз.

– Выходи, и поговорим. – Он подергал дверную ручку.

– Что это даст? – спросила она, сдерживая ярость.

– Судя по твоему тону, ты считаешь, будто я совершил что-то ужасное, – раздраженно сказал Поль.

– Так оно и есть!

– Если ты думаешь, что… – Он не закончил фразу, внезапно разозлившись. – Это глупо. Сию же минуту выходи!

– Ни за что.

Она выпрямилась на краю ванны, вдруг почувствовав себя лучше. Ни за что его не прощу, твердо сказала она про себя. Каким унизительным способом он показал мне, что я не заслуживаю его доверия!

– Прошу тебя, уходи. – Ее слова прозвучали слишком звонко, и она слегка понизила тон. – И не возвращайся.

– Что за идиотство… Послушай. – В его голосе появились знакомые повелительные нотки. – Если ты сейчас же не выйдешь, я сломаю дверь.

– Ты не сможешь, такое бывает только в кино, – наставительно заметила Тэффи. – Даже для твоих мускулов это уж слишком, – добавила она, представив на минуту его широкие обнаженные плечи.

– Я не собираюсь вышибать дверь плечом, дурочка. Я просто выломаю это, – он постучал кулаком по верхней тонкой панели, – а потом отодвину задвижку изнутри.

– Ты повредишь руку, а не плечо, только и всего.

– Ну и пусть, – беззаботно отозвался Поль.

– Ну что ж, рука твоя, поступай как хочешь.

Молчание.

– К тому же дом – твоя собственность, – громко сказала она. – Хотя я тебе не принадлежу.

Да, он убедительно доказал, что не хочет обладать ею. Она вспомнила момент наивысшего единения, принесший разочарование и боль. Все из-за него! Что ж, скоро Поль навсегда исчезнет из ее жизни.

Почему он не отвечает и что это за звуки?.. Тэффи прислушалась. Действительно, ей не послышалось – его шаги, направляющиеся в сторону спальни, слегка приглушенные ковром в прихожей. Наверное, пошел одеваться, чтобы уйти, как она и просила…

Трус несчастный! Даже не попытался затеять ссору, чтобы вытащить ее из ванной. Все, на что он был способен, это на несерьезные угрозы, прекратившиеся, как только она напомнила ему, что он может повредить свою собственность. Какой практичный!

– Я должна была догадаться раньше, – изо всех сил прокричала Тэффи в сторону двери. – Ты так же осторожен с вещами, как и с любовью!

Молчание. Может быть, Поль не слышит ее, а если и слышит, то ему наплевать. Да и с какой стати? Он, ничем не рискуя, получил все, что хотел, и теперь показывает, как мало она для него значит, хотя это и так ясно.

– По крайней мере я вовремя тебя раскусила! – снова закричала она.

Если бы только это было правдой! Если бы она на самом деле вовремя раскусила его, прежде, чем потерпела поражение в их любовной игре, прежде, чем набралась опыта, изменившего ее на всю жизнь… Если бы она не действовала, повинуясь порыву, не была так заворожена последними событиями и прогулкой по утреннему городу…

Поль сказал, что даст ей время подумать, пока они будут гулять, а сам лишь заставил ее еще больше поверить в иллюзию – что он ее единственный мужчина, тот, кого она ждала всегда. И все это время он отлично знал, что она-то не та женщина, кого ждал он, знал так хорошо, что…

Нет, она не будет думать об этом, она просто посидит здесь, пока Поль не уйдет, дверь захлопнется, и тогда она выйдет и попытается снова начать жить, хотя мир без него будет пуст и жалок…

Но Поль не собирался уходить: его шаги приблизились к двери и уверенный голос сказал:

– Послушай, Тэффи, со мной тут весьма привлекательная бронзовая барышня…

– Мой приз по гимнастике! – Тэффи резко вскочила, больно ударившись локтем о вешалку для полотенец. – Как ты смел… – Она потерла ушибленный локоть. – Как ты посмел взять без разрешения мой приз?!

– Я посмею сделать кое-что еще. Ты выходишь?

– Немедленно поставь мой приз на место!

– Поставишь сама, после того как я прошибу этой статуэткой дверь.

– Нет! – Неожиданно для самой себя она распахнула дверь, выхватила статуэтку и прижала ее к груди. – Я потом никогда больше не выигрывала, потеряла форму… – Сейчас Тэффи злилась на себя так же сильно, как и на него, зная, что Поль обязательно привяжется к ее словам.

Так оно и случилось:

– И как же ты умудрилась потерять форму?

– Очень просто, – огрызнулась она. – Я выросла.

– Правда? Никогда бы не догадался.

– Смейся, смейся надо мной, теперь, когда… – она замялась, подбирая нужное выражение, – когда я все отдала тебе…

Она произнесла эту мелодраматическую фразу и тут же заметила огонек в его глазах.

– Ты называешь это «все»? Не так уж и много «всего» было, правда, мышка?

Тэффи в замешательстве повернулась к нему:

– Ты хочешь сказать, я была не на высоте? Ты разочарован?!

– А ты ожидала поздравлений?

– Как ты можешь быть таким жестоким? – Она едва сдерживала слезы. – И так уж все плохо…

– Ну же, я пошутил. – Он нежно намотал прядь ее растрепавшихся волос на палец. – Разве я могу быть счастливым, когда ты несчастна?

– Почему бы и нет? – Она отпрянула, заставив его выпустить локон. – Ты сам решил, что все будет именно так.

– Успокойся, мышка!

– Я совершенно спокойна. – Она направилась в гостиную. – И я решила, что не хочу тебя больше видеть. Никогда, – прибавила она скорее для себя, чем для него.

– Так, значит, ты выбрасываешь меня, как изношенную перчатку?

Не отвечая, она подошла к книжным полкам и водрузила на место свой приз. На минуту она даже забыла про ноющий локоть. Наконец она посмотрела на Поля, впервые по-настоящему увидев его с тех пор, как вылетела из ванной. Не обремененный носками и обувью, одетый лишь в отлично сшитые брюки и мятую рубашку, он почему-то еще больше возбуждал Тэффи. Темные волосы, накануне безупречно причесанные, теперь взлохматились, и на макушке торчал забавный хохолок.

Тэффи сглотнула. Ну почему смотреть на этого небрежно одетого мужчину так приятно? Ее единственным желанием сейчас было броситься к Полю, возвышавшемуся в дверях, и поправить этот непослушный хохолок, снова ощутить кончиками пальцев жесткость его волос…

Тэффи засунула руки в карманы.

– Все это было ужасной ошибкой, – изрекла она.

– Жаль. – Его взгляд был прикован к поясу ее халата. – Может, для гимнастики ты и потеряла форму, но для того, о чем я теперь думаю… – Он двинулся к ней.

– Если… если то, о чем ты думаешь, напоминает то, что ты делал раньше, – она сжала кулачки, ногти впились в ладони, – тогда забудь об этом. Я потеряла всякий интерес к тебе, – продолжала она, хотя ее тело говорило совсем другое.

– Да-а? – протянул он и привлек ее к себе.

Самое унизительное было то, что она не сопротивлялась. Она вынула руки из карманов и попыталась его оттолкнуть, но не смогла. В ту самую минуту, когда она ощутила тепло его груди, ее пальцы сами собой скользнули вверх по его плечам, обхватили шею и наконец утонули в волосах. Ее губы опять почувствовали вкус меда и тимьяна. Когда он оторвался от ее губ, дыхание его было неровным, но скоро пришло в норму.

– Естественно, выбор за тобой, – сказал Поль почти спокойно, – но я почему-то уверен, что ты со мной еще не закончила.

– Ты ошибаешься. – Она отскочила назад. – Я с тобой больше не разговариваю, а про постель даже и не вспоминай!

Поль воспринял информацию, слегка поклонившись, приподняв насмешливо брови.

– Как пожелаешь, – ровным голосом ответил он. – Но, прежде чем ты начнешь со мной не разговаривать, расскажи мне, что все-таки случилось?

– Тебе абсолютно все равно, что случилось. Ты плевать на меня хотел все это время!

– Интересно. – Поль взял ее за локоть и развернул лицом к себе.

– Пусти! – Тэффи вскрикнула от боли. – Мне больно. Смотри, что ты наделал! – Она закатала широкий рукав и, хотя ничего не было видно, заявила: – У меня завтра будет синяк.

– Какой ужас. – Он с притворной тщательностью осмотрел локоть, улыбаясь. – И когда же я это наделал?

– Только что. В ванной.

– Какой я противный. – Внезапно он опустился перед ней на одно колено и нежно поцеловал ушиб. – Прошло? – Поль встал.

– Я не ребенок! И все это по твоей вине, так что не пытайся надо мной насмехаться.

– Конечно, конечно, – прошептал он, целуя Тэффи в макушку.

– Оставь меня в покое! – Она чувствовала, как дрожь от его прикосновений пробежала от локтя и волос по всему телу. – Пока мы гуляли, ты только тем и занимался, что строил планы…

– Безусловно. И мечтал тоже. – Поль провел пальцем по ее щеке и взял ее за руки. – И знаешь что, мышка? Ты оказалась лучше, гораздо лучше того, о чем я мечтал…

– Отпусти меня! – Тэффи с трудом сопротивлялась его крепким объятиям.

– Только после того, как скажешь, в чем проблема.

– А то ты не знаешь, в чем проблема!

В темных глазах промелькнула искра коварства.

– Вернемся в постель, и на этот раз я поцелую мою маленькую плаксу покрепче…

Его пальцы мягко поглаживали ее шею, и Тэффи невольно приоткрыла рот, чувствуя себя последней идиоткой оттого, что Поль так легко подчинял ее своей воле. Опомнившись, она сжала губы, борясь со знакомой истомой.

– Я тебя ненавижу, – возмущенно прошептала она. – Как ты можешь делать вид, что ничего не произошло?

– Хорошо, когда это случилось, это действительно было неприятно. Но только не говори мне, что ты все еще сердишься. – Проницательный взгляд скользнул по ее лицу. – Потому что я вижу – это неправда.

Тэффи про себя была вынуждена с ним согласиться. Но все равно пусть не думает, что это что-то меняет!

– Ты лучше меня знаешь, что я чувствую?

– Нет, но у меня есть глаза. – Он пресек ее попытку вырваться. – Ты снова зарделась, как роза.

Она отвернулась, отвергая комплимент. От неожиданного движения волосы упали на лицо, и она не стала их поправлять, заслонившись ими, как занавесом.

– Я собирался сказать: как клубника со сливками, – его руки нежно развели в стороны полы халата, обнажив грудь, кончик языка мелькнул между зубами, – но это гораздо лучше…

– Оставь м-меня в покое!

Тэффи резко запахнула халат и отскочила за кофейный столик. Поль шагнул за ней, и она огляделась в поисках подходящего оружия. Вот она, туфелька, оброненная на лестнице; Тэффи схватила ее и угрожающе замахнулась, выставив вперед острый каблук.

– Если ты только подойдешь ближе, я… Поль перехватил ее запястье, отобрал туфлю и с силой отбросил в сторону.

Тэффи закричала:

– Что ты делаешь, черт тебя побери? Ты чуть не разбил мою лампу!

– Что хочу, то и делаю. – Поль взял со стола небольшую зеленую пуговицу от ее пеньюара. Незаметный ловкий поворот сильной ладони – и с убийственной точностью пуговица полетела прямо в изогнутую шею лампы-лебедя. Отскочив от фарфора с легким щелчком, пуговица, не причинив вреда, упала на пол.

Тэффи бросилась к лампе. На первый взгляд все было цело, но она отодвинула занавески и еще раз осмотрела ее при дневном свете. Все в порядке, но Поль-то наверняка намеревался ее разбить.

– Сначала мой приз, теперь лебедь! – Ее голос дрожал от сдерживаемого гнева. – Ты хочешь разрушить мой дом так же, как разбил…

Сердце, хотела сказать она, но вовремя остановилась. Зачем ему знать, как он важен для нее, если ему на это наплевать? Он и не думал об этом: по плутовскому огоньку в его глазах она догадалась, что он ожидал других слов, и не хотела допустить, чтобы он сказал их за нее.

Однако он лишь кивнул на лежащую туфельку.

– Разве не ты первая начала? – Поль нахмурился. – Для расстроенной женщины ты уж слишком рвешься в бой, мышка!

– А что еще прикажешь делать, если слов ты не понимаешь?

– Считай, что я тебя понял.

Он направился к ней. Тэффи поспешно отступила назад, споткнулась о туфлю и ударилась бы об окно, если бы он не поймал ее.

– Осторожно! Мы же не хотим, чтобы я вдобавок к своим преступлениям еще и окно разбил, правда?

– Это случилось бы по твоей вине, как и все остальное…

– Ну хватит. – Поль потащил ее в более безопасную часть комнаты, продолжая обнимать за талию. – Скажи мне, что тебя мучает?

Она заколебалась. Когда он вот так стоял рядом, все казалось не таким уж скверным.

– Ты должна объяснить мне. Или знаешь что? Мы сейчас вернемся в спальню и займемся любовью.

– С еще большими предосторожностями? – Ярость вспыхнула в ней с новой силой. – Когда мы заходили в тот магазинчик, у меня и мысли не было, что ты покупаешь!

– Вот оно что! – Взъерошенная голова склонилась в ожидании.

– И когда мы раздевались, а ты не позволил мне… – Тэффи замялась, не в силах снова вспоминать, как он отстранился от нее, повернулся спиной и не отвечал, что делает. – Когда ты сразу… не лег со мной в постель… Я не знала, почему… И только потом поняла.

– Постой-ка… – Постепенно снисходительное выражение лица пропало, он убрал руки и чуть отодвинулся назад. – Ты хочешь сказать, что вся эта комедия из-за того, что я о тебе позаботился?!

– Нет! Из-за того, что ты не был со мной по-настоящему… – выпалила она, решив выговориться до конца. – Я вдруг поняла, что я для тебя – приключение на одну ночь.

– Почему ты так решила? – Он схватил ее за плечи, казалось готовый вытрясти из нее ответ.

Она не осмеливалась встретиться с ним взглядом.

– Убери руки.

Удивительно, но он так и сделал. Тэффи вспомнила, как Поль внезапно отпустил ее на балконе после их первого поцелуя, и затрепетала от страха. Неужели он снова так же рассердится?

Она посмотрела на него и наткнулась на непроницаемые темные глаза, сверкающие на словно высеченном из камня лице. Медленно, очень медленно она высвободилась из его объятий и отошла за пределы его досягаемости.

– Во всем этом должен быть какой-то смысл, – начал Поль сдержанно. – У тебя наверняка есть в запасе более веские причины, чтобы так злиться.

– Я не злюсь, – вспыхнула она. – Я… я несчастна, вот и все.

– Несчастна, как же! Ты просто притворяешься!

– Что? Как ты можешь говорить такие ужасные вещи?

– Иметь с тобой дело тоже не очень-то приятно.

– Я ни капельки не притворяюсь…

– Да? – Темный взгляд смерил ее с ног до головы. – Ты бы посмотрела на себя! Твои губы выдают тебя с той самой минуты, как я вытащил тебя оттуда, – он кивнул в сторону ванной и продолжал угрожающим тоном: – Попробуй еще разок, может, лучше получится?

– Я не… Говорю тебе, я… Ты… ты нарочно не включил свет, и я поняла, что ничего особенного для тебя не значу.

Тишина, воцарившаяся после ее слов, надолго повисла между ними. Поль, хмурясь, наблюдал за Тэффи, и когда он снова заговорил, в его спокойствии слышались раскаты грома:

– Ты бы предпочла забеременеть?

– Т-ты опять начинаешь, – попыталась она справиться со своим голосом. – Тебе обязательно быть таким… таким приземленным?

– Нет ничего более приземленного, чем беременность. Конечно…

– Прекрати! – Она заткнула уши. – Не хочу ничего об этом слышать.

– Предпочитаешь испытать на себе? – Слова с трудом просачивались между его стиснутыми зубами, но легко проникали сквозь ее пальцы, которыми она зажала уши. – Думаешь, такие вещи перестают существовать только потому, что ты о них не желаешь слышать?

– Ты совсем не хочешь меня понять, – всплеснула она руками. – Когда ты не предупредил, что собираешься делать, это выглядело так, как будто ты мне не доверяешь…

– Доверять тебе!..

Он с такой силой произнес эти слова, что Тэффи отступила на шаг и наткнулась на кресло. Она села в него и застыла с опущенной головой, опасаясь поднять глаза на Поля и увидеть вместо него Люцифера во вспышках огня.

– Ты глупая маленькая… – Он глубоко вздохнул и продолжал: – Ты, наверное, считаешь, что доверие – форма контроля за рождаемостью.

Ее голова опустилась еще ниже.

– Нет? Тогда, может быть, ты хочешь иметь ребенка?

Тэффи вздернула подбородок:

– Конечно, нет!

– Ты уверена? Ты не первая женщина, пытающаяся подцепить таким образом богатого мужа.

Не успел он договорить, как Тэффи вскочила, сжав кулаки.

– И ты считаешь меня такой дрянью?

– Я не говорю, что ты достаточно умна, чтобы все это проделать. – Его гнев уступил место ледяному спокойствию. – Но такая мысль могла случайно прийти в твой незрелый умишко…

– Поль, нет! Клянусь, нет! – Тэффи сдерживала слезы, которые на этот раз были более искренними. – Я никогда даже не думала об этом!

Его силуэт расплылся у нее перед глазами, и она зашарила по карманам в поисках носового платка. Поль вежливо протянул ей свой – белоснежный, безупречно отглаженный и… со свернувшейся, подобно золотистой змейке, вокруг кораллового сердечка цепочкой Аннет Уоррен.

Так вот почему он подозревает Тэффи… Белое, розовое и золотое слились в одно пятно и разделились, когда Поль уронил брелок на пол.

– С-спасибо. – Она уткнулась в платок, радостно вдыхая знакомый аромат дикого тимьяна: – Она… – Тэффи пошевелила холодную цепочку босой ногой, – пыталась заполучить тебя таким образом?

– Оставь Аннет в покое.

– Н-не могу. Из-за н-нее ты подозреваешь всех и не веришь мне…

– Какое это имеет значение? Просто так ты притворяешься или с определенной целью – какая разница?

– Очень большая!

Тэффи отняла платок от лица и протянула ему – маленький белый флаг, возвещающий о сдаче позиций. Один взгляд на неподвижную неумолимую фигуру показал ей, каким бессмысленным был ее жест.

Вдруг она поняла, как сильно его хочет. Сейчас даже его насмешки обрадовали бы ее.

– Как ты мог подумать, что я нарочно хочу забеременеть, чтобы окрутить тебя? – Она смотрела на зеленоватые разводы на ковре, на залитую солнцем улицу, куда угодно, только не на Поля. – Мы… Мне казалось, мы…

– Любим друг друга? – закончил он, не щадя ее Чувств. – Ты действительно веришь, что созрела для любви?

– Поль, п-пожалуйста, не порти все…

– Ты просишь меня не портить все? – Он презрительно уставился на нее. – А тебе не кажется, что твоя выходка и так уже все испортила?

– Я только…

– Ну да, ты только скрываешься в ванной, ничего не объясняя, именно в тот момент, когда мы должны быть вместе… – На этот раз замялся он, как бы пытаясь преодолеть или скрыть свою слабость.

– Я не могла быть с тобой, зная, что для тебя то, что мы вместе, не значит ничего особенного.

– Какая же ты дура! – Поль резко повернулся и пошел к двери.

– Не понимаю, какой был бы прок, если бы я и осталась с тобой? – спросила она, идя вслед за ним по коридору к спальне.

Не оборачиваясь, он вошел в спальню и наклонился к вещам, разбросанным по полу. Одно-два движения, и галстук, носки, пиджак лежат на кровати. Подобрав ботинки, он выпрямился, сохраняя безразличное выражение лица.

– Отойди. – Он сел на кровать и быстро натянул носки.

– Т-ты уходишь? В-вот так? – Губы Тэффи задрожали.

– Да, как ты мне велела.

– Н-но я не хотела…

– Не хотела, верно, – отрезал он с грубой откровенностью. – Предполагалось, что я останусь и буду утешать тебя, как ты привыкла.

– Откуда тебе знать, к чему я привыкла? Он бросил на нее быстрый взгляд и продолжал зашнуровывать ботинки.

– Это видно по всему, что ты говоришь и делаешь. Даже по тому, как ты на меня смотришь. – Он взял галстук и подошел к зеркалу. – Ты избалована донельзя. Думаю, это вина родителей.

– Неправда. – О эти слишком хорошо знакомые слова! – У моих родителей бар и трое детей кроме меня.

– И все же они слишком потакали тебе. – Из зеркала на нее холодно глянуло его отражение. – Наверное, потому, что ты у них единственная девочка.

Другие мужчины говорили Тэффи то же самое, но для нее это не имело значения. Теперь же она радовалась, что он не взял свой платок, потому что слезы все текли и текли.

– Ты с-сказал, у н-нас все б-было гораздо л-лучше, чем ты м-мечтал…

– Так оно и было, мышка, так оно и было. – Он оглянулся на нее, надевая пиджак. – До тех пор пока ты не решила, что я преступник.

– Я н-никогда не говорила, ч-что ты п-преступник. – Она тяжело вздохнула, пытаясь найти силы объяснить еще раз. – Просто то, что… ты сделал… было не похоже на… – Бесполезно, она не смогла договорить.

– На любовь? – Поль пожал плечами. – Я по-настоящему увлекся. Никогда не мог устоять перед блондинками…

Он замолчал. Тэффи подняла глаза, окрыленная словами и теплотой его голоса, но он отвернулся:

– Подумать только, мне даже нравилось носиться с тобой!

Он достал из внутреннего кармана расческу и причесался. Хотя он не смотрел сейчас в зеркало, это ему не помешало, и Тэффи, наблюдавшая за ним, поняла почему: в таком настроении он всегда добивался своего.

– Ну ладно. – Он спрятал расческу, став почти таким же безупречным, как при первой встрече с Тэффи. – По крайней мере я вовремя тебя раскусил.

Да ведь это ее собственные слова, она произнесла их в ванной, и их никто не услышал. Разница была в том, что в отличие от нее Поль действительно так думал. Она собрала все силы, чтобы задать последний вопрос:

– Но не можешь же ты подозревать меня в том, что я хотела… заманить тебя под венец?

– Забудь, мышка. Как и я забуду. – Из кармашка, куда он убрал расческу, он вытащил какой-то предмет, такой маленький, что пальцы Поля закрывали его полностью. Зажав неизвестный предмет в кулаке, Поль впервые с тех пор, как они вошли в спальню, посмотрел Тэффи прямо в глаза, пригвоздив ее к месту этим пронзительным глубоким взглядом. Она с трудом выдержала его.

– Я не забуду. Для меня это важно.

Он все смотрел на нее. Тэффи казалось, что он видит ее насквозь, проникая в мысли и намерения. Что ж, тем лучше, пусть знает правду – и она бесстрашно встретилась с ним глазами.

– Я тебя не подозреваю. Ты, конечно, не подарок, но интриганкой тебя не назовешь.

– О, Поль, спасибо! – выдохнула она с такой благодарностью, как будто это был величайший комплимент, и с облегчением бросилась к нему на шею.

Зачем она это сделала? Быть может, чтобы последний раз побыть рядом с ним, прижаться мокрой горячей щекой к его груди, ощутить его мужскую силу, которую она лишь недавно начала узнавать, но к которой уже успела привыкнуть.

Но он не хотел ее, он снял ее руки со своего пиджака и отошел. Даже когда он потом взял ее за руку, это был не знак любви или хотя бы дружбы – Поль всего лишь повернул ее ладонь кверху и положил туда что-то:

– Вот, пускай будет у тебя. – Он отступил назад.

На ее ладони осталась лежать вторая, потерянная зеленая пуговица от пеньюара.

– Ты говорил, что не коллекционируешь трофеи…

Он направился в прихожую, и она не видела его лицо.

– Не смог удержаться… – Он кашлянул и уже у входной двери холодно добавил: – Правильно, не коллекционирую. Поэтому и вернул.

Она шла за ним:

– Но ты не вернул Аннет ее сердечко.

– К черту Аннет и ее сердечко. – Поль открыл дверь.

В порыве гнева Тэффи размахнулась и со всей силы швырнула пуговицу ему в спину. Она не знала, радоваться или огорчаться, что промахнулась и попала в стену. Он повернулся к ней с мрачной улыбкой:

– Ну-ну. Полегчало?

– Интересно, какой трофей ты получишь от следующей квартирантки?

– Ты съезжаешь?

– Здесь я точно не останусь.

– Прекрасно. – Он оперся о косяк. – Честное слово, я лично проверю нового жильца.

– Может быть, на сей раз ты предпочтешь брюнетку?

– Я предпочту покой. Никаких женщин моложе пятидесяти лет.

Он закрыл дверь. Но пусть не думает, что последнее слово осталось за ним! Тэффи распахнула дверь и крикнула вслед:

– Такая тебе и нужна, ведь ты стар душой!

– А вот тебе, – он задержался на ступеньке, – нужен шестнадцатилетний. Нет, он будет слишком взрослым, лучше…

Не дослушав, она захлопнула дверь и ушла в гостиную, где все еще были рассыпаны осколки ее ночи, ее сердца: зеленая туфелька, зеленая пуговица, золотая цепочка с коралловым сердечком…

Поскорее выбросить эту пакость! Тэффи подняла цепочку, мерзко обвившуюся своим холодным золотом вокруг пальцев, и швырнула в корзину для бумаг. Нет, это не подойдет, Тэффи не хотела даже видеть ее…

Звонок в дверь! Кровь бросилась ей в лицо. Должно быть, Поль вернулся за цепочкой. Или, вдруг подумала она, затрепетав от желания, он вернулся за ней, за самой Тэффи? Может, он пришел просить прощения и дать ей возможность тоже извиниться? И они начнут все сначала…

Но когда она подбежала к двери и открыла ее, в тусклом сером свете лестничной площадки, куда не заглядывало солнце, перед ней предстал Ник, долговязый, небритый и преисполненный надежд.