Любовь возврату и обмену не подлежит

Глава 5

Тимофей

Спина напрягается. Разговоры смолкают. Нервно жду ответа. Ещё сам не знаю, что хочу сказать, но меня так тянет поговорить с Яной. Может узнать, как она все эти пять лет жила? Или я просто хочу лишний раз на неё посмотреть, услышать её голос? Не знаю.

Я думал, что насытился женским вниманием и именно поэтому ни одна женщина не вызывала тех эмоций, что я когда-то испытывал, будучи семнадцатилетним юнцом.

Всё началось ещё в пятом классе, когда мы переехали и мне пришлось пойти в новую школу. Мы с мамой немного опоздали на линейку, где было также скучно, как и в предыдущей школе. Единственное, что скрашивало утро, так это симпатичная девчонка с курносым носом в милом сарафанчике, обрамлённым белым кружевом. Она смотрела на меня с любопытством, но вопреки всему меня это не раздражало. Что-то в ней было такое, притягивающее внимание.

До десятого класса я боялся к ней подходить лишний раз, смотрел со стороны, пока никто не замечал. Постепенно я менялся, становясь привлекательнее, вокруг меня образовался определённый круг людей, но Яна так и не обратила внимание на меня, как на парня. Ловил её взгляды иногда, но никак не мог понять их суть.

Перед десятым классом случилась поездка с бабушкой на море, когда родители в очередной раз выясняли между собой отношения. Там она рассказала их историю любви с дедом, специально или нет подтолкнув меня к действиям. Вернувшись с отдыха и понаблюдав несколько дней сентября за одноклассницей, отправил Яне цветы с наглым пацаном, который нехило так зацепился с её подругой – я видел всё через открытую дверь, стоя у окна напротив неё. Потом встретил у её дома, а там повезло…

Мы начали встречаться.

Не знаю, в какой момент у нас всё пошло не так. Мы начали ссориться чаще. Яна ходила грустная, пыталась мне что-то доказать, но я не понимал, что именно. Для меня тогда у нас всё было клёво. Свидания, тусовки вместе и, что чаще, порознь, даже планы на будущее, где мы поступаем вместе в местный вуз и там прочее. В середине одиннадцатого класса мои родители вновь разошлись с очередным громким скандалом, что меня так сильно подкосило, что я сам не ожидал. Яна была рядом, поддерживала, но я хотел побыть один и отталкивал её каждый раз. Конечно, потом всё нормализовалось, мы снова стали проводить вместе время, веселиться.

После выпускного хотел вместе с Янкой отправиться на море, но планам моим было не суждено сбыться – девушка уехала в неизвестном направлении, оборвав со всеми связь. Я даже к бабушке её ходил и получил такой отворот-поворот, что больше не появлялся у неё дома. Мария Никитична пообещала, что оторвёт мне всё самое ценное, если ещё раз приближусь к её внучке и посмею её обидеть. Я не понимал, что произошло, почему Яна бросила меня, ничего не объяснив, не поговорив. Просто исчезла! Разозлился сильно на неё и обиделся, вследствие чего пустился во все тяжкие. До сих пор вспоминаю и содрогаюсь. Как я вообще выжил и не подцепил никакую заразу? Очухался благодаря бабушке, которая единственная из всей семьи заметила, что со мной происходило на самом деле. Только было уже поздно – прошло много времени. И я не стал искать Яну, будучи всё-ещё обиженным на неё. Решил, что раз я ей не нужен, то и она мне тоже.

И вот теперь спустя несколько лет я встречаю её и понимаю каким идиотом тогда был, что отпустил, что даже не попытался найти и поговорить, вернуть, ведь знал, что Милославская – самое лучшее, что было в моей жизни.

– Что ты хотел? – когда все вышли, холодно спрашивает Яна, стоя у окна ко мне спиной.

– Поговорить.

Дурак. Это и так понятно, сам же об этом сказал. Не знаю куда себя деть. Что вообще за приступ неуверенности? Я же – Тимофей Кутузов! Умелый ловелас, обаятельный парень при деньгах, которые, на минуточку, зарабатываю сам. У моих ног была любая, стоило мне захотеть. Даже Яна была в их числе. Но только она одна единственная заметила меня, когда я был никем – и это осознаю я только сейчас, глядя на её спину.

– Это я поняла.

Снова молчание.

– Почему ты уехала и ничего не сказала? – спрашиваю у неё, медленно подходя к ней.

Девушка передёргивает плечами, приведя в движение свои кудряшки длиной до лопаток. Невольно залипаю на них.

– Будто ты не знаешь, – всё же отвечает она, но так и не поворачивается.

– Нет, – честно произношу, с трудом отвлекаясь от желания накрутить прядь волос на палец. – У нас же всё было хорошо. Я думал…

– Вот именно, что ты! – с горечью говорит Яна, обняв себя, будто ей холодно, хотя в доме стоят тёплая температура. – Ты эгоист! Самый настоящий. Не надо только делать вид, что ты ничего не понимаешь.

– Но я правда ничего не понимаю, – теряюсь от эмоционального напора.

– Да что ты? – ядовито произносит девушка и наконец поворачивается ко мне. Немного вздрагивает, и теперь я вижу её истинные эмоции, которые она так старательно скрывала с начала нашего диалога. – Вешай лапшу своим… девицам, на меня это больше не действует. Что тебе от меня надо? Ты недостаточно развлёкся за мой счёт? Я вот чего не пойму, почему ты столько времени на меня убил, когда наигрался, добился желаемого?

– Да о чём ты?! – хмурюсь, действительно не понимая смысл её слов.

Яна

Поразительно насколько быстро мне удаётся выйти из себя! А прошло ведь всего ничего, как мы остались наедине. Сегодня прямо вечер, ломающий все мои представления о себе.

Смотрю в эти наглые глаза, в которых плещется непонимание, но не верю в его подлинность. Нельзя столько времени пользоваться, а потом не понимать, что несут в себе эгоистичные действия. Тимофей непозволительно близко находится, натягивая мои нервы до предела. В нос ударяется аромат его парфюма, неосознанно втягиваю в себя воздух. В голове на мгновение появляется дымка, но я быстро её разгоняю. Сейчас я должна быть сильной и твёрдой, чтобы не дать парню ещё раз потоптаться по моим чувствам.

– Если ты надеешься, что я снова буду смотреть на тебя влюблённым взглядом и делать всё, что ты пожелаешь, – говорю ему со всей твёрдостью, на которую способна. Получается очень даже хорошо. – То спешу тебя разочаровать – тебе здесь ловить больше нечего, – с удовольствием впитываю в себя его растерянность. – Я больше не поведусь на твои штучки. Я избавилась от любви к тебе, – немного лукавлю, как оказалось, но ему это знать необязательно. – Так что можешь даже не смотреть в мою сторону, – победно улыбаюсь, радуясь, что смогла это сказать без дрожи в голосе, глядя прямо в глаза и почти не поплыв от его близости, навевающей приятные воспоминания, которые так и ударяют в голову, желая, чтобы я скорее одумалась.

Серые глаза Тима вдруг опасно сверкают, а на его лице расплывается хищная улыбка. Он сокращает между нами расстояние, заставляя меня прижаться к подоконнику в тщетной попытке увеличить дистанцию.

– Яна, неужели ты думаешь, что я тебе поверю? – бархатным голосом спрашивает прямо в губы. – Ты же до сих пор от меня без ума.

– Как самонадеянно, – демонстративно закатываю глаза. – Не мог бы ты отодвинуться от меня? Это неприлично, и мне не нравится, – равнодушно прошу, но сколько же для достоверности усилий надо приложить.

– Не ври хотя бы себе, Лучик, – опасно сверкает глазами и не отодвигается ни на миллиметр.

– Не называй меня так! – мигом теряю самоконтроль и упираюсь руками в мужскую грудь, чтобы убрать его от себя.

– А что ты мне сделаешь? – нахально интересуется, склонив голову на бок.

– Руку вывихну, – оскаливаюсь.

– Силёнок хватит?

– Хочешь проверить?

Тим резко отстраняется, и дышать сразу же становится легче, вытягивает руку и с намёком смотрит на меня, не веря, что смогу. Не стоит это делать, ох не стоит. Я же не филонила, когда с Олегом занималась. Хватаю за предплечье, намереваясь провести болевой приём, который особенно хорошо у меня удаётся.

В какой момент я оказываюсь прижата спиной к мужской груди с заведёнными назад руками – не знаю. Раз, мои пальцы обхватывают крепкое запястье. Два, горячее дыхание обжигает шею, вызывая табун мурашек, пока сильная ладонь по-хозяйски прижимает к твёрдому телу за живот, а мои руки попадают в крепкий захват, из которого так просто не вырвешься. Дёргаюсь, но делаю только хуже – выгибаюсь ведомая сильным нажатием вниз. Мужская ладонь скользит по боку, очерчивая изгибы, и обхватывает меня за плечи над грудью.

– Что ты делаешь? – спрашиваю. Моя грудь высоко поднимается от тяжёлого дыхания.

– Наслаждаюсь твоим обществом, – интимно шепчет на ухо.

– Отпусти, – прошу я, но, впрочем, не надеясь на успех.

Какого же моё удивление, когда чужие руки исчезают, давая мне свободу.

– Ты права, – говорит Тимофей обычным голосом. —Так не пойдёт.

Разворачивается и идёт к выходу. Оторопело смотрю на него пару секунд, а потом бегу следом, чтобы закрыть за ним дверь. Но он вовсе не собирался уходить, как мне показалось. До меня не сразу доходит, что он поворачивает замок, закрывая нас в комнате, и, пока я размышляю, резко дёргает меня на себя и прижимает к двери, прижимаясь своими губами к моим. Выйдя из ступора, пытаюсь отвернуться, но крепкая хватка на затылке не даёт мне ни малейшего шанса сделать это.

Тим целует яростно, напористо, будто желает в чём-то убедить. Или наказать.