Любви все возрасты покорны (СИ)

Глава 10

Вечером все вновь собрались в доме Оболенских. Съемка началась.

— Анна, прошел год, как вы живете в законном браке со Станиславом. Скажите, ваше отношение к мужу не изменилось? А может быть, вы хотели бы что-то поменять в нем? Насколько он устраивает вас, не как мужчина, а как муж? — спросила журналистка.

— Леночка, в России, я подчеркиваю, именно в России, существует такое понятие — если мужик не пьет, не бьет и деньги в дом несет, это идеальный муж. А, если он еще и "могет"! — продолжила она, лукаво поглядывая на Стаса, — это уже супер-идеальный. Исходя из этого, могу с полной ответственностью заявить, что у меня супер — мупер идеальный муж! Вот это, как я считаю, четыре кита, на которых держится счастье российской женщины. А, какие-то там недостатки, которые присущи моему мужу, как всякому нормальному человеку, можно или сгладить, или совсем не замечать, а иногда и преобразовать их в достоинства.

— А какие недостатки имеются у вашего Станислава Георгиевича, если не секрет? — поинтересовалась Елена.

Анна вопросительно посмотрела на мужа.

— Давай, давай, выкладывай, — с улыбкой произнес Стас.

— Вот посмотри на него, Лена. Он дал добро. А думаешь почему? Да я бдительность его усыпила, назвав супер — мупер идеальным. Он ведь не знает, что я могу сказать. Решил, что я и претензий к нему особых не имею.

— Ой, напугала, — продолжая улыбаться, сказал Стас, — мне уже самому интересно. Говори, я слушаю.

— Ну, хорошо. Я прощаю своему мужу упрямство, самоуверенность, гордыню, амбициозность, злопамятность, хитрость, и кое-что еще не очень существенное.

— Сразу выражаю протест, — сказал Оболенский. — Я не самоуверенный, а уверенный в своих силах мужчина. Это разные понятия. Да, я помню и не прощаю, намеренно причиненное мне зло, но никогда не опускаюсь до мести. Человек, который сделал мне подлость, просто перестает для меня существовать. Амбициозность — это, вообще, не недостаток. Гордыня — вопрос спорный. Ладно, с упрямством соглашусь. Что касается хитрости то, Анечка, я тебе уже объяснял — это гены, дурная наследственность. Хотя может и не дурная. В бизнесе без хитрости нельзя, — с лукавым прищуром, сказал Стас.

— Да ладно, Стасюля! — с улыбкой махнула на него рукой Анюта. — Я все равно ничего не хочу менять в своем муже. Иначе, это будет уже не Оболенский. Люблю его таким, каков он есть. Безропотный телок, мне даром не нужен.

— Ну, слава богу! И на этом спасибо, — произнес Стас, с деланным облегчением.

— Вы счастливая женщина, Анна, — сказала журналистка. — Вот я многое хотела бы поменять в своем муже. Хотя, тоже очень его люблю.

— Лен, а ты не старайся изменить мужа, попробуй его перехитрить.

— Да как перехитрить, если он тоже у меня упрямый, как мул. А уж если у него по работе, что-то не пошло, вся злость выливается на меня. Потом извиняется, а мне-то, каково? — с грустью в голосе, произнесла Елена.

— Я тебе подскажу. Во-первых, запомни, — наставническим тоном начала Аня, — что даже самый умный мужчина, до конца жизни в душе остается ребенком. А, как успокоить капризничающего и плачущего малыша? Надо отвлечь его внимание. Игрушкой, разговором, чем угодно.

— Та-а-к, — протянул Оболенский, — пошел обмен опытом. Шура, послушаем, как нас бабы облапошивают?

— Олег, камеру выключи, — махнула рукой оператору Елена.

— Предположим ситуация такая, — продолжила женщина, — мой глубокоуважаемый, любимый и ненаглядный господин Оболенский заупрямился и ни за что, по какой-то проблеме, не хочет со мной согласиться. Зная его натуру, я долго не настаиваю. Не жду, когда он произнесет: "Все. Я сказал". Потому, что после этих слов даже, если в дальнейшем он поймет, что был не прав, сделает во вред себе, но так, как сказал. Я чувствую, что он уперся и быстро меняю тему. Так делай и ты.

Лучше всего якобы вспомнить, что тебе срочно нужен его совет. Ты вроде бы не знаешь, как поступить в определенной ситуации. Подкидываешь ему проблему, которая тебе глубоко "по барабану". (Варианты готовятся заранее). Он некоторое время рассуждает, думает и дает тебе мудрый совет. Ты сердечно его благодаришь и обязательно признаешь, что сама "дура", никогда бы об этом не догадалась.

То есть, дай ему игрушку, отвлеки. Позволь ему почувствовать себя мудрым мужчиной, хозяином положения. Без которого, ты нуль без палочки. О серьезной проблеме, по поводу которой у вас был спор, больше пока не вспоминай.

Мужика, как ребенка, периодически нужно хвалить, гладить по головке и говорить, что он самый умный, самый хороший и все у него самое, самое.

И я тебе обещаю, пройдет некоторое время, и по той спорной проблеме он примет такое решение, которое устраивает тебя. Сто к одному. Проверено!

— Шура, ну ты слышал, а? Дурят нашего брата, как хотят, — возмутился Стас.

— Стасон, да меня 35 лет дурят. Я уже смирился и не удивляюсь. Но, знаешь, если это помогает избежать напряженки и скандала в семье, я согласен. Пусть, в этом смысле, жена меня дурит, — ответил Шура.

— Анна, а как вы усмиряете гнев мужа или его злость? У Станислава Георгиевича ведь очень сложная и напряженная работа. Не всегда же он бывает "на коне".

— А никак. Пришел мужик домой злой, взвинченный — не лезь к нему. Если, конечно, эта злость на тебя с порога не выливается. К счастью, с Оболенским такого не случается.

— Ну, что значит, не лезь? — удивилась Лена. — Я вижу, что он нервничает, не ест, ушел в спальню, лег и лежит. Должна же я узнать, что произошло, может быть помочь ему.

— Ленок, могу описать, как дальше развиваются события. Ты стоишь над ним или ходишь по пятам и требуешь объяснить, в чем дело. Сначала он начинает тебе грубить, ты начинаешь возмущаться его поведением, в конце концов, все заканчивается обоюдным криком, скандалом и успокоительными каплями. Я права?

— В принципе, да. А что делать?

— Н И Ч Е Г О! Если он лег и молчит, ты тоже молчи, занимайся своими делами. Пусть перегорит, успокоится, поспит. Потом сам все тебе расскажет, тогда и будешь его ободрять, успокаивать, советовать что-либо. Если у него неприятности по работе или поссорился с кем-нибудь, он тебе обязательно расскажет.

А, если произошло нечто такое, о чем он тебе сказать не может, так дай ему время хоть придумать, что-либо правдоподобное. Не дергай его.

— Например?

— Ну, например — он поссорился с любовницей.

— Анна Александровна! — взмолилась Лена, — да, что вы такое говорите?

— Леночка, давай будем реалистами. Все мы под богом ходим, и всякое в жизни случается. Предположим, была у него случайная связь, и теперь эта женщина его шантажирует. Я уж взяла, на мой взгляд, самое неприятное, что может случиться. Не обижайся. Ты же понимаешь, что он тебе об этом никогда не расскажет. Мужик психует, а ты его еще дергаешь. И, хотя он сам виноват, но ведь мухой найдет сто пять причин, чтобы обвинить тебя во всех смертных грехах и устроить скандал. Тебе это надо? Поэтому, не лезь на рожон. Себя надо любить.

— Анка, — обратился к жене Стас, — ты-то, где такой житейской мудрости набралась? У тебя общий стаж семейной жизни пять лет. Четыре года с первым мужем, да год со мной

— Так я ведь не на необитаемом острове жизнь прожила. Вот ты мне много раз говорил, что видишь людей насквозь, никто тебя не обманет и не перехитрит. Это и есть самоуверенность. Я, конечно, не экстрасенс, — продолжила она с хитрой, лукавой улыбочкой, — но некоторым ясновидящим, не будем указывать пальцем, мозги затуманить еще могу.

Стас расхохотался, сгреб свою Аннушку в охапку и усадил ее на колени.

— Дуришь, значит, своего мужика, манипулируешь им. Змею, стал быть, я на груди пригрел, а, Кнопка? — спрашивал он, обнимая жену и глядя на нее нежным и обожающим взглядом.

— Не дурю и не манипулирую, — ответила Аня, — глядя на своего Оболенского с не меньшей любовью. — Я закрываю шлагбаум для любого негатива, который может проникнуть в наш дом.

— Лена, — неожиданно вмешалась Люся, — если ты хочешь сегодня закончить, то давайте попьем чайку, кофейку и продолжим. Потому, что эти голубки теперь до утра ворковать будут, если их не остановить.

После небольшого перерыва съемка продолжилась.

— Скажите, — обратилась журналистка к Анне, — всем известно, что сильная страсть со временем затихает и даже проходит. Насколько я поняла из наших бесед, страсть у вас со Станиславом была просто обжигающей. А как дела обстоят в этом плане сейчас?

— Лена, конечно, сейчас уж такого не бывает, когда мы по нескольку дней из постели не вылазили. Поутихли страсти, устаканились. Однако дело в том, что Стас ничем не любит заниматься наспех, тем более сексом. Ему надо понежиться, приласкаться. Если он сильно устал или утром спешит на работу он ничего и не начинает

— Леночка, реплика из зала принимается? — раздался голос Шуры.

— Конечно.

— Не верь ей, ничего у них не устаканилось. Они по-прежнему частенько занимаются любовью в той самой беседке, где это случилось в первый раз. Стас, за прошедший год намного реже ездил в командировки. Все проблемы решает мухой за три дня. Боится от своей Кнопочки оторваться. Что касается торопиться на работу, то я свидетель. Не далее, как сегодня, Станислав Георгиевич, вместо половины восьмого утра, как мы с ним договаривались, явился на работу в половине десятого. Опоздал на суперважную встречу по одной простой причине, занимался любовью с женой, — с ухмылочкой произнес Шура.

— Иваныч, — вмешался Стас, — я тебя премии лишу за длинный язык.

— Ой, напуга-а-л! Да перетопчемся с божьей помощью! — иронично ответил тот.

— Станислав, в ваших с Анной чувствах друг к другу никто не сомневается. Это видно невооруженным глазом. Мне интересно понять вот, какую вещь. Сошлись два уже сложившихся, зрелых человека. У каждого свои привычки, свой, годами сформировавшийся характер. Не трудно было найти общие точки соприкосновения? Ведь любовь любовью, а менять свою натуру в вашем возрасте, задача вряд ли выполнимая.

— Леночка! Вопрос — не в бровь, а в глаз, — воскликнул Оболенский. Действительно, это единственное, чего я в глубине души опасался, вступая в брак. Да, это именно я настоял на официальной регистрации и венчании. Я хотел этого сам и совсем не желал, чтобы Анюта оставалась в ранге сожительницы. Я искренне хотел, чтобы она стала моей законной женой. Хотя побаивался, что или мне придется в чем-то себя ломать, или в чем-то сломить Анюту. Чего я совершенно не желал. Она не пацанка, из которой можно вылепить то, что тебе надо.

К счастью, мои страхи оказались напрасными. Может потому, что мы уже люди, умудренные жизненным опытом, не раз битые судьбой. Единственно, что изменилось в моих привычках, причем, без всякого давления с ее стороны, это то, что насколько я любил оставаться в своей квартире один и наслаждаться этим, настолько я теперь не могу находиться в доме без Анны.

Моя квартира, это была моя территория, на которой я был бог и царь. Я возвращался домой, часто отключал телефоны, медитировал, о чем-то думал, строил модель поведения на предстоящей деловой встрече и т. д. и т. п.

Сейчас у меня тоже бывает необходимость остаться наедине с собой. Я иду в свой кабинет и могу там оставаться столько времени, сколько мне надо. Даже переночевать. Упреков со стороны жены не будет.

Не поверишь, Лена, я никогда не просил Анну в это время меня не тревожить. Она поняла это сама. У нее просто потрясающее чутье на то, что мне в данный момент нужно. Причем, это проявляется во всем. Так что теперь мне просто жизненно необходимо ее постоянное присутствие рядом. Даже, когда я медитирую. Мне кажется, что мы и молчим в унисон, — с улыбкой заметил он.

— А вы, Станислав, чувствуете, чего хочет ваша жена, прислушиваетесь к ее желаниям? — поинтересовалась Лена.

— Да, безусловно, как же иначе. — Мне даже теща говорит, что я ее балую. Может и так. А кого мне еще баловать? Внуки далеко. А любимую женщину и надо баловать. Надо позволять ей даже покапризничать.

Существует непререкаемый закон — больше отдаешь, больше получаешь сам. Это касается не только денег. Чем больше любви, нежности, заботы отдаешь любимой женщине, тем больше получаешь взамен. Если бог дал мне женщину, для которой я хочу жить, как же мне ее не холить, не лелеять, не исполнять ее желания? Это доставляет мне самому огромную радость и удовлетворение.

— Лена, — заметила Анна, — он и себя любимого не обижает. Ты открой его шифоньер, посмотри, сколько у господина Оболенского костюмов, рубашек, галстуков, обуви. На целую роту хватит.

— Анютка, ну причем здесь костюмы? Мы же о чувствах говорим, о взаимоотношениях мужчины и женщины. Скажу так, на подарки женщинам я никогда денег не жалел, а вот на чувства, всегда был скуп. Потому что чувства — это душа, а душу можно отдать только любимому человеку.

У меня, конечно, очень маленький опыт семейной жизни. Но все мои знакомые, приятели, друзья, люди семейные. Вращаясь в их кругу, мне приходилось наблюдать разные варианты семейных отношений. Многие мои друзья приходили ко мне, так сказать, — "поплакаться в жилетку". Просили совета.

И, вот знаешь, Лена, выслушав жалобы или претензии своего друга к жене, чаще всего, я оказывался на стороне женщины. Я легко находил очень веские доводы, оправдывающие ее поведение. По одной простой причине, никому из мужиков не приходилось побывать в шкуре женщины, а мне, в силу жизненных обстоятельств, пришлось.

Чаще всего я был на стороне женщины, за исключением одного — измены. Здесь, я совершенно не оригинален и, как абсолютное большинство мужиков считаю, что мужчина, иногда может себе кое-что позволить. Женщина — нет. Я даже никогда не вникаю в суть, почему это произошло. Пожалуй, это единственное, что я никогда в жизни не смогу простить женщине! Все остальное не смертельно. Если, конечно, "проступок" не входит в систему.

— Измена жены, значит, смертельна? — поинтересовалась журналистка.

— Для чувств, безусловно. Но хочу заметить, что я говорю только о себе, что не смогу простить. Когда у меня просят совета по этому поводу, я поднимаю руки. Я не бог и не судья. Каждый конкретный человек пусть разруливает эту проблему сам. Хотя, понять в некоторых случаях измену жены я могу.

— Это в каких же, если не секрет? — удивленно поинтересовалась журналистка.

— Существуют такие ситуации, когда мужчина сам виноват. Один мой приятель женился на молодой красивой девушке. Работать не позволял. Посадил ее в золотую клетку, увешал украшениями, как новогоднюю елку и считал, что она должна быть ему по гроб жизни благодарна, и млеть от счастья. На кухне повар, в квартире убирает горничная, за ребенком присматривает гувернантка. Казалось бы никаких проблем у женщины! И вдруг он приходит ко мне и плачется, что жена любовника завела. Совершенно не понимая, чего его бабе не хватало?

Да, собственной значимости ей не хватало! В его шикарном особняке она просто предмет интерьера. Я ему так и сказал, дескать, за что боролся, дорогой, то и получил.

Другая ситуация. Муж работать жене не дает, но все взвалил на ее плечи. Он господин, она служанка. С утра до ночи женщина моет, стирает, чистит, готовит, с детьми возится. Ни ласки, ни заботы, ни любви, ни секса жена давно уже не знает. Правильно, зачем ему загнанная лошадь? Он молоденьких, полных сил и энергии девочек купить может! А результат тот же. Надоедает женщине пластаться, она и ищет ласки на стороне.

— Ой, Станислав Георгиевич! — воскликнула Лена. — Неужели есть еще мужчины, которые могут понять и посочувствовать женщине?

— Леночка, ты уж не подумай, что я всегда на стороне женщины. Среди вашего брата тоже есть такие хищницы, что ой-е-ей!

Такая сама работать не желает, загоняет мужика под каблук и сосет из него кровь и деньги. Да еще визуально с ухмылочкой ветвистые рога ему бархоткой начищает. Но и в этой ситуации, тот сам виноват. Не позволяй вить из себя веревки, если ты мужик.

— Станислав, а Анна согласна с вашим мнением, что муж имеет право на измену, а жена нет? — лукаво поинтересовалась Лена.

— А чего моей Кнопочке бояться? — с улыбкой ответил Стас, обнимая Аннушку. Я свою норму многократно превысил. Годы, что ни говори, свое берут. Честно скажу, у меня на чужих баб глаза уже не смотрят. Силы для Анютки берегу, чтобы, не приведи Господь, на старости лет рога не выросли.

— Ой, Лена, это бесполезный разговор, — вмешалась Анна. — Неужели ты еще не поняла, что из себя представляет господин Оболенский? — с обреченной усмешкой заметила она.

— Этот хитрюга, из любой ситуации вывернется, как змий и ног не найдешь! Под любое свое убеждение подведет обоснованную теоретическую базу. Если затронуть больную тему измены, он в течение двух часов может доказывать свою правоту. Поэтому я сама вкратце обрисую тебе его взгляды на этот вопрос.

Во-первых, по его мнению, мужчина изменяет так, мимоходом, вскользь и только телом. Кровь, вроде бы взыграла и не смог удержаться, но сразу якобы забыл об этом.

А вот женщина, с его точки зрения, изменяет, прежде всего, душой. Причем, часто с любовником, который, как сексуальный партнер гораздо слабее родного мужа. Поэтому, если жена даже просто думает, а уж более того, мысленно желает чужого мужика, это смертельный грех и предательство.

Еще он расскажет тебе, что учеными, на основании многолетних исследований, в мужском организме обнаружен, так называемый "ген измены", который у женщин отсутствует.

Так что не трать время и не поднимай эту тему, — закончила она.

— Да ладно, Кнопка, — сказал Стас, чмокнув Аню в щечку, — успокойся. Я вот лично для Леночки, как для дочери, хочу открыть один мужской секрет. Чтобы она держала ухо востро и могла контролировать своего мужа.

— Заранее благодарю, — улыбнулась Лена, — и горю желанием узнать, что же это за секрет?

— Если муж отказывается заниматься с женой любовью, ссылаясь на усталость — не верь! Бессовестно врет! Во время секса мужик восстанавливает силы и сбрасывает негатив. А если с женой уже не хочет, то или пришел от любовницы, или из сауны с "массажным кабинетом". Стопудово! Это я тебе, как многоопытный "ходок" говорю, — лукаво прищурившись, сказал Стас.

— Стасон! Ты себя-то пожалей! — с хитрой усмешкой вставил Шура. — Если с телеэкрана ты это скажешь, то бизнесмены всю свою охрану, как свору борзых на тебя натравят. Мало не покажется! А то и закажут, чтобы "за базаром" следил. Скинутся и наймут такого киллера, который не промахнется.

— Ну, Лена же умная женщина, эти откровения с экрана, я думаю, не прозвучат, — рассмеялся Оболенский.

— Успокойтесь! Ни одного слова без вашего разрешения я в передачу не вставлю, — заверила журналистка.

— Хорошо, с этим все ясно. А вот скажите, Станислав, ваши друзья не удивлялись, что вы на стороне женщины?

— Удивлялись, еще как! Мне говорили, что, конечно, ты холостяк, тебе не понять. Ни перед кем отчитываться не надо. Куда захотел, туда пошел. Счастливый человек. На что я обычно отвечал, дескать, разведись и нас уже будет двое счастливых. Но у друзей сразу находилась тысяча причин, по которым развод не возможен.

Мужики меня не понимали. А я знаю, что такое прийти с работы без рук, без ног, когда хочется свалиться и ничего не делать. Но, тебе надо — дров принести, печь истопить, сына покормить, приготовить обед на завтра, состирнуть, что-то себе и сыну, выслушать все накопившиеся проблемы малолетнего Юры, что-нибудь ему посоветовать, уложить его спать. Это минимум. Утром встать, ребенка накормить и по дороге на работу отвести его в детсад или в школу, когда в начальных классах учился.

У меня был один ребенок, который, кстати, вскоре стал мне помощником. А, если у женщины двое, трое детей и муж? Представляю, какой кайф каждый день она ловит. Даже, если живет в благоустроенной квартире.

Собственно, для чего я все это говорю? Глядя на какие-то бытовые конфликты, которые происходили у моих знакомых и друзей, я частенько думал, что вот я бы никогда так со своей женой не поступил или так бы ей не сказал. Оставалось только найти жену.

— Станислав, насколько я поняла из ваших слов, вы все-таки хотели найти жену? — с удивлением спросила Елена.

— А почему тебя это так удивляет? Только я не совсем правильно выразился. Найти жену невозможно. Ни по объявлению, ни по старанию друзей и родственников. Искать свою половинку, вообще, не надо. Тебе ее должна послать судьба, Космос, ангел-хранитель, бог, я не знаю, как точно это назвать.

Могу признаться, что после пятидесяти, я не только хотел, я мечтал об этом. Хотя, я никому об этом не говорил, даже Шуре с Люсей. Может, они и догадывались, но мы эту тему не обсуждали.

Более того, я мечтал не только о том, чтобы встретить женщину, которую я буду любить и захочу жить для нее. Я мечтал, чтобы эта женщина любила меня. Понимаешь, Лена, любила не успешного бизнесмена господина Оболенского, а старого еврея Стасона.

— Ну, Станислав, вы как-то на старого совсем не тянете, — возразила ведущая. — Что уж вы так себя называете?

— Хорошо, хорошо, Леночка, не буду. Может, я просто на комплимент напрашиваюсь, — хитро прищурившись, ответил Оболенский. — И жду, когда молодая женщина скажет мне, что я еще очень даже ничего.

— Да вы, Станислав Георгиевич, не ничего, вы еще очень даже

о-го-го, я бы сказала.

Оболенский рассмеялся, подошел к Елене и поцеловал ей руку.

— Ну, спасибо, Леночка. Надеюсь, последние наши реплики в эфир не пойдут.

— Не отвлекайтесь, Станислав. Что-то вы там говорили о Космосе, который должен послать человеку его половинку.

— Вот ты не веришь ни в какую связь с Космосом, так?

— Нет, я верю. Что-то там наверху есть, что может и вершит наши судьбы. Но связь? Как можно с этим установить связь?

— Хорошо, хочешь я тебе докажу, что Анюту мне послал мой ангел-хранитель, это все одно, что Космос.

— Доказывайте! — решительно согласилась Елена.

— Может без камеры? — спросил Стас.

— А чего вы испугались? Пусть у меня на кассете останется инструкция, как установить связь с ангелом-хранителем.

Оболенский смотрел на журналистку, каким то странным взглядом и молчал.

— Олег, камеру выключи, — обратилась она к оператору. — О том, что вы еще и гипнотизер, я не предполагала. Все, камера выключена, начинайте!

— Для того, чтобы установить связь нужно уметь полностью расслабляться и останавливать все мысли голове. Все до единой. Другими словами, выключать свою "мыслемешалку". Это довольно сложно и этому надо учиться. Я научился. Надо иметь только одну просьбу и излагать ее кратко и ясно. Я просил только об одном.

Если ты думаешь, что во время медитации ты услышишь голос, который тебе скажет, куда пойти и что делать, ты ошибаешься. Обычно вечером медитируешь и, если твоя просьба услышана, работа "там" началась. Но ты этого не знаешь и продолжаешь медитировать. Когда "там" все готово, утром ты встаешь с определенным решением. Ты не знаешь, откуда пришло это решение и очень часто даже не догадываешься, что оно имеет отношение к твоей просьбе.

Однажды утром я проснулся с совершенно определенным решением, продать свои квартиры и купить одну большую в новом элитном доме. Причем, я точно знал, в каком именно доме я хочу жить. Зачем? Я не мог объяснить даже себе. Раньше, у меня даже мыслей таких не было.

Через два дня на подъезде Шуриного дома я обратил внимание на объявление, написанное от руки. Кстати, я никогда не читаю расклеенных объявлений. Н И К О Г Д А! На доске возле подъезда было море объявлений. Мой взгляд выхватил только одно. Я позвонил, мне ответила Анна. Дальнейший ход событий ты уже знаешь. Ну, как? Не убеждает?

— Извините, Станислав, а вы это не придумываете?

— Спроси у Шуры, заикался ли я когда-нибудь о покупке новой квартиры?

— Нет, Лена, у него была прекрасная четырехкомнатная квартира, в которой он совсем недавно сделал евроремонт. Так что я сам был очень удивлен, когда он пришел на работу и сказал мне о своем решении. Причем, он просто загорелся этой идеей.

— Ну, хорошо, давайте вернемся к записи. Станислав, помнится несколько дней назад, вы говорили, что у вас, вообще, пропало желание жениться.

— Желание жениться и желание встретить любимую женщину — это не одно и тоже. Согласись? — с улыбкой заметил Стас.

— Скажите, а когда и в связи с чем, у вас появилось такое желание?

— Мне кажется, я уже отвечал на этот вопрос. После пятидесяти лет, а точнее в тот день, когда мы с Шурой отмечали этот юбилей.

Лена, давайте немного отдохнем, перекурим, а затем вернемся к нашему диалогу и, я надеюсь, поставим последнюю точку над i. Тебе все равно придется больше половины того, что записано убирать, — сказал Оболенский.

— Зато у меня на кассете останутся такие славные, милые люди, в которых я просто влюбилась.

Во время перерыва женщины собрались на кухне.

— Замучила я вашего мужа, Анна. Мне кажется, у него на меня уже глаза не смотрят, — сказала журналистка.

— Ничего, потерпит, — ответила Анюта. — И, вообще, по-моему, он уже сам во вкус вошел. Устал он, конечно. Он же все это заново проживает. Ну, ничего, он у меня мужик сильный. Не такое переживал.

— А можно я вам один не скромный вопрос задам? — спросила Лена.

— Задавай, — с улыбкой ответила та.

— Как ваш Станислав Георгиевич за своими волосами ухаживает? У меня создалось впечатление, что он их на плойку подкручивает. Так уж они у него красиво лежат. И потом, спереди у него только виски седые, а сзади несколько прядей полностью. Как будто он выборочно мелирование делает.

— Нет, Леночка, — рассмеялась Анна, — на плойку он их, конечно, не накручивает и мелирование не делает. Так природа распорядилась. У него есть специальный шампунь и ополаскиватель для вьющихся волос. И еще какой-то гель, который он наносит на мокрые волосы и тщательно расчесывает. Тогда его локоны лежат один к одному и долго остаются чистыми и блестящими. Если его волосы помыть обыкновенным простым шампунем без ополаскивателя, то на голове у него образуется натуральная грива льва, которую невозможно расчесать, — добавила она.

— Понятно, — сказала Елена. — А знаете, на что я обратила внимание. У Оболенского такие живые, выразительные глаза. Он одним взглядом может выразить все, что думает и чувствует. Поэтому, я и удивляюсь, каким образом в офисе, он умудряется смотреть на людей деловым, отстраненным взглядом, по которому ничего нельзя определить.

— Годы тренировки, чтобы никто не догадался, о чем Они, Станислав Георгиевич, думают в этот момент, — ответила Аня.

— Мы с Олегом заходили к нему в офис, я хотела хоть пару минут снять его на рабочем месте. Ни за что не позволил. Разговаривал с нами нормально, шутил, улыбался, зашла какая-то сотрудница, он, как по мановению волшебной палочки изменился. Деловой, сосредоточенный, строгий. Прочитал документ, подписал, все, свободна.

— Если он так привык и ему так удобно вести себя на рабочем месте, я не собираюсь ему указывать. Мне, лишь бы он дома был домашний. Лена, ты, когда в Москву летишь? — поинтересовалась Аня.

— Завтра вечером, даже ночью, — ответила та.

— Ты, наверное, и Тюмени не видела?

— Честно говоря, нет. Вот в центре, возле гостиницы и офиса. А это все рядом.

— Когда закончим, отправляй Олега в гостиницу, а сама оставайся у нас ночевать. Чайку попьем, поболтаем, — предложила хозяйка.

— Да вы что? Оболенского удар хватит, — рассмеялась журналистка.

— Ничего он не скажет! Мы его спать отправим. А завтра его водитель повозит нас по городу. Поснимаем, пофотографируемся. Оставайся, Лен! Не каждый день я с такими интересными людьми встречаюсь.

— Хорошо, если Станислав Георгиевич не будет против, я с удовольствием останусь.

Стас с Шурой стояли на лоджии. Шура курил, а Стас, распахнув окно, смотрел вниз.

— Осень, какая теплая стоит — чудо! Даже не верится, что пойдут дожди, грязюка начнется. Моя Анютка по мокрому, грязному асфальту совсем ходить не умеет. Я иду рядом ничего, а у нее все брюки до колен в грязи.

— Да, конечно, это трагедия! Брюки чистить надо. А так бы ничего, грязь можно пережить. Подумаешь, машину каждый день мыть, — саркастическим тоном заметил Шура.

— Ехидна, — улыбнулся Стас, толкая друга в плечо.

— Да нет. Просто интересно, что ты даже явления природы теперь рассматриваешь с точки зрения того, удобно это или нет для твоей Анны.

— Смешно?

— Ничуть! Я рад за тебя Стась, — серьезным тоном ответил Шура. — Да, я молиться готов на твою Анюту, что она так благотворно подействовала на моего братишку.

— Ты готов молиться, а я и молюсь. Она, когда спит, свернется калачиком такая маленькая. И я действительно благодарю бога за то, что он ее мне послал.

— Слушай, а тебя в самом деле в день Юбилея осенила мысль о женщине?

— Знаешь, Шур, в тот раз, когда наши дамы с тобой в конце вечера прощались, целовали тебя, на "посошок" пили, я перехватил взгляд твоей Люсьены. Я не поэт и вряд ли смогу подобрать правильные слова. В нем было все — и любовь, и ирония, и нежность, и уверенное спокойствие. Дескать, бог с вами, обхаживайте, целуйте моего Санечку. Все равно он мой и любит только меня. Честно говоря, я тебе так тогда страшно позавидовал.

— Я помню, у тебя что-то настроение в конце вечера испортилось. К нам не поехал, Филипповну, как она перед тобой не крутилась, с собой не взял. Что с тобой случилось тогда? Я на следующий день спрашивал, а ты только отмахнулся.

— Да не нужна мне эта Светлана, сто лет! — воскликнул Оболенский.

— Ну, это сейчас, а в день рождения мог бы и расслабиться, — усмехнулся Шурик.

— Ой, Шурка, прекрати, — с досадой махнул рукой Стас.

— Пришел я вечером домой, сел и задумался. Пятьдесят лет стукнуло. И вроде бы всего, чего хотел, того и достиг. Сына на ноги поставил, у меня стабильный, хорошо отлаженный бизнес, деньги есть. Квартиры, машины, коттедж — все есть. Женщины тоже вниманием не обделяют. А моей нет. Моей женщины, которая будет смотреть на меня таким же взглядом, как твоя Люсьена.

И тогда я действительно воззвал к небу. Господи, просил я, ну пошли мне мою женщину! Не святую, не идеальную, но мою. Предназначенную только мне. Неужели я еще не отработал свою карму? Неужели я не достоин такой радости? — молил я. — И бог меня услышал и послал!

— Стась! Ну, ты все-таки у нас не от мира сего, — вздохнул Шура. — От времени твоего воззвания, до встречи с Анной прошло четыре года!

— А я у бога не один, — рассмеялся Стас. — Не поверишь, Шурка, года через два после того, как я стал регулярно отправлять свою просьбу в Космос, со мной произошел странный случай Я, как-то во время медитации заснул, чего со мной никогда не случалось. И вижу, как сон наяву. И главное голос слышу.

На облаке, вроде, сидит мой ангел-хранитель и говорит, дескать, а что ты ропщешь, Оболенский? Ты просил меня помочь тебе воспитать хорошего человека из сына — я помог. Ты просил меня помочь наладить бизнес — я помог. Ты просил меня помочь заработать много денег — я опять помог. Ты никогда раньше не просил послать тебе женщину, а я посылал и много женщин. Но, когда они влюблялись в тебя, ты бежал от них, как черт от ладана. Тебе не нужна была их любовь, забота, ласка, душевное тепло. Тебе нужны были только деньги. Теперь у тебя много денег, так пойди и купи. Купи и заботу, и ласку, и сердечную привязанность. Купи бескорыстную любовь! У тебя же очень много денег.

Знаешь, Шурка, я проснулся в холодном поту. Но, видимо отработал я все-таки свою карму. Послал мне бог мою Анюту. А то, что много времени прошло со дня моей просьбы, наверное, ангелу-хранителю долго поискать пришлось. Я ведь мужик привередливый, мне, кого попало, не подсунешь, — ухмыльнулся он.

— Это уж точно, — согласился Шура. — Мы с Люсей заметили, что в последние год, два, до встречи с Анной, ты как-то обособился, отдалился от нас, закрылся в себе.

— Да у меня был еще один очень серьезный повод для недовольства собой, — ответил Стас. — Я когда пришел к выводу, что добился всего, задумался, а что дальше? Было такое чувство, что всю жизнь я стремился к какому-то финишу и очень хотел прийти первым, победить. Всю жизнь участвовал в какой-то гонке, крутил педали изо всех сил. Причем, гонка эта была не по гладкому асфальту, а по буграм и колдобинам. Я падал, поднимался и снова крутил педали. И, вдруг, вот он финиш.

Я все преодолел и пришел победителем. А действительно, — думал я, что дальше-то делать, к чему стремиться? Сил, вроде, еще не меряно, а цели нет. Заработать еще больше денег, это не цель. Сыну я уже не нужен.

— Стасон, что ты лепишь-то? — возмутился Шура.

— Я не в том смысле, что отец ему не нужен, — уточнил тот. — Просто Юрась уже твердо стоит на ногах и не нуждается в моей помощи, покровительстве и опеке. Я вдруг ощутил такую пустоту. Когда пропадает цель, жизнь теряет всякий смысл! Сиди и жди смерти.

— Стас, ты прямо мазохист какой-то, — с усмешкой заметил Шурик. — У тебя и так вся жизнь сплошная полоса препятствий. Сумел преодолеть их, живи и радуйся! — добавил он. — Так нет, тебе сразу скучно стало. Надулся, как индюк, сидишь и думаешь — какую бы еще преграду перепрыгнуть, да покруче!

— Ну, теперь-то все изменилось, — с довольной улыбкой ответил Стас. — Кроме того, что бог послал мне Анюту, у меня появилась новая, довольно сложная задача. А ты меня знаешь. Я цель вижу

— атакую!

— Слава тебе, Господи, — шутливо даже перекрестился Шура.

— Так поделись радостью.

— Я тебе скажу, только никому ни слова, даже Люсе, — предупредил его тот.

— Боже, как таинственно.

— Тут как-то, моя Анна у родителей ночевала. Я сел за компьютер и случайно открыл ее файл. Смотрю, какой-то текст. Стал читать. Читал, читал с экрана, устал. Сделал распечатку. И что ты думаешь? Анька моя роман написала. А мне ни слова!

— Да, иди ты! Целый роман? — удивился Шура.

— Представь себе. Да большой, я всю ночь читал. И знаешь, мне так понравилось. Я даже много нового о ней узнал. То есть, о чем она, видимо думает, а мне не говорит.

— И что?

— Что? Утром Анна пришла, я сплю, а распечатка на тумбочке лежит. Выяснили, разобрались. Я покаялся, что прочитал без ее ведома, она, что писала в тайне.

— Дай нам с Люсей почитать!

— Шура! Я же сказал, что она пока не хочет, чтобы об этом знали. Потом, Аня должна внести какие-то изменения, дополнения. Короче, надо доработать. Вот закончит, думаю, вы будете первыми читателями. А ты пока, ничего не знаешь, понял?

— Понял.

— Вот теперь новым видом деятельности займусь — продюсерством. Буду Анну раскручивать, — с улыбкой сказал Оболенский. — Я, конечно, не критик, но мне кажется, ее произведения найдут своего читателя. Так что жизнь выходит на новый виток.

— Дай бог! Я рад за вас обоих.

— Еще знаешь, Шурка. Когда я прочитал, то понял, что прототипом главного героя в ее романе являюсь я. Не внешне, не по событиям моей жизни, а по сути, по характеру и внутреннему содержанию. И когда я попытался представить себя в придуманной Аней жизненной ситуации, то понял, что я бы действительно поступил так, как она описала. Я даже испугался. Это как же она меня изучила!

— Все, Стасон! Ты еще не успеешь подумать, а жена уже будет знать, что ты задумал.

— Да так оно и есть. Я начинаю о чем-либо говорить, а Анна уже все поняла, что я хотел сказать.

— Это, конечно, неплохо, если у тебя греховных мыслей не появится, — с лукавой улыбкой заметил Шурик.

— Ладно, пошли, пора заканчивать, — сказал Стас, направляясь к двери.

Вскоре съемка продолжилась.

— Станислав, мы немного отвлеклись на самом интересном месте. Вы произнесли такую фразу, что в каких-то обстоятельствах, вы бы так с женой не поступили или так бы жене не сказали. Отсюда мой последний вопрос. В каких ситуациях, вы бы не поступили так, как это делают ваши знакомые?

— На этот вопрос можно ответить только на конкретных примерах.

— Пожалуйста!

— Хорошо. В субботу сидим у моего приятеля, играем в шахматы. Заранее договорились о встрече, оба любим это дело, в общем, играем часа два. Приятель начинает все чаще посматривать на часы и ворчать, что жена где-то шляется, а он умирает с голоду. Времени около часу дня.

Приходит жена. "Радостная" встреча двух любящих сердец. С кухни доносится глухое шипение моего друга, как ему стыдно перед таким уважаемым человеком (это передо мной), жены нет, на стол накрыть некому.

Выясняется — жена "шлялась" на вызов в школу, по поводу сына десятиклассника. Обед с утра приготовлен, стоит на плите. Готово и первое, и второе. Кстати, если бы не я, он бы не шипел, а еще и наорал на женщину. А я бы на месте жены, вот клянусь, кастрюлю бы ему на голову одел, а не пытался оправдаться.

Во-первых, в школу, по поводу взрослого сына должен идти отец. И приятель прекрасно знал, куда ушла жена, но не пошел сам, сославшись на важную встречу. Это опять же со мной. Как будто встречу нельзя было отложить, т. к. мы на шахматную корону играли.

Во-вторых, обед на плите — хочешь есть, ешь. Так ведь ему надо, чтобы жена разогрела, налила, ложечку подала, хлеб нарезала и перед любимой харей поставила.

А я тогда подумал, что уж если ты из жены сделал прислугу, то хоть сыном-то, сам займись. В моем мозгу подобная ситуация не укладывается. Как может женщина воздействовать на взрослого сына? Да, никак. Орать на него бесполезно. Лупить — тоже, он и отмахнуться может. Найди подход, ищи компромиссы.

— Станислав, но у вас была другая ситуация, вы воспитывали сына один. Как правило, на родительские собрания и на вызов в школу ходят мамы, — заметила журналистка.

— Я не знаю, кто придумал такое правило. Но надо быть совсем тупым, чтобы не понимать, что если упустишь время, то ведь потом к сыну не подступишься. Рыпнется, когда-нибудь отец на своего отпрыска, а тот его пошлет куда подалее.

Шестнадцать, семнадцать лет, да в нынешние времена у родителей уши, как локаторы должны работать, все улавливать. В этом возрасте сын уже не пацан, он, я извиняюсь, давно трахается в полный рост. О чем он с матерью может говорить? Я помню себя в этом возрасте. Попробуй на меня накричать или приказным тоном сказать! Да я рогом в землю упрусь, а сделаю по-своему.

Вот мужики сами пускают все на самотек, а потом сокрушаются. Вроде кормил, поил, деньги давал, а сынуля папане, вдруг какую-нибудь козю-мозю подстроил. А это не вдруг! Он рос сам по себе, никакого контакта с отцом не имел и, в результате, поступает так, как считает нужным. Ему не с кем было посоветоваться, кроме друзей, у которых мозгов столько же, сколько у него самого. Папа работает, ему всю жизнь некогда.

Мой отец был первым секретарем райкома партии. Наш город является районным центром. По тем временам это первый человек в районе. Забот у него было выше головы. Однако же, он всегда находил время поговорить со мной, вникнуть в мои юношеские проблемы и в школу зайти. На охоту, на рыбалку без меня никогда не ходил. В отличие от многих партийных деятелей, которые на охоту и рыбалку возили или молодых девок, или водку ящиками.

Если бы именно отец не сумел мне внушить, что мужчина несет ответственность за свои поступки, если бы я не видел, с каким уважением и нежностью он относится к маме, да слинял бы я в Москву от Иринки и думать бы забыл.

Вникни ты в проблему, которая возникла у твоего сына, шевельни мозгой. Подумай, как помочь ему, чтобы и его не унизить, и результат получить.

К примеру, когда в десятом классе я решил не подстригаться, а носить длинные волосы, никакие уговоры и просьбы матери до меня не доходили. Пока отец не встретился с директором школы на улице, и она ему не пожаловалась на меня.

Папа пришел и сказал: "Сын, ты уже взрослый и я не могу тебе приказать, а тем более не стану обстригать тебя сам, как мне посоветовала директор. Если ты не подчинишься требованию школьных правил, то за моей спиной начнутся разговоры, что для сына первого секретаря никаких правил не существует. Он, особая личность. Я думаю, авторитета твоему отцу это не прибавит. Решай сам".

И я подстригся, хотя Иришке так нравились мои локоны. Мне было страшно обидно, но подвести отца я не мог.

А знаешь, Лена, через шестнадцать лет я взял реванш, — с хитрой улыбкой добавил Оболенский. — Ситуация повторилась стопроцентно. Мой сын, который учился в той же школе, отказался подстригаться в девятом классе. Меня вызвали в школу, и тот же директор, Валентина Ивановна, стала выговаривать мне претензии по поводу шевелюры моего Юрки. Причем, по старой памяти, называя меня Стасом и обращаясь ко мне на "ты".

Я надел на лицо свою самую непробиваемую маску. Очень вежливым и холодным тоном объяснил ей, что я уже давно Станислав Георгиевич и что длина волос не влияет на умственные способности моего сына. Поэтому, он будет носить такую прическу, какая ему нравится.

— Значит, заступились за сына, — улыбнулась Елена.

— Это было делом принципа. Во-первых, я считаю, что это глупость — стричь всех под одну гребенку. А потом, я все-таки на ней отыгрался за давнюю обиду. Ну, не умею я прощать зло и обиду, причиненные мне. До сих пор не научился.

— Станислав, мы опять отвлеклись. Если не трудно, давайте еще один пример, который ярко характеризует ваше понимание взаимоотношений между мужем и женой в семье.

— Ну, давайте. Расскажу то, что произошло буквально месяц назад. Опять же субботний день. Анна с Люсей записались заранее, к какому-то суперпарикмахеру, и еще куда-то, не вникал. Короче, пошли по бабьим делам наводить красоту.

Я, от нечего делать, пробежался по всей квартире с любимым пылесосом. Обед был в стадии приготовления, мясо булькало на плите, и я решил помыть окна на кухне. Пусть, думаю, Анютка придет, порадуется и похвалит меня.

Когда уже домывал второе, приходит Дмитрий. Мой ровесник, давний знакомый. Умнейший мужик, с потрясающей интуицией — куда вложить деньги, и умением оказаться в нужное время в нужном месте. Мы с ним частенько сотрудничали, и в делах бизнеса понимали друг друга с полуслова. Одна слабость у мужика, в последнее время стал большим любителем принять лишку на грудь.

Вот, сейчас я тебе приведу разговор двух мужиков, которые говорят на одном языке, но совершенно не понимают один другого во взгляде на семейную жизнь.

— Стас, плесни чего-нибудь, шланги сохнут, — попросил Дима.

— Возьми в баре, что хочешь, а в холодильнике есть холодное мясо и рыбка малосольная. Видишь, я занят, — говорю ему.

Немного освежив голову, Дмитрий с удивлением смотрит на то, как я вожусь с окном.

— Ты что делаешь?

— Окно мою.

— А зачем?

— Чтобы чистое было, не проснулся что ли, — отвечаю я.

— А Анна где? Заболела?

— Да, куда-то с Люськой намылились. В "Салон красоты", вроде. Ты закусывай, давай. Скоро мясо будет готово, горячего поешь, а то что-то видок у тебя не ахти.

— Подожди, я не понял. Жена в "Салоне красоты", а ты окна моешь, и еду готовишь? Так?

— Ну, а почему бы, не сделать любимой женщине приятный сюрприз?

— Слушай ты, супризер! Ты чего мужское племя позоришь? Моя Нинка с твоей Анной чуть ли не подружками стали. Перезваниваются частенько и встречаются.

— Ну и что?

— Да, если Анна с моей поделится, какие ты ей сюрпризы делаешь, Нинка ведь мне всю плешь переест! Я и так в опале. Вычислила она меня у подруги.

— Ладно тебе, Димка. Будем надеется, что не поделится.

— Я понимаю, когда ты один жил сам управлялся. А теперь, чего пластаешься? Ты женился-то зачем?

Он так искренне возмущался, что мне стало смешно.

— Дима! Если бы мне нужна была домработница, я бы ее нанял. Дешевле бы обошлось, чем свадьба, венчание, путешествие и прочие дела.

— А ты что, на работе не устаешь? Отдыхать в выходные тебе не положено?

— Господи, я и отдыхаю. Готовить, мое хобби. У меня возле плиты душа поет.

— А окна? Мужик моет окна. И кто? Сам господин Оболенский.

— Кстати, а ты когда-нибудь окна мыть пробовал? — спросил я.

— Ты че, рехнулся?

— А ты попробуй разок. Так ручками намашешься, мало не покажется. Сразу поймешь, что это не женская, а как раз мужская работа.

— Да иди ты к черту! Кстати, я руки ходил мыть, в коридоре о пылесос споткнулся. Это, случайно, не ты пылесосил? — ехидно поинтересовался он.

— Случайно, я. У меня такой пылесос классный! Легонький, бесшумный и очень мощный.

— Слушай, Оболенский, ты псих. О пылесосе, как о новой иномарке говоришь. У меня есть очень хороший знакомый психоаналитик. Тебе телефончик дать?

— Сам ты, псих! Да я последний год, вообще, живу, как в раю. Раньше все сам, а теперь у меня помощница появилась в лице любимой женщины.

— Как ты сказал? Помощница? Боже, как все запущено, — с сарказмом констатировал Дмитрий. — Анна у тебя хоть работает?

— Наши доли, которые мы строим, через свое агенство продает.

— Мне-то не надо мозги туманить. Сам, небось, продаешь, а Анна твоя за это комиссионные получает.

— Какой ты догадливый. Кстати, я с ее агенством очень выгодный договор заключил. Мы через них квартиры приобретаем под низкий процент. А комиссионные за наши доли, которые они продают, включили в стоимость квартиры. Мы получаем свои деньги и они свои. Мне сто лет не надо, чтобы Аннушка деньги приносила. Я ей позволил работать по одной причине. Чтобы она не скучала, общалась с людьми, наряды было куда надевать. Не киснуть же ей в этой огромной квартире.

— Вот и пусть сидит дома, если тебе ее денег не надо. Пылесосит, окна намывает, еду готовит, а не наряды демонстрирует. Тоже мне, топ-модель.

— Для кого-то, может быть, и нет, а для меня она лучше всякой топ-модели.

— Правильно! В выходные дни муж- бездельник домашними делами занимается, а измученная непосильным трудом жена в "Салон красоты" бежит.

— Да пусть она делает, что хочет. Пусть чистит перышки. Ходит на массаж, в бассейн, в парикмахерскую, в солярий. Будет радостной, счастливой и желанной для меня.

— Вот знаешь, что я тебе по старой дружбе скажу, Стас. Я понимаю, у вас первый год совместной жизни, любовь-морковь и т. д. Но ведь нельзя так баловать женщину. Она же тебе на шею сядет и ножки свесит. Попомни мои слова.

— Димуля, шея у меня, конечно, крепкая, но места там не для кого нет, даже для Анюты. Ты пойми, Димка, таким вот сюрпризам, она радуется гораздо больше, чем очередной дорогой цацке с брюликами. Так мало надо женщине для радости, и как редко мы им это даем. Вот я свою обувь чистил и ее за одним прихватил. Дим, счастья на неделю.

Я же и для себя стараюсь. И, если уж жена сядет на меня, то никак не на шею, а, извини, на кое-что другое. И такое удовольствие мне доставит, так будет меня любить, уж поверь мне.

— Вот прожил бы с женой тридцать лет, как я, тогда бы поговорили.

— Шура тридцать пять лет со своей Люсей прожил. И до сих пор ее балует, и сюрпризы приятные делает. Его жена вместе с Анюткой пошла, а он постельное белье стирает. Только что мне звонил.

— Тьфу, два придурка, совсем охренели!

— Да, конечно. Стирать белье в машине-автомате, это же так трудно. Надо порошок засыпать и кнопку нажать. Чего ты возмущаешься? Зато Люська придет, ей приятно будет.

— Да вы же развращаете баб! Баба четко должна знать свое место, свои обязанности, и мужа почитать.

— Ага! Особенно, когда его приносят и кладут у порога, как тебя иногда.

— Да, даже в этом случае. Я хозяин, я деньги зарабатываю, я ее содержу. И все, что она имеет, дал ей я.

— Сам ты придурок. Это наша святая обязанность, тут и хвастаться нечем. Содержит он ее. Нина у тебя всю жизнь работает, насколько мне известно.

— Сколько она там зарабатывает-то?

— Слушай, Димка, это, конечно, не мое дело, но что за мымру ты себе опять отыскал? У тебя Нина умная, симпатичная, ухоженная женщина. Как она тебя столько лет терпит? Ты ведь сдохнешь без нее, если у Нинки терпение лопнет. Кто тебя из запоев то выводит? Можно сказать, с того света вытаскивает? А ты отойдешь и снова гарцуешь по чужим бабам.

— Ну и что? И бабенку я себе завел, очень даже ничего. Вот, квартирку ей куплю, может быть, совсем к ней перееду.

— А что, она пьет? — поинтересовался я.

— С чего ты взял? — удивился Димка.

— Ну, если баба не пьет, а тебя пьяного принимает, значит у нее к тебе меркантильный интерес.

— Ой, надо же! — возмутился он. — В тебя влюбляются, а ко мне только денежный интерес.

— Если Нина тебя пьяного выгоняет, значит, ты ей в таком виде противен. А ты к той, чуть живым, тащишься, и она тебя принимает. Какой нормальной бабе понравится, что по ней ползает пьяный мужик? Для чего-то она это терпит. Ты купи квартирку-то, купи, — ехидно посоветовал я ему. — И гарантирую, не только пьяным, ты даже трезвым к ней не зайдешь. "Мавр сделал свое дело, мавр должен уйти"

— Не сочиняй, — с досадой отмахнулся Дмитрий.

— Да у меня нюх на таких баб, — говорю я ему. — Диссертацию могу написать на тему: "Как распознать, что женщина ловит тебя на кошелек?". Думаешь, со мной такого не было, да, сколько угодно!

— Вот так задушевно мы с другом побеседовали. Каждый остался при своем мнении. Леночка, может, хватит примеров, и ты поняла мой взгляд на взаимоотношения в семье?

— Да, Станислав, я все поняла. Больше у меня к вам вопросов нет. А вот у вашей жены я хочу спросить одну вещь, — сказала журналистка, поворачиваясь к Анне. — Анна Александровна, где таких мужиков дают?

— Ой, не знаю, это уж, где бог пошлет, — улыбнулась Анюта. — А произрастают такие особи, на мой взгляд, только на Тюменском Севере.

— Так, принимаю, как выразился Станислав Георгиевич, командирское решение — бросаю все и уезжаю на Тюменский Север, — с улыбкой сказала Лена.

— Леночка, — обратился к ней Стас, — ты, наверное, думаешь, что я весь такой белый и пушистый. Жене по хозяйству помогаю, подарки ей дарю, не пьянствую, и жизнь со мной — сплошной рай, — с усмешкой сказал Оболенский. — Уверяю тебя, что это не так.

По хозяйству я помогаю потому, что привык за 32 года делать это. Судьба заставила. Однако поверь, я действительно только помогаю, а не делаю все сам. Не каждый же день я окна намываю и бегаю по квартире с пылесосом.

Потом, а зачем я всю жизнь вкалывал, если на шестом десятке не смогу обеспечить жене достойную и безбедную жизнь? Как во всякой семье, за год совместной жизни у нас случались и разногласия, и непонимание, и проблемы. Другое дело, что мы не делаем из этого трагедии. Не доводим все это до скандала, крика и выяснения отношений.

Ну, помолчим, какое-то время, подуемся. Мы же понимаем, что жить друг без друга уже не сможем. Значит, с чем-то надо смириться, а как иначе? Разбежаться из-за ерунды и страдать по одиночке, каждый в своем углу? Мы это уже проходили перед свадьбой, и нам обоим не понравилось! — усмехнулся он.

— Зато, как сладостен момент примирения. В основном, это заслуга Анюты. А виноват, чаще всего, я. Слишком долго я являюсь руководителем, и привык, что мои распоряжения выполняются беспрекословно. С Анюткой приказным тоном разговаривать нельзя. Она у меня гордая и независимая. И все-таки она очень мудрая женщина. А я, по жизни, весь черный и очень колючий, а не белый и пушистый.

Так что живи в Москве со своим мужем, просто старайся быть мудрее и терпеливее. И не надо тебе никого искать. Не сотвори себе кумира, а цени то, что имеешь.

— Да я пошутила. Ни на кого я своего Володьку не променяю, — ответила Лена.

Камера была уже давно выключена. Съемка закончилась. Журналистка сердечно поблагодарила всех за сотрудничество и сказала, что когда материал будет готов, она обязательно даст его просмотреть, прежде, чем выпустить в эфир. Люся с Шурой ушли еще раньше окончания съемки.

— Лена, — обратился Стас к журналистке, — если ты рассчитываешь, что сейчас попрощаешься и уйдешь, то сильно ошибаешься. Специально для нашей очаровательной москвички Анюта приготовила блюдо из оленьих языков. Так что сейчас мы идем в столовую и устраиваем прощальный ужин.

И еще, Леночка, теперь настал мой час задавать вопросы. Мы, можно сказать, душу перед тобой раскрыли, а сами ничего о тебе не знаем. Так не пойдет.

— Станислав, а я вам еще не надоела? — поинтересовалась Лена.

— О чем ты говоришь? — возразил Оболенский. — Не только не надоела, завтра я намерен взять отгул и покатать вас с Анютой по городу. В Тюмени есть очень красивые места. А вечером мы тебя проводим и посадим в самолет.

— Спасибо, Станислав Георгиевич. Я с удовольствием проведу с вами целый день, но самолет у меня в два часа ночи, так что не стоит беспокоиться, доберусь на такси.

— Так. Повторяю. Мы с Анютой проводим тебя в Рощино и посадим в самолет. Все! Я сказал!

Анна пошла накрывать на стол.

— Что наша гостья предпочитает? Коньяк, водку, виски, вино? — спросил Стас.

— Все это имеется у вас в наличии? — удивилась она.

— Обижаешь, Леночка! — ответил Оболенский, открывая дверцы серванта, где располагался его бар. — Выбирай, что твоей душе угодно.

В зеркальном баре находилось огромное количество бутылок, различных конфигураций и цветов.

— Да, такой бар может быть только у трезвенника, — заметила Лена.

— Точно, — согласился Стас. — Это моя слабость. Из всех стран, в которых я бывал, стараюсь привезти что-нибудь необычное и экзотическое.

— И вы все это пробовали?

— Ой, боже сохрани! В винах-то я неплохо разбираюсь. Еще знаю, что вот это хороший армянский коньяк, а это французский.

— Тогда уж выбирайте сами, я не специалист

— Давай возьмем вот этот коньяк и это вино. Очень приятное, Анюта у меня его любит.

Забрав бутылки, они отправились в столовую.

— Анна, какой у вас шикарный бар! — восхищенно сказала Лена, когда они вошли.

— Не у нас, а у господина Оболенского, — возразила Аня. — Он начал его собирать задолго до моего появления. Одна дама с его работы сказала мне, что их шеф не пьет, а "на лапу берет" только импортными бутылками. Все об этой его слабости знают. Давайте садиться за стол, иначе все остынет. Лена, ты когда-нибудь пробовала оленьи языки?

— Нет, только слышала о них.

— Обещаю, что свой язык от удовольствия проглотишь, когда попробуешь.

Во время ужина Оболенский галантно ухаживал за дамами и говорил витиеватые тосты.

— Станислав, — обратилась к Оболенскому журналистка, — а можно я еще вас немного помучаю и задам вопрос, который не решилась задать перед камерой?

— Ненасытная ты женщина, Елена! Валяй, спрашивай!

— Я не спросила у вас о том, какие недостатки вы прощаете своей жене?

— Честно говоря, для меня это очень сложный вопрос, — усмехнулся Стас. — Я, вообще, считаю, что у женщины существует только один недостаток — блудливость. Все остальное — достоинства.

Вот что я могу отнести к недостаткам в своей Анютке? То, что у нее нет привычки, все раскладывать по своим местам? Что она брючки свои и пиджак на спинку стула повесила или тарелки поставила не в том порядке, к которому я привык? Да наплевать! Я сам ее вещи развешу, с любовью и удовольствием. А у тарелок пусть теперь будет новый порядок расстановки. Пусть они совсем стоят в беспорядке, коли, ей так нравится. Если я педант, не буду же я ее носом тыкать и мучить. Я прекрасно помню, сколько невероятных усилий пришлось мне приложить, чтобы научиться этому.

Заставить ее бросить курить я тоже не имею права. Если это доставляет ей удовольствие — пусть курит. Просто я теперь сам покупаю ей самые легкие и безопасные сигареты. И заметил, что она стала намного меньше курить.

Понимаешь, Лена, Анюта моя умна, начитана, самобытна, талантлива, наконец. У нее существует свой внутренний мир, в который даже мне нет полного доступа. Я хочу, чтобы ей было комфортно и уютно жить со мной. И совершенно не хочу ничего в ней менять и ломать. Так же как она ничего не пытается поменять во мне. Потому, что это не реально. И мы оба это понимаем. Если бы это было не так, у нас бы ничего не сложилось.

Я не представляю, что вот бы моя Анютка, заглядывала мне в рот, ходила передо мной на цырлах, пыталась во всем угодить, со всем бы соглашалась, лебезила передо мной. Да, я бы через неделю застрелился.

Я вижу в ней главное, я вижу в ней ее суть. Она для меня и любовница, и друг, и советчик, и мамочка. В каких-то случаях, и оппонент, что тоже необходимо. И пусть в ней все остается так, как есть. Может для кого-то, определенные ее характерные черты были бы неприемлемы. Для меня именно такая, какая она есть, это то, что мне нужно! Со всеми ее слабостями, странностями и заморочками.

Зато я точно знаю, что мне никогда не будет с ней скучно!

— уверенным и довольным тоном заключил Оболенский.

— Да, далеко не всякий муж так воспринимает свою жену, — покачав головой, сказала Елена.

— Не жену, Леночка, а, прежде всего, любимую женщину, — поправил Стас.

Ужин продолжался. Кроме оленьих языков, Анна выставила на стол огромное блюдо с рыбным ассорти из северных рыб и черную икру.

— Мой Володька умрет от зависти, когда я ему расскажу, чем вы меня здесь угощали, — сказала Лена.

— Володька это, надо полагать, муж? — поинтересовался Стас. — А дети?

— Двое сыновей у меня. Старшему двенадцать, а маленькому четыре годика исполнилось.

— Две виноградинки, значит у мамы, — пошутил Оболенский.

— Нет, Виноградова — это моя девичья фамилия. Я не меняла фамилию ни первый, ни второй раз.

— Так ты второй раз замужем? — спросил он.

— Да, но отец у моих детей один, — с хитрой улыбкой ответила Елена.

— Вот как! Тебе тридцать два, старшему двенадцать, а во сколько же лет ты первый раз замуж выходила? — удивился Стас.

— В первый раз я вышла замуж почти в двадцать, а родила от будущего второго.

— Уже интересно, а поподробнее, — с удивленным выражением лица попросил мужчина.

— Со своими мужьями я познакомилась в институте, — начала свой рассказ журналистка. — Они были друзьями и учились на два курса старше меня. Оба ухаживали за мной, но я выбрала Володю. Слава тоже был в меня влюблен, но вел себя корректно, вроде бы ни на что не претендовал, и частенько мы проводили время втроем.

Мы с Вовчиком дружили около года, были уже близки и собирались пожениться. И вдруг, по программе обмена студентами был объявлен конкурс. Несколько наших лучших студентов должны были поехать в Канаду, а их студенты приехать к нам. Оба моих друга тоже участвовали в конкурсе.

Когда Володя пришел ко мне и сказал, что он вошел в число победителей и уезжает на два года, я очень расстроилась. Мы тогда уехали на дачу и провели там два выходных дня. Я плакала и уговаривала Володьку отказаться от поездки. Ночью, наверное, в порыве страсти он даже пообещал мне, что останется.

Но, видимо, посоветовавшись с родителям, все-таки решил ехать. Мы сильно поругались и наговорили друг другу гадостей. Я сказала ему, что если он уедет, то выйду замуж за Славку. Вовка психанул и ушел, хлопнув дверью. Я его даже не провожала. Он уехал, и не писал мне, и не звонил.

А, где-то, через месяц, я почувствовала, что беременна. Славик всегда был рядом. Он уверял, что Володя не пишет и ему. А когда узнал о том, что я жду ребенка, сделал мне предложение.

Чтобы у меня не оставалось сомнений, сказал, что получил письмо от одного из наших студентов и узнал, что Вовка там живет с канадкой и, вообще, не собирается возвращаться.

Это потом, когда уже Дениска родился, и мы были женаты, я нашла у него Володины письма, в которых тот умолял друга поговорить со мной, чтобы я сменила гнев на милость и написала ему.

— А сам так тебе так и не написал? — спросила Анна.

— Письмо от него я получила только через полгода. Оказалось, что Слава сообщил другу, что мы с ним согрешили, я забеременела, и он вынужден был на мне жениться. Поэтому в Володином письме были только упреки и ни слова о любви.

Вернулся он, когда сыну было уже больше годика. За все время он даже на каникулы домой не приезжал. О том, что Денис Вовкин сын, знала только моя ближайшая подруга. Она-то меня и выдала.

Подкараулив мою маму, которая гуляла с внуком во дворе, он вытащил ребенка из коляски и увез к себе домой. Естественно, я тут же прилетела за сыном. Мы объяснились, все выяснили, и к Славе я больше не вернулась.

— Ну вот, Лена, тоже можно писать целый роман по этому сюжету, — заметил Оболенский.

— А знаете, Станислав, какое радостное событие, на которое я уже не рассчитывала, произошло у меня накануне отъезда в Тюмень?

— Какое?

— Славка, из чувства мести, никак не хотел отказываться от права на отцовство. И по документам Денис числился его сыном. А перед самым моим отъездом, вдруг, позвонил и сказал, что согласен написать заявление. Все пришлось оформлять через суд. Мы это сделали, и я уехала со спокойной душой.

— Видишь, Лена, все хорошо, что хорошо кончается,

— улыбнулся Стас.

— Но мне интересно, как вы догадались о радостном событии?

— Леночка! Когда иллюзионист делает свои фокусы, все восхищаются. А, если узнают секрет, как он это делает никому уже не интересно. Я не буду выдавать своих секретов. Могу сказать только, что позитивная, радостная энергетика просто била из тебя ключом. Я это сразу почувствовал.

— Кстати, вы обещали сделать мне какую-то диагностику, — сказала журналистка.

— Да без проблем, — ответил Стас.

Они прошли в другую комнату. Оболенский что-то долго колдовал над молодой женщиной, дал ей кучу советов, показал, какие упражнения необходимо делать, чтобы ее "третий глаз" никогда не дремал.

На следующий день они катались по городу, снимались на видео, фотографировались. Потом вернулись к Оболенским, и все вместе уселись лепить беляши.

— Станислав, ваши с Анной дети и внуки живут в Париже, а вы не собираетесь навсегда переехать туда? — поинтересовалась Лена.

— В Париж? Боже упаси, — ответил Стас. — Я мог бы уехать не только в Париж. У меня есть близкие родственники в Израиле, Америке и Канаде. Четыре сестры деда Моисея в свое время уехали в Израиль. Потом, кто в Канаду, кто в Америку. Я там бывал, поддерживаю с родственниками связь, мы перезваниваемся.

Но вот подумай, кому я надо в чужой стране? Кому нужен какой-то там господин Оболенский в Париже, например? Я русский еврей. Здесь моя Родина, здесь мое дело, близкие мне люди. Здесь я нужен! Когда я надолго уезжаю, мне звонят, советуются, интересуются моими делами.

Сын другое дело. Он образование получал в Англии и Франции. С семнадцати лет за границей. У него уже менталитет другой. Он там свой.

А я вынашиваю другую мечту. Я хочу свой основной бизнес передать внукам — близняшкам. Сыну пока об этом не говорю. Но я жизнь положу, а добьюсь, чтобы в моих внуках заговорил "голос крови". А "голос крови", это не национальность. Это зов предков. Это зов земли, где жили твои прародители.

Мои внучата родились во Франции. Но, какие они французы? В их жилах течет еврейская, русская, узбекская и хохляцкая кровь. У Иришки отец был хохол. Это только нам известно. А какая еще там кровь присутствует, один бог знает. Все их предки родились и жили на территории Советского Союза. А я считаю, что это одно и то же, что Россия.

Пусть моя ненаглядная внученька вырастет француженкой. Я ее безумно люблю, обожаю и балую. Сын с невесткой жалуются, что после моего очередного приезда с Дашкой сладу нет. Она будущая женщина и пусть живет, где пожелает, а к деду только в гости наведывается.

Мальчишки другое дело. Мой долг внушить им любовь и уважение к России. Объяснить, какие огромные перспективы открываются им здесь. Поверь мне, как экстрасенсу, как бы сейчас ни было, Россию ждет просто потрясающий взлет. Предсказаниям моего деда Моисея тоже в свое время никто не верил, даже мой отец, а они сбылись. Я мечтаю, чтобы мои внуки жили и трудились на благо своей настоящей Родины.

— Вы думаете, что ваш сын согласится?

— А куда он денется? Не на чужбину же я их хочу забрать.

Ночью Стас с Анной проводили Елену в аэропорт. Там Оболенский вручил ей "волшебную" сумочку.

— Это сумка-холодильник, — сказал он. — Здесь несколько оленьих языков, муксун и осетринка, пусть побалуется твой Володька.

— Лена, мы очень скоро можем увидеться, — сказала Анна. — Моя доченька в ближайшие дни должна родить. Будем лететь через Москву и обязательно зайдем к тебе.

— Замечательно, — обрадовалась Лена. — Познакомитесь с моим семейством. Будем ждать!

Они сердечно распрощались, и Елена улетела. Сидя в самолете, журналистка вспоминала своих новых знакомых и улыбалась. Вот уж воистину, любви все возрасты покорны, — думала она. Лена была очень довольна отснятым материалом и рассчитывала на одобрительную реакцию своего руководства.

Передача об Оболенском вышла через месяц. Это было началом ее новой серии. И, судя по отзывам, она сразу же вызвала большой интерес у телезрителей. По электронной почте Лена переслала смонтированный материал Оболенским, записав вначале свои пожелания новым друзьям.

Дорогие мои, сказала им Елена, я желаю, чтобы ваши сердца еще долгие годы сохраняли любовь, уважение и нежность друг к другу. Пусть ваши души навсегда останутся такими же молодыми, какими были в дни нашего знакомства. Будьте счастливы, живите долго, а все ваши мечты пусть непременно исполнятся. Целую вас и обнимаю. Ваша "приемная дочь", Леночка.