Любящее сердце

Глава 20

За завтраком Лизабет молча терпела восторженные излияния своей горничной о предстоящем бале, который, оказывается, был задуман в виде маскарада. Люси рассказывала, что с утра герцогиня отлучилась в городок вместе со своей горничной, и, как полагают слуги, уехала до самого обеда. Уже готовились пригласительные для всех важных семей городка, дворецкий получил распоряжение герцога нанять дополнительно слуг для обслуживания гостей на балу. Лизабет с грустью думала, что Блэйкстоун удивительно легко пережил нашествие супруги с друзьями, не смотря на то, что заверял о нежелании видеться с ее светлостью. Как можно верить мужчине, который расточает комплименты и заверения в любви, если то же самое он делать и в отношении своей супруги? А этот бал-маскарад? Не должна ли она расценивать такое внимание к приезду герцогини в качестве примирения супругов? Червь досады и разочарования подтачивал девушку изнутри, заставляя метаться по апартаментам с невеселыми думами. Ничто ее не радовало, ни игра на рояле, ни мольберт, ни книги.

Герцог не появился у нее для разговора ни вчера вечером, ни сегодня утром. Люси рассказывала со слов других слуг, что вчера вечером у герцогской четы состоялся некий важный разговор в кабинете, после которого ее светлость пребывала в приподнятом настроении, расточая всем довольные улыбки, а его светлость наутро одобрил планы супруги по организации маскарада. И еще одна новость, которая снова удивила Лизабет: мисс Торнтон все же должна будет покинуть замок сразу после бала-маскарада, который состоится через две недели. Что означает сия отсрочка? Герцогиня замолвила словечко за гувернантку? А может, за эти две недели его светлость намерен найти новую гувернантку, следовательно, его просьба о помощи в обучении девочки, адресованная Лизабет, аннулируется? Наверное, сейчас самое лучшее время съехать из Даркхолта, ведь не собирается же она идти на бал-маскарад, да к тому же, ее никто и не приглашал.

Чувствуя, что от всех грустных мыслей у нее разболелась голова, Лизабет решила выйти в сад. Время близилось к полудню, солнце уже стояло достаточно высоко, нагрев землю и разогнав хмурые тучи. Тем не менее, погода в любую минуту могла вновь испортиться и, если еще промедлить, прогулка будет испорчена. Быстро накинув теплую шерстяную накидку и надев на голову черный капор, завязывающийся под подбородком атласной черной лентой в изящный бант, девушка отправилась по винтовой лестнице в парк, не желая встречаться с кем-либо из хозяев и их гостей в парадном холле.

Пережив несколько неприятных минут из-за спуска по скользкой лестнице в круглой башне, которую когда-то ей показал немногословный слуга Бен, Лизабет вышла к фонтану. Пройдя по дорожке и свернув направо, девушка медленно побрела по направлению к беседке. Осень брала бразды правления в руки, окрашивая все больше деревьев и кустарников в желто-оранжевые цвета. Медленно продвигаясь между изящно постриженными кустарниками и карликовыми деревцами вперемешку со статуями, девушка задумалась о своем отчем доме. Она волновалась о том, как движутся дела в поместье Винтер-Холл, вступил ли уже в права наследования ее враг, мистер Шелдон, не распродал ли он имущество и конюшню, в которой содержались великолепные породистые лошади?

Выйдя к беседке, Лизабет вдруг заметила, что полюбившееся место для уединения уже занято. Мисс Торнтон ворчливым тоном что-то снова выговаривала Виолле, отчего обычно жизнерадостный ребенок выглядел понуро и сердито. Однако, едва завидев полюбившуюся ей постоялицу, мисс Уэлсон, Виолла радостно вскочила и сбежала по лестнице. Ухватив девушку за руку, девочка втянула ее за собой в беседку.

— Мисс Уэлсон, я так рада, что вы пришли, а то мне мисс Торнтон не разрешает к вам приходить, говорит, что я вам надоела уже… ведь это неправда, да, мисс Уэлсон? — Обеспокоенный взгляд ребенка, полный надежды, тронул Лизабет за сердце. Однако такая явная ложь со стороны гувернантки в душе Лизабет вызвала резкое негодование и осуждение.

— Мисс Торнтон, как всегда, ошибается, милое дитя, — ответила девушка, смотря на гувернантку как на зловредное насекомое. — Просто, очень часто некоторые взрослые люди принимают желаемое за действительное, и кроме того, что мешало вам, Леди Виолла, прийти ко мне и выяснить правду?

Девочка захлопала в ладоши, и заулыбалась.

— Я так и знала, что они ошибаются… вы меня любите и ни за что не стали бы прогонять, а вы, мисс Торнтон, очень злая и нехорошая. — Гневно глядя на съежившуюся гувернантку, девочка топнула ножкой и повелительно произнесла. — Я рада, что вы наконец-то оставите меня, а теперь уходите из беседки, я больше не желаю вас слушать.

Мисс Торнтон тут же вскочила и, комкая конец шали, накинутой на плечи поверх шерстяного платья синего цвета, мстительно произнесла в ответ:

— Я все доложу ее светлости, юная леди, тогда уж вам придется прислушаться к голосу рассудка. Ее светлость не допустит, что бы вы общались с этой … дамой неприличного поведения.

Лизабет гневно сжала губы и подняла бровь в удивлении от столь явно выраженного оскорбления в свой адрес.

— Вы забываетесь, мисс Торнтон. Ваша манера изъясняться поражает своей вульгарностью и отсутствием хорошего тона, которые должны быть присуще людям вашего рода занятия, — холодно произнесла Лизабет, крепче сжав девочку за руку. — Боюсь, что мое мнения о вас слишком сильно упало, что не может удручать.

— А я уже давно сужу о вас слишком низко, мисс Уэлсон, сначала вы пытались очаровать милого доктора Фримена, теперь же вовсю занялись его светлостью в присутствии законной супруги, — гувернантка брызгала ядом, не смотря на присутствие ребенка, при этом цвет лица женщины приобрел нездоровый оттенок. — Но вам это просто так с рук не сойдет… вся округа уже знает о ваших делишках с герцогом.

Лизабет почувствовала, что гнев закипает в жилах и вот-вот вырвется наружу. Одно только сдерживало ее — присутствие ребенка. Смерив гувернантку презрительным взглядом, девушка с отвращением произнесла:

— Что ж, вот ваш удел, мисс Торнтон, завидовать другим более удачным соперницам и брызгать слюной от невозможности предложить мужчинам что-то более ценное, нежели свой скверный характер и ограниченность. Мне же, в отличие от вас, нечего стыдиться, потому как я чиста и перед людьми, и перед своей совестью.

Гувернантка смертельно побледнела, и со словами "я это так не оставлю" быстрым шагом удалилась в сторону замка. Лизабет перевела расстроенный взгляд на притихшую девочку, которая, широко раскрыв глаза и рот, наблюдала за разыгравшейся на ее глазах бурной сценой.

— Прошу меня простить, леди Виолла, что не сдержалась, и позволила вам оказаться свидетельницей столь неприятного разговора, — Лизабет погладила девочку по кудрям, рассыпавшимся по спине.

Затем с улыбкой осмотрела наряд Виоллы. Длинная юбка в складку из теплой шерстяной ткани в шотландскую клетку и коричневый редингтон с отделкой из красного атласа являли собой удачный ансамбль, так выгодно подчеркивающий все достоинства внешности Виоллы. Сам крой редингтона, повторявший покрой одежды для взрослой леди, скрывал все недостатки детской фигурки. Ярко красный берет кокетливо украшал темные кудри Виоллы, который впервые выглядели более насыщенными и блестящими.

— Должна заметить, что вы сегодня просто прелестны, — произнесла девушка, присев на корточки рядом с Виоллой. — У вас новый наряд? Вам очень идет. И вы, как я погляжу, воспользовались тем мылом, которое я вам купила на ярмарке? Волосы у вас просто светятся.

Девочка зарделась от удовольствия и улыбнулась.

— Это наряд папа выписал из Лондона. Он очень добрый и заботливый, правда? А мыло действительно очень хорошее, моя горничная Бетти даже удивилась, когда мои волосы высохли и стали такими.

Лизабет нежно улыбнулась.

— Да, у вас замечательный папа, Леди Виолла.

— Ой, мисс Уэлсон, зовите меня Виоллой. — Всплеснула руками девочка.

— Если так хотите, тогда и вы меня зовите просто мисс Лизабет, договорились?

— С радостью, мисс Лизабет.

— А за что вас отчитывала мисс Торнтон?

Виолла казалось немного смущенной, но ответила:

— Она хотела, что бы я попросила папу не отсылать ее из замка, а я сказала, что ни за что не стану этого делать, потому что я не люблю ее, и она мне не нравится, и никогда не нравилась. Она сказала, что я очень непослушный и трудный ребенок, и что без гувернантки папа отправит меня в закрытый пансионат для девочек… но ведь это неправда, папа никогда не захочет, что бы я так страдала вдали от него…

— Конечно же нет, детка. Его светлость говорил мне, что не станет этого делать.

— Но мама хочет отправить меня в пансионат для девочек. Она сама мне вчера сказала… Мне очень грустно от того, что мама так переменилась ко мне… она больше не говорит мне "мое бедное дитя" и не целует меня на ночь. Вчера вечером она была очень сердита на меня.

Лизабет нахмурилась. Как мать может называть своего ребенка "мое бедное дитя"? Неужели герцогиня совершенно не испытывает материнских чувств к Виолле, но почему?

— Я уверена, что тебе показалось. — Произнесла Лизабет, желая успокоиться ребенка. — Она, вероятно, устала с дороги, не волнуйся, она же твоя мама и, должно быть, любит тебя. Все уладится, вот увидишь.

Виолла хотела было что-то ответить, как вдруг услышала хруст ветки со стороны дорожки, и обернулась. Лизабет поднялась во весь рост. К беседке вышла одна из самых красивых женщин Англии, герцогиня Блэйкстоун. По пятам за нею следовала мисс Торнтон, зябко кутаясь в толстую шаль. Выражения лиц обеих дам не сулили ничего хорошего как мисс Уэлсон, так и Виолле. Внутренне подобравшись, чувствуя напряжение в области затылка, Лизабет с полным внешним спокойствием разглядывала ее светлость, не поведя даже бровью на точно такое же разглядывание собственной персоны.

Зеленая атлас-тафта идеально подчеркивала великолепную фигуру ее светлости, казалось, кринолин нисколько не смущал ее движений, узкая талия была перехвачена поясом с золотой вышивкой. На плечи была накинута теплая темно-зеленая накидка с такой же вышивкой, как и на поясе. Изящные руки, затянутые в черные с золотом перчатки, крепко сжимали веер из черных пушистых перьев. Белокурые волосы были уложены в замысловатую прическу, при этом пара локонов кокетливо спускалась по спине и груди. В волосах виднелись бриллиантовые заколки, а в ушах сверкали бриллиантовые серьги в виде капель.

Если бы не полуденный свет, то герцогиню можно было бы принять за молодую девушку, сверстницу Лизабет, однако яркий дневной свет четко проявил мелкие морщинки в уголках суженных от злости зеленых глаз и презрительно кривящихся губ. "Да, — подумала Лизабет, — герцогиня очень красива, но при этом ее красота замораживает, слишком все идеально. Словно она сделана изо льда, а не из плоти и крови".

Молчание в беседке затянулось. Две женщины, глаза которых метали молнии, не уступали друг в другу в красоте. Только Лизабет, несомненно, выигрывала в молодости и душевной теплоте, что было слишком заметно со стороны. Тишину, наконец, разорвал властный голос ее светлости, повелевший дочери покинуть беседку в сопровождении гувернантки. При этом герцогиня так взглянула на Виоллу, что сразу стало понятно, серьезного разговора между нею и матерью не избежать. Девочка расстроено вздохнула и побрела в сторону замка вслед за мисс Торнтон, которая напоследок бросила в адрес Лизабет торжествующий взгляд.

— Так, так, так, — протянула ее светлость, указывая на девушку, которая даже не соизволила сделать положенный реверанс. — Значит, вы и есть наша постоялица, мисс Уэлсон? Должна заметить, что слухи оказались немного преувеличены. Вы не выглядите словно "богиня" или "пленительно красивой", доложу вам.

Яд так и брызжет из уст холодной белокурой красавицы. Лизабет не позволила испытать какого-либо сожаления, что она была одета не так нарядно, как соперница. Одно стало ясно, что мисс Торнтон уже успела насплетничать герцогине о якобы "бурном романе" между постоялицей и герцогом. Понимая, что теперь может оказаться главной мишенью для гнева Виктории, девушка плотно сжала губы, не намереваясь отвечать на грубость грубостью.

— Сожалею, что разочаровала ваши ожидания, ваша светлость. — Спокойный голос и равнодушие, казалось, еще больше разозлили герцогиню.

— Что? Сожалеете? Послушайте, юная интриганка, хочу вас предупредить сразу, я в курсе ваших поползновений в сторону моего мужа, так что даже и не пытайтесь завлечь его в свои сети. Я буду бдительно за вами следить, и, не дай Бог, увижу нечто, близко похожее на флирт с ним или малейший интерес с его стороны, вам очень не поздоровится. Я вас уничтожу.

Лизабет немного опешила от такого напора, но поняв, что соперница не испытывает настоящей уверенности в своем супруге, позволила себе немного расслабиться и иронично поднять бровь.

— Ваша светлость, простите меня за тугодумие, но право слово, не могу понять, о чем вы сейчас так эмоционально говорите? Сдается мне, что вас ввели в жестокое заблуждение, между мною и его светлостью нет никаких отношений, да и вряд ли они могли бы быть… я не считаю женатого мужчину перспективным для себя. Позвольте пройти…

Виктория заскрипела от злости зубами. Войдя решительно в беседку, она закрыла выход собой.

— Да уж, первое впечатление обманчиво, — заметила она задумчиво, но все так же злобно.

Впившись взглядом в соперницу, герцогиня едва ядом не брызгала:

— В начале разговора я подумала, что вы заскучавшая старая дева, которая, кроме черного, разве что предпочтет коричневый цвет в одежде. И что вы, как любая старая дева, без ума от его светлости. Должна вам сказать, мой супруг не пропустит ни одной юбки, какого бы цвета она не была. И что же я вижу? Молодую, очень расчетливую стерву, которая не остановится ни перед чем, что бы совратить чужого мужа…

Лизабет обратила внимание, что по дорожке в их сторону движется причина раздора двух женщин — Блэйкстоун, собственной персоной. Он ступал мягко, неслышно, так что Виктория не могла, находясь к нему спиной, услышать его приближение. Однако все те слова, которые она буквально выплевывала, были ему прекрасно слышны. С каждым брошенным оскорбительным словом лицо мужчины становилось все мрачнее, губы сжимались плотнее, а хлыст, который он держал в руках, грозился быть переломанным пополам.

— Виктория! — Грозно произнес герцог, отчего ее светлость испуганно обернулась к нему лицом, и прижала руки, сжимавшие веер, к вздымающейся груди.

Разглядев тучу на лице супруга, Виктория судорожно вздохнула, пытаясь осмыслить, что из всего сказанного ею, он мог расслышать.

— Как ты смеешь оскорблять мисс Уэлсон в моем замке! Ты сама здесь всего лишь гостья… ты забываешься!!! Немедленно извинись и оставь мисс Уэлсон в покое!

Герцогиня, вмиг растеряв всю свою уверенность, дрожащими губами произнесла:

— Нортон, любимый, я не могу выносить мысли, что у тебя может быть другая… прости, я ослеплена ревностью.

Блэйкстоун поднял бровь, выражая недоумение.

— Прекрати разыгрывать спектакль, сейчас не тот случай, чтобы строить из себя любящую супругу, я требую, чтобы ты принесла извинения! — Сердито бросил он в ответ, на что Виктория нахмурилась, но промолчала.

Переведя взгляд на девушку, которая стояла посреди беседки со скрещенными руками и была слишком задумчива, что не могло его ни беспокоить, обратился к Лизабет:

— Мисс Уэлсон, мне жаль, что вам пришлось выслушать оскорбления в Даркхолте от одной несдержанной на язык особы, которая не отличается должны тактом.

Девушка посмотрела в глаза мужчины, выражающие озабоченность, беспокойство и такую гамму чувств, что ее щеки тут же покрылись румянцем.

— Ваша светлость, это я должна просит прощение у вашей семьи, что оказалась причиной раздора супругов. — Ответила она герцогу, затем повернувшись к герцогине, холодно произнесла. — Не думаю, что услышу от вас слова извинений, да они мне и не нужны, так что оставляю вас.

Виктория отошла в сторону, снимая мысленно шляпу перед мисс Уэлсон за хитрый ход, и пропустила ту к выходу. Лизабет быстро покинула место ссоры, решив вернуться в апартаменты. Внешнее спокойствие совершенно не отражало те чувства, которые в настоящий момент клокотали внутри нее. Такого унижения она еще никогда не испытывала. Быть обвиненной в совращении чужого мужа, да еще и кем? Неверной и блудной супругой герцога… что за игру ведет Виктория? А Блэйкстоун? Разве слова его супруги не явились следствием того, что его светлость до недавнего времени вел довольно распутную жизнь? Или это все очередные наветы Виктории, обозленной и отвергнутой женщины, которая пойдет на все, чтобы уничтожить соперницу, даже очернить в ее глазах собственного мужа? И почему Нортон сам извинился за герцогиню, а не заставил это сделать виновницу оскорблений?

От всех мыслей, что хаотично носились в голове девушки, появилась пульсирующая боль в висках. Войдя в свои апартаменты, Лизабет сбросила с себя верхнюю одежду, затем платье и, переодевшись в пеньюар, залезла в кровать. Накрывшись с головой одеялом, девушка разрыдалась от обиды и душевного смятения. Вскоре появилась Люси и запричитала над хозяйкой, умоляя не плакать, сказать, кто обидел миледи. Поняв, что Лизабет не может успокоиться, она сбегала на кухню за кипятком и заварила успокоительный сбор трав. Заставив миледи выпить отвар, Люси разожгла камин в спальне, затем плотно задернула шторы. Выходя из спальни, девушка то и дело вздыхала, подозревая, что слезы не могли возникнуть на пустом месте. Кто-то слишком сильно постарался, чтобы ее хозяйка так страдала.

Проснулась Лизабет от нежных прикосновений к лицу, губам, затем глазам. Чьи-то горячее губы целовали ее, а руки гладили по волосам. Какое-то время она лежала, не шелохнувшись, думая, что ей снится сон, а сладостные прикосновения — это плод ее воображения. Затем пришла неожиданная мысль, что герцог проник к ней в спальню по тайному ходу и пытается ее совратить. Она резко вскочила и заехала своей головой по носу искателю приключений в чужих спальнях. Мужской голос взвыл, ругая, на чем свет стоит, маленьких фей и дриад, которые завлекают в свои сети мужчин, чтобы их тут же убить.

В свете огня, пылающего в камине, потирая ушибленную голову, Лизабет разглядела следующую картину. Она лежала в одной сорочке в постели, волосы разметались по подушке и простыне. Подол сорочки бесстыдным образом задрался до самых бедер и оголил ее стройные ноги. Рядом на кровати сидел мужчина в темном одеянии, держась за свой нос обеими руками, бубня нечто нечленораздельное и дико вращая глазами. Девушка с возмущенным криком столкнула мужчину на пол. Быстро развернувшись на кровати, она схватила тяжелый канделябр с прикроватного столика и подбежала с другой стороны к незадачливому соблазнителю.

— Кто вы и что вам надо в моей спальне? — сердито прошипела Лизабет, приподняв над собой канделябр обеими руками, намереваясь защищаться им в случае необходимости.

Мужчина простонал и выставил руки перед собой.

— Ох, милая мисс Лизабет, вы снова послали меня в нокаут, мне даже страшно становится, что вы сделаете со мною в следующий раз, как мне вздумается с вами увидеться.

Лизабет опустила канделябр, затем прошла к камину и лучиной зажгла свечи.

Поставив зажженный канделябр на место, она снова вернулась к повергнутому противнику.

— Ну-с, и что вы опять забыли в моей спальне?

Девушка надела пеньюар и сердито уставилась на Лорда Стила.

— Ой, миледи, — поднялся он, охая, и потер еще раз свой нос. — Я думал, что моему великолепному профилю добавилась пара шрамов, но видимо обошлось. А ведь больно, знаете ли?

— Не хныкайте как девица, милорд. — Сердитые искры еще сверкали из ее глаз, однако в уголках губ затаилась улыбка. — Я жду ответа на свой вопрос?

Невинный взгляд был ответом.

Лизабет вздохнула и, передернув плечами, отошла от мужчины. Присев в кресло возле камина, девушка только теперь заметила, что перед камином на столике были расставлены тарелки, супница, ложки, чашки и свежие булочки в корзиночке. Тут же был и чайничек, потрогав который, девушка ойкнула, так как слегка обожглась.

— Что это? — удивленно спросила она у гостя.

Тот почесал подбородок и философски произнес:

— Должно быть ваш ужин, дорогая. Кстати, тут хватит и на двоих.

Лизабет оторопела от подобной наглости. Мужчина тут же вскочил и бодрым шагом подошел к сервированному столику. Усевшись в кресло, он начал накладывать в тарелку горячее.

— Да, вы … вы… просто наглец, милорд. — Возмущению девушки не было предела. Она крепко вцепилась руками в спинку свободного кресла и не сводила гневного взгляда с этого безнравственного типа, который приступил к трапезе с завидным аппетитом.

— Прошу прощения, мисс Уэлсон, — заговорил он, утолив первый голод, — но я не ел со вчерашнего вечера… значит сутки уже. Весь день провел в дороге. После встречи с вами утром мне пришлось срочно отправиться в Лондон, чтобы навести кое-какие справки о ее светлости, затем в Рамсгейт… .кстати, у Нортона великолепный шеф-повар: эти мидии в винном соусе весьма недурны… ах, о чем это я… там кое-кто мне очень задолжал, пришлось напомнить…

Пока мужчина говорил, Лизабет немного расслабилась, удивляясь такой откровенности с его стороны. Лорд Стил вел себя с нею так, словно они старые знакомые или друзья, что не могло ее удивлять. "Может дело в моем сходстве с его покойной сестрой? — подумала она, присаживаясь в кресло напротив. — Он, наверное, неосознанно ведет себя со мною так, как вел когда-то с Дженеврой, только с какой стати он позволяет себе те вольности, которыми нарушил мой сон?".

Гость налил в единственный бокал, стоящий на столике, немного красного вина и подал его девушке со словами:

— Вот, выпейте, это позволит вам немного расслабиться и не быть такой сердитой. В конце концов, я мчался к вам сломя голову, а вы меня по этой самой голове еще и огрели. Кстати, я вам говорил, что цвет персика вам очень к лицу, хотя мне больше понравилось смотреть на вас без этого чопорного пеньюара.

Лизабет уже успела отпить глоток вина, как вдруг подавилась от его слов. Лорд Стил тут же подскочил и слегка постучал ей по спине между лопаток. Прокашлявшись, девушка напряглась, почувствовав, как жаркая мужская ладонь поглаживает ее спину.

— Прекратите немедленно, вы ведете себя возмутительно!! — воскликнула она и вскочила с места, неожиданно оказавшись в тисках его рук.

Мужчина казался озадаченным и взволнованным.

— Черт, вы так странно на меня действуете, мисс Лизабет, сам не понимаю, что делаю… меня к вам тянет как магнитом с того самого момента, как я вчера утром разглядел вас. Можно я вас поцелую?

Этот вопрос, заданный таким просительным тоном, окончательно вывел девушку из себя. Она попыталась вырваться из кольца удерживающих рук, но только спровоцировала мужчину еще больше. Жаркие губы резко прижались к ее приоткрытым губам, тут же завладев ими. Влажный язык проник вглубь ее рта, заставив содрогнуться. Вот только чувства, которые были вызваны этим поцелуем, нельзя было сравнить с теми, которые она испытывала от поцелуев Нортона. Отвращение и стыд завладели ею.

Она резко оттолкнула мужчину от себя и ударила по его голени ножкой, обутой в домашнюю туфлю. Удар был не сильным, но чувствительным. Вскрикнув, мужчина проскакал на одной ноге до кресла и буквально упал в него. Потирая ушибленное место, Лорд Стил начал смеяться.

— Ничего смешного, милорд, если еще раз вы позволите себе нечто подобное, я ударю вас в другое, более болезненное место, — прошипела Лизабет и подошла к столику. Взяв в руки бокал с вином, она залпом выпила сладкий нектар.

— Мисс Лизабет, вы необыкновенная женщина! — восхищенно произнес мужчина, приняв расслабленную позу в кресле и скрестив руки на груди. — Должен сказать, что еще ни разу за всю свою жизнь не получал столь резкого отпора. Вы великолепны.

— Говорите быстрее, зачем пришли и убирайтесь, — бросила девушка сердито.

Вздохнув, брат герцога задумчиво уставился в огонь, пылающий в камине.

— Ну, хорошо, только прошу меня не бить больше. Мое бедное сердце и так разбито, и что самое обидное, целуя вас, мне вдруг показалось, что целую собственную сестру… это так обидно, ведь меня к вам правда тянет, может это у нас семейное, Нортон, как я понимаю, тоже поддался вашим чарам.

— Вы опять?!

— Боже упаси, — вскинул руки Лорд Стил и уже серьезно добавил. — Вы нашли дневник?

Лизабет передернула плечами, чувство неловкости не оставляло ее. Из желания наказать этого самоуверенного и самовлюбленного повесу, она решила ничего не говорить о тайнике и его содержимом.

— Нет… я еще не искала, вы же дали мне намного больше времени, а сами уже явились на следующий день. Кстати, вы нарушили свое обещание. Почему бы вам не послать мне письмо вместо того, чтобы врываться в мою спальню? — изящно приподнятая бровь выражала недовольство.

— Я просто очень хотел вас увидеть, думаю, что в гостиницу вы вряд ли ко мне пришли бы? — ожидание и надежда в глазах заставила усмехнуться.

— Не забывайте, я леди! А леди не посещают мужчин в гостиницах.

— Я так и думал, вот поэтому сам к вам и явился. Благо, что знаю тайный вход в замок и все его потайные ходы. Жаль только, что получил довольно холодный прием…

— Я очень надеюсь, что ваш бесцеремонный визит больше не повторится, милорд. Я не позволю играть с моей репутацией и честью!

Лорд Стил поднялся и прошел к окну, тому самому, в котором и был спрятан дневник. Отодвинув в сторону штору, он посмотрел на море, которое начинало штормить и тяжелые черно-бурые тучи на ночном небе.

— Должен извиниться перед вами, мисс Уэлсон. Мой характер является виновником моей несдержанности, может, поэтому Виктория семь лет назад и пошла на то, чтобы удалить меня от своего двора.

— Что вы хотите этим сказать? Как она могла сделать нечто подобное…

Вздохнув, мужчина закатал рукава черной рубашки и подошел ближе к огню.

— Видите эти шрамы? Они остались от кандалов, в которых мне пришлось находиться довольно долгое время… почти год.

Лизабет удивленно вскрикнула и прижала руки ко рту.

— Какой ужас! Но как такое могло случиться?

— Я расскажу вам все как есть, — серьезно произнес бывший узник, — думаю, что вам нужно иметь ясное представление о герцогине и ее методах войны с врагами, а то, что вы числитесь в ее черном списке на втором месте после Нортона, это очевидно. Вы слишком красивы и чисты, чтобы она не опасалась вас. Присаживайтесь, это будет долгий рассказ. Кстати, может все-таки попробуете эти мидии?

Лизабет отрицательно помотала головой и села в кресло, сложив руки на коленях.

— Нет, спасибо, что-то аппетит пропал. Рассказывайте… не смотря на ваши выходки, вы неплохой человек и мне очень жаль вас…

— О, только не надо меня жалеть, — воскликнул мужчина недовольно, — я не для того собираюсь все вам рассказать, чтобы вызвать жалость или как-то расположить к себе… вы сами не понимаете, в какой можете быть опасности. Слушайте же.