Любыми путями

8 РЕАЛЬНОСТЬ или БЕЖАТЬ И НЕ ОГЛЯДЫВАТЬСЯ

Утром я едва смогла соскрести себя с постели. Я разлепила глаза и в них ударило солнце.

— Ух ты ж ё, — пролепетала я, стараясь потянуться в руках парня, но он так крепко прижал меня к себе, что я даже стала задыхаться, — Рома, — прошептала я, чуть толкая его в плечо. Пока я пыталась его разбудить, то попутно старалась хоть что-то вспомнить о вчерашней ночи. Я покраснела, прейдя К выводу, что помню только невероятное наслаждение и наполненные страстью каре-зелёные глаза.

— Ещё минуту, — прошептал он, прижав меня к своей груди. Да, соблазн поваляться был…будильник ведь ещё не прозвонил и…Но вот раздалась противная мелодия. Городовой со стоном открыл глаза и под звук будильника, стиснул меня ещё крепче и горячо поцеловал. Мне с трудом удалось вспомнить кто я и что я от такого умопомрачительного поцелуя.

— Привет, — промурчал он, — Надо вставать, — судя по голосу, ему не очень-то хотелось. А я боролась с отчаянным желанием последовать обычной схеме: удрать после секса. Хотя это не было сексом…Это было…Видимо такое и называют "заниматься любовью". Этой ночью меня любили, и это было невозможно не понять.

— Надо, — наконец, он разжал руки. Меня тут же обдало внутренним холодом. Я больше не почувствую этих рук…Стараясь не показать своего смятения, я ускользнула в ванную, где привела себя в надлежащий вид. Поезд у нас был девять, будильник поставили на семь. Надо собраться за полчаса. Я быстро освободила ванную и встретилась в коридоре с Акулиной.

— Ну как, готова вернуться к реальности? — улыбнулась я. Но девушка, пробормотав что-то невнятное, прикрыв рукой глаза, скользнула в ванную. Я тут же постучалась в дверь. — Уля, всё нормально? — ответом мне был слабый всхлип. Я уже откровенно ломилась в дверь. — Уля! — сурово произнесла я. Наконец, дверь открылась. Передо мной предстало неутешительное зрелище: заплаканная и припухшая Акулина с красными глазами.

— Что случилось? — тут же забеспокоилась я.

— Ничего, — что ж, вполне ожидаемый ответ.

— Что-то в городе? Тебе позвонили и что-то сообщили? — предположила я, входя в ванную и закрывая за собой дверь. Акулина всхлипнула.

— Нет, там всё нормально…Я надеюсь.

— Тогда что? — я не понимала очевидного.

— Мы поругались.

— А? — выражение лица у меня было наитупейшее.

— Со Стасом! — воскликнула она, у меня внутри всё похолодело. Как так? Они же с Матросовым идеальная пара и у них всё так хорошо. Неужели нам с Городовым всё-таки удалось их поссорить? Но последние дни мы вообще мало с ними общались и уж тем более ничего такого не делали…

— Из-за чего? — может всё не так серьёзно? А она плакала потому, что они ссорились очень редко. Я взглянула в опечаленные глаза Ули. Стало не по себе. Судя по всему, ей очень плохо…

— Я сама не помню, — призналась она, — Слово за слово и вот мы уже не понимаем друг друга. Мы такие разные… — она снова всхлипнула. — До этого такого не было, но он…я не подхожу ему, — девушка разрыдалась, и я обняла её за плечи. Что за чушь? Да это самая подходящая друг другу пара, из всех, что я знаю.

— Уля, я уверена, что всё наладится… — прошептала я. Да не может быть, чтобы они взяли и расстались! После всего этого…

— Нет, — отчаянно проговорила она, — Я…думаю порвать с ним. Свадьба — это ошибка, — у меня глаза чуть не вывалились. Что она вообще несёт?

— Ты дура? — откровенно спросила я, — Да вы самая гармоничная пара, которую мне доводилось видеть! Ты что вообще несёшь? Вы же любите друг друга, в конце концов! И мелкие недомолвки должны меркнуть перед этим чувством!

— Но я слишком проста для него! — осевшим голосом возразила она. — Другое дело ты…

— Что? — ужаснулась я. Ну, Машка, молодец, получила свой приз. Вот только уже нафиг не надо.

— Да-да! Он много рассказывал о ваших с ним отношениях! Ты делала его счастливым, а со мной он словно спит…Я же вижу, ему нужно что-то другое, — она разрыдалась ещё сильнее.

— Я с тобой не согласна. Да я вообще на голову пришибленная. А ты будешь идеальной женой и матерью! Вы обязательно помиритесь! Не спеши так, Акулина! — разволновалась я. А если и правда свадьба сорвётся? Я чувствовала свою вину. Всё-таки всё то, что мы с Романом делали, не прошло бесследно и скапливалось на душе у бедной Акулины, пока всё не хлынуло. Они повздорили и всё выплыло…Господи, какие же мы идиоты! И зачем только лезли? Хотя нет, идиотка здесь как раз я, ведь именно в мою непутёвую голову пришла идея разлучить их.

Я ещё минут десять утешала девушку, наконец, она немного успокоилась и попросила оставить её одну. Я лишь кивнула. Ну что ж…Она разумная девушка и разберётся. Я не верила, что она способна разорвать отношения со Стасом. Тот, кстати, тоже не находил места внизу. Мерил шагами комнату и постоянно поглядывал на лестницу в ожидании Акулины. Мне не представилось возможности изложить Роману краткий обзор ситуации…Да и признаться, я избегала разговоров с ним. Внутри меня ещё не всё улеглось, и сейчас я отчаянно боролась с попытками бежать без оглядки. Все мои инстинкты вопили о том, что он слишком близко. Клетка почти захлопнулась, и я уже начинала чувствовать приступ клаустрофобии. Ещё немного и я не смогу уйти, привяжусь к нему так, что у меня не будет шанса освободиться…

Акулина спустилась к самому отъезду. Молча девушка села в такси на переднее сидение. Я же впихнула Стаса между собой и Романычем. Последний явно не заподозрил моего смятения и всё дорогу весело болтал…Оказавшись в поезде, Акулина тут же запрыгнула на верхнюю полку и сказала, что хочет спать. Я хотела было слазить с ней и поговорить, но не решилась. Стас психанул и ушёл прогуляться. Мы с Романычем остались вдвоём, сидя на противоположных койках.

— Что случилось? — одними губами спросил парень, указывая на Акулину. Я лишь слёзно взглянула на него и закрыла лицо руками. Он понял. Сел рядом.

— Они поссорились? — прошептал он мне на ухо. Я вздрогнула от его близости, на которую после случившегося стала реагировать ещё сильнее.

— Да, — кивнула я. Да, и теперь ты можешь идти клеить свою Акулину, а меня оставить в покое. Освободить от этого удушающего чувства привязанности к тебе, словно меня посадили в клетку…Но таким уж удушающим было это чувство? Мне нравилось быть с ним рядом, видеть его улыбку, слышать, как он говорит и что он говорит. Нравилось касаться его. Но, несмотря на всё это, внутри меня что-то отчаянно сопротивлялось этим чувствам. Какой-то животный страх быть в будущем отвергнутой не давал мне покоя.

Путь домой проходил в гнетущей обстановке. Стас и Акулина не перекинулись даже парой слов. Я же старательно прятала взгляд от Городового, который приписал моё настроение к тому, что наши сектанты поссорились. А ведь было так хорошо…Но райские каникулы закончились и настала суровая реальность. Я не могу позволить себя привязать. Я должна бежать.

Это я и сделала по приезду. Схватила багаж, коротко попрощалась и прыгнула в первое попавшееся такси под недоумённый взгляд Городового. Да, я тебя бросаю, а ты думал, что уже заполучил меня? Я не знаю, что вообще заставит меня отдаться человеку полностью, как говориться, со всеми потрохами…

С вокзала я тут же заехала к Кате, игнорируя звонки Романа. Мобильник лишь слабо вибрировал в кармане, и я буквально заламывала себе руки, чтобы не ответить на вызов. Сейчас я была уязвима, и он мог уговорить меня…

— Маша! — Катя встретила меня радостными объятиями. И это несмотря на то, что было уже поздно.

— Я пришла за котом по кличке Кот! — я так же радостно улыбнулась. Ох, вот она, моя реальность…суровые будни в виде рыжего кота, который смотрит на меня так, словно я утопила всех его родственников. — Ну, здравствуй, моя прелесть! — я потрепала кота за ухо. — Ладно, я побежала, а то такси ждёт, а счётчик включен, так что…

— Всё нормально? — эх, Катя, как бы мне хотелось, чтобы ты знала меня не так хорошо.

— Да, потом всё расскажу, — вот только соберусь по кусочкам. Может я и бежала от боли, но всё равно сделала себе очень больно, убегая от Городового.

Я вылетела из квартиры подруги, чуть ли не забыв кота, прыгнула в такси и назвала свой адрес. Лихорадочно поглаживая рыжую шерсть, я пыталась собраться с мыслями. Итак, Табелева, что мы имеем. Мы имеем умопомрачительную ночь с Романом и его обещание, что ему будет достаточно меня одной всегда. Мы имеем, что тебе очень понравилась эта ночь и его обещание. Но готова ли ты к нему? Готова ли я отказаться от свободы?

Мне вспоминалось, как я готовила, как мне нравилось его "Это прекрасно, дорогая", как мне нравилось болтать с ним и ничего не делать. Господи Боже, да я стала настоящей домохозяйкой! Я же привыкла быть независимой, словно кошка, выбирать мужчину, который будет считать себя моим хозяином, но только на одну ночь…Как так получилось, что я стала ручной?

— А он ещё называл меня дикой кошкой, — прошептала я Коту. — А я недалеко ушла от тебя, — на мои слова животное лишь зевнуло.

Я ведь почти доверилась Роме. Почти. Оставался этот страх, что он меня бросит. Но стоит ли считать его плохим лишь от того, что практически все мужчины, которых я знаю мерзавцы? Я могу отдать себя целиком лишь тому, кто искренне и всем сердцем будет меня любить, кто никогда не сделает мне больно, будет верным и искренним со мной…Разве такие вообще бывают? Но только такому парню я могу довериться без сожалений, целиком и полностью.

Телефон в кармане всё ещё вибрировал. Я уже подумывала выкинуть его.

— Спасибо, — ох, наконец, я дома. Подъезд девятиэтажки встретил меня темнотой, в которой глаза Кота блеснули зелёным. Таща за собой увесистый чемодан, я забралась на третий этаж и так и замерла на последней ступеньке. Возле двери моей квартиры на чемодане сидел Роман. Он поехал за мной? Ноги предательски дрогнули. Парень поднял голову и взглянул мне в глаза. От такого взгляда хотелось самоуничтожится…Он упрекал меня. Но в чём? Разве я что-то обещала? Нет! Именно поэтому я гордо прошествовала к двери.

— Что тебе нужно? — холодно спросила я так, словно между нами ничего не было. Правда, не обращать внимания на свои чувства оказалось куда сложнее, чем я думала.

— Этого я боялся, — наконец, произнёс он, когда я уже открыла дверь и впустила в дом кота. Я перевела усталый взгляд на Городового. — Именно поэтому я не уступил тебе в понедельник, но, увы, поддался вчера. И теперь жалею об этом. Ты отдала мне всё, на что была способна и теперь сбегаешь, трусливо поджав хвост, — его слова резали меня, его тон причинял боль. Он говорил с примесью горечи и злости. Ты прав, как же ты прав…

— Тогда зачем было ожидать от меня чего-то другого? Я ничего тебе не обещала, — я хотела войти в квартиру, но он помещал он. Я собралась с силами, чтобы возмущённо взглянуть на него.

— Ты ничего не говорила, но твои глаза… — я в тысячный раз пожалела, что смотрела ему в глаза той ночью…

— Тебе показалось, — невозмутимо ответила я. — Спасибо…эти дни были прекрасны, но думаю, ты прекрасно понимаешь, что я не намерена продолжать нашу связь, — я лишь немного отредактировала хорошо заученный текст. Как же разрывается сердце и не покидает ощущение того, что я рушу себе жизнь…

— Кошка, которая гуляет сама по себе, — он хмыкнул, — Думаешь, я хотел посадить тебя в клетку? — снова в точку. Таковы мои ощущения. — По глазам вижу, что так и думаешь. Какая клетка? Неужели для тебя любовь это клетка, Маша? — я чувствовала на себе его взгляд, но боялась посмотреть ему в глаза…Я и так с большим трудом держала оборону при воспоминаниях о том, как он смотрел на меня прошлой ночью.

— Клетка и ещё какая, — кивнула я. — Доволен? Теперь пусти.

— Любовь как раз даст тебе свободу, свободу от твоего глупого страха остаться одной. Но если ты будешь отвергать её, то в итоге останешься одна, наедине со своим страхом. И тебе будет куда больнее в одиночестве от осознания того, что у тебя была возможность стать счастливой, но ты побоялось, что тебя бросят, побоялась, что унизят твоё достоинство. Маша, любовь никак не унизит тебя, ты глубоко ошибаешься, — он порывисто прижал меня к себе, а потом я услышала его быстрые шаги по лестнице. Я обернулась в немом крике, но ничего не говорило о том, что он здесь был. А о том, что он вообще был в моей жизни, говорила лишь рваная рана на месте сердца, которое он унёс с собой.

— Ну вот, Кот, теперь я неполноценная дикая кошка…у меня не хватает органов, — я почувствовала горячие слёзы на щеках. Плевать…я имею право плакать. Или же нет? Ведь я должна быть счастлива, я ведь такая самостоятельная и никто не причинит мне боль! Никто, кроме меня самой…

Нужно прийти в норму. Нужно быть сильной. Вот и положен первый шаг к прежней жизни — кот орёт, хочет жрать. Всё как всегда. И нет глубокой раны и нет удушающей тоски по единственному человеку, которому я могла отдаться полностью…которому я, кажется, теперь и так принадлежала…

На следующий день я чувствовала себя немного лучше, чуть лучше, чем человек, по которому проехался асфальтоукладчик. К букету ужасных чувств, царивших во мне, я к тому же ощущала вину, именно поэтому набрала номер Акулины.

— Алло? — моё настроение тут же упало. Голос девушки не обещал хороших новостей.

— Уля, привет, это Маша, — проговорила я, стараясь, чтобы голос звучал нормально. Из нас двоих должен убиваться кто-то один. Как интересно получилось…Несколько недель назад я решила разбить эту пару и вот, получилось. А теперь я пытаюсь их воссоединить…И я надеялась, что это получится сделать куда быстрее.

— А! Здравствуй…я как раз хотела тебе звонить, кое-что сообщить… — моё сердце сжалось в надежде, — Думаю, тебе больше не придётся быть свидетельницей на свадьбе…

— Немедленно скажи мне, что просто нашла другую и забила на этот азиатский бред. Скажи мне это или я подумаю, что…

— Да, мы со Стасом решила расстаться, — твёрдо заявила Акулина. Трубка выпала из моей безвольной руки. Нет уж! Я не позволю этим сектантам разбежаться! Где они ещё найдут других таких друг для друга?

— Где ты сейчас? — невозмутимо пропустила я весть мимо ушей.

— Дома у родителей.

— Где?

— На Кузнецкой 116, 39 квартира, — на автомате ответила девушка. Я уже повесила трубку, натянула более или менее приличные джинсы и футболку, схватила ключи от Ларки, наспех заперла квартиру и понеслась на улицу. Может, я умру одинокой старой девой, но уж точно меня не будет грызть совесть!

Мне с трудом удалось добиться аудиенции Акулины. Оказывается, квартира её родителей была до отказа набита сочувствующими родственниками и подругами. Я, переругавшись практически со всеми, пробралась-таки в комнату девушки, встретившую меня неожиданной детской непосредственностью: плюшевые игрушки, всё розовое и мягкое. И сама Акулина напоминала маленькую девочку, у которой отобрали любимую игрушку, девушка свернулась маленьким клубочком на крохотной кроватке и смотрела вникуда.

— Привет, — я села перед ней на пол. Она перевела на меня усталый взгляд.

— Что ты здесь делаешь? — прошептала она срывающимся голоском. И как я могла подумать, что это невинное создание — стерва? Уж если кто и стерва, так это я.

— Спасаю самую перспективную пару России, — отчеканила я. — Почему вы расстались?

— Маша… — промычала она.

— Я задала чёткий вопрос и жду чётного ответа. Хватит мямлить. Если уж так решила, то что раскисаешь? Должна радоваться, ведь ты наверняка считаешь, что это решение верное, что всем так будет лучше. Вот только что-то тебе не лучше. Ты посмотри на себя, из тебя как будто бы уходит жизнь. Что ты так на меня смотришь? Хочешь сказать, что самые важные решения в жизни не бывают простыми? Абсурд! Тебя бы не рвало на куски, если бы расстаться со Стасом было верным решением! — я говорила и говорила, но всё никак не могла понять, что сказанное Акулине вполне подходит и под мою ситуацию.

— Но… — проблеяла она, присев в кровати.

— Почему ты с ним рассталась? — спросила я снова. — Ты его не любишь?

— Люблю, — то, как неожиданно уверенно прозвучал её голос, дало мне надежду. Ну, они и дятлы, упускают счастье, когда оно, казалось, так очевидно!

— Тогда почему раскисаешь? Он сказал, что не любит тебя?

— Нет, не говорил, но…

— Хватит! — прервала я её, — Если не сказал, что не любит, значит любит. Итак. Он сказал, что ты его бесишь или что он мог бы найти кого получше?

— Не говорил, но…

— Но ты так считаешь? — она решительно кивнула. — А ты не думала, что ему лучше знать, что он хочет? И что он не зря так расцветает в твоём присутствии и смотрит на тебя так, как алкоголик смотрит на последнюю бутылку спиртного в мире? Он весь сияет, ты согреваешь его. Это же очевидно! И я более чем уверена, что сейчас твой Стасик в данный момент придаётся таким же депрессивным мыслям и карит себя за то, что он такой дубина, раз не смог удержать тебя…И он думает, что раз уж ты его бросила, то так для тебя легче и поэтому пытается мириться с этим. Но ему сейчас очень хреново. И тебе хреново. Вы оба думаете, что так лучше, потому что не хотите поверить в то, что вы действительно любите друг друга. Да, иногда поверить в чью-то любовь очень трудно, но когда она так очевидна, чего ещё вам не хватает? Все ваши проблемы из-за того, что вы как две депрессивные овцы, не желающие поставить друг друга перед фактом и спросить о чувствах. Если ты спросишь, любит ли он тебя, он ответит, что да. Ну, конечно поблеет что-то перед этим. И с твоей стороны всё будет так же. Но вы, блин, как два идиота блеете о том, что так будет лучше…Как же это будет лучше, если после расставания, вам так хреново, а во время отношений вам казалось, что небо усыпано алмазами? — я уже задыхалась от возмущения, говоря всё это. Пока их не стукнуть лбами, фиг решаться. Наконец, я решила прерваться. Акулина смотрела на меня огромными широко распахнутыми глазами, и я с удовлетворением отметила, что в них появился просвет.

— А ведь ты права… — прошептала она. Я чуть ли не взвыла от счастья. Всё-таки эти сектанты непостижимый народ! — Если бы нам лучше было бы поодиночке, нам бы не было так хорошо вместе и так плохо друг без друга, — Акулина видимо ощутила всплеск эмоций, потому как она подскочила ко мне и расцеловала в обе щеки. — Ты отвезёшь меня к нему?

— Разумеется, должен же кто-то проконтролировать, чтобы вы опять всё не испортили… — ухмыльнулась я.

Всю дорогу мы молчали. Судя по лицу Ули было очевидно, что она заготавливает речь. И когда мы притормозили возле нужного дома, я дала ей последнее напутствие:

— Отбрось все сомнения к чертям и говори то, что чувствуешь, — девушка кивнула и решительным шагом направилась к подъезду. А я смотрела ей в след и размышляла, почему же у меня нет такого человека, который даст мне хорошего пинка под зад…

Спустя час, когда я уже подъезжала к дому родителей, мне на телефон пришла смс-ка с благодарностью от Акулины. Почему только смс я догадывалась, видимо, были слишком заняты друг другом…Я глупо улыбнулась. Если уж этим сектантам действительно было бы суждено разойтись, помирить их было бы куда труднее.

Я окинула быстрым взглядом двор, в котором выросла и пошла к знакомому дому, поднялась на шестой этаж и позвонила в дверь. Мама не ждала меня, я сказала ей, что приеду только в понедельник. Вообще я навещала родителей крайне редко, хотя мы и жили в одном городе. На телефонные звонки так же было отведено мало времени. Я понимала, что они по мне скучают, но стремилась быть крайне самостоятельной.

— Маша! — удивлённо воскликнула мама, когда открыла дверь и тут же заключила меня в крепкие объятья. Я с удовольствием зарылась в густую копну её медных с проседью волос и ощутила знакомый запах духов. — Как я рада тебя видеть, дочка. Ничего не случилось? Ты вернулась раньше.

— Нет, всё хорошо. Но я умру с голоду, если ты меня не покормишь, — улыбнулась я. Хитрые зелёные глаза мамы прищурились, она пропустила меня в комнату. — А папа где? — поинтересовалась я.

— На рыбалку уехал, старый хрыч, так что у нас девичник, — разулыбалась мама. Снова обняла её. — У тебя точно ничего не случилось, дочка? — с сомнением спросила она.

— А что, я не могу приехать просто так? — притворно обиделась я. — Покорми, а потом может чего и расскажу.

Мама тут же принялась кашеварить и вскоре я уплетала спагетти с фрикадельками. Официально я уезжала на море отдыхать с друзьями, ну, это было почти правдой.

— Отдохнули вы хорошо. Ты загорела, — кивнула мама, — Но я же вижу, что у тебя на сердце неспокойно, — да уж, видимо, от матери и правда вряд ли что скроешь.

— Я давно хотела у тебя спросить… — я набрала в лёгкие побольше воздуха. — Как ты смогла довериться папе, после ухода… — было нелегко, — Ну ты понимаешь, — мой вопрос заставил маму призадуматься.

— Маша, я знаю насколько тебя ранил уход твоего биологического отца, — вздохнула она, — И за это я готова проклинать его всю жизнь. Но я когда-то любила его, и он причинил мне боль, — она задумалась. — А Саша… — мы с Андреем были официальными детьми отчима и носили его отчество, — Глупо, но я, вроде бы уже серьёзная женщина с двумя деться должна бы не верить во всякие глупости, но он явился, ей Богу, как принц на белом коне. Он долго ухаживал за мной, пытаясь доказать, что готов принять вас как родных и я действительно долго не могла поверить ему. А вдруг он уйдёт так же, как и он? Но, как видишь, я решила поверить, и теперь мы все счастливы, мы самая настоящая семья и я лишь жалею о том, что не встретила его раньше.

— Так почему же ты поверила? — напряглась я.

— Потому что любила так, что не смогла бы расстаться. Любовь победила страх и боль предыдущей потери. И я никогда не пожалею о том, что доверилась ему. Не стоит мерить всех мужчин по одному шаблону. Удивительно, но среди них попадаются достойные экземпляры, — мама тепло улыбнулась мне, а я судорожно вздохнула. Правильно ли я поступила, убежав от Романыча?

— А теперь, дочка, рассказывай, кто он, — отпираться было бесполезно.

— Ты ведь знаешь, что я буду свидетельницей за свадьбы у Стаса. Так вот, он бывший невесты. И мы с ним за эти недели неплохо узнали друг друга…Он видит меня насквозь, ма, и просит доверять. Но как я могу? Я ужасно боюсь, что отдам ему своё сердце, а он плюнет в него и растопчет, как ненужный хлам, — вздохнула я, чувствуя, как на глаза наворачиваются слёзы.

— Милая, а он давал тебе повод так думать? — стоило отдать должное маме — она умела задавать нужные вопросы.

— Нет, но он…

— Ты хочешь сказать "но он мужчина, так же, как и отец". Понимаю, очень трудно не подводить под ними черту и писать знак равно. Да, мужчины похожи, но…они все разные личности.

— Я никому не доверяла с тех пор, — призналась я, — Только тебе.

— Я знаю, милая, я видела, как ты общаешься с Сашей. Ты любишь его, но не подпускаешь слишком близко. Я понимаю твою боль, но не думаю, что прошлое это повод отказываться от будущего. Да, довериться трудно, но если поставишь на карту всё, то не пожалеешь. Разумеется, есть вероятность, что будет больно…Но разве тебе не больно от того, что он сейчас не с тобой?

— Очень больно, — призналась я маме и одновременно себе.

— И может всё-таки нужно отбросить все страхи и попробовать стать счастливой? Он же стоит того, что рискнуть? — тут я уже задумалась. Вспомнила всё и поняла, что стоит.

— Стоит, — кивнула я.

— Ну, вот видишь. Так что смело смотри вперёд. Ты сильная и ты научишься доверять ему, — мама чуть улыбнулась, — Только не спеши. А то у нас уже одна свадьба на носу… — я удивлённо на неё покосилась.

— Что, решился? А я думала, что опять девять лет ждать будет, — я устало рассмеялась, вспомнив о том, как помогала нерадивому братцу разобраться в собственных чувствах. Кто бы мог подумать, что со мной случиться подобная неразбериха всего через пару месяцев?

— Да, заявился сегодня и сказал, что будут играть свадьбу. Если честно, я даже проверила, не скрестил ли он пальцы. Твой братец тот ещё тугодум. Но, как говорится, лучше поздно, чем никогда. Он не упустил момента и ты, милая, постарайся не опустить… — мама поцеловала меня в щёку и стала разливать по чашкам чай. А я задумчиво грызла печенье и размышляла над тем, что же всё-таки делать. Как поступить? Если быть откровенной, то не проходило и минуты без того, чтобы я не подумала о Городовом. Сегодня я доказывала Акулине, что ей не было бы так плохо, если бы она сделала правильный выбор…Может, и со мной то же самое?

Я посмотрела на маму. Она рискнула и теперь счастлива. Ей сорок пять, а она любит своего мужа так, будто бы они поженились только вчера. Моё сердце защемило от того, что я представила свои сорок пять лет. Да уж, при такой жизненной позиции я проведу старость с котом…Хотя, может это не так уж и плохо? Я любила свободу…А любовь будет её у меня отнимать. Но мне вспомнились слова Ромы. Любовь никогда не унизит меня, она даст свободу от страха…Но она делала меня слабой, а это меня унижало. Но опять же…Я была слабой рядом с ним, могла позволить себе быть слабой, но если я захочу, то он и придаст мне силы. Поддержит. Весь я доверяю ему.

— Ма? — слабо окликнула я родительницу, — А что надо слать мужчине, которого ты опрометчиво отшила? Думаешь, розы подойдут?

***

Он заподозрил неладное ещё утром, когда она проснулась в его объятиях. Её синие глаза были чуть нервозными и метались из стороны в сторону как у пойманной дичи. Но он попытался отогнать от себя эти опасения. Этой ночью она по-настоящему открылась ему и вряд ли убежит. Он уже думал, что получил Машу и теперь она никуда не уйдёт…

Но Роман ошибся, и понял это, когда она сломя голову понеслась к такси, бросив лишь короткое "пока". В этот момент в нём что-то оборвалось. Было очевидно, что она бросает его после всего, что между ними было. Он не ошибся. Надо было подождать…Но Маша сбежала после близости, как делала это всегда. Она приравняла его к другим, хотя прекрасно знала, как он к ней относится. Роман прекрасно понимал её страх, который поселился в её душе из-за ухода отца и страданий матери, собственных страданий…Но он так же знал, что никогда с ней так не поступит, со своим личным лучиком счастья в этой жизни.

Сломя голову Городовой помчался за ней, но получил лишь разбитое сердце. Она отвергла его так, словно между ними ничего и не было вовсе. Чёрт, а ведь сейчас он мог признаться себе, что организовал эту поездку исключительно для того, чтобы покорить Машу, которая незаметно для него самого, покорила его. И дело было даже не в её обольстительной красоте, а в том, как она умела его развеселить, как от её улыбки всё наполнялось светом, а от прикосновений — теплом. И как ему нравилось с ней говорить, её детская непосредственность и иногда такой серьёзный взгляд, словно она старше его лет на десять.

Но сейчас ему было пусто и холодно. Даже работать не было сил, хотя он всегда мог похвастаться тем, что работа могла отвлечь его от всего, что угодно. Вот только разбитое сердце он залечить не мог. Ему даже было всё равно, что у Акулины и Стаса произошла размолвка. Бывшая даже позвонила ему и сообщила, что свадьба отменяется, но в тот же вечер перезвонила и заявила, что произошла ошибка. Он и не сомневался в этом. Роман понял, что эта парочка создана друг для друга ещё на рок-фестивале. Наверное, после него Машка и украла его сердце. Да, а потом плюнула на него и растоптала.

И вроде бы надо идти дальше и постараться забыть, но было невозможно просто взять и выбросить её головы и вырвать из сердца. Она словно стала частью него и единственным выходом избавиться от мыслей о ней, было умереть. Но этого он себе позволить не мог.

Роман раньше и не думал, что может так попасть. Эта девушка настолько сильно подцепила его, что он уже и представить не мог, как ещё солнце светит после того, как она отвергла его. И ещё эта свадьба…им предстоит быть свидетелями. Может попробовать снова? Он и так каждый день боролся с отчаянным желанием набрать её номер хотя бы для того, чтобы просто услышать голос, который пообещает прибить вместо обычного "алло".

Как же она там со своими страхами открыться кому-то? Справилась или тоже думает о нём. Нет, она неравнодушна к нему…он это знал. Но окажутся ли чувства к нему сильнее страха, который она приобрела, когда из её жизни ушёл человек, который должен был быть рядом всегда. И может Роману следовало бы оставить её в покое, но он просто не мог…И как можно быть такой слабой и сильной одновременно? Маша так боялась кому-то поверить…А что, если она всё-таки поверит и это будет не он? При этой мысли всё внутри сжималось от ярости. Ну, уж нет. Он добьётся того, чтобы она поверила в то, что он защитит её от целого мира. И он был готов на это. Если она полюбит его, он сможет защитить её от целой вселенной, что уж говорить о мире…