Мачеха для дочки снежного короля

Глава 6

Никита

Я не собирался скрывать от Есении, что приютил Еву и Тасю в новогоднюю ночь. Полностью осознавал, какие могу получить проблемы, но врать было бы слишком противно. А поступить иначе я просто не мог. Даже не допустил мысли, что могу оставить их в опасности. Мне хватило тревожной дороги к ним от своего дома.

Однако Еся не спросила меня, где я и с кем, как дочь… Поговорила отрывисто, заливаясь смехом. Невеста явно чувствовала себя счастливой. Впрочем, я рад за нее. Матушка же, в отличие от будущей невестки, засыпала меня вопросами и упреками. Тут уже я сам поспешил закончить разговор. Главное, у родителей все в порядке – мама купировала загул отца с лучшим другом. Остальное потом.

Я вышел из кабинета и застал сонное царство. Таська сладко уснула под мультик, положив руку под щечку. Меня передернуло, когда я вспомнил ее полные страха глаза. Так больно мне тогда стало за малышку. Может, что-то человечное во мне еще осталось после жесткой спортивной и публичной жизни? Или малая до сих пор очень сильно ассоциируется с Лялькой. Кстати, о дочери, скоро она затребует есть. Маленькая просыпается средь ночи чаще обычного – как правильно заметила няня, у нас беспокойный ребенок.

У самой комнаты Оли я услышал непривычный для нашего дома звук, кто-то тихо напевал размеренную песню. Колыбельную. Мне отчего-то стало не по себе – я думал, Ева пошла в ванную, а она поднялась к Ляльке. От их встречи я не ощущал страха или негатива. Просто волнение. На негнущихся ногах я проследовал к двери.

Ева ходила по комнате, Ляля посапывала у нее на руках. Неужели, гостье удалось угомонить нашего ребенка без бутылочки? Дочка сладко прикорнула у нее на груди.

– Малышка спокойная, прямо как моя Тася, – улыбнулась молодая женщина, завидев меня у входа, – та тоже могла за несколько минут угомониться. Не представляю, что бы я делала, будь у меня еще ребенок беспокойным.

Последняя фраза выдала нечто личное, и Ева смутилась. Она нагнулась над колыбелью, осторожно опустила в нее Ляльку. Та почмокала немного, но не проснулась. Гостья прошла к дверям.

– Таисия тоже спит, – сообщил я Еве уже в коридоре.

Та улыбнулась, как показалось, грустно.

– Ей давно пора.

И тут я вспомнил.

– Там под елкой подарок – коробка в белой упаковке. Не знаю, зачем я приобрел куклу для совсем взрослого ребенка. Пусть достанется Тасе.

Ева посмотрела на меня как-то беззащитно, нахмурилась.

– Никита, я вам правда очень благодарна. И Таська в полном восторге! Но… Не стоит ее так задаривать. У вас есть своя семья.

Она перевела дух, а я поймал себя на том, что смотрю лишь на ее губы. Аккуратные, пухлые, светло-розовые. Нижняя искусана слегка.

– Я рад, что девочка счастлива, – я отмер, – поверьте, если бы у меня не было возможностей, я бы, наверное, и не делал то, что делаю.

Ева вздохнула.

– Вам кажется, вы в долгу передо мной из-за Ляли? – вдруг спросила она. – Но это не так. Я получила свой гонорар.

Она опустила голову, а я усмехнулся. Вот, значит, как она объясняет мое внимание. Впрочем, так спокойнее.

– Мне ничего не стоило немного помочь вам, – сказал я, – и закроем тему. Если не хочется спать, предлагаю посидеть у камина и допить шампанское. И… может, на «ты»?

Ева быстро глянула, кивнула. Я повел девушку в гостиную.

– У тебя потрясающий дом, – выдохнула Ева, вытягивая стройные ножки по направлению к источнику тепла.

Таську мы унесли наверх в соседнюю с Лялей комнату. Там иногда ночевала моя мать, несколько раз няня. Ева переодела малышку в пижаму и вновь вернулась ко мне в большую комнату.

Я подал ей бокал и разместился рядом в таком же сером низком кресле. Камин мы встроили в лицевую стену гостиной. Правда, в основном он служил для красоты. Есения не жаловала сей девайс, боялась высушить кожу. А я все время мотался по делам. Изредка получалось присесть у огня с книгой.

– Моя мама и Еся с тобой бы не согласились. Они в два голоса убеждают меня переделать интерьер, хотя ремонт совсем новый. Но здесь нет ничего ультрамодного или наоборот, антикварного. В общем, гордиться нечем.

В моем тоне не просквозила обида, желание пожаловаться. Скорее, я говорил с иронией. Близкие женщины и правда критиковали мой вкус в оформлении жилища. Но в своем королевстве я рулил исключительно сам. Да и Есении на самом деле было совсем не интересно заниматься бытовухой. На критике ее активность заканчивалась.

Ева промолчала, явно придержав свои мысли при себе. Другая бы не упустила момент мне поддакнуть. Но эта женщина своей сдержанностью располагала меня куда больше, чем остальные комплиментами. В комнате повисло молчание, и я решился спросить.

– А ты как выбрала ваше с Тасей жилье? Не думаешь его поменять?

Она сдвинула брови, и я уже хотел извиниться за бестактность. Но гостья заговорила.

– Моя знакомая уехала к жениху в Питер, а свою жилплощадь продавала. Нельзя сказать, что желающих оказалось море, и она согласилась подождать… Пока я не рожу и не получу свои деньги. Правда, их все же немного не хватило. Но Элеонора, директор сада, дала мне справку о хорошем доходе. Так у нас с Таськой появилось отдельное жилье.

Ева сделала глоток.

– А раньше где вы жили?

Мне было интересно прошлое девушки.

– У моей бабушки, – вздохнула та, – но я не хотела больше ее стеснять. У нее маленькая однокомнатная квартира.

Меня так и подмывало узнать про отца Таськи. С ним произошло несчастье? Или чувак в здравом уме смог бросить такую женщину и своего ребенка? Я бы никогда не спросил сам, но Ева начала тихонько рассказывать мне о своей жизни.

– Я рано осталась без родителей, – заговорила она, – отец работал на кране и погиб, когда мне не было и восемнадцати. Мама умерла спустя пять лет от остановки сердца, во сне. Она… начала пить после того, как осталась одна.

Ева убрала бокал на столик, пальцами крепко взялась за подлокотники кресла. Я не выдержал и накрыл ее ручку своей ладонью, чуть сжал. Девушка продолжала.

– Я училась в педагогическом училище, мне нравилось. Подрабатывать в государственные сады не шла, нужны были деньги. Когда мне исполнилось восемнадцать, я устроилась работать няней. По меркам столицы за копейки, почему меня и взяли. Но для меня это была внушительная сумма. А потом… я встретила Славку.

Мои челюсти непроизвольно сжались.

– Ему было за двадцать пять, мне девятнадцать. Он снимал квартирку в нашем районе и дружил с парнем моей подруги. Познакомившись на новый год, весной мы уже жили вместе. Я случайно забеременела.

– Он не хотел ребенка? – предположил я.

Ева замотала головой.

– Он очень просил оставить малыша. Говорил, появится смысл добиваться большего. Я чувствовала себя счастливой.

– А дальше? – прохрипел я.

Она прикусила губу. Как же мне хочется зацеловать каждый их сантиметр!

– Слава хотел, чтобы моя бабушка отправилась в приют, а мы жили в ее квартире. Не платить аренду, копить. Он даже нашел место через знакомых.

Я переплел наши пальцы.

– Но я такой вариант будущего не рассматривала, – вздохнула Ева, – мы начали сильно ругаться. Он толкал меня. Но я просто не представляла, как приду с ребенком на руках к бабушке! Пока он один раз не отшвырнул Таську. Я вернулась к бабуле, и она меня поддержала.

Не знаю зачем, но я принялся вспоминать, что я делал в те годы. Таисии пять, Ева говорит о времени четырехлетней давности. Мы с Есей тогда только-только съехались. Будучи вместе три года, раньше не видели смысла объединяться под одной крышей – у нее постоянные поездки, у меня тренировки, игры, сборы.

– Однако ей тоже нужен покой, – спугнула мои мысли Ева, – поэтому я начала искать способы заработать на комнату. Няней я больше не могла идти, некуда деть Тасю. Бабушка опять посодействовала, пристроив в частный детский сад к знакомой. Вокруг коттеджные поселки, сервис высшего уровня. Зарплата, правда, средняя. Но когда выплачу кредит, станет проще.

Я задумался.

– Почему ты не сказала, что тебе нужна определенная сумма? Мы бы как-то решили вопрос.

Ева опустила глаза.

– Я говорила доктору. Но тот посоветовал не высовываться. Меня и так долго не могли пристроить.

Меня вновь увлекли воспоминания. Я так живо представил, как впервые вижу взгляд Евы с фотографии и понимаю, только она должна родить моего ребенка. Фото молодой женщины с каштановыми волосами я тогда просто украл. Наверное, это был первый шажок к сумасшествию, которое развивается во мне сейчас.

– Никогда бы не подумала, что стану суррогатной матерью, – тем временем признавалась Ева, – выносить малыша и отдать… С одной стороны, это плохо. Но ведь только так в некоторых семьях могут появиться дети! Значит, кто-то должен помочь таким людям. Прости.

Она спохватилась, считая, что обижает меня. Потом осторожно отняла руку, которую я взял в напряженный момент. Я, не отрываясь, смотрел на ее лицо и увидел, как на нем заиграл румянец. Ее милое смущение чуть не вызвало у меня здоровый стояк. Господи, она действует на меня как календарь с обнаженной девицей на подростка из девяностых! Стало даже смешно, и возбуждение отступило.

– Ты очень помогла, Ева, – качнул головой я.

Как же хочется ее поцеловать! Сначала у нежного ушка, пройтись губами по скуле. Добраться до ротика, распахнуть покусанные уста, соприкоснуться с ней языками. Почувствовать ее вкус и как земля уезжает из-под ног.

Забыв самого себя, я гипнотизировал Еву жадным взглядом. В какой-то момент встретился с карими омутами. В них читалось смущение и испуг. Так, пора заканчивать новогоднюю ночь!

– Устала? – скорее утвердительно спросил я.

Она кивнула.

– Я думаю, вам с Тасей будет удобно в одной спальне, там большая кровать.

– Да, конечно.

Ева встала и сладко потянулась. На ней было просто бежевое платье из плотного трикотажа. Недорогая вещь потрясающе подчеркивала линию ее бедер, грудь. Чуть не доходила до колен, открывая аккуратные ножки. Каштановые локоны рассыпались по плечам, когда она тряхнула головой. Я вновь поймал себя на том, что не могу от нее оторваться.

Мы поднялись наверх, проверили Лялю. Ева тепло улыбнулась, глядя на мою дочь.

– Умничка, уже спит в отдельной спальне, – тихо проговорила она, – с ней мало хлопот?

Я не выдержал и усмехнулся.

– На самом деле, Лялька очень беспокойный ребенок, – открыл я правду сурмаме, – удивительное исключение, что она затихла на твоих руках так быстро. Еще и без бутылочки.

Сказал и еще раз изумился произошедшему. Ева лишь пожала плечами.

– А мне показалось, она беспроблемная.

Мы вздохнули, глядя друг на друга, и обменялись улыбками. Чуть придерживая Еву за спину, я проводил ее до гостевой спальни.

– Спасибо тебе еще раз большое, Никита.

Она развернулась ко мне, и я понял одно – если я сейчас к ней не прикоснусь, то просто умру.

– Хватит уже.

Прошептал и, стараясь не встречаться с ней взглядом, мягко сгреб в объятья. Ева ахнула, но не вырвалась. Мы оба боялись пошевелиться, просто несколько секунд стояли, прижавшись друг к другу. Она вывернулась, я отпустил.

– Спокойной ночи.

– Добрых снов, – улыбнулась Ева и скрылась за дверью одной из комнат моего дома.

Никогда еще я не чувствовал себя в этих стенах настолько скованно. Никогда не был настолько неуверен в каждой следующей минуте. Что-то внутри непреодолимо менялось, и это уже были не взгляды украдкой на фото незнакомки. Ева находилась рядом, я узнавал о ней всё больше. И совсем не понимал, что мне делать с непреодолимым желанием защитить ее и не отпускать.