Мадемуазель Каприз (СИ)

5 глава

После того, как корабль вышел из дрейфа, качка почти прекратилась и самочувствие Валентины улучшилось. Теперь она наверстывала упущенное и ходила всюду, где только было можно. Если б это было возможно, девушка забралась бы даже на мачту, только для того, чтобы продемонстрировать, что она имеет право гулять где вздумается. У нее и настроение повысилось. Единственное, что нарушало подобие идиллии, было то, что у Валентины не было платья на смену. Она не думала об этом, когда навещала Оливию. Как ни старалась девушка следить за своим внешним видом, но состояние ее одежды начинало желать лучшего. А это редкую девушку может обрадовать.

В два часа пополудни, когда солнце стояло высоко над горизонтом, Валентина сидела на палубе в плетеном кресле, вынесенном для нее матросами, с которыми она очень быстро нашла общий язык, в надвинутой на лоб шляпе и читала книгу, которую принес ей Патрик по ее просьбе. Сам Патрик стоял около нее, прислонившись к борту и не отрывал от девушки глаз. Невдалеке за деревянным столом сидели матросы и играли в кости. До Валентины доносились их азартные голоса.

В это время Рэдклифф вышел из своей каюты и оглядел предоставившуюся ему сцену.

— Семейная идиллия, — съязвил он.

Патрик покраснел и отвернулся. Валентина лениво выглянула из-под полей шляпы.

— Очень смешно, — отпарировала она, — мне жарко, солнце слепит глаза, книга скучная, а он еще и издевается.

— Если б вы сказали заранее, Тина, какую литературу предпочитаете, уж поверьте, я устроил бы здесь настоящую библиотеку.

— Конечно, — усомнилась она, — и навес бы приколотили собственноручно.

Рэдклифф фыркнул, оценив ее юмор. Потом снова окинул своего помощника взглядом, заметил лицо, на котором можно было уже жарить яичницу и не удержался:

— Послушайте, Кейн, если вы будете так упорно смотреть на мадемуазель, вы дыру на ней протрете.

Валентина звонко расхохоталась.

— Я так и поняла, что вас очень заботит мое самочувствие, месье Рэдклифф, — она сняла шляпу и стала медленно ею обмахиваться, — нет, ну тут просто тропики.

— Тропики и есть. Ступайте в каюту, там нет солнца.

— Да, зато там душно. Хоть бы дождь какой-нибудь пошел. Это просто ужасно. Не понимаю, как вы плаваете. Верните меня домой, в конце концов.

— Начинается, — проворчал Рэдклифф.

— Разумеется, эта тема вас не устраивает, — хмыкнула Валентина, — это просто издевательство над бедной девушкой, вот, что это такое.

— Это вы-то бедная девушка? Да вы любого до белого каления доведете.

— И все равно я бедная девушка. И несчастная. И всеми покинутая, — она задумалась, что с ней еще произошло неприятного за несколько дней, что она находилась на корабле.

— Ну-ну, — подбодрил ее Рэдклифф, — обиженная, угнетенная, замученная… м-м-м…

— Спасибо, — остановила его Валентина, хихикая, — это самый точный перечень моих несчастий.

Между тем, Патрик сжал кулаки, сверля капитана свирепым взглядом. По его мнению, тот давно должен был отправиться по своим делам или куда угодно, но только не стоять здесь, рядом с обожаемой Валентиной и насмехаться над ней. Хотя, справедливости ради следовало признать, что она ему тоже спуску не давала.

— Ладно, пусть не на Мартинику, но ведь вы должны приехать хоть куда-нибудь, — продолжала девушка, — или вы намерены так плыть целую вечность?

— Увы, но это слишком долго. Мы прибудем куда-нибудь через два дня.

— А куда?

— Там узнаете.

— Какая таинственность, — фыркнула Валентина.

Раздался удар гонга, призывающего к обеду.

— У вас все еще плохое настроение, Тина? — поинтересовался капитан.

— А что?

— Спрашиваю из чистого любопытства.

— Да! — вспомнила девушка и взмахнула рукой, — не называйте меня Тиной, пожалуйста. Мы не родственники, что не может не радовать.

— Ну вот, есть хоть что-то, что вас радует, — рассмеялся Рэдклифф, — я просто хотел пригласить вас на обед в салон, если вы не намерены метать громы и молнии.

— Что вы хотели? — с подозрением переспросила она.

— Ничего, — с досадой отозвался тот, — забудьте.

— Нет-нет, что вы. Если это серьезно, то я согласна. Никогда еще не обедала в салоне. Это звучит так торжественно.

— Когда вы его увидите, то измените свое мнение.

— Это интересно.

Девушка встала на ноги и положила книгу на кресло.

— Есть еще несколько помещений, которые я бы не отказалась увидеть. К примеру, кают-компания или рубка. Что такое рубка?

— Есть еще мостик, — добавил Рэдклифф, не отвечая на ее вопрос, — и кубрик.

— Кубрик, — повторила Валентина, — а это что?

— Ничего занимательного. Вы идете или нет?

— Иду.

В салоне, как уже упоминалось, она была впервые и поэтому с любопытством оглядывалась. Села на услужливо отодвинутый Патриком стул и даже улыбнулась ему в благодарность, хотя до сих пор подобное случалось достаточно редко. Но сегодня у Валентины было настолько сносное настроение, что она вполне могла начать кокетничать.

Обед ей понравился, кок Сэм прекрасно готовил. В этом она могла убедиться и раньше, хотя два дня преимущественно швыряла поданную ей еду на пол. А салон произвел на нее куда более прохладное впечатление. Он вполне сошел бы за столовую, причем, эта столовая была весьма убогой. И девушка не понимала, почему это место следовало называть столь помпезным именем, как салон.

— Ну как? — спросил у нее Рэдклифф.

— Что?

— Как вам наш салон?

— Здесь… мило.

— Правда? Тогда вы первая, кому здесь нравится. Обычно, все кривятся.

— А я хорошо воспитана.

— Да ну? Что-то до сих пор я этого не замечал.

— На себя лучше посмотрели бы, — проворчала Валентина.

— Вот, пожалуйста, наглядный пример.

Девушка скорчила гримасу.

— Попробуйте наше вино, мисс Лефевр, — вмешался Патрик.

Валентина посмотрела на него и кивнула. Потом добавила:

— Благодарю вас.

— Ясно. Теперь вы будете демонстрировать нам светские манеры, которым вас успели обучить, — не сдержался Рэдклифф.

— Нет, не вам, — отпарировала она, — вам не требуется. Вы меня постоянно так и вынуждаете сказать какую-нибудь гадость.

— Зачем вынуждать? Вы и так справляетесь, Тина.

— Вот, начинается. Снова Тина. Я не Тина, сто раз повторять вам, что ли?

— Ваша тетя называет вас так.

— Вы мне, слава Богу, не тетя.

— Да, мне повезло.

Валентина взяла бокал, который протянул ей Патрик и сделала маленький глоток. Потом еще один. Потом поставила бокал на стол, никак не прокомментировав это. Она заметила, что от нее ожидают каких-нибудь слов и хмыкнула.

— Ну как? — задал свой излюбленный вопрос Рэдклифф.

— Не скажу. Что бы я не сказала, вы все сворачиваете на мое плохое воспитание.

Он рассмеялся.

Патрик ревниво следил за их беседой. Он был влюблен в Валентину уже давно и теперь его просто раздирала ревность, когда она разговаривала с капитаном. Пусть в этой беседе было много язвительности и сарказма, но они уже не ругались и не злились друг на друга, а это для Кейна уже было в высшей степени подозрительно. Он прекрасно знал Рэдклиффа и как именно тот умел обрабатывать строптивых красоток. Тем более, что на него самого Валентина до сих пор почти не обращала внимания. Нет, она, конечно, была вежлива, когда не злилась и не била посуду, но это было все.

Обед закончился. Валентина вернулась на палубу и села в кресло, намереваясь продолжить чтение. Качки почти не было, солнце уже не палило столь ярко и погода стала сносной.

Патрик не дал девушке читать. Он подошел к ней и тихо проговорил, наклонившись:

— Мисс Лефевр, я должен вам кое-что сказать.

— Да, конечно, — согласилась она, подняв голову, — говорите.

— Я очень боюсь за вас, мисс Лефевр.

— Но почему? Солнца уже почти нет и даже ветер появился.

— Я не о погоде.

— А о чем?

— Мне хочется вас предупредить, мисс Лефевр. Нашему капитану не следует доверять.

— Да, я тоже так думаю. Полагаете, он может завезти меня в свою омерзительную Англию?

— Я не об этом.

— А о чем? Что вы имеете в виду?

— Еще ни одна женщина не могла перед ним устоять, вот что я имею в виду.

— Да? Правда? И что?

— Мне бы не хотелось, мисс Лефевр, чтобы вы оказались в их числе.

Валентина поморгала глазами, так как ничего не понимала. Другое дело, если бы ее умело обрабатывали, как это делают опытные ловеласы, проявляя интерес, но ведь этого не было. Неужели, можно называть ухаживаниями то, что делает капитан? Если это и есть его знаменитая манера, то удивительно, как он вообще может кого-то соблазнять.

— Не поддавайтесь на его ухищрения, мисс Лефевр, — продолжал Патрик.

Девушка фыркнула.

— Какие ухищрения, Господи? Что вы называете ухищрениями, месье Кейн? То, что он запер меня в каюте и заставил голодать? Или то, что он постоянно надо мной издевается? Это ухищрения? Ну, знаете ли! Да я ничего более возмутительного в жизни не видела. А кто называет меня то отвратительной девчонкой, то дурацким детским прозвищем, которое я терпеть не могу? И это еще не полный перечень его так называемых ухищрений. Да, разумеется, я должна от этого растаять и сдаться без единого выстрела. Я понимаю, это и есть знаменитые ухаживания моряков. Браво!

— Мисс Лефевр, я не шучу, отнеситесь к моим словам серьезней, — взмолился Патрик, — разумеется, он не показывает своего интереса.

— А что, он есть? Если так, то это спрятано так глубоко, что его и не достанешь. Месье Кейн, я ценю вашу заботу о моей репутации, но это совершенно излишне, поверьте. Я привыкла к более традиционным ухаживаниям.

— Раз так, то я очень рад, — серьезно проговорил тот.

— Чему?

Валентина посмотрела на Патрика и увидела, как он заливается краской смущения. Она поспешно отвернулась, чтобы не смущать его еще больше. Глупо утверждать, что девушка до сих пор не поняла отношения Патрика к ней, но она никогда не воспринимала таких людей всерьез и это казалось ей забавным. К тому же, Валентина привыкла, что молодые люди вьются вокруг нее, как мухи.

— О, я помешал объясняться вам в любви, Кейн? — прозвучал насмешливый голос капитана совсем рядом, — мне уйти?

Патрик поспешно отошел в сторону.

— Зачем? — Валентина пожала плечами, — вы и так уже все испортили.

— А, так вы хорошо проводите время? И как, нравится?

— Да, — признала она без лишней скромности, — мне всего пятнадцать раз объяснялись в любви и я еще не успела к этому привыкнуть.

Рэдклифф пару секунд переваривал это наглое заявление, после чего громко расхохотался. Зато Патрик заскрипел зубами. Он видел, что Валентина просто забавляется, она считает это занятной шуткой, а ведь он-то не шутил.

— Всего пятнадцать раз? — повторил Рэдклифф, когда отсмеялся, — я вам сочувствую, Тина. Разумеется, это катастрофически мало для любой уважающей себя девушки.

— Вот именно, — съязвила она, — но вы вечно являетесь не вовремя. Раз уж пришли, так скажите хотя бы, что такое Драй-Тортугас и что там есть интересного.

— Та-ак, — протянул капитан, взглянув на Патрика, — я, кажется, просил… Ладно, с вами я после поговорю.

— Я знаю, что мы плывем не в Англию, — вмешалась Валентина, — и уже довольно давно. Так что, не стоит пугать меня этим. Придумайте что-нибудь другое.

— Не волнуйтесь, у меня это хорошо получается.

— Не сомневаюсь. Так что там есть интересного?

— На Драй-Тортугас? Совершенно ничего. Пустынные острова.

— Тогда зачем туда плыть? Вам что, до такой степени надоело общество?

— Ваше — да.

— Так отвезите меня на Мартинику, и на двух счастливых людей станет больше.

Он хмыкнул.

— Это следовало сделать с самого начала, — вставил Патрик на свою голову.

— Кейн, — повернулся капитан к помощнику, — я совсем про вас забыл. Ступайте на мостик. По вашей милости мы врежемся в рифы.

— А кто тут капитан? — вставила Валентина очень невинным тоном.

— Именно по этой причине я имею возможность перекладывать свои обязанности на других, что очень удобно.

Скривившись от злости, Патрик отправился выполнять приказание.

— Мне жаль, что вы лишились столь приятного собеседника, Тина, — ехидно заметил Рэдклифф, — придется вам удовлетвориться мной. Правда, я не могу предоставить вам объяснения в любви и ничего, столь же захватывающего.

— С тем, что вы можете предоставить, я уже ознакомлена, — не осталась в долгу девушка, — или это еще не все?

— Ну, не знаю, — глубокомысленно отозвался он, — все возможно, если вы будете злить меня еще больше.

— Да что вы, больше я не умею.

— Не надо скромничать. Уверен, если вы постараетесь, у вас получится.

— Ладно, я буду стараться, — Валентина скорчила гримасу.

— Хотя, конечно, зря я удалил Кейна. Глядишь, он научится у вас язвить и с ним будет интереснее общаться.

— Будто бы. Если он съязвит вам в ответ, вы отправите его на гауптвахту.

— Я поражен, что вы знаете такое длинное и сложное слово, Тина.

Валентина поднялась из кресла и бросила книгу на палубу.

— Нет, ну какой же вы…! Ступайте и общайтесь со своим Кейном, а надо мной нечего издеваться! Нахальство какое!

Рэдклифф приподнял брови, потом поднял брошенную книгу и сдув с нее несуществующую пыль, протянул девушке.

— Бросьте ее в меня, как вы и хотели. Может быть, это вас утешит.

— Да, ни на что другое она не годна. А вам будет полезно, — фыркнула она, но брать книгу не стала, — и вообще, вам должно быть стыдно, месье Рэдклифф. Вы хотите сказать, что я — дура?

— Нет, нет, что вы.

— А вот вы — дурак!

И с этими словами Валентина развернулась и отправилась к себе в каюту, высоко подняв голову. Рэдклифф закатил глаза и отправился в противоположную сторону.

На исходе второго дня на горизонте показались очертания островов Драй-Тортугас. Валентина, которая была в это время на палубе, подошла ближе к борту и внимательно оглядела их. Даже издали они показались ей мрачными, пустынными и негостеприимными.

— У них такой вид, словно там бросают беглых каторжников, — резюмировала она, — зачем они вам нужны, месье Кейн?

— Нам нужно набрать пресной воды, мисс Лефевр, — с готовностью пояснил Патрик, — и потом, людям нужно отдохнуть. Да и вам небольшая прогулка не помешает.

— О да, я понимаю. Именно поэтому вы меня сюда и привезли.

Но Кейн не понимал шуток, поэтому слова Валентины пропали впустую. А вот Рэдклифф их бы оценил по достоинству.

Когда корабль осторожно шел вдоль берега, выбирая место для стоянки, к Валентине подошел Рэдклифф.

— Есть кое-что, что я хотел бы вам показать, Тина.

— Что? — насторожилась она.

— Пойдемте.

— Куда?

— Это не розга, — уточнил он со смешком, — хотя вам было бы полезно.

— Не было бы.

— Так вы идете или нет?

— А что это?

— Вам понравится.

Валентина колебалась всего несколько секунд. Любопытство оказалось сильнее.

— Хорошо.

Они прошли в одну из кают, где капитан открыл какой-то довольно объемистый сундук и взгляду Валентины представилось самое восхитительное из всех зрелищ, какие только бывают на свете. Платья, много платьев самых разнообразных фасонов, чулки, перчатки, пара картонок со шляпками и всевозможные принадлежности женского туалета. Девушка очень долго смотрела на это, не в силах отвести глаза. Потом тяжело вздохнула.

— Спасибо, вы меня порадовали. Это то, что я должна была увидеть?

— Нравится?

— Хватит надо мной издеваться! — разозлилась она, — вы прекрасно знаете ответ на этот вопрос!

— Полагаете, этого хватит?

— Хватит для чего?

— Для того, чтобы… как это говорится, не ударить в грязь лицом.

— Более чем. Не знала, месье Рэдклифф, что вы имеете склонность к подобным вещам.

От неожиданности он замолчал, а потом прыснул.

— Нет, это не то, что вы подумали. Вообще-то, я купил все это для моей сестры в подарок. Но полагаю, вам это сейчас нужнее.

— Мне? — глаза у девушки стали огромными, — вы предлагаете это мне?

— Вот именно.

— Но… нет, я не могу это принять.

— Почему? Считайте, что вы это у меня одолжили. Потом вернете.

Валентина стояла над сундуком, не в силах оторвать взгляда от его содержимого. Ей до такой степени хотелось все это взять, что она даже спрятала руки за спину, чтобы ненароком не прихватить что-либо. Правила приличия утверждали, что девушка не должна принимать подарков от мужчины, если только это не букет цветов или коробка конфет. Но ведь это не подарок, это… это ей просто дали взаймы. Господи, как же хочется наконец, надеть приличное платье и не чувствовать себе замарашкой и оборванкой. То платье, которое было на девушке, давно потеряло свой лоск и выглядело довольно потрепанным.

— Ой, мама, — прошептала она тихо, — сколько… сколько все это стоит?

— Я вам пришлю счет, — рассмеялся Рэдклифф и видя ее колебания, добавил, — я прикажу перенести этот сундук в вашу каюту.

— Д-да. Хорошо.

Она смотрела на сундук с таким искренним восхищением, что это могло растопить самое суровое сердце. Поэтому, Рэдклифф сказал:

— Я вижу, вы счастливы. Как мало нужно девушке для счастья.

— Вы ничего не понимаете. Это же… это… — Валентина снова вздохнула, но уже от полноты чувств, — я вам так признательна, месье Рэдклифф.

— Наконец-то вы мне хоть за что-то признательны. Ступайте к себе, сейчас у вас будет, чем заняться.

Сияя от счастья, Валентина побежала в свою каюту, не чувствуя под собой ног. Несколько минут ожидания матросов с сундуком показались ей вечностью. Когда же это наконец произошло, девушка накинулась на сундук, как коршун на добычу. Она тут же принялась разбирать находящиеся в нем вещи. Здесь было все, что нужно и даже сверх того. Валентину переполнял восторг и она начала напевать песенку.

Рассмотрев и ощупав каждую вещицу, девушка занялась куда более важным делом: примеркой. Это заняло у нее гораздо больше времени, чем осмотр, потому что хотелось примерить решительно все. Впрочем, ее радость была несколько омрачена тем обстоятельством, что платья в талии оказались шире, чем требовалось. Этот недостаток можно было исправить поясом и корсетом, что Валентина и сделала.

Наконец, она выбрала себе платье и переоделась, жалея, что у нее слишком маленькое зеркало для того, чтобы осмотреть себя целиком. Для этого ей требовалось огромное, от пола до потолка зеркало, чтобы не упустить никаких деталей. Но увы, в данный момент это ей было недоступно.

Осмотрев то, что удалось, Валентина вышла на палубу, чтобы и другие могли порадоваться, на нее глядя.

Первым зрителем оказался Патрик, который потерял дар речи, когда ее увидел.

— Ну как? — спросила Валентина, — вам нравится? Господи, наконец-то я могу выглядеть, как нормальный человек!

— Мисс Лефевр, вы просто… просто восхитительны! — сообщил Кейн, немного придя в себя.

— Да, я знаю, — самодовольно согласилась она, — мне всегда шла новая одежда.

— Но откуда она у вас?

— Мне, как это, одолжили все это. На время. И между прочим, вполне могли бы сделать это раньше. Я почти целую неделю ходила в одном платье! Ужас! Кто это выдержит?

— Что? — лицо Патрика перекосила гримаса гнева.

Валентина это заметила и удивленно приподняла брови.

— Вы что, считаете иначе?

— Да это же просто отвратительно! Немедленно верните все это! Слышите, немедленно! — вскричал Кейн, хватая Валентину за руку, — снимайте и верните! О чем вы вообще думали, когда брали это?

— Вы что, с ума сошли? — девушка смотрела на него огромными глазами, — да что вы вообще мне указываете, месье Кейн? Вы не имеете права!

— Ах, так! А делать такие подарки он уже имеет право! Да вы знаете, что их делают лишь любовницам?

— Что-о?! Да как вы смеете так со мной разговаривать? Вы спятили? И уберите руки! Я не хочу ходить как чучело!

— Немедленно снимайте это проклятое платье!

— Что, прямо здесь? — не выдержала и съязвила Валентина, — у вас солнечный удар, месье Кейн.

Она с трудом освободила свою руку и потерла запястье.

— У меня будет из-за вас синяк, идиот!

— Сцена ревности? — осведомился подошедший Рэдклифф, — Кейн, если вы не хотите искупаться, вам лучше остыть самостоятельно.

— Точно, — мстительно подтвердила Валентина, — ему это будет полезно. На этом корабле все ненормальные. И вот что, месье Кейн, — она сощурилась, — держитесь от меня подальше.

Тут девушка развернулась и отправилась к себе в каюту, полная праведного гнева. Рэдклифф кивнул головой, подтверждая ее слова.

— Я не позволю вам делать ей такие подарки, — прошипел Патрик, глядя на последнего в полной ярости.

— Это не подарок, Кейн. Я просто не могу допустить, чтобы девушка ходила в таком виде. А вы только и можете, что томно вздыхать, вместо того, чтобы оказать реальную помощь. Уверяю вас, этого она не оценит.

— У меня нет шикарных любовниц, которым я бы вез целый сундук пестрых тряпок.

— О, вот вы как заговорили. Успокойтесь, на мисс Лефевр у меня нет никаких видов. Мне просто ее жаль. Еще немного — и она полезла бы на стену, а это никому не доставило бы радости.

— Ну да, конечно! Нет у вас никаких видов!

— Представьте, на этого наивного ребенка у меня нет никаких особенных видов. А вам я посоветую не распускать руки и язык. Это чревато последствиями.

Валентина просидела в каюте до вечера, злясь на Патрика за его наглость и самоуправство. Да что он себе вообразил, в самом деле! Он что же, думает, что если она улыбнулась ему пару раз, то они помолвлены? Этот Патрик мало того, что нахал, так еще и первостепенный наглец. И он там еще что-то говорил об ухищрениях Рэдклиффа! На себя бы лучше посмотрел.

Вечером Сэм принес ей обед в каюту, как было заведено и даже очень сочувственно на нее посмотрел. Должно быть, весь экипаж уже был в курсе недавней сцены.

Утолив голод, Валентина решительно поднялась из-за стола и направилась к двери. Нет ничего лучше прогулки перед сном. А если негодный Патрик осмелится предъявлять ей какие-нибудь претензии, она его сама искупает.

Погода была прекрасной, тихой, безветренной и не жаркой. Берег был совсем рядом, но это было совершенно не то, что хотелось бы видеть девушке. Горы, полоска леса, неровная полоса прибоя, чайки, кружащие над морем и ни малейшего признака жилья, что было вовсе неудивительно.

В это время она услышала за своей спиной чьи-то шаги, но и не подумала обернуться. Если это Кейн, то ему полезно помучиться. Пусть постоит и подумает над своим отвратительным поведением. И пусть не думает, что она все забыла.

Человек остановился около Валентины, прямо за ее спиной и виноватым голосом Патрика произнес:

— Простите меня, мисс Лефевр, я вас очень прошу. Мне так жаль, что я так грубо с вами обошелся. Клянусь, больше этого не повторится.

Валентина нехотя обернулась и окинула его взглядом, лишенным какой бы то ни было теплоты.

— Да? — переспросила она.

— Вы простите меня? — спросил он.

— Не знаю, — девушка сдвинула брови, — после всего, что вы мне сказали, с вами даже разговаривать не стоит.

— Ну мисс Лефевр, я был не в себе и не соображал, что говорю! — взмолился он.

— Неужели? Так вот, было бы очень неплохо, если бы вы, когда не в себе, не подходили ко мне. К кому угодно, но не ко мне.

— Хорошо, — торопливо согласился Кейн, — и я никогда больше не позволю себе такого, клянусь вам, мисс Лефевр.

— Надеюсь, что не позволите. Ну хорошо, я вас прощаю. Но это только на первый раз. В дальнейшем терпеть такого обращения с собой я не намерена.

— Конечно. Благодарю вас, мисс Лефевр. Но все-таки, было бы лучше если бы вы не носили эту одежду.

— На эту тему я вообще говорить не желаю. Месье Кейн, когда у вас появится невеста, делайте ей замечания, а меня оставьте в покое. Хватит об этом.

— Да, — кивнул Патрик с очень несчастным видом.

Он надеялся, что этой невестой станет сама Валентина. Но быстро понял, что если он будет продолжать в том же духе, этого никогда не случится.

— Вам правда признавались в любви пятнадцать раз? — спросил он, сменяя тему.

Валентина рассмеялась.

— Что вы, месье Кейн, я же пошутила! Нет, не пятнадцать. Всего восемь.

— О да, вы правы, это очень мало, — сказали в ответ, но это был вовсе не голос Патрика.

Девушка обернулась. Она и не ожидала от Патрика никакого ехидства.

— Я так и знала, — сказала Валентина, — такое можете сказать только вы, месье Рэдклифф. Наверное, вам просто завидно.

— Да, конечно, — рассмеялся он, — это именно зависть в чистом виде. Мне-то признавались всего четыре. Как я ужасно отстал от вас! Кейн, вам пора проследить за парусами.

Лицо Патрика исказилось от злости.

— Они спущены, — проскрипел он.

— А зачем вам паруса, если вы все равно стоите? — полюбопытствовала Валентина, — здесь скорее нужно сбросить якорь.

— Спасибо, Тина, что бы я без вас делал. Наверное, давно бы сел на мель.

— Странно, что не сели. И еще странно, как вы еще целы, плавая на такой старой посудине.

Рэдклифф наградил ее взглядом, который даже в темноте не мог бы сойти за любезный.

— Мисс Лефевр, — тяжело вздохнул он, — придержите язык.

— Не хочу, — незамедлительно последовало в ответ, — что вы постоянно меня воспитываете? Мне это не требуется, я давно вышла из детского возраста.

— Правда? — хмыкнул тот, — сомневаюсь. Вас еще воспитывать и воспитывать. Кейн, вы еще здесь?

Патрик скрипнул зубами.

— Ступайте и проследите за тем, чтобы набрали воду. Это приказ.

Пару секунд тот молчал, стараясь проглотить все, что хотел бы сказать в ответ. А потом отозвался:

— Да, сэр, — и козырнув, отошел.

— А почему вы его постоянно куда-нибудь отсылаете? — с интересом спросила Валентина, — то паруса проверить, то руль закрепить, то воду набрать. Вы сами что-нибудь делаете?

— Конечно. Я осуществляю общее руководство.

— А-а, — протянула девушка со смешком.

— И мне казалось, что его присутствие не доставляет вам никакого удовольствия. Но если это не так, то я больше не буду мешать вам морочить ему голову.

— Я еще и не начинала, — проворчала Валентина, — а вообще, вы правы. Его присутствие не доставляет мне никакого удовольствия. Особенно, после того, что он натворил днем.

— Зря я помог вам убежать от пиратов, — покачал головой Рэдклифф.

Валентина вытаращила глаза.

— Почему? — спросила она после паузы.

— Да потому, что из-за вас мой помощник начинает забывать, для чего он, собственно говоря, был нанят. У него появились другие интересы.

— Я тут не причем.

— А кто причем?

— Понятия не имею, — она фыркнула и повернулась лицом к острову, — наговорили мне тут Бог знает, чего. Это просто возмутительно.

— Разумеется, вам больше по душе сюсюканье Кейна. Или нет?

— Ненавижу сюсюканье, — отбрила девушка, — если вы так опасаетесь за своего помощника, то привяжите его к мачте, откуда он и будет следить за вашими любимыми парусами.

Рэдклифф засмеялся.

— Хорошая мысль. Занятно, что именно вы мне ее подали. Кейн будет в восторге, когда об этом узнает.

Валентина скорчила гримасу.

— Долго вы намерены торчать у этих островов, месье Рэдклифф? Мне бы хотелось завтра сойти на берег и немного прогуляться.

— Вы сказали «торчать»?

— Ну, не торчать, стоять, какая разница.

— Если будете грубить, вообще никуда не пойдете.

— Ой-ой, как вы меня напугали. Можно подумать, я могла где-то прогуливаться. Я вообще сидела в каюте взаперти.

— Меньше суток, — уточнил капитан.

— А сколько нужно там сидеть, чтобы доставить вам удовольствие?

— Я бы вам, конечно, ответил, но боюсь, вы снова начнете метать громы и молнии.

— Понятно. До конца жизни. Так что насчет прогулки?

— Я не знаю, кто вас учил так разговаривать с поклонниками, Тина, но поверьте, это не всех приводит в восторг.

— С поклонниками я так не разговариваю. Ну, месье Рэдклифф, мне можно будет прогуляться или нет?

— Ладно, — согласился он после недолгого раздумья, — гуляйте, сколько вздумается. Можете взять с собой Кейна, чтобы потренироваться на нем в своем сарказме.

— Он не понимает шуток, — фыркнула Валентина, — совсем.

— Это вас удручает?

— Безмерно. С ним скучно.

Капитан хмыкнул:

— Знаете, Тина, в жизни не всегда бывает весело. Нужно к этому привыкать.

— Я знаю. Но мне в жизни не бывало так скучно, как здесь.

— Что, даже нападение пиратов вас не развеселило?

Валентина окатила его сердитым взглядом:

— Очень смешно. Пойду спать, уже поздно.

— Спокойной ночи, — проговорил Рэдклифф ей в спину.

Девушка пробормотала в ответ нечто неразборчивое.