Мафиози и его мальчик (СИ)

Яр быстро накрыл пальцами его губы, не давая последнему слову слететь с языка.

Потом наклонился и заменил пальцы своими губами. Сердце Андрея застучало бешено от осознания того, что это на самом деле происходит. От того, что это происходило не в полумраке спальни, где они прятались бы как прокажённые от чужих глаз, а в кафе, на глазах у десятков людей. Он сам не заметил, как сдался, поддался на поцелуй и раскрыл губы, впуская Яра в себя.

- Это сон… - прошептал он, когда дыхание закончилось, и Яр чуть отстранился от него.

- Андрюш, пошли домой?

Андрей опустил веки и беззвучно кивнул.

Они вернулись в номер, где были до этого недолго – Яр бросил вещи, а Андрей переоделся в его джинсы и свитер, несоразмерно огромные для него.

Яр смотрел на него, и в его глазах Андрей видел то, что не читал на его лице давным-давно – восхищение. Сейчас оно было чистым, почти не смешанным с желанием, но этот взгляд лишь сильнее убеждал Андрея в том, что всё происходящее – сон.

- Станцуешь для меня? – спросил Яр и добавил: – пожалуйста.

Андрей покраснел. Это тоже было так давно… И никогда не звучало просьбой, только как приказ.

Андрей огляделся в поисках музыкального центра. Нашёл его в углу. Перебрал кассеты, но не нашёл ничего.

- У меня что-то было, - пробормотал он, извиняясь, и полез копаться в своих сваленных в углу вещах. Извлёк кассету и вставил в магнитофон.

От первых же звуков Яр вздрогнул, и глаза его расширились, но он так и не сказал ничего.

«Сбереги меня, прошу, я слабее, чем кажусь…»

Эта песня тоже мало подходила для танца, зато она подходила ему, и Андрей стал медленно двигаться, медленно приближаясь и постепенно поднимая края свитера вверх.

Танца не выходило. Вместо этого к горлу подступил ком. Андрей попытался сглотнуть его, но не успел – Яр поймал его запястье, потянул на себя и, усадив на одно колено, принялся целовать – безумно и жадно, не разбирая, что попадается ему на пути, мягкая кожа или грубая ткань. Стащил ворот свитера вбок и перебрался с шеи на плечо, почти до боли впиваясь поцелуями в тело Андрея.

- Ярик, Ярик, Ярик, Яр… - зашептал Андрей.

Яр не останавливался. Освободил его от свитера и принялся целовать грудь, медленно спускаясь вниз к животу и опять поднимаясь вверх. Затем рухнул спиной на кровать и потянул Андрея за собой.

Андрей каждой клеточкой тела чувствовал его жажду. Он почти не отвечал, полностью утратив контроль над происходящим, и только руки Яра исследовали его то тут, то там. Проникали под джинсы, затем, когда бёдра Андрея уже оказались обнажены, рука Яра поймала его плоть и принялась исследовать её, то поглаживая, то сжимая.

- Я не выдержу, - шепнул Андрей, - я хочу целиком.

Яр кивнул и, уложив его на кровать, сам встал и принялся раздеваться, быстрыми движениями сбрасывая одежду на пол. Потом развёл колени Андрея в стороны и рухнул на него сверху. Прошёлся ладонью по паху любовника, кончиками пальцев ощупал туго сомкнутый вход.

Андрей смотрел на него со смесью страха и жажды. Он подался навстречу, пытаясь нанизаться на пальцы, и тут же закусил губу, почувствовав боль.

Яр не стал на это смотреть. Накрыл его губы поцелуем, чтобы не видеть этот страх. Потянулся куда-то в сторону, а когда его пальцы вернулись, они уже были холодными и скользкими.

- Не дёргайся, Андрюш, - попросил он и снова принялся целовать плечи Андрея, медленно проникая пальцами внутрь и оглаживая стенки ануса.

В первый раз он взял Андрея так, закинув его ноги себе на плечи и целуя щиколотки, тонкие, с острыми косточками сбоку, какие редко бывают у женщин.

Андрей смотрел ему в глаза, цеплялся пальцами за простыню и кусал губу, чтобы не стонать.

Всё равно было больно. Тело отвыкло и никак не хотело верить, что впереди ждёт наслаждение, и в конце концов Яр вышел. Перевернул его на бок и прижал спиной к своей груди, и снова принялся целовать плечи. Гладил то живот, то пах. Скользил рукой между бёдер и снова растягивал, пока Андрей не успокоился, и не удалось войти в него безболезненно и медленно.

Он двигался медленно, но всё равно тела обоих горели от забытой сладости ощущений, и продержаться долго не удалось никому.

Яр не стал выходить. Просто обнял Андрея и, положив подбородок ему на плечо, прошептал:

- Какой же ты красивый, Андрей…

Андрей медленно трезвел. Снова к горлу подступала тоска.

- Тогда почему, Яр…

Яр снова накрыл его рот ладонью и принялся целовать – за ухом, у основания шеи, везде, где только мог достать. А потом задвигался опять, и Андрей прикрыл глаза, отдаваясь на волю чувств.

Они так и лежали до утра, даже когда силы иссякли совсем – Яр сзади, а Андрей в его руках.

Потом Андрей всё-таки выбрался из объятий Яра, перевернулся на спину и, повернув лицо к нему, произнес:

- А теперь скажи мне, в чём подвох?

Яр скользнул по его телу взглядом, будто оглаживая, сверху вниз, и снова посмотрел в глаза.

- Я женюсь, Андрей. Свадьба будет в июле.

Андрей откинул голову назад и посмотрел в потолок.

- Я не удивлён, - сказал он почти ровно. Резко сел на постели и опустил ноги на пол.

- Андрей… - Яр поймал его за руку.

- Я в душ, Яр. Просто в душ. Продолжим, когда вернусь.

Комментарий к Глава 45.

https://drive.google.com/file/d/0B3vX8Z5xv-3NVkJxcldJRkRGTkk/view?usp=sharing

========== Часть 49 ==========

«Тебе тоже пора подумать о женитьбе»

Последние слова, сказанные Яром до того, как они выписались из отеля – и единственные, которые они сказали друг другу за весь второй день – крепко засели у Андрея в голове.

«Тебе тоже пора подумать о женитьбе».

Только лишь от звука этих слов сердце начинало колотиться как бешеное, а воздуха не хватало, чтобы сделать вдох.

«Тебе тоже пора»…

Андрей прокручивал их в голове всю дорогу, пока они молча сидели в самолёте, не глядя друг на друга. Затем все два часа, что он провёл в пробках, и до этого, в ожидании такси – мысль о том, чтобы сесть в одну машину с Яром, была невыносима.

Придя домой, он оглядел пустые комнаты и понял, что не может находиться и здесь. Набрал номер Риты – но, не получив ответа, сам поехал в клуб.

Здесь, в клубе, ему стало немного легче. Выступала какая-то группа, подобранная Ритой, и несмотря на то, что неделя едва началась, народу было полно.

Андрей устроился на стул у барной стойки и подал знак бармену, требуя коктейль. Когда на стойку перед ним опустился высокий стакан «Голубой Лагуны», которую он обычно брал, Андрей качнул головой и молча ткнул в лежащее на столе меню, указывая на «Б-52». Бармен поднял бровь, но спорить не стал. Налил одну, а потом и ещё одну, и даже ещё одну.

Так прошёл месяц. Андрей не мог перестать думать. Последние слова Яра дребезжали в мозгу как заевшая пластинка.

«Тебе тоже пора…»

Нет. Если чего-то он и не хотел больше, чем оставаться один – то это жениться на ком-нибудь.

И когда первое опьянение прошло, и Андрей, взглянув на календарь, обнаружил, что на дворе уже стоит двенадцатое июня, он решил сменить тактику.

Он снова направился в клуб, но на сей раз с твёрдым намерением по-настоящему отдохнуть.

В первый вечер Андрей подцепил девочку. Расчет был на то, что она никоим образом не напомнит ему о Яре – и расчет сработал верно. У него даже не встал.

Уходя из чужой квартиры, такой же пустой и безжизненной, как и его собственная, он думал только о том, как бы напиться ещё раз.

Однако на следующий вечер он попробовал снова – и на сей раз выбрал мальчика, ухоженного и симпатичного, но не слишком сладкого. Он понял, что ему тошно, когда они сели в автомобиль, и этот абсолютно незнакомый парень положил руку ему на бедро.

Андрей пробовал ещё три раза, но успеха так и не достиг. А потом пришло письмо.

Письмо было красивое, на бледно-голубой бумаге, с вензелем Т и гербовой печатью в углу – оказывается, у Яра были дворянские корни, а он и не знал. Написано письмо было от руки, ажурным почерком, изобилующим росчерками и завитками, который мало напоминал корявую роспись Яра – оставалось предположить, что писали либо Мира, либо неведомый Антон.

От мысли об этом к горлу подступила тошнота, но Андрей сдержался и стал читать.

Свадьба была назначена на пятое июля. Яр снимал усадьбу на окраине Москвы на два дня – впрочем, само торжество должно было длиться только один день, а всё остальное время уходило на подготовку.

Андрею стало ещё противней. Но он дочитал до конца.

Сел и, вырвав из лежавшего на столе дневника клетчатый лист, написал: «Приеду». Вложил в конверт и отправился на почту.

Оставшиеся две недели Андрей почти не пил – просто потому, что не хотелось показываться перед Яром с опухшими щеками и синяками под глазами. Зато и тянулись эти две недели не в пример дольше, чем весь прошедший июнь.

Свадьба оглушила его грохотом музыки, скрежещущей и неприятной, улыбающимися лицами людей, многих из которых он знал, кое с кем из которых даже спал.

- Ненавижу, - процедил он сквозь зубы самому себе.

Накануне мелькнула мысль взять с собой Риту, но Андрей тут же её отогнал – это значило бы, что он последовал совету Яра и смирился. Мириться Андрей не хотел, пусть поражение и было налицо.

Теперь, сидя за одним из столиков и наблюдая издалека, как Яр и Мира пожимают руки другим гостям, Андрей невольно задавался вопросом: «А был ли мальчик?». Было ли между ним и Яром что-то, кроме его собственных фантазий и неуёмного желания добиться своего, которое, насколько Андрей знал себя, посещало его довольно часто ещё в детстве.

От этих мыслей становилось совсем тошно, тем более, что ни на один из встававших перед ним вопросов Андрей ответа дать не мог.

Он в очередной раз протянул руку, собираясь стянуть бокал шампанского с подноса пробегавшего мимо официанта, когда пальцы его наткнулись на чью-то руку – сухую и довольно горячую, что летом было не слишком-то приятно.

- Простите, - рука тут же исчезла, и, подняв глаза, Андрей увидел её владельца – мужчину, чьи волосы обильно украшала проседь, но чей возраст больше не был заметен ни в чём. На незнакомце был серый костюм, не совсем уместный на торжестве, но держался он так уверенно, что было ясно – гость он тут далеко не случайный.

Андрей молча взял фужер и отвернулся к столу.

- А вы один? – услышал он голос незнакомца через пару секунд.

Андрей замешкался, не зная, что сказать. С одной стороны, накрыло привычное желание скрыться. С другой - это желание накрывало его всякий раз, когда разговор с выбранным парнем или девушкой заходил достаточно далеко. И с третьей, в десятке метров от него стоял Яр - в чёрном дорогом смокинге - и обнимал за талию Миру, которая в свадебном платье почему-то казалась на два размера стройней, чем когда Андрей видел её в последний раз.

Взгляд Яра упал на Андрея, и именно это определило его ответ:

- Один. Хотите присесть?

Андрей с первых слов почувствовал, что его несёт. Он уже не помнил, какой по счёту бокал держит в руках, а незнакомец, которого, как оказалось, звали Эдуард, заботливо помогал ему останавливать новых и новых официантов.

Андрей пришёл в себя только когда обнаружил, что находится вместе с Эдуардом в каком-то номере – одном из тех, что был снят в ближайшей гостинице для иногородних гостей. Эдуард держал руки у него на поясе, и Андрею захотелось взвыть от понимания того, что эти руки, горячие и сухие, в отличие от многих других были ему приятны.

Он закрыл глаза, поддаваясь на поцелуи, цветами наслаждения покрывавшие его подбородок и шею. Он хотел продолжения, хотел, чтобы….

Всё желание улетучилось в один миг, когда Андрей представил себе, как будет лежать под этим мужчиной. Как Эдуард будет растягивать его, проникая в самое нутро. И как войдёт туда, где не должен был быть никто – никто! – только Яр.

- Нет! – выдохнул он и оттолкнул Эдуарда от себя.

Тот непонимающе посмотрел на него.

- Нет! – повторил он. – Я не шлюха, Эдуард, простите, вам лучше снять кого-то ещё.

Он замолк, глядя в серые, всё ещё непонимающие глаза.

- Я не шлюха, - повторил он, убеждая скорее самого себя, чем того, кого он не планировал видеть больше никогда – и, подхватив брошенный на кровать пиджак, бросился к двери в коридор. Сесть за руль он не мог, но и оставаться здесь было выше его сил. Поразмыслив, он решил признать своё позорное поражение и набрал номер Риты.

Через полчаса та остановила машину у дверей отеля. Она так и не сказала ничего – только зыркала на него зло из-под бровей всю дорогу.

Добравшись до дома, Андрей завалился на кровать и уснул, а проснувшись понял, что чувствует себя всё так же паршиво, как и все прошедшие два месяца – но пить больше не может. Одна мысль об алкоголе вставала в горле комом, и, добравшись до кухни, он собственноручно слил в раковину все найденные в доме запасы виски – оказалось, их скопилось откуда-то довольно много, тут и там в шкафах находились початые, но недопитые бутылки, о происхождении которых он ничего не знал.

Видеть Риту не хотелось, и он промаялся до вечера, не решаясь показаться в клубе, но когда на город стала спускаться темнота - не выдержал, натянул подзабытые за последние полтора года, но всё ещё любимые джинсы и, спустившись вниз, сел за руль.

Сюрприз, который поджидал Андрея в кабинете, заставил его остановиться перед дверью и присвистнуть. Перед самой дверью стояла огромная корзина цветов.

Андрей огляделся воровато, опасаясь, нет ли кого поблизости – хотя чужим в узком служебном коридоре взяться было неоткуда. Затем подхватил корзину в охапку и шмыгнул в кабинет.

Уже внутри он извлёк карточку и прочитал: «Дорогой Андрей, мне очень жаль, что мы не поняли друг друга. Я вовсе не собирался тебя торопить. Эдуард».

По телу Андрея пробежала дрожь. Так к нему не обращались очень, очень давно.

Он прикрыл глаза, стараясь избавиться от нахлынувших эмоций – сладкого любопытства вперемешку с болезненной обидой. На кого – он не смог бы сказать и сам.

Андрей опустился в директорское кресло, откинулся на спинку и прикрыл глаза. Только теперь он понял, как устал за последние три года – будто всё его тело, а вместе с ним и душа, были сведены судорогой, которая только что начала отходить.

Насладиться этим чувством он не успел, потому что услышал звонок телефона. Взял трубку и, сказав «Алло», услышал уже знакомый голос:

- Надеюсь, мой подарок тебя не обидел?

- Обидел? – спросил он растерянно.

- Да. Некоторые мужчины не любят, когда им дарят цветы. Я же пока не так хорошо тебя знаю, чтобы быть уверенным, что не ошибся.

Андрей слабо улыбнулся в пустоту.

- Обидел… Нет. Хотя это первый случай, когда мне дарят цветы.

- Тогда тебе стоит задуматься о том, какие цветы ты любишь – чтобы в следующий раз я попал точно в цель.

Андрей резко выпрямился.

- Эдуард…

- Молчи. Я знаю, что ты хочешь сказать. Мы оба были пьяны. Но это не значит, что я упущу тебя теперь – когда мы оба можем отвечать за свои поступки и слова.

- Я хотел сказать не совсем это… - произнёс Андрей растерянно. Он уже начинал предчувствовать, как трудно будет спорить с Эдуардом, и дело тут было не в его упрямстве, а в чарующем голосе, будто звучавшем из сказочной дали легенд о короле Артуре.

- Давай, мы не будем говорить об этом по телефону, хорошо?

- Хорошо… - растерянно произнёс Андрей. – Нет! Совсем не хорошо. Чёрт…

В трубке раздался негромкий бархатистый смех.

- Я вижу, ты волнуешься, когда говоришь со мной. И мне это приятно, Андрей. Так откуда мне тебя забрать?

Андрей молчал. Соглашаться не хотелось просто потому, что не хотелось давать Эдуарду повод думать, что его ухаживания приняты – то, что это ухаживания, сомнений быть не могло. Но и отказываться означало выставить себя дураком, ведь он уже согласился встретиться и объяснить ситуацию лично.

Ответа Эдуард так и не дождался.

- В половине десятого около клуба подойдёт?

Андрей хотел было ответить чёткое и однозначное: “Нет!” - но взгляд его упал на свежий номер “Комсомолки” с крикливым заголовком на первой полосе: “Известный бизнесмен Ярослав Толкунов вступает в брак”.

- Да! - сказал он с неожиданной для себя самого злостью. - Можно и пораньше, дел у меня тут нет. Подожди! Откуда ты знаешь про клуб?

Эдуард снова рассмеялся.

- Я же звоню тебе в клуб, Андрей. Наверное, я знаю про него. Жди. Я подъеду через полчаса.

Через полчаса у дверей клуба стоял Лимузин. Андрей вскинул бровь, наблюдая, как он тормозит, и когда Эдуард вышел наружу, сразу же сказал:

- Эдуард, давайте договоримся, вы не будете пытаться шокировать меня своими деньгами. Денег я видел столько, что у меня на них аллергия.

Эдуард замешкался, явно не готовый к такому повороту, а затем сказал:

- Хорошо. Я хотел пригласить тебя в “Турандот”, но если так, есть идея получше. Ты доверишься мне?

Андрей колебался.

- Я думал, мы просто поговорим.

- Дай мне шанс? Мне неловко за то, что случилось между нами вчера.

Андрей продолжал колебаться, но, подумав, всё же шагнул к автомобилю и забрался внутрь.

- Кто вы такой? – спросил он, когда Эдуард оказался рядом с ним. Выглядел он на сей раз куда более экзальтированней, чем на свадьбе, куда пришёл в простом офисном костюме – сейчас костюм был тёмно-коричневый, а в руках Эдуард покручивал трость с набалдашником в виде головы льва. Услышав вопрос Андрея, он задумчиво улыбнулся и погладил гриву льва.

- Я художник, - сказал он. – Если вам интересно, могу показать вам свои картины. Впрочем, я в любом случае их покажу – там, куда мы отправляемся, есть пара штук.

Андрей хмыкнул.

- А что может связывать художника, лимузин и Ярослава Толкунова? Или вопрос риторический, так надо думать?

Эдуард улыбнулся и посмотрел на него.

- А что может связывать Ярослава Толкунова, молодёжный клуб и такого красивого юношу, как ты?

Андрей промолчал. Выдавать свои эмоции не хотелось, но комплимент был ему приятен – оказывается, он успел порядком отвыкнуть даже от такой скупой похвалы. Только заметив, что пауза затягивается, он произнёс:

- Я друг подруги его жены. Как видите, очень дальняя связь.

Эдуард понимающе кивнул, но внимательного взгляда от него не отвёл.

- Вы так смотрите… - не выдержал Андрей.

- Я любуюсь, - ответил Эдуард тут же, как будто ждал этого вопроса.

Андрей невольно улыбнулся.

- Вы же любуетесь не просто так… Эдуард, нам надо поговорить…

- Тш! Андрей, клянусь, я не причиню вам вреда. Просто дайте мне шанс загладить вину.

- Это предложение звучит слишком соблазнительно, чтобы я мог в него поверить.

- Вы так недоверчивы?

- Есть причины. Да и в вашем рассказе клеится не всё.

Ответить Эдуард не успел – лимузин остановился, и он толкнул дверь, предлагая Андрею выйти. Тот выскользнул наружу и остановился, полной грудью вдыхая прохладный речной воздух. Они оказались у какой-то гавани, битком набитой кораблями, и догадаться, куда приглашает его Эдуард, было нетрудно.

- Какая ваша? – спросил Андрей, кивая на стройные ряды прогулочных яхт.

- “Персефона”, - произнёс Эдуард и с улыбкой кивнул на корпус ближайшего корабля. – Красавица, да?

Андрей повёл плечами.

- Я не очень разбираюсь. Но, наверное, да.

Эдуард помрачнел, но ненадолго. Он приобнял Андрея за плечо и подтолкнул к пристани. Когда они приблизились к яхте, Эдуард постучал по борту, подавая знак тем, кто находился внутри, и через пару секунд на палубе появился матрос, а затем отделявшее яхту от берега пространство пересёк трап.

Андрея снова одолевали сомнения.

- Вы хотите кому-то позвонить? – спросил Эдуард.

Андрей закусил губу. Он хотел, очень хотел. Ему приключений хватило уже на всю жизнь и в художников на лимузинах, помыслы которых были чисты как хрусталь, он не верил. Вот только кому звонить - он не знал. Риту впутывать не хотелось совсем. А кроме неё в городе у него было не так уж много близких. Подумав, он решился. Достал телефон и набрал номер Яра.

- Да? – тут же раздался в трубке напряжённый голос.

- Привет. Просто хотел сказать, что со мной всё хорошо.

- Что? Андрей, я с Мирой…

- Ночевать не приду.

- Какого… Ты где?

- На пристани с… - Андрей молча посмотрел на Эдуарда, будто спрашивая, можно ли назвать имя, а когда тот кивнул, закончил. – С Эдуардом. Ты не знаешь его. Мы покатаемся на яхте и всё. Ладно, не буду мешать.

Андрей нажал отбой.

- Мне нечего скрывать, - сказал Эдуард и протянул руку, приглашая его на борт. – Идём. Ужин скоро будет готов, а пока я покажу тебе картины.

Картины в самом деле были хороши – Андрей понял это даже при том, что в жизни не увлекался живописью. И хвалил он их абсолютно искренне и даже почти поверил, что Эдуард в самом деле художник.

- Я очень ценю красоту, - сказал Эдуард. – Сейчас мало кто ценит её так, как я. Разреши ещё кое-что тебе показать?

Отступать было уже некуда, и Андрей кивнул.

Эдуард подошёл к небольшой нише и, отодвинув занавеску, продемонстрировал ему ещё один этюд – модель была видна не полностью, видимо, закончить картину Эдуард не успел. Но контуры юноши, похожего на античного атлета, были видны вполне хорошо – и, как и полагается античному атлету, юноша был обнажён.

Андрей сглотнул.

- Красиво, - сказал он. Голос прозвучал немного сдавленно.

- Трудно рисовать без натуры.

Андрей с подозрением покосился на него.

- Эдуард… Это ведь просто способ затащить меня в постель. А я вам уже сказал…

Эдуард поймал его за подбородок и развернул лицом к себе.

- Кого ты так не уважаешь, Андрей, меня или себя?

- Прошу прощения? – Андрей высвободился из его рук и отодвинулся на шаг назад.

- За вчерашнее я извинился. Ты считаешь, я настолько примитивен, что мне нужен только секс? Поверь, я не в том возрасте, чтобы бегать за мальчиками ради этого. Или, по-твоему, ты не можешь привлечь ничем, кроме своего тела?

Андрей скрипнул зубами, загоняя поглубже всплеск злости и обиды.

- Не то и не другое, - произнёс он почти по слогам. – Я видел достаточно таких людей, как вы. И я больше… - он глубоко вдохнул. “Больше не могу?” “Больше не лягу ни под одного из вас?” – одним словом, если вы в самом деле хотите чего-то большего, чем просто меня поиметь, то имейте в виду – я не ложусь под мужчин. А значит, это вам придётся ложиться под меня.

- Что за дикий каприз? – впервые с момента их знакомства на лице Эдуарда отразилась подлинная злость. – Это не смешно.

- В самом деле? Потому что я моложе вас? Или потому, что я красив? Извините, не хочу быть грубым, – но я не мечтаю о члене в заднице. Ни о вашем, ни о чьём-то ещё.

Эдуард молча смотрел на него. Он явно был в бешенстве, но так же отчётливо Андрей видел, что этот человек не привык выражать свои эмоции вслух.

- Я обдумаю ваши слова, - сказал он наконец и крикнул куда-то в сторону: - Виталий! Отвези гостя.

- Не надо. Я поймаю такси.

========== Часть 50 ==========

Яр повесил трубку и, повернувшись, посмотрел на Миру.

Она лежала на широкой кровати с бархатным балдахином в шёлковом пеньюаре, украшенном песцом – такая яркая, такая дорогая и такая неуместная сейчас.

Мира вообще любила мех – это была одна из немногих её слабостей, потому что она была равнодушна к машинам, вечеринкам и шоу-бизнесу.

Бриллианты Мира принимала, скромно потупив взгляд и с вежливой благодарностью, но было видно, что они для неё почти равны наличным деньгам – своеобразная гарантия на будущее, на тот случай, если Яру она всё-таки надоест.

К собакам – в особенности к собакам Яра – она подходила с улыбкой, так же вежливо улыбаясь, чесала за ухом, и видно было, что все до последнего доберманы в доме её принимают с почтительным уважением. Впрочем, модному веянью сама она не поддалась, не заводила ни чихуахуа, ни других пушистых игрушек – будто бы понимала, как неуместны они будут среди больших охотничьих собак Яра.

А вот мех Мира любила искреннее, не за цену, а за мягкость и тепло, за ласковое прикосновение к коже. И Яр дарил ей меха с радостью, потому что смотреть на довольную Миру всегда было приятно.

Впрочем, на Миру вообще было приятно смотреть. В ней не было того хищного оскала, который он видел во всех своих предыдущих любовницах, зато был знакомый сибирский выговор, от которого в груди просыпалась смутная тоска по дому.

У Миры была мягкая улыбка и тёплый взгляд человека, который всё понимал, но чаще молчал, чем говорил – и именно это Яру было нужно сейчас больше всего. После долгого напряжённого дня трудно было придумать удовольствие большее, чем прийти и положить голову ей на плечо. Ничего не говорить и ничего не пытаться доказать. Не волноваться и не переживать, и всегда знать, что она дома, ждёт и любит – ну, или почти любит его. О любви Яр не думал никогда – для них обоих она не имела никакого значения, как и многие другие слова. Только уверенность в том, что завтра всё будет так же, как вчера.

Яр видел, что эта уверенность Мире была нужна даже больше, чем ему. Время шло, а их отношения стояли на месте, и Мира явно начинала нервничать.

Именно поэтому в конце концов он решился.

Андрей… Это был Андрей. Мысли о нём Яр старательно прогонял в сторону, потому что их было слишком много – куда больше, чем он хотел бы иметь. Но с Андреем они не могли бы быть счастливы никогда. А с Мирой могли хотя бы попытаться.

В последние недели перед свадьбой, честно сказать, Мира порядком сдала.

Державшаяся до тех пор в приятных аппетитных формах, она стремительно начала худеть. От диеты, которая явно была её организму ничуть не близка, стала нервничать ещё сильней, да к тому же ещё устроила целое путешествие – без преувеличений, по пяти мировым столицам – в поисках свадебного платья.

Яр придерживался мнения простого: чем бы дитя не тешилось, лишь бы не трогало его. Деньги, потраченные на стилистов, непонятно зачем понадобившуюся подтяжку и без того идеально гладкой кожи и аренду какого-то музея, где Мира решила играть свадьбу, всё равно не составили бы для Яра существенных потерь.

И только теперь, глядя на абсолютно незнакомую женщину, ничем не похожую на полюбившуюся ему тихую сибирячку, Яр задался вопросом: что он сам делает здесь?

Ложиться к ней в кровать было странно. Куда более странно, чем ко всем тем шлюхам, которых он трахал до этого, потому что кто они - трудно было не понять. А кто она? Этого Яр не знал.

- Кто звонил? – спросила Мира, не поднимаясь с постели. Только протянув к нему руку в призывном жесте.

- Никто, - буркнул Яр.

Мира не стала продолжать разговор. Поймала его запястье и заставила опуститься на постель.

Секс с ней был мягким и неспешным, как всегда. Он не утомлял, но и не будил того глубинного напряжения чувств, которое всегда было с Андреем, и к которому Яр давно уже привык. Впрочем, Яр и не требовал от Миры ничего подобного – просто понимания и любви.

Мира уснула у него на груди, и, выждав десяток минут, Яр поднялся с постели и направился к телефону. Следовало решить вопрос, который мучил его все последние часы.

- Роман? – спросил он, не здороваясь и с трудом сдерживая бурлившую в горле злость.

- Да, Ярослав Игнатьевич?

- Кто такой Эдуард, где находится пристань и какого чёрта вместе с ним делает Андрей?

Роман помолчал какое-то время. Он уже считал вопрос с Журавлёвым-младшим закрытым и не ожидал, что слежку придётся возобновить опять.

- Не могу знать, Ярослав Игнатьевич, но…

- Слежку возобновить. И чтобы каждый день отчёт лежал у меня на столе в восемь утра. Начиная с сегодняшнего дня.

Яр повесил трубку и подрагивающими пальцами извлёк припрятанную за ухом сигарету. Закурил и закрыл глаза. Заснуть этой ночью ему так и не удалось.

***

Уже наутро Андрей жалел о том, что вообще поехал к Эдуарду. Человек явно был опасный, и дразнить его не стоило, а продолжать знакомство и вести его к логическому завершению Андрей абсолютно не хотел.

Просто потому что Эдуард был «не то».

Это «не то» повисло над ним дамокловым мечом, потому что оно относилось ко всему, что Андрей видел перед собой, и ко всему, что при этом не было Яром, которого он, собственно, и не видел толком с самой весны.

Средства массовой информации, американские фильмы и Рита уверяли, что любовь проходит. Андрей такой уверенности в себе не ощущал.

Всё еще ему снилось, как руки Яра скользят по его телу, как проникают внутрь и как ласкают его с двух сторон. Как он прогибается навстречу этим рукам и стонет – стонет искренне и открыто, зная, что всё так, как и должно быть.

Никогда, ни разу за все три года, Андрей не сомневался в том, что должен Яру принадлежать. Это была неоспоримая истина, и когда он оказывался в этих сильных руках - ему просто было хорошо.

Теперь, после знакомства с Эдуардом, глядя на каждого симпатичного мальчика в баре и убеждая себя, что, перефразируя слова Яра: «и ему пора завести себе кого-нибудь», Андрей заранее пытался представить, сможет ли он подпустить этого мальчика, пусть и самого симпатичного, к себе? Даже если его руки будут приятны, сможет ли он позволить ему проникнуть в себя? И ответ был однозначный: нет. Никто из них не годился для того, чтобы он мог ему принадлежать. И никого из них он не хотел сам – так, как хотел Яра всегда. Так, как хотел его даже теперь.

От осознания безысходности своего положения Андрею хотелось взвыть. На трезвую голову мир казался ещё уродливее, чем в пьяном бреду.

В довершение всего, к удивлению Андрея, Эдуард не оставил своих попыток наладить контакт.

Через несколько дней снова зазвонил телефон – на сей раз у него дома, и Андрей услышал знакомый уже приятный голос:

- Привет. Ты ещё не спишь?

Андрей замешкался. Голос Эдуарда действовал на него волшебным образом. Это был человек, которому было очень трудно отказать или соврать.

- Нет, я читаю.

- Что читаешь?

- Лермонтова. Смешно, да?

- Нет. Я тоже люблю Кавказ.

Андрей промолчал. Дело было не в Кавказе, а в чувстве ненужности, которое дышало на него со страницы книги, уносило с головой. Он никогда не отличался любовью к классике, да и к книгам вообще, но в последнее время его вдруг потянуло читать – шума клубного зала хватало с головой, и смотреть нарезку ширпотреба, которую крутили по ТВ, не было никаких сил. Не прельщали его и фильмы – пустые и полные насилия, которого он вдоволь насмотрелся наяву.

- Андрей, я хотел обсудить с тобой случившееся повторно. В прошлый раз у нас получилось не очень хорошо.

Андрей вздохнул.

- Я не поеду к вам, Эдуард. Вы хороший человек, но…

- Позволь, я сначала договорю.

Андрей молчал, решив не вступать в спор.

- Я могу предложить тебе очень много. Очень, очень много. Тебе никогда не потребуется работать. Тебе никогда не потребуется заниматься бизнесом.

- Я люблю свой клуб.

- Хорошо. Пусть это будет твоя игрушка.

- А я взамен буду вашей?

- Это очень грубое виденье вопроса. Как я и сказал, я дам тебе очень много - и я готов уважать тебя. Ты интересен мне. Я не из тех, кто любит простые…

- Простые игрушки?

- Однажды у нас с тобой будет секс. Не обязательно завтра. Но он должен быть. И естественно, я ожидаю, что ты отдашься мне – потому что я дам тебе всё, а не наоборот. По-моему, это честное предложение, разве нет?

Андрей с трудом подавил истерический смешок.

- Вы просто не понимаете, Эдуард.

- Я объяснил тебе свою позицию. Было бы разумно выслушать твою.

- Хорошо, - Андрей прикрыл глаза и задумался, тщательно подбирая слова. Его не оставляло ощущение, что он ходит по острию ножа. – Я не собираюсь зарабатывать задницей. – Слова наконец сложились и слетели с губ сами собой. Они оказались ужасно просты, но при этом попали в цель так же точно, как и то, что пытался разложить по полочкам Эдуард.

- Многие сначала сомневаются. Понимаю, у нас такая страна… Мужчине трудно принять роль, которая может быть отведена ему в постели. Но в этом нет ничего зазорного. Это может быть даже приятно. Поверь, я сделаю всё, чтобы хорошо было нам обоим.

- Тогда почему бы вам не согласиться на мои условия? – поинтересовался Андрей.

- Я тебе уже объяснил.

- Я вас понял. И я дал вам ответ. Дело не в вас. Дело не в том, что ваше предложение плохо, и не в том, что я боюсь. Я просто не нуждаюсь в том, чтобы зарабатывать так. И я не интересуюсь таким контрактом. Уверен, вы легко найдёте то, что ищите, где-то ещё.

- Не заставляй меня предлагать по…

Андрей повесил трубку.

Спал в ту ночь Андрей плохо, а наутро, спустившись проверить почту, обнаружил в почтовом ящике небольшую коробочку. После всего, что он видел за время работы с Яром, от одного вида этой коробочки его пробрал холодок. Андрей первым делом, даже не вынимая её из ящика, вызвал милицию. За тем, как сапёры вскрывали непонятный объект, наблюдал с почтительного расстояния – а когда из коробочки показались золотые Ролексы, его отпустило так резко, что он едва не рухнул на пол.

Сапёр смотрел на него как на врага народа, а Андрей молча отобрал у него часы и вышел во двор. Он крутил их в руках всю дорогу до клуба, не зная, что делать с ними теперь – подарков, которые нельзя было принять, Андрею не дарили никогда. Часы были дорогими, а отправитель даже не оставил визитки – хотя персону его угадать и было нетрудно.

А когда оказался в офисе, почти сразу же услышал звонок.

- Да? – откликнулся он, поднимая трубку.

- Мой маленький презент смягчил тебя хотя бы чуть-чуть?

Андрей посмотрел на презент и прикинул цену. На его собственных, подаренных три года назад Яром часах, не было ни одного камня, но он знал, что цена варьируется от 20 до 30 тысяч долларов. На этих была куча камней, да и модель выглядела куда изящней.

- Не мой стиль, - сказал он честно. – Я ценю вашу заботу, но эта вещь будет странно смотреться на мне. Как мне отправить её вам?

- Оставь себе, я не привык передаривать подарки.

Андрей вздохнул.

- Я уже предупреждал вас – не пытайтесь меня купить. У меня очень легкомысленное отношение к деньгам.

- У нас с тобой обнаружилась уже вторая общая черта. Деньги – не главное, Андрей. Я просто хотел, чтобы ты понял – я думал о тебе весь остаток ночи, и я не злюсь.

- Что будет, когда вы наиграетесь? – спросил Андрей резко, не обращая внимания на слова собеседника.

- Что ты хочешь сказать?

- В болото? – из горла Андрея вырвался нервный смешок.

Эдуард какое-то время молчал.

- Я надеюсь, ты не заставишь меня делать что-либо подобное, - сказал он наконец.

- Всё ясно, - Андрея отпустило резко, тревога исчезла в один миг. – Все ваши дальнейшие угрозы, как и подарки, не имеют смысла, Эдуард. Вы слишком много можете. Вы можете уничтожить меня просто потому, что я не так на вас посмотрю. А я не играю в эти игры. Простите и отстаньте от меня наконец.

Андрей бросил трубку и упал в кресло, тяжело дыша.

Прошло минут пять, и в дверь постучались. На пороге стояла Рита.

- Ты почему не звонишь? – строго спросила она.

- Извини. Дурацкий вышел день. Неделя. Да и вообще дурацкое лето.

- Заметила, - Рита закрыла за собой дверь и, подойдя к нему, пристроилась на подлокотник. – Если тебе интересно, фестиваль прошёл на ура.

- Я рад, - радости, впрочем, Андрей не испытал никакой. А потом посмотрел на часы. – Слушай, Рит… - произнес он. – Ты знаешь, что ты просто золото?

- Нагло льстишь, Журавлёв. Но можешь продолжать.

- Закрой глаза. Закрыла?

- Да.

Андрей поймал её запястье, вынул из пальцев бумаги, которые Рита принесла с собой, и положил на стол. А затем взял часы и защелкнул на её руке.

- Ой… - открыв глаза, Рита расплылась в улыбке, но тут же стала серьёзной. – Андрюха, ты что, с ума сошёл?

- Не нравится?

- Куда я буду такое носить? Это же как мишень на лбу – «у меня есть бабло, подойди и возьми».

- Ну, не знаю, - Андрей развёл руками и встал. – Не нравятся – продай. А я пойду, покурю.

Эдуард, впрочем, так и не успокоился. Ещё через пару недель Андрей получил ещё один «презент» - двухметровое живописное полотно, изображавшее юношу в объятьях зрелого мужчины. Полотно пробуждало неожиданно яркие картины продолжения сюжета, тем более усиливавшиеся длительным воздержанием Андрея. В довершение ко всему к полотну прилагалась открытка: «На его месте мог бы быть ты».

Андрей рухнул на кровать и застонал. Хотелось. Просто хотелось. И Эдуард пока что был единственным, кто в этом смысле действительно вызывал у него интерес. Но если мысль о том, что Эдуард проникнет в его тело, он ещё мог рассмотреть, то мысль о том, что Эдуард проникнет в его жизнь, была абсолютно неприемлема.

И когда вслед картине пришёл очередной звонок с вопросом о впечатлениях, говорить о первой части своих размышлений Андрей не стал, зато постарался как мог подробно объяснить собеседнику суть второй:

- Вы очень интересный человек, Эдуард. И ваши картины… Они на самом деле чудесны. Но я не буду игрушкой. Ничьей. Не важно, как назовёте это вы.

- Я тебя понял, - вопреки словам, голос Эдуарда вибрировал, выдавая его настроение. И ещё через неделю, когда Андрей решил закрыть клуб на переоборудование, вместо заказанной звуковой системы на грузовике прибыла самая мощная, только что появившаяся «Surround Dolby Digital Excellent», которой в России ещё не было.

Андрей колебался. Целых полторы минуты. А потом понял, что есть вещи, против которых нельзя устоять – и распорядился начать установку.

Впрочем, в очередной телефонный разговор он предпринял ещё одну попытку объяснить Эдуарду бессмысленность его действий – и снова без всякого успеха. Казалось, Эдуард и сам наслаждается происходящим.

Подарки продолжали появляться – драгоценные безделушки, техника, живопись и один раз машина. Самое дорогое Андрей отправлял назад – а вот живопись, как правило, оставлял, считая, что возвращать подобные подарки не очень вежливо.

Стоило признать, что посягательства Эдуарда заметно отвлекали от мыслей о Яре.

Воспоминания о нём поселились глубоко внутри и высовывались оттуда, когда Андрей оставался один – но, усилиями Эдуарда, случалось такое нечасто. Как правило, он звонил и заводил разговоры – довольно бессмысленные, но от того не менее приятные: о том, что Андрею нравилось, и о том, чего тот хотел добиться в будущем. Иногда, впрочем, он приезжал, или сам Андрей соглашался встретиться где-то в людном месте. Позиция каждого при этом оставалась неизменна – Эдуард мягко, но довольно упорно давал Андрею понять, что рассчитывает рано или поздно получить ответ. Андрей прямо и открыто говорил, что ответа не будет. Эдуард продолжал считать его слова игрой.

Надоело Эдуарду резко, в один день.

Впрочем, может быть, напряжение копилось в нём уже давно – Андрей не знал. А может, такие методы борьбы с самого начала входили в его план.

Так или иначе, в середине ноября на стол перед Андреем лёг бумажный конверт без подписи.

Андрей осторожно вынул содержимое, и сердце его сжала боль настолько невыносимая, что слёзы подступили к глазам.

На первой из фотографий был он. И был Яр. Сзади, за спиной Андрея были горы, до середины припорошенные снегом. Яр наклонился к нему, и Андрей как наяву понял, что должно было произойти в следующий момент. Быстро пролистнул фото и закусил губу, чтобы болью перебить ту боль, что вспыхнула внутри. Здесь Яр уже наклонился и просто целовал его – самого Андрея не было видно почти, только светло-коричневый свитер не по размеру, который – Андрей помнил это как сейчас – пах Яром Толкуновым.

Сквозь пелену, накрывшую сознание, он едва различил звук телефонного звонка и не сразу взял трубку – не хотелось возвращаться в мир, где он был беспросветно и безнадёжно один.

- Да, - сказал он наконец, прижав к уху телефон.

- Посмотрел? – голос Эдуарда был непривычно жёстким.

Андрей замешкался. Смысла этого подарка он понять не мог – это было так не похоже на Эдуарда причинять ему боль.

- Да, - сказал он тихо.

- Не надо больше играть со мной, Андрей. Выражаясь твоими словами – ты прекрасно можешь торговать собой. Хотя я по-прежнему предпочитаю называть это «союз».

- Я не понимаю, что ты хочешь сказать. Да, на фото я и… - имя произнести он так и не смог, к горлу снова подступил ком.

- Я хочу сказать, что эти фотографии очень легко передать в печать. В массовую печать, я имею в виду. Например, может заинтересоваться МК или Speed-Info. Впрочем, если нужно – и кого-то посолиднее найду.

- И… что?

- Думай, Андрей. До конца недели думай. Моё предложение ты знаешь давно.

И в первый раз с тех пор, как они познакомились, Эдуард повесил трубку первым.

========== Часть 51 ==========

Всю неделю Андрей ходил как в воду опущенный – фотографии камнем на шее тянули его вниз, на дно. Это было заметно по глазам, по линии плеч, согнувшихся дугой, по тому, как рассеянно он то и дело тянулся к телефону.

Первые три дня Рита наблюдала за происходящим молча – подобное состояние у Андрея бывало довольно часто, правда в последние месяцы пошло на спад. Рита уже решила было, что он освобождается понемногу от своей дурной зависимости, когда всё началось опять.

Рите было жалко Андрея до одури – мальчик хорошенький настолько, что в модели хоть сейчас. Но при этом совсем неизбалованный вниманием, чего можно было бы ожидать.

Когда она увидела Андрея в первый раз, то решила было, что это очередной папенькин сынок, которому родители на день рожденья подарили «музыкальный ящик», и который теперь будет выворачивать его наизнанку в угоду своим вкусам. Тогда ей было всё равно, потому что работа нужна была в любом случае – даже самая дурная.

Но чем больше она общалась с Андреем, тем яснее понимала, что была не права.

Нет, конечно, какая-то испорченность в нём была. Взять хотя бы золотые часы за двадцать штук, которые он ей вручил. Где взял, Рита не спрашивала – ясно, что не специально для неё купил. Но даже если так - часы стоили огромных денег, а он расставался с ними легко, как с лишней зажигалкой.

Да и не только в подарках это выражалось – в выражении лица, чуть брезгливом изгибе чувственных губ, которое бывает свойственно детям богатых родителей, привыкшим получать всё и сразу.

И в то же время многое в образ не укладывалось.

Первым, что не укладывалось, были глаза – голубые и чистые, но не такие, какие бывают у гламурных кукол, а какие-то пронзительные, будто каждую секунду Андрей терпел невыносимую боль. И тут же одинокие вечера, запои, внезапные «болезни», когда Андрей вроде и в самом деле болел – становился бледным, скулы заострялись, и на всё ему было наплевать – но боль эта явно не была проявлением телесного недуга.

Рита видела, что эти «болезни» не имели никакого отношения к капризам – которых, впрочем, тоже хватало, взять хотя бы внезапную покупку Surround Excellent, от которой клубу не было никакого толка, или даже сам внеплановый ремонт. В остальное время Андрей, в отличие от многих людей этого уровня, самодурством не отличался и управлял заведением вполне здраво, понимал, где выгода, а где творческий подход, когда нужно уступить публике, а когда можно поставить в программу что-то своё. С сотрудниками тоже всегда был спокоен – иногда настолько, что холодок пробирал. В такие минуты руки Андрея частенько ползли туда, где обычно хранят пистолет, и многие - те, кто был в клубе с самого начала, бледнели и спешили согласиться с условиями шефа. Это всё Риту не слишком удивляло – Андрей не слишком-то и скрывал, что с законом у него не всегда было хорошо. Но вот чем именно занимался раньше – никогда не говорил.

Рита могла бы придумать множество романтических легенд – о благородных киллерах и потерянных сыновьях крёстных отцов – но не хотела, потому что романтика вообще была не в её стиле.

В последние месяцы Андрей стал выглядеть и чувствовать себя лучше. Болезнь, терзавшая его, явно стала стихать, и Рита связывала это с его полным и окончательным уходом от Толкунова – с тем, что ему следовало сделать давным-давно.

Однако, теперь с ним снова происходило что-то, что заставляло его вернуться в прошлое. Андрей явно опять во что-то влип, и у Риты даже были мысли о том, что это может быть. Поэтому, выбрав удачный момент, когда Андрей стоял на крыше и курил – они всегда выходили покурить на крышу, потому что чердак всё равно не запирался, а вокруг дома сновало слишком много народа, чтобы можно было побыть наедине с собой – Рита подобралась к нему сзади и спросила напрямик:

- Тебя шантажируют?

Андрей вздрогнул всем телом, выдавая себя с головой.

- Ритка? Ты откуда взялась? И с чего такую чушь взяла?

- Всё по тебе видно, Журавлёв, - Рита вздохнула и пристроилась к парапету бёдрами. – Рассказывай давай, а то на тебя тошно смотреть.

Андрей поджал губы. Подошёл и встал рядом с ней, впившись пальцами в ржавые прутья ограды.

- Ты же не хочешь этого знать, Рит. Тебе не стоит этого знать.

- Андрей, - Рита протянула руку и попыталась коснуться его плеча, но тот отодвинулся прочь. – Кто-то должен узнать. Ты свихнёшься, если будешь всё держать в себе.

Андрей поджал губы. Он явно колебался. А потом его прорвало.

- Рит, - он вздохнул. – Сейчас ты, может быть, свалишь и не захочешь иметь со мной больше дел.

- Ну. Мне уже не терпится это сделать.

- Дурочка, - Андрей облизал губы. – Я спал с мужиком.

Он испытующе посмотрел на Риту, и та чуть не расхохоталась – настолько пронзительным был его взгляд в эту секунду.

- Я тоже, - сказала она серьёзно. – И мне даже понравилось.

- Тьфу ты…

- Андрей, - Рита переместилась ему за спину и обняла, опустив подбородок на плечо. – Ну бывает. Что вы так все комплексуете из-за этого? Какая вообще разница, кто с кем спит?

- Разница, к сожалению, есть, - продолжил Андрей уже мягче. – Потому что это может стать поводом для шантажа.

Он помолчал и добавил после паузы:

- Я с тобой, в принципе, согласен. Если бы речь шла только обо мне, я бы, пожалуй, послал этого шантажиста к чёрту. Лучше опозориться один раз, чем терпеть всю жизнь…

Рита кивнула.

- Он не отстанет, Андрей. Чего он хочет от тебя, денег?

Андрей качнул головой.

- Того же. Чтобы я с ним спал.

Рита отвернулась. Теперь с красотой Андрея кое-что прояснялось, а вот с криминальной историей пока что не ясно было ничего.

- Я бы этого не хотела, - сказала она сухо. Просто не сдержалась, как случалось с ней иногда. Впрочем, от картинки, проскользнувшей у неё в голове, Рите стало неожиданно горячо.

- Я бы тоже… - Андрей поджал губы. – Очень не хотел. Понимаешь… Я не хочу назад.

Он зажмурился, тоже видимо прокручивая перед глазами какие-то воспоминания, и помотал головой.

- Нет. Хватит. Всё.

- Ты говоришь, если бы дело касалось только тебя… Кто этот второй?

- Не могу сказать.

- Он известен?

- Достаточно, чтобы это был серьёзный скандал. Прежде всего для него.

- Тогда он не меньше тебя заинтересован разрулить этот конфликт, разве не так?

Андрей промолчал. Идти к Яру не хотелось. Совсем. Проще было броситься с крыши об асфальт головой. Рита, видимо, поняла это, потому что продолжила:

- Ну или в органы. Доказательства можно собрать…

Андрей покачал головой.

- Я не думаю, что этот человек боится милиции. Не тот вес.

- Это он подарил тебе часы?

- Да.

Рита вздохнула, и на какое-то время наступила тишина.

- Или туда, или туда, Андрей, - сказала она наконец. – Тебе решать. Но поддаваться на шантаж нельзя. Поверь мне.

Андрей какое-то время стоял неподвижно, а потом резко повернулся, так что ей пришлось расцепить руки, но тут же перехватил запястья девушки, не позволяя ей упасть. Наклонился и вгляделся в глаза.

- Я тебя не понимаю, Рит.

- А что тут понимать?

- Я был шлюхой у криминального авторитета. Это ты поняла?

Рита побледнела и облизнула пересохшие внезапно губы.

- В каком-то смысле… Да.

- Я не тот, кого ты придумала себе.

Рита отвернулась, пытаясь спрятать грусть в глазах, и оставила на лице только улыбку.

- Андрюш, я не придумывала ничего.

- Но ты же не могла знать…

- Нет. Не могла. И мне всё равно, что было тогда. Я знаю тебя сейчас.

Андрей стоял какое-то время, вглядываясь ей в лицо.

- Рит, выходи за меня.

- Что? – Рита вскинулась и посмотрела на него внимательно и зло.

- Ты слышала. Когда я разберусь с этим уродом. Выходи за меня.

Рита зажмурилась на секунду, а затем открыла глаза и снова посмотрела на него.

- Не надо так, Журавлёв.

- Почему?

- Из жалости не надо. Или ему назло. Ты мне нравишься, но всё не так плохо, чтобы я вышла за тебя от безысходности. Ан…

Договорить она не успела, потому что Андрей впился в её губы, впервые за долгое время погружаясь в забытое безумие, упоение и чувство наполненности. Рита колебалась пару секунд, а потом ответила, обняла его, но через несколько секунд оттолкнула и сама сделала шаг назад.

- Не надо так, Андрюш, - повторила она.

Андрей кивнул и улыбнулся как-то холодно и по-чужому.

- Хорошо.

Шагнул мимо неё и исчез в двери, ведущей на чердак.

***

В доме Яра царил полумрак. Горели окна лишь в спальне и на псарне. Андрей остановился перед воротами на какое-то время. Переступить невидимую линию, которая отделяла его от прошлого, было нелегко.

Он сам не заметил, когда Яр стал именно «прошлым» для него – болезненным, как плохо заштопанная рана, готовая раскрыться в любой миг, но всё-таки оставшимся позади.

От одних этих мыслей нахлынула тоска, но и она была какой-то чужой, как любая тоска о недостижимом.

Андрей всмотрелся в окна спальни. Там промелькнул женский силуэт. Стало ясно, что туда идти нельзя, даже если Яр и там. Да и на псарне никого, кроме него быть не могло – почти всегда Яр ухаживал за собаками сам.

Андрей махнул охраннику, стоявшему у шлагбаума – это был один из тех, кто ещё помнил его, и двинулся на свет.

Яр заметил его не сразу. Он сидел на корточках и задумчиво чесал за ухом сенбернара. Сенбернар положил на оба его плеча большие пушистые лапы и внимательно смотрел Яру в глаза.

Какое-то время Андрей просто наблюдал за ним – за знакомыми прерывистыми движениями, немножко размашистыми и грубоватыми, за широкими плечами, чуть колыхавшимися при каждом движении руки.

- Привет, - сказал тихо Андрей.

Яр вздрогнул и резко встал на ноги. Он смотрел пронзительно и тяжело, но разобрать смысла этого взгляда Андрею не удалось.

- Андрей?

- Я. Не спишь ещё?

- Нет, - Яр облизнул губы.

- А она там, - Андрей неловко скрестил руки на груди, потому что их вдруг стало некуда деть. – В спальне.

- Да.

Наступила тишина.

- Собаки её не любят? – спросил Андрей, пытаясь справиться с этой тишиной.

- Нет, почему… Её приняли все.

В сердце Андрея кольнула боль.

- Жаль, - сказал он резко.

- Ты сам сказал – она хорошая, Андрей.

- Тогда почему ты здесь?

Яр отвёл глаза. Он в самом деле всё больше времени проводил на псарне. Дом казался ему чужим.

- Зачем ты пришёл, Андрей? – спросил он, снова резко поднимая глаза. Теперь уже взгляд отвёл Андрей - и закусил губу.

- У меня проблемы, Яр. И… Я бы даже сказал, проблемы у нас.

- Говори, - резко и требовательно, как раньше, давным-давно, кажется - в прошлой жизни.

- Меня шантажируют. Кое-кто… Нашими с тобой фотками. Из Швейцарии. Помнишь?

Яр кивнул. В полумраке было трудно разглядеть выражение его лица, но Андрею показалось, что он побледнел.

- Чего хотят?

Андрей сглотнул.

- Меня. Понимаю, это не очень-то много для тебя, но… - Андрей отвернулся. Он знал, что дальше должен сказать. Должен пригрозить, что пойдёт на сделку. Но так не хотелось этого говорить…

- Художник?

- Ты знаешь? – Андрей снова вскинул взгляд на него.

Яр кивнул и тоже сложил руки на груди.

- Давно?

- С того звонка.

Андрей тихо и горько рассмеялся.

- И тебе было всё равно?

Яр не ответил. Только шагнул вперёд и замер, будто хотел сделать что-то ещё, но передумал в последний момент.

- Он приличный человек, Андрей. Лучше многих в нашем деле.

Андрей стиснул кулаки.

- И ты решил… - ярость клокотала в горле, мешая говорить. – Решил, что мне лучше будет с ним? Как же я… - Андрей стиснул зубы, чтобы заставить себя замолчать, но слова всё же вырвались наружу. – Как ты мог оставить меня ему?

- Ты хотел, чтобы я тебя отобрал?

- Да! Да, Яр, да!

- Извини. Ты знал, что это невозможно.

- Ненавижу тебя… - прошептал Андрей и отвернулся окончательно. Снова наступила тишина, только поскуливал где-то в темноте забытый всеми сенбернар. – Я жениться хочу, - сказал он наконец. – Я не хочу всего этого дерьма. Не хочу…

- Хорошо.

- Что?

- Хорошо. Он больше не появится возле тебя.

- Ты его?…

- Посмотрим. У нас есть подстраховка, я думал о том, как его убрать… в случае чего. Но с этими фото я не хочу рисковать.

- Я тебя никогда не пойму, - Андрей покачал головой.

Яр молчал секунду, а потом резко шагнул к нему и, поймав за подбородок, поцеловал в губы, сильно и без спроса, пробиваясь внутрь, так что тело Андрея задрожало перетянутой струной.

- И не надо, - сказал он, резко отстраняясь. – Просто не забывай.

***

Весь путь до дома Андрей проделал будто в бреду. Его шатало, и в голове стоял такой шум, будто звенели, раскачиваясь, тысячи колоколов.

Рита ждала его в его же квартире.

- Ну как? – спросила она.

Андрей только качнул головой. Они попили чаю, он успокоился немного, и стали ложиться спать – Рита в гостиной, Андрей в своей кровати.

Два дня от Эдуарда не было слышно ничего, а потом Андрей нашёл в ящике письмо, написанное знакомым летящим почерком:

«Передайте Ярославу Игнатьевичу мои извинения. Наше недопонимание разрешено».

Радости не было. Напротив, нахлынула злость. Андрей ударил по ящику так, что прогнулась сталь. Ещё раз и ещё. А потом резко выдохнул, достал зажигалку, поджог письмо и бросил его в урну для бесплатных газет.

Вечером того же дня он отправил Рите букет из двадцати пяти роз, красных и белых вперемешку. Рита отзвонилась тут же, едва получила подарок, с вопросом:

- Ты что, свихнулся, Журавлёв?

- С наступлением весны.

Андрей повесил трубку. На дворе стоял холодный ноябрь.

Он заказывал цветы каждые три дня, решив, что дарить их каждый день - значит уменьшать ценность подарка. По субботам приглашал её в рестораны – не в те, куда водил его Яр, а в новые, где бывала в основном молодёжь. А в декабре, когда у Риты был день рожденья, расписал снег под её окнами коротким посвящением: «Самой тёплой девушке самой холодной зимой. Рита, ты выйдешь за меня?»

Андрей неожиданно для себя самого обнаружил, что ему нравится это всё – выбирать цветы и рестораны, заказывать песни на радио и звонить ей по вечерам, спрашивая, как прошёл день и что она делает сейчас. Он чувствовал, что управляет лодкой, в которой плывёт. Будто прорвался наружу, разбивая вдребезги лёд, чистый поток, который до сих пор оставался заперт где-то на дне его души.

Рите тоже нравилось, хотя она и не была из тех, кто любит бриллианты и красивые жесты. Она улыбалась - тепло и насмешливо, и всё чаще целовала его в ответ – мягко, без нажима, позволяя взять себя, а не пытаясь захватить. Новогоднюю ночь они провели вместе - и в первый раз оказались в одной постели, а четырнадцатого февраля она ответила «Да».

Но прежде, в день рождения Яра, который они с Андреем не праздновали никогда, случилась ещё одна вещь – Андрей, повинуясь внезапному порыву, нанял человека, чтобы выяснить, где находится участок земли, принадлежавший матери Ярослава. Для него самого этот огрызок леса был символом того недолгого счастья, которое было у них с Яром на Байкале. А купив его, он хотел подарить этот участок Яру – в благодарность за то, что тот выручил его в ноябре. Однако, когда участок был найден, День Рожденья остался уже далеко позади.

Участок пустовал. Там давно уже никто не жил. И Андрей всё-таки купил его, просто чтобы он не достался никому другому.

========== Часть 52 ==========

Ни Рита, ни Андрей торопиться со свадьбой не хотели. Рита вообще к самому факту регистрации брака отнеслась довольно равнодушно, сказав, что ей достаточно быть рядом.

Она предложила назначить свадьбу на июль, но от одной этой фразы Андрея пробрала дрожь, и он резко ответил:

- Нет!

- Август? – осторожно поправилась она, и на сей раз Андрей согласился.

Однако именно на август выпало предложение провести в клубе масштабный двухдневный фестиваль. Заказ на аренду поступил так неожиданно, что дату менять было уже поздновато, и сама свадьба прошла тихо, в промежутке между проверками сан-мед экспертов и оформлением сцены.

- Жалко, - сказал Андрей, покручивая в руках бокал шампанского. Они с Ритой стояли в предбаннике за сценой, захламлённом новым оборудованием и чужими гитарами.

- Да какая разница, Андрюш?

Андрей посмотрел на неё прищурившись, и в глазах его промелькнула злая искра.

- Я хочу получить всё, Рит. Хочу тебе дать всё. Или ты сомневаешься, что я могу?

Рита закатила глаза. Подобное накатывало на Андрея примерно раз в месяц, когда она предлагала очередную дату или очередное мероприятие пропустить.

Андрей тоже уже знал это выражение лица достаточно хорошо. Оно означало что-то вроде: “Я не буду спорить, хоть ты и дурак” и появлялось тогда, когда Рита в самом деле не хотела спорить.

Он поставил бокал на сабвуфер и, поймав её за талию, притянул к себе.

- Куда ты хотела поехать на медовый месяц? – спросил он.

- В Ниццу, - ответила Рита без раздумий и только потом, поняв, к чему дело идёт, поспешила добавить: - Но не сейчас.

- Не сейчас, - согласился Андрей. – В сентябре?

- Надо запускать сезон.

- Отлично. Запустим сезон – и туда.

Они вылетели четырнадцатого сентября – как раз, когда в Москве начались дожди. Всё время перелёта Андрей сидел, повернув голову к Рите и придерживая её за руку, а когда она спросила наконец с улыбкой:

- Что?

- Ты очень красивая у меня, Рит.

Андрей тоже улыбнулся. Он не врал. Рита всегда казалась ему красивой, хоть и не походила на гламурных див, которых он успел повидать не мало – а может, потому и казалась красивой, что не походила ни на кого.

А ещё у Риты был редкий дар заполнять пустоту, которая поселилась внутри него. И хотя к ране, кровоточащей в его груди, она подходила не идеально, но всё же заметно скрадывала тянущую под ложечкой боль.

- А ты вообще уникум, - Рита скользнула рукой по его волосам. – Красивый, богатый и заботливый. Такие только в сказке бывают.

Андрей смутился и отвернулся к окну. Рита потянулась следом за ним и опустила голову ему на плечо. Ещё через некоторое время Андрей тоже уронил голову – поверх её собственной. Так они и задремали - и проснулись, только когда услышали аплодисменты пассажиров.

- Только давай без понтов, ок? – спросила Рита, когда они искали в аэропорту свободное такси.

- В смысле - без понтов?

- Ну, никаких Хилтонов и прочего. Я просто хочу маленькую квартирку у моря.

Андрей усмехнулся и посмотрел на неё.

- Рит, у меня квартира тут. Своя.

Рита подняла бровь.

- Да, - Андрей тут же помрачнел, чувствуя, что через секунду придётся объяснять, откуда у него эта квартира. – Короче, она просто есть. Всё! Вижу наш трансфер!

Такси высадило их у нужного дома через полчаса. Рита всю дорогу рассматривала пейзажи, проносившиеся за окном, и то и дело тыкала в море, пляжи, людей и дома. Андрей реагировал вяло, стараясь следить за дорогой – ему отчего-то было неспокойно.

- Ты тут, наверное, сто раз уже был, да? – спросила Рита, когда машина уже вырулила на финальный участок дороги.

- Один раз, и то два дня, - бросил Андрей, продолжая вглядываться в проезжую часть. – Стоп! Вот тут! – крикнул он через минуту и кивнул Рите. – Вытаскивай багаж, я расплачусь.

Рита вынырнула из машины и принялась выковыривать из салона спортивные сумки. Андрей вручил водителю две десятки и последовал за ней. Едва он успел опустить ногу на асфальт и выпрямиться, как замер неподвижно, глядя на семейную пару, только что покинувшую подъезд.

- Андрюш, что…

Рита замолкла, проследив за его взглядом.

Там, перед дверьми, точно так же неподвижно стоял Ярослав Толкунов.

Андрею показалось, что он стал старше. Не на год, а на добрых десять лет. В волосах, прежде безупречно чёрных, проглядывали первые прядки седины. Такими же поседевшими казались брови и густые ресницы.

Мира, стоявшая рядом с ним, проследила за взглядом мужа и тоже замерла.

Первой очнулась Рита.

- Мирка, привет, - она с улыбкой двинулась к дверям, хотя Андрей и заметил, как напряглась её спина.

- Привет, - Мира тоже улыбнулась, вежливо и мягко, поправила пляжную сумку на плече и пожала протянутую руку.

Андрей подхватил сумки, оставшиеся стоять на земле, и тоже приблизился ко всем троим. Взгляда от Яра он оторвать всё ещё не мог – и Яр, как назло, тоже смотрел на него.

- Привет, Андрей, - сказал он тихо, с хрипотцой, будто звуки далёкого грома прозвучали из-за горизонта.

- Привет, - сказал Андрей и прокашлялся, поняв, что едва ли издал хотя бы звук.

Рита и Мира уже вели беседу – наполовину светскую, наполовину дружескую, какую всегда могут завести женщины, видевшиеся когда-то давно. А Андрей продолжал смотреть на Яра, и так же точно Яр смотрел на него.

- Мы собирались на пляж, - расслышал Андрей будто бы сквозь ватную подушку, заслонившую уши.

- А мы только приехали, надо распаковать сумки. Ещё не решили, куда пойдём.

- На берегу есть хороший ресторан, - голос Яра, всё такой же глубокий и тяжёлый, легко перекрыл сумбурную болтовню. Все замолкли, глядя на него, и только сам он продолжал смотреть Андрею в глаза. – Называется Chez Geraldine.

- Не уверена… - произнесла Рита нерешительно.

- Не мучай людей, - так же робко добавила Мира, покосившись на Андрея.

- Мы придём, - твёрдо сказал Андрей. – К семи часам. Рит, пошли. Стоять тяжело.

В семь они действительно сидели за круглым столиком приморского ресторана. Девушки смотрели меню. Яр смотрел на Андрея, будто это его подавали к столу. Андрей смотрел на Яра – открыто и зло.

На следующий день девочки захотели поехать смотреть окрестности – и Яр поехал с ними, чтобы не оставаться с Андреем наедине. И Андрей поехал тоже – чтобы не оставаться одному совсем.

И в семь они снова сидели за столиком Chez Geraldine.

Находиться рядом с Яром было невыносимо трудно. Будто рассматривать собственную зияющую рану, так и не зажившую до конца. Они всё время соприкасались то локтем, то плечом – нарочно или случайно, Андрей не мог понять, но и сам, чувствуя, как тело Яра входит в его личное пространство, старался придвинуться плотней.

А ещё были вещи – одежда, уже два года лежавшая в квартире, которую Андрею хотелось выкинуть в мусоропровод без лишних слов, и в то же время оставить себе навсегда. Здесь были обтягивающие футболки, каких он давно уже не мог позволить себе, рваные джинсы Calvin Klein, которые давно уже перестал носить. Свитера, которые, казалось, ещё хранили тепло Яровых рук.

Отдых был испорчен безнадёжно.

Андрей понял это, когда на четвёртый день раздался звонок и, открыв дверь, Андрей увидел перед собой Миру, кутавшуюся в пушистую, не по погоде тёплую шаль.

- Андрей, мы можем поговорить?

Андрей кивнул.

- Ты пустишь меня в дом?

Андрей молча отошёл в сторону, пропуская её внутрь.

Мира прошла на кухню и прокашлялась.

- Вы простудились? – спросил Андрей.

Мира бросила на него нечитаемый взгляд.

- Давай на ты, - попросила она. – И если не трудно, чаю налей.

Андрей кивнул и принялся делать чай, а когда разлил кипяток по чашкам и опустил заварочный чайник на стол, услышал вопрос, от которого руки его дрогнули, едва не разлив по скатерти обжигающий напиток.

- Он любит тебя?

Андрей заставил себя спокойно поставить чайник на подставку.

- Я не знаю, - сказал он ровно насколько мог, - думаю, что нет.

- А я думаю, что да.

Наступила тишина. Андрей поднял на Миру испытующий взгляд.

- Что теперь? – спросил он.

- Не знаю, - Мира коснулась пальцами чашки и покрутила её в руках. – Надо было сразу понять.

Андрей не собирался ей помогать. Ему стало вдруг так больно и противно от всего, происходящего кругом, что единственным желанием было сесть в самолёт и улететь – куда-нибудь, куда – всё равно.

И будто эхо собственных мыслей, он услышал слова:

- Я улечу, Андрей. То, что происходит здесь, сводит меня с ума.

Андрей кивнул.

- Если между вами будет что-то… Я не хочу об этом знать, - продолжила она. – Об одном прошу, не отбирай его у меня.

- Это не в моих силах, - Андрей отвернулся.

Какое-то время в комнате по-прежнему стояла тишина.

- Я пойду, - сказала Мира наконец. Андрей так и не обернулся, пока не хлопнула дверь.

К ужину Андрей спустился один – как и всегда, в семь часов.

Яр стоял на веранде и курил – тоже один.

- Где Рита? – спросил он, заметив Андрея издалека.

- Выбирает кашне.

Яр отвернулся.

- А Мира улетела. Сказала, подруга срочно позвала.

- Знаю, - сказал Андрей и остановился рядом с ним.

Наступила тишина. Это был первый раз за весь отпуск, когда они остались наедине, и тут только Андрей обнаружил, что им не о чем говорить. С Ритой такого не бывало никогда.

- Такое чувство, что тебе хорошо с ней, - произнёс Яр, эхом откликаясь на его мысли.

- Это потому, - ответил Андрей, - что мне с ней хорошо.

- Не могу поверить, - Яр покачал головой, затянулся и добавил. – И не могу понять.

- А всё очень просто, Яр, - Андрей в упор посмотрел на него. – Она любит меня. Она благодарна мне. И она ценит всё, что я делаю для неё.

- Ясно, - Яр так и не ответил на его взгляд, так что Андрей невольно скрипнул зубами, понимая, что ему по-прежнему всё равно.

Яр затянулся ещё раз и швырнул окурок в океан.

Больше он ничего сказать не успел – да и не хотел говорить ничего. Дверь открылась, и послышался жизнерадостный голос Риты:

- Мальчики, ну чего? Купаться ночью пойдём или опять пас?

Яр и Андрей одновременно посмотрели на неё.

- Она хорошая, - сказал Яр.

Рита непонимающе посмотрела на него.

- Я знаю, - ответил Андрей, подошёл и обнял её, а затем поцеловал. – Пойдёмте ужинать. Холодно уже.

Яр от вечера к вечеру становился всё мрачней – хотя и в первые дни Андрей не назвал бы его счастливым. Впрочем, в компанию он вписался на удивление хорошо и чувствовал себя куда свободнее, чем оказавшийся между молотом и наковальней Андрей.

Кульминацией отдыха стала фраза Риты, сказанная Андрею в душе после долгого дня, завершившегося коротким приятным сексом:

- А этот твой Яр… он ничего.

Андрей в недоумении посмотрел на неё.

- Ну, я думала он сноб и садист, а вроде нормальный мужик.

Андрей не ответил. Обсуждать Яра он не хотел, как вообще не хотел говорить все последние дни. Он выбрался из душа и отправился в постель, но улечься так и не успел – зазвонил телефон.

- Возьмёшь? – крикнул он Рите, ещё стоявшей в душе и намазывавшей на щёки молочко.

Рита нашла телефон в ворохе сваленных в ванной вещей и сказала:

- Алло.

Какое-то время стояла тишина. Потом она появилась в спальне, и глаза её почему-то показались Андрею слишком большими.

- Что? – спросил он, уже предчувствуя, что придётся вставать.

- Андрюш… - голос её сорвался. Рита прокашлялась и начала опять. – Андрюш, клуб сгорел. Я же тебе говорила, не стоило уезжать…

========== Часть 53 ==========

- Дай сюда, - Андрей поднялся с постели, отобрал у неё телефон и, приложив трубку к уху, произнес: - Алло? Денис?

- Да… Это я.

- А теперь по порядку ещё раз, - не отнимая трубки от щеки, Андрей прошёл в прихожую и, взяв с тумбы пачку сигарет, вытянул одну, а затем направился на балкон.

- Я не знаю, что произошло, Андрей! Я тебе клянусь! Говорят, не соблюдены нормы пожарной безопасности, но ты же сам сдавал нормативы…

- Жертвы есть?

- Только Серёга немного обгорел.

- Какой к чёрту Серёга?

- Бармен… Позавчера его наняли, ты же не знаешь… Уволился Березнёв. Уехал к родне.

- И что, этот Серёга был в клубе один?

- Так было шесть утра. Зал закрыли, и все разошлись, ему оставалось что-то там проверить на кухне. Ты же не думаешь, что он…

- Не знаю, - Андрей выбрался наконец на балкон и затянулся. – Нужно расследование.

- Да были уже менты, я же тебе говорил…

- Стоп. Ты мне можешь одного человека найти? Очень быстро. Если он вообще ещё жив.

- Ну.

- Алексей Крылов.

- Ты уверен, что это надо делать сейчас?..

- Да… - Андрей запнулся, бросив взгляд на соседний балкон, и увидел Яра, стоящего у парапета с рюмкой бренди в руках. – Ущерб большой?

- Да охренеть, мы сгорели почти целиком - да ещё соседи и требуют с нас за ущерб…

- Я приеду как смогу. Сделай, что я сказал, и в страховую компанию позвони. Всё, - Андрей нажал отбой и полностью сосредоточился на Яре, который тоже смотрел на него.

- Что-то случилось? – спросил Яр и сделал глоток.

- Ничего, - Андрей вернулся в квартиру и плотно закрыл дверь на балкон.

Рита стояла напротив, привалившись спиной к стене и скрестив руки на груди. Вся жизнерадостность с неё слетела как сон.

- Так, - сказал Андрей, положил телефон на стол и провёл руками по волосам, пытаясь собраться с мыслями.

- Деньги нужны, Андрюш… Чёрт, чёрт, чёрт.

- Уймись, - Андрей помассировал виски.

- «Золотой орёл» хочет пятьдесят косарей, у тебя есть что-нибудь? Квартиру можно продать…

- Рита! – рявкнул Андрей, с трудом узнав собственный голос. – «Золотой Орёл» пусть катится нахер. Если надо, предъявим встречный иск – ещё неизвестно, кто кого поджог.

Рита прижалась ещё плотнее к стене и замолкла, глядя на него расширившимися глазами.

- Так… - повторил Андрей. Было страшно, но от того только сильнее становилась злость. – Надо брать билеты домой. Сможешь позвонить?

Рита кивнула и скрылась в соседней комнате, а Андрей достал ещё одну сигарету и закурил прямо в спальне. Денег не было – по крайней мере не столько, чтобы оплачивать чужой ущерб и восстанавливать собственный бизнес. И суд в любом случае означал лишь дополнительные расходы, а страховка… Страховку ещё надо было получить.

Он прошёл в кухню и, не вынимая сигареты изо рта, поставил чайник, невольно вспомнив, как пару дней назад ставил его точно так же для Миры, и как пределом всех жизненных проблем ему казалась несвоевременная встреча с Яром. В то, что бизнес накрылся, верилось с трудом, но с каждой минутой понимание этого становилось всё отчётливее.

- На завтра билетов нет, - сказала мрачно появившаяся в дверном проёме Рита. Она опустилась на свободный стул и пустыми глазами уставилась на него. – Взяла на среду. И надо ехать выкупать.

- Отпад, - прокомментировал Андрей коротко, затянулся в последний раз и, затушив сигарету, бросил её в пепельницу. Говорить не хотелось, хотелось просто молча подумать о том, что делать теперь, но у Риты мнение явно было другое.

- Андрюш… Может, Яру скажем, а?

- Что? – Андрей в недоумении уставился на неё.

- Ну, про пожар. Всё равно надо объяснять, почему мы срываемся так в Москву. А он может помочь… У него и самолёт, да и деньгами если что…

- Нет, - отрезал Андрей. Злость накрыла его с головой.

- Это глупо, Андрей.

Андрей качнул головой. Не хотелось ничего объяснять, и он сказал просто:

- Я уже брал у него в долг.

Рита не успела ответить – раздался звонок в дверь, она встала и пошла открывать, а через несколько секунд вернулась уже вместе с Яром.

- У тебя всё хорошо? – спросил тот почти с порога.

- Да, - ответил Андрей и в унисон услышал Ритин голос, произносивший:

- Нет!

- Рита! – рявкнул Андрей и уставился на неё. – Мы же решили!

- Это ты решил!

- Так… - Яр посмотрел на одного, потом на другую. - Мне лучше зайти потом?

Ответом ему была тишина.

- Сделаем так, - решил тогда Яр за всех. – Я спущусь вниз и буду ждать вас в Geraldine. Разберётесь между собой – спускайтесь следом, расскажете, что к чему.

Он вышел, а Андрей с Ритой переглянулись, меряя друг друга напряжёнными взглядами.

- Я не хочу, чтобы он появлялся в нашей жизни, - попытался объяснить Андрей, но сам тут же понял, что говорит что-то не то. – Ты совсем не знаешь, что это за человек.

- Просто расскажем, Андрей. И спросим, не может ли он помочь. Никто не заставляет тебя эту помощь принимать.

Андрей поджал губы и отвернулся к окну. Рита подошла сзади и приникла к его спине. Сквозь стекло Андрей видел, как Яр выходит из подъезда и направляется в сторону кафе.

Рита зарылась носом в его волосы, обволакивая мягким теплом.

- Ладно, - сдался Андрей. – Говорить будешь ты.

Говорила Рита сбивчиво – использовала слишком много слов и на каждой фразе будто бы извинялась, но Андрей не испытывал ни малейшего желания ей помогать.

Он просто смотрел в сторону моря и пытался понять, как занесло его туда, где он находится теперь – в полное дерьмо.

- А ты что молчишь? – спросил Яр, когда Рита замолкла.

Андрей пожал плечами.

- Нет настроения болтать. Мне сейчас ничего не нужно, кроме билетов домой.

Яр вынул из кармана пачку сигарет и закурил - неторопливо. Андрей посмотрел на него и только теперь понял, что ни в позе Яра, ни в выражении его лица нет и тени волнения. Конечно, Яр вообще не был склонен проявлять эмоции, и кто-то чужой мог бы решить, что он не чувствует ничего – но только не Андрей, который знал его достаточно хорошо.

- И помощь не нужна? – спросил Яр. Слишком размеренно, будто заранее знал ответ. Андрей молчал, прищурился только, внимательнее вглядываясь в его лицо.

- Нужна, - ответила Рита за него. Андрей поморщился, продолжая разглядывать карие глаза, не смотревшие на него – впервые, с тех пор как они встретились в этой чёртовой Ницце, Яр не смотрел на него.

Яр затянулся. Андрей протянул руку и, тоже достав сигарету из его пачки, щёлкнул зажигалкой.

- Дело вот в чём, - сказал Яр и побарабанил пальцами по столу. – Помочь не проблема. Пятьдесят косарей – не вопрос. И я даже не попрошу вас их мне вернуть.

Он поднял глаза и оглядел наконец молодых людей, сидевших перед ним.

- Но я не могу помогать просто так, вы должны это понимать. У всего есть цена.

- Есть сделки, которые нельзя заключать.

- Андрей!

Андрей поджал губы и замолк.

- Так вот… - продолжил Яр. – Моё предложение таково. Деньги придётся отработать.

- И что надо будет делать? – спросила Рита напряжённо, кажется, этот разговор начинал смущать и её.

- Ничего особенного. И ничего нового, - на этих словах он посмотрел на Андрея, и тому стало неуютно. – Отработаете за одну ночь. Вдвоём.

Секунду царила тишина. Потом Андрей дёрнулся, вскакивая с места, в руках у него сам собой оказался столовый нож, лежавший рядом с тарелкой; и теперь лезвие его неизбежно вонзилось бы в ладонь Яра, лежавшую на столе, если бы в последний момент с криком: «Андрей!» - Рита не успела перехватить его запястье.

Яр не шелохнулся.

- Люди вокруг, - прошипела Рита. В самом деле, на них уставилась добрая половина сидевших в кафе, а остальные поглядывали исподтишка.

Андрей смотрел на Яра, и взгляды их встретились наконец.

- Ничего, чего бы ты не делал до сих пор.

- Сука… - выдохнул Андрей. Рита обожгла его осуждающим взглядом.

- Мы обсудим ваше предложение, - сообщила она, и голос её прозвенел в тишине как колокол. Она перехватила поудобнее руку Андрея и потащила его прочь.

- Сука… - бормотал Андрей всю дорогу, - какая же он сука…

- Андрей! – рявкнула Рита, когда дверь в квартиру захлопнулась за его спиной. – Это всего одна ночь!

Андрей непонимающе уставился на неё.

- Сделаем это и забудем как страшный сон. Ты что, не понимаешь… - Рита замолкла, не в силах подобрать слов. – Я не хочу опять сидеть по уши в долгах, Андрей.

Андрей шагнул к ней и, взяв за плечи, встряхнул так, что лязгнули зубы.

- Ты в своём уме?

Рита молча уставилась на него.

- Ты что, не понимаешь, зачем это ему? – спросил Андрей. – Не понимаешь, кто он такой?

- Я понимаю всё.

Андрей отступил назад и медленно покачал головой.

- Дура… - прошептал он.

- Это очень хорошее предложение, Андрей.

Андрей отвернулся и прошёл в комнату.

- Так, - он провёл руками по волосам и повторил. – Так.

Оглянулся на Риту.

- Я еду в аэропорт. Выкупать билеты. Если ты не веришь, что я справлюсь – можешь оставаться здесь, пока я не решу проблемы в Москве. Это всё.

Рита молча наблюдала, как он накидывает куртку, трижды перепроверяет деньги и документы, будто откладывая уход, и затем открывает дверь.

Андрею в самом деле было неспокойно. Но ему требовалось время, чтобы побыть в одиночестве, и выезд за билетами пришёлся как нельзя кстати.

Рита дождалась, пока дверь закроется, и вытянула сигарету из брошенной в коридоре пачке. Закурила. Потом подумала и, зайдя на кухню, затушила сигарету в пепельнице. Открыла настежь окно, заставляя дым покинуть помещение.

Подошла к телефону и набрала номер, по которому звонила Мире в последние дни.

- Ярослав, алло, это вы?

- Да, - от голоса Яра по её телу пробежала дрожь.

- Мы согласны. Приходите к нам… Скажем, через два часа.

Андрей курил не переставая всю дорогу в аэропорт. Всё казалось, что следующая сигарета заставит улечься ураган эмоций – но она лишь заглушала волчий вой, поселившийся глубоко внутри.

- Сука… - продолжал шептать он и на вопросительный взгляд таксиста лишь качал головой, не желая ничего пояснять.

Звонок вырвал его из задумчивости уже у самой стоянки, и он услышал негромкий, чуть хрипловатый, давно забытый голос.

-Андрей?

- Да, - Андрей закрыл глаза и расслаблено выдохнул. – Я рад, что ты… жив, Люк.

На другом конце линии раздался негромкий смешок.

- Я тоже рад, что у тебя всё хорошо.

- Не всё…

Андрей глубоко вдохнул, размышляя, с чего начать.

- Подожди секунду, - он расплатился с таксистом, вышел, закурил очередную сигарету и заговорил. Андрей понял, что его несёт. Наружу рвалось всё то, что нельзя было сказать Рите, и хотя головой он понимал, что это нетелефонный разговор, но молчать попросту не мог.

- Ясно, - услышал он, когда замолк. – К Яру ты не хочешь идти?

- Я… Нет.

Андрей почти видел, как Люк кивает головой.

- Я подумаю, что можно сделать.

- Просто хочу узнать… что это за пацаны. С деньгами я разберусь, Люк. И если надо, тебе заплачу.

- Забей, - перебил его Люк. – Платить будут они. Ладно, я пошёл. Если что - звони.

Когда в трубке раздались гудки, Андрей почувствовал себя усталым и опустошённым. Эмоции вышли наружу, и больше не было той силы, которая до сих пор толкала его вперёд. Он выкупил билеты и, поймав такси, направился домой. Вся поездка заняла чуть больше двух часов.

Поднявшись на свой третий этаж, Андрей достал ключи и отпер дверь. Прошёл в прихожую и замер, не в силах поверить в то, что видят его глаза.

В его собственном кресле перед телевизором сидел Яр – рубашка его была чуть расстёгнута. Между его широко расставленных ног стояла Рита – абсолютно обнажённая. Руки Яра лежали у неё на пояснице.

Секунда потребовалась Андрею, чтобы осознать, что то, что он видит, происходит наяву, а затем он рванулся в комнату, оттолкнул Риту в сторону и, не давая Яру времени сориентироваться в ситуации, ударил его по лицу кулаком, в котором были зажаты ключи. Он заметил краем глаза, как расцветает на скуле Ярослава красное пятно, но внимания на это не обратил – ударил ещё раз и ещё, пока кресло не опрокинулось на пол. Он бы, наверное, ударил снова, если бы не женский крик из-за спины, не тонкие руки, перехватившие его поперёк пояса. Удержать его Рита не могла – Андрей легко оттолкнул её, но за это время Яр успел встать. Он не нападал – хотя, наверное, мог.

- Какая же ты сука… - повторил Андрей в который раз уже без сил.

Плюнул на всё и рванулся в коридор.

Яр догнал его на лестничной клетке и прижал к стене. Он всё ещё был намного сильнее, и Андрей мог только плюнуть ему в лицо. Яр вытер плевок о собственное плечо. Он что-то говорил, но Андрей не слышал ничего. Только будто бы сквозь туман пробилось в его сознание:

- Теперь ты понимаешь, что чувствовал я?

В голове вдруг прояснилось. Андрей перестал трепыхаться и замер, глядя на него. Он необыкновенно ясно ощутил вдруг, что не чувствует больше ничего.

- Скажи, Яр, а почему у тебя нет детей? – спросил Андрей.

- Это тут при чём?

Андрей покачал головой. «У Риты спроси», - хотел ответить он, но представил, что Яр может сделать с тем, кто попадётся ему под горячую руку и решил ответить сам.

- Да не при чём, Яр. Просто ты не способен ни на что. Ты можешь только уничтожать и причинять боль. Ты бесплоден – так же, как и твоя жена.

Он вывернулся из рук Яра давно выученным приёмом и бросился через ступеньку вниз.

Ночь Андрей провёл на пристани, а утром вылетел, нарочно поменяв билет, чтобы не столкнуться в аэропорту ни с кем из тех, кого хотел оставить позади.

Вернувшись в Москву, он полностью погрузился в дела по восстановлению клуба, но восстанавливать было нечего – оба этажа сгорели дотла. Люк перезвонил через три дня и сказал, что соседи больше не будут требовать ничего.

- А кто устроил поджог? – спросил Андрей.

Люк мешкал какое-то время, а потом ответил.

- Я не хочу говорить.

Сердце гулко стукнуло о грудь.

- Но я знаю его?

- Да, - ответил Люк и повесил трубку.

Свободное время у Андрея появилось только через две недели, и тут же начались звонки. Услышав один раз Ритин голос, он сказал: «Я не могу тебя видеть. Прости», – и повесил трубку. Тогда звонить стали в дверь, но и дверь он не хотел открывать. Ему нечего было ей сказать.

Он не выдержал лишь на третий день, когда понял, что оказался в осаде в собственном доме. Разозлившись на себя самого, Андрей вышел в прихожую и распахнул дверь, приготовившись резко отшить стоящую на пороге девушку, которую он больше не хотел называть женой, но вместо этого увидел Яра. Тот стоял, прислонившись плечом к стене, и когда Андрей попытался захлопнуть дверь, просунул в щель сапог.

- Надо поговорить, - сказал он.

- Нет, - ответил Андрей, продолжая удерживать дверь.

- Андрей, прости.

- Это ты устроил поджог?

- Андрей, я сказал: прости! Я подарю тебе новый клуб, просто… Просто вернись.

Андрей перестал удерживать дверь. Даже приоткрыл её чуть-чуть, чтобы заглянуть Яру в глаза. Сердце сдавила боль, какой он не испытывал ещё никогда.

- Яр, убирайся. Не хочу больше не видеть, не слышать о тебе никогда. Если ещё раз увижу тебя – пристрелю. И гори оно всё огнём.

Воспользовавшись замешательством Яра, он захлопнул дверь и, прислонившись к ней, сполз по стене вниз.

========== Часть 54 ==========

Андрей пребывал в каком-то странном состоянии пустоты и бесчувствия. Он ходил по коридорам здания, которое не так давно было его клубом, рассматривал пустые почерневшие залы и пытался представить, что вот, ещё месяц назад, здесь планировал открывать второй танцпол, а здесь – собирался поставить столики для VIP-зоны.

Все эти планы казались далёкими и бессмысленными, как сон. Как и сама та жизнь, в которой он пытался сочетать работу в клубе с охраной богатого бизнесмена, по пояс утонувшего в криминале.

Теперь он проснулся. Пробуждение не принесло радости. Глаза были сухими, и свет больно резал зрачки. Зато прошлое виделось неожиданно чётким, лишённым флёра влюблённости, сильных эмоций и бесконечной тоски, которая наполняла его все годы знакомства с Яром.

Хотелось смеяться, но не от радости. Просто что-то клокотало в горле и рвалось наружу. Может быть, это была злость.

Он закончил обход и остановился посреди зала. Достал сигарету и закурил, размышляя о том, что делать теперь.

Начинать всё заново не хотелось. И даже не потому, что не хотелось заново отстраивать сгоревшие залы – напротив, мысль о том, что можно сделать здесь что-то совсем другое, скользила по коже свежим ветром.

Он не хотел снова проводить вечера в этих тёмных залах, где люди со стеклянными глазами извивались под жёсткие биты психоделики, не хотел слушать заунывные голоса рокеров, взывающих к тому, что, как он был уверен теперь, не существовало никогда.

Все эти обрывки слов, раньше казавшиеся ему искренними и болезненными, теперь выглядели обычной придурью, попыткой заработать деньги на чужой тоске.

Они напоминали о Рите. О том, как легко он обманулся, и о том, как не хотел обмануться опять.

Но ещё они напоминали и о Яре. О собственной боли, которая давно превратилась в иголки, которые он загонял под ногти самому себе, получая какой-то извращённый кайф от собственной неприкаянности.

Боли Андрей больше не хотел. Как не хотел и ставить свою жизнь в зависимость от другого – кем бы ни был этот другой.

Он затянулся, размышляя о том, что делать теперь. Он хотел бы пробить окна в этих глухих стенах и заставить свет выжечь плесень, скопившуюся внутри. Но и это был не выход. Что бы он ни сделал здесь, Яр всегда будет знать, что это место принадлежит ему. Яр всегда сможет причинить ему боль. Андрей абсолютно отчётливо понял вдруг, что стоит ему обрести что-то – или кого-то – это феерическое состояние лёгкости, овладевшее им теперь, закончится. И он не хотел ничем владеть.

- Что будем делать? – эхом раздался голос из-за спины, вторивший его собственным мыслям.

Денис остался единственным, кто ещё ждал его решения. Наверное потому, что ему было просто стыдно бросать друга одного.

- На ремонт денег хватит… Можно новогоднее парти закатить и вернуться с триумфом, не?

Денис сам не особо-то верил в то, что говорил. Вылететь из обоймы на полгода в этом бизнесе означало проиграть. Но Андрей не стал с ним спорить. Ответил просто:

- Не хочу.

- Да это не конец, Андрюх…

Андрей бросил на него взгляд через плечо.

- Хочешь, тебе продам?

Денис помолчал.

- Боишься, что опять сожгут?

- Не боюсь. Просто – не хочу.

Денис тоже потянулся за сигаретой и закурил, осмысливая про себя сказанное.

- У меня же крыши нет, - заметил неуверенно он.

- А у меня была, - ответил Андрей. – Крыша и сожгла, - он хохотнул. Дикость происходящего по-прежнему не укладывалась в голове. – Ладно, - продолжил он, разворачиваясь и направляясь к выходу. – Если надумаешь – позвони.

Денис позвонил в конце недели. Покупать клуб он не хотел – то ли боялся, то ли не хватало денег. Вместо этого предложил договор о бессрочной аренде. Андрею по-прежнему было всё равно. Планов у него не было никаких. И потому он согласился – тем более, что аренда давала приличный прожиточный минимум, который отодвигал необходимость решения проблемы вообще.

Яр больше не звонил и не приходил. Рита заглянула один раз, но после того, как дверь захлопнулась перед её носом, тоже всё поняла.

А сам Андрей снова погрузился в непонятное смутное безвременье, в котором не происходило ничего.

Несколько дней он провёл дома, но к концу третьего дня понял, что стены давят на него, снова возвращая к давно опостылевшим воспоминаниям.

Поразмыслив, он решил обзвонить старых друзей – звонил по списку, просто набирал подряд все номера, которые были в записных книжках и блокнотах. К его удивлению, больше половины его знакомых умерло и ещё столько же – покинуло страну.

Тогда же он нашёл и дневник, который вёл в первые месяцы жизни с Яром и который забросил, когда у него появился клуб. Хотел было выбросить, но понял, что не поднимается рука. Впрочем, и читать его не хотелось совсем. Он спрятал истерзанную временем тетрадку в ящик стола и снова о ней забыл. Если бы он и хотел – не смог бы сейчас написать в неё ничего. Голова была абсолютно пуста.

Чтобы не утонуть в безвременье окончательно, Андрей стал ходить гулять – пешком, без всякой цели. А чтобы оставить в памяти хоть что-то из увиденного - стал делать фотографии.

Для этого он купил в ближайшем салоне «Kodak» дешевую мыльницу, но очень скоро понял, что этого ему мало. Фотографировать так было скучно, и получившиеся снимки ничуть не передавали тот рельеф, который он видел, когда смотрел на город через объектив.

Тогда Андрей обзавёлся навороченным профессиональным фотоаппаратом с десятком съёмных объективов, и то, что получалось теперь, устраивало его куда больше – но фото всё равно получались неживыми. Им, как и его собственным мыслям, не хватало тех чувств, в которых Андрей привык тонуть с головой.

Когда уже наступила зима, и телефон молчал добрых два месяца, прозвучал звонок, которого Андрей никак не ожидал – звонил Серёга Звонарёв, его школьный приятель.

- Ты искал? – спросил он, едва Андрей взял трубку.

- А где привет? – Андрея почему-то звонок - и тем более тон Звонарёва, не обрадовали совсем.

- Добрый день.

- Если так, то не искал, - Андрей хотел повесить трубку, но не успел. Тон Звонарёва сменился, и он произнёс:

- Да ладно, чего хотел?

- Да ничего, не виделись давно. Поболтать…

Звонарёв хмыкнул.

- Можно и поболтать. Если только за этим.

Они договорились встретиться вечером в «Шоколаднице» на пересечении Тверской и Тверского бульвара. Андрей пришёл первым, потому что никуда не спешил, а Серёга опоздал минут на десять.

Андрей поднял бровь, разглядывая симпатичного парня с серьгой в правом ухе, который опустился на стул напротив него и вольготно откинулся на спинку.

- Не ожидал? – спросил тот.

- Чего? – мрачно поинтересовался Андрей.

Серёга пожал плечами.

- Что ты так набросишься – не ожидал. Чё ты такой злой-то, а?

Звонарёв достал сигарету и закурил.

- Да звонят всякие, - произнёс он и поморщился. – Кто денег просит на наркоту, а кто ещё чего.

- Чего?

Серёга поддел серьгу в ухе, будто желая привлечь к ней внимание Андрея.

- Ну и что?

- Тёмный что ли?

Андрей тоже пожал плечами и тоже закурил.

Какое-то время оба молчали. Потом Андрей произнёс:

- Я многим звонил. В общем-то, всем, кого вспомнил. Не дозвонился никому.

- Ну так… Кто не уехал, то скурился, - ответил Серёга и пожал плечами, будто говорил о чём-то само собой разумеющимся. – А ты что ли нет?

- Я не, - Андрей качнул головой. – Бросил давно. А уехать… Пока не решил, надо ли оно мне.

- А чего тогда вспомнил о нас?

Андрей затянулся.

- У меня клуб сгорел, - он покрутил сигарету в руках. – Катакомбы. Слышал, может?

Серёга задумался.

- Катакомбы… Слышал. Парень мой там, кажется, был.

Андрей вздёрнул бровь и улыбнулся краешком губ. Серёга закатил глаза.

- Журавлёв, ну ты тормоз, а я тебе про что? Только что дошло?

Андрей усмехнулся.

- Да расслабься. Мне просто как-то… Всё равно.

- Одной проблемой меньше, - Серёга повёл плечами, ощутимо расслабляясь.

Они снова замолкли. Официантка поставила на стол кофе, и какое-то время оба были погружены в него.

А потом Андрей поставил чашку на стол и произнёс, сам не зная почему, решив попытаться ещё раз:

- Серёг, пошли ко мне.

Серёга непонимающе посмотрел на него.

- Что, тоже что ли… Оголодал?

- Придурок. Просто поболтаем. Чё здесь сидеть?

Серёга поколебался, но в конце концов сказал да. Они расплатились, выбрались из кафе и двинулись к дому Андрея. По дороге заглянули в минимаркет, взяли ящик пива, которого Андрей не пил уже давным-давно, и две пиццы.

Постепенно лёд таял, и когда вторая бутылка пива в руках Андрея подходила к концу, Серёга стал рассказывать о себе.

- Я снимаюсь, - сказал он. – Ну есть разные сессии…

- Порнуха что ль?

- Дурак, - Серёга замахнулся на него, делая вид, что собирается запустить колбасой. – Не, ну эротика тоже есть. Платят хорошо, а парней на неё найти нелегко. Гордые все, что пиздец. Но в основном просто для журналов – этого у нас тоже мало. Страна бруталов, твою мать.

Андрей затолкал в рот остатки пиццы, прожевал и спросил:

- А чего не уедешь?

Серега пожал плечами.

- Не хочу, - отрезал он, и дальше Андрей спрашивать не стал.

Потом Андрей стал жаловаться, что у него не получаются фотки, которые он хочет сделать, и Серёга взялся оценить экспертным взглядом то, что Андрей всё-таки имел.

Андрей достал пачку фотографий, и они стали разглядывать их вместе под задумчивые комментарии Андрея о том, что он хотел сделать, и что абсолютно не получилось на его взгляд.

Так прошли полчаса и около трети пачки, когда Сергей поднял голову и всё ещё полутрезвыми-полупьяными глазами посмотрел на него.

- Слушай, а сфоткай меня?

- Что?

- Ты слышал, сфоткай меня.

- Да нафига, сам видишь, получается дерьмо…

- Андрей! – рявкнул Серёга, и Андрей замер, услышав знакомые нотки. Хмель как рукой сняло, и он торопливо качнул головой.

- Я не люблю, когда со мной так, Серёж, - спокойно сказал он.

Сергей помолчал. Потом положил руку ему на плечо.

- Я не хотел.

Они поболтали ещё немного, а потом снова вернулись к теме фотографий, и Андрей, всё-таки достав фотоаппарат, сделал на пробу несколько снимков.

Поначалу Серёга был не в тонусе, да и Андрей больше хихикал, чем работал всерьёз, но постепенно оба стали всё сильнее уходить в процесс.

Серёга устроился на широкой тахте в спальне Андрея и стал позировать так, как позировал бы настоящему фотографу. Андрей подумал и прикрыл коричневым покрывалом неприглядную спинку кровати, а потом, поразмыслив ещё, поменял его на зелёную штору, которая, как ему показалось, лучше оттеняла Серёгины глаза. Включил свет и задёрнул окно.

Само собой стало получаться так, что одежды на Серёге было всё меньше – сначала улетела на пол голубая рубашка, которую Андрей уже раз десять успел щёлкнуть надетой на модель, потом футболка стала оголять всё больше тела Сергея – закатать рукава его попросил Андрей, а вот продемонстрировать пресс Серёга решил сам.

Потом, когда футболка уже лежала в одном ворохе с рубашкой и носками, Серёга расстегнул джинсы, и взгляд Андрея остановился на дорожке чёрных волос, убегающей вниз. Он подсел поближе и щёлкнул её крупным планом несколько раз, а потом обнаружил, что губы друга уже касаются его губ. Они были сухими и горячими, и где-то внизу живота от этих прикосновений у Андрея разгорался пожар, но мысль о том, что вот сейчас он может позволить больше, и всё начнётся сначала – мысли, воспоминания, встречи, бары, поцелуи и боль, бесконечная боль… Андрей резко отодвинулся.

- Не надо, Серёж.

- Противно?

- Дурак, - Андрей легко взъерошил его волосы рукой. – Просто не хочу.

Он грустно улыбнулся, и Серёга ничего больше спрашивать не стал. Только веселье пошло на спад, и вскоре Звонарёв засобирался домой.

- А ты мне всегда нравился, - бросил он уже от двери.

Андрей одарил его ещё одной грустной улыбкой.

- Заходи ещё, - попросил он.

- Зайду, - Серёга кивнул. Подумал и добавил. – Завтра сессия, а вот в пятницу зайду. Бывай.

И он скрылся в полумраке подъезда. А Андрей захлопнул дверь и неожиданно остро ощутил окружившее его со всех сторон одиночество.

На следующий день он понёс фотографии в печать, а когда получил - долго рассматривал фигуру и лицо Звонарёва – тот был красивым и гибким, и даже на снимках приковывал к себе взгляд.

Хранить снимки, некоторые из которых получились весьма откровенными, у себя дома Андрей не рискнул, но и ждать визита Звонарёва, который мог и не появиться, не стал. Позвонил ему и, спросив адрес, отправил снимки по почте вместе с плёнкой, а заодно получил подтверждение того, что трезвый Сергей всё ещё собирается прийти к нему домой.

В пятницу Андрей заранее купил пива и креветок и поставил их отвариваться на плиту, а сам нырнул в душ.

В душе его и застал звонок в дверь.

Андрей обернул полотенце вокруг бёдер и, зевнув, пошёл открывать. Не заглядывая в глазок, распахнул дверь и замер, увидев перед собой вместо Серёги двухметрового амбала в чёрном пиджаке.

Андрей отступил назад, проклиная собственную беспечность и вспоминая, куда он мог деть пистолет, а в следующую секунду в лицо ему впечатался тяжёлый кулак, и Андрей осел на пол, проваливаясь в темноту.

========== Часть 55 ==========

Очнулся Андрей в темноте – и застонал в голос от ненависти к себе, от осознания собственной глупости и от бессилия что-то изменить.

- Проснулся, - тут же расслышал он незнакомый голос.

Андрей моргнул, разгоняя разноцветные круги, плывущие перед глазами.

- Что за хрень? – пробормотал он.

Послышались шаги – будто глухие удары металлом о металл. А затем кто-то вздёрнул его за подбородок, заставляя посмотреть вверх, но лица Андрей разглядеть всё-равно не смог – только светлый полукруг в темноте.

- Правила такие, - сообщил тот, кто с ним говорил, - ты не рыпаешься. Не пытаешься бежать и не делаешь мне мозг. Твой папик делает всё, что мы скажем - и ты выходишь на свободу живым и здоровым.

Андрей хохотнул, затем ещё раз и ещё, пока хлёсткий удар по щеке не заставил его замолчать.

- Охуел? – лицо незнакомца приблизилось, и теперь Андрей понял, что этот светлый полукруг – маска, скрывающая его целиком, от подбородка до кончиков волос.

Андрей помотал головой, пытаясь сдержать истерический смех, и, когда справился наконец с собой, пробормотал:

- Придурки… Какой папик? Ты думаешь, нужен ему я?

- Значит, папик всё-таки есть?

Андрей не ответил. Странно, но спустя два месяца ему всё ещё казалось, что Яр у него есть. Просто не удавалось представить жизнь, в которой Яра не было совсем.

- Ему просто на меня плевать, - сказал он тихо и прикрыл глаза, пытаясь переварить то, что происходило с ним. Похитители хотели добраться до Яра. А что сделает Яр? Андрей представил, и ему почему-то снова стало смешно.

- Яр, скорее всего, пристрелит того, кто принесёт ему эту весть, - сказал он вслух.

- С этим мы разберёмся без тебя, - человек в маске отпустил наконец его лицо. – Правила усвоил?

- Да.

- Вот и хорошо.

Снова металл простучал по металлу, скрипнула и закрылась дверь.

Андрей дёрнул руки, проверяя, может ли шевельнуться. Запястья оказались туго примотаны к спинке стула, щиколотки – к его ножкам.

Андрей расслабился, отвлекаясь на некоторое время от боли там, где проволока впивалась в кожу, и пытаясь сосредоточиться на том, что делать теперь.

«Яр не придёт».

Мысль была, вроде бы, очевидной, но в сердце от неё всё равно колола тупая боль.

«А значит, меня убьют».

Умирать не хотелось – несмотря ни на что. И он принялся пытаться высвободить запястье – хотя бы одно.

***

Сколько прошло времени – он не знал. Проволока впивалась уже не в кожу - в обнажённую плоть.

Успеха добиться ему не удалось – только запястье ныло всё сильней. Но он всё ещё пытался, когда дверь открылась, из угла комнаты пахнуло холодом, и в белом прямоугольнике показалась чёрная тень.

«День», - отметил про себя Андрей, но что это даёт - понять так и не смог.

Пришедший подошёл вплотную, и теперь Андрей разглядел в его руках видеокамеру. Всё тот же незнакомец в маске – а может, уже другой – вскинул её на плечо.

Ещё один мужчина вошёл следом за ним.

- Включил? – спросил он и хрустнул пальцами.

В темноте тут же замерцал зелёный огонёк.

- Поехали, - скомандовал «оператор», и кулак с размаху влетел Андрею в лицо. Потом ещё раз и ещё. Андрей лишь успевал глотать солёную влагу, наполнившую рот, и тихо охать при каждом ударе – просить было бесполезно, да он и не хотел.

- Ну всё, - произнёс наконец пришелец и потряс в воздухе кулаком. – Тяжёлая работа, чтоб его.

Андрей не сдержался и разбитыми губами хохотнул.

- Так, не истери, - приказал тут же другой и, приблизившись к нему ещё на шаг, направил камеру в лицо. – Говори.

Андрей устало посмотрел в тёмный объектив, направленный на него.

- Какие-то уроды вытащили меня из дома и мутузят в долбаном подвале…

- Стоп! Место не называть.

Андрей снова нервно хохотнул, но продолжил говорить:

- Короче, пошёл ты, Яр, и дружки твои вместе с тобой. Мире привет.

Мужики переглянулись.

- Ладно, сойдёт, - сказал тот, который устал его избивать.

И оба вышли, снова оставив Андрея одного.

Снова потянулись долгие бессмысленные часы в пустоте. Андрей ещё раз попытался ослабить путы, но боль была уже почти нестерпимой, и в конце концов он сдался. Что делать дальше, он не знал.

Через какое-то время он задремал, а проснулся от того, что снова скрипнула дверь – принесли еду.

Кормили с ложки какой-то вязкой жижей, похожей на водянистую овсянку, но Андрей послушно глотал. Так повторялось три раза, пока Андрей не заснул опять. И ещё трижды приносили еду и снова он спал.

Тишина и темнота были уже невыносимы, и Андрей почти надеялся, что кто-то придёт его развлекать, когда дверь снова открылась, и человек в маске остановился перед ним, перекатываясь с пятки на носок. В тусклом свете, падавшем из дверного проёма, в руках его поблёскивал нож.

- А ты был прав, - сказал он.

- В чём? – спросил Андрей без особого интереса, просто чтобы продолжить разговор.

- Папику твоему всё равно.

Андрей зажмурился. Дежавю накатило с невыносимой силой, только если тогда у него был Яр, которому всё-таки оказалось не наплевать, то теперь не было никого.

- Что же со мной не так… - прошептал он, но похититель не слышал этих слов.

- Придётся по-другому с ним говорить, - бросил он и наклонился над Андреем. Андрей напрягся, приготовившись, что тот срежет путы - и можно будет броситься вперёд; но вместо этого руку пронзила боль – невыносимая, так что Андрей заорал, впервые за эти три дня, а затем вырубился окончательно.

***

Яр затянулся в последний раз и выбросил окурок в окно. Нужно было уезжать – время уже перевалило за полночь, и Мирка наверняка устала ждать в гостиной, пока он закончит работу.

Нужно было – но проще было бы вырвать собственное сердце, чем отдать команду шофёру покинуть этот дом - и не приезжать больше никогда.

В подъезде давно стояли камеры, двое людей охраняли вход и если верить мозгам – случиться не могло ничего, но от мысли о том, что он просто будет слишком далеко, всё равно было невыносимо тяжело.

- Трогай, - сказал он наконец. Негромко, самому себе, незнакомым голосом, надеясь, что шофёр не расслышит – но шофёр давно привык угадывать его слова по губам.

Яр достал сигарету и закурил ещё раз. Машина медленно двинулась с места, а он всё смотрел через стекло на подъезд дома, куда приезжал каждый день, освобождая вечер от любых сделок. Это превращалось в манию – он понимал и сам. Но именно после того, как Андрей сказал, что не хочет видеть его больше никогда, Яр понял, что сам не может вот так просто не видеть его. А впрочем, когда он думал о том, когда именно наступил этот момент, то всё чаще ему казалось, что это случилось раньше – тогда, в Ницце, когда он увидел улыбку на его лице и счастье в его глазах.

Андрей не мог быть счастлив без него. Это просто не укладывалось в голове – что счастье ему могла подарить непонятная девчонка с короткой стрижкой, в которой и женственности-то не было ни на грош. Хотелось верить, что это просто блажь, что Андрей просто хочет его разозлить, как это было всегда, но глаза Андрея говорили яснее ясного – нет, теперь он по-настоящему счастлив.

Яр мотнул головой, отгоняя навязчивые мысли. Что-то раздражало его, но он пока не мог понять что.

«Телефон» - дошло до него наконец и Яр поднял трубку.

- Ярослав, - гаркнул он и тут же услышал привычно спокойный, будто отбивающий буквы на печатной машинке, голос Антона:

- Ярослав Игнатьевич, Якутский хочет перенести встречу на четверг, на четыре часа дня.

- Шли его на, - рявкнул Ярослав, не меняя тон. – Ты знаешь, я не работаю после шести.

- Ярослав… мм… Игнатьевич. Я понимаю, да. Но иначе он не будет продолжать переговоры вообще.

Яр помолчал. Якутский предлагал хорошие поставки камней, которые можно было выгодно сбыть за рубеж. Риски минимальные и сделка почти чистая – а выгоды больше, чем если бы год он работал по закону.

- Ладно, - смягчился Яр, – в четверг так в четверг. Пусть будет у меня в долгу.

В назначенный час он сидел в кабинете, поглядывая на часы.

Якутский – сволочь – не только сбил его с толку, но и опаздывал на полчаса.

- Антон, - рявкнул Яр, вставая с места и собираясь уже плюнуть на встречу, если Якутский не появится с минуты на минуту; но едва он поднялся с кресла, как дверь открылась, и поставщик в окружении привычной свиты – двух юристов и секретарши – вошёл внутрь.

- Прошу прощения, - он улыбнулся и протянул руку Яру. Тот задумчиво посмотрел на протянутую ладонь, но всё-таки её пожал.

- Присаживайтесь, - сказал он. – На будущее, моё время стоит очень дорого. И в сложившейся ситуации я считаю уместным попросить у вас скидку.

Якутский хмыкнул.

- Интересная мысль. Но я боюсь, разговор пойдёт о другом.

Он протянул руку, и когда юрист вложил ему в ладонь пачку бумаг, положил её на стол перед Яром.

Яр, всё ещё стоявший, покосился на документы. Якутский произвёл жест волшебника:

- Прошу.

Подумав, Яр взял бумаги в руки и принялся читать. На второй странице он усмехнулся, а на третьей уже хохотал в голос.

- Димка, - произнёс он, поднимая глаза на гостя. – Да ты оборзел? Ты кто такой вообще, чтобы такие шутки шутить со мной?

- Не имею привычки шутить с большими деньгами, Ярослав. Ваше производство в нашем регионе сильно мешает нам работать всерьёз. Сделка довольно выгодная – вы получите деньги, которые заработали бы за следующий год.

Яр насмешливо посмотрел на него.

- Ты что, правда думаешь, мне эти деньги нужны?

Якутский не моргнул.

- Вы подпишите контракт, - произнёс утвердительно он и встал. – Подумайте до утра.

- А что потом?

- А потом вы получите запись, которая убедит вас окончательно.

- Чего? – Яр наклонил голову, будто бык, готовый ринуться в атаку.

- У вас слишком много слабых мест, Ярослав. Людям вашего статуса не стоит верить в любовь. Если бы не мы, ими воспользовался бы кто-то другой.

Якутский вышел, а Яр пару секунд тупо смотрел ему вслед. Затем ринулся к телефону и, набрав номер Романа, гаркнул:

- Миру держать в доме и никуда не выпускать.

- Всё в порядке, Ярослав Игнатьич, - тут же услышал он ответ. – Всё под контролем. Не выйдет никуда.

Яр повесил трубку и перевёл дух.

До утра он был сам не свой.

Сам Яр в тот вечер так и не смог заставить себя поехать домой – да и вообще куда-нибудь. Вызвал Романа и Антона и потребовал в течение пары часов узнать о Якутском всё – все места, где он бывал в Москве, все телефоны, по которым звонил, и все имена, которые были в его записной книжке.

Он уснул в кабинете, хотя обещал себе не спать, пока не получит новостей от приближённых, а проснулся от того, что Роман тряс его за плечо. Яр продрал глаза, тряхнул головой и посмотрел на него. Роман почему-то смотрел куда-то вбок.

- Что? – рявкнул Яр, спросонья ещё более злой, чем бывал всегда.

- На столе. Я в приёмной подожду, - сообщил тот и поспешно ретировался.

Сон с Яра слетел мгновенно, когда он вставил кассету в магнитофон. Яр с размаху саданул кулаком по стене, а затем упёрся руками в стол, намереваясь сбросить с него всё к чёртовой матери – и замер.

Сердце гулко стучало, а на экране Андрей с истекающим кровью лицом произносил слова, от которых хотелось попросту выцарапать его из груди.

«Пошёл ты…» - звенело в ушах.

Яр закрыл глаза. Скрипнул зубами и щёлкнул пультом, выключая магнитофон.

Он нажал кнопку спикера и потребовал к себе Романа, но едва тот вошёл - зазвонил телефон, и Антон неуверенно произнёс со своей стороны:

- Это Якутский… Ярослав Игнатьевич.

- Соедини.

- Доброе утро, - прозвучал в трубке уже другой голос.

- Доброе, да не для всех.

- Вы уже проверяли почту?

Яр скрипнул зубами.

- Чувствую, что да.

- Надо встретиться ещё раз.

Пауза в телефоне.

- Зачем? Вам мало того, что я показал?

- Я сказал, нам надо встретиться ещё раз, - Яр махнул рукой Роману, показавшемуся в дверях, и указал на телефон. – Когда вы можете приехать, Дмитрий Анатольевич?

Роман скрылся за дверью.

- Теперь вы перешли на отчество? – ядовито заметили на другой стороне.

- Я умею говорить с серьёзными людьми.

- Вы застряли в прошлом, Ярослав. Только это заставляет меня поступать так, как я поступил.

- Я готов вести переговоры, что вам надо ещё?

- Мне нужно услышать твёрдое «да».

- Вы услышите его, когда ещё раз привезёте контракт. Я должен посмотреть его вместе с юристами, на предмет подводных камней.

В трубке на какое-то время снова наступила тишина.

- Хорошо, - произнёс Якутский наконец. – В понедельник, в восемь утра.

И голос исчез, сменившись на короткие гудки.