Магия притяжения

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Эмили жила в семи милях от города. К ее дому, покрашенному желтой и белой краской, вела мощеная проселочная дорога. Джеймс подумал, что он напоминает ему пряничный домик из сказки.

Он сидел за рулем только что приобретенного грузовика и размышлял, не рассердит ли он Эмили своим появлением. Джеймс не видел ее несколько дней с тех пор, как он ушел из ресторана, не попрощавшись с ней. Но днем в хозяйственном магазине ему повстречался Харви Осборн, который прожужжал ему все уши, рассказав об Эмили все, что было ему известно.

И вот он перед ее домом и собирается с духом, чтобы встретиться с ней. С девушкой, которую он едва знает. С девушкой, которая больна раком.

Джеймс рассматривал фонарный столб перед домом, гадая, не по воле ли провидения Эмили оказалась на его жизненном пути и не является ли их встреча частью Божьего промысла.

Вряд ли.

Он — человек, не отличающийся особой набожностью, бывший заключенный, соучастник убийства — не должен иметь никаких отношений с такой женщиной, как Эмили.

Тихо выругавшись, Джеймс вышел из машины, сознавая, что ему следует возвратиться на работу, забыть об Эмили и держаться от нее на расстоянии.

Но это невозможно. Просто невозможно. Ему нужно поговорить с ней.

В двери было окошко, но сквозь матовое стекло ничего не было видно. Джеймс не мог предвидеть, что ожидает его за закрытой дверью.

Как он должен начать разговор? И что сказать ей?

Джеймс тихо постучал, и сердце глухо забилось у него в груди, когда Эмили открыла дверь. У него перехватило дыхание.

Густые волны золотистых волос разметались у нее по плечам, обрамляя нежное лицо. Глаза зеленые, как луговая трава, залитая солнцем, приковали его взгляд.

Она похожа на Беверли. На женщину, которую он когда-то любил.

— Джеймс?

Эмили взмахнула густыми ресницами, и он напомнил себе, что перед ним не его жена. Особого сходства с Беверли у Эмили не было.

А ее заболевание? Болезнь, от названия которой у него в жилах стынет кровь?

Этого достаточно, чтобы прийти к ней, как мучительно и стесненно он бы себя ни чувствовал.

— Джеймс? — повторила она.

К нему вернулся дар речи, но его голос прозвучал неожиданно хрипло.

— Харви сказал мне, где ты живешь.

— Я не ждала гостей, — заметила она, и Джеймс почувствовал настороженность в ее тоне. — Я только что пришла с работы. Но Харви, вероятно, упомянул и об этом.

Джеймс нахмурился.

— Почему ты не сказала мне, что у тебя рак?

У Эмили участилось дыхание, и он испугался, что ей станет плохо. Побледнев, она вцепилась в дверную ручку.

— Когда я могла сказать тебе?

— В тот вечер, когда мы встретились, — сказал Джеме, вспоминая страстную ночь, когда они едва не занялись любовью.

— Я не могла.

— Но почему?

— Вряд ли это было бы уместно.

Эмили выпустила дверную ручку, но тотчас же ее беспокойные руки принялись теребить футболку.

— В этом нет ничего особенного, — сказала она.

Ничего особенного? У него возникло желание схватить и встряхнуть ее, притянуть к себе, прижать к своему телу и никогда не отпускать.

Его жена Беверли умерла от рака легких. Она была такой же молодой, красивой и хрупкой, как Эмили. Уж он-то знает, что эта болезнь безжалостна. Иногда тот, кто, казалось, никогда не подвергался никакому риску, заканчивал во цвете лет свой жизненный путь на склоне, поросшем зеленой травой с элегантным мраморным надгробием, на котором высечена эпитафия.

Как на могиле Беверли.

— Мне нужны ответы, Эмили. Я хочу знать, какое у тебя состояние.

— Я думала, что Харви рассказал тебе.

— Он не знает подробностей.

— Что он сказал?

— Что у тебя рак кожи. Тебе сделают операцию.

Она вздернула подбородок и устремила на него, как она надеялась, жесткий взгляд.

— Этой информации вполне достаточно. И даже больше того, что тебе следует знать.

— Черта с два!

Выражение ее лица не изменилось.

— Я не обязана рассказывать тебе.

Джеме подошел угрожающе близко.

— Пять дней назад ты хотела, чтобы я лишил тебя невинности, — стараясь подавить гнев, произнес он. — И не потому, что ты устала ждать. — Про себя он проклинал вырвавшиеся у него слова. Но какое сейчас дело до приличий! — Ты потеряла голову из-за рака. Признайся! Поэтому ты подцепила в баре незнакомого мужчину.

— А у тебя какое оправдание? — сердито спросила Эмили.

Моя покойная жена, хотел признаться Джеймс.

Мать потерянного для меня ребенка.

— Мужчинам не нужны оправдания. Мужчины… он умолк, внезапно осознав свою резкость. — Прости, Эмили.

— Ты просишь прощения?

— Да, — он поднял вверх руки, как преступник, пытающийся защититься от заслуженной им пули. — Я просто беспокоюсь о тебе.

Эмили закусила нижнюю губу. Джеймс уже заметил, что она делает это, когда нервничает. Вероятно, у нее есть сомнения в его искренности.

— Я скажу тебе то, что ты хочешь знать, — решилась Эмили.

Джеймс молча ждал, пока она сделает следующий шаг, и он последовал — Эмили жестом указала на узкую ступеньку, где можно было присесть.

Конечно, своим поведением он не заслужил большего. Чего он хотел? Чтобы она пригласила его войти? В сказочный домик с кружевными занавесками и нарядной отделкой — туда, где нет места такому человеку, как он?

Эмили села рядом с Джеймсом, выбрав затененное место. Она не знала, с чего начать. Их плечи соприкоснулись, и внезапно у нее возникла глупая слабость. Ей никогда не забыть, как он целовал ее той ночью, какое чувственное удовольствие доставляли ей его губы.

А теперь он хочет, чтобы она рассказала о своей страшной болезни! Эмили повернулась и посмотрела на Джеймса. Они так близко друг от друга.

Слишком близко. Ей не следовало выбирать такое неподходящее для разговора место.

Края широкополой шляпы скрывали его глаза.

Она не могла заглянуть в его душу и проникнуть в его тайны, несмотря на то, что ему удалось узнать все ее секреты.

— Ты знаешь что-нибудь о раке кожи? — начала она.

Он отрицательно качнул головой:

— Не много. Явно недостаточно для того, чтобы понять, что происходит с тобой.

— У меня меланома, — пояснила Эмили. Самая опасная разновидность рака кожи, подумала она. Она возникает в клетке, которая называется «меланоцит». Меланоциты вырабатывают меланин.

— Кожный пигмент, — сказал Джеймс.

— Да, — она бросила взгляд на его смуглую кожу. Белокожие люди, у которых рыжие или светлые волосы, подвергаются риску, потому что в клетках их кожи меньше меланина.

— Такие, как ты.

Эмили утвердительно кивнула. Несмотря на светлую кожу, она годами старалась приобрести загар, чтобы хорошо выглядеть в купальном костюме.

Она наслаждалась летними днями, плескалась в реке, которая протекала поблизости, и гуляла под жаркими лучами солнца.

Но так было прежде.

— Как ты узнала, что у тебя меланома? — спросил Джеймс.

— Я пришла к врачу по другой причине: подвернула ногу и решила сделать рентгеновский снимок. Избегая его взгляда, Эмили смотрела на двор. На земле трепетал листок, только что сорванный с дерева порывом ветра. Май не был жарким, но Эмили страшило наступление лета, когда ей придется спасаться от палящих лучей солнца. — С ногой все было в порядке, но врач заметил на ней подозрительно выглядевшую родинку.

— Подозрительно выглядевшую?

— У нее была не правильная форма и неровная окраска. Я никогда не обращала на нее внимания.

Годами для меня она была просто родинкой. — Эмили пыталась скрыть волнение и придать своим словам беспристрастное медицинское звучание. Ей нужно во что бы то ни было справиться со своим беспокойством. — Врач отправил меня в клинику, специализирующуюся на лечении кожных заболеваний. Она находится в Льюистоне. Там мне удалили родинку и произвели лабораторное исследование клеток.

Джеймс ждал, пока она продолжит рассказ, но Эмили замолчала, чтобы набрать воздуха в легкие.

Ей не нравилось рассказывать обо всем незнакомому человеку, мужчине, с которым она едва не переспала.

Джеймс пошевелился, и она остро почувствовала его близость. Ей захотелось скорее закончить свой рассказ.

— Существуют разные типы меланом, и диагноз ставится по стадиям, зависящим от того, насколько далеко зашло заболевание. У меня первая стадия.

— Когда назначена операция?

— В следующую пятницу.

Джеймс пристально посмотрел на нее.

— Что ты будешь делать потом?

— Это зависит от обширности оперативного вмешательства. Я беру на работе месячный отпуск. — Ей было странно, почему он выпытывает у нее мельчайшие подробности. — Мой босс предложил мне несколько недель оплачиваемого отпуска, и в любом случае я собиралась отдохнуть этим летом. Так что времени у меня будет более чем достаточно.

— Твои родители позаботятся о тебе?

— Их нет в живых.

— Сочувствую, — произнес он, глядя на нее исподлобья.

— Спасибо.

Пристальный взгляд Джеймса заставил Эмили почувствовать, как она уязвима без поддержки матери и отца.

Кашлянув, он задал следующий вопрос:

— Кто повезет тебя в больницу?

— Подруга. Она присмотрит за мной после операции.

— Я могу помочь, — предложил Джеймс, — буду приходить, когда не сможет прийти твоя подруга.

Эмили покачала головой.

— Все будет в порядке.

— Ты уверена? — протянув руку, он прикоснулся к ее щеке.

— Да, — Эмили не хотела признаваться, как она нервничает, как поставленный врачами диагноз изменил ее жизнь.

Я не буду прикована к постели.

Джеймс провел пальцем по ее подбородку.

— Если я понадоблюсь, тебе нужно только позвонить.

Она глубоко вздохнула. От его прикосновения кожа у нее на лице горела и по спине пробегала дрожь.

— Я дам тебе номер моего телефона, — сказал он.

— Не нужно.

— Просто на всякий случай, — Джеймс вынул из кармана карточку с надписью «Тэнди-Стейблс».

Взглянув на нее, Эмили заметила, что в уголке написан его адрес и телефон. Наступило неловкое молчание, которое никто из них не решался нарушить.

Желтый школьный автобус, появившийся на дороге, остановился на привычном месте. Из него выпрыгнул шестилетний мальчик со школьным рюкзачком за узенькими плечами.

— Мой брат приехал! — Эмили совсем потеряла счет времени и забыла о Кори, который каждый день возвращался в это время из школы.

Шустрый первоклассник направился к дому под бдительным взором водителя школьного автобуса.

Джеймс поправил шляпу, слегка сдвинув ее назад.

— Этот малыш — твой брат?

— Да. Я являюсь его опекуном, — пояснила Эмили.

Она поднялась, чтобы встретить Кори, но того больше интересовал высокий смуглый незнакомец, которого он увидел рядом с сестрой.

Широко открыв глаза, он выпалил:

— Вы кто?

Мужчина, с которым она едва не переспала, низко наклонился к Кори.

— Я друг твоей сестры.

Ребенок с изумлением уставился на сестру.

— Эмили, у тебя появился дружок?

У нее пересохло во рту, и язык отказывался повиноваться ей.

— Нет… я… он…

— Я ей не дружок, — подтвердил Джеймс.

Кори сбросил рюкзак на землю и перевел разговор на не менее щекотливую тему.

— Вы знаете, что у Эмили будет операция? — осведомился он.

— Да, она сказала мне. Ты поможешь ей быстрее выздороветь?

— Конечно! В ту ночь я буду ночевать у Стивена, чтобы она могла отдохнуть. Я проведу там целых четыре дня.

— Стивен — твой друг?

— Угу. У него в комнате есть кровати и все прочее. — Он перевел дух и затараторил:

— Меня зовут Кори. Когда Эмили сердится, она называет меня Корбин. А вас как зовут?

— Джеймс, — его губы дрогнули в печальной улыбке.

Эмили гадала, о чем он думает. Ей показалось, что своей непосредственной детской болтовней брат расположил Джеймса к себе.

— Хотите поиграть со мной в видеоигры? — спросил Кори.

— Хочу, но не могу. Мне нужно отправляться на работу, — Джеймс указал на пикап, нагруженный досками. — Надо подремонтировать кое-что в конюшне.

— Вы ковбой? — с любопытством спросил мальчик, разглядывая его потертые сапоги и широкополую шляпу.

— Можно сказать, да, — снова улыбнулся Джеймс.

Ты любишь лошадей?

— Ага. Очень люблю. Придете сегодня к нам ужинать? — Кори быстро повернулся к сестре. Можно он придет, Эмили? Прежде чем она успела ответить, Джеймс распрямился во весь рост. Внезапно она поймала взгляд его печальных черных глаз. Неужели он хочет поужинать с ними?

Это не имеет значения. В любом случае она не может отказать ему в приглашении на ужин, потому что воспитанная девушка из провинциального городка никогда не захочет показаться грубой.

— У нас не будет ничего особенного, — неожиданно для самой себя сказала Эмили, не сводя с него глаз, — но мы будем вам рады, — Спасибо, с удовольствием присоединюсь к вам. — Приняв приглашение, Джеймс взглянул на Кори, который подпрыгнул от радости.

Эмили протянула руку, чтобы поднять рюкзак брата. Она надеялась, что поступает правильно и дружба с Джеймсом Далтоном не усложнит ее и без того сложную жизнь.

Джеймс подошел к стенному шкафу и открыл дверцу. Его новым домом был снабженный необходимой мебелью фургон, который казался очень комфортабельным человеку, проведшему предыдущий год в тюремной камере.

Думая о предстоящем вечере, он пересмотрел весь свой гардероб. За исключением нескольких недавно приобретенных футболок, его одежда представляла собой жалкое зрелище.

Выбирая футболку, Джеймс проклинал себя за волнение. Ведь это не свидание. Его не просили наряжаться, обрызгиваться одеколоном и укрощать непокорные, еще влажные после душа волосы. Ему вовсе не требуется появиться, держа в руке розу на длинном стебле или бутылку редкого вина.

Нет, это, конечно, не свидание. Он просто ужинает с женщиной и ребенком.

Джеймс натянул футболку и заправил ее в поношенные джинсы. Ему никак не удавалось справиться с «молнией». Не следовало принимать приглашение, которое Эмили сделала, уступив просьбе брата. Но теперь отказываться поздно. Мысль о совместном ужине принадлежала Кори, а разочаровывать ребенка выше его сил.

Джеймс направился в ванную и провел расческой по густым волосам. Большинство детей отпугивает его мрачный взгляд, который как бы говорит им: «Со мной шутки плохи!» Но брат Эмили сразу одарил его теплой искренней улыбкой.

Взяв ключи, он решил, что только неотесанный чурбан может прийти в дом с пустыми руками, поэтому по пути он остановился у магазина и купил букет цветов, завернутый в целлофан, и игрушечную машинку для Кори.

Он подъехал к дому, напоминая себе, что это не свидание. Но, когда Эмили в нарядной блузке открыла дверь и он ощутил легкий аромат духов, ему ужасно захотелось поцеловать ее.

— Привет, — сказала она.

— Привет, — Джеймс протянул ей цветы.

— Спасибо, — Эмили пригласила его войти. — Кори уснул. Он весь извелся, ожидая тебя. Но к ужину я его разбужу.

— Вот как, — Джеймс покрутил в руках игрушку.

Дом Эмили был светлым и нарядным, с деревянными полами, пестрыми ковриками и плетеной мебелью. Он снова напомнил ему сказочный пряничный домик.

Увидев Кори, которого сон сморил на диване, Джеймс без малейшего колебания направился к нему.

Мальчик был совсем не похож на его сына. Даже возраст у них был разный. И все-таки он не мог не подумать о малыше, которого потерял навсегда.

Джастину было только десять месяцев, когда Джеймс видел его в последний раз. Сейчас мальчик ходит, разговаривает и называет папой другого мужчину.

— Дети выглядят во сне очень милыми, — сказал он, вспоминая ночи, проведенные в машинах, мотелях и кемпингах, когда он укачивал Джастина, мурлыча ему колыбельные песни. Его сын родился, когда он вместе с женой и своей сестрой скрывался от преследовавшей их банды.

Джеймс повернулся к Эмили, которая пристально смотрела на него. Приняв беззаботный вид, он поставил красную гоночную машинку на кофейный столик.

— Хотя я не могу сказать, что много знаю о детях.

Эмили все еще держала в руках букет розовых, желтых и бледно-лиловых ромашек.

— Я уверена, что ты нравишься Кори.

Джеймс подавил желание провести рукой по голове ребенка и убрать пряди волос, упавшие ему на глаза.

— Мне он тоже нравится.

Они замолчали. Джеймс засунул руки в карманы джинсов, а Эмили прижала букет к груди.

— Помочь тебе приготовить ужин? — спросил он.

Она удивленно моргнула.

— Ты умеешь готовить?

Джеймс слабо улыбнулся.

— Немного, но для меня этого вполне достаточно.

— Что ж, тогда иди за мной.

В небольшой удобной кухне он увидел необходимые в хозяйстве электроприборы, стоявшие на столе возле плиты, и ощутил аппетитный запах жареного мяса.

— Что там в духовке?

— Жаркое. — Эмили развернула целлофан и поставила цветы в вазу из цветного стекла.

Джеймс бросил взгляд на стол, на котором уже были расставлены желто-зеленые тарелки, и заметил на стене портрет пожилой цыганки.

Он подошел ближе и остановился, чтобы лучше рассмотреть изображенную на нем женщину, увешанную множеством украшений. В ее рыжевато-каштановых волосах пробивались седые пряди, отливавшие серебром; шаль, наброшенная на плечи, искрилась, как вуаль танцовщицы, исполняющей танец живота. Руки с шишковатыми пальцами лежали на колоде карт таро. Ее глаза, обладавшие какой-то необыкновенной силой, притягивали к себе.

Глаза вороны.

Эмили подошла и встала рядом с ним.

— Это мадам Майра. Она была проездом в городе — присоединилась к участникам небольшого карнавала, который проходил в Силвер-Вулф.

— Она зачаровывает, — заметил Джеймс.

— Мне тоже так показалось. Поэтому я попросила ее позировать мне.

Он был поражен.

— Так это ты написала ее портрет?

— Это просто хобби.

— Нет, — Джеймс покачал головой, — это нечто большее. Это часть твоей души.

Эмили посмотрела на него, и опять их взгляды встретились, как в ту первую ночь. Все вокруг исчезло, осталась только магия притяжения между ними.

— Мадам Майра гадала по моей руке, — призналась Эмили, пытаясь стряхнуть охватившее ее оцепенение. — Но я не думаю, что это правда.

— Почему? Что она сказала тебе?

— Что я… — Эмили умолкла и сделала глубокий вдох, — встречу высокого смуглого незнакомца. Но это такая избитая фраза. Это…

Они снова посмотрели друг на друга. Предсказание цыганки, казалось, витало в воздухе, напоминая Джеймсу слова из древнего заклинания индейцев племени чероки.

Магия притяжения, колдовство, влекущее на путь, которым суждено идти.

Может быть. Создатель действительно направил его в Силвер-Вулф? К Эмили. К женщине, которая ведет борьбу с раком — страшной болезнью, отнявшей у него жену.

Эмили смотрела на него, и Джеймс, слыша слова индейского заклинания, чувствовал, как рвется к ней его сердце.

— Я хочу отвезти тебя в больницу, — твердо сказал он. — Мне нужно быть там, когда тебе будут делать операцию.

— Что?! Нет, — она отвела от него глаза и сделала шаг назад.

— Тогда я хочу увидеть тебя на следующий день.

Ты должна пообещать, что позвонишь мне и позволишь прийти, как только вернешься домой.

— Зачем, Джеймс? Зачем это тебе надо?

Потому что это волшебство, пророчество цыганки с глазами вороны.

— Потому что мне нужно знать, что с тобой все в порядке. И тебе нужно…

— Что? — спросила она. — Что мне нужно?

— Я, — сказал он резко. — Тебе нужен я.