Магия рулит

ГЛАВА 3

ОН БЕЖАЛ РЯДОМ С АРАХИС, когда Джули вела ее по заросшей улице. Они двигались на северо-восток по шоссе Лоуренсвилл, направляясь в Такер. Поскольку город теперь был его территорией, он потратил время, чтобы изучить его. После первого Сдвига, когда самолеты больше не работали, а поездки по шоссе стали опасными, промышленность обратила внимание на железные дороги для доставки грузов. Из-за того, что здания в Атланте рушились направо и налево, Такер стал горячей точкой промышленности примерно на пятнадцать лет, быстро развиваясь, пока недавно построенные фабрики тоже не пришли в упадок. Насколько он понимал, все это стало древней историей. Теперь Такер стоял заброшенный, почти разнесенный дикой природой, пока люди стекались в центр города.

Повсюду вокруг них темные руины пробивались сквозь заросли. Стайка школьных автобусов заржавела, брошенная на какой-то старой стоянке. Остатки заправочной станции, почти полностью поглощенные густым кустарником кудзу, притаились справа. Две совы сидели на остатках вывески «Эксон», ожидая какого-нибудь намека на движение. Без зелени это было бы уродливое место, размышлял Дерек. Острое, ржавое, загаженное. Растения смягчили его, скрыв обезображенную землю под счастливыми листьями. Даже старые линии электричества, мертвые годами, выглядели жизнерадостно, обвитые виноградными лозами и украшенные маленькими белыми цветами, похожими на гирлянды.

Ручей вырвался из рукотворных заграждений, затопив дорогу, когда нашел легкий путь вниз по асфальтированному шоссе. Глубина воды составляла всего пару дюймов, максимум три, но ему не нравилось мочить ноги, поэтому он перешел на правую сторону, где мусор и почва, нанесенные водой, образовывали естественный берег. В прозрачном ручье шныряли крошечные рыбки. Он учуял оленей. Несколько мгновений спустя он даже увидел их, пьющих из ручья: группа из трех. Две оленихи были на сносях. Они подняли головы, посмотрели на него и Джули и ушли.

— Мило, — сказала Джули.

Она стала мрачной после того, как они покинули Пиллар Рок. Он решил дернуть ее за хвост.

— Вкусно.

— Серьезно?

— Ммм. Позже я вернусь сюда и съем всех оленят. Буду большой и жирный. — Ни один оборотень или охотник из людей не стал бы убивать беременную самку или самку с детенышами. Делай так достаточно часто и зимой есть будет нечего.

— Если это ты пытаешься быть забавным, прекрати.

Он ухмыльнулся ей.

— Ты хотела шуток.

— Что это за шутка такая?

— Волчья.

— Тебе действительно нужна девушка.

Только не это снова.

— А как же Селия?

Ему потребовалось мгновение, чтобы понять, о какой Селии идет речь. В Стае было четыре, и он общался с тремя из них. Должно быть, рыжеволосая Селия. До того, как он отделился от Стаи, у нее выработалась стойкая привычка вмешиваться в его повседневную жизнь. Он мог бы объяснить ей, что каждый раз, когда Селия встречалась с ним, он замечал, что она смотрит на его лицо с рассчитанным удовлетворением. Она внимательно изучила его шрамы и решила, что он достаточно изуродован, чтобы впасть в отчаяние. Селия жаждала власти и безопасности. В ее представлении он был идеален, потому что никуда бы от нее не делся и был верен, и позволял ей держать бразды правления, поскольку больше никто не хотел его. Единственный раз, когда они поговорили наедине, подтвердило это. Она сказала ему, что, в отличие от большинства девушек, ее не смущают шрамы и что ему не обязательно быть одному. Что она заполучит его, даже если кто-то встанет у нее на пути. Тогда он вошел в личное пространство и удержал ее взгляд. Это был доминирующий взгляд альфы, и он передавал все без слов: он не был ни слабым, ни отчаявшимся. Она сказала ему, что если он прикоснется к ней, она закричит, и убежала. Он отпустил ее. На этом все закончилось.

— Селия хорошенькая.

— Нет. — Этого объяснения было достаточно.

— Тогда Лиза?

Ему надо было остановить этот разговор. Из всех тем, которые она могла выбрать, это была последняя, которую он хотел с ней вести. Он потратил месяцы, учась читать эмоции людей. Он точно знал, что сказать. Он заставил себя улыбнуться.

— Ты милый ребенок, Джулс, но не волнуйся так сильно. Когда ты вырастешь, мы и поговорим.

Выражение ее лица потускнело, будто кто-то захлопнул перед ней окно. Он провел черту между ребенком и взрослым и ткнул ее в это носом. Теперь она будет злиться на него какое-то время. Так все равно было лучше, чем обсуждать его личную жизнь.

Дорога завела их глубже в Такер. Он почувствовал запах скунса, енотов, двух бродячих стай собак, диких кошек и большого самца рыси, который радостно носился вокруг. Он не чувствовал запаха людей. Здесь уже довольно давно никто не проходил. Если Калеб Адамс и притащил камень в Такер, то он шел не этим путем, или его несла гигантская птица.

Они продвигались в тишине в течение получаса, когда Джули свернула с дороги и направила свою лошадь к остаткам трехэтажного здания. Она выпрямилась в седле, ухватилась за крошащуюся кирпичную кладку и подтянулась. Он разбежался, подпрыгнул на десять футов в воздух, отскочил от какой-то арматуры, пробежал по узкой, полусгнившей балке и протянул ей руку, чтобы помочь подняться. Она бросила на него взгляд, полный осколков стекла. Точно. Все еще злится.

— Давай, — сказал он. — Ты теряешь время.

Она проигнорировала его руку и перевалилась через край на прогнившие остатки третьего этажа. Он дал ей пространства.

Она подняла руку и указала на область вдалеке.

— Там. Он в центре того места.

Он всмотрелся туда. Остатки какого-то промышленного комплекса, причем большого — по меньшей мере, две дюжины больших зданий, может быть, больше, некоторые почти целые, от других остались лишь обломки стен, соединяющиеся ни с чем. Случайный городской лабиринт. Почва вокруг него была темнее, ее текстура отличалась какой-то грубостью. Среди руин возвышались странные фигуры, некоторые светились бледно-розовым и голубым. Он не мог их толком разглядеть.

Его инстинкты подсказывали ему, что это место не похоже ни на что, что он видел раньше. И это было неприятно. Пиллар Рок заставил его насторожиться, но это место казалось еще хуже. Он не хотел заходить туда, но больше всего он не хотел, чтобы туда заходила она.

Как и темная земля вокруг руин, Адамс был заразой, порочностью, которая уже стоила Айвзесам жизней. Заразу нужно было уничтожить. Однажды Кэрран сказал ему: «Каждый раз, когда ты видишь проблему и уходишь от нее, ты устанавливаешь новый стандарт». Проблема была прямо там, и позволить Калебу Адамсу убить семью, чтобы заполучить в свои руки магический камень не было стандартом, который он хотел установить. Они позаботятся об этом. Пришло время прервать маленькое путешествие чернокнижника к власти.

Ему все равно это не нравилось.

Они обогнули бывший промышленный парк по широкой дуге. Адамс ожидал, что они придут с юго-запада. Вместо этого они приблизились с севера. Ветер дул с юга, и ему нравилось находиться с подветренной стороны от своей добычи. Они спрятали Арахис в близлежащих руинах. Из-за потери рюкзака, Джули воспользовалась своей запасной сумкой — небольшим ранцем, который она носила за спиной.

Сверху стены казались короче. Вблизи некоторые возвышались на десять футов. Гигантские грибы, по форме напоминающие боровики высотой пять футов, с бледно-голубыми шляпками размером с большие зонтики, сгруппировались у стенок, и их поры излучали бледно-розовое свечение. Странная темная текстура, которую он увидел с крыши разрушающегося здания, оказалась листьями — странными пурпурно-черными растениями высотой не более пяти дюймов, каждое из которых представляло собой пучок треугольных листьев на коротких стеблях. Они полностью покрывали землю, растекаясь от руин, как лужа пролитых чернил, почти идеальным кругом, и им пришлось пробираться через тридцать ярдов от них, чтобы добраться до твердого асфальта. Он чуть не наступил на ржавый зазубренный шип, торчащий из земли. Джули пошла по его следам, доверяя его ощущениям и другой палке, которую она подобрала. Несмотря на это, они прошли всего десять ярдов, а она уже один раз споткнулась.

Растения к тому же воняли. Тяжелый металлический запах, который оседал низко, скапливаясь у земли. Со временем его нос привыкнет к нему, но пока он был глух к запахам.

— Остановись, — прошептала Джули.

Игла тревоги пронзила его. Дерек замер на полушаге, его нога зависла над землей, осторожно отступил назад и поднял руку. Она вложила в нее палку. Он присел на корточки и палкой раздвинул листья. Среди листьев лежал открытый металлический медвежий капкан, старомодный, с нажимной пластиной и сверхпрочными стальными челюстями, вооруженными металлическими зубьями. От ловушки тянулась цепь, извиваясь между листьями. Он взглянул в том направлении и увидел старый бетонный столб электропередачи. Она должна была быть закреплена вокруг него. Он видел такие ловушки раньше. Они весили более пятидесяти фунтов, и металлические зубья проходили прямо сквозь кость.

— Адамс что-то сделал, — прошептала Джули. — На ловушке синее пятно магии. Оно слабое, и его трудно разглядеть, но теперь я вижу. Это не магия ведьм, это что-то другое. Что-то действительно старое. Им усеяно все поле. Позволь мне понять суть.

Они были легкой добычей. Чем быстрее они справятся, тем лучше.

Он кивнул.

Воздух разорвал визг, и острый всплеск боли пронзил его грудь, перерос в раскаленную добела, отупляющую агонию. Серебро. Яд расцвел внутри него, агония терзала его, распространяясь слишком быстро. Он не стал тратить время на то, чтобы взглянуть на деревянное древко, торчащее из его сердца. Падение плашмя не принесло бы пользы, никакого прикрытия не было.

Взвыла вторая стрела, всего на полсекунды отстав от первой. Он заслонил собой Джули. Стрела вонзилась ему в живот. Внутри него взорвалось серебро. Взрыв боли едва не поставил его на колени.

— Беги! — крикнула она ему.

Если бы он попытался убежать назад, им бы пришел конец. Позади них было слишком много открытой местности. Им пришлось бежать вперед, к лучнику и в укрытие за кирпичными стенами. Если он потащит Джули за собой, она не сможет за ним угнаться. Если он понесет ее перед собой, ее застрелят. Все это промелькнуло в его голове за одно мучительное мгновение. Он припал спиной к ней, подхватил ее за ноги, завалил на спину и бросился вперед к руинам как раз в тот момент, когда третья стрела вонзилась в землю там, где он стоял мгновение назад. Это был единственный способ, которым большая часть его тела могла защитить ее.

— Вправо!

Он резко повернул направо, почти падая, и побежал. Боль разъедала его изнутри, пожирая внутренности горящими клыками.

Еще одна стрела взвыла и промахнулась.

— Налево! Еще налево! Направо! Прямо!

Он вылетел из лиственного поля под прикрытие кирпичной стены и врезался в нее, не в силах остановиться. Старые кирпичи содрогнулись, но выдержали. Он едва почувствовал удар. Огонь внутри него поглотил всю остальную боль. Отравление серебром распространялось по мере того, как вирус, питавший его тело, погибал в рекордных количествах. Его ноги дрожали, и он не мог унять дрожь. Боль распространялась слишком быстро. Стрелы были покрыты серебряным порошком.

Он схватился за древко стрелы в своей груди, сосредоточился на сверкающем всплеске агонии внутри себя и надавил, заставляя свои умирающие мышцы повиноваться. Рука Джули накрыла его руку. Он отпустил ее, и она осторожно вытащила стрелу. Его тело боролось с ним, пытаясь избежать боли. Мир завис на краю черноты. Он зарычал. Белый шип исчез.

— Следующая, — сказала она, хватаясь за вторую стрелу, но он уже давил на нее стиснутыми зубами. Она высвободилась, но страдания остались.

— Дерек? — Она посмотрела ему в глаза.

— Порошок, — выдавил он.

Ее лицо побелело.

Им надо двигаться. Здесь они были слишком беззащитны, и стрелок точно знал, где они упали. Он заставил себя подняться на ноги.

— Подожди. — Она порылась в своей сумке.

— Нет времени. — Он поднял ее и наклонился, чтобы выглянуть из-за стены. Ночь была пуста. Он двигался, бежал тихо и быстро. Серебро обжигало его вены. Сейчас не было времени изгонять его. Его тело либо преодолеет это, либо умрет, пытаясь.

Он нырнул в тень, пробираясь сквозь лабиринт полустен, осознавая, что Джули рядом с ним. Им нужно было найти укрытие, возвышенность, где он мог бы упасть в обморок на те несколько минут, которые ему понадобятся, чтобы истечь кровью. Где-нибудь спрятаться.

Он почувствовал едкий дым горящих трав, слишком многослойный, чтобы разобрать на составляющие. Более густой запах, грязный и горячий, перекрывал его. Какое-то животное, и не одно. Три, нет, четыре отчетливых запаховых следа, а под всем этим другой запах. Он вдохнул его и отшатнулся. Запах был чистым страхом. Он ударил его глубоко в живот, сжимая. Он дышал неглубокими быстрыми вдохами, пытаясь справиться с первобытной паникой, убивающей мысли.

Джули ахнула. Он обернулся. Они зашли достаточно далеко, чтобы заглянуть за угол большей стены. За ней, на поляне, на земле тлел круг, выжженная земля все еще дымилась. Джули двинулась к нему, прежде чем он успел ее остановить. Отвратительный запах становился все гуще. Он последовал за ней, пытаясь подавить ужас, бушующий в его сознании. Стена справа от них закончилась, и Джули метнулась через пространство. Он мысленно выругался и последовал за ней.

Она опустилась на колени возле круга, укрытая от посторонних взглядов углом здания. С кирпичей свисали амулеты и пучки трав, каждая из которых была нанизана на влажную нитку, пахнущую мясом.

Деревянный столб поднимался из земли сразу за пределами круга. На нем висели мертвые животные, каждое из которых было прибито к дереву длинным железным гвоздем. Крыса, белка, кошка, а над ними волчья голова, измазанная свежей кровью. Над головой из дерева торчала стрела. Наконечник стрелы выглядел грубым, почти древним.

Волчья голова уставилась на него мертвыми глазами, словно говоря: «Эй, приятель. Не волнуйся. Мы с тобой одинаковые. Там, куда ты направляешься, нет боли».

Просто прекрасно. Ему придется пустить себе кровь, прежде чем боль затянет его на дно или он не начнет видеть то, чего нет.

— Он призвал что-то, — прошептала Джули, широко раскрыв глаза. — Он убил волка и призвал что-то очень древнее.

Он указал на травы.

— Там волчьи кишки?

— Да.

Глубокий жуткий вой прокатился по руинам. Он дернулся. Бежать! Бежать немедленно! Ему надо было уходить. Приближающиеся собаки повалят его на землю. Он был на открытом месте, незащищенный, но он мог бы убежать от них, если бы только побежал сейчас, быстро и изо всех сил, в лес…

Джули обхватила его лицо руками.

— Посмотри на меня, — прошептала она настойчиво и быстро. — Посмотри на меня!

Он оттолкнул ее руки, но она положила их обратно, ее пальцы холодили его кожу. Она поймала его взгляд. Он уставился в ее карие радужки.

— Дерек! Он вызвал охотника. Животные на шесте — твоя добыча, а ты — добыча охотника. Все это место — одна гигантская магическая ловушка, и она пытается заставить тебя действовать в отведенной тебе роли. Охотник натравливает собак, волк убегает, а охотник догоняет и убивает его. Так делалось на протяжении тысячелетий, но ты не совсем волк.

Его пронзил еще один вой, словно острое лезвие вонзилось ему в затылок. Лес…

Ее руки держали его лицо, ее глаза смотрели на него двумя бездонными омутами.

— Ты человек. Ты не совсем волк. Тебе не нужно убегать. Ты человек. Посмотри на меня. Ты Дерек. Если ты сейчас побежишь, то умрешь.

Если бы он побежал, она не смогла бы за ним угнаться.

— Ты человек, Дерек.

Ее голос прервал нарастающую панику. Он чувствовал, как разум медленно возвращается, проскальзывая сквозь боль и инстинкты. Твари, которые выли, скоро найдут их, а он был не в той форме, чтобы сражаться.

— Мы должны добраться до убежища.

Она отпустила его.

— Если ты побежишь, заклинание наложится на тебя, и ты не сможешь вырваться. Не беги, Дерек.

— Не буду.

Он обернулся, борясь с головокружением. Справа над руинами возвышалось здание — старый склад. Это было очевидно, но ему было все равно. Им нужно было укрытие. Он указал на него. Она кивнула.

Резкий, торжествующий вой прорезал ночь. В нескольких футах от них была гончая, которая только что учуяла их запах.

* * *

СЛЕВА СТЕНЫ СХОДИЛИСЬ под острым углом, оставляя только узкую щель, наполовину заваленную щебнем. В любом другом месте они оказались бы на открытом месте. Он указал на нее.

Джули полезла в свою сумку и вытащила пластиковый пакет с желтым порошком. Он глубоко вздохнул и натянул толстовку на нос и рот. Она подбросила пригоршню аконита в воздух и попятилась к нему. Они проскользнули в щель. Она заканчивалась сплошной стеной менее чем в десяти футах от нее. Справа — еще одна стена. Над ними перекрещивались металлические прутья. Он мог сломать их, но не без шума. Они были заперты в пространстве двенадцать на двенадцать футов.

Он лег на землю. Джули опустилась рядом с ним. Они заглянули в щели между битыми кирпичами и грязью. Что-то низко и глубоко хрюкнуло сразу за углом. Что-то большое.

Дерек лежал совершенно неподвижно. Серебро проделало дыру в его груди и пыталось добраться до сердца.

Еще одно рычание, резкое, громкое. На открытое место выбежал зверь, огромный, по меньшей мере, в триста фунтов, покрытый длинной грубой коричневой шерстью. При плохом освещении он принял бы его за кабана: у него были объем, форма и огромные кабаньи челюсти, вооруженные бивнями и массивными зубами. Но у него не было копыт. Его ноги заканчивались когтистыми лапами.

Он понятия не имел, подействует ли на него аконит.

Вепрь-гончая тихо зарычала, втягивая воздух. Маленькие злобные глазки смотрели, не мигая. Существо сделало шаг ближе к щели.

Рядом с ним Джули держалась совершенно неподвижно. Она не смогла бы справиться с гончей. Ей понадобилось бы копье. Топоры мало чем помогут. Он должен был быстро привести себя в порядок, иначе ни один из них не выберется живым.

Еще один шаг.

Еще один.

Он потянулся за ножом.

Вепрь-гончая вдохнула, ища их запах, и отпрянула. Она фыркнула, потрогала нос, зарычала и завизжала, как свинья.

Его уши уловили приближающийся тяжелый стук копыт.

Вепрь-гончая хрюкнула, кружа по тлеющему кольцу, пытаясь убраться подальше от аконита.

В поле зрения появилась массивная лохматая лошадь, несущая всадника. Дерек мельком увидел кожаный сапог и ногу в коричневых штанах. Дерек наклонил голову, пытаясь получше рассмотреть. Охотник был одет в кожу. Крупный, по крайней мере, шесть футов восемь дюймов, шире, вероятно, и сильнее обычного человека. Его спину прикрывал плащ с капюшоном из волчьего меха. Невидимая шерсть на плечах Дерека встала дыбом.

Охотник повернулся, показав лицо. Около тридцати, белый, длинные каштановые волосы. Жесткие. Обветренные. Светлые глаза. Длинный рваный шрам, пересекающий переносицу. Что-то с когтями пометило его, но, должно быть, умерло до того, как завершило работу. Дерек оскалил зубы. Он заставил бы его подавиться этим мехом.

Высокий лук из дерева и кости висел на плече охотника. Охотник поднял руку, защищенную кожей. Пронзительный крик разорвал ночь, и птица камнем упала с неба и приземлилась на руку. Уродливая, бородатая, большая, со злобным клювом. Она была не похожа ни на одну птицу, которую он когда-либо видел.

Охотник изучал вепря-гончую, затем поднял голову и осмотрел местность. Его взгляд скользнул по их убежищу. Он заглянул в щель. Дерек посмотрел ему в глаза. Магия окатила его темной холодной волной, обдав агонию серебра льдом, и он увидел долгую, морозную зимнюю ночь под луной. Он почувствовал холодный снег под своими лапами. Он почувствовал запах собственной крови, яркой и горячей, когда она капала на снег, и услышал протяжный, волнообразный вой голодных гончих.

Так было всегда. Так должно было быть и сейчас. Он должен был бежать, спрятаться за деревьями, прежде чем стрелы и гончие найдут его.

Хорошая попытка, мудак.

Желание убежать стало непреодолимым. Ему потребовалась вся его воля, чтобы просто оставаться на месте.

Прошло мгновение. Дерек ждал. Он был волком. У него было все терпение в мире.

Охотник тихо присвистнул сквозь зубы. Вепрь-гончая покачала головой и пошла дальше. Охотник отвернулся, подбросил птицу обратно в ночное небо, и массивный конь возобновил свой размеренный шаг.

Они лежали неподвижно еще три минуты, прежде чем тихо выскользнули из щели. Джули схватила его за руку, указала на шест, на себя и вверх.

Подними меня.

Он схватил ее за ноги и поднял. Она выдернула стрелу из древка, и они растаяли в ночи.

* * *

БОЛЬШОЕ ЗДАНИЕ ЗИЯЛО ДЫРОЙ, его передняя стена исчезла, чьи куски были разбросаны по земле. Половины крыши не было, но задняя часть давала укрытие. Он прихрамывал и бежал медленно даже для человека.

— Почти пришли, — прошептала Джули.

Он выжал из своего тела последний порыв движения. Он отключался.

— Почти пришли, — повторила она.

Он последовал за ней по грязному полу к металлической лестнице, ведущей наверх, вверх по лестнице и в дальний угол пустого здания. Он осел на землю. Она опустилась рядом с ним, вытащила маленький нож из ножен на поясе и стянула с него толстовку. Ее глаза расширились.

— Это у тебя на шее.

Он уже знал. Плоть на шее и груди казалась мертвой. Когда она прикоснулась к ней, он не почувствовал давления. Кожа на его груди стала серой, как клейкая лента.

Разрезание грудной клетки не помогло бы. Серебро все еще было в крови и продвигалось вверх. Если оно попадет в мозг, то он умрет. Он должен был удалить его, пока оно не зашло так далеко.

Он выхватил нож у нее из рук.

— Не надо! — выдохнула она.

Он перерезал себе сонную артерию. Черно-красным туманом брызнула кровь. Он почувствовал металлический запах мертвого Lyc-V.

Вой, близко, почти рядом с ними.

Джули резко развернулась и помчалась вниз по лестнице с сумкой в руке.

Кровь продолжала хлестать горячим потоком, заливая его плечо. Обычно Lyc-V распознал бы порез на шее как смертельный и запечатал бы его почти мгновенно, но вирус, который обеспечил его регенерацию, умирал в рекордных количествах. Он истекал кровью, как человек, слабея с каждым ударом сердца. Его сознание ускользало. Его мозг, лишенный кислорода, засыпал, как умирающая рыба. Он запустил свои когти в реальность. Обычный человек был бы мертв в течение нескольких секунд. Если он сможет остаться в сознании, если его сердце откачает достаточно отравленной серебром крови, чтобы Lyc-V восстановился, если серебро не достигнет мозга, он сможет выжить.

Ниже Джули нарисовала белым мелом круг вокруг лестницы. Оберег, заклинание. Он сомневался, что один только мел удержит гончих или охотника. Она достала стрелу из своей сумки и нацарапала вторую линию на бетонном полу, сделав второе кольцо внутри первой линии мелом.

Вепрь-гончая появилась в проеме, где раньше была передняя стена, ее силуэт вырисовывался на фоне лунного света. Он заставил себя пошевелиться, но ничего не мог поделать.

Джули достала из сумки маленькую бутылочку и налила лужицу перед собой, внутри круга.

Вставай, прорычал он себе под нос. Вставай, черт возьми.

Вепрь-гончая издала торжествующий рык чистой жажды крови.

Джули опустилась в круг на колени. Он увидел, как кто-то чиркнул спичкой. Лужица воспламенилась.

Вепрь-гончая бросилась в атаку. Она летела, как пушечное ядро, рыча, гигантская пасть открыта, клыки готовы вонзиться.

Джули подбросила что-то в огонь.

Гончая преодолела последние десять футов.

Джули выдернула предмет из пламени и подняла его перед собой, как щит.

Вепрь-гончая остановилась, ее свиные глазки уставились на раскаленную стрелу в руке Джули. Существо рвануло вперед и отпрянуло, словно наткнувшись на невидимую стену.

Он вздохнул с облегчением. Рана на его шее затягивалась. Он все еще был жив. Теперь это был всего лишь вопрос времени, и она только что купила его немного.

Вепрь-гончая завыла. Вдалеке ответили еще три голоса.

Он не был уверен, сколько прошло времени: секунды, минуты. Но ветер переменился, и он почуял вторую гончую еще до того, как услышал, как она ворвалась в здание и остановилась перед кругом Джули. За ней последовали третья и четвертая. Он услышал птицу, увидел, как она кружит над ним, а затем услышал топот лошади охотника.

Он услышал грубый звук удара металла о камень. Она рубила наконечник стрелы своим топором.

Боль в шее Дерека утихла. Края серой кожи сжались, став розовыми, недостаточно быстро, но этого должно было хватить. Она выполнила свою часть работы. Пришло время ему сделать свое дело.

В темноте второго этажа он снял ботинки, затем брюки.

Лошадь протопала в здание.

— Ты не можешь сломать его, — произнес глубокий мужской голос.

Он посмотрел вниз. Охотник остановил лошадь на середине площадки. Четыре гончих выстроились между ним и Джули.

Вот ты где, засранец.

— Наконечник стрелы каменный, у меня в руках нержавеющая сталь. — В ее голосе звучала решимость. — Я разобью его.

Дерек тихо поднялся в тени.

— Это моя первая стрела. Стрела вечна, как и я. Пока есть люди и их добыча, я буду существовать.

— Иди на хрен! — Она вонзила топор в стрелу.

Сейчас. Перемена пронеслась через него, короткая боль была желанной и сладкой. Его мышцы разорвались и выросли снова, кости удлинились, мех отрос, и внезапно он снова стал целым, сильнее, быстрее, семи футов ростом, помесь зверя и человека. Жжение серебра никуда не ушло, но теперь это было просто острое, как бритва, напоминание о боли и необходимости убить ее источник. Он почувствовал запах крови. Его трехдюймовые когти чесались. Он услышал биение восьми сердец: пяти животных, одного птичьего и двух человеческих. Он хотел ощутить горячий, соленый прилив крови, бегущей по их венам, вскрыть их и почувствовать, как они бьются в тисках его зубов.

Дикая природа внутри него взревела. Существо, которое чуть не превратило его в лупу — то, которое он сдерживал ежемесячными походами в лес, медитацией, напряжением, беготней до тех пор, пока ноги больше не могли нести его — это существо вырвалось на свободу и было голодно.

— Выбери сторону, — сказал охотник.

Ее голос звенел, в словах звучал вызов.

— Я выбираю Волка.

— Тогда ты умрешь. — Охотник снял лук с плеча.

Не сегодня. Дерек перепрыгнул через железные перила. Он приземлился среди гончих и разорвал им глотки, клык к клыку, прежде чем они поняли, что он тут. Хлынула кровь — великолепная, горячая кровь, прямо из сердца. Дикость пела внутри него. Третий зверь попытался забодать его, но он отшвырнул его в сторону, как тряпичную куклу. Тот с громким стуком ударился о стену, заскулил, соскользнув на землю, и затих.

В воздухе просвистела стрела. Он схватил четвертого зверя за шею и дернул его вверх, держа сопротивляющееся животное как щит. Стрелы вонзились в него — одна, две, три… войдя глубоко. Он швырнул существо в его хозяина. Лошадь с криком встала на дыбы. Гончая встретила кулак охотника и упала, отброшенная в сторону. Она вскочила на ноги и, прихрамывая, побежала к Дереку. Оставшиеся гончие, две порезанные и истекающие кровью, а одна держалась за переднюю ногу, бросились на него. Он увернулся от первой, позволив ей промчаться мимо него, приземлился ей на шею и укусил. Его зубы сомкнулись вокруг позвоночника и раздробили хрящ. Он оторвал кусок плоти и кости и отпустил. Бивень вонзился ему в бедро. Он зарычал от боли и ударил кулаком по толстому черепу существа. Оно вздрогнуло, и он ударил снова, вонзив кулак со всей своей дикой силой. Кость сломалась. Мозг обрызгал его мех. Последняя гончая атаковала, нетвердо держась на ногах. Дикий рев внутри него был таким громким, что он больше ничего не слышал. Он разорвал горло гончей на куски.

Стрела пронзила его бедро. Он вырвал ее, разрезав рану прежде, чем серебро успело распространиться.

Последний зверь пал. Птица спикировала на него. Он схватил хищницу в воздухе и оторвал ей голову. Остался только человек. Он подошел к охотнику. Спешить было незачем.

Охотник натянул лук и выстрелил. Дерек отбил стрелу в сторону. Еще одна стрела. Он увернулся. Она задела его бедро. Ожог серебра подстегнул его. Дерек прыгнул и сбил противника с лошади ударом лапы. Крупный человек вскочил на ноги, в его руках было два клинка. Они были почти одинакового роста: охотник на девять дюймов выше шести футов, а он в своей форме воина достиг полных семи футов.

Дерек облизал свои клыки. Вкусная кровь покрыла его язык и капала изо рта, но он все еще был голоден.

Охотник превратился в вихрь клинков. Он рубил и колол, и рубил быстро, очень быстро. Дерек блокировал удары, вышел за пределы его защиты и ударил его ногой в грудь. Охотник отлетел назад, снова перекатился на ноги и бросился в атаку.

Они столкнулись. Лезвие пронзило грудь Дерека, аккуратно скользнув между ребрами, почти задело сердце. Боль разорвала его внутренности. Он вонзил когти в живот охотника и вырвал пригоршню кишок. Охотник крутанул клинок, пытаясь проложить путь к сердцу Дерека. Дерек отступил назад, снимая себя с клинка, и охотник рубанул его по правой руке другим клинком. Он нанес удар, потому что у него не было выбора — удар почти перерезал кость — и полоснул когтями по лицу охотника. Кровь залила глаза охотника. Большой человек сделал выпад, нанеся удар правым клинком. Дерек переместился влево, позволив клинку просвистеть мимо, сомкнул правую руку на запястье охотника и ударил тыльной стороной левой руки по локтю мужчины. Сустав хрустнул, ломаясь. Он выдернул клинок из внезапно обмякших пальцев охотника и вонзил его ему в рот.

Это был хороший меч, острый и прочный. Он издал приятный звук, рассекая рот охотника, затем горло на пути вниз. Сердце охотника затрепетало, как умирающая птица, а затем остановилось.

Дерек поднял голову к небу. Луна смотрела на него сквозь огромную щель в крыше. Он разинул окровавленную пасть и завыл. Пронзительный вой усилился, разливаясь в лунном свете, раскатываясь по ночи, и все, кто его слышал, знали, что он добился своего.

Он встряхнул труп, надеясь на новую борьбу, затем взял голову мертвеца в рот, но охотник не двигался. Его сердце замерло. Он отбросил мертвого охотника в сторону.

Должно было остаться что-то, что можно убить. Одно сердце все еще билось.

Он обернулся и увидел ее, сидящую в кругу. Она выглядела… хорошо.

Он подошел к кругу. Она не двинулась с места. Она просто смотрела на него красивыми карими глазами.

Он врезался головой в стену. Он не мог этого видеть, но она была там. Он посмотрел вниз и заметил белую меловую линию между ним и ней. Магия.

Он обошел оберег, прощупывая его когтями. Невидимая стена окружала все вокруг. Он остановился перед ней и присел так, что они оказались на одном уровне. Его голос был нечеловеческим, хриплым рычанием.

— Впусти меня.

— Я не думаю, что это хорошая идея.

— Впусти меня.

— Возможно, через некоторое время, — сказала она. — Как только ты остынешь.

— Я совсем остыл. — Он хотел попасть в этот круг.

— Через некоторое время.

Он попятился и на полной скорости помчался по кругу. Стена выдержала.

— Тебе никак нельзя пропускать охоту, — сказала она ему.

Потребовалось еще четыре попытки, прежде чем он решил, что не сможет пробиться сквозь стену. Некоторое время он пинал трупы, но они не сопротивлялись, и лошадь убежала. Он думал разыскать ее, но ему пришлось бы оставить ее, а он не хотел. В конце концов, он решил растянуться у круга и посмотреть на луну.

Она успокаивала его, пока дыхание не выровнялось. Постепенно к нему возвращалась рациональная мысль. Его тело болело слишком во многих местах. Он хотел бы заснуть, но если он позволит себе это, то проспит как убитый несколько часов, пока его тело залечит повреждения. Он также не сможет изменить форму. Большинство оборотней могли справиться с одним или двумя превращениями за день, а потом наступало время вздремнуть, нравилось это или нет. Он был сильнее большинства, но не хотел искушать судьбу. Он потратил так много сил на борьбу с серебром, что перемена могла бы остановить его навсегда, а у него не было такой роскоши.

Калеб Адамс все еще был на свободе.

Темно-фиолетовый цвет ночного неба медленно переходил в светло-голубой. Приближался рассвет.

Дикая природа покинула его. Так было всегда — он вспоминал, что сделал, только после того, как сделал это. Когда он это делал, это всегда казалось правильным. Иногда он сожалел об этом, хотя по большей части нет. Сегодня он сожалел.

— Дерек! — в ее голосе звучала тревога.

Он сел.

— Камень движется. — Она указала направо. — Он куда-то его несет!

Он встряхнулся.

— Давай.

Она прищурилась, глядя на него.

— Я остыл, — сказал он ей.

Она протянула руку, потерла меловую линию и вышла. Ее запах окутал его.

— В какую сторону? — спросил он.

— На восток, — сказала она. — Нет, подожди, на юго-восток. Он возвращается точно тем же путем, каким мы пришли.

— Прости, что напугал тебя, — сказал он, когда они выходили из здания.

Она закатила глаза.

— Ты не такой страшный.

Облегчение захлестнуло его. Он обнажил на нее клыки, притворяясь, что рычит.

— Фу. Слюни напускал. Ничто из того, что ты делаешь, не пугает меня, Дерек. Смирись с этим.

— Тогда мне придется постараться еще больше.

— У тебя получится.