Магия южной ночи

Глава 19

Когда на следующее утро Кристина проснулась и обнаружила отсутствие Рида, ей захотелось зарыться лицом в подушку и расплакаться. Почему эта ночь так много значит для нее и так мало – для него? Неужели он думает, что она отдается ему, только чтобы удовлетворить физическую потребность? Разве он не чувствует, что завоевал ее сердце? Наверное, с ее стороны было наивно надеяться на то, что он проявит какие-то признаки любви. Рид Александер не желторотый юнец, он мужчина, который привык прятать свои чувства так же тщательно, как скупец прячет кошелек. А вдруг все дело в ней самой? В конце концов, – напомнила себе Кристина, – я ведь буквально кинулась ему на шею. Во время побега именно я настояла на том, чтобы заняться любовью. А этой ночью...»

Ее щеки вспыхнули. Она вела себя распутно, необузданно, не лучше проститутки. Но она всегда становилась такой в его объятиях. До встречи с Ридом Кристина считала себя практичной, рассудительной девушкой. Как же все изменилось! Не просто бессмысленно, по и глупо побить человека, у которого к ней всего лишь мимолетный интерес. Но винить приходится только саму себя. Рид не виноват в том, что принял этот позорный дар.

Кристина повернулась на спину, открыла глаза и обнаружила, что все еще находится в комнате Рида. Яркий солнечный свет проникал сквозь полуоткрытую дверь. На ветвях магнолии во дворе весело перекликались птицы. Кристина с невольным любопытством оглядела комнату. Везде царили чистота и порядок, кое-какие личные вещи с большой аккуратностью были расставлены на комоде. Ее ночная рубашка висела на спинке кресла, а не валялась мокрой кучкой на полу, где они ее оставила. Вскочив с кровати, Кристина быстро оделась и пригладила волосы.

Где-то в доме открылась и закрылась дверь. Не желая, чтобы ее застали крадущейся из комнаты Рида, Кристина вышла на веранду и по галерее обошла дом. Она появилась в своей спальне как раз в тот момент, когда в дверях показалась Дульси с охапкой свежего постельного белья. Служанка перевела взгляд с лица хозяйки на несмятую постель и расплылась в понимающей улыбке.

– Доброе утро. Думаю, вы хорошо спали.

Кристина покраснела, но попыталась прикрыть смущение праведным негодованием.

– Ну знаешь, Дульси, как я спала и где, тебя не касается.

– Нет, мэм, конечно, нет. – Дульси добродушно хмыкнула, нисколько не обиженная подобным обхождением: – Должно быть, господин тоже хорошо спал.

– Дульси… – сердито проговорила Кристина.

Служанка невозмутимо положила белье на кровать.

– Сейчас принесу вам кофе. Хороший и крепкий кофе поможет вам проснуться.

Графиня возмущенно вздохнула. Она давно поняла, что американские слуги совсем не похожи на рабов в Бель-Терр. «Но между ними ведь огромная разница, – напомнила она себе. – Дульси – свободная цветная женщина». Пожив на острове, Кристина не хотела больше встречаться с проявлениями рабства. Это варварство, и оно не приводит ни к чему хорошему.

Она выбрала одно из своих самых любимых платьев – светло-зеленое, усыпанное изящными желтыми цветочками. Завязав темные волосы желтой атласной лентой, она критически оглядела себя в зеркале. Кристине хотелось предстать перед дедушкой веселой, с хорошим настроением. Если не обращать внимания на легкую бледность, никто не догадается, как она несчастна.

Вернулась Дульси, неся кофейник, благоухающий кофе с цикорием, и сладкие ореховые булочки, только что из печи.

– Дульси вас откормит. Вы слишком худая. Надо быть сильной, чтобы рожать здоровых детей.

Кристина чуть не выронила чашку.

– Детей?

Служанка глубокомысленно кивнула.

– Вы с господином нарожаете красивых, здоровых сыновей.

Дети? У Кристины внезапно подкосились ноги, и она опустилась на край кровати. Красивые, здоровые сыновья. Она представила себе маленького ребенка у своей груди. Эта картина вызвала в ее душе какое-то мягкое, тающее чувство. Там словно забил родник, и сила материнского инстинкта удивила ее. Она безжалостно подавила все эмоции. До настоящего момента Кристина не думала о такой возможности. Как глупо. Телесные потребности заглушили в ней голос рассудка. Они с Ридом занимались любовью не один раз. Любой из них мог привести к беременности. И что же тогда? Как бы это осложнило ситуацию! Кофе остывал, она к нему не притронулась. Ребенок нуждается в любви обоих родителей. Л Риду нужна свобода, а не привязанности. Как бы она ни любила его, она не хочет, чтобы он остался с ней только из чувства долга.

– Ну же, поспешите с завтраком, – проворчала Дуль-си. – Мисс О'Бэньон говорит, что ваш дедушка спрашивал о вас.

Это вернуло Кристину на землю.

– Как он? Ему не стало хуже?

Дульси хлопотала, прибираясь на туалетном столике, открывая ставни.

– Господи, детка, да не будите вы лихо, пока оно спит тихо.

Кристина улыбнулась своей собственной глупости.

– Ты права, Дульси, спасибо, что напомнила. – Она сделала глоток кофе, откусила булочку, чтобы избежать нравоучений со стороны служанки, и поспешила в комнату деда.

Жан-Клод опирался о белоснежные подушки. На его изжелта-бледном изможденном лице появилась оживленность, которой не было в больнице. Это очень обрадовало Кристину.

– Дедушка. – С улыбкой, дрожащей на губах, она подошла к кровати.

Его глаза влажно заблестели.

– Когда я проснулся сегодня утром, то решил, что я уже на небе, а мадемуазель О'Бэньон – мой личный рыжий ангел-хранитель.

Наклонившись, Кристина поцеловала морщинистую щеку.

– Ты не в раю, но Рози действительно просто ангел, раз сотворила такое чудо. Ты выглядишь прекрасно. – Краем глаза она уловила движение в дальнем углу комнаты. – Р-рид, – проговорила, заикаясь, – я думала, что ты ушел по делам. Он без улыбки посмотрел на нее. – Сначала я решил навестить твоего дедушку. Кристина так же серьезно изучала его внешность, – стройный, подтянутый, красивый, в сером камзоле и полосатом жилете. Казалось таким естественным подойти, обнять его, поцеловать, ощутить его поддержку. Присутствие Рида заставило ее забыть обо всем, даже о дедушке. Жан-Клод непонимающе переводил взгляд с внучки на мужчину. Он громко кашлянул, чтобы привлечь их внимание. – Кто этот Рид, о котором ты говоришь, детка? Кристина виновато покраснела, пытаясь собраться с мыслями. Она опять ошиблась, подсознательно избегая имени Этьен, которое вызывало только самые неприятные ассоциации. Мужчины выжидающе смотрели на нее. Когда-нибудь ей придется сказать дедушке, что Рид ей вовсе не муж. Что настоящий Этьен Делакруа погиб во время восстания рабов на острове Сан-Доминго. Что Рид работал у него надсмотрщиком и что его обвиняют в убийстве. Но разве сейчас можно выложить всю правду? Рид, очевидно, поняв, в каком она затруднении, начал объяснять;

– На самом деле меня зовут...

– Мать называла его Ридом, – перебила Кристина. – Только после смерти отца, унаследовав его поместье, Рид принял имя, данное ему при рождении. Она молча смотрела на него через всю комнату. Оба понимали, что если Кристина откажется признать его своим мужем, то ему придется немедленно покинуть этот дом. Л без такого прикрытия, как образ французского плантатора, Рид вряд ли сможет доказать свою невиновность. Дедушка был бы разгневан, узнай он, какому риску Кристина подвергает свою репутацию. «И вдобавок, – подумала она, – его здоровье еще не позволяет ему испытывать такие серьезные эмоциональные встряски. У нас будет достаточно времени, чтобы объясниться». Острый взгляд Жан-Клода скользнул от Рида к Кристине.

– А, – проговорил он наконец, – все понятно. Кристина вздохнула с облегчением. С самого ее детства дедушка всегда без труда мог определить, когда она врет.

– Вообще-то его знают как Этьена. Только самые близкие называют Ридом.

Жан-Клод пристально посмотрел на молодого мужчину.

– Надеюсь, когда мы познакомимся получше, я буду в числе этих самых близких.

Рид поклонился.

– Сочту за честь, месье. Старик устало кивнул.

– Прошу прощения, но мне надо заняться делами. – С этими словами Рид быстро вышел из комнаты.

Кристина проводила его взглядом. Как мило со стороны Рида волноваться о здоровье ее дедушки! Он в очередной раз проявил доброту и понимание. Неоднократно отказываясь признать за собой добрые качества, он тем не менее был достоин восхищения. Жан-Клод сложил руки на одеяле.

– Я смутно припоминаю, как меня кто-то вынес из этой жуткой больницы и потом поднял по ступенькам сюда. Это был Рид?

Кристина присела на край кровати.

– Да, дедушка. Он настоял на том, чтобы помочь.

– Я так и думал. Твой муж, кажется, прекрасный человек. Вовсе не то чудовище, которое я себе представлял.

– Извини, что заставила тебя беспокоиться. – Она положила ладонь на его руку.

Но старик смотрел на нее по-прежнему тревожно.

– Я должен был запретить тебе выходить замуж за человека, которого ты никогда не видела и о котором ничего не знала, даже если я сам не мог защитить тебя.

– У нас не было выбора, – мягко напомнила ему Кристина. Ей не терпелось открыть ему правду, признаться, что повод для опасений был, что Этьен Делакруа оказался самым большим негодяем в ее жизни, Но она удержалась. – Мы оба тогда решили, что женитьба по доверенности – лучший выход. Расскажи мне, что произошло после того, как мы расстались в Кале.

Последовало долгое молчание, вздох, потом приступ кашля. Снова удобно устроившись в подушках, дедушка кратко описал ей свои приключения.

– Должен признать, я позволил себе переутомиться, что стало одной из причин, приведших к болезни. Когда я добрался до Нового Орлеана, то уже очень нуждался в медицинской помощи. И был слишком слаб, чтобы возражать, когда меня решили отправить в благотворительную больницу, Больница для бедных… – Он печально покачал головой.– Можешь себе представить мое унижение?

– Это все в прошлом. – Кристина убрала с его лица прядь седых волос. – Мы снова вместе, вот что сейчас главное.

– Ты всегда была такой радостью для меня, крошка. – У старики увлажнились глаза. – Когда я решил, что больше не увижу тебя, то потерял всякий интерес к жизни.

– Теперь нас ничто не разлучит, – тихо пообещала она. То, что ему едва удалось избежать смерти, очень изменило дедушку. Скрытые прежде эмоции теперь грозили захлестнуть его. – Просто постарайся побыстрее выздороветь.

Граф смущенно кашлянул, и в это время в комнату вошла Рози О'Бэньон с завтраком на подносе. Наклонив голову и прищурившись, она некоторое время разглядывала старика.

– Ну что ж, я вижу, пациент решил присоединиться к живым.

– А разве в этом были какие-то сомнения, мадемуазель? – храбрясь проговорил он.

Кристина встала, и сиделка взбила подушки, а затем поставила поднос на колени больного. Жан-Клод недовольно оглядел принесенное.

– Еще немного молока, и я замычу, как корова, – проворчал он.

– А без молока пожалеете, что вы не корова. – Нисколько не смущенная сварливостью пациента, Рози развернула салфетку и заправила ее под подбородок графа. – Молоко прописал вам доктор, значит, вы будете получать молоко.

Слушая их перепалку, Кристина улыбалась. К дедушке уже возвращаются его прежние властные манеры. Но и Рози под стать ему. Надо не забыть поблагодарить Полли за то, что порекомендовала такую сиделку.

Полли Уэйкфилд не хотела ничего слышать. Вдова настаивала, чтобы Кристина и Рид вместе с ней отправились на прием, устроенный губернатором Эстебаном Миро в честь какого-то сановника, только что прибывшего из Испании. Кристина попыталась отказаться – здоровье дедушки было для этого уважительной причиной, но Полли упорствовала. «Состояние графа уже улучшилось, – заметила она, – а в заботливых руках Рози ему ничего не грозит». Вдова то уговаривала, то просила, пока Кристина не сдалась.

Молодая женщина надела бриллиантовые серьги и придирчиво оглядела себя в зеркале. Дульси убрала ее волосы в прическу, подчеркивающую нежные черты лица Кристины. Черное атласное платье с элегантной простотой подчеркивало все достоинства ее фигуры. Кристина вспомнила прием, устроенный в Бель-Терр, и шикарное платье, сшитое для нее Симоной Дюваль. Интересно, как портниха пережила восстание. Вскоре после прибытия в Луизиану Кристина написала им с мужем, предлагая приехать в Новый Орлеан. Их услуги потребуются многим, и здесь гораздо безопаснее. Она пока не получила ответа, но надеялась, что к ее совету прислушаются.

Услышав стук колес экипажа, она поспешила навстречу подруге. Кристина обещала представить Полли дедушке. Вдова с первого дня хотела познакомиться с французским аристократом, но, зная дедушкину гордость, Кристина дожидалась, когда он станет походить на себя прежнего.

Полли вплыла в гостиную в шорохе тафты малинового цвета.

– Дорогая, вы чудесно выглядите, – шумно приветствовала она Кристину. – Вы затмите всех. Никто и внимания не обратит на губернатора.

– Ах, Полли, – с ласковой улыбкой ответила та. – Вы слишком добры.

Вдова огляделась, потом наморщила лоб.

– А где ваш муж? Я полагала, что Этьен составит нам компанию.

– Он просит прощения, поскольку ему пришлось срочно уйти по делам.

Кристина предполагала услышать этот вопрос и поэтому заранее отрепетировала ответ. На самом деле она и представления не имела, где Рид и каковы его планы. Он ничего ей не сказал. С той грозовой ночи прошло уже больше недели, и он всячески избегал оставаться с ней наедине.

– Жаль, что он не видит, как вы милы сейчас. – Полли моментально прониклась сочувствием к ней. – Может, он закончит свои дела и присоединится к нам попозже?

– Все может быть, – пробормотала Кристина. Она взяла пожилую даму под руку. – Я говорила дедушке, что вы очень помогли нам в его поисках. Он мечтает познакомиться с вами.

– Если только вы уверены, что это его не побеспокоит, – щебетала Полли, поправляя серебристые кудряшки. – Может, граф вовсе не расположен принимать гостей.

Кристина едва сдерживала улыбку. Из-за безграничного любопытства Полли было очень трудно откладывать их знакомство с дедушкой. Однако теперь, когда момент настал, вдова всячески изображала безразличие. Распахнув двери в комнату графа, Кристина пригласила Полли войти. Жан-Клод, в темно-синем шелковом халате, с тщательно подстриженными седыми волосами, подошел к ним. Хоть он и опирался на трость, но походка его была тверда, да и черты лица уже не казались такими заострившимися.

– Дедушка, это моя дорогая подруга, мадам Полли Уэйкфилд, – просто сказала Кристина.

– Для меня большая честь быть представленной вам, граф, – сказала Полли.

Граф взял ее руку, галантно поднес к губам.

– Эта честь оказана мне, мадам. Если бы не вы, мы с внучкой могли бы никогда не встретиться. Я ваш должник.

Лицо Полли порозовело от удовольствия. – Единственная награда, которую я приму, – это известие о том, что вы совершенно здоровы.

– Если бы ваши поиски не привели в это жуткое место, я мог бы не пережить их лечения. – Граф не выпускал руки Полли. – Благодаря заботам мадемуазель О'Бэньон я становлюсь сильнее с каждым днем. Моя внучка не смогла правильно описать нас, мадам. Придется мне пожурить ее. – Жан-Клод игриво улыбнулся Полли. – Вы гораздо моложе и красивее, чем я ожидал увидеть.

– Вы мне льстите, – просияв, ответила вдова.

– Вы называете это лестью? – Жан-Клод изобразил гнев. – Я не произношу ничего, кроме правды.

Кристина с изумлением наблюдала за ними. Эта пара, казалось, забыла обо всем, включая и ее присутствие. Лицо дедушки еще хранило следы недавней болезни, но его темные глаза живо блестели, А Полли просто сияла.

– Значит, вы не сердитесь на меня за то, что я уговорила Кристину сегодня составить мне компанию? Если же вы хотите, чтобы она осталась...

– Чепуха. Перемена обстановки пойдет ей на пользу. Появится возможность поболтать с кем-нибудь еще, а не только со стариком, покрасоваться в новом платье и драгоценностях. Боюсь, что я в последнее время стал эгоистом.

– Вам, должно быть, так одиноко. – Полли сочувственно поцокала языком. – Почту за честь, если вы позволите мне ввести вас в общество Нового Орлеана.

– Как это мило с вашей стороны, мадам, – с теплой улыбкой ответил Жан-Клод. – Я бы с радостью, но, увы, я еще не совсем окреп. Может, пока вы не откажетесь иногда посещать больного.

– Конечно, месье, – Вежливый ответ не мог скрыть того, с какой готовностью она его произнесла.

– Прекрасно. – Жан-Клод слегка пожал ее руку, прежде чем отпустить ее. – Я с нетерпением буду ожидать ваших визитов.

– Какой очаровательный человек! – выпалила Полли, как только они вышли из комнаты.

Она продолжала щебетать, восхищаясь Жан-Клодом, но Кристина слушала ее вполуха. Она знала, что Рид по-своему привязан и к Полли, и к дедушке, и жалела, что он не присутствовал при их знакомстве. Потом она одернула себя. За короткое время Рид ста! такой неотъемлемой частью ее жизни, что она хочет делиться с ним даже мелкими каждодневными событиями. С этим надо кончать. Их отношения не имеют будущего. Риду не нужны семейные обязанности. Да и она не нужна.

К тому времени, как они прибыли на прием, бал был уже в самом разгаре. Кристину представили губернатору с женой и другим представителям местной власти. Она обратила внимание, что в числе приглашенных были испанцы, французы и американцы. Официанты в черных куртках и жестко накрахмаленных рубашках сновали меж гостей, предлагая им охлажденный фруктовый пунш и вино. Повсюду слышался оживленный разговор. Темы были столь же различны, сколь отличались друг от друга гости. Кристина услышала, как обсуждались и революция во Франции, и пароход, изобретенный каким-то Джоном Фитчем, и новый концерт для фортепиано, написанный Моцартом.

Полли тотчас же окружили знакомые и принялись расспрашивать о ее недавней поездке. Кристина внимательно слушала и вдруг почувствовала, как кто-то прикоснулся к ее плечу. Обернувшись, она увидела перед собой Леона дю Бопре.

– Такой красавице, как вы, небезопасно появляться без сопровождения. – Его глаза загорелись огнем, задержавшись на ее декольте.

Кристина постаралась вежливо улыбнуться, чувствуя неловкость от его пронзительного взгляда.

– Мы снова встретились, месье дю Бопре. Он взял ее руку, провел губами по пальцам.

– Я должен просить у вас прощения, мадам Делакруа, за свою плохую память.

– За вашу память, месье? – Кристина подавила желание вырвать руку.

– Да, мадам, она меня ужасно подвела. Вы еще прекраснее, чем я запомнил.

– Благодарю, месье. – Она высвободила пальцы, борясь с желанием вытереть их об юбку, – Вы очень добры.

– Нет, милая леди, только правдив. – Леон взглядом обвел зал. – Я не видел вашего мужа. Вы одна?

– Да. Муж занят делами и очень сожалеет, что не смог прийти. – При виде слегка скептического выражения лица Леона она решила, что ее объяснения звучат надуманно.

– Опять? – Креол изогнул бровь. – Если бы я имел такой бриллиант, как вы, то не оставлял бы его без присмотра.

Кристине хотелось защититься от его пристального взгляда. Он словно раздевал се. Если предположения Рида правильны, то этот человек убил собственного брата. Но пока что все поиски доказательств этого ни к чему не привели. И тут ей в голову пришла идея. Может быть, она сможет помочь Риду, если сумеет выведать что-нибудь ценное. Дю Бопре явно увлечен ею. Она постарается использовать это в интересах Рида. Кристина оглядела зал, потом кокетливо улыбнулась Леону.

– Я вижу, вы никого не сопровождаете, месье. Вы не женаты?

– Признаюсь, я ждал такую даму, как вы, – В ослепительной улыбке блеснули его ровные белые зубы. – Ни одна не вызвала моего интереса... до настоящего момента.

Кристина ощущала скованность. Она едва знала этого человека, но чувствовала, что он мастер интриг. Напомнив себе, что следует соблюдать осторожность, она огляделась в поисках Полли, нота куда-то отошла. Леон взял два бокала вина с подноса. Один подал ей, второй поднял, произнося тост:

– За замечательную женщину.

– Замечательную?

– После встречи с вами в опере я навел кое-какие справки. И выяснил, что вы пережили не одну, а две революции. Это требует большой смелости и находчивости – двух качеств, которыми я всегда восхищался. – Он не сводил с нее блестящих черных глаз.

Кристина отпила вина.

– Я предпочитаю не говорить об этом, месье. Воспоминания еще слишком свежи, слишком болезненны.

Лучше вы расскажите о себе.

Пренебрегая правилами приличия, Леон увлек ее за собой на балкон, выходящий во двор. В надежде узнать что-либо, что поможет Риду, Кристина не протестовала. Если она избавит Рида от теней прошлого, то это станет ее последним подарком ему. Тогда, и только тогда, они с Ридом станут абсолютно свободными. Оставшись с Леоном наедине, она спросила:

– Вы постоянно живете в городе, месье?

И снова на смуглом лице блеснули идеально ровные зубы.

– Пожалуйста, называйте меня просто Леоном. Она грациозно кивнула.

– Хорошо. Вы живете в Новом Орлеане, Леон?

– Здесь у меня дом. Но я предпочитаю жить в Брайервуде.

– Брайервуд, – медленно повторила она. – Какое красивое название. Расскажите мне о нем.

Он самодовольно покачался на каблуках.

– Это плантация на берегу Миссисипи, на полпути по дороге в Батон-Руж.

– Боюсь, что я мало знаю Луизиану. Я пока еще не выезжала за пределы Нового Орлеана.

Отпивая вино, он снисходительно улыбнулся ей.

– Вам бы следовало посетить болота. Это уникальное место. Прекрасное, экзотичное, переполненное редкими видами животных и растений. Таинственное и очаровательное.

Кристина с удивлением смотрела на креола. Его глаза утратили жесткий блеск и подернулись мечтательной дымкой. Это сделало его более доступным, почти симпатичным.

– Похоже, эти болота вас совсем околдовали.

– Так и есть, но вы должны увидеть все сами. Я собираюсь устроить небольшой прием, только для близких соседей, чтобы отметить завершение строительства поместья. Почту за честь, если вы примете мое приглашение.

Это прозвучало так неожиданно, что Кристина не успела приготовить никакого ответа. Она поиграла сережкой.

– Это очень мило с вашей стороны, месье, но...

– С мужем, конечно, – быстро исправил свою оплошность Леон. – Конечно. Будем рады принять ваше приглашение, месье. – Она едва скрывала восторг. Рида захватит эта идея – посетить дом дю Бопре. Где они смогут лучше узнать о Леоне и его семье? – Знаете, только сегодня утром, – сочиняла она, – мой муж выразил желание посетить американскую плантацию.

– Как ты внимательна, моя дорогая. – На балконе появился Рид.

При звуках знакомого баритона Кристина ощутила уже знакомое волнение. У нее сразу заколотилось сердце. Это было одновременно и приятно, и вызывало досаду. Леон нахмурился, недовольный вторжением. Едва заметно кивнув Риду в знак приветствия, он низко склонился над рукой графини, целуя ее.

– До новой встречи. – Повернувшись, Леон вошел в зал и исчез в толпе.

– Я помешал? – холодно и резко спросил Рил.

– Да, – ответила Кристина. – Ты появился именно тогда, когда мы с месье дю Бопре пытались лучше узнать друг друга. Он только что пригласил нас в Брайервуд.

Рид жестко взял ее за руку.

– Я думаю, нам пора уходить.

Кристина ожидала совершенно другой реакции «мужа».

– Я думала, что ты обрадуешься.

– Л я не обрадовался. – На его щеке грозно дернулся мускул. – Я удивлен, что ты так надолго оставила дедушку.

Кристина с недоумением посмотрела на него.

– Рид Александер, – проговорила она, растягивая слова и медленно улыбаясь, – должно быть, ты ревнуешь.

– Какая ерунда. – Он быстро оглянулся и, убедившись, что никто не слышал его имени, гневно сказал: – Леон дю Бопре – опасный тип. Держись от него подальше.

От этого приказного тона вся веселость покинула Кристину.

– Ты не имеешь права приказывать мне.

– Ошибаешься. – Рид сильнее сжал ее руку, ведя за собой в бальный зал. Понизив голос, предупредил: – Леон дю Бопре – это та же змея. Его яд так же смертелен, как у той, что была в твоей корзинке с шитьем. Я не для того спас тебя от одной змеи, чтобы позволить укусить другой.