Глава 4

Поздно вечером Кристина почувствовала, как у нее на затылке зашевелились волосы. Взглянув через плечо, она замерла с поднятой щеткой для волос. В дверях гостиной стоял Этьен и бесстрастно смотрел на нее. Девушка проглотила комок в горле и медленно опустила щетку.

Вы напугали меня, месье. Я не слышала, как вы вошли.

А зачем тебе слышать, дорогая.

Темно-зеленый бархатный халат едва слышно шуршал, касаясь щиколоток Этьена, когда тот входил в комнату. Зеленые кожаные тапочки с загнутыми носами делали неслышными его шаги. Кристина со страхом смотрела на него, невольно собираясь с силами и ожидая повторений предыдущей ночи, Поднявшись, она подошла к чайному столику, подняла с серебряного подноса бокал и предложила его Этьену.

– Гера налила вам вашего любимого кларета.

– Мои слуги хорошо обучены, – Он с легкой улыбкой принял бокал. – Они доложили мне, что ты прибыла с одним только сундуком, Я решил, что сейчас хорошая возможность проверить твой гардероб... и дать тебе несколько советов.

Кристина удержалась от язвительного ответа. Призвав на помощь все свое самообладание, она смотрела, как Этьен, подойдя к шкафу, распахнул дверцу и небрежно просмотрел его содержимое.

– Жалкое зрелище, – качая головой, заключил он. – Подписывая контракт, я и представления не имел, что ты явишься ко мне только с тем, что на тебе надето. У нас цветные одеваются лучше. – И бросил на нее быстрый взгляд, чтобы увидеть, как она отреагирует на это оскорбление.

В глазах Кристины загорелся гневный огонек, но тут же потух.

– Обстоятельства сложились так, что я смогла захватить только небольшую часть своих вещей. Было крайне важно, чтобы нам с дедушкой удалось покинуть усадьбу, не привлекая внимания слуг.

– Твой нищий гардероб даст богатую пищу для сплетен среди плантаторских жен. Эти глупые женщины постоянно жалуются на скуку. Они с радостью ухватятся за возможность почесать языки.

– Надеюсь, мои стесненные обстоятельства не поставят вас в неловкое положение.

Этьен холодным взглядом ответил на ее едва прикрытый сарказм.

– Я испытываю искушение так и оставить тебя и этом затруднительном положении. Унижение тебе на пользу. Ты слишком горда и заносчива. Я бы предпочел более… уступчивую жену.

– Мне жаль, если вы разочарованы, месье.

– Вовсе нет. – Он отхлебнул вина, потом улыбнулся. – Ты бросаешь вызов, который ни один мужчина не оставит без ответа.

Кристина с отсутствующим видом поигрывала лентами простой батистовой рубашки. Ей удалось переубедить Геру и настоять на том, чтобы надеть собственную ночную рубашку как защиту от похотливых взглядов мужа. Она ошиблась. Она выглядела монашески-целомудренно, но глаза Этьена, казалось, могли видеть сквозь ткань. Кристина боролась с желанием скрестить на груди руки в вечном жесте самозащиты.

– Не бойся, моя крошка. Я не позволю тебе стать объектом насмешек. – Этьен закрыл дверцы шкафа и повернулся к ней. – Не годится, чтобы все считали, будто я скуп. Ты будешь одета, как и подобает жене одного из богатейших людей на острове.

– Благодарю, месье, – пробормотала Кристина, думая, как трудно казаться благодарной, когда на самом деле хочется швырнуть подарки ему в лицо.

– Проклятие! – в негодовании воскликнул Этьен. – Что подумают люди, когда услышат, как ты ко мне обращаешься? Ты прекрасно знаешь мое имя. Не забывай его особенно в присутствии посторонних.

– Хорошо... Этьен.

Довольный ее уступчивостью, он продолжал:

– К счастью, в городе есть прекрасная портниха по имени Симона Дюваль. Я пошлю сказать, что ты нуждаешься в ее услугах.

– Ты очень щедр, Этьен.

Он стоял теперь так близко, что Кристине пришлось запрокинуть голову, чтобы взглянуть ему в глаза. Она почувствовала, что кровь застывает у нее в жилах, становясь вязкой от ужаса. Он допил бокал и отставил его.

– Нервничаешь, дорогая?

– Конечно, нет, – соврала она.

Этьен рассмеялся, не веря ее словам. Провел рукой по ее подбородку.

– Еще до конца ночи мы увидим, на самом ли деле ты такая храбрая. Раздевайся.

Развязывая ленты, Кристина не могла сдержать дрожь в пальцах.

– Скоро, очень скоро, дорогая, для ложной скромности не останется места, Я буду знать тебя... вполне.

Ее щеки горели оттого, что приходилось раздеваться перед ним, Какие-то мелочи отпечатались в мозгу – слишком сладкий аромат розовых лепестков, ветерок, влетавший в приоткрытое окно, еле слышный стук барабанов. Этьен рассматривал ее обнаженное тело, взглядом ледяных глаз скользя по каждой складочке и выпуклости. Прошлой ночью он уже проделывал это, но сейчас почему-то его разглядывание унижало ее еще больше. Ему, казалось, доставляли удовольствие ее беззащитность и покорность. Кристине отчаянно хотелось заслониться от его глаз, она сжала кулаки, ногтями впившись в ладони.

– А теперь – в кровать, – прохрипел он.

Она испытующе взглянула на Этьена. Черты его лица застыли, словно маска, а глаза горели похотью. Ей захотелось броситься наутек, а если поймают, то драться. Но практичность победила. Это ведь ее муж. Девушка медленно взобралась на огромную кровать. Она смотрела в потолок, пытаясь расслабиться, отключить сознание, но у нее ничего не получалось. Прошлой ночью было легче, тогда она не знала, чего ожидать. Теперь воспоминание о потном теле Этьена, вжимающем ее в матрас, о том, как он терся об нее, пытаясь проникнуть внутрь, вызывало у нее тошноту, заставляло всю сжиматься.

– Раздвинь ноги, как шлюха, которой хорошо заплатили.

Понимая всю бесполезность отказа, Кристина подчинилась. Он жестоко мял ее грудь, потом, сжимая и дергая, попытался вдохнуть жизнь в свой вялый орган. Пот стекал по его лбу, капая на простыни. Неудача вызвала грязные потоки ругательств. Пытка, казалось, продолжавшаяся бесконечно, внезапно прекратилась. Незаметно взглянув на часы, стоявшие на туалетном столике, Кристина убедилась, что прошли минуты, а не часы, как ей показалось.

Попытка Этьена опять завершилась неудачей. К. огромному облегчению девушки, он не смог совершить акт, который привел бы к законченности их брака.

– Бесчувственная сука! – Вне себя от ярости, он скатился с нее и выбрался из постели. – И ты смеешь называть себя женщиной. Ты просто кусок дерева, глыба льда, не способная удовлетворить мужчину!

Кристина натянула простыню до подбородка, словно пытаясь закрыться от тех оскорблений, которыми осыпал ее Этьен.

– Ты абсолютно бесполезная, холодная сучка, – бушевал он, натягивая халат. – Подумать только, сколько денег я на тебя потратил! Мраморная статуя и та доставила бы мне больше удовольствия.

Кристина сжимала простыню и не пыталась остановить мужа. Он пронесся по комнате, налил бокал вина, выпил его одним глотком, потом налил еще.

– Я должен был хорошенько подумать, прежде чем связывать себя с чопорной девицей, не способной удовлетворить мужчину. Я должен был настоять на испытательном сроке, чтобы убедиться, что мы подходим друг другу. А теперь слишком поздно. Контракт подписан. Мы связаны на всю жизнь.

Внезапно, яростно размахнувшись, он швырнул бокал через всю комнату, и тот разбился, ударившись о стену. Кристина вздрогнула. Этьен впился в нее взглядом.

– Я собираюсь найти себе женщину. Настоящую. Не какое-то бревно.

Он вылетел из комнаты, хлопнув дверью так, что весь дом задрожал. Кристина лежала, не двигаясь, широко открытыми глазами глядя на то место, где разбился бокал и где красное вино теперь каплями стекало на пол. Ей надо было поблагодарить Рида Александера за предупреждение. Человек, за которого она вышла замуж, был не только порочным, но и сумасшедшим. Она услышала, как напольные часы на первом этаже пробили полночь. Встав с кровати, Кристина подошла к умывальнику в углу и принялась яростно тереть себя, смывая запах Этьена со своего тела. Если бы можно было так же легко смыть само воспоминание о нем! Он заставлял ее чувствовать себя испачканной, заразной.

Измученная еще одной бессонной ночью, на следующее утро Кристина проснулась поздно. Барабаны утихли только с рассветом. Боль пульсировала в ее голове в такт с их непрекращающимся боем. Она чуть не пропустила шаги возвращавшегося Этьена. Задержав дыхание, девушка прислушивалась к его шагам по лестнице и облегченно вздохнула, когда он, не останавливаясь, прошел мимо ее комнаты. И равно она не могла заснуть. Только когда рассвет заглянул в щелку между задернутыми шторами, она провалилась в глубокую черную бездну.

– Ваш завтрак, мадам.

Кристина подняла тяжелые веки. Поморгала, чтобы разогнать туман, и увидела Геру с подносом.

– Который час?

– Вы долго спали. Уже почти полдень. – Горничная поставила поднос и раздвинула шторы.

Яркий солнечный свет хлынул и комнату. Кристина зажмурилась и закрыла глаза рукой.

– Не будь безжалостной, Гера. Я еще не совсем проснулась.

– Хороший крепкий кофе вас разбудит.

Смирившись, Кристина села в кровати, позволив служанке подложить ей под спину подушки и поставить на колени поднос. Обычно она не завтракала в постели, но сегодня можно сделать исключение. Она откусила кусочек слоеной булки и запила его горячим, только что сваренным кофе.

Гера была права: после двух чашек великолепного кофе Кристина почувствовала себя гораздо лучше.

– Кофе превосходный. Полагаю, он растет здесь, в Бель-Терр.

– Да, мадам. В Бель-Терр растет все.

– Интересно, Гера, а как долго ты здесь служишь? Горничная пожала плечами.

– Довольно долго.

Девушка отказалась от дальнейших попыток вовлечь служанку в разговор. Она нерешительно попробовала экзотического вида плод, лежавший на подносе, и вздохнула от удовольствия, обнаружив ароматную, сочную и сладкую мякоть.

– Этот фрукт, как он там называется, очень вкусный.

– Манго, мадам.

Кристина подняла глаза, удивленная тем, что Гера захотела что-то сообщить.

– Как бы он ни назывался, вкус чудесный. Гера ходила по комнате, стирая с мебели пыль.

– Вы плохо спали, мадам?

– Барабаны не давали мне заснуть. – Только барабаны, мадам?

Нахмурившись, Кристина посмотрела на женщину.

– Ты говоришь так, словно может быть какая-то другая причина для бессонницы.

– Простите, мадам. – Горничная с ничего не выражающим лицом принялась переставлять предметы на туалетном столике. Только блестящие черные глаза выдавали ее сильнейшее любопытство. – Иногда мужья всю ночь не дают женам спать.

– То, что происходит между мужьями и женами, – их личное дело, а не предмет для обсуждения со слугами, Гера. – Сделав этот небольшой выговор, Кристина направила разговор в нейтральное русло: – Думаю, сегодня мне стоит поближе познакомиться с Бель-Терр. Расскажи мне о прислуге.

– Да особо не о чем рассказывать. Проигнорировав угрюмый тон горничной, Кристина продолжала:

– Начнем с кухни. Повариху зовут Сцилла?

– Господин говорит, что Сцилла готовит лучше всех на острове?

– Да, кушанья были превосходными. А кто эти две молодые служанки, которые подают на стол?

– Их зовут Майа и Астра.

– Кто из них такая нервная, пугливая?

– Это Астра.

– Астра, – тихо повторила Кристина. Красивое имя для красивой молоденькой служанки. Похоже было, что та боялась собственной тени. Кристина отставила поднос и откинула простыни. – Пожалуй, сегодня я надену голубое платье, Гера.

Закончив одеваться, она отпустила горничную и отправилась исследовать свой новый дом. Кристина не была намерена отсиживаться в углу, как побитый щенок. Вчера она покинула свою комнату только вечером, чтобы прогуляться по саду, и там встретила Рида. Надсмотрщик Бель-Терр был способен и разозлить, и заинтриговать ее, и сделать это почти одновременно. Несмотря на это, ее тянуло к нему. Она обнаружила, что пол грубой внешностью он всячески пытается скрыть доброе сердце и благородные намерения, что заинтересовало ее еще больше.

Пора было обозначить свое присутствие. Этьен заявил – слуги должны подчиняться только его приказам, но Кристина не хотела, чтобы они подумали, будто она боится показаться им на глаза. Обойдя одну за другой все спальни для гостей, она спустилась вниз, где не торопясь продолжила исследовать комнаты. Коснулась рукой атласно-гладкой поверхности отполированного дубового сервировочного столика. Потом сквозь резную арку, обрамленную пилястрами в греческом стиле, прошла в зал для балов. Здесь стены покрывали парчовые панели с экзотическими птицами и пальмовыми листьями. Кресла и окна были задрапированы этой же тканью. Элегантный и пышно оформленный, хотя, на вкус Кристины, и слишком вычурный вид зала явно свидетельствовал о богатстве Этьена.

Из зала она проследовала в столовую, где обнаружила молодую служанку, тщательно натиравшую серебро.

– Доброе утро, – приветствовала ее Кристина.

– Доброе утро, мадам, – пробормотала та, не поднимая глаз.

Кристина медленно прошла по комнате, остановившись перед картиной неизвестного голландского мастера, изображающей суда в гавани. Она собиралась уже уходить, когда вошла вторая служанка, неся восточную вазу, полную ярких цветов.

– Ты, должно быть, Астра, – ласково проговорила Кристина.

– Да, мадам, – донесся невнятный, едва разборчивый ответ.

Не в силах сдержать любопытства, Кристина дождалась, пока служанка аккуратно поставила вазу посередине стола. И ахнула, когда девушка повернулась в профиль. Один глаз ее совершенно заплыл, губа вздулась, кожа была рассечена.

– Астра, твое лицо!

Служанка упрямо сжала рот. Вместо того чтобы объяснить Кристине, в чем дело, она поправляла цветы, даже не глядя на свою госпожу.

– Что случилось? – настаивала Кристина. – Кто так обошелся с тобой?

– Не обращайте внимания, мадам. Это... несчастный случай.

– Не лги мне, Астра, – строго проговорила графиня. Кто тебя ударил?

Служанка продолжала возиться с букетом.

– Это был несчастный случай, – упрямо повторила она.

– Я могу чем-нибудь помочь? Может, тебе надо полежать, отдохнуть...

Девушка с презрением взглянула на госпожу.

– Вы, мадам, и так достаточно мне сделали. Кристину удивила неприкрытая злоба во взгляде служанки.

– Хорошо, но если ты передумаешь и захочешь сказать правду, я попытаюсь тебе помочь.

– Астра не передумает.

Понимая, что не может ни сделать, ни сказать ничего такого, что изменило бы отношение служанки, Кристина вышла из комнаты. Чем же она вызвала такую явную нелюбовь к себе? Они почти не разговаривали до этого, И все же поведение девушки было почти оскорбительным. И ее слова тоже звучали странно. Возможно, она хотела сказать, что Кристина сделала достаточно для нее, а не ей. Наверное, это просто местный диалект. Но злобный взгляд – совсем другое дело.

Выйдя из дома, Кристина по хорошо утоптанной тропинке дошла до небольшого строения. Сквозь открытые двери доносились вкуснейшие запахи. Намереваясь продолжить обследование территории, она перешагнула через деревянный порог. Волна горячего воздуха ударила ее, словно кулаком, чуть не сбив с ног. Но графиня все же решительно вошла и с интересом огляделась. Кастрюля с бульоном кипела на огне гигантского очага. Железные ковши, сковородки и другая кухонная утварь висели на крючках по обе стороны от двери. Пучки трав были привязаны к балкам потолка. Худая женщина с резкими чертами лица и блестящей от пота кожей стояла в центре комнаты у изрезанного деревянного стола и чистила овощи. Как и у остальных домашних слуг, голова у нее была повязана платком на манер тюрбана. Она взглянула в сторону Кристины, не выразив ни удивления, ни гостеприимства.

– Чем я могу вам помочь, мадам?

– Ты, должно быть, Сцилла. – Кристина улыбнулась женщине, но ответной улыбки не последовало. Повариха смотрела на нее глазами черными и блестящими, как смола, – смотрела недоверчиво, с подозрением. Девушка решила не обращать внимания на дурные предчувствия и продолжала: – Я хотела похвалить твои чудесные обеды. В моей стране твое умение было бы очень высоко оценено.

– Теперь ваша страна – остров Сан-Доминго. – Сцилла снова занялась нарезкой овощей.

«Да, теперь это моя страна», – уныло подумала Кристина. Но к этой стране ей очень трудно было привыкнуть. Достав обшитый кружевом платочек, она деликатно промокнула виски и в который раз пожалела, что она не во Франции. На кухне воцарилась тишина, нарушаемая только бульканьем бульона и стуком ножа Сциллы. Это была неуютная тишина.

– Что ты готовишь? – пытаясь нарушить неловкое молчание, спросила девушка.

– Хозяин хочет утку. Он любит, когда ее подают с апельсиновым или имбирным соусом. – Не глядя, повариха протянула руку, взяла толстый корень, и, обрубив один конец, принялась мелко нарезать его. Скоро горячий воздух наполнила смесь запахов имбиря и других пряностей.

– Если утка будет такой же, как другие приготовленные тобой блюда, то я уверена, что мы снова отведаем что-то исключительное.

Сцилла небрежно пожала плечами.

– Если хотите что-то другое, попросите хозяина. Я подчиняюсь только его приказам – с тех пор, как умерла старая мадам. – Она перестала резать и ехидно взглянула на Кристину.

– Я здесь не для того, чтобы отдавать приказы, Сцилла, – спокойно ответила девушка. – Я только хотела познакомиться с тобой и сказать, что твой талант оценили по достоинству.

Она вышла из кухни, а последние слова поварихи все продолжали звучать в ее голове. Сцилла фактически дала ей менять, что мать Этьена обладала властью, а она, Кристина, этой власти не имеет. Действительно, в своем собственном доме она ощущала себя гостьей. Абсолютно бесполезной. Никудышной, как назвал ее Этьен прошлой ночью.

Глубоко задумавшись, Кристина по тропинке уходила все дальше от господского дома. На душе у нее было тяжело. Бель-Терр был все так же прекрасен. Ей нравилась роскошь растительность, восхищало море экзотических цветов. Ей восторгаться, оказавшись в этом тропическом раю. А она еще никогда в жизни не была так несчастна. Сан-Доминго оказался больше похожим на тюрьму, чем на рай. Остров напоминал ей яркое красное яблоко, красивое снаружи, но гнилое внутри. Здесь царили страх, порок, угнетение, злоба и подозрение. Земля, где никто не улыбается, где не слышно смеха. Если бы можно было никогда не слышать этого названия, если бы им с дедом удалось найти другой путь к спасению, а не ее замужество по доверенности, если бы...

Она резко дернула головой, когда, повернув, увидела конюшни. Ее настроение мгновенно изменилось. Заглянув внутрь, Кристина с интересом осмотрелась. Не заметив никого поблизости, она приободрилась и вошла в темное помещение. Все стойла, кроме одного или двух, пустовали. Кирпичный пол был чисто выметен, вокруг приятно пахло кожей и лошадьми. И снова ностальгическое чувство охватило девушку. На секунду она перенеслась во Францию, Ей почудилось, что она ждет, когда оседлают ее любимую кобылу для поездки в соседнюю деревню. Она любила это ощущение – нестись верхом на сильной лошади, с ветром, запутавшимся в волосах, подставляя лицо теплым солнечным лучам. Интересно, сможет ли она здесь найти женское седло? Может быть, «старая мадам», как называла ее Сцилла, тоже испытывала склонность к верховой езде? Ускоряя шаги, Кристина шла вдоль рядов стойл, пытаясь найти комнатку, где хранится упряжь.

– Что-нибудь ищете?

Вздрогнув от звука чьего-то голоса, она прижала к груди руку, чтобы утихомирить быстро забившееся сердце. В дальнем конце конюшни стоял Рид Александер. Солнечный свет, льющийся в открытую дверь позади него, не позволял определить выражение его лица. Быстро успокоившись, Кристина негодующе произнесла:

– Это что, у вас привычка такая – подкрадываться к людям?

Он небрежно повел широкими плечами.

– Подглядывание и подслушивание приносят свои плоды. Я обнаружил, что это хороший способ узнать то, что пытаются скрыть от тебя.

– Некоторые тайны лучше хранить за семью замками. Люди здесь и так уже знали о ней гораздо больше, чем она о них. Кристина на минуту задумалась, не подозревает ли Гера о том, что случилось или, вернее, чего не случилось в спальне хозяйки. Эта мысль ее не порадовала.

– Подглядывающие глаза здесь повсюду, графиня. В Бель-Терр почти нет секретов. – Он отошел от дверей, направляясь к ней. – Что привело вас в конюшни?

Кристина не сдвинулась с места, хотя и испытывала желание убежать. Рид не представлял опасности. Главная проблема была в этом тонком, непостижимом чувстве притяжения, которое она ощущала всякий раз, когда он находился поблизости. Оно таило в себе угрозу совсем иного рода.

– Я... я думала, может, здесь есть женское седло?

– Ваш муж разрешил вам прокатиться, графиня?

Он стоял близко, слишком близко. Она облизнула вдруг пересохшие губы.

– Я не спрашивала.

– А надо было бы.

Кристина сдержала детское желание топнуть ногой.

– Мне надоело, что каждый говорит мне, как поступать.

– Без сомнения, – сухо ответил надсмотрщик. – Вы ведь привыкли отдавать приказания, а все вокруг наизнанку выворачивались, чтобы угодить вам.

Девушку очень сильно уязвило это обвинение, но она спрятала обиду за высокомерием.

– Могу я поинтересоваться, что вы здесь делаете, месье? – спросила она, решительно вздернув подбородок. – Я полагала, что вы надсмотрщик у моего мужа, а не его конюх.

Рид поднял бровь.

– Вижу, вы забыли мой совет придерживать язычок. Кристина переминалась с ноги на ногу. Мужчина смотрел на ее рот как-то слишком уж интимно.

– Напротив, месье, я тщательно обдумала ваш совет. В дальнейшем я буду осторожнее подбирать слова.

– Приятно слышать, что и нашей хорошенькой головке есть место здравому смыслу. – Он поднял с ближайшей скамьи сильно потертое седло – Вы ведь понимаете, что пока Делакруа не даст разрешения, никто из слуг не станет седлать для вас лошадь?

Она с горечью ответила:

– Мой муж, как мне становится ясно, любит подчинять себе все.

– В этом случае он прав. – Рид понес седло к дальнему стойлу. – Времена сейчас неспокойные. Если бы вы были моей женой, я бы запретил вам ездить где бы то ни было без моей защиты.

– Но я не ваша жена.

Кристина шла за ним, исподволь любуясь тем, как полотняная рубашка обтягивает его мускулистую спину. Она невольно сравнивала худое, почти костлявое тело Этьена с мощным торсом Рида. Вряд ли какая-нибудь женщина почувствовала бы отвращение при виде его обнаженного тела.

– Вы женаты, месье? – удивляясь собственной бестактности, спросила Кристина. Но, по правде говоря, он ее интересовал, и ей хотелось узнать о нем побольше.

Надсмотрщик ухмыльнулся, вполоборота глядя на нее.

– Я польщен, что вы спрашиваете об этом, графиня. Кристина негодующе фыркнула. Неужели она себя выдала?

– Мне абсолютно наплевать, женаты вы или нет. Я просто пыталась поддержать вежливую беседу. Теперь понятно, что с людьми вашего сорта это невозможно. Ее слова стерли улыбку с его лица.

– С людьми низшего сорта, которых не допускают в общество?

Кристина моментально пожалела о том, что сказала, поскольку не подумала, как могут быть истолкованы ее слова.

– Простите, если я нас оскорбила, – беспомощно разведя руками, проговорила девушка.

– Никакого оскорбления, графиня, – отрывисто заметил Рид. Войдя в стойло, он положил седло на спину гнедому мерину. – Я сам должен признать, что не часто беседовал с людьми из вашего общества.

Кристина, покусывая губу, смотрела, как он затягивает подпругу. Что же она хотела сказать? Рид действительно отличался от всех мужчин, которые ей до сих пор встречались. Конечно, проводя большую часть времени в загородном поместье деда, вдали от экстравагантного двора Людовика XVI, она знала не очень многих мужчин. Но даже ее ограниченный опыт позволял ей видеть, как не похож Рид на знакомых ей представителей напудренной элиты. Он был мужественным, а не щеголеватым, сильным, а не изнеженным, решительным; а не беззаботным. Он сбивал ее с толку.

– Нет, – резко сказал Рид.

– Простите? – Кристина забыла свой вопрос.

– Я не женат. – О-о.

Радость, которую она испытала при его ответе, в следующую секунду заставила ее рассердиться на саму себя. Какое ей до этого дело? Семейное положение Рида Александера ее совершенно не касается.

– Почему о-о?

Она немного застенчиво улыбнулась, пытаясь подобрать слова.

– Я подумала, что было бы хорошо, если бы здесь оказалась другая женщина. Было бы кого навестить, может, даже подружиться.

– Ни жены, ни подружки. – Довольный тем, как затянута подпруга, Рид занялся стременами. – Никаких привязанностей.

– Понятно, – проронила Кристина, ощущая неловкость и, чтобы скрыть ее, изображая безразличие. – Бель-Терр находится так далеко от цивилизации. Мне здесь будет одиноко. Присутствие другой женщины развеяло бы скуку.

Мерин беспокойно переминался с ноги на ногу в стойле. Рид погладил его по крупу, чтобы успокоить.

– Любите верховую езду, графиня?

– Да, я все время каталась. Вид конюшни навевает на меня тоску по дому, – призналась она, чувствуя облегчение оттого, что он сменил тему.

– Вы оставили семью?

У Кристины все сжалось в груди. С каждым днем она все больше скучала по деду. Вместо того чтобы уменьшаться, ее тоска росла. Она беспокоилась, в безопасности ли он, опасалась за его здоровье, но больше всего ей не хватало его самого.

– Нет, – сквозь комок в горле удалось проговорить ей. – Я никого не оставила во Франции.

Рид с любопытством взглянул на нее, продолжая гладить лоснящийся круп лошади. Кристина следила за его успокаивающими движениями. Руки мужчины оставляли впечатление силы и надежности. Они были красивой формы, с длинными пальцами, коротко остриженными и чистыми ногтями. Небольшие волоски золотились на тыльной стороне ладоней. Кристина перевела взгляд на его запястья и, шокированная, широко раскрыла глаза. Шрамы шириной в два дюйма виднелись на каждом. Рид заметил, куда она смотрит. Взгляд его серых глаз стал холодным, отстраненным.

– Что-то случилось, графиня?

– Н-нет, ничего, – пробормотала она, стыдливо отводя глаза. Потом нервно откашлялась. – Мне лучше вернуться домой. – Отступив на два шага, она повернулась и поспешила прочь, как настоящая трусиха.

«Чем могло быть вызвано появление таких шрамов?» – спрашивала она себя, ускоряя шаги. Ее живое воображение подсказывало только один ответ. Кандалы. Почему у Рида шрамы, как у какого-нибудь преступника? Внутренний голос твердил ей, что он порядочный человек, Но так ли это на самом деле? Александер был единственным человеком, чье присутствие не угнетало ее на этом острове. Неужели она ошибается? Неужели в этом Богом забытом уголке она не может доверять никому?

Этьен Делакруа уже несколько часов назад вежливо пожелал своей красавице жене спокойной ночи. Перестав мерить шагами комнату, он посмотрел на дверь, ведущую из его комнаты в ее. Конечно, его неудача – явление временное. Как только это пройдет, он дождется, пока будет вполне возбужден, и покроет свою высокородную жену с не меньшим жаром, чем молодой жеребец.

Эта сучка лишила его силы своим поведением леди, своими учтивыми манерами и острым, как бритва, языком. Его женитьба потерпела фиаско. Этьен налил стакан вина из графина и сделал большой глоток, едва замечая богатый вкус напитка. У него никогда не было провалов с женщинами. Никогда! Пока не появилась она. Теперь даже Астре не удалось возбудить его. А она была хорошо обучена, знала все трюки. Ну что ж, он ясно дал ей понять, что недоволен таким провалом.

Внезапная мысль заставила его вздрогнуть. А вдруг станет известно, что он импотент? Результат будет катастрофичным. Все, от господ до последнего черного, будут хихикать за его спиной. Он превратится в посмешище.


Этьен заставил себя думать спокойно и рационально, разгоняя винные пары, которые уже окутывали его мозг. Астра не разгласит секрета. Девчонка знает, когда нельзя открывать рот. Прекрасная Кристина, однако, совсем другое дело. Она слишком смела, даже нахальна, пререкается, действует импульсивно. Невозможно предсказать, с кем она может решить поделиться деталями его унизительных попыток. Остается только одно.

Французскую суку надо заставить замолчать. Женитьба на ней оказалась ошибкой, огромной ошибкой... но ошибку можно исправить. Особенно если иметь терпение, Этьен упал в кресло со стаканом в одной руке, с графином – в другой и принялся обдумывать свой план.

Он выждет время. Будет жить так, словно ничего не произошло, а потом нанесет удар. Главное – действовать быстро, но не слишком. Если несчастный случай произойдет очень скоро после ее приезда, могут возникнуть вопросы. Не то чтобы его это волновало, но не хотелось бы стать объектом сплетен. «Наверное, пора устроить прием, – размышлял он. – Бал будет идеальным способом представить мою жену высшему обществу Сан-Доминго». Они предстанут купающимися в счастье молодоженами. Позже, после несчастного случая, он разыграет роль безутешного вдовца.

Хмыкнув, Этьен отпил еще вина. Пройдет достаточный промежуток времени, и он снова пошлет Генри, своего представителя, во Францию за другой невестой. Наверняка там еще есть молодые женщины высокого происхождения, которые мечтают о возможности скрыться.

Он пощелкал языком и как бы горестно покачал головой. «Бедная французская графиня, – будут говорить люди. – Такая красивая, такая молодая. Какая трагическая, безвременная смерть».

Сколько возможностей...

Загрузка...