Малышка на миллион долларов (ЛП)

Глава 2

Трент, тяжело дыша, продолжал крутить педали; боль в груди становилась сильнее, чем в ногах. Держа голову опущенной, он следовал за велосипедом впереди.

«Боже мой, эти оборотни когда-нибудь заткнутся?» — подумал он, исподлобья глядя на группу из трех мужчин и одной женщины — явно команду с местной радиостанции, судя по их форме из цветастого спандекса и брендированым бутылкам с водой. Они проехали более трети пути и весь путь не переставали болтать друг с другом, обгоняя лидирующую группу и оставляя большинство гонщиков позади; природная выносливость оборотней была в разы сильнее, чем у самых тренированных людей.

Трент сразу присоединился к ним, потому что те, кто так много и громко болтает, вряд ли будут планировать нападение, и в результате застрял с ними, поскольку ехали они быстрее остальных. А теперь, спустя час их трепа об уменьшении лесов, соляных блоках, потреблении калорий, масле для задницы, мужчина пожалел что не нашел компанию получше.

Дорога изогнулась широким поворотом, переходя в плавный подъем, и, бросив быстрый взгляд на навигатор, прикрепленный к рулю, Трент задумался, стоит ли уже начать отставать, тем самым увеличивая расстояние между ним и радиокомандой прежде, чем скользнуть на намеченный путь в национальном лесу, сквозь который они ехали.

Он оглянулся; между ним и последним поворотом, который был почти полмили назад, никого не было видно. Подняв голову, Трент начал замедляться, наблюдая за тем, как последний велосипедист вырывается вперед, так и не замолкая ни на миг. Оборотни, несомненно, самые говорливые из Внутриземцев — их рты работали без устали в любой ипостаси, чем бы они не занимались. Одна из его лучших лошадиных шептальщиков была оборотнем, и эта женщина никогда не затыкалась, даже в постели.

Постепенно оборотни вырвались вперед. Пятнистая от солнца дорога огибала вершину горы, возвышаясь над проливом. Слева земля быстро спускалась к побережью. Справа низкорослые деревья и лесные кустарники создавали плавный склон. Дорога пяти футов шириной была вымощенной, созданной явно для езды на велосипедах, и тонкие покрышки гудели во время езды. Трент ехал на хорошей скорости, но спустя час, усталость начала сказываться на темпе.

«Припасу немного энергии на потом», — подумал он, отставая еще сильнее. То, ради чего он ехал в поместье Вьютонов, вряд ли оставит время на отдых.

Его беспокойные размышления прервал звук крыльев Дженкса. Пикси опустился на навигатор — его пыльца гасила жидкокристаллический экран.

— Впереди два парня, которые с большой осторожностью держатся за каждым поворотом, — доложил он, его крылья прижались к спине из-за ветра, дующего в них. — Они пахнут эльфами и у них такие же соломенно-желтые волосы, как у Элласбет. Если ты сейчас отстанешь от группы, они застанут тебя в одиночестве. Они ловят всех, кто их догоняет. Парень в синем прокалывает им шины.

Нахмурившись, Трент опустил подбородок, прислушиваясь к ветру. Пользуются магией. Не удивительно.

— Сколько до поворота? — спросил он, поднимая взгляд и понимая, что команда оборотней уехала вперед не настолько далеко, как он думал.

Дженкс посмотрел вниз на навигатор, склонив голову, а потом понял, что его пыльца гасит экран.

— Эм, где-то полмили. Поворот находится у подножия следующего холма. Он проходит через участок с чертополохом, поэтому будь осторожнее.

В его сведениях не говорилось о чертополохе, и Трент молча поблагодарил Рэйчел за то, что она настояла на участии Дженкса. Он считал странным, что никто их еще не догнал, но похоже люди Элласбет без труда избавлялись от свидетелей. Его соглашение с Вьютонами, касающееся похищения Люси, не было непременно законным, но обязательным.

— Спасибо, — прошептал он, зная, что Дженкс услышал его, поскольку его пыльца сменила цвет. — Я бы предпочел избавиться от них в лесу, а не на дороге.

Встав на педали, Трент начал подниматься в гору; его ноги протестовали, пока не привыкли к нагрузке. Дженкс метнулся прочь, навигатор икнул и ожил. Держась левее, Трент начал обгонять оборотней-балаболов. Скорее всего, они бы сэкономили кучу своего времени, если бы перестали болтать.

— Хочешь, я избавлюсь от них прежде, чем ты доедешь до поворота? — спросил Дженкс, его пыльца струилась позади него, он с легкостью удерживал заданный Трентом темп. Трент посмотрел на него.

— А ты можешь? — спросил он, начиная тяжело дышать.

Дженкс пожал плечами, и оборотень, которого в данный момент они обгоняли, чуть не упал с велосипеда, уставившись на пикси. — Нет, если они пользуются магией, но я могу задержать их, чтобы дать тебе фору в несколько секунд на преодоление поворота.

Трент кивнул, не сказав ни слова, поскольку они проезжали следующего оборотня.

— Не рискуй собой сильнее, чем требуется, — прохрипел он. Еще один оборотень остался позади, и наконец он оторвался от них.

С пикси просыпался взрыв золотистой пыльцы, потерявшись в прохладном ветре, поднимающемся с океана.

— Понял! — сказал Дженкс весело. На мгновение он помедлил, будто собираясь сказать что-то еще, но потом сменил направление и исчез.

Все также вставая на педали, Трент заставил себя подняться на холм — его ноги протестовали, а грудь горела огнем. Последний оборотень отстал от него, когда остановился на вершине холма, чтобы оглянуться вниз и прокричать ободряющие слова своим товарищам. Дом Элласбет стал проглядываться сквозь океанский туман, и Трент обогнул поворот, начиная спуск. Дом выглядел неприветливым даже с такого расстояния: каменное здание выступало сквозь деревья и папоротники. Между Трентом и домом был океан, дорога шла вниз и направо прежде чем подняться, а потом снова подняться, чтобы пройти в двух шагах от центральных ворот. Хотя именно здесь он и покинет гонки.

Ветер ударил по нему, когда он выехал на извилистую дорогу в тени, и его бьющийся пульс замедлился. Его внимание удерживал дом Элласбет. Он все еще был похож на монастырь, который защищал не блаженных монахов, выращивающих овощи и хвалящих Бога, а тех, кто с горечью прятался от мира. Он был неприступным, находясь так близко к океану, что магия земли была ненадежной и так близко к разломанной линии, что заниматься лей-линейной магией было трудно, только если ты не вырос, ощущая изломанность местных линий. Трент не удержался от мысли о том, что спасает свою дочь, заключенную в замке, закрытую от всего мира.

Гул шин сменился на мягкий шорох по земле, и в одно мгновение, тепло солнца исчезло; Трент скатился под тень деревьев, закрывающих ему вид на монастырь. Внизу росли заросли чертополоха. Пешеходная дорожка делила их: левая сторона спускалась вниз по скале к каменистому пляжу, правая поднималась к первозданному лесу. Трент глянул на навигатор. Это должно быть оно.

Включив пониженную передачу и сильно нажав тормоза, он остановился.

Звук ветра прекратился, и его лицо покраснело, хотя он и дрожал от прохлады в тени вековых деревьев. Он оглянулся, не заметив никого на дороге, но вершина холма скрывалась за поворотом. Он вспотел. С протестующими ногами, Трент перекинул ногу и, подняв свой шестнадцатифутовый велосипед на плечо и пытаясь не потревожить чертополох, нашел узкую земляную тропинку.

Слабый крик заставил его поднять голову. Оглянувшись, он увидел одинокого велосипедиста, летящего с холма; ему в след неслись проклятья и вопли трех оборотней. Солнце поймало дымку пыльцы, оседающей на дорогу. Трент улыбнулся. Остался один велосипедист, не два. Он понимал, почему Рэйчел так доверяла пикси.

Пульс ускорился, Трент снял навигатор с руля и сунул под мышку, бросая велосипед в папоротник, чтобы с дороги его не было видно. Следующим был шлем, шляпа для колдовства теперь отправилась в его карман. Листья пошевелились и застыли, скрывая блестящую черную раму.

Оставшийся ездок знал, куда отправился Трент, но не стоит рассказывать об этом на каждом шагу. Удовлетворенный, Трент развернулся и побежал дальше по тропе. Его ноги тут же свело и он стиснул зубы, терпя, пока его грубые, неуклюжие движения не сгладились в пожирающий мили размашистый шаг, которого он мог придерживаться часами.

Вдалеке пела птица и стучал дятел. Дыхание Трента входило и выходило уже не так шумно, когда заработали знакомые мышцы. Бегать он умел. Появилось солнце и упало лучами на его плечи, и под приглушенным вздохом ветра в деревьях звук океана исчез.

Трент почти пожалел, что пошел на поводу требований Элласбет и отказался от деловых сделок на Среднем западе просто из-за того, чтобы претендовать на кусочек этого мира. Но потом его сердце ужесточилось. Цинциннати не был богат на дикие пространства — леса, некогда покрывающие его, были срублены и сожжены в печах, питающих промышленную революцию, и множество видов, которыми он когда-то мог похвастаться были истреблены толпами свиней, а потом и людей, стекающихся в новый город и общество, построенное на человеческих ценностях. Несмотря на все его шумное, сомнительное богатство, Цинциннати принял его мать с отцом, когда они бежали от тех, кто обещал их защищать. Цинциннати предложил им убежище, скудное и скромное, но настоящее. И его мать, Трент вспомнил, любила поля сильнее лесов.

Перед глазами встал образ его матери, сидящей под солнцем с лошадью, склонившейся над ней. Она смеялась, проводя ромашкой по губам. Трент ахнул, спотыкаясь, его ноги запутались. Придя в себя, он продолжил отрывисто шагать. Он очень редко вспоминал свою мать и ухватился за ее образ, когда она улыбалась ему; солнце отражалось в ее ослепительно-белом платье, а трава была столь же зеленой, как ее глаза. Его мать полюбила поля, оказавшись настолько далеко от моря, что забыла его притягательность.

— Эй, Трент!

При голосе Дженкса, мысленный образ его матери исчез. Подавив раздражение, он покосился на пикси.

— Остался один? — проговорил он на ходу.

«Моя мать любила поля», — подумал он, желая поделиться своей любовью к лошадям с Люси. Девочкам нравятся лошади. Вот уже нашлось то, что может быть общим между ним и дочерью.

— Ага, — горделиво произнес Дженкс. — Другой съехал прямо с обрыва, отмахиваясь от жука. Это был я. Он порезал ногу о камень и ему повезет, если он доберется до главной дороги и машины спасателей. Это была чистая удача. Другой парень в синем костюме все еще у тебя на хвосте. Он забрал у одного из оборотней велик, когда я сломал его. Ты опережаешь его где-то на пять минут. Он пытается проехать на велосипеде. Тупая задница. Ты молодец, что выбросил свой. Он уже дважды бился своей задницей.

Остановившись посмотреть на навигатор, Трент пришлепнул комара, укусившего его за локоть, и, прищурившись, посмотрел на бликующую на солнце карту. Система мигала, имея электронное оповещение, предупреждающее, что он сошел с курса гонки, но то, что эта пешеходная тропа не отображалась — было плохо. Где-то поблизости должен быть ручей.

Спрятав навигатор, Трент, прищурившись, посмотрел на скалу, вздымающуюся слева от него.

— Хочешь попробовать избавиться от него в лесу? — спросил Дженкс, когда Трент направился вперед, медленно двигаясь в надежде восстановить дыхание, чтобы что-то предпринять, когда дело дойдет до драки.

— Нет. Я не смогу его обогнать. Мне нужно хорошее место для засады, — ответил Трент рассеяно. Он поднял взгляд, с удивлением обнаружив Дженкса, летящего задом наперед и глядящего на него, казалось, с опасением.

— Эм, спасибо, Дженкс. Я ценю, что ты избавился от одного из них. Мои шансы значительно улучшились.

Дженкс посмотрел на него с прищуром, потом нахмурился.

— Конечно. Чем тебе помочь с тем, кто остался? Он пользуется магией так, будто с рождения колдовал. Здешние ломанные линии его совершенно не волнуют.

Обеспокоенный, Трент похлопал по поясной сумке. У него только трое сонных чар, которые он хотел сберечь для поместья. Остальное, что у него было, основывалось на лей-линии и было потенциально смертельным — а с изломанной структурой лей-линий, почти дефективной, это будет трудновыполнимо. Ему нужен отвлекающий маневр, чтобы получить хотя бы шанс. Он не хотел оказаться в собственном защитном круге и проиграть из-за потерянного времени: чтобы его прижал один из охранников Вьютонов, пока они не найдут, а потом и убьют его, как нарушителя.

Как же я устал от крайних мер…

— У меня есть идея, — сказал он, пробегая мимо лесопосадки из молодых деревьев, ныряя в более крупные заросли, двигаясь сквозь них.

— Он все еще на велосипеде?

— Тинки — пылкая шлюшка, ты импровизируешь. Я слетаю проверю, — сухо произнес Дженкс, и бросился обратно по пути, который они прошли.

С колотящимся сердцем Трент продолжил бежать по дорожке, а затем соскользнул с нее и быстрым шагом бросился назад по низкой траве и папоротнику. Проклиная потревоженных им насекомых, он попятился в заросли молодых деревьев. Ведя себя осторожно, чтобы не повредить больше растительности, чем необходимо, он оттянул молодое деревце как лук, готовясь ударить того, кто следующим пройдет по этой тропинке. Видимость была плохой, и он снял очки, щурясь, пока его глаза привыкали к полумраку.

На его руку опустился комар, потом еще один. Третий нашел крошечный участок кожи между черными велосипедными штанами и носками. Постепенно в лесу восстановилась тишина: стал слышен шум насекомых и ветра. Морщась, Трент открыл свое сознание и встал на линию. Серебристая энергия с прожилками, имеющая вкус зелени и сломанного камня, потекла в него, пьянящая, но прерывистая. Сила тока была адекватной, но поток хаотичным и мог привести к разрушению его чар, которого более опытный практик мог бы избежать. Если бы его фамилиар был ближе, он мог бы протянуть через него чистую линию, но ментальная связь между ним и его лошадью не работала на другом конце земли.

Тихий гул крыльев Дженкса стал громче, и Трент вздрогнул, когда пикси резко остановился на тропинке в луче света, прямо там, куда дерево должно было качнуться. Его крылья размылись до невидимости, и серебряная пыльца в лучах солнца придавала ему первобытный вид — пока пикси не выругался, бросаясь в сторону из-за голубой сойки, бросившейся на него. Голубые перья посыпались вниз, и птица закричала.

— Дженкс! — прошептал Трент, думая, что Рэйчел с большим удовольствием прикончит его, если он вернется без пикси. Она никогда не поверит, что его забрала голубая сойка.

Просветлев, Дженкс метнулся к нему.

— Взорванные Тинки птицы, — пробурчал он громко, протыкая мечом комаров на руке Трента, так что они взорвались маленькими каплями крови. — Здесь явно не водятся пикси.

Трент продолжил собирать в себе энергию в надежде, что если держать ее в своем ци, он сможет придать ей некоторое подобие порядка. Он задержал дыхание, прислушиваясь к звуку велосипеда, но не способный услышать его из-за тихого гудения крыльев Дженкса.

— Может сядешь куда-нибудь? — спросил он, и пикси опустился на отогнутое назад дерево. — Не сюда! — прошипел он, но было слишком поздно.

Тихий треск уличного велосипеда, притворяющегося кроссовым мотоциклом, стал очевиден. Во вспышке света, мужчина в синем трико, покачиваясь из стороны в сторону, возник на тропинке — он вставал на педали, чтобы ускорить процесс.

Пробежав глазами по крупным ногам и широким плечам, Трент скривился. Мужик был коренаст для эльфа, его соломенно-светлые волосы торчали из под шлема, а крепкое телосложение говорило о преобладании в нем человеческих генов. Он стоял позади Трента на старте, и еще тогда он посчитал странным то, что кто-то настолько спортивный встал в середину, вместо передней части, где мог оторваться от остальных гонщиков и добраться быстрее к финишу.

Если Тренту повезет, в мужчине будет достаточно человеческой крови, чтобы замедлить его магию, но эта надежда умерла, когда мужчина поднял взгляд и встретился с его глазами. В них засветился разум, потом желание причинить боль, а потом тревога, когда он увидел согнутое дерево и понял, что произойдет.

— Сейчас! — закричал Дженкс, и Трент отпустил дерево.

Согнутые ветви распрямились, Дженкс подлетел, чтобы они без вреда могли пролететь под ним. Брызнула грязь, мужчина резко затормозил, поворачиваясь боком, чтобы избежать полной силы удара, но потеряв равновесие, упал. С бьющимся сердцем Трент бросился на мужчину, все еще пытающегося избавиться от велосипеда.

Сила удара потрясла их обоих: мужчина, прижатый велосипедом, был ошеломлен, но находился в сознании. Потянувшись, Трент схватил руку мужчины, игнорируя болезненный укол в ноге.

— Ta na veno! — закричал Трент, задыхаясь, когда слова вызвали вспышку памяти и энергия линии прошла сквозь него. Двадцать минут понадобилось на подготовку к чарам дикой магии, раскручивающимся в его уме быстрее мысли, освобождая их в одно мгновение и используя энергию, теперь текущую сквозь его руки. Он должен коснуться мужчины, чтобы они сработали. Чары сами по себе не пробьют его ауру. Дикой магии нужно было вся сила направления, которую он мог дать.

Глаза Трента расширились, он почувствовал, как чары отслаиваются от его души, словно новая кожа. Они бежали через его тело, по нервным окончаниям, усиливаясь, становясь более могущественными по мере удаления от его ци и меньшего количества задействованных окончаний. Когда он дотянется до мужчины под ним, чары разорвутся как бомба, действуя, как ментальная шрапнель, сжигая нейронную сеть наемного убийцы, делая его магию бесполезной и ставя их в равное положение.

— Сукин сын! — заорал мужчина, и с рычанием толкнул велосипед вверх. Хватка Трента на мужчине была отброшена в сторону, и он в панике потянулся к чему угодно, когда его магия встала гребнем, медля, а потом не найдя ничего, на что упасть, обрушилась на Трента.

Его пронзила агония. Челюсть сжалась, мышцы конвульсивно скрючились. Он упал назад, головой ударившись о мягкую землю. Его сердце дернулось один раз, с трудом находя ритм, когда чары взорвались. Он не мог думать, пока образы знакомых ему людей, живых или мертвых, вспыхивали как стробоскопы в его мыслях, а магия била по случайным нейронам в его мозгу, прожигая его, разрывая его ауру… делая беспомощным.

Кто-то стонал, и Трент прикусил язык, поняв, что это он.

— Неплохо, — сказал мужчина, и Трент поднял замутненный взгляд на металлический стук, издаваемый желтоволосым, когда тот столкнул с себя велосипед и встал. — Я такого не знал. Хотя твоя ведьма права. Тебе стоит оставить магию тем, кто знает что делает.

«Дурак», — подумал Трент — его грудь болела, он сжался в грязи, пытаясь снова вернуться в мир, но он даже встать не мог. Ничто не отвечало. Его чары ударили прямо по нему самому. У него ничего не было, ни магии, ни оружия. Ничего.

— Проклятье, ты заставил меня сломать свой велосипед, — сказал мужчина, присев на корточки, явно пытаясь выровнять дыхание. — Это очень меня злит.

— Прости, — пробормотал Трент. — Я целился тебе в лицо. Полагаю, ты не сможешь просто уйти?

Мужчина поднял взгляд от своей ноги, кровоточащей и облепленной грязью и корой, и покачал головой. Морщась, он расстегнул велосипедный шлем и снял его.

— Вставай. Элласбет хочет поговорить с тобой прежде, чем снимет с тебя кожу и выбросит в океан.

Трент поднял палец на мгновение. С приглушенным стоном, он поставил ногу под себя, и из этого положения, встал на колени. Тяжело дыша, он, прищурившись из-за солнца, посмотрел на мужчину. Мышцы снова начали работать, и его решимость укрепилась. У него не было его магии. Ну и что. Он не был бессилен.

— Тебе придется убить меня, — прохрипел он серьезно.

Крупный мужчина покачал головой.

— За живого мне заплатят больше. Хотя ломать кости и пускать кровь нам разрешили.

Звук вытаскиваемого из ножен ножа был устрашающим: холодная сталь тихо зашипела на последнем этапе освобождения. Нож блеснул в пятнистой тени и, заметив это, Трент затих. Его глаза метнулись по сторонам, и он напрягся, еще глубже погружаясь в плесень и грязь, становясь единым с ними, освобождая свои опаленные мысли, пока не осталось ничего вокруг, кроме ножа и мужчины, держащего его.

Ну вот опять. Сдержанность. Покажи немного, благослови ее Богиня, сдержанности. Я не животное.

— Эй! Росинка! — пронзительно закричал Дженкс, когда мужчина двинулся в сторону Трента с оголенным ножом. Дыхание Трента с шипением вошло внутрь, когда пикси кинулся вниз.

— Дженкс! — закричал Трент, мужчина двигался быстрее, чем он мог поверить, отбивая Дженкса в сторону. Пикси прокричал проклятье, по спирали падая в папоротник.

Мужчина схватил спереди рубашку Трента, его запах каскадом пролился на Трента: пот, гнев, тестостерон, удовлетворение. Эта смесь замерцала в нем, как крошечные капли огня, разжигая его злость. Он Каламак. Он отстоит свои права, защитит партнера. Он победит.

Нож по дуге направился к нему. Трент следил за ним, все еще поднимаясь с коленей, чтобы встретить удар. Уклонившись, он схватил свободную руку мужчины, выбивая того из равновесия и вставая за его спиной. Почти танцуя, он ударил по его руке, попадая прямо по нервному узлу и, вывернув его запястье, поймал нож, когда мужик упал.

Глаза мужчины расширились, но было слишком поздно, и с вращающейся грацией, Трент подбросил нож, меняя хватку, и плавно провел им под ухом мужчины, отклоняясь на шесть футов. Сердце человека стукнуло один раз без помех…, а потом его кровь хлынула наружу.

— Святое ругательство Тинки! — воскликнул Дженкс.

Крупный мужчина сжал руками горло, ярко-малиновая кровь полностью покрыла их при втором ударе сердца.

«Проклятье», — подумал Трент, морщась под немым взглядом человека, и с третьим ударом сердца, его телу перестало хватать крови, чтобы поддерживать давление, необходимое для питания мозга. Испытывая к себе отвращение, Трент бросил нож на землю рядом с упавшим на колени мужчиной. Сердце стукнуло в четвертый раз, и мужик завалился вперед, прямо на лежащий на земле нож.

— Ты… — Дженкс запнулся, стоя на упавшем бревне, его крыло погнулось и сочилось пыльцой. — Тинки — пылкая шлюха, ты был хорош!

Но Трент испытывал что угодно, только не радость. Он снова убил. Во что, черт возьми, он превращается? Может, Рэйчел была права.

— Эй! — сказал Дженкс, прыгая с бревна, и Трент приложил палец к губам. Его брови нахмурились, но он слишком поздно понял, что руки были в крови. Он хмуро обыскал лежащего, хлопая по его карманам, пока не обнаружил двухстороннюю рацию.

— Цель… — взята, — сказал он, понижая голос и не договаривая слова, чтобы имитировать плохую связь. — Ранен и связ… встретимся у… Коорди… — закончил он, потом бросил рацию, и стал пинать по ней, пока не показалась задняя стенка и пластиковая кообка не развалилась на три части. Стиснув челюсть, он топнул по ней еще несколько раз просто для удовольствия. Адреналин захлестнул его, противный, но волнующий.

Я не наслаждаюсь этим.

Его руки были липкими от крови: избегая взгляда Дженкса, он нашел салфетку в поясной сумке и вытер пальцы. Мухи уже начали собираться, и Трент отошел в тень, садясь на низкое бревно рядом с пикси и слушая ветер в деревьях.

Будь все проклято до Поворота и обратно, он не хотел убивать человека. Ладно. Хотел, но не так. Чем больше он пытался не быть похожим на отца, тем сильнее становился им. Человек мертв, а ему все равно. Он не сожалел о содеянном, а лишь думал о том, что не смог выбрать не такой грязный способ.

— Это было ловко! — сказал Дженкс, взбираясь к нему, его крылья двигались рывками. — Не знаю, чем я впечатлен сильнее: тем, что ты только что сэкономил себе час, или… этим.

Трент уставился в пространство рядом с телом, лежащим в солнечных лучах. Почему он ничего не чувствует? Неужели он настолько сильно превратился в робота с задачей сохранения своего вида, что это поглотило его собственную душу? Уже слишком поздно?

— Рэйчел права, — сказал Дженкс, его голос выражал как ободрение, так и неожиданное понимание. — Ты смертельно опасный ублюдок. Если бы ты был достаточно маленьким, я бы стукнулся с тобой костяшками пальцев. Проклятье, если бы ты был маленьким, я бы взял тебя к себе в сад.

Дыхание Трента выскользнуло во вздохе при мысли о Рэйчел. Почему женщина держит его в таких узких рамках поведения? Не похоже, чтобы люди, с которыми она жила, никогда не убивали при необходимости. Она знала об этом, и все же если он убивал кого-то для спасения своей жизни, она называла его неудачником.

«Может потому, что я сам так делаю», — подумал он, потом поморщившись, посмотрел на пикси, заморгав от выражения жалости и понимания на лице Дженкса. Он должен стать лучше в магии — убийства людей начинают плохо на нем сказываться.

— Ты в порядке? — спросил пикси с серьезным видом и Трент кивнул, с шипением вдохнув при попытке прикоснуться к линии и поняв, насколько обожжен.

— В основном, — сказал он, вставая на трясущиеся колени. Они должны двигаться. У Вьютонов наверно есть вертолет.

— Ты оставишь его здесь? Тут куча улик.

Трент оглянулся на тело, зная, что нож с его отпечатками где-то под этим мужчиной, не говоря уже об отпечатках на велосипеде и человеке, и следах его подошв. Дженкс встал, ожидая. Беспечность пикси должна бы успокоить его, но это только усилило его собственное понимание того, что что-то в нем находится на грани смерти. Рэйчел страдала каждый раз, если была косвенно ответственна за чью-то смерть.

Она отчаянно переживала это, мучая себя пока не находила понимание, которое делало ее достаточно сильной, помогая избежать этой предельной силы. Он же просто продолжал убивать, пока это не стало легко.

— Оставим его здесь, — сказал Трент тихо. — Это организованное безумие. Здесь не будет ни вопросов, ни расследования убийства.

Его взгляд упал на Дженкса. Пикси не летал с момента удара, и серебристая пыльца все еще сыпалась с его крыльев.

— Ты можешь лететь?

Дженкс взлетел, его крылья непривычно шумели.

— Немного, но это чертовски больно. Можно я немного прокачусь? Нам осталось сколько, около полумили?

Трент кивнул, и Дженкс сел на его плечо, заставляя его вздрогнуть, когда что-то будто просеялось сквозь него как пыльца пикси. Все еще дрожа, он повернулся и медленно пошел дальше по дороге. Он мог сделать что-то другое. Может, перерезать мужчине сухожилия и привязать к дереву. Вырубить его. Использовать одни из тех сонных чар, которые спрятал. Так близко к океану они не будут действовать долго, но достаточно, чтобы сбежать.

Все что угодно было лучше, чем позволить своей реакции действовать за него. Он перерезал человеку, благословенному Богиней, горло.

На него упала тень деревьев, он сошел с тропинки и направился на север; Трент шел вперед, не ломая ни одной ветки, не раздавив ни одного стебля. Опустив голову, он бессознательно плелся среди деревьев, идя по пути наименьшего сопротивления, пока Дженкс становился все тише и тише.

— Ты уверен, что в порядке? — спросил Дженкс и Трент вздрогнул, забыв о нем. — Твоя аура выглядит так, будто пострадала.

Трент прихлопнул комара, потом еще одного.

— Так и есть.

Он забыл, что пикси все время могут видеть ауры. Его теперешняя поврежденная аура была прямым результатом сожжения его нейронной сети и возможно поэтому пыльца Дженкса покалывала его кожу.

— Я не могу встать на линию.

Высокий свист Дженкса прошел прямо через голову Трента.

— Подожди-ка. Ты только что потерял свою магию? Полностью? И мы все еще направляемся к судьбоносной крепости?

Трент вытянул шею, глядя на наружную часть отвесной скалы перед ними. Под этим углом он не видел монастыря, но вход в потайной ход монахов был близко.

Где ручей?

— Да. Все, что у меня с собой и требует активирования, не подействует. Я собираюсь импровизировать.

Дженкс промолчал. Их заметили птицы, и сойки кричали на них из своих укрытий, пока они не вышли с их территории.

— Это просто становится намного сложнее, — сказал пикси, и Трент остановился, прислушиваясь к шуму воды.

— Рэйчел ловит преступников без магии, — заметил Трент. Но Рэйчел знала, что делает. А когда не знала — она могла импровизировать на ходу, придумывая варианты, которые оставляли кучу сопутствующего ущерба, но обычно вредили только ей, а не людям вокруг. Это была одна из вещей, восхищающих его в ней, в чем он никогда не признается. Чем больше Трент пытался не быть своим отцом, тем чаще видел его отражение в зеркале.

— Ага, — подтвердил Дженкс, и Трент продолжил идти вдоль основания утеса. — Но Рэйчел — профессионал, — добавил он, заставляя Трента вздрогнуть.

— С другой стороны, ты хорошо подготовленный, богатый эльф со слишком большим количеством времени в руках и обидой на то, что пришлось встать у алтаря. И только что ты стал менее подготовлен, пекарь.

Одев на лицо маску равнодушия, Трент тащился вперед, скользя сквозь солнечные тени, не потревожив и листа.

— Можешь остаться здесь, если хочешь. Через пару часов я доберусь до телефона и отправлю кого-нибудь за тобой.

— Эй, эй, эй! Я сказал, что с тобой — значит я с тобой. Я просто не хочу, чтобы ты шел туда с поврежденным планом битвы. Рэйчел так делает, и это сводит меня с ума.

Почему-то успокоившись, шаг Трента сгладился.

— Мой план сработает и без магии. Мне просто придется быть более агрессивным.

Его настроение вновь омрачилось, и они вместе с пикси замолкли, когда он вспомнил шок и удивление поверженного мужчины. Это произошло быстро, но не достаточно. Что, черт возьми, с ним не так, и как может кто-то вроде него заботиться о ребенке? Как Люси вообще сможет полюбить его?

Разозлившись, Трент толкнул ветку, почти ломая ее.

— Ты точно в порядке? — спросил Дженкс.

— Нормально. — Трент сделал медленный вздох, останавливаясь, и снова прислушиваясь. — Здесь должен быть ручей. Нам нужно на другой берег. Туннель находится на полпути дальше у основания скалы.

— Нет, — возразил Дженкс, его крылья застрекотали, он сделал короткий перелет на голые нижние ветки и сел в луче солнца, проходящем сквозь навес. — Что тебя гложет? Я знаю, тебя не волнует тот человек, которого ты только что прикончил, не считая твоего сожаления о том, чтобы сделать что-то менее необратимое.

Испугавшись, Трент опустил взгляд с вершины скалы.

— Прости?

Дженкс потянулся назад, поведя рукой по поврежденному крылу, напоминая Тренту крошечного кота.

— Ты расстроен. Это замедляет тебя, не говоря уже о том, что удваивает сложность моей работы. Выскажись. Тебе понадобится все внимание, если ты собираешься пережить это, и ради трусиков Тинки, ты это переживешь. Твоя помощь нужна Рэйчел.

Трент затаил дыхание, пытаясь решить, что сказать. Тихий звук воды стал слабее под порывом ветра, и он начал двигаться.

— Меня ничего не беспокоит.

Резкий звук от крыльев Дженкса заставил его прищуриться, и пикси опустился на его плечо, поймав равновесие, схватившись за его ухо.

— Проклятье, ты снова это сделал, — проворчал пикси.

— Что сделал?

— Солгал мне, — ответил Дженкс и Трент нахмурился. — Пикси знают, когда люди врут. Поэтому у нас с Рэйчел такие хорошие отношения.

Трент попытался посмотреть на него, перешагнув через покрытое мхом бревно, но пикси был слишком близко.

— Рэйчел не врет?

— О, проклятье, она лжет постоянно, но она знает об этом. Ты же обманываешь себя, не только меня. И что это дает, Трент? Давай выясним это сейчас, когда мы можем прожить свои жизни, какими бы короткими они не были.

Самодовольство в голосе Дженкса поцарапало потрепанные нервы Трента. Последний человек, указывающий на его недостатки, оказался в колодце лагеря на три дня.

— Тебя это не касается, — сказал он с фальшивой легкостью, не желая признать перед пикси, что боится превратиться в психопата, спасая свой вид. Как мог кто-то, тем более маленькая девочка, полюбить такого? Его дочь заслуживала лучшего, и его душа, казалось, умирала.

— Ты слышишь шум воды?

Дженкс надолго замолчал, потом ответил:

— Ага. Ты направляешься прямо к ней.

Земля нырнула вниз прямо перед ним, и он замедлился при запахе и звуке бегущей воды, поднимающихся как бальзам по его больной душе. Предупредив Дженкса держаться покрепче, Трент скатился по мшистому, скалистому склону, его мысли путались. Он не ожидал детей ближайшие двадцать лет. По крайней мере, у Элласбет было девять месяцев на то, чтобы перестроить свое мышление. У него оказалось три.

Ветка, на которую он оперся ногой, треснула, и он соскользнул, легко удержавшись на скале. Деньги не делают детей счастливыми, только испорченными. И если он собирался вырастить ребенка — он хотел сделать это правильно, не полагаясь на Кери. У него были только холодность отца, какую он показывал ему, и короткие промежутки времени материнской любви, которые остались плохо запомнившимися проблесками. Он не хотел, чтобы Люси росла, чувствуя одиночество, окруженная всем, и не имея ничего.

Последний шаг Трента привел его к небольшому ручью, и он выпрямился, ища лучший путь пересечь воду и добраться к освещенному солнцем хребту на другой стороне. Его руки были исцарапанными, и он вытер их об грязный и рваный велосипедный костюм. Мысль о том, чтобы растить ребенка в одиночку была не многим страшнее мысли о том, чтобы потерять ее навсегда.

— Ты не беспокоишься о том, как заберешь дочь, ты боишься того, что будет потом, — неожиданно сказал Дженкс, и челюсть Трента сжалась. Подняв голову, он потянулся к нависающей ветке и переставил руку над рукой, раскачивая ноги над потоком ледяной воды.

— Ты волнуешься, что будешь не достаточно хорош, — добавил Дженкс, бросаясь в сторону, когда Трент резко качнулся и прыгнул на берег.

Глядя на свои поцарапанные, кровоточащие руки, Трент пробормотал:

— Не особо.

— Лжец, — Дженкс встал на голую ветку, его руки легли на бедра, улыбка изменила его выражение. — Ты считаешь, что она не полюбит тебя, и это убивает тебя.

— У меня нет сомнений в том, что я достаточно хорош, — сказал Трент, потом понизил голос:

— Если бы это было так, я бы не рисковал жизнью, забирая ее.

Пикси посмеялся над ним, просыпая яркую серебристую пыльцу.

— Я говорю не о том, достаточно ли ты хорош, чтобы проникнуть и сбежать из поместья Вьютонов вместе с ней. Ты боишься того, что будешь делать с маленькой девочкой, мистер Самый Завидный Жених Мультимиллиардер с большим Количеством Денег и Ресурсов, чем у Маленького Города.

Это было слишком близко к правде, чтобы он признал, и Трент откинул голову назад с целью посмотреть на вершину, где скала почти вертикально тянулась до самого неба.

— Я уже подобрал людей, которые будут о ней заботиться, — ответил он, подавляя поднявшееся чувство неполноценности. Он еще не собеседовал ни одного человека, не сделал ни одного запроса. Трент хотел растить своего ребенка сам, и надеялся, что сможет.

— Ты еще не можешь летать? Я думаю, лаз находится над выступом.

Дженкс метнулся перед ним, его крылья шумели, но явно снова работали.

— Медсестры и няньки, — усмехнулся он, наматывая круги перед ним как назойливое колибри. — Ты хочешь вырастить ее сам, и боишься, что не будешь хорошим отцом. Что не будешь знать, как заботиться о ней, что ты можешь сломать ее.

Его брови нахмурились, и Трент усилием выпрямил их. Он больше никогда не будет работать с пикси. Его отец был прав, выгнав их с земли.

— Может слетаешь и проверишь? Лаз примерно четыре на четыре и перед ним находится небольшой выступ.

Дженкс перестал кружить, и завис прямо перед ним, выглядя одновременно молодым и мудрым, честным и сердитым.

— Позволь сказать тебе кое-что, Каламак, — сказал он, пыльца сыпалась с него. — Ты не можешь быть напуган сильнее, чем был я, когда Маталина была беременна, и мы жили в цветочном ящике, в котором было недостаточно земли, чтобы сохранить тепло, тем более впасть в спячку. Мне было десять и на мне была семья.

Трент не дрогнул, зная о жизни Дженкса.

— О Люси будут хорошо заботиться, — отрезал он, и потянулся к выступу. Он просто поднимется наверх. Дыра должна быть очень близко к водопаду.

— Ты не поэтому напуган, — сказал Дженкс, полетев перед ним, он опускался на лучшие упоры прежде, чем Трент делал движение к ним. — Ты боишься, что она не полюбит тебя, что ты сделаешь что-то неправильно, и она возненавидит тебя.

Поискав за что ухватиться, Трент встретился взглядом с пикси, помедлив, когда уколы Дженкса, его саркастические обвинения сменило понимание. Он перерезал человеку горло и бросил его. Он ни минуты не пожалел об этом, только о том, что стоило найти не такой грязный способ. С ним было что-то не так.

Как может ребенок полюбить кого-то, кто забрал у другого жизнь и не переживает об этом?

Трент вдохнул, чтобы что-то сказать, но передумал и потянулся к следующей трещине. Звук крыльев Дженкса смешивался с журчащей водой, и Трент медленно поднялся вверх, на свет.

— Тебе не о чем беспокоиться, пекарь.

Вытянувшись вдоль скалы, Трент прищурившись, посмотрел вверх. Силуэт Дженкса потерялся в бликах солнца, пока ветер не передвинул ветку, и его накрыла тень.

— Я гарантирую, — сказал Дженкс, их глаза встретились. — В ту секунду, когда ты ее увидишь, ты влюбишься. Ты сделаешь для нее все на свете, и она будет знать об этом и любить тебя в ответ. Это хотят знать все дети — что ты любишь их.

Трент попытался сказать что-то, что угодно, но на него упал солнечный луч, и его слова застряли в горле.

— А ты влюбишься всем сердцем, — сказал Дженкс, его голос будто шел из солнечных лучей. — Ты не сможешь с этим ничего поделать. Так устроен мир. Не важно, что тебя не было там в первые три месяца ее жизни. Она ждала тебя, и ты влюбишься. Поверь тому, кто держал на руках своих первых пятерых детей, пока они умирали.

Трент с трудом сглотнул, моргая от бликов солнца.

— Мне жаль, — произнес он, его голос был низким, чтобы не сломаться. Его ноги дрожали, руки ныли. Вершина скалы была близко, и он поднял себя еще на один фут, напрягаясь.

Дженкс передвинулся в тень, его голова упала и крылья опустились.

— Я сказал это не для того, чтобы вызвать жалость. Фейриный пердеж, понятия не имею, зачем я вообще об этом говорил. Я посмотрю, где туннель.

Ветер от крыльев пикси шевельнул волосы Трента и они пощекотали ему лицо. Задумавшись, Трент смотрел, как он быстро улетает, создавая пиксиной пыльцой солнечный луч.

Действительно, зачем?