Мальвина и скотина

- А где пентхаус-то? - недоуменно озираясь по сторонам, спросила Светка.

- Это он и есть! - с достоинством ответил Валерик. - Прошу на террасу!

Терраса оказалась узким балконом, еле-еле вмещающим два пластиковых стула, складную табуретку и накрытый клеенкой столик.

- А океан где? - Пришло мое время нарочито удивляться.

- Так вот же он. - Хозяин квартиры протиснулся в правый угол балкона и, высунувшись по пояс, эквилибристическим образом выгнул шею.

Короче, океан можно было увидеть только с риском для жизни. Ни я, ни Светка на каскадеров не учились, поэтому поверили Валерику на слово.

С «террасы» открывался «чудесный» вид. На котлован, в центре которого стоял кран.

- А это что, стройка? - как бы невзначай поинтересовалась Светка.

- Ну что ты! Это уникальный природный каньон! Заповедная зона! Тут даже зайцы водятся. Вон! Смотри-смотри! Черт! Не успела! Убежал! - размахался руками Валерик.

Когда стемнело, хозяин принялся суетливо зажигать свечи. Лучше бы засунул их себе в жопу. От геморроя!

Мы сидели на неудобных стульях и ели ягнятину - недурную, между прочим. Вино, как мы и предполагали, было дешевое. Однако не противное.

Первую бутылку мы со Светкой распили без жеманной медлительности. Валерик на выпивку не налегал: он наивно рассчитывал поебаться. Со мной или со Светкой. В идеале - с обеими.

- Неси вторую! - скомандовала я.

Пока хлебосольный хозяин орудовал штопором, мы совершили экскурсию по квартире. Ничего особенного: все очень просто. На кухне я обратила внимание на детский стульчик с надписью «мама» на спинке; в ванной - на декоративную косметику.

Когда мы вернулись за стол, Светка презрительно скривилась:

- Этот мудила еще и женат.

Краем глаза я заметила, что кто-то отпрянул от окна, выходившего на «террасу». Через минуту к нам присоединился наш ухажер и вторая бутылка. Подслушивал, сволочь!

- Да, кстати, если вас волнует мое семейное положение, то я разведен.

- А с чего ты взял, что оно нас волнует? - Я попыталась вытянуть ноги, но они уперлись в стену. - Какая у тебя терраса маленькая!

- Ну что ты, Наташенька, это у тебя ножки длинные, - заверил меня чудо-мачо.

Третью бутылку Валерик открывал без особого энтузиазма (1,5€ х 3 = 4,5€. Однако!). А мы между тем все не пьянели и ласки не предлагали. Тогда хозяин решил схитрить:

- Девчонки, а может, по коньячку?

- А давай! - залихватски махнула рукой Светка.

Посмотрев на бутылку с непонятной этикеткой, я выдала:

- Я такой коньяк не знаю.

- Конечно не знаешь. Это же эксклюзив! Как вы думаете, какой самый лучший в мире коньяк?

- Ну, наверное, «Hennessy ХО», - неуверенно произнесла Светка: роль лохушки ее явно забавляла.

- Неправильно, - сально улыбнулся Валерик.

И тут я решила сбить его с толку и, выйдя из образа простой украинской девахи, заявила:

- Мне нравится «Tesseron», особенно «Lot No. 29». Ну, и бесспорно, «Louis XIII», как ни банально это звучит.

Я рассчитывала насладиться произведенным эффектом. Эффекта не последовало. Судя по отсутствию реакции, ни то, ни другое название Валерику ни о чем не говорили. Сама дура: нечего метать бисер перед свиньями!

- Тоже неправильно! Лучший в мире коньяк - это Канарский! Вы знаете, что концерн «Наполеон» сейчас находится на грани банкротства только потому, что не выдерживает конкуренции с этим чудесным местным напитком? - Валерик призывно потряс в воздухе бутылкой. Евро за четыре, наверное.

Где-то через полчаса наш ухажер ушел в комнату, и оттуда донеслось: I’ve never seen you looking so lovely as you did tonight. Мы co Светкой поморщились (фу, старье) и хлопнули еще по рюмашке.

- Поехали! Надоел этот клоун! - Я поднялась из-за стола, опрокинув стул. Уж очень он был легкий. Или я пьяная.

На словах The lady in red is dancing with me Cheek to cheek мы ввалились в гостиную. На диване возлежал успевший оголить свой торс Валерик (правильнее было бы сказать телеса: торс - это все-таки нечто спортивное).

- Мы - домой!

- А как же я? - От неожиданности он даже сел.

Оно и понятно. Его общий убыток составил:

1. Клуб: «Ruinart» (« 200€) + такси (8€).

2. Пляж: ром с колой (5€ х 6 = 30€).

3. «Пентхаус»: вино (1,5€ х 3 = 4,5€), коньяк (4€), ягнятина (» 5€), свечи (2€).

Итого: 252,5€.

Да, чуть не забыла: бензин! Ну, пусть будет 5€.

В общем, потратил 250-260 евро и не поебался. Обидно!

- А ты нам завтра позвони! - бойко предложила Светка и чиркнула прямо на стене наш испанский номер (sim-карту специально для этого случая купили). Валерика от ужаса передернуло, но он промолчал.

Выкатившись из подъезда, мы ка-а-ак заржем!

- Пентхаус, бля! - Светка вытерла выступившие на глазах слезы. - Не, он не позвонит!

Видела, как он над каждым стаканом трясся? А стена!

- Спорим - позвонит? У него ж менталитет жлоба: вложил - надо обязательно получить отдачу! Завтра же и позвонит!

Перед сном я проверила мобильник. Там было несколько входящих сообщений: от мамы, Алекса, Динечки и от… да-да, от Забелина!

Тарантелла не пойдет. Лезгинку хочу!

Отправитель:

Забелин

+ 7915…

Получено:

22:14:51

25.04.2009

На твоем гробу - хоть ламбаду! Лишь бы ты был внутри! Дохлый!

Тьфу! Паскуда!

Додик!

Наш следующий день начался с общения с Валериком. Он позвонил, как только мы сели завтракать.

- Это кто: Галочка или Наташенька? - елейным голосом спросил вчерашний кавалер.

- Наташенька.

- Прелестно. Радость моя, я хотел бы с тобой сегодня встретиться.

- А Гала как же?

- Мне больше понравилась ты.

- Валер, я пошутила: это Гала. - Я включила громкую связь, чтобы Светка тоже могла поржать.

- Гала? - Валерик на секунду замешкался и родил шедевральное: - Гала - это тоже очень хорошо. Приезжай ко мне в гости, Гала.

- С Натальей?

- Зачем же? Мне ты понравилась, - вздохнул Валерик. Печально так вздохнул.

Светка скрутилась пополам, трясясь в беззвучном смехе.

- А когда приезжать-то?

- Да хоть сейчас! - Чудила моментально воспрянул духом. - Записывай адрес. Возьмешь такси - я выйду и рассчитаюсь.

- Не надо. У меня есть деньги.

Услышав такое, мужчинка даже хрюкнул от восторга и спросил:

- А ты какую кухню предпочитаешь?

- Я все люблю. Давай на твой вкус.

- Тогда я закажу что-нибудь индийское. Ты не против?

- В самый раз!

Теперь я сама еле сдерживала смех. Закажу что-нибудь индийское, бля! За полтора евро - кастрюля риса и лепешки, чтобы накормить всю голодную индийскую семью из восемнадцати человек

- А пить что будем?

- Полагаюсь на твой вкус.

- Тогда Канарское вино. Тебе же оно понравилось?

- Безумно. - Я уже отвечала короткими репликами, чтобы не заржать в голос.

- Может, кино посмотрим? У меня недалеко прокат. Тебе какие фильмы нравятся?

- Тинто Брасса.

- Оооо, - только и смог выдавить из себя Валерик. - Жду!

После того как мы со Светкой по-гусарски проржались, я глубокомысленно изрекла:

- Нда… Лох - это особая форма жизни!

Остаток дня мы маялись от скуки и потому дико обрадовались, когда услышали муравьевские вопли.

- Приехал, родимый! Сейчас развлечемся, - бодро вскочила с кушетки Светка.

Как мы и предполагали, Витюшка был не один: его сопровождали два пузатых лохопеда в гавайских рубашках и бюджетно пригламуренная блондинка лет двадцати, нервно мнущая в тонких руках Светкиного шпица.

- Тебе кто переодеться разрешил, кура глупая? - орал Апостол на бедную Тильду, которая таращилась на него непонимающим взором и улыбалась.

- С приездом, милый, - нарочито любезно поприветствовала подруга своего экс, в ответ на что он выдал грозное:

- И тебе не хворать, падла!

- А я и не собираюсь: это вам время тлеть, а нам - цвести, - быстро нашлась Светка. - Мальвиночка, познакомься, это Санек и Вовчик - главный инженер и финансовый директор Сталегорского металлургического комбината. Подхалимы-виртуозы.

- А дивное создание с бледными ногами - оно кто? Главбух? - спросила я.

- Шпицедержатель, - ответила подруга и протянула руки к своей псине: - Здравствуй, маленький! Иди к мамочке!

- Захлопни пасть! Это Лариска, моя девушка! - взревел Муравьев-Апостол.

- А это Мальвина - девушка Забелина. Не забыл? - многозначительно подняла брови подруга.

- У, блядь! - Витюшка сделал угрожающий жест рукой в сторону Светки, сплюнул на пол и проорал: - Десантура! За мной!

И прибывшее стадо просайгачило на второй этаж вслед за своим предводителем. Блондинка оступилась, что было встречено Витюшкиным воплем:

- Лариска, не отставай! И помни: отряд не заметит потери бойца! На абордаж!

- А почему десантура-то? Он что, служил? - спросила я.

- Неа, но зато у него менталитет десантника, напившегося по случаю дня ВДВ. А вообще хорошо, что он приехал, правда? Сразу жизнь как-то закипела!

- Absolutely! Он такой смешной!

А вот в два часа ночи я уже так не думала: Витюшка со свитой горланил в гостиной в караоке.

В мою дверь постучали.

- Спишь? - спросила Светка.

- Сном Ильи Муромца. Под «Гоп-стоп» заебись как спится.

- Пошли посмотрим, что у них там происходит.

И мы пошли. Впрочем, ничего удивительного у них не происходило: Санек и Вовчик прыгали, выбрасывая вперед сытые волосатые ляжки («Это называется канкан», - пояснила подруга). Лариска переминалась с одной ходули на другую, напоминая то ли девку на подтанцовке у Шуфутинского, то ли девку, которая очень хочет писать. А звезда вечеринки старательно выводил: «Ты шубки беличьи носила, кожу крокодила, Все полковникам стелила, ноги на ночь мыла, Мир блатной совсем забыла, И перо за это получай!»

Таких веселых ночей у нас было еще три. «Десантура» свалила только в пятницу утром, доведя нас до состояния хронического недосыпа. Но оно того стоило: подруга стала единственной владелицей виллы «Святая Зинаида».

После завтрака она стояла на табуретке и собственноручно прибивала к двери позолоченную табличку «ZINKA ZAMSHELAYA PROBL’AD’».

- Этот стук - лучшая музыка для моих ушей. Не менее прекрасная, чем удары земли о крышку Зинкиного гроба. Господи, какая же я счастливая! - Светка обернулась и посмотрела на меня.

В тот момент она походила на святую: босые ноги, белый сарафан ниже колен, длинные светлые волосы, блаженная улыбка и огромные, полные слез голубые глаза. Только вместо креста Светка прижимала к груди молоток. Она была иконописна!

- Слушай, Мария Магдалина, а табличку ты когда успела изготовить? - улыбаясь такой картине, спросила я.

- Еще при ее жизни. Вместе с другими аксессуарами. Помню, я к ней со всей душой подхожу и говорю: «Мама, смотрите, какие каталоги. Давайте вместе выберем вам и гроб, и памятник, и оградку, и скамеечку. Да все что захотите!» А она вместо благодарности как кинет в меня костылем и заорет: «Кыш отсюда, мандавоха бесстыжая!» Ну я и пошла себе, смиренная. Пошла и сама все заказала. И табличку тоже. Потому что верила и молилась. Молилась и верила.

Я покрутила пальцем у виска, и мы обе рассмеялись.

А вечером прилетел Алекс. Кинув вещи в гостинице, он сразу же присоединился к нашему столику в «Будда-баре», за которым мы со Светкой обмывали новую собственность и слушали неприлично красивого певца с не менее неприличной хрипотцой в голосе.

- Привет, красотки! Как дела? Загар сделал вас еще прекраснее. - Алекс поцеловал меня в щеку и шепнул на ухо: - Тебе очень идет этот цвет.

Я улыбнулась: с фиалковым платьем у нас была любовь с первого взгляда.

Мы сидели и болтали, причем Светка в нашем разговоре не участвовала, предпочитая взирать с глуповатым восторгом на красавчика с микрофоном. После шестой или седьмой пина-колады она встала и нетвердым, но решительным шагом направилась в его сторону.

- Я сунула ему в руку свой телефон. Как думаешь, он позвонит? - спросила Светка, когда вернулась.

Вопрос, которым девушки и женщины всего мира задаются благодаря Беллу вот уже более века, из уст моей расчетливой и самоуверенной подруги прозвучал, мягко говоря, неорганично.

- Свет, ты чего? Перепила?

- Нет. Влюбилась.

- В кого?

- В Рея.

- В какого Рея?

- В того, который поет.

- Алекс, попроси счет, пожалуйста. Светоньке плохо. Она не в себе.

Счет наш был наколот на дощечку с гвоздем посередине и свисал оттуда двумя лентами одинаковой длины (приблизительно метр каждая). Ну а что? Не каждый же день человек становится владельцем виллы на берегу Атлантического океана.

Мой кавалер, как всегда, оказался на высоте: увидев дощечку, он и бровью не повел, отвез нас на такси домой и попытался отказаться от приглашения на кофе. Но не тут-то было!

- Пшшшли! Кму гврю пшшшли! - Светка настойчиво тянула его за рукав, и он сдался.

А зачем тянула, спрашивается? Все равно через десять минут вырубилась в кресле.

- Давай поднимемся ко мне в комнату. Не будем будить нашу птичку своими разговорами, - предложила я.

Алекс напрягся. Хм… Что это с ним?

- Не уверен.

- Почему?

- Уже поздно.

- Для чего? - Я поцеловала его в щеку. - Пошли.

И мы пошли.

Тильда принесла нам кофе.

- А есть что-нибудь покрепче? - спросил Алекс.

Черт возьми! Почему он так нервничает? Прямо как девственник.

- Виски подойдет?

- Идеально!

Первую порцию он выпил молча. Просто стоял возле окна, не спеша отхлебывал из стакана и смотрел куда-то вдаль. Думал о чем-то.

Я подошла к нему сзади и обняла. Мы начали целоваться. Это было приятно, но не более того. Переместившись на кровать, мы все целовались и целовались, но, к своему удивлению, я не чувствовала его эрекции. Моя рука опустилась вниз. Так и есть: не стоит. Не стоит? На меня?! Не верю! Я решительно ухватилась за обрезанный фаллос и принялась энергично его мять. No result! Висит, как носок.

В конце концов нам обоим надоела эта неэффективная возня, и мы остановились. Алекс выглядел совсем потерянным.

- Ничего страшного. Такое иногда бывает. - Я попыталась проявить деликатность и понимание.

- Со мной - не иногда, а постоянно. Мне не нужна женщина.

- В смысле? Ты гей?

- Нет, но у меня давно проблемы в сексе. Не стоит, и все тут. Ни на кого. Можно еще виски?

- Сколько угодно.

Алекс сделал несколько больших глотков прямо из горла и закашлялся.

- Но как?! Ты же жил с китаянкой, встречался с Ольгой!

- Когда с Мэй все только начиналось, я еще мог, а потом мы жили как брат и сестра, пока она не встретила мужчину, в которого влюбилась. С Ольгой я не спал. Я не довожу дело до постели. Всегда ухожу раньше.

- А сейчас почему решился?

- Думал, что все получится. Ты мне очень нравишься. Я понимаю: с моими особенностями это звучит странно, но тем не менее. Мне нравится смотреть на тебя, слушать тебя. Я вижу, какое впечатление ты производишь на мужчин. И это мне тоже очень нравится. Например, в «Рице» Андрей не сводил с тебя глаз, и я был горд собой.

Тогда у меня и появилась уверенность, что именно с тобой я вновь стану полноценным.

Я застегнула на нем рубашку и спросила:

- Что ты хочешь от меня?

- Will you marry me?

- Yes.

- Thank you.

А что бы вы ответили человеку, состояние которого оценивается в пятьдесят восемь миллиардов долларов США?

Мы сидели на кровати, держась за руки, и поочередно отхлебывали из бутылки.

- Я буду тебя баловать, - улыбнулся Алекс. - Скажи, чего ты хочешь?

- Свадьбу века в Архангельском, наши wedding photos на первой полосе «Коммерсанта» и белый «Porsche Cayenne».

Ровно через две недели, обедая в «Аисте», я просматривала составленные ассистентами Алекса списки приглашенных. Andrey Zabelin. Есть!

На моем безымянном пальце сверкал очень наглый многокаратник за два с половиной миллиона долларов. У входа в ресторан был припаркован не менее наглый «Cayenne».

«Охуеть, - думала я, отхлебывая кофе. - Просто охуеть!»

Глава 16

За две недели до wedding day я вдруг поняла, что мне не нравится мое свадебное платье. «Vera Wang» - это, безусловно, престижно, но не оригинально. А поскольку в свадьбе с Алексом Мейтоном отпечаток оригинальности лежал на всем (жених - тридцатилетний американский миллиардер-импотент, невеста - влюбленная в русского пятидесятилетнего магната стерва), то и платье должно было быть соответствующим.

- Honey, I want to go to Milan, - сообщила я будущему мужу перед тем, как пойти в свою спальню.

Именно в свою, потому что, несмотря на то что мы уже жили вместе в трехуровневой квартире на Поварской, у нас были раздельные спальни. И это нас обоих устраивало: он не мог, а я не хотела.

- No problem, babe. I’ll refill the balance tomorrow, - ответил Алекс, имея в виду мою кредитку, и включил «Blumberg», вырубив меня тем самым из окружающей действительности.

Не подумайте, я далеко не дура. Я просто не воспринимаю некоторые каналы. «Blumberg», CNN, CNBC, «Discovery», «Animal Planet», «Культура». Да, чуть не забыла: «Теннис*» (его, кажется, любит Забелин).

Забелин. После той эсэмэски, что я получила от него на Канарах, он молчал. Наша переписка прервалась так же быстро и неожиданно, как и ебля. Ну, или, выражаясь более цивилизованно, секс.

- О чем ты думаешь? - повернулся ко мне американец.

- О том, что тебе идет эта пижама, - ляпнула я первое, что пришло в голову, хотя пижама была абсолютно мудацкая: фисташкового цвета с бордовым воротником и манжетами. (Ну зачем на пижаме манжеты? Еще бы прорези под запонки сделали.)

- Дорогая, пожалуй, я пойду к себе. Мне завтра рано вставать. В десять утра встречаюсь с Забелиным.

- Да? - оживилась я. - А где?

- Мы договорились позавтракать в «The Most».

- Я с тобой!

- Зачем? Для тебя это слишком рано и слишком скучно.

- Затем, что я работала в «Рудчермете». Забыл? Мне интересен металлургический бизнес. Возможно, я буду тебе помогать.

- Ты серьезно?

- Вполне.

- Ты не перестаешь меня удивлять, honey. Я сделал правильный выбор.

«Don’t jump to conclusions, darling», - подумала я и пожелала ему спокойной ночи.

Войдя к себе, я сделала несколько радостных па. Завтра я увижу Забелина! Интересно, он уже читал о помолвке? Он обо мне думал? Скучал?

Ладно, сейчас не об этом. В чем пойти? Бля, откуда у меня в гардеробе костюм офисного паучка? Наверное, спьяну прикупила. Может, это? Не, не пойдет. Я в нем цыганка Аза какая-то. Осталось только пропеть: «Ай-нанэ-нанэ-нанэ, оп-па!» А это что? Я примерила черное трикотажное платье стрейч. То, что нужно! Именно летом черный цвет смотрится особенно роскошно. Не то что белый - униформа медсестры.

К платью я подобрала черные босоножки на шпильке и фривольный браслет из бакелита с бриллиантами - подарок моего жениха.

То, что я грамотно выбрала свой outfit, подтвердил восхищенный, хоть и дебильноватый взгляд Алекса утром. Почему дебильноватый? Ну представьте: вы спускаетесь по лестнице, а ваш спутник, как в рекламе зубной пасты, стоит внизу и, задрав голову, пялится на вас, не моргая. Добавьте к этому улыбку, демонстрирующую новейшие достижения в области эстетической стоматологии, и вы поймете, что меня так рассмешило. Не хватает только красной ковровой дорожки, бабочки и полбанки геля в волосах кавалера. Ну а мне - нитку жемчуга на шею. Мило, епть!

- Поедем на «кайенне». Я поведу, - предложила я.

- Ok, darling.

На выезде из двора нам перегородили дорогу мамашки с колясками. Они что-то оживленно обсуждали (детский кал, трещины на сосках, кесарево), высокомерно не замечая никого вокруг. Я вдруг подумала: почему на лицах абсолютно всех недавно отстрелявшихся женщин застыло одинаковое выражение: бестолковая обеспокоенность (ну лежит себе твое чадо в коляске: хули на него все время пялиться и что-то там подтыкать, поправлять, проверять?) в сочетании с тупым самодовольством а-ля «Я - мать!».

Да никто ж не спорит: только что вам при этом мешает регулярно мыть голову? Все эти жуткие хвостики, резиночки, ободки! Фу! Я нажала на клаксон. Заебали! Одна из клуш прокричала мне вслед:

- Ненормальная! Дети же спят!

В ответ на это я просигналила еще раз пять.

- Ты не любишь детей? - Алекс уставился на меня с таким видом, как будто я только что у него на глазах убила и съела младенца.

- Дети как дети. Мне все равно. Я дур не люблю.

- А ты хочешь ребенка?

- Это слишком абстрактный вопрос.

- Почему? Вполне конкретный.

Я пожала плечами. Он ни разу меня не трахнул, а уже спрашивает о потомстве. Где логика?

- В данный момент я конкретно хочу завтракать.

- О’кей. Мы еще вернемся к этому разговору. Не думай, что со мной ты будешь лишена возможности стать матерью.

В крайнем случае они возьмут у меня сперму и оплодотворят твою яйцеклетку.

Я поежилась. Возьмут сперму и оплодотворят яйцеклетку. Как на племенной ферме, бля!

- Чтобы взять сперму, он должен встать, - уже раздраженно ответила я.

- Он встанет, дорогая, обязательно встанет. Доктор говорит, что физиологически я в полном порядке. Проблемы - чисто психологические.

- I know, hon. I know. He отвлекай меня во время вождения, please.

Забелин приехал на встречу не один: его сопровождала потрясающе красивая переводчица а-ля Шарон Стоун в молодости. У нее были самые длинные ноги из всех, которые я когда-либо видела.

Поймав мой завистливый взгляд, брошенный в ее сторону, Забелин усмехнулся. Так, значит, ты знаешь о свадьбе? Значит, подготовился и решил меня побесить? Сука! И несмотря на то, что я очень разозлилась, я не могла не восхититься его изобретательностью.

- Мальвина - не только моя невеста, но и в ближайшем будущем правая рука в бизнесе, - заявил Алекс, поливая блин черничным джемом.

- Вот как? - Забелин с издевкой посмотрел на меня. - А экономику и бизнес вы тоже изучали по журналу «Vogue»?

- Простите, не понял, - изумился американец.

- Ну, когда-то Мальвина Олеговна упомянула о том, что изучала историю государственной власти США по «Vogue».

- У моей будущей жены прекрасное чувство юмора, - рассмеялся Алекс. - Извините. Я отойду на секунду. Важный звонок.

- Но мы-то ведь знаем, что ты не шутила, правда? - шепнул мне на ухо Забелин и погладил под столом по коленке.

- Не твое дело. Кстати, у тебя непрофессиональный переводчик. По ногам выбирал?

- Не только. - Забелин умудрился произнести это так, что слышалось: «У нее еще классная жопа и отличные сиськи».

- А принесите-ка мне борща, квашеной капусточки и граммов сто «Столичной», - попросила я официанта, отодвигая от себя кофе и тосты.

- У нас, кажется, нет капусты.

- Так найдите!

- Вот, Елена, смотрите и учитесь, как нужно себя вести, чтобы в вас влюблялись миллиардеры, - обратился Забелин к переводчице.

- Вы имеете в виду себя? - Я выпустила несколько колечек дыма.

Все засмеялись моей якобы шутке, включая успевшего присоединиться к нам Алекса.

- Я ваш давний тайный поклонник. - Забелин приподнял в воздухе чашку кофе. - За вас, Мальвина Олеговна.

- За вас, Андрей Владимирович! - Я выпила рюмку водки и потянулась пальцами за капустой.

- Она прелесть, правда? Так естественна, - улыбнулся мой жених. - Кстати, Андрей, мы очень огорчимся, если тебя не будет на нашей свадьбе.

- Как я могу пропустить такое событие? Непременно буду.

Когда все встали из-за стола, я еще раз с отвращением посмотрела на ноги переводчицы. Вообще-то у меня у самой довольно длинные конечности, но тако-о-ое! Если я когда-нибудь стану президентом земного шара, то все девушки с подобными параметрами будут жить в резервациях.

- Андрей Владимирович, можно вас на пару слов тет-а-тет? - спросила я. - Хочу задать вопрос по поводу своего бывшего шефа Тейлора.

- Да, конечно.

Мы отошли в сторону.

- А когда ты ее трахаешь раком, тебе приходится вставать на табуретку?

- Зачем же? Можно попросить прогнуться посильнее.

- Мудак!

- Пьянь!

- Я скучаю по тебе.

- Ты скучаешь только по выпивке. И мужа выбрала соответствующего: такого, который не будет вставать между тобой и твоей единственной страстью.

- Ты имеешь в виду себя?

- Я имею в виду алкоголь.

- Сегодня вечером я вылетаю в Милан. Остановлюсь в «Four Seasons». Жду.

- Сколько ты там пробудешь?

- Пока не приедешь. Чао!

Перед тем как сесть в такси, я протянула Алексу ключи от «кайенна».

- Ты такая смешная, darling. Пьешь водку на завтрак. Как истинная русская, - сказал он и поцеловал меня в нос.

- Как истинной русской, мне не хватает медведя на бриллиантовом поводке.

- Ты серьезно?

- Аlsо-fuскng-luteli. Я бы его выгуливала и причесывала.

- Я подумаю об этом. - Алекс выглядел озадаченным.

Вот дурик! Я вытянула ноги на заднем сиденье и закурила. Глядя в окно на проснувшуюся Москву, я гадала: прилетит - не прилетит. Телефон молчал. Хоть бы эсэмэску скинул, козел! Помимо неопределенности меня мучила дикая ревность: эта чертова Елена была ослепительна. И держалась как леди. Пила зеленый чай, изящно поднося чашку к губам. Не то что я: водочка, пальчики в капусточку, борщик с чесночком. Ну и хули! Зато я живая и веселенькая! Фразой «живая и веселенькая» я всегда умела оправдать любое свое свинство. Это же так естественно - блевать с перепоя! Это же так мило - материться! Это же так забавно - подхамливать статусным дядькам! Это же так… Ну, в общем, сами понимаете. Таким образом я быстро убедила себя в том, что холодная красавица с безупречными манерами в моем присутствии нервно курит в сторонке. И, возможно, именно моя самоуверенность стала тем магнитом, который притянул Забелина в Милан.

Его «бибиджей» приземлился в аэропорту Мальпенса через день после того, как туда прилетела я.

Я пила кофе в «Галерее» и болтала с пожилым улыбчивым официантом, любуясь с шиком одетыми итальянцами, когда зазвонил телефон. О боже! Забелин!

- Я прилетел. Ты где?

- А ты?

- В «Four Seasons».

- Буду через десять минут.

В гостиницу я бежала. Пакеты с покупками били меня по ногам. В одном из них лежало свадебное платье от Jean Paul Gaultier. Много-много слоев тончайшего черного и белого шифона. Эксцентричное такое платье. Но мне было плевать. Меня ждал он! Понимаете? Он! Прилетел!! Специально!!! Ко мне!!!! Урааа!!!!!!

Андрей сидел в холле.

- Привет. - Он поднялся мне навстречу и взял пакеты.

- Привет.

Мы вошли в лифт.

- Откуда ты на мою голову взялась? - вздохнул он.

- Мной тебя боженька наградил.

- Приколист у нас боженька, раз в качестве наград раздает веселеньких бытовых пьяниц.

- Я не пьяница!

- Нет, конечно, хоть я и впервые вижу тебя трезвой.

Выйдя из лифта, мы оказались прямо в его Royal Suite, который занимал весь этаж.

- Посидим на террасе? - предложил Андрей, открывая бутылку шампанского.

- Давай.

С террасы открывался вид на Дуомо - одно из моих любимых мест на Земле. Наверное, нет на свете человека счастливее меня, подумала я в тот момент.

- Прекрасно выглядишь. Тебе идет не работать, - усмехнулся Андрей, протягивая мне бокал.

- Мне все идет. В том числе и ты.

- Ну что ты! Алекс подходит тебе гораздо больше: и по возрасту, и по характеру, и по образу жизни.

- Не важно. Я тебя хочу.

- Это потому, что меня у тебя нет. Ты ведь борец, правда?

- Правда. Но сейчас - другое дело. Ты мне действительно нужен.

- Еще раз повторяю: только потому, что меня у тебя нет.

- Вот заладил! - Я бросила бокал на пол.

- Зачем свинячишь?

- Ты делаешь мне больно!

- И поэтому нужно так распускаться? Бить посуду? Кидаться с кулаками? Посылать проклятья?

- А что мне еще остается делать?

- Выбор есть всегда: можно опуститься до уровня торговки, а можно держать лицо. Ты почему-то всегда выбираешь первое, - прикуривая сигару, сказал Забелин.

Я смотрела на него и не понимала, что происходит. Вот он прилетел, сидит рядом со мной в роскошном номере отеля красивейшего города мира, но радости от этого больше нет. Она куда-то улетучилась, оставив вместо себя нервозность и напряжение.

- Ты злишься на меня? - вытаскивая из пачки сигарету, спросила я.

- За что? - пожал плечами Забелин.

- Ну, хотя бы за то, что я выхожу замуж.

- А ты разве была моей невестой, а потом ушла к другому?

- Нет, но…

- Вот именно, что нет, - оборвал меня Андрей. - Мы с тобой абсолютно чужие и чуждые друг другу люди.

- У меня не было возможности тебя узнать! - Я уже почти кричала.

- Возможность была, и не одна, но ты всегда больше интересовалась содержимым своего бокала.

- Нет! Это не так!

- Разве? В «Петровиче» ты хлестала водку как портовый грузчик. В «Кетама» тоже выпивала будь здоров и дома от вина не отказалась. В «Пушкине» в одиночку уговорила бутылку шампанского, что даже с моей, весьма либеральной, точки зрения - перебор. Когда мы с тобой встретились в «Рице», ты не выпускала бокала из рук. За завтраком в «Мосту» пила водку. Мне продолжать или сама сделаешь выводы?

- Какие выводы? О чем? Чтобы я перестала пить?

- Это уж тебе решать.

- Подожди. Так ты поэтому исчез?

- В первый раз - нет. Я просто хотел с тобой переспать и получил свое. Но встретив тебя в Сталегорске, понял, что хочу еще. И, быть может, не только переспать. Однако, увидев, как ты прикладываешься к бутылке, подумал: зачем мне все это надо?

Разве мало вокруг красивых, умных, сексуальных и непьющих баб? До хуя, скажу я тебе. До хуя. - Забелин посмотрел на меня своими холодными татарскими глазами и отвернулся.

- Но почему ты не сказал мне раньше? Я бы вела себя по-другому! Ты мне гораздо дороже алкоголя. Честно.

- Вот спасибо. - Он рассмеялся так искренне и громко, что я тоже улыбнулась, думая, что мы все уладили.

Но так не бывает. Unfortunately.

- И замуж за Мейтона ты выходишь тоже потому, что я тебе дорог, да?

- Я была в отчаянии! Ты меня бросил. А Алекс - он очень хороший, но мы с ним не спим. Правда.

Забелин усмехнулся:

- Не спят они! А что вы, позволь спросить, делаете: пазлы собираете или в шахматы играете?

- В го.

- Не понял.

- Мы играем в го.

Я подошла к нему сзади и обняла за шею.

- Я легко могу отказаться от свадьбы.

- Охотно верю: ты дамочка решительная, но мне такие жертвы ни к чему.

В этот момент я услышала, как открылись двери лифта и кто-то вошел в номер.

- Ты вернулась? - крикнул Забелин.

- Да!

- Что?! - Я резко обернулась.

В дверях стояла Елена: на ней были безупречно сидящие джинсы и обтягивающий белый топ, в руках - ворох пакетов. Она вполне могла сойти за топ-модель на шопинге.

- Добрый вечер, Мальвина Олеговна, - услышала я ее голос словно издалека.

Казалось, мне на голову надели огромные меховые наушники, а на руки и ноги - фитнес-манжеты с песком. Только бы не упасть. Только бы не упасть, блядь! Я пошла клифту.

- Подожди! - Забелин запрыгнул туда вместе со мной. - Ты в порядке?

Мне часто снится один и тот же кошмар: я в опасности и кричу, чтобы позвать на помощь. Кричу изо всех сил, до боли в горле, только голоса у меня нет. Совсем.

И вдруг этот сон становится явью. Я просто физически не могу ничего ответить, хоть и больше всего на свете хочу проорать ему в рожу: «Подонок! Скот! Козел! Как же я тебя ненавижу!»

Он идет за мной до самого номера. Я захлопываю дверь прямо перед его носом.

Телефон. Кто? Отвалите! Меня нет! Меня размазали! Понимаете? Я вставляю в уши «iPOD» и хочу только одного: чтобы мне не мешали слушать Земфиру.

Я хочу, чтобы во рту оставался

Честный вкус сигарет…

Сигарет… Где мои сигареты? Черт! Я забыла их там. Хотя в тумбочке есть пара пачек, кажется.

Затягиваюсь.

Замороженными пальцами

В отсутствии горячей воды.

Вода. Надо умыться. Холодная вода - это хорошо. Уфф!

Заторможенными мыслями

В отсутствии, конечно, тебя.

В отсутствии, конечно, тебя. Ты не со мной. Ты с ней. С ней! Господи, что ж так херово-то? Блядь! Какая же она красивая. Я ложусь на пол. Неужели точка? Неужели я проиграла?

Проводи меня - останется

Не больше, ну и не меньше чем звук.

Он меня проводил. И вернулся. К ней! Стоп! Детка, не думай о них. Завтра подумаешь, о’кей? Как говорила моя любимая Скарлетт, tomorrow is another day.

Я не нарочно,

Просто совпало.

Я совсем не хочу тебя любить. Я не нарочно, просто совпало. Точнее не скажешь. Прости, любимый, но я не могу отдать тебя ей, даже если она тебе очень нравится.

Я надеваю солнцезащитные очки и выхожу из отеля.

Ресторанчик.

- Whiskey. Double. Ice and coke, please.

- Anything to eat?

- Whatever. Только не доебывайся.

Я куплю ее. И лучше бы ей согласиться.

Алло, Динечка, привет. Нормально. Сможешь достать мобильник новой переводчицы Забелина? Елена. Фамилию не знаю. Это срочно. Спасибо. Жду.

И несмотря на то что я точно знала, как поступлю с Еленой, это была кошмарная ночь. Я много пила, но долго не пьянела. Бродила по «Галерее». Познакомилась с красивым итальянцем по имени Люка. Мы пошли в «Nobu». Его там знали, и для нас быстро нашелся столик. Кажется, мы целовались, а потом я вышла в туалет, из туалета - на улицу и поймала такси:

- «Four Seasons», per favore.

А Люка? Да хер его знает. Наверное, там остался. А я улетела в Москву.

Глава 17

- Алло, Елена?

- Да.

- Это Мальвина. Я хочу с вами встретиться.

- Зачем?

- Вам интересен Забелин?

- А какое это имеет значение?

- Вижу, на конструктивный диалог вы не настроены. До свидания.

- Подождите.

И вот я жду ее в «Весне» на втором этаже. Прошло три дня с тех пор, как я вернулась из Милана. Через неделю - моя свадьба. Я - странная невеста, потому что это событие меня нисколько волнует. Мне гораздо интереснее, как пройдет встреча с Еленой.

Вообще-то я передумала ее покупать. Тратить деньги на Забелинских баб - это неэффективно. Я угондошу ее иначе.

Елена пришла вовремя. На ней - строгий голубой костюм. Под цвет глаз. Я редко ошибаюсь в людях: по-моему, она действительно хорошая. Но Забелин мне дороже, и я нажимаю на кнопку. У меня в кармане - диктофон.

- Елена, я предлагаю вам пятьдесят тысяч долларов за то, чтобы вы исчезли из жизни Андрея Владимировича.

- Вы в своем уме?

- Семьдесят.

- Вы за этим меня пригласили?

- Что-нибудь закажете?

- Нет, спасибо.

- На диете? При ваших-то идеальных данных? Какой у вас, простите, рост?

- Метр восемьдесят.

Она произнесла «восемьдесят». Все. Этого достаточно. Можно закругляться.

- Завидую вам. А во мне метр семьдесят. По современным стандартам - карлик. Сколько вы хотите?

Она смотрит на меня с сочувствием. На самом деле хорошая. В ней есть эмпатия.

- Простите, Мальвина Олеговна. Но это невозможно. Я пойду?

- Да-да, идите. Всего доброго.

Дома я прослушала запись и из произнесенных слов набросала на бумаге текст:

- Елена, я предлагаю вам пятьдесят тысяч долларов за то, чтобы вы исчезли из жизни Андрея Владимировича.

- Простите, Мальвина Олеговна. Но это невозможно.

- Семьдесят.

- Нет, спасибо.

- Сколько вы хотите?

- Восемьдесят.

Я отдала диктофон и «сценарий» знакомому звукорежиссеру с «Мосфильма*». За пятерку зелени он сделал нужную нарезку. И тогда я впервые воспользовалась личным номером Забелина - тем самым, который я выписала из телефона Фролкина.

- Андрей, нам нужно встретиться. Вопрос касается Елены.

- Откуда у тебя этот номер?

- Потом объясню, если захочешь.

- Люба посмотрит мой график и сообщит время и место встречи.

- О’кей.

Я лежу на полу у камина и сквозь стеклянный потолок смотрю на звезды. На мне - жемчужно-серое платье и бриллианты.

- Здесь такие же звезды, как и в городе, который разрушил мою мечту.

- Ты о чем, darling? - Алекс снимает запонки, прижимая к уху «Blackberry», и тут же возвращается к телефонному разговору: - Dad, I’m so fucking tired. This dinner was incredibly boring.

О чем я? Да так, ни о чем. Просто накануне свадьбы с одним я занимаюсь тем, что пытаюсь стереть из жизни другого очень красивую женщину.

- What’s up, babe? - Алекс садится рядом и протягивает мне стакан с виски.

- It’s ok, honey. It’s ok.

Нам все завидуют, honey. Нам все завидуют, так что keep smiling. А о том, что ты в тридцать лет импотент, а я безнадежно люблю мужчину вдвое старше себя, им знать вовсе не обязательно.

Люба позвонила на следующее утро.

- Андрей Владимирович примет вас у себя сегодня в тринадцать сорок пять.

- Меня нельзя принять. Я у него ничего не прошу. Следи за речью.

- Извините, Мальвина Олеговна.

Да на хер мне твое «извините», дура!

В «Рудчермет» я оделась по-хамски: коричневые спортивные брюки, белая футболка и пляжные шлепанцы (тоже белые).

- Как всегда, на расслабоне? - Забелин просканировал меня с ног до головы и жестом указал на стул.

Я хмыкнула и уселась на край стола.

- Дай пепельницу.

- Покуришь, когда выйдешь отсюда.

- Ты не слишком-то любезен. - Я покосилась в сторону двери, которая, очевидно, вела в комнату отдыха. - Ой, а что это у тебя там? Можно посмотреть?

- Пожалуйста.

Я открыла дверь и обомлела. Ожидая увидеть все что угодно - теннисный корт, бассейн, наложниц, я оказалась совершенно не готова к этому зрелищу. Огромная комната представляла собой… сад. Ну, или огород. Непонятно. В общем, в кадках росли деревья - от пальм до яблонь, по центру были разбиты грядки с какой-то херней, с потолка свисали орхидеи, а в углу колосилась рожь. Присесть было негде. Можно было только стоять и охреневать.

- Как тебе моя оранжерея? - гордо спросил Забелин.

- Проще охуеть, - ответила я, покрутив пальцем у виска.

На это он по-детски обиделся и, бережно прикрыв дверь в свое «святилище», немедленно приступил к делу:

- Ну, с чем пожаловала?

- Вот, - я выложила на стол диктофон. - Ну, а мне пора.

У двери я обернулась и пропела:

- Good-bye my love, good-bye.

- Все веселишься?

- Чего и тебе желаю. Чао.

В машине я на пару минут закрыла лицо руками и попыталась сконцентрироваться на дыхании. Сердце стучало как ненормальное. Телефон звонил не переставая. Я выкинула его в окно и поехала домой, на Кутузовский. Было два часа дня. Забелин приедет после восьми. Откуда я знала, что он приедет? Знала, и все тут. Так бывает, когда человек твой. Первое, что он сказал, когда вошел, было:

- Я так заебался.

Я взяла его за руку и отвела в спальню:

- Выключи телефон. Раздевайся и спи. Сколько хочешь. Я буду в гостиной.

- Я бы сожрал чего-нибудь.

- Уху с водкой будешь?

- Шутишь?

- Нет, правда. В ресторане заказала. Привезли. Еще копченую осетрину и зелень.

- Счастье-то какое.

Наконец-то он улыбнулся. Позвонил охраннику и отдал ему телефоны со словами:

- Я для всех умер.

После первой рюмки Андрей спросил:

- Может, все-таки оставишь меня в покое?

- Нет.

- Точно?

- Точно.

- Ну, тогда иди сюда.

- А как же уха?

- Придется разогреть еще раз.

Он посадил меня к себе на колени, и его губы жадно побежали по моему телу.

- Брюки порвешь членом своим, - прошептала я.

- Так достань его.

А потом мы лежали в спальне и молчали.

- Скажи, что тебе от меня нужно? - первым заговорил он.

- Ты.

Он пристально на меня посмотрел. Зачем-то провел ладонью по моему лицу, словно ощупывая его.

- Похоже, не врешь, и это свидетельствует лишь об одном.

- О том, что ты останешься со мной?

- Нет. О том, что ты чудовищно ошибаешься.

- В смысле? - Я приподнялась на локте.

- Двадцать три года.

- Что?

- Разницы. Тебе двадцать семь, а мне пятьдесят. Продолжать?

- Ну и что? Михалков-Кончаловский и Юля Высоцкая - тридцать шесть лет, Кэтрин Зета-Джонс и Майкл Дуглас - двадцать пять лет, Том Круз и Кетти Холмс - двадцать два года, Батурина и старик Батурин…

- Замолчи. Сейчас ты звучишь пошло, и что бы ты ни сказала, это ничего не меняет: возрастная разница в целое поколение непреодолима. Мы читали разные книги, смотрели разные фильмы, через десять лет мне будет шестьдесят, понимаешь?

- Не понимаю. При чем тут разница? Ты просто опять хочешь сбежать! - У меня на глаза навернулись слезы. - Я не пущу тебя. Никуда не пущу, слышишь? Я так скучаю по тебе, а ты, ты!… Тебе бы только потрахаться!

- Успокойся. У меня нет проблем с половыми партнершами, сама видела. Дело в другом: у нас с тобой все заходит слишком далеко.

И это неправильно. Выходить будет сложно.

- Не надо! Не надо выходить! Давай быть вместе! Я смогу! Я научусь читать книги, которые читал ты! Я посмотрю все фильмы, которые ты любишь! Мы будем разговаривать на одном языке! Я смогу! Я правда смогу!

- Через несколько дней ты выйдешь замуж за человека своего возраста, что разумно и перспективно. А наше с тобой - оно пройдет. И это не трагедия. Ни для тебя, ни для меня.

- Нет! Нет! Нет! - Я уже кричала, обнимая его через одеяло. - Не уходи! Не надо! Все ерунда! Твоя разница! К черту! Я не буду без тебя! Я не хочу! Нет!

- Тихо-тихо. На, попей. - Он с трудом отстранил меня и принес стакан воды.

- Ты же спишь с молодыми девками! Спишь! Спишь! Так почему ты сбегаешь от меня?!

- Я даже с ними не сплю. После секса каждый засыпает в своей постели.

- А я хочу засыпать с тобой! И буду! Вот увидишь! Я всех твоих баб поубиваю.

- Давай ты все-таки успокоишься и перестанешь упоминать моих женщин. Они были, есть и будут. И это тебя не касается.

- Касается! Они бляди! Ты им не нужен!

- И слава богу. Еще одну такую ненормальную я бы не выдержал.

- Ты прогнал Ленку?

- Зачем? - пожал плечами Андрей. - Она хорошая девочка. И красивая.

- Она хотела тебя продать!

- Все, что она хотела, - это заработать восемьдесят тысяч долларов. Вполне понятное желание. Я их ей и так выдам. Ты не лезь, пожалуйста, к моим бабам, ладно?

И вот тогда я приняла дикое решение.

- Ладно.

- Умничка, - он поцеловал меня в нос. - Ну, мне пора.

- Иди.

- Ты понимаешь, что я поступаю правильно?

- Понимаю.

- Вот и хорошо.

Из «Записок» Забелина

Возраст

Разница огромная. С одной стороны, прикольно, повышает самооценку. С другой - сплошная засада… Что тому них, идиоток малолетних, на уме, хер знает.

О чем говорить? Куда ходить? На хип-хоп или, как его там… рэп? «Стошнить не стошнит, но сблюю точно». Или, напротив, взять это насекомое в Консерваторию? Типа на Малера или Шнитке… чтоб жизнь медом не казалась. Так с ней же там родимчик случится. Или нажрется в антракте от переизбытка впечатлений… Тащи потом на себе…

А в перспективе - блядство и рога. Неохота… Форма у меня первоклассная, так ведь не навсегда же. Я, конечно, на этот предмет кислород-то перекрою, но свинья грязи найдет.

Перед сыном неудобно, они же почти ровесники. Подумает, что папаша на старости лет взбесился. А сестра поймет, пожалуй… она умная… циничная в меру… Хуй знает…

Андрей встал и начал одеваться, не подозревая о том, насколько у меня прикольная входная дверь. Открывается и закрывается только при помощи ключа. Как изнутри, так и снаружи. Я вылезла из постели, выдернула из замка ключ и выкинула его в окно. Кстати, окна у меня тоже очень прикольные.

Блокируются при помощи электронного кода. Мишка в свое время постарался. И живу я на двадцать третьем этаже: можно хоть до потери сознания подавать сигналы SOS - снизу никто не увидит.

- Угостишь кофе на посошок? - донеслось из спальни.

- Да, сейчас.

Я взяла ножницы и быстро перерезала телефонный и интернет-кабели. Сорвала со стены коробку домофона. Мобильники Забелин отдал охране. От своего я избавилась еще днем. В холодильнике - полно еды. Кажется, все. Теперь можно и по кофейку.

- Никогда бы не подумал, что ты умеешь варить вкусный кофе и быстро успокаиваться. В тебе много сюрпризов. - Андрей сидел уже полностью одетый и готовый к выходу.

- Еще как много. - Я улыбнулась и достала из холодильника пирожные. - Хочешь?

- Хочу, но не буду. Не для моего возраста.

- Как и я?

- Именно. Мне нравится, что ты шутишь, не драматизируя ситуацию. Далеко пойдешь. - Он поднялся. - Проводишь?

- Конечно.

Когда мы вышли в прихожую, Забелин в недоумении уставился на валяющийся на полу домофон.

- Только не говори, что… - Он метнулся к двери. - Еб твою мать!

Андрей энергично подергал ручку.

- Не надо. Ключа все равно нет.

Он заколотил по двери ногами.

- Дверь бронированная. Снаружи ничего не слышно.

- Глупый вопрос: кабели перерезаны?

- Естественно.

- Окна! - Забелин в три прыжка подбежал к окну.

- Блокированы. Код известен только мне. Как думаешь, я тебе его скажу?

- Не дури! У тебя свадьба на носу.

- Ее не будет.

- Это безответственно и непорядочно!

- Безответственно и непорядочно бежать от любви, надев бронежилет из страхов и комплексов.

- Ты считаешь страхами и комплексами то, что у нормальных людей называется здравым смыслом и логикой. - Забелин пытался держать себя в руках, сжав за спиной кулаки. - Послушай, если в тебе есть хоть капля благоразумия, ты немедленно выпустишь меня отсюда.

- Не нуди. Уху разогреть?

- Это полный пиздец! Ты на всю голову ебнутая! Ты хоть понимаешь, насколько богат твой жених?

- Ну и хули из того? Я пойду замуж только за тебя. Ты, кстати, тоже парниша не из бедных. Так разогревать или нет?

- Сегодня пятница, и я, мудак, приказал охране меня не беспокоить. Поднимут шум не раньше понедельника. - Он секунд десять помолчал, потом скинул пиджак и бросил его на диван. - Хер с тобой, разогревай, а я пойду пока искупаюсь.

- Вот, возьми, - я протянула ему полотенце, халат и зубную щетку.

- А меня после Милана еще совесть мучила. Думал, какая потерянная девочка, - хмыкнул Забелин, глядя на логотип «Four Seasons»на халате.

- А я и была потерянная и, между прочим, растоптанная.

- Но это не помешало тебе стырить халат. Браво!

- Просто я очень люблю белые махровые халаты.

- Феноменально. Даже в муках ты не забываешь о своих слабостях.

- Ты, кажется, хотел освежиться?

- Ты хоть продуктами-то запаслась, клуша?

- Не бойся - не похудеешь.

Когда мы сидели за столом, он вдруг засмеялся и сказал:

- Знаешь, в разудалые девяностые охрана разрабатывала сложнейшие схемы по обеспечению моей безопасности. Чтоб меня не отстрелили конкуренты и не похитили вымогатели. И вот через столько лет меня все-таки похитили. И кто? Мелочь пузатая. Пипетка!

- Сам ты мелочь пузатая! Я довольно высокая, и живот у меня плоский.

- Плоский? Точно? Дай посмотреть! - Забелин потянулся ко мне и попытался задрать майку.

- Я в третий раз уху разогревать не буду.

- Разогреешь и в четвертый! Или ты думаешь, что, будучи в заложниках у такой сексапильной особы, я не воспользуюсь ситуацией? - ухмыльнулся он, стягивая с меня майку. - Пойдем голенькими полежим - пообнимаемся?

- Час назад лежали!

- Думать надо было, прежде чем такое устраивать. Я ведь тебя теперь заебу.

И действительно заебал. После, когда я лежала у него на плече, он погладил меня по голове и сказал:

- Отпусти.

- Неа.

- Ну и не надо. Я и здесь вполне прилично устроился. Если ночью вдруг проснешься от того, что я тебя трахаю, не пугайся. Спи себе дальше, а я сам все устрою.

- Скотина, - я рассмеялась и щелкнула его по лбу.

Глава 18

Пока я готовила завтрак, Забелин рассматривал в кабинете коллекцию Мишкиных гоночных машинок.

- А чем занимался твой мужчина? - спросил он, зайдя в гостиную.

- Бабки отмывал.

- А это кто? - Андрей протянул мне фото: Мишка и Макс на гонках «Формулы-1» в Монте-Карло.

- Мишка с другом.

- Тоже отмывальщиком?

- Ну да.

Забелин сел за стол и уставился куда-то в одну точку, пощипывая нижнюю губу.

- Почему ты уволилась из «Рудчермета»?

- После ухода Тейлора не стало фронта работы для переводчика. А что?

- Он ушел именно с твоей подачи. Не так ли?

- Ты и об этом знаешь?

- В своей компании я знаю обо всем.

- Тейлор сболтнул лишнего - я, как полагается, доложила в службу безопасности. Разве неправильно? - Я поставила перед ним тарелку с яичницей. - И вообще, отстань со своими дурацкими распросами. Ешь давай.

- А Фролкина ты хорошо знаешь?

- Постольку-поскольку. Это что, допрос с пристрастием? - Я уже начала дергаться. Мне было непонятно, куда он клонит.

- Считай, что так.

- На каком основании?

- На том основании, что на прошлой неделе я видел в «Марио» Фролкина в компании вот этого молодого человека, - Забелин указал пальцем на Макса.

Угадайте, какая у меня была первая мысль в тот момент. Правильно! Я подумала: «Это пиздец!» Однако я всегда умела держать удар.

- Ну, видел и видел. Я-то тут при чем? Где мои сигареты?

- На журнальном столике. Мальвина, я жду.

- Чего?

- Откровений.

- Я люблю тебя. Куда уж откровеннее?

- «Я люблю тебя» - это твой новый рингтон? Хватит прикидываться шлангом. Рассказывай.

- Мне нечего тебе сказать.

В доказательство я посмотрела ему прямо в глаза. Со всей искренностью и честностью, на которую только была способна. Это его не убедило. Странно, на всех остальных действует безотказно.

- Если не хочешь говорить сама, может, послушаешь мою версию? - уплетая яичницу, спросил Забелин. Несмотря на серьезность момента, у него был отменный аппетит.

- Отчего же не послушать? Люблю фэнтези.

- Некоторое время назад одна молодая и красивая особа устраивается в «Рудчермет» переводчиком. Невооруженным глазом видно, что эта самая особа материальных проблем не испытывает. Назревает вопрос: зачем вообще ей понадобилось работать?

- Ее заебала dolce vita, и ей захотелось самореализоваться.

- Допустим. Только вот ни намека на стремление к самореализации она не проявила.

Напротив, демонстрировала исключительно ресторанно-магазинные интересы. В офисе появлялась ближе к обеду. В этом я убедился лично.

- Ей было одиноко дома и хотелось находиться среди людей. А рвать на работе жопу на британский флаг она была не готова.

- Что ж. Звучит вполне убедительно. Есть такой тип псевдонезависимых женщин, которые, будучи до мозга костей содержанками, ездят на своих новеньких иномарках в офис за зарплату в сорок тысяч рублей. Типа «я работаю». Но в нашей ситуации есть одна загвоздка.

- Какая?

- Переводчица доносит на своего шефа, и его увольняют.

- И что?

- Ничего. Только почему она не осталась работать в «Рудчермете» после ухода Тейлора, если ей так одиноко дома? Наверняка же предлагали остаться.

- Предлагали, но к тому моменту она уже наработалась.

- Ах, типа ветреница, да? Типа я вся такая внезапная? - засмеялся Забелин.

Хотя лично я ничего смешного в этом разговоре не находила. Если честно, внутри у меня все похолодело.

- Так бывает.

- Возможно, я бы это и схавал, если бы не фото. А так не могу. Извини. Сколько тебе заплатили?

Включать дуру дальше было бы неуважением к собеседнику, и я ответила:

- Это тебя не касается.

- Может, и так. Но одно я понял совершенно точно: Фролкин и этот тип отмывают за моей спиной мои же бабки, и за это я их посажу.

- Твое право.

- Возможно, я посажу и тебя.

- Не получится. Я всего лишь оказала услугу, за которую мне хорошо заплатили. Это не совсем этично, но вполне законно.

- Не совсем этично, говоришь? А по-моему, это подло.

- Не гиперболизируй. Я хотела заработать. И только. Как твоя Елена. Ее ты не осудил.

- Ее я и не любил.

- Это признание в любви?

- Неважно.

- Хочешь поиграть в обманутую добродетель? Ну давай. Только кто тебя обманывал? Я? Между прочим, со мной рассчитались не твоими деньгами.

- Не суть. Ты - одна из тех, кто навредил моему бизнесу. Это для тебя «Рудчермет» - некая абстрактная хуевина, а для меня дело всей жизни, - процедил Забелин. - Накануне private placement мне пришлось менять СЕО. Ты хоть понимаешь, какие могут быть последствия у этого шага?

- Надеюсь, не фатальные. Интересно, а ты понимаешь, что я ввязалась в эту историю еще до того, как узнала тебя?

- Мне показательнее другое: после того, как мы познакомились, ты промолчала. Я думал, ты безбашенная, открытая, смелая, а ты - обычная аферистка.

- Я действительно в тебя влюбилась.

- Настолько, насколько смогла. Чуть-чуть влюбилась, чуть-чуть заработала. Без фанатизма.

- У меня была возможность сохранить и тебя, и деньги. Я ею воспользовалась.

- И правильно! И рыбку съесть, и на хуй сесть умудрилась! Ай, молодец! - Андрей вскочил со стула и зашагал по комнате. -

Только теперь во главе моей компании стоит вор, а вторая смена гендира перед private placement нанесет непоправимый удар по репутации холдинга. И помимо всего прочего, этот мудила еще женат на моей сестре!

- Я тебе больше скажу: он не только женат на твоей сестре, но еще и в меня втюрился. До соплей. Предлагал уехать с ним за границу.

- Что?! - взревел Забелин и вплотную подошел ко мне.

- Не беспокойся: я отказалась. В тот момент я уже любила тебя.

- Лучше бы уехала, дрянь! Что мне теперь с тобой делать?

- Например, вместе посмотреть «Вики, Кристина, Барселона». Любишь Вуди Аллена?

- Ты в своем уме? Я должен ехать.

- Нет.

- Я должен ехать, блядь! Ты что, не понимаешь? Это мой бизнес! Моя семья! - Он уже орал.

- Я сказала: нет.

Андрей сел на диван, широко расставив ноги, и обхватил голову руками. Я подошла к нему, встала на колени и уткнулась носом в его ладонь.

- Это семья твоей сестры, а с бизнесом за выходные ничего не случится. Прости, но отпустить тебя сейчас - все равно что добровольно отрезать себе ногу. Я не могу.

Он поднял голову и посмотрел мне в глаза.

- А подставить меня ты смогла?

- Все было бы иначе, если бы ты не исчез. Или хотя бы ответил на мой звонок, а не приказал охраннику его скинуть. Я сидела в машине и видела, как ты отмахнулся от меня. Как от мухи.

- Я ушел от проблемы. Пьющая женщина - это проблема.

- Заладил! Нашел алкоголичку!

- Я разве назвал тебя алкоголичкой? Так, веселенькая бытовая пьяница, не брезгующая рюмкой за завтраком.

- Я могу вообще не пить. Спорим? - брякнула я не подумав, о чем тут же пожалела, потому что он ответил:

- Спорим. А на что?

- На поцелуй.

Моя уловка свести все к пустому трепу не сработала.

- Давай лучше на сумму твоего гонорара за Тейлора: если ты в течение года не возьмешь в рот спиртного, я заплачу тебе еще столько же.

Ух ты! Пожалуй, я рановато пожалела. Перспектива стать долларовой миллионершей мне показалась на редкость привлекательной. Что ни говори: выгоду можно извлечь из всего, даже из неприятного разговора о пьянстве.

- А если выпью, то что?

- Переведешь деньги на мой счет. Кстати, о какой сумме идет речь?

Oops! Передо мной встал выбор: рискнуть всем и удвоить свое состояние или назвать меньшую сумму. Например, половину того, что мне заплатил Макс. И тогда, если я выиграю, у меня будет семьсот пятьдесят тысяч, а если проиграю, останется хотя бы двести пятьдесят.

Вы бы что предпочли? А вот я нашла третий вариант:

- Мне заплатили два миллиона долларов.

- Не смеши!

- Могу подтвердить документально.

Я знала, о. чем говорю. На счету у меня было около шестисот тысяч, подаренный Алексом «Porsche» стоил тысяч сто восемьдесят (Забелину не обязательно знать, откуда у меня эта тачка), Светкина вилла на Тенерифе - лимон триста евро. Нормально!

- Я покажу тебе выписку с банковского счета. Большую часть суммы я уже потратила на новую машину и дом на Канарах. Тачка оформлена на меня, недвижимость - на подругу. Это чтобы твои безопасники не сунули нос куда не следует.

- Продуманная.

- Еще как!

За год сделаю два лимона баксов. Поди плохо?

Это дело надо отметить. Я достала из холодильника бутылку белого вина.

- Ты так быстро готова лишиться своих денег?

- А что, время уже пошло?

- Ну да. А вот я, пожалуй, выпью. Стресс, знаешь ли.

Бля! Теперь я смогу выпить только в одиннадцать часов двенадцать минут пятнадцатого июня две тысячи десятого года. И если то, что Забелин узнал Макса, - это пиздец, то 15.06.2010 - это полный пиздец.

Вечером Андрей сказал:

- Шла бы ты замуж за Мейтона.

- Ни за что.

- А ты отдаешь себе отчет, чем в свете сложившейся ситуации чревато твое упрямство в отношении меня?

Я собираюсь отправить за решетку твоего дружка и его сообщника. Если они узнают о наших с тобой отношениях, то поймут, кто их выдал. Ты сильно рискуешь.

- Не думаю. Ты ко мне привык и меня защитишь.

- После всех своих выходок ты действительно в это веришь?

- Да.

Он какое-то время молчал, потом выдал:

- Права, стерва. Зацепила ты меня чем-то.

- А чем именно?

- Не твое дело. Ты точно отменяешь свадьбу?

- Да.

- Хорошо. Теперь скажи: отмывка рудчерметовских денег - дело рук двух аферистов, Фролкина и этого, как его там?

- Макса.

- Фролкина и Макса. Или хорошо спланированная акция преступной группировки?

Я задумалась. Ответа у меня не было. Я общалась только с Максом, о Фролкине узнала случайно. О других лицах я ничего не слышала, но не факт, что их не было.

- Значит, так: если ты не выходишь за Мейтона, я забираю тебя с собой. И тебе придется ходить с охраной.

- Но я не хочу. Вернее хочу. Только с тобой, а не с охраной.

- Раньше надо было думать, когда ввязывалась в авантюру с отмывкой бабок и в любовную историю со мной.

- Блядь, но я не хочу с охраной!

- Понимаю: в такой ситуации твои шансы выпить втихаря сводятся к нулю.

Я передернула плечами и ничего не ответила, но подумала: «Хитрый, сука! Какой же он все-таки хитрый!» Перспектива alcohol-free year вгоняла меня в состояние унылого говна. Видимо, мои мрачные мысли отразились у меня на лице.

- Бедненькая! Хочешь чайку? Зеленого? С жасмином? - оскалился в улыбке Забелин, нагло потягивая вино.

- Отвали!

- Я на полке видел какаву. Сделать?

Вместо ответа я швырнула в него тапком.

А ему хоть бы что: ржет себе не переставая.

- Я выдержу! Вот увидишь! Назло тебе выдержу! И заработаю два лимона!

На следующее утро Андрей сказал:

- Собирайся, ты переезжаешь ко мне. Долго уговаривать меня не пришлось. На слове «переезжаешь» я уже кидала вещи в чемодан. Собралась я быстро. Как пожарный. Я не верила своему счастью и боялась, что он передумает.

Потом мы открыли окна, и очень быстро наши сигналы были замечены боди-гардами.

- Профессионалы, - с гордостью сказал Забелин. - Не сводят глаз с квартиры, куда вошел хозяин.

Дверь нам выламывали ребята из МЧС. Долго выламывали.

- С жиру, блядь, бесятся, - сказал один из них после того, как нас все-таки открыли.

Андрей попросил начальника своей личной службы безопасности сесть с нами в салон и по дороге рассказал ему об афере.

- Отберешь для Мальвины Олеговны охранников, а пока она не будет покидать территорию участка. И найди нового безопасника. Дымченко, блядь, совсем мышей не ловит, раз пропустил такую подставу. - Забелин опять завелся и метнул в мою сторону гневный взгляд.

Я сделала вид, что происходящее не имеет ко мне ни малейшего отношения. Отойдет. Зря я так думала!

Из «Записок» Забелина

Догадка о разводке

Я уже давно людей не сужу, и не судим буду (надеюсь). Всякого хлебнул и иллюзий лишился начисто, но этот паскудник Фролкин даже меня удивил и возмутил.

Он ведь меня натурально использовал, цинично и холодно трахнул per аnи. И это при том, что я доверил уроду свою сестру! И еще поражает: он даже хуже, чем я, хотя с некоторых пор был уверен, что я достиг крайней степени падения.

Хорошо, схаваем и этот урок, хотя зарекся уже от таких испытаний. Ладно, падла Фролкин, разберемся… Подумаю, придумаю и исполню. Мало не покажется. И остальная кодла тоже свое получит.

Стоп. Ишь, моча в голову ударила. Нет, на первом месте private placement. И со справедливой карой мы охолонем. Мы ее в бизнес-план впишем.

И эта паскуда жизнерадостная. Она что, думает, что все сойдет с рук? Любовь-морковь? Нет, такие вещи я не прощаю никому. Точно, решил.

Моя охрана была еще не сформирована, поэтому я целыми днями бесцельно слонялась по Забелинскому дому, изнывая от тоски. Андрей приезжал поздно. Как правило, голодный и всегда злой. И ничего мне не рассказывал. Ни о себе, ни о «Рудчермете», ни о том, что происходит с Фролкиным или Максом.

- Ты решила вопрос с Мейтоном? - как-то спросил он.

- Да. По телефону. У меня же нет возможности выйти.

- Сама виновата. Связалась с грязным делом - будь готова к последствиям.

- Когда у меня будут бодигарды?

- Когда их отберут и они пройдут все тесты.

Я откинулась на спинку дивана и закрыла глаза. Вот и сбылась мечта идиота: я живу вместе с Забелиным. И что? Одно из трех: он меня либо не замечает, либо трахает, либо упрекает. Заебись как весело!

А может, я поторопилась? Бросилась в жизнь этого человека, как в омут с головой.

Совсем его не зная, не понимая, не чувствуя. А ведь мы такие разные: Андрей нелюдимый, любит теннис, слушает джаз; я общительная, обожаю моду и покупаю диски Тимати.

И все бы ничего, но он меня совершенно не уважает. Глупо думать об уважении, если живешь с русским «форбсом», правда? А вот я думала. Постоянно. И все чаще и чаще мысленно возвращалась к своей прошлой жизни, в которой не было места уязвленному самолюбию, попыткам оправдаться, вынужденному одиночеству Я даже со Светкой не могла поговорить по душам: мой телефон был на прослушке.

Светка… Трахается себе с милашкой Реем, слушает его песенки, глушит коктейли у бассейна и этим счастлива. А я вечно трезвая и живу под девизом: «Лучший собеседник - это книга». Вспомнилось четверостишие, выученное еще в школе на одном из первых уроков английского:

We are good friends,

Му books and I,

We have such fun,

My books and I.

Тьфу, блядь! Меня передернуло, и, открыв глаза, я посмотрела на Андрея. Он писал кому-то sms.

Ревность! В последние дни она стала настоящим кошмаром. Да, я добилась своего - мы живем вместе, но есть один нюанс: у него осталась своя жизнь, а у меня нет. Вот сегодня он приехал домой в одиннадцать. Где он был? На работе? А может, в ресторане с Еленой, Любой или с кем-то еще? Кому он отправляет sms после двенадцати ночи? И не одну!

- Подушечку большого пальца в кровь не собьешь? - спрашиваю я.

- А тебе-то какое дело?

Вот так всегда. Ничего другого я и не ожидала. Встать, что ли, послать все на хуй и уйти? Но ведь я буду по нему скучать. Несмотря на его неприкрытое хамство и вечную раздражительность, я любила этого мужчину. А он злился. То ли на себя, то ли на меня, то ли на нас обоих.

- Я спать, - поднялся Андрей.

И он действительно ушел спать, ничуть не заботясь о том, пойду я с ним или нет.

Ну когда же все это кончится? Может, после того, как он решит проблему с отмывальщиками?

Ладно, не буду об этом думать. Я тоже пойду спать. После секса он на несколько минут становится добрее, и я ни за что на свете не хочу пропустить эти минуты.

Через два дня у меня появилась охрана, помощница Марина (тридцатилетняя жердь, аккуратная и деловая до блевотины) и «Visa Platinum», которую Забелин выдал мне со словами:

- Теперь ты живешь со мной, и поэтому твоя персона стала необыкновенно интересна общественности. Будь добра, не давай пищу для пересудов. Помощница будет вести твой график, при необходимости согласовывая его с моим. График утверждается руководителем твоей личной службы безопасности. И никаких «но»!

Это было во вторник. А в субботу к нам приехала сестра Андрея Мила, дробненькая брюнетка лет тридцати пяти.

- Так это из-за тебя мой дурень голову потерял? - насмешливо спросила она, уставившись на меня узкими и чернющими, как у Забелина, глазами.

- Кого вы имеете в виду: брата или мужа? - не растерялась я. Мне было известно, что Андрей рассказал ей про Фролкина все, в том числе и про его душевные привязанности.

- Я имею в виду мужа, - усмехнулась Мила, зажав между тонкими пальцами сигарету, которую она повертела в руках и отложила в сторону, так и не прикурив.

- И пожалуйста, давай на «ты». Я не такая древняя, как мой брат.

В ответ на это Забелин показал ей fuck и вышел в погреб за вином. Мила пила красное.

- У меня к тебе дело, - сказала она, как только мы остались одни.

- Я слушаю.

- Давай завтра встретимся в городе.

- Так просто не получится. Мои встречи фиксируются в графике, а их место и маршрут проверяются службой безопасности. В лучшем случае мы сможем увидеться через пару дней.

- Вот блядь! Опять у братца паранойя! Ладно, я попытаюсь договориться с ним о том, чтобы завтра мы с тобой поехали по магазинам.

- Ну попробуй, - ответила я, не очень-то веря в успех затеи.

И оказалась права. На просьбу сестры Забелин отреагировал крайне резко:

- Будешь просить Мальвину заступиться за своего мудака? Думаешь, не знаю, что ты с ним виделась? Я, кстати, собирался с тобой поговорить по этому поводу.

- Уже доложили?! - возмутилась Мила. - Как же ты меня достал!

Может, Глеб и стал смотреть на сторону из-за твоей непрекращающейся слежки!

- Никто за ним не следил. Я доверял этому пидору: на тебе позволил жениться, финдиром сделал. И чем он мне отплатил? Кидаловом? Подставой?

- Ну оступился человек. С кем не бывает? Зачем ты за ним следишь?

- Затем, что он продолжает занимать пост генерального директора моего холдинга.

- Тогда пусть не занимает! Дай ему возможность уйти! Дай нам жить так, как мы хотим!

- Отлично придумано: подонок меня предал, а я позволю ему жить долго и счастливо. Да еще с моей сестрой. Хуй вам! - завелся Андрей. - И не забывай: помимо человеческих понятий есть бизнес. Я не могу отпустить его сейчас. Это слишком неразумно накануне private placement.

- Что станет с ним после покупки акций? - спросила Мила упавшим голосом.

- Он сядет.

- Я на пятой неделе беременности.

- Да ты что?! Сестренка! Наконец-то! - просиял Забелин.

- Так что будет с Глебом? Он отец ребенка, - настаивала Мила.

- Это ничего не меняет. Моему племяннику папаша-гондон не нужен.

- Мой племянник! Моя сестра! Все - мое! Мы все живем по утвержденному тобой плану! Между прочим, помимо того, что я - твоя сестра, я еще и жена Глеба, а ребенок внутри меня, он не только твой племянник, но и наш с Глебом сын. И если уж на то пошло, то он вообще не Забелин! Он - Фролкин! Как и я!

- Не говори глупостей! Ты - Забелина. И твой ребенок тоже. Все. Разговор окончен. Я - к себе, - обрубил Андрей и поднялся наверх, оставив меня наедине с расстроенной, готовой расплакаться Милой.

- Глеб тебе что-нибудь про меня говорил? - немного погодя спросила она.

- Про тебя - нет.

- А про кого говорил?

- Конкретно - ни про кого. Он как-то обмолвился о том, что его достала Забелинская семейка.

- Так я и думала. Брат всегда на него давил, вот Глеб и не выдержал.

- Не делай из него жертву.

- У вас с ним что-нибудь было?

- Ужин в ресторане.

- И все?

- Да.

- Значит, он был мне верен.

- Он был готов бросить тебя в любую минуту. О какой верности ты говоришь?

- Он с тобой не спал. Для меня это принципиально важно.

Я пожала плечами, но ничего не сказала. А что тут скажешь? Мила любила своего мудаковатого мужа и всячески его оправдывала. А я любила своего мудаковатого сожителя (ну не бойфрендом же его называть) и тоже всячески его оправдывала.

До тех пор, пока однажды, недели через две после этого разговора, я не залезла к нему в телефон и чуть не сдохла от обиды.

Мне очень понравился концерт. Спасибо за чудесный вечер

Отправитель:

Лена Переводчик

+ 7926…

Получено:

23:16:31 02.07.2009

Мы его скоро повторим. Если любишь итальянскую оперу, можем слетать в Ла Скала

Очень люблю

Хорошо. Я тебя понял. Сладких снов

И тебе

Сама не понимаю, как у меня хватило выдержки ничего ему не сказать. Притворившись спящей, я вскрывала себе мозг. Первой пришла боль. Где-то в области горла. Потом к ней добавилась обида. Где-то в области грудной клетки. Потом отчаянье. Встало колотым стеклом под закрытыми веками. А потом я приняла решение: Enough!

И вот я снова лечу в Лондон. Так и не дождавшись утреннего поцелуя и пары добрых слов за завтраком, оставив на кровати конверт с разрезанными пополам симкой и банковскими картами - негласными посланиями «Не ищи» и «Ты мудак!», которые, я уверена, он правильно истолкует.

Я сижу в салоне самолета и с кайфом пью свой первый бокал. Одураченные бодигарды остались в аэропорту возле туалета. Вспомнив, с какой тщательностью их отбирали, я усмехнулась. Охранники - они и есть охранники. Что с них взять, кроме бицепсов?

А я - молодец! Вернула себе главное - собственное «Я».

Прощай, Забелин! И не кашляй! Cheers!

Из «Записок» Забелина

Исчезла

А может, и к лучшему? Зато спокойно, да и утраченная свобода вернулась… свобода выбора… предвкушение интриги. Бодрит, бля… Как старый полковой конь, услышавший звук трубы… Ишь, ноздри раздуваются, глаз заблестел… конь… а скорее козел, если честно и между нами.

Да хер с ней, посмотрим. Никуда она не денется, приспичит - найду. А найду что-то еще - так уж и не приспичит, ну и досвидос. В любом случае в выигрыше.

Глава 19

Первую неделю в Лондоне я провела в воображаемых диалогах с Забелиным. Их суть сводилась к тому, что я, гордая и красивая, говорю ему, просящему и слезливому, «Нет!». Нет, не скучаю. Нет, не хочу. Нет, не люблю.

После того как моя самооценка подпиталась яркими картинами унижения этой твари, я начала мыслить более конструктивно.

Вначале я задала себе вопрос: нужен ли мне Забелин. Чтобы ответить, потребовалось не больше секунды. Да! Звонкое, как пощечина. Однозначное, как лозунг. Необратимое, как пуля.

Следующий вопрос был: «Зачем?» На него я незамедлительно выдала: «Люблю». И тут же себя одернула: что это - сентиментальность недоразвитой барышни или леность мысли?

Хотя какая, в принципе, разница? Ни то ни другое меня не красит.

И все-таки. Зачем? Только четко и логично. Без романтической шелухи и тупого упрямства. Ответить оказалось непросто. Вот такие примерно диалоги я вела с собой два последующих дня:

- Итак, зачем?

- Мне с ним хорошо в постели.

- А с другими было плохо?

- Нет, но с ним лучше.

- Если дело только в этом, найди хорошего трахаля и не парься.

- Забелин выдающийся. И дело не только в сексе.

- А в чем?

- У него есть власть, влияние, имя. И когда он со мной, мне льстит, что он - это он, а не серый Алеша Табуреткин.

- Эго свое питаешь?

- Да. И что?

- Ничего. Нормальный здоровый аргумент. Итак, секс и твое эго, жрущее только премиальных мужиков. Две до омерзения эгоистичные, но зато честные и весомые причины. Еще что-нибудь?

- Про предопределенность свыше и непонятную тягу друг к другу говорить?

- Уволь.

- Тогда все.

- Ну что ж, убедительно. Один вопрос: почему ты ни разу не обмолвилась о его деньгах? Ты же любишь деньги.

- Люблю. И мужиков с деньгами тоже люблю. Но он с самого начала оказался настолько ярче своих капиталов, что я о них как-то не думала. Еще вопросы?

- А может, тобой движет лишь тяга к запретному? Ведь Забелин постоянно от тебя ускользает.

- Не так банально.

- Но азарт же есть.

- Был. Поначалу. Когда я думала, что его можно завоевать. Потом поняла: он никогда не будет принадлежать ни мне, ни кому другому. Он никогда не будет взирать на меня с глуповатой улыбкой влюбленного. И слава богу! Мне вполне достаточно, чтобы он был где-то в пределах досягаемости.

- Он же тебя обидел!

- А я его предала. Мы в расчете.

- У тебя есть план?

- Да.

- Тогда приступай.

И я позвонила Гедасу.

Гедас. Лондонский литовец. Диджей-аферист. Бритый налысо блондин. Рисковый и сдержанный.

Красивый, как Бэкхем, и воспитанный, как наследный лорд. Породистый, одним словом.

Я с ним познакомилась в Лондоне, еще до Мишки. Он был старше меня на три года. Сначала мы вместе тусили. Проводили ночи в клубах, целовались на задних сиденьях непонятно чьих авто, просыпались голодными у кого-то дома, предпочитая завтраку тысячи поцелуев, часами принимали душ вместе, потому что больше негде было потрахаться. Короче, было прикольно.

Через некоторое время мы начали жить вместе. А вот это оказалось уже не так весело. Гедас резко разлюбил клубы и увлекся домашним барбекю с пивасиком в компании таких же полусемейных пар, как мы. Я продолжала клубиться со Светкой по субботам, но каждая моя вылазка сопровождалась его трехдневным нордическим молчанием. Потом появился Мишка. Ну а дальше вы знаете.

Р. S. И все-таки какое-то время мы с Гедасом были безумно влюблены друг в друга.

- Скажи, как ты умудряешься не менять номер телефона годами? - Я лежала на диване с закрытыми глазами и была чертовски рада услышать его «алло» с самым сексуальным в мире прибалтийским акцентом.

Молчание. Пять секунд. Десять. После чего осторожное:

- Ты?

- Я.

- Зачем?

- Вернулась.

- У меня жена.

- Гедас, я в Лондоне. Врубаешься?

- Дочке три года.

- Тогда положи трубку, и я никогда тебе больше не позвоню.

- Ты где?

- Дома.

- И где теперь твой дом?

- В Фулхеме.

- Знаешь, сколько лет прошло?

- Сколько?

- Больше пяти. Ты меня бросила тридцатого марта две тысячи четвертого года.

- Потому что двадцать пятого я влюбилась.

- Я догадался. И что теперь? Вы расстались?

- Он погиб.

- Извини.

- Ты не меняешься: все так же часто извиняешься ни за что.

- Сколько ты здесь пробудешь?

- Долго.

- Давай встретимся завтра.

- Сегодня.

- Я не свободен.

- Твои проблемы. Сейчас скину адрес. Жду тебя в восемь.

И я отключилась. Чего я хотела от него через столько лет? Любви? Секса? Пожалуй. Но не только. Я хотела делать с ним дело.

Гедас стоял на пороге с букетом желтых роз, завернутых в простую коричневую бумагу. Все как я люблю. В его глазах было смятение.

- Я надеялся, что ты подурнела. Стала толстой, как кит. Или еще что.

- Не стала. И что?

- Я пропал.

- У тебя есть время свалить, пока я буду делать «Дайкири».

- Уже нет. От тебя нужно было уходить быстрым шагом через пять минут после знакомства, не обмениваясь телефонами и не оглядываясь.

После коктейлей был ужин из китайского ресторана, потом - секс (не Забелин, конечно, но вполне себе), а потом Гедас позвонил жене и сказал:

- Юлечка, я сегодня не приеду домой. Нет, завтра тоже не приеду. Случилось. Мальвина вернулась. Я заеду на днях за вещами. Поцелуй Ассолю. И прости.

Он отбросил телефон (вообще-то не в его правилах бросаться чем-либо), как-то дико посмотрел на меня (слово «дикость» - это тоже не о нем) и сказал:

- В такие моменты я тебя особенно ненавижу. И особенно хочу.

- Гедас, не играй роль Хосе. Тебе не идут испанские страсти. Давай лучше вместе делать бизнес.

- Я боюсь с тобой что-либо затевать.

- Резонно. Тогда проваливай.

- Я уже позвонил жене.

- Читай по губам: ты мне нужен не только как партнер в койке, но и как партнер в бизнесе. Либо два в одном, либо - проваливай.

- Что за бизнес?

- Я хочу открыть самую пафосную и крутую дискотеку для русских в Лондоне. Мне нужны твои связи.

- Что значит - самую пафосную и крутую? Для олигархов, что ли?

- Или для их деток.

Вы, наверное, догадались, что я задумала. Правильно: сын Забелина учится в Лондоне.

- У меня нет доступа в эту тусовку, бэйб. Они пиздец какие закрытые. Но идея хорошая. Поэтому придется зайти издалека.

- Как?

- Сначала организовать дискотеку для русских лэйборов, раскрутить ее по полной, и тогда золотые детки сами к нам подтянутся. Посмотреть, что за тема. А мы им - private tables, private parties, в перспективе - закрытые дискотеки.

- Умничка! - Я расцеловала своего литовца. - Обожаю твою логику. Сколько времени займет подготовка к проведению первой дискотеки?

- Зависит от первоначальных вложений.

- Я хочу по минимуму, и чтобы ты был в доле. Так надежнее.

- Прошло пять лет, а ты все такая же продуманная.

Уже следующим утром Гедас приступил к поиску помещения для дискотеки, а я - к разработке концепции мероприятия.

Вот что у меня получилось:

Название дискотеки: «GAGARIN» (чтобы сразу понятно, что для русских).

Цель: привлечь внимание «деток», среди которых - сын Забелина. Через отпрыска заманить Забелина на дискотеку.

NВ! На дискотеках можно делать неплохие деньги.

Целевая аудитория: русские лэйборы в Лондоне, т. е. официантки, продавщицы, разнорабочие и пр.

Уровень: изначально все - fucking cheap, а там - видно будет.

Атмосфера: nostalgy (они все скучают по родине). И музыка должна быть соответствующей: что-нибудь наше, попсовое. «Винтаж», «Банд Эрос», «Бумбокс».

Через два дня мы поехали смотреть помещение (пока во второй зоне, что, в общем-то, тоже неплохо).

Лэндлорды - типичные англичане. Кэрол: лицо лошади, фигура тюленя, широкие мятые шорты.

Харви: высокий подтянутый блондин, одетый неброско и элегантно. Удивительно: как у таких вполне приятных мужчин встает на этих коров?

Хозяева захотели стопроцентную предоплату. Я предложила им другой вариант.

- Мы не платим за аренду, но весь алкоголь на дискотеках - ваш, и выручка, соответсвенно, тоже. Russian people drink vodka for breskfast, you know.

В глазах тюленихи мелькнули паунды и она быстро дала добро, даже не взглянув в сторону равнодушно отстраненного Харви.

- Почему ты отказалась от продажи алкоголя? Это же fucking big money, - спросил Гедас, когда мы вышли из здания.

- У тебя есть license на продажу спиртного?

- Нет.

- И у меня нет. Более того, нам ее никто не даст. А то, что эти английские лохи не допендрили, что у нас ее нет и быть не может, есть еще одно доказательство того, что тысячелетняя ебля внутри одной нации плохо сказывается не только на внешних, но и на умственных данных ее представителей. Нам бы по-любому пришлось просить их продавать алкоголь.

А так - еще и за аренду не платить.

- Ты умничка. - Гедас улыбнулся и обнял меня за талию. - Поехали - перекусим где-нибудь.

- Я хочу не где-нибудь, а на Канари Ворф.

- Все так же любишь бухать посреди ланчующих клерков?

- Ну да. Нравится смотреть, как они давятся минералкой без газа, потея в своих удавках или колготках, и понимать, что я - не они. Да и вообще - люблю Канари Ворф. Там много воды и стекла. По-моему, это красиво. Особенно на солнце.

В ресторанчике на открытом воздухе я заказала пасту с креветками и вино, а Гедас - beer, steak & chips.

- Хорошо, что не fish & chips. А то бы совсем обангличанился. - Я с удовольствием пригубила первый бокал. - Итак, кто нам потребуется из персонала?

- Три go go girls, две hostess и один бармен.

- А диджей?

- Я сам.

- О’кей. Займись подбором людей. Теперь по промо. Самый дешевый вариант лифлеты. -

Можешь прикинуть, сколько штук?

- Лэйборы в основном живут в Вулхамстоу. Во всех пабах этого района надо оставить штук по сорок.

- Не тупи. Наши потенциальные клиенты в пабах не зависают. Они лучше дома пивасика попьют. И дешевле, и курить можно.

- Что ты предлагаешь?

- Russian shops. Те, в которых на одной полке лежат DVD, соленые огурцы, пряники и прочие приветы с родины. В Лондоне их около сотни. Оставим в каждом по двадцать лифлетов. Итого две тысячи штук.

- Cool. - Гедас кивнул и поцеловал меня в шею. - Бэйб, ты только посмотри, как мне завидуют все эти офисные гондоны.

- Вижу. - Я рассмеялась и закинула ему на колени свои голые ноги. - Закажи еще вина, пожалуйста. Сколько сделаем entrance fee?

- Не больше десяти паундов с человека. Иначе - зажмутся и не пойдут. Телкам можно сделать дискаут: если три вместе - пусть заходят за пять каждая.

- С какого хера? Мы не charity.

- Девок должно быть много. Пацаны припрутся за еблей.

Я с одобрением посмотрела на Гедаса и спросила:

- На сколько посетителей можно рассчитывать в первую дискотеку?

- При самом плохом раскладе на пятьсот.

Я чуть со стула не упала.

- Ты серьезно? Так много?

- Абсолютно. В русском Лондоне все друг друга знают. Я уже своим литовцам сказал, те еще кому-то. Платяное радио.

- Сарафанное, - поправила я своего Бэкхема и улыбнулась. Нравился он мне. Красивый и умный. Хотя… Умный - это Забелин, а Гедас - он смекалистый. Что тоже неплохо.

Следующие две недели были busy. Мы мотались по Лондону как два угорелых кота. Гедас поднял старые связи, я наладила новые.

И вот мы сидим в итальянском ресторане: я, Гедас и два главаря литовской группировки в Лондоне - Айдас и Мариус.

Айдас - хрупкий «гламурный подонок», по-русски говорит охотно и почти без акцента. Мариус - его полная противоположность: молчаливый здоровяк со взглядом разомлевшего на жаре бульдога. Тупой и апатичный.

- От нас будет drug dealer - Паша Вертолет. Помнишь такого? - обращаясь к Гедасу, говорит Айдас.

- Это тот, что всегда в белой шапочке? - уточняет мой партнер.

- Точно. Чтобы в неоне выделялся. Вы его запускаете - мы вас крышуем.

- Я хочу процент с продаж, - неожиданно для окружающих заявляю я.

Почему неожиданно? Да потому что Гедас поперхнулся водой, а Мариус впервые за вечер поднял на меня свои печально-кровожадные глаза. Айдас на секунду задумался и так же неожиданно для окружающих выдал:

- О’кей, но не больше десяти.

Почему неожиданно? Да потому что Гедас опять поперхнулся, а Мариус теперь уже по-настоящему уставился на меня, и, по-моему, даже осмысленно.

- Договорились. Предлагаю выпить за успех нашего нового предприятия. - Я поднимаю бокал с вином, смотрю на своих компаньонов и думаю о Забелине. Это все ради тебя, сука! Ради тебя!

- Проституток будете выводить? - спрашивает Гедас у бандитов.

- У нас девки дорогие. Не для лэйборов, - отвечает Айдас.

- Модельные? - Я всегда думаю на шаг вперед.

- Зацени, - Айдас протягивает мне «iPHONE», и я отсматриваю несколько фото. Девки и вправду хороши: ногастые, грудастые, с кокаиновыми скулами.

- Мы их запустим позже, когда выйдем на новый уровень, - заключаю я и завершаю встречу.

А чего сидеть? Договоренности достигнуты, стороны довольны, пора по домам. Открытие «GAGARIN» Russian disco - через три дня.

По дороге Гедас молчит.

- Что с тобой? - спрашиваю я.

- За дочкой скучаю.

- По дочке.

- Не понял.

- Надо говорить: скучаю по дочке.

- Какая разница? - В его голосе слышится раздражение.

- Мне режет слух. Достаточная причина?

- Да. Но я скучаю.

- Поезжай и пообщайся с ней.

- Ты не понимаешь: я привык по вечерам с ней играть, ее целовать. Она такая интересная сейчас. Каждый день я что-то пропускаю, и это меня убивает.

- Возвращайся к семье. Я тебя не держу.

- Я знаю.

Остаток пути мы проехали, не перекинувшись ни словом. Гедас остановил машину возле моего дома. Я вышла. Он остался на месте.

В квартире было неприятно тихо. Литовца я не любила, но без него одиночество ощущалось острее. И все-таки это не повод для расстройства. Даже если Гедас сейчас отвалится, бизнес не пострадает. Механизм уже запущен.

Я подошла к окну и закурила. Машина стояла внизу. Я пошла спать.

Он пришел в четыре утра и лег рядом.

- Я не смог от тебя уехать.

- Ну и хорошо.

- Я люблю тебя, детка. Я очень тебя люблю.

- Ну и хорошо.

- Что?

- Я имела в виду - я тоже тебя люблю. Спи.

И он заснул. А я проворочалась до утра, представляя свою следующую встречу с Забелиным.

В день открытия дискотеки мы встали поздно. Долго и с удовольствием занимались сексом, потом так же долго и с удовольствием завтракали клубникой с шампанским и целовались.

Целоваться было приятно, но через какое-то время мне это наостоебенило, и мы поехали еще раз проверить, все ли готово к открытию.

Аппаратура была в порядке, бар забит выпивкой, танцпол и туалеты идеально чистые. И все это при нулевых инвестициях. Круто, правда?

Из персонала первыми подъехали танцовщицы. Все трое - длинные, худые, загорелые, в микроскопических шортах и топиках. Гедас выдал им по таблетке экстази:

- Можете принять перед началом дискотеки. Бабки получите после. Увижу, что бухаете, - вышвырну на хуй.

Бармен оказался высоким брюнетом Митей из Новороссийска. У Мити была модная стрижка, обворожительная улыбка и блядовитый взгляд. С первых же минут знакомства он обрушил на меня водопад сексуальных, но не пошлых шуток, заставив желваки Гедаса ходить ходуном от ревности.

- А жену свою ты тоже ревновал? - спросила я.

- Нет. Она достойна доверия.

- А я, значит, недостойна?

- Ты достойна другого, - ответил он и провел ладонью по моей щеке. - Моей любви.

Мне хотелось закричать: «Я не хочу твоей! Я хочу его! Его любви! Забелина!» Вместо этого я склонила голову ему на грудь и, выдержав паузу, постояла. Из вежливости. Или из благодарности. Не суть.

Народ начал подтягиваться не по-московски рано: уже к одиннадцати в зале было человек двести. Я стояла на FC и приветствовала гостей, время от времени поднимаясь на танцпол, где Гедас крутил транс, чтобы people расслабился и пропустил по стаканчику.

К двенадцати у входа собралась большая толпа русских и прибалтов, желающих пройти внутрь. Выставленные лэндлордами латиносы в темных куртках с надписью «Security» пропускали далеко не каждого.

Я же всем улыбалась и разводила руками: дескать, sorry, guys, но решение не мое. Попробуйте в другой раз.

К часу на красном «ягуаре» подъехали Айдас и Мариус. У Айдаса лихорадочно блестели глаза, и он трещал без остановки.

- Иди посмотри, как там наверху, - сказала я, чтобы от него отделаться. Закинутся, блядь, коксом, а потом их прорывает на поговорить.

Я стояла на ступеньках и разглядывала публику. Девчонки были гламурненькими, ребята - с поставленными гелем чубчиками.

С некоторыми из входивших я заговаривала.

- Привет. Я Мальвина. Вам у нас нравится?

- Сууупер! - в один голос отвечают две миниатюрные блондинки в похожих туниках. - Мы Настя и Вика.

- А чем вы занимаетесь в Лондоне?

- Модельным бизнесом.

Я смотрю на их неухоженные руки и понимаю, что девчонки работают официантками в забегаловках и в их обязанности входит мытье посуды.

- Молодцы! Удачи! Веселитесь!

Я отхожу в сторону и вижу группу симпатичных литовцев: все рослые, светловолосые, накачанные. Эти слишком молодые (на вид не больше двадцати двух), чтобы хорошо говорить по-русски.

- Hi. I’m Malvina. Do you like it here?

- Fab. Do you know where I can buy some gashish?

Я показываю взглядом на парня в белой шапочке и с улыбкой говорю:

- See you guys.

- Yeh. Cool. Thanks.

Ребята явно из работяг. Днем на стройке, вечером - в спортзале, по выходным - пиво, легкие наркотики и секс. Наши клиенты.

Кто-то подходит ко мне сзади, обнимает за талию и орет в ухо:

- Здесь реально круто. Ты молодец, Мальвинка. У нас сегодня хороший profit!

Опять Айдас, блядь!

- Я рада. Останешься на after party?

- Да! - отзывается он с готовностью и удаляется в сторону танцпола.

К трем веселье начинает угасать, и Гедас снова врубает транс. В углах жмутся целующиеся парочки. Я дико устала, хочется снять туфли и поехать домой. Но еще не время.

В четыре мы отпускаем go go girls.

В пять закрываемся.

Продано восемьсот тринадцать билетов. Восемь тысяч фунтов. Вычитаем две, потраченные на лифлеты, и триста - на зарплату персоналу: по пятьдесят - танцовщицам, сто - бармену и по тридцать - хостес. Прибавляем полторы штуки (десять процентов с продажи наркотиков). Получаем: семь тысяч двести фунтов чистой прибыли. И это только первая дискотека!

На after party мы собрались в небольшом зале с красными диванами по периметру. У стены - стол с выпивкой и закусками. Приглашенных - человек двадцать: несколько не самых известных, но зато настоящих моделей; Айдас, Мариус и другие литовские бандиты; риелтор Арсен в сопровождении умопомрачительной блондинки; парочка диджеев, которых мы решили ангажировтаь на следующие дискотеки; ну, и я с Гедасом.

Моей целью был коротышка Арсен. Именно с его помощью покупали или арендовали лондонскую недвижимость сильные мира сего. Улучив момент, когда он остался один, я подошла к нему:

- Арсен, вам у нас понравилось?

- Неплохо. Очень даже неплохо.

- Приходите к нам еще. Я собираюсь сделать VIP-зону, в которой для вас всегда будет зарезервирован стол.

В яблочко: при слове «VIP» глазки у парня заблестели и по его лицу распласталась самодовольная улыбка. И это неудивительно: человек, у которого на одной руке надеты золотые часы и массивный золотой браслет, явно поведется на подобную уловку.

- Спасибо, дорогая. Очень рад. Вы прелесть. Если вам потребуются услуги риелтора, обращайтесь, - ответил он и полез в карман пиджака за визиткой. Как и многие армяне, Арсен любил выглядеть солидно и костюм носил всегда. Даже под утро на after party.

Домой мы поехали, когда на улице уже вовсю светило солнце. Помню, как сказала: «Я не могу больше пить» - и, сбрасывая на ходу одежду, завалилась в кровать. Проснулись мы вечером. У Гедаса было больше трехсот сообщений на тему: «Круто вы замутили. Нам понравилось».

Unbeliyable. It’s fucking unbelievable but it’s true.

Глава

20

Через месяц я была одним из самых известных и обсуждаемых персонажей русского Лондона.

- Ты стала лицом тусовки, - обмолвился как-то Гедас за завтраком и опять ушел в себя. В последнее время такое с ним случалось часто.

- О чем ты думаешь? - спросила я.

- Ни о чем. Просто ем, и все.

- Не хочешь - не говори. Поехали в «Glass House». Хочу посмотреть помещение.

Мы уже достаточно раскрутились, чтобы подумать о переезде, и «Glass House» - многоуровневый дискотечный комплекс в первой зоне - оказался идеальным вариантом. Там было больше места и больше возможностей.

Мы сняли весь второй этаж, состоящий из нескольких залов. В одном мы собирались крутить поп, в другом - транс, в третьем - техно или еще что-нибудь, в четвертом была сцена, шест и private rooms. Это территория Айдаса. Там его девки будут танцевать стриптиз, и не только. Мы договорились, что он нам отстегивает двадцать процентов с выручки со стрип-зала плюс делает lisence на продажу спиртного.

Для меня этот переезд был не только шагом по расширению бизнеса, но и возможностью подобраться к сыну Забелина. На наших дискотеках уже мелькали более-менее успешные русские: торговцы недвижимостью, рестораторы, галеристы. В общем, взрослые состоявшиеся дядьки. Но мне нужны были студенты. А студенты должны были подтянуться в Лондон к началу учебного года, т. е. в середине сентября, и встретить их я намеревалась во всеоружии. Дабы детки не заскучали и не убежали.

«Glass House» принес нам бешеный успех. VIP раскупался влет. Каждую неделю я лично сканировала столы, чтобы не пропустить Забелина-младшего.

И не пропустила!

В первую же субботу после начала занятий в LSE Арсен (недаром я держала для него VIP) привел к нам группу молодежи, по отношению к которой слово «золотая» прозвучало бы оскорбительно. Золото слишком дешево стоит по сравнению с тем, как были упакованы эти детки.

Детки расположились за столом риелтора и заказали напитки на сумму, равную стоимости недорогого, но приличного автомобиля.

- Кто есть кто в этой тусовке? - спросила я Арсена, когда тот спустился на dance floor.

- Отпрыски политиков и бизнесменов.

- А поконкретнее?

- Блондинка в золотом топе - Лиза Гаймановская, справа от нее - Толик Краммер, высокий брюнет в белой майке вообще пиздец - Илья Забелин. Рядом с ним - Олег…

Дальше я уже не слушала. Сын Забелина здесь! Больше меня ничто не интересует.

- Познакомь с будущим России, плиз, - попросила я.

- Да не вопрос.

Мы поднялись наверх. Пьяноватые детки встретили нас радушно.

Арсена они принялись горячо благодарить за то, что он привел их в «такое клевое место», а узнав, что я являюсь совладелицей и идейным вдохновителем проекта, пришли в полный восторг и усадили меня за стол. Умудряясь болтать со всеми вместе и с каждым по отдельности, я разглядывала Забелина-младшего, стильного парня лет двадцати. Он был красив, но красота его была не такая хищная, как у отца. Илья вполне мог сойти за звезду какой-нибудь мальчуковой поп-группы, по которому сходят с ума миллионы малолеток. Я заметила, что «сынок» бухает не мелочась, но глазки у него при этом ясные, без кокаинового блеска.

Наутро после дискотеки я спросила Гедаса:

- Ты едешь в Брайтон?

- Еще не знаю, - вяло ответил тот.

Задолбал кобениться! Хотя… Что мне, собственно, до его настроения? У меня появилось дело, которое я полюбила и которое, помимо морального удовлетворения, приносило неплохой доход. Сами посудите: на прошлую дискотеку пришло около трех тысяч человек, в том числе и Илья Забелин. А раз пришел сын - значит, можно рассчитывать на скорую встречу с отцом.

Я вышла из гостиной собирать сумку. Гедас последовал за мной.

- Уже выезжаешь? Постой! Я с тобой!

- Уволь! Меня достала твоя меланхолия! Я хочу отдохнуть одна.

Он схватил меня за руку и молча потащил к кровати, на которой спустя минуту так же молча и упрямо меня трахал. Когда он кончил, я спросила:

- Это все?

- Все.

- Возвращайся к семье, Гедас. Ты ведь из-за этого не в себе?

- Я уже ничего не понимаю. Я запутался.

- В общем, так: я еду в Брайтон на три дня, а ты оставайся здесь и решай, что тебе делать дальше.

В Брайтоне, как всегда среди недели, народу было мало. Я гуляла по берегу, читала и спала. А вернувшись, обнаружила Гедаса совершенно пьяным. Судя по батарее пустых бутылок, он жестко бухал с момента моего отъезда.

Когда он протрезвел (а случилось это только к обеду следующего дня), я спросила:

- В чем причина твоего пьянства?

- В тебе.

- Тогда уходи.

- Я без тебя подохну.

- А без дочери не подохнешь?

- А без дочери я сопьюсь. Это замкнутый круг.

- Если все действительно так, то пойди, блядь, и застрелись. Только не выебывай мне мозг, плиз.

- Ты жестокая.

- А ты слабак.

Он подскочил ко мне и наотмашь ударил по лицу. Я пошатнулась, но не упала.

- Никогда не называй меня слабаком, сука! Никогда! Тебе понятно?

Из моей губы потекла кровь, а он все орал и орал:

- С кем ты была эти три дня, тварь? С кем ты была?

И только сфокусировав взгляд на моем лице, Гедас перестал орать. Лучше бы орал, потому что следующая сцена была еще омерзительнее. Он сел рядом со мной на диван и, по-собачьи заглядывая в глаза, начал причитать. Непонятно откуда взявшимся высоким голосом.

- Детка, тебе больно, да? Детка, прости. Дай посмотрю. - Он метнулся к холодильнику и притащил лед. - Вот. Дай приложу. Я аккуратно. Больно, да? Какой же я идиот! Я готов руки себе отрубить!

- Так отруби. - Я отпихнула его и встала.

Зайдя в ванную, я посмотрела в зеркало. Черт! Верхняя губа распухла, но, слава богу, серьезного рассечения нет. Кожа немного треснула, и все.

- Говнюк! Послезавтра дискотека. Куда я с таким фейсом?

- Я что-нибудь придумаю, бэйб.

- Уже придумал. Уебывай.

- Я никуда не уйду.

- Тогда уйду я.

Он схватил меня за руку, но, наткнувшись на мой взгляд, отшатнулся.

- Еще раз ударишь?

- Нет.

- Давай домой. К семье. Иначе совсем оскотинишься.

Он заплакал. Я тоже. Он - от безысходности. Я - от обиды.

- Никогда не думала, что окажусь в ситуации, когда любовник будет бить меня по роже.

- Никогда не думал, что буду настолько слаб, что ударю любимую женщину.

- Все. Хватит соплей. Уезжай, плиз.

Он свалил только под утро. После того, как по молекулам вынес мне мозг. Нытьем, разговорами, предложениями «начать все сначала». Оставшись одна, я еще раз осмотрела губу. Губа выглядела диковато, и в этом, как ни странно, была своя сексуальность. Я умылась и решила, что, несмотря на лихой внешний вид, дискотеку не пропущу ни за что.

И это была судьба. Вы сейчас поймете, о чем я.

Вплоть до субботы Гедас забрасывал меня звонками и эсэмэсками. Тупыми и однообразными. «Я тебя люблю» вперемешку с «Нам надо поговорить» и «Прости». Я терпеливо отражала все его атаки одной фразой: «Мы партнеры по бизнесу. И только». Я была абсолютно спокойна и уверена в себе. Это настроение не покидало меня до начала дискотеки.

В тот день я с особой тщательностью подбирала свой outfit. Наконец мой выбор пал на роскошное длинное платье из темно-синего шелка и красные туфли на шпильке. Мои запястья украшали массивные браслеты. Небрежно разбросанные по плечам волосы, как будто я только что из постели, припухшая верхняя губа, как после многочасовых поцелуев.

Очень чувственный получился образ.

Итак, я подхожу к барной стойке, и Митька делает мне «Дайкири». Народищу - не протолкнуться. Здесь все: работяги, аферисты, бандиты, бизнесмены. Есть даже группа англичан. Деток пока нет, но надеюсь, что будут.

Ко мне то и дело подходят люди и что-то говорят. Из-за громкой музыки я почти ничего не слышу, но делаю вид, что слышу, время от времени кивая и улыбаясь.

Гедас меня сторонится. Может, от стыда. Может, из-за того, что припер сюда жену. Зачем припер? Наверное, от растерянности. Или она сама приперлась. Невысокая полноватая блондинка. Миленькая и, как ни странно, при своих неактуальных внешних данных - невероятно стильная. А ничего девочка. Деловая. Вон как быстро втерлась в тусовку и по-хозяйски общается с гостями. И правильно. Она ни много ни мало жена совладельца дискотеки. Молодец!

Гедас много пьет. В какой-то момент он встает за диджейский пульт, и вдруг прокуренное пространство взрывается словами:

Я прошу, хоть ненадолго,

Грусть моя, ты покинь меня…

Толпа замирает. В воздухе - электричество человеческих эмоций. Эта песня - так по нервам. Так неожиданно. Так в тему.

Где-то далеко, очень далеко

Идут грибные дожди…

И тут кто-то вплотную подходит ко мне сзади. Не успеваю я обернуться, как моя рука с бокалом оказывается в плотном кольце жестких пальцев.

Хоть память укрыта

Такими большими снегами…

- Ну здравствуй, Мальвина Олеговна.

Вижу, преуспеваешь, - доносится до меня словно откуда-то издалека, хотя на самом деле я чувствую его дыхание. Он целует меня в плечо, а я стою, не оборачиваясь, и не могу вымолвить ни слова.

- «Cerruti 1881».

- Не понял.

- У тебя на все случаи жизни один парфюм, Забелин.

- Почему ты сбежала?

- Зачем ты приехал?

- За своими двумя лимонами. Знал, что ты без выпивки не сможешь.

- Вот блядь. - Я пытаюсь обернуться, НО он держит меня так, что пошевелиться практически невозможно.

- Я тоже рад тебя видеть.

- Как ты меня нашел?

- Сын рассказал, что в прошлую субботу отдыхал на новой дискотеке, хозяйка которой - русская девушка с необычным именем. То ли Белоснежка, то ли Золушка.

Забелин отпускает мою руку. Мы так и стоим: я как изваяние, он - сзади. Минуту стоим, две, десять. Видимо, есть в нас что-то такое, что заставляет окружающих держаться на расстоянии. А может, это его охрана отгородила нас ото всех. Я не помню. Помню, что он наконец обошел меня и встал напротив.

- Ну здравствуй, мартыхан.

- Что? Мартыхан? Так меня еще никто не называл.

- А я буду.

- Я не похожа на мартыхана. Я красивая. Как пантера.

- Красивая, но для меня ты будешь мартыханом, а пантерой оставайся для своих сопляков. - Он машет рукой в сторону Гедаса. Тот стоит метрах в пяти, скрестив на груди руки, и смотрит на нас в упор.

Мне не видно его глаз, но есть в его позе что-то отчаянно-бедовое, что-то такое, что позволяет Забелину многое понять.

- Любишь меня? - спрашиваю я.

- Еще не понял, но зверски хочу. Поехали ко мне.

- Нет.

В его глазах - изумление и даже растерянность.

- Как это?

- Ко мне.

- Что?

- Забелин, не тупи. Я говорю: поедем не к тебе, а ко мне.

- Вот черт! Что же мы стоим? Поехали быстрее.

Его движения становятся еще резче и нетерпеливее, чем обычно. Хотя куда уж нетерпеливее, кажется. Он берет меня за руку и превращается в настоящий толпокол. Бывают ледоколы, а Забелин - толпокол. Он идет настолько целенаправленно и уверенно, что перед нами невольно расступаются, пропуская вперед. И только сейчас я замечаю, что он без охраны. Надо же.

Кажется, Гедас почувствовал в нем какую-то нечеловеческую силу и отказался от мысли выяснить отношения. Я оглядываюсь.

Литовец стоит в той же позе. Только нет в нем больше лихости. Одна горечь поражения.

- Забудь о нем. Он тебе больше не нужен. Я приехал.

- Ты смотри какой талантливый! - восклицаю я. - Приехал. И что?

- Приехал - и пиздец. Ты моя.

- А я тебе нужна?

- Да.

- Зачем?

- Хрен его знает. Нужна - и все тут.

Забелин сам садится за руль черного купе SLК, а я закрываю глаза и впервые за многие годы говорю:

- Спасибо, Господи. Ты - настоящий друг.

- Что ты сказала?

- Не твое дело.

- Не хами, а то трахну по дороге.

- А может, я тебя?

Я расстегиваю молнию на его джинсах, просовываю внутрь ладонь и достаю член.

- Ты что творишь, ненормальная?

- Заткнись!

Я опускаю голову вниз и обхватываю член губами. Из груди Забелина вырывается короткий стон. Пожалуй, надо быть осторожнее, а то еще разобьемся на фиг.

Я ласкаю его медленно и нежно. Без фанатизма. Переодически поднимаюсь и даю указания, куда ехать. Когда мы подъезжаем к дому, он буквально выпрыгивает из машины, взлетает по лестнице и, как только за нами захлопывается входная дверь, разворачивает меня лицом к стене.

- Вот так, - шепчет он и начинает движения.

Сначала - глубокие и размеренные, потом - быстрые и яростные. После всего мы опускаемся на пол и лежим, не в силах пошевелиться.

- Наконец-то, - говорит он.

- Наконец-то, - говорю я.

- У тебя есть что-нибудь выпить?

- Два миллиона за рюмку арманьяка, и я тебе ничего не должна.

- Идет.

Он подходит к бару и наливает себе коньяку.

- Ты давно прилетел? - Я заползаю на диван.

- Сегодня.

- Когда улетаешь?

- Завтра. Мы улетаем завтра.

- Кто это «мы»?

- Ты и я.

- Ты что? Я не могу. У меня дискотеки.

Он обрубает:

- Это не обсуждается. Такой бизнес не для тебя.

- С какого хера ты так решил? - Я начинаю заводиться.

- Во-первых, ты совершенно точно сопьешься. Во-вторых, рискуешь оказаться в тюрьме, поскольку опять связалась с криминалом, - спокойно и уверенно отвечает он.

- Что ты несешь? С каким криминалом? - Я нервно озираюсь по сторонам в поисках сигарет.

- Вот. - Он берет с барной стойки пачку «Silk Cut» и протягивает ее мне. - Я навел справки, ты делаешь бизнес с бандитами. У тебя плохая репутация. Меня это не устраивает.

- Охуеть! Просто охуеть! - В попытке прикурить я ломаю две сигареты подряд. - Ты что о себе возомнил? Какое мне дело до того, что тебя устраивает, а что нет? Ты вообще кто?

Его лицо теряет расслабленное выражение и становится жестким. Он подходит ко мне вплотную, смотрит в упор, не моргая, и отчеканивает:

- Я - Забелин. Андрей Владимирович Забелин. Ясно?

- Да пошел ты на хуй, Андрей Владимирович Забелин, - выкрикиваю я. - Уебывай к своей Леночке. Летите с ней вместе в Милан или еще куда. Кстати, как там «Ла Скала»? Ей понравилось?

В его глазах - изумление. По-моему, несколько преувеличенное.

- Ты лазила ко мне в телефон?! - возмущается он. Тоже несколько преувеличенно.

- Лазила! И что?

- И у тебя хватает наглости мне об этом сообщить?

- Хватает!

- Ну и дура!

Он оставляет на стойке пустую рюмку и молча идет к выходу.

Bang! Дверь захлопывается. Я - к окну. В долю секунды поднимаю стекло вверх и кричу:

- Забелин - ты извращенец! Ты не можешь не убегать! Иначе тебе не интересно!

Он на секунду замирает. Не оборачиваясь, вскидывает в прощальном жесте руку. Садится в машину и уезжает. Чао!

И знаете что, несмотря на то что он опять слился, я нисколько не переживала. По правде говоря, я так часто его теряла, что стала относиться к его исчезновениям философски. Как к игре. Да и времени на страданья не оставалось: работа меня поглотила.

В пятницу вечером я приехала в «Glass House» проверить, все ли готово к новой дискотеке. С чувством удовлетворения прошлась по просторным залам. Мой! Мой бизнес! В стрипе сидел Гедас. Один.

- Привет. - Я подошла к нему и села рядом. - Как ты?

- Хуево.

- Может, по коньячку?

- Давай.

Мы выпили по коньячку. Потом еще. А потом подъехала его жена.

- Я за тобой, - объявила она Гедасу, метнув в мою сторону колючий взгляд.

- Юль, да расслабься ты. Присядь с нами, - ответил литовец. - Мы же здесь все свои.

Я невольно улыбнулась. У Гедаса иногда получается говорить забавные вещи. Особенно когда он делает это ненамеренно.

- Свои? Я и твоя любовница? - зло прищурилась Юля.

- А что? Я к вам обеим испытаваю самые светлые чувства. Мальвину люблю, тебя уважаю. Безгранично. - На слове «безгранично» литовец поднял вверх указательный палец и многозначительно на нас посмотрел. - Девчонки, а может? Ну, сами понимаете…

- Заткнись, придурок! - Юля вкатила ему подзатыльник.

- Ой! - по-детски вскрикнул Гедас.

После этого «ой» висевшее в воздухе напряжение рассеялось, и мы все втроем заржали. Выпив пару рюмок, женушка выдала:

- Знаешь, я все эти годы боялась твоего возвращения. А теперь даже рада, что так получилось. Иначе он бы до конца жизни промечтал о том, как бы вы чудесно жили вместе. А сейчас попробовал - и обломался. Как и пять лет назад.

- Ничего не обломался. Мне было хорошо. И тогда было хорошо, - заупрямился Гедас.

- О, да ты совсем напился, мой хороший. Поехали домой, баиньки. - Маленькая Юля умело подставило плечо высоченному Гедасу и повела его к выходу. - До завтра, Мальвина. И спасибо.

- За что?

- За дискотеки. Ему уже тридцатник, а он все диджеем по вечеринкам бегал. А у нас, между прочим, ребенок.

- Да пожалуйста. - Я пожала плечами и улыбнулась.

После того как они ушли, я позвонила нашему администратору.

- VIP на завтра весь раскуплен?

- Да.

- Зачитай список, на кого столы, плиз.

- Арсен, Айдас, Гончаров, Наджиев, Александр, Серый Волк какой-то, Постников, Геннадий…

Дальше я уже не слушала.

- Стоп! У тебя так и записано: Серый Волк?

- Да. Странно, правда?

- Ничего странного. Спасибо. Это все.

Я вспомнила переписку с Забелиным, которую вел от моего имени Денис. Я была - malvina_sweetcherry, а Забелин - ceryvolk.

Ну что ж, игра продолжается, а значит, все в порядке. Потому что пока мы играем, мы вместе.

Глава 21

Андрей действительно прилетел. И терпеливо дожидался конца дискотеки. Сидел один в своем VIPe и пил вино, свысока взирая на окружающих. Было заметно, что вся эта обстановка ему чужда.

В полчетвертого утра я решила, что могу спокойно уехать. Тем более здесь была Юля. Абсолютно трезвая и очень собранная. В отличие от меня, она относилась к нашему бизнесу не как к новой игруле, а как к реальному шансу вылезти из статуса лондонских маргиналов. И она вцепилась в этот шанс бульдожьей хваткой.

- Ты - звезда тусовки и должна остаться на after party, - неожиданно жестко потребовала Юля.

- Время от времени звезда должна быть unavailable, иначе у народа на нее замыливается глаз, - ответила я, внутренне посмеявшись над Юлиным наивным «звезда тусовки».

- Пусть Гедас заберет наш процент у Айдаса: десять с drugs и двадцать со стрип-зала. Эти бабки через администратора не проходят. По моим прикидкам, там должно быть не меньше пятерки.

- О’кей. Я пошла общаться с народом.

- Не переусердствуй.

- Что ты имеешь в виду?

- People любит меня, а ты - не я. Мое место тебе все равно не занять, а вот настоебенить можешь быстро.

- Суку включила?

- Нет, думаю о деле. Не опрощай бренд, плиз.

И знаете что удивительно? Несмотря на мое абсолютное отсутствие такта, Юля все поняла и ничуть не обиделась. Она любила деньги так же сильно, как их люблю я. Браво! По-моему, женитьба на этой девушке - большая удача в жизни Гедаса.

Отдав распоряжения и попрощавшись с оставшимися на дискотеке випами, я подошла к Забелину.

- Устал?

- Нет. Надоело смотреть на этот содом. Может, ко мне? А то опять меня разозлишь и я уеду, так и не натрахавшись вдоволь.

Достал! В полтинник ведет себя как ебарь-террорист! Хоть бы раз в общении со мной проявил интерес к чему-то помимо секса! Хоть бы раз спросил, как у меня дела! Скотина! Меня передернуло от возмущения, но я решила поднять этот вопрос позже, а пока взяла себя в руки и непринужденным тоном спросила:

- Что изменится, если мы поедем к тебе?

- Выгонять женщин не в моих правилах.

- О, это мне хорошо известно. Ты действительно не выгоняешь. Ты выживаешь. - Я подумала о том, каким равнодушным, бескомпромиссным и высокомерным может быть Андрей в совместной жизни, и тут меня накрыла настоящая злость. - Сволочь!

- Опять начинаешь заводиться? Вот глупый мартыхан!

- Не смей меня так называть! Я - успешная business woman, если ты не заметил.

- Ты - дура, имеющая непонятную тягу к сомнительным историям, которые могут закончиться тюремным сроком. Сколько у тебя тут дилеров?

- Тебя это не касается.

- Ошибаешься. До тех пор, пока мой сын учится в Лондоне и к вам захаживает, это меня касается напрямую. Здесь ему запросто предложат наркоту.

- Наркота - не семечки на базаре. Ее не предлагают. За ней сами приходят.

- Не важно. Я уже принял решение: вы закрываетесь.

- Что ты несешь?! Ты шутишь?!

- Нет. Ставлю тебя в известность.

Я чуть не выпала в осадок от такой наглости, а этот подонок преспокойно продолжал курить сигару.

- Можешь хоть миллион раз ставить меня в известность о чем угодно! - Я уже почти кричала. - Это никак не отразится на моих дискотеках! Они были, есть и будут!

- Предупреждаю, если проведешь еще одну дискотеку, я вас всех пересажаю.

- Как Фролкина и Макса?

- Фролкин пока на свободе. Не время еще. А вот второй уже в СИЗО.

- И меня посадишь?

- А чем ты отличаешься от своих подельников? Ты разве не в курсе, что у тебя тут торгуют наркотой и блядями?

- В курсе. Но мы никому ничего не навязываем. Наркотики и проституция - личное дело каждого.

- Правильно. Вы лишь обеспечиваете богатство выбора и делаете на этом деньги. - Он помолчал и добавил: - Знаешь, я думал, ты нравственнее.

- Ой ли? Кто это у нас тут о нравственности заговорил? Господин Забелин? - Я усмехнулась. - Лицемер! Самому-то убиенные по твоей указке не снятся?

- Заткнись, - прошипел Забелин. - Это бизнес.

- И это бизнес, - прошипела я, обводя рукой зал.

- Мне плевать. Я принял решение и его не изменю.

- Но это несправедливо!

Он заржал. Громко и нагло.

- Какая справедливость? Ты о чем? Правда всегда на стороне того, кто сильнее. А из нас двоих сильнее я. Понятно?

- Понятно. - До меня наконец дошло, что он не шутит. - А если я уберу проституток и наркоту, ты не будешь мне мешать?

- Во-первых, не уберешь, потому что твои так называемые компаньоны тебе этого не позволят. Они просто выкинут тебя из бизнеса, и все. В лучшем случае целую и невредимую. Во-вторых, все равно буду, потому что ты мне нужна. Рядом. Дома. В Москве. Каждый день. А не здесь. В Лондоне. По выходным. Усекла?

И вот тут, по идее, я должна была броситься ему на шею от счастья. Ведь он сказал, что хочет быть со мной. И я, конечно, этому обрадовалась. А как же иначе? Только почему-то мне стало грустно. Может, из-за дискотек. Может, из-за того, что Забелин вел себя как варвар, вторгшийся на мою территорию и устанавливающий там свои порядки. Однако меня тянуло к этому варвару, и я решила, что с проблемой собственного суверенитета разберусь позже. Главное - ввязаться в дело, а там как-нибудь вырулим. В общем, меня обуревали сложные чувства: радость, досада, готовность к борьбе. И поэтому, вместо того чтобы броситься ему на шею, я сдержанно ответила:

- Да.

- Тогда поехали. - Он положил на стол деньги.

- За счет заведения, - процедила я.

- Аттракцион неслыханной щедрости! - ухмыльнулся Забелин, но деньги так и остались лежать на месте.

Его особняк располагался в Белгравии - пожалуй, самом дорогом и престижном районе Лондона. Как и в московском доме, здесь было много пространства и мало вещей. Эмоциональная скупость Забелина проявлялась и в окружающих его интерьерах.

- Я очень люблю этот дом, - сказал он, когда мы вошли внутрь.

- Заметно. Вон как здесь все уютно устроил, - хмыкнула я, намекая на холодность обстановки.

- Ах, извините, дорогая Мальвина Олеговна, что не украсил к вашему приходу стены коврами с оленями и не расставил повсюду фарфоровых слоников. Вам бы так гораздо больше понравилось, не правда ли? - Андрей не на шутку развеселился.

- Вижу, ты на подъеме. С чего бы это? Перспектива траха?

- И это тоже, - легко согласился Забелин, открывая бутылку вина.

По его хитрому прищуру я поняла, что он меня дразнит. Умом поняла, но ничего не смогла с собой поделать и повелась на провокацию.

- Хочешь сказать, что у тебя нет ко мне никакого интереса, помимо сексуального?

- И это не так уж мало, заметь. А романтические истории про любовь - не более чем субъективный пиздеж. Объективен только член, - сказал Забелин, расстегивая ширинку. - Видишь, стоит. Значит, я тебя хочу. Значит, ты мне нужна. Он не врет.

- Ты ни разу не спросил, как у меня дела!

- Как у тебя дела? - взяв мою ладонь и вложив в нее член, спросил Забелин.