Мама волшебника? (СИ)

17

Я тяжело вздохнула и начала оттирать очередную закопченную стену. Дело было, хоть и не легкое, но мотонное и особого напряжения мысли не требующее. Из-за этого голова была свободна и потому в нее лезли всякие-разные мысли. Они роились и копошились в моем мозгу и не давали расслабиться.

— Ну и чего вздыхаешь? Спать не даешь? — Средняя голова Горыныча приоткрыла один глаз. — Колись давай…

— Да вот свободы лишить меня хотят… Замуж зовут, а я не хочу… Боюсь. — Я в очередной раз тяжко вздохнула.

— Ну и что? Что в этом плохого?

— Так свободы же у меня не будет… Все как-то насилкомя…

— А кому нужна та свобода?

Змей поднялся и уже все три головы внимательно на меня смотрели. Он облокотился на свой хвост и сложил коротенькие лапки у себя на кругленьком животе.

— Вот смотри. — продолжил он свою мысль. — Я вроде как и не свободен… Сижу тут в вольере. Но! — он поднял один из своих когтей вверх. — Меня кормят, ты у меня убираешь, интересные собеседники опять же… Пока на своих харчах бегал у меня живот к позвоночнику прилипал… А сейчас я на всем готовом — красота!

— Горыныч, но как же свобода? Как же свобода выбора…

— А разве она у тебя сейчас есть?

— Не поняла. — я даже остановилась и прекратила водить тряпкой по стенкам.

— Полностью свободной ты и я станем только после смерти… И то не надолго…

— Я не понимаю тебя, Горыныч.

— Ну вот смотри. — Змей поелозил на хвосте, но потом плюхнулся на живот и расслабленно прикрыл глаза. — Ты думаешь я тут бедный-несчастный… Ан, нет. Я сам сюда попросился… еще к позапрошлому ректору. Тут меня кормят, поят, холят и лелеют. Мне не надо разбираться со взбалмошными девицами и их папеньками… Ты что же думаешь это просто быть змеем?

— Не знаю…

— Вот. Это сложно. Очень. Знаешь сколько мяса мне нужно в неделю?

Я рассмеялась.

— А, точно — знаешь. Так вот представь мне его самому доставать как? Охотой? Так столько не поохотишься…

— И что, ты спер несколько девиц, а их родители дань тебе платили, типа выкупа?

— И да и нет. Девицы сами ко мне бежали с криками 'Спаси — помоги! Родители замуж за принца выдают! Укради и пусть меня милый-любимый спасет.' И не важно дурехам было, что кроме как на печи лежать их милый и делать ничего не умеет или что туп как валенок. Люблю и все. Вот я, типа, их крал, потом милому отдавал, а меня кормили… до тех пор, пока эта курица не понимала, что муж ее ни на что не годен… Что экономика разваливается, что соседи на смех поднимают и земли их делят между собой… А новоявленный прынц не хочет и пальцем пошевелить… Так бегут опять с криками: 'Ты почему меня не предупредил!' и с довольствия снимают. Папаши были некоторые поумнее, со мной договор составляли… что б не вмешивался, пока дитятко замуж нормально не отдадут… Так вот и жил… Так скажи мне разве это свобода? Зачем она такая нужна?

— А как же свобода передвижения? Как же полет?

— Старый я, мудрый уже… Вот разве ты свободна идти куда тебе хочется?

— Да…

— А как же работа? А если малец твой не захочет? Что делать будешь? Ты не останавливайся… мой стеночку… Закоптилась она уж больно сильно…

Я развернулась и продолжила работу. Сзади послышался смешок.

— Вот я твою свободу и ограничил помывкой стенки… так что я на данный момент свободней чем ты… Меня здесь держит только мое желание… а тебя — обязанности.

— А как же любовь? Для брака она же нужна… Тебя-то замуж никто насильно не тянет?

— Знаешь, Саша, я был бы совсем не против женится… змеенышей завести… Все равно насильно или нет… Я ведь единственный представитель своего вида… Таких больше нет. — Горыныч тяжело вздохнул и выпустил струйки дыма из всех шести ноздней. — Один я на этом свете…

Дальше я работала в полном молчании. И пыталась примерить на себя такую ситуацию. 'Вот что бы я делала, если бы Мишутка что-то захотел? Переехать? Выбрать другую школу? Ведь даже мир мы получается поменяли по его прихоти. И ведь я не сопротивляюсь… и мне даже нравится. Так кто у нас свободен? Точно не я? А хочу ли я накладывать на себя еще ограничения? Брать большую ответственность? Получается — нет? И что с этим делать?'

Мои размышления прервали, когда я убирала у гидры. Прелестное животное оказалось. По-своему несчастное и очаровательное. Забьется под корягу и лежит в воде большую часть времени, никому не мешает. Рыбку предпочитает. Единственная неприятность — любит проточную чистую воду. Вот фильтры я сейчас и чистила стоя по колено в воде.

— Сашенька, аккуратно. У тебя за спиной опасное животное… Я сейчас! — Атон собирался войти в вольер.

— Где?

— Вон под корягой. Ты вообще что там делаешь?

— Работаю. — Я остановилась и с удивлением посмотрела на демона. — А что?

— Дорогая, тебе не нужно работать… Я все для тебя куплю сам. Я многое могу себе позволить. Выходи из клетки.

— Нет, мне нужно установить фильтр обратно… Подожди за дверью.

Как же, меня послушались… Ага, аж четыре раза. Демон забрался в вольер и пошел отгонять гидру. Вот кто его об этом просил? Животное занервничало, запереживало. Естественно стало защищаться. Вот вас бы разбудили пинками и заставили бы покинуть излюбленное место, как бы вы отреагировали? Правильно. Начали бы возмущаться. Гидра шипела и извивалась, била хвостом и пыталась вернуться под свою любимую корягу в норку.

— Ты что творишь, придурок! Вон из вольера! Гад. Ты как с животным обращаешься!

— Саша, милая, уйди. Мне, наверное придется ее убить! Она агрессивна!

'Какой же идиот!'

— Я СКАЗАЛА ВОН! Быстро убрался из вольера!

Демон оцепенел. Я орала как сирена паравоза. ' Урод, сволочь, подлец.' Он поранил шкуру гидре и рана начала кровоточить. Кровь гидры ядовита… Сейчас отравится и его еще лечить придется. Вода начала приобретать черный цвет, кровь сочилась и отравляла систему. Пожухли реденькие листочки на кустарнике, появился специфический запах в воздухе. Демон схватил меня на руки и вылетел из вольера.

— Зараза! Ты что творишь! Гад. — я стучала по груди демона кулаками. — Отпусти меня немедленно!

— Сашенька, гидры опасны, ядовиты, смертельны…

Меня отпустили на пол и я в очередной раз начала восстанавливать равновесие из-за вновь появившихся крыльев. Гидра крутилась в вольере, который начало заволакивать густым туманом.

— Атон, ну что же ты полез, куда тебя не просили… Бедная гидра… За что ты ее так.

— Она опасна!

— Не опаснее ужа, если ее не трогать! Вот кто тебя просил вмешиваться! Кто! Я уже больше двух месяцев здесь работаю и ни разу на меня никто не напал! Я только хищников еще остерегаюсь! Но там боевой факультет помогает! И между прочим их к хищникам направили для того что бы они поняли, что не все что страшно — опасно! Что только агрессия пораждает агрессию. Не трогай животное и оно тебя не тронет… если сыто, конечно.

В виварий уже спешил Круст дель Колодье.

— У меня сработал кристалл оповещения. Что случилось? Сейчас Эллери подойдет.

— Да, вот ненормальный демон нашелся… Он гидру ранил…

Животное выло и вертелось в вольере. Ее чешуйчатое тело иногда становилось видно в разрывах наплывающего тумана.

— Так, дай руку. Сейчас тебя изменим, а то бешеных демонов тут прибавится.

Я спокойно взяла Круста за руку. Изменение — опять болезненное. 'Да что ж такое?!' Профессор с интересом посмотрел на меня.

— А ты красивая, когда темная… Загадочная…

— Круст, не отвлекайся.

— Да-да, потом поговорим. Теперь посмотри в вольер. Что видишь?

Я присмотрелась. Туман становился все реже с каждым моим вздохом, как будто рассеивался. Я увидела Гидру. Красивую, гладкую, смертоносную. Я видела как смерть вытекает из ее раны. Я понимала, что туман это тоже смерть, но не для меня… Для всех остальных слабых и беспомощных, живых. Мне… Мне было все равно. Не важно. Смерть — это я, Я — это смерть. Все просто. Я вздохнула полной грудью. 'Брр, зачем мне это? Смерть — свобода, от всех условностей и желаний, спокойствие… Вечность…'

— Тихо-тихо. — голос пришел с переферии восприятия. — Сашенька, вернись, дыши… Это нужно. Без жизни нет смерти, а без смерти — жизни. Не увлекайся… Смерть не для тебя…

Я начала тихонько отступать от смертоносно тумана.

— Вот так. Умница.

Профессор дель Колодье обнял меня за плечи. Демон зарычал, а я тихо усмехнулась. 'Наивный, он думает я ему принадлежу…'

— Ну, ты, мать, даешь… Ты вообще куда собралась? За грань? Дурища. Контролируй зов смерти… Это необходимо. Так. А теперь давай посмотрим твою восприимчивость к ядам. Я там один не справлюсь. Пошли.

Мы вступили в вольер. Туман начал обволакивать меня…

— Все хорошо. Не действуют. Теперь пошли разбираться, что тут твой ухажер натворил.

Гидра уже начала успокаиваться, но кровь все еще сочилась из раны. Она свернулась кольцами выставив все свои головы наружу и угрожающе шипела. Профессор подошел к ней и хлопнул по одной из голов.

— А ну успокойся. Здесь все свои. Ты что здесь устроила? Ну подумаешь очередной дурак зашел? Так теперь, что и на своих кидаться будешь?

Гидра возмущенно зашипела, но угрозы от нее больше не исходило.

— Давай, показывай, где проткнули?

Змеюка начала распутываться и вскоре из колец длинного тела показался поврежденный участок. Разрез был длинный и глубокий. Похоже что задели сосуд. Я полезла проверять.

— Придется шить. Тут прижечь сосуд нужно, а затем залатать рану…

— Саш, не спеши. Смотри и учись. Гидра по своей сути смерть в чистом виде помещенная в живую оболочку. Она смерть, ты тоже… Но ты имеешь силу управлять ей. Убить смерть нельзя… Поэтому, мы можем только умертвить живые клетки. Вот смотри.

Вокруг указательного пальца эльфа собралась легкая дымка. Он приложил его к поврежденным тканям и они начали темнеть и отмирать. Открытый сосуд сжался и перестал кровоточить. Как-будто прижгли электрокоагулятором.

— Теперь моя очередь.

К нам присоединился профессор Эллери. Он мимоходом коснулся меня. И я стала видеть жизнь. Яркую, светлую, теплую. Все что было мертво выглядело черными пятнами на этом фоне. А в вольере уже было мертво все кроме нас и гидры. Я поежилась. А профессор Коллум уже приложил свои яркие руки на края раны. Клеточки тела гидры в этих местах вспыхнули как тысячи микроскопических лампочек и начали увеличивать свое число. Практически через несколько минут на месте темной, мертвой раны уже сиял новый слой жизни… яркой и теплой.

— Ну что ж теперь все. Пошли от сюда. Нужно будет сделать для гидры новый вольер. Этот еще долго будет опасен для живых организмов.

— Атон, ты как был напыщенным дураком во время учебы, так им и остался… — Профессор Круст, как всегда не стеснялся особо в выражениях.

— Действительно, что на тебя нашло? — поддержал своего коллегу профессор Эллери. — Ты что забыл все чему мы тебя учили?

— А он что здесь учился? — мне стало жутко интересно.

— Учился, учился да ничему видимо не научился… — Круст начал ворчать. — Мы же столько в вас сил вкладывали… Особенно в боевиков. А ты… — профессор махнул рукой и направился к выходу.

— Александра, не меняй пока форму. Разберись сначала с местом для гидры… А этот вольер запечатай… Хотя нет, мы зомбиков наших сюда переведем. Им не повредит, а место пустовать не должно. Да, и если все же изменишься, то забеги либо ко мне, либо к Крусту, для других это место будет опасно. Да и позволь сделать тебе комплимент. Ты очаровательная эльфийка… Хоть сейчас тебя бы замуж позвал… Но ты же не согласишься? Или подумай…

Демон за моей спиной глухо зарычал.

— А. Ну-да, ну-да… Уже уходим. Но Атон, больше не делай не обдуманных поступков!

Профессура удалилась, а я осталась наедине со взбешенным демоном.

— Ну вот за чем ты мне сдался, а? Ты не выдержанный, наглый, самоуверенный и дурной демон… — 'Лучшая защита — это нападение, правда?' — Ты зачем сюда пришел? Напал на гидру? Мне теперь работы прибавилось… Я опять меняла расы… Мне это все не нужно! Мне хочется спокойствия и уверенности в завтрашнем дне! Я устала от всего этого! Блин, как же все меня это достало.

Злость начала переходить в полноценную истерику. Слезы полились ручьями из глаз. Сил стоять уже не было и я села прямо на пол.

— Вот зачем ты меня хватал? У меня не так много одежды, а зачарованной вообще только один комплект! Куда теперь рубашку эту девать и шорты — только на тряпки! Зачем мне были нужны твои крылья и хвост! Зачем ты пришел! Я тебя не приглашала! Ты что думаешь если вчера вечером с нами шашлыки поел, так все мы тебя приняли и рады видеть? Это не так! Я устала! За вчерашний вечер я прокляла свою покладистость тысячу раз! Неужели ты считаешь, что повторяя, что я твоя судьба, я в это поверю? Или может соглашусь с этим утверждением? Ты меня достал! Это твои проблемы, не мои. Зачем ты мне усложняешь жизнь? Она и без твоего присутствия не сахар!

Я плакала выпуская все напряжение последних месяцев. Всю боль и отчаяние… Мне казалось, что здесь я смогу найти что-то большее чем место жительства и работа… Что-то стоящее. Но все и везде одно и тоже. Мне вчера пришлось осознать и отпустить свое прошлое… Перестать надеяться и верить в неземную любовь… Осознать, что во всех мирах я нужна только моему сыну… И только ему. Я выла… как побитая собака, которой я себя и ощущала. Я была в очередной раз беззащитна перед миром… А я не сильная, я слабая и хочу защиты… Хочу что бы меня любили… Просто так, без обязательств и условий. Что бы быть собой… Взбалмошной и спокойной, глупой и образованной, нежной и страстной. Разной, но самое главное — любимой. Не важно сколько тебе лет и насколько ты наивна…хочется любви, равной. Я плакала и напряжение отпускало, нехотя, с ленцой. А возможно я просто выдохлась и больше у меня просто не было сил плакать, ведь на это тоже нужны силы моральные и физические. Моя истерика сошла на нет и я смогла нормально вздохнуть.

— Милая, не плачь.

Мои плечи укрыл плед.

— Я не хотел сделать тебе больно. Я сильно испугался. Даже для расы демонов гидра ядовита. Ты же такая маленькая, хрупкая, нежная. Я не хотел. Не хотел тебя потерять.

— Да, что же это такое… Ну почему даже сейчас ты говоришь о том, что ТЫ хотел или не хотел. Я же сказала не входить… Я же просила. А теперь гидра из-за тебя пострадала… Ты не слышишь меня… Моих слов. Ты действуешь только так как тебе это нужно, не мне. Оставь меня в покое. Я хочу просто жить… Не быть обязанной что-то делать для посторонних мне людей. Почему ты не понимаешь, как сильно ты давишь. На меня, на Мишку, на всех вокруг. Мне это не нужно. Ты не можешь насильно осчастливить кого-то. Ты даже не попытался понять меня и моего сына, но успел заявить свои права. Ты пытаешься выстроить свое счастье на несчастье других, моем несчастье… Уйди… Мне тяжело даже находиться рядом с тобой. Просто уйди. Ты ничем не лучше других…

Демон встал. Я на него не смотрела. Послышались удаляющиеся шаги и хлопнула входная дверь. Он ушел. А мне на душе стало так гадко, как будто я пнула ни в чем не повинную собаку. Но и с этим придется жить. А сейчас — работа.