Мануэла

1

Исабель была настолько погружена в свои мысли, что даже не заметила, как машинально прошла все необходимые формальности в аэропорту. Вместе с остальными пассажирами она поднялась в самолет и заняла свое место. Кресло рядом с ней пустовало, и Исабель была рада этому. Меньше всего ей сейчас хотелось с кем-то разговаривать, пусть даже и из вежливости. Получив известие о болезни матери, мадам Герреро, Исабель страшно боялась, что не успеет прилететь вовремя и не застанет мать в живых. Недуги мадам Герреро для ее родных, знакомых, прислуги давно перестали быть чем-то неожиданным. Они к ним привыкли. Привыкла и Исабель. Во время учебы она появлялась дома лишь в дни каникул. Срочное сообщение о плохом состоянии матери было первым за все эти годы и крайне встревожило, настроив на пессимистический лад. Исабель вообще была по своей натуре девушкой очень впечатлительной и всегда принимала близко к сердцу происходящие вокруг события. Если они были радостные — она радовалась от души, если печальные — она грустила и расстраивалась. Зачастую переживала гораздо сильнее, чем сами пострадавшие. Но это отнюдь не означало, что у нее начисто отсутствовал характер. Когда надо было, Исабель умела постоять за себя.

Самолет мягко оторвался от взлетной полосы и устремился ввысь. По салону то и дело сновали миловидные стюардессы, предлагая пассажирам напитки, сувениры. Но вся эта суета не доходила до сознания Исабель. Она замкнулась в себе, не обращая ни на что внимания. Именно поэтому девушка не почувствовала и того, что за ней пристально наблюдают.

Фернандо давно уже заметил Исабель, сидевшую чуть впереди на противоположной стороне салона. Место рядом с ней пустовало. Но Фернандо не торопился занять его. Ему хотелось понаблюдать за девушкой издали. Исабель была так хороша, что порой его бросало в дрожь. Ему казалось, что эта юная, с пышной копной белокурых волос, красавица — всего лишь плод его воображения: разве могла природа создать такое совершенство? Но Исабель существовала, она сидела совсем недалеко, до нее можно было дотянуться. Да и вообще, недавно он чуть не сбил ее автомобилем. Наконец Фернандо решился и поднялся со своего места. Облокотившись о высокую спинку кресла, он молча стоял рядом, ожидая, когда же она его заметит.

Исабель вдруг почувствовала, что кто-то пристально на нее смотрит, слегка повернула голову, увидела Фернандо, узнала его и тут же отвернулась к иллюминатору. Прошло несколько минут, прежде чем она произнесла первые слова. Ей не хотелось говорить, но Фернандо стоял в ожидании, и она сдалась.

— Только не говорите мне, что ваше место оказалось рядом с моим совершенно случайно. — Ее губы тронула ироничная усмешка.

— Нет-нет, я и не собираюсь этого делать! — протестующе замахал руками Фернандо. То, что Исабель заговорила с ним, придало ему уверенности в себе. Он вообще никогда не страдал излишней замкнутостью: ни в общении с красивыми девушками, ни в общении с партнерами по бизнесу. Иначе ему давно бы уже пришлось объявить себя банкротом. Находчивость и чувство юмора порой стоят многого. Не обладай он ими в полной мере, стоять бы ему и стоять сейчас с преглупым видом. — Просто того сеньора, который должен был сидеть рядом с вами, я только что вышвырнул в иллюминатор. — Фернандо улыбнулся Исабель, поймав ее взгляд, и показал рукой на один из иллюминаторов на противоположной стороне. — Если вы не верите мне, то можете проследить за его полетом.

Ему показалось, что в ее глазах вспыхнула едва заметная искорка смеха. Это придало ему еще больше храбрости. Вообще-то в свои двадцать восемь лет Фернандо успел добиться очень многого, стать преуспевающим и уважаемым бизнесменом. Но в присутствии Исабель он впервые понял, что может быть и очень робким молодым человеком.

— Что ж, — произнес он с нарочитой торжественностью, — если вы приглашаете меня присесть рядом, я с удовольствием сделаю это. — Он осторожно опустился в кресло, предварительно убрав изящную сумочку из черной кожи. Боже, как было приятно держать эту сумочку в руках и сознавать, что она принадлежит этой красавице! — И с удовольствием представлюсь вам. — Он ничего не мог с собой поделать, счастливая улыбка не сходила с его лица.

«Наверное, я выгляжу сейчас последним дураком!» — думал он про себя, когда Исабель мягко, но решительно отняла у него сумочку.

— Меня зовут Фернандо Салинос, я предприниматель. Родился в Буэнос-Айресе, а сейчас возвращаюсь из деловой поездки в США. Я безумно рад тому, что мы встретились с вами в этом самолете.

Он протянул Исабель руку, глядя на нее восторженными глазами. Слова его звучали так искренне и тепло, что Исабель была тронута. После небольшой паузы она протянула ему руку и, опустив глаза, прошептала: «Привет!», но тут же руку и отняла.

— Привет! — просиял Фернандо. Он понял, что ему удалось растопить лед недоверия. — Я знаю, что тебя зовут Исабель, — Фернандо вновь начал жестикулировать, словно дирижер, — что ты учишься в колледже, я заметил, как ты туда входила. — Ему доставляло удовольствие видеть недоумение на лице Исабель. — Знаю, что ты переходишь дорогу, не глядя по сторонам! — Он не мог отвести глаз от ее лица, прекрасных, цвета спелой ржи волос, ниспадающих на грудь.

— Меня зовут Исабель Герреро, — ответила наконец девушка. Она постепенно начала оттаивать. Ей нравился этот молодой человек, который несколько дней тому назад чуть не сбил ее своей машиной, а потом прислал букет великолепных роз. И вот теперь совершенно случайно он оказался в одном с ней самолете, сидит рядом и смотрит на нее так, как не смотрел никто до сих пор. Она отлично знала, что очень хороша собой и что нравится молодым людям. Но у сидящего рядом Фернандо была такая неотразимая улыбка, такие добрые правдивые глаза, что ей не хотелось портить ему настроение.

— От твоей подруги я узнал, что у тебя тяжело заболела мама. — Теперь Фернандо уже не смотрел на нее.

— Да, — печально кивнула Исабель.

— Сочувствую тебе.

— Я… — с усилием проговорила Исабель, — я хочу извиниться, я тогда очень нехорошо отнеслась к вам… — Она смутилась и покраснела, пряча глаза под опущенными длинными ресницами. — Но…

— Пожалуйста! — прервал ее Фернандо, молитвенно сложив перед собой руки. — Не надо ничего объяснять! Я просто в восторге от нашего знакомства! — Он сиял, счастливый от сознания того, что она сидит рядом, слушает его и даже приносит ему какие-то извинения. «Это просто чудо!» — подумал он про себя. — Хотя, конечно, наше знакомство могло произойти при более благоприятных обстоятельствах, — добавил он. — Мне очень приятно лететь сейчас вместе с тобой. — Он чуть подался в ее сторону. — Ты так прекрасна!

— Розы, присланные вами, были очень красивы… — Исабель была слегка смущена тем нескрываемым восхищением, с которым Фернандо смотрел на нее, и не нашла ничего другого, как сказать ему о розах, полученных ею в колледже на следующий день после их такого неудачного знакомства на проезжей части дороги. До сих пор ее поклонниками были в основном ребята из колледжа, ее ровесники. Фернандо — первый мужчина, гораздо старше ее по возрасту, который с такой искренностью говорил о чувствах, испытываемых к ней. Исабель поняла, что это очень приятно. Беседа их не прекращалась ни на минуту. Исабель ожила, щеки ее порозовели, она смеялась над шутками Фернандо, и время полета промелькнуло для них как одно мгновение.

— Моя мама — француженка, — рассказывала Исабель. — Она познакомилась с папой, когда тот работал в нашем посольстве в Париже — он был атташе по культуре. С тех пор моя мама — мадам Герреро.

— Вива ля Франция! — воскликнул Фернандо.

Исабель улыбнулась.

— Какая у тебя чудесная улыбка, — наклонился к ней Фернандо. — Почему ты так редко улыбаешься?

Исабель вдруг вспомнила о том, куда и почему она летит, и сразу же ее прекрасное юное личико омрачилось. Когда она грустила, то казалась гораздо строже и оттого немного старше. Не глядя на Фернандо, Исабель продолжала рассказ.

— Все произошло так внезапно. — Она посмотрела на внимательно слушавшего ее Фернандо. — Со мной никогда такого не случалось. Наверное, я не знала, что такое настоящее страдание. — Исабель помолчала, а Фернандо боялся даже пошевелиться, чтобы не вспугнуть эту милую детскую доверчивость, которой прониклась к нему Исабель. — Когда мой папа умер, — продолжала она, — я была совсем крохотной, я не помню его.

— Успокойся, не грусти, Исабель, — попросил Фернандо, страдая в душе вместе с ней. — Лучше рассказывай дальше. Так, значит, ты француженка? — спросил он после паузы, как бы понуждая ее этим вопросом к дальнейшему повествованию. Он смотрел на ее красивые длинные пальцы, которые она переплела и сжала так, что они побелели, и ему захотелось припасть к ним губами.

— Нет, — покачала головой Исабель, — я аргентинка. Я живу в том же доме, в котором когда-то родилась. Но я ездила с мамой во Францию, в Париж. — Было нечто детское в том, как она сказала о поездке во Францию, и это опять умилило Фернандо. — Там я выучила английский, — продолжала Исабель, — французский, немецкий. Маме очень нравятся иностранные языки, все, кроме итальянского. Не знаю, — улыбнулась она, — почему он ей не по душе. А я им восхищаюсь…

— А я восхищаюсь тобой, — вздохнул Фернандо, переполненный самыми нежными чувствами к этой девушке. Ему хотелось вот так сидеть и смотреть на нее, любоваться ею целую вечность.

— Не знаю почему, — продолжала Исабель, сделав вид, что не расслышала реплики Фернандо, хотя по вспыхнувшему румянцу можно было догадаться, что ей эта реплика весьма приятна, — но я понимаю итальянский язык. Это просто невероятно, — воскликнула она, — ведь я не учила его специально, как другие! — Исабель вдруг смутилась: столько нежности и восхищения было во взгляде ее соседа. — Что случилось? — спросила она его. — Ты так на меня смотришь…

— Нет-нет, ничего, — словно очнулся от гипнотического сна Фернандо. — Просто я думал, — начал он импровизировать на ходу, — что у тебя до сих пор жизнь была прекрасной. — Он помолчал, потом повернулся к ней и уверенно продолжил: — И в дальнейшем она будет у тебя прекрасна. С тобой будут происходить чудесные вещи. Я уверен в этом, Исабель!

«Это очень напоминает признание в любви», — подумала Исабель.

Полет подходил к концу. Пассажиры стали готовиться к посадке. Оживленная беседа постепенно затихла. Исабель погрузилась в свои невеселые мысли. А Фернандо старался использовать последние минуты полета, чтобы вдоволь насмотреться на нее. Он уже дал себе слово обязательно увидеться с Исабель через несколько дней и искренне надеялся, что здоровье мадам Герреро с приездом дочери пойдет на поправку и Исабель не будет такой грустной.

Мадам Герреро ждала приезда Исабель с нетерпением и со страхом. Она твердо решила бороться за нее до конца и использовать все возможности, всю свою власть и влияние. Правда, события последних дней окончательно подорвали ее и без того слабое здоровье и только упрямый, властный характер и огромная сила воли позволяли ей контролировать ситуацию.

Как бы плохо она себя ни чувствовала, мадам Герреро не изменяла своим привычкам. Всегда со вкусом одетая, она и в дни болезни следила за собой. Накануне приезда Исабель она приказала вызвать к ней адвоката Пинтоса, не первый год выполнявшего ее поручения. Тот был в курсе всех перипетий относительно Исабель, это была их общая тайна.

Когда адвокат Пинтос прибыл, мадам Герреро приняла его в своей комнате, на втором этаже огромного особняка. Комната была под стать хозяйке. Каждый предмет в ней, мебель были тщательно и со вкусом подобраны. Центральное место занимала широкая постель, на которой и сидела мадам Герреро, тщательно причесанная, в красивом платье, скроенном по последней моде. Дорогие серьги и нитка жемчуга дополняли ее наряд.

Адвокат Пинтос уже давно вел дела мадам Герреро и всегда немного побаивался ее твердого характера. Он знал, что если мадам чего-нибудь захочет, она обязательно добьется своего.

Увидев свою клиентку, адвокат поразился, как она изменилась за те несколько дней, что они не виделись. Мадам Герреро словно вся высохла, а блестящие глаза выдавали внутренний огонь, сжигавший ее изнутри. Адвокат Пинтос почтительно поздоровался и, повинуясь повелительному жесту мадам Герреро, подошел к ее кровати. Он не догадывался, о чем пойдет речь, но, судя по возбужденному виду клиентки, понимал, что предстоит услышать нечто очень важное.

Предчувствия адвоката Пинтоса оправдались. Речь пошла о документах, подтверждающих, что Исабель является дочерью мадам. Она требовала у адвоката эти документы и как можно быстрее. Адвоката Пинтоса поразил тон, каким разговаривала с ним мадам. Будто речь шла о жизни и смерти.

— Я прекрасно понимаю вас, мадам Герреро, — как можно спокойнее ответил адвокат Пинтос, стараясь направить диалог в более спокойное русло и объяснив для себя возбужденность и даже агрессивность мадам ее болезнью. — Я постараюсь сделать все возможное. — Доктор поправил спадающие очки, прижимая другой рукой к груди пухлую папку с бумагами.

— Не только все возможное, но и невозможное! — взорвалась мадам Герреро. — Мне нужны эти документы! — Ее лицо исказила гримаса страдания, словно от внезапного болевого приступа. — У нас с вами есть одна общая тайна, доктор Пинтос. — Ее горящие глаза словно пронзали адвоката насквозь. — Эти документы подтверждают, что Исабель по закону является моей дочерью. И я желаю немедленно получить их! — Последнюю фразу она почти выкрикнула. Было заметно, что этот разговор отнимает у женщины много сил и дается ей с трудом.

— Вы не находите, — начал неуверенно Пинтос, — что было бы гораздо надежнее хранить эти документы у меня? — Он почти наверняка знал, что мадам Герреро не согласится с этим, но ему надо было как-то попытаться оставить эти бумаги в своем ведении. Пока они хранились у него, он мог контролировать ход событий.

— Я хочу, чтобы они находились при мне! — не терпящим возражения тоном заявила мадам Герреро. — Я очень дорого заплатила за них. — Ее горящие глаза, которые казалась огромными на похудевшем лице, буквально буравили адвоката. Внезапно в них промелькнула тень подозрения. — Ведь бумаги законны, не так ли, адвокат?

— О-о, да, конечно, несомненно… — Пинтос отвел свой взгляд в сторону, оправдав это тем, что очки сползли ему на кончик носа. Ему не хотелось смотреть сейчас на мадам. — Они вполне законны, — заверил он. Привычка прикрывать указательным пальцем правой руки в момент волнения свои губы как раз и вызвала ее волнение. — Что незаконно, — продолжил он осторожно, — так это их происхождение.

— Это тот вопрос, по которому вашего мнения не требуется, — презрительно бросила ему в лицо мадам Герреро, дополнив слова резким жестом руки в его сторону. — Важно только одно, чтобы эти документы гарантировали законное происхождение Исабель. — Последнюю фразу она проговорила, старательно выделяя каждое слово, вбивая их в сознание адвоката Пинтоса, словно гвозди в дерево. — Происхождение в качестве моей дочери. Чтобы они в полной мере обеспечивали продолжение моего рода через Исабель. — Она замолчала в ожидании того, что же скажет ей на это доктор.

— Это совершенная истина, — закивал тот головой, и его очки в тяжелой роговой оправе вновь сползли на кончик массивного носа.

— Я хочу как можно быстрее получить эти бумаги. — Мадам Герреро вновь приняла высокомерный вид. — Хочу, чтобы они были у меня, находились в моих руках.

— Ваше желание, мадам Герреро, будет исполнено, можете не сомневаться, — заверил ее адвокат Пинтос, однако растерянное выражение его лица говорило о том, что он не совсем одобряет желание своей клиентки.

— Исабель! Исабель — одна из Герреро, — заговорила приподнятым, немного торжественным тоном мадам, не глядя на доктора, словно его и не было в комнате. — И она останется ею! Чего бы мне это ни стоило! — Мадам сейчас напоминала фанатиков, готовых идти на смерть ради идеи. — Исабель Герреро!.. Исабель Герреро!.. — исступленно повторяла она, а адвокат Пинтос с опасением наблюдал за ней, понимая, что, даже несмотря на свою смертельную болезнь, эта женщина настолько сильна, что от нее можно ожидать чего угодно. Но все же разговор отнимал слишком много сил у мадам, и она внезапно сникла, спина ее согнулась, она обхватила свои плечи руками, сжавшись, словно от боли. — Исабель моя дочь, — уже другим, страдающим голосом прошептала она, — в ней вся моя жизнь! — Внезапный приступ кашля начал сотрясать ее высохшее тело, но когда адвокат сделал по направлению к ней шаг, желая помочь, властный жест руки остановил его. В любом состоянии мадам Герреро предпочитала контролировать ситуацию, и пока ей это удавалось. — Она моя дочь — моя больше, чем кого бы то ни было! — почти прорычала женщина, подавляя приступ кашля. — Исабель Герреро! — Это прозвучало как заклинание, как молитва.

— Не волнуйтесь так. — Адвокат все же решил не обращать внимания на запрещающий жест мадам и подошел к ней вплотную, готовый поддержать, если она окончательно потеряет силы. — Не волнуйтесь так, сеньора. Просто мы с вами заключили когда-то договор.

— Не важно, что было когда-то! — Мадам Герреро удалось справиться с приступом кашля. Она достала маленький, кружевной платочек и приложила его к глазам. — Важно то, что Исабель моя дочь!

— Но… — адвокат сделал паузу, прежде чем произнести следующие слова. — Вы же знаете, что это не так. — Он боялся взглянуть в лицо мадам Герреро, чтобы не встретиться с взглядом ее горящих глаз. — Я всегда старался помогать вам, вы не станете отрицать, но в этом случае… — Он даже не подозревал, какой сильной может быть худенькая рука мадам, пока она не схватила его за рукав пиджака и не привлекла к себе, да так, что он едва не потерял равновесие и не упал на нее.

— В этом случае — как и в остальных! — процедила женщина сквозь сжатые зубы. — Вы будете делать то, что я вам скажу! — И оттолкнула его. Не всякий мужчина сделал бы это с такой силой, как мадам Герреро. Доктор Пинтос был напуган.

Пока Фернандо летал по делам в США, в его доме, вернее в доме его семьи, произошли изменения. В любой другой семье эти изменения считались бы кардинальными, но только не в семье Фернандо. Там уже привыкли к тому, что сестра его, Тереза, меняла мужей и поклонников как перчатки. Вот и очередному мужу, Орландо, Тереза дала отставку. Хотя он и пребывал в качестве ее мужа совсем недолго. Расставалась она с мужчинами легко, без ссор и упреков. И тут же заводила другого поклонника. С ее внешностью делать это было не трудно.

Чемоданы с вещами последнего мужа еще загромождали прихожую, он не успел выехать, а Тереза уже флиртовала напропалую с новым обожателем у себя в гостиной. Терезу абсолютно не интересовало, что скажут о ее поведении родители, соседи, знакомые. Она напоминала собой яркую, красивую бабочку, порхающую с одного цветка на другой в поисках нектара. Они были так непохожи друг на друга: преуспевающий, деловой, всегда занятый Фернандо и его легкомысленная сестренка. Но при всем этом они очень любили друг друга.

Особняк семьи Фернандо поражал своей внушительностью. Так в последнее время не строили. Дому была не одна сотня лет. И столько же в нем жил род Фернандо. Убранство дома во многом зависело от вкуса Терезы. И он у нее был весьма изысканным. Старинная резная мебель, картины, гравюры, статуэтки работы известных мастеров стоили тех денег, которые были потрачены ею на их приобретение. Наверное, не будь Тереза столь легкомысленна, из нее мог бы получиться неплохой искусствовед.

Шум, который производила Тереза, был слышен далеко за пределами гостиной. Она громко смеялась, веселясь от души со своим гостем, порой пританцовывала под громкую музыку, порхая между столом, стоявшим посреди гостиной, и сервировочным столиком, на котором выстроились бутылки со спиртным.

— Приехала сеньорита Сильвина, — доложила вошедшая в гостиную служанка, пожилая женщина в круглых очках, похожая на черепаху.

— А-а! — закричала обрадованная Тереза и захлопала в ладоши. — Она, наверное, узнала о том, что завтра возвращается Фернандо и теперь сгорает от нетерпения увидеться с ним. Пусть заходит, — распорядилась она. — Проси! — Тереза поспешила принести еще один бокал для гостьи. — Да, сеньора Барнет, — крикнула она служанке, — долго ли будут валяться в прихожей эти чемоданы?

— Но ведь это вещи вашего… — растерянно начала было оправдываться служанка, но Тереза оборвала ее.

— Это вещи сеньора Орландо, — Тереза говорила о нем так, словно это был совсем чужой человек. Словно она не была его женой, пусть и очень короткое время. — Естественно, я это знаю. Но, сеньора Барнет, он не живет больше в этом доме, он выехал. Нет, — поправила она себя, — это я его выгнала! — И залилась веселым смехом, не забыв предварительно сделать глоток из бокала. — Если он сейчас же не приедет за своими вещами и не заберет их, я разрешаю вам выкинуть их на помойку! — И вновь гостиную заполнил беззаботный смех. При этом ее изящная ручка летала над головой, словно у дирижера. В другой руке Тереза держала бокал.

— Но ведь бедная сеньора Барнет не виновата, — вступился поклонник Терезы, Антонио. Он поднялся с кресла и подошел к Терезе. — А ты своим упрямством вгоняешь ее в гроб, — однако это прозвучало у него как комплимент Терезе.

— Прекрасно! — рассмеялась Тереза. — Ей пора привыкнуть к этому. Орландо не первый мой муж, которого я выгоняю!

— Не первый и, наверное, не последний? — полувопросительно воскликнул Антонио, лукаво заглядывая ей в глаза.

— Ага, вот ты, оказывается, какого мнения обо мне! — погрозила ему пальчиком Тереза и взяла под руку. Они направились к двери.

— Но ведь это мнение тоже не последнее. — Антонио нравилось общаться с Терезой, обмениваясь именно такими вот взаимными уколами, в которых основной смысл был иной раз весьма завуалирован.

— Тебя сейчас ждет сюрприз. — Тереза протянула руку в сторону направляющейся к ним из прихожей Сильвины. Подруги с возгласами радости бросились в объятия друг к другу. Антонио с удовольствием наблюдал их встречу. Обе были молоды, хороши собой, нарядны. После бурной встречи все направились в гостиную. А в прихожей сеньора Барнет с трудом переносила поближе к выходу чемоданы бывшего мужа молодой хозяйки. При этом что-то бормотала себе под нос.

— Как я рада тебя видеть, Тереза! — щебетала Сильвина.

— Ты хорошо выглядишь! — не оставалась в долгу Тереза, наметанным глазом замечая все новое в наряде Сильвины.

— Вот забежала к тебе поболтать, надеюсь, ты не будешь против? — Сильвина кидала исподтишка любопытные взгляды в сторону Антонио.

— Конечно, Сильвина, проходи! — Тереза гостеприимно обвела гостиную рукой, словно показывая, что подруга может располагаться где ей удобно.

— Спасибо. — Сильвина грациозно опустилась в одно из кресел у стола в центре гостиной.

Антонио, как истинный кавалер, тут же наполнил ее бокал, и удостоился ласкового взгляда гостьи.

— Какими судьбами? — пошла в атаку Тереза. — Чему мы обязаны такому сюрпризу, как твое появление?

— Да вот шла мимо и решила навестить тебя, — поддержала тон великосветской беседы Сильвина, пригубив бокал со спиртным. Это был ликер, который она просто обожала.

— И правильно сделала! — похвалил Антонио, присаживаясь в соседнее кресло.

— Приехал? — внезапно спросила Терезу Сильвина. По загоревшимся глазам девушки было видно, что ее терзает любопытство.

— Кто? — искренне удивилась Тереза. — Кто еще должен был приехать? Мы никого не ждем. Правда, Антонио? Нам и так хорошо! — И она засмеялась, откинувшись на мягкую спинку дивана и болтая в воздухе стройными ногами.

— А Фернандо? — не унималась Сильвина. Она приняла ответ подруги за шутку, за игру и поэтому была уверена, что Фернандо приехал, просто Тереза хочет немножко ее помучить. Оттого взгляд темных глаз Сильвины стал немного лукавым и вместе с тем радостным от предвкушения скорой встречи с Фернандо. Он так ей нравился! Она просто без ума от него. Он такой красивый, умный и богатый. И холостой, что самое главное.

— Ну ты и даешь, подруга! — залилась смехом Тереза и долго не могла успокоиться. Она поняла, почему Сильвина решила, что Фернандо сейчас находится в доме. — Эти чемоданы! Ты их увидела и решила, что они принадлежат Фернандо, да?

— Да, — кивнула Сильвина. — А что, разве это не он приехал, а кто-нибудь другой?

— Нет-нет, — замахала руками Тереза, — это барахло Орландо! Надо с ним что-нибудь поскорее сделать, а то оно вводит в заблуждение всех, кто ко мне приходит.

— А что, разве твой муж куда-то едет? — удивилась Сильвина. Откуда было ей знать, что подруга дала ему отставку? Тем более что они не так давно поженились. Сильвина до сих пор вспоминала, как она веселилась на их свадьбе. Она даже несколько раз танцевала с Фернандо.

— Перестань называть его моим мужем! Зови его просто Орландо. Да, он отправляется путешествовать, но только с билетом в одну сторону! — Собственная шутка доставила Терезе огромное удовольствие и новую возможность посмеяться. — У него очень интересный маршрут — до дома своей мамочки.

— А-а!.. — понимающе закивала Сильвина, догадавшись наконец, что подруга вновь стала свободной.

— Ладно, оставим это, — махнула рукой, украшенной браслетами, Тереза. — Завтра мы с Антонио собираемся в аэропорт встречать Фернандо. Хочешь поехать с нами? — Тереза знала, что предложить Сильвине. Конечно же, та будет просто счастлива встретить ее брата первой из его многочисленных поклонниц. Что и говорить, братец у нее первый сорт. Она гордилась им. — Ну так что, едешь?

— Какая прекрасная мысль! — захлопала в ладоши Сильвина и подпрыгнула от радости в кресле. — Надеюсь, — она повернулась к Антонио, — у тебя найдется для меня местечко в автомобиле?

— Конечно! — Антонио раскинул руки в стороны, словно приготовился принять Сильвину в объятия. — Ты доставишь нам большую радость, если поддержишь компанию.

— Как это любезно с твоей стороны, Тереза, — бросилась к подруге Сильвина и начала ее обнимать. — Ты просто ангел. Я никогда бы не осмелилась сама попросить тебя об этом.

— Я сразу догадалась, зачем ты пришла! — хохотала Тереза. — Мой брат не дает тебе спокойно жить! А ты у нас такая скромница. Если будешь скромничать, никогда замуж не выйдешь! Антонио, налей еще Сильвине. Она сама не попросит об этом.

— Выпьешь еще? — улыбаясь, спросил Антонио; он наполнил бокал, еще не услышав от Сильвины ни да, ни нет.

— С удовольствием, — потянулась за бокалом Сильвина, но Антонио привстал и подал его ей.

Они еще долго сидели и развлекали друг друга разными шутками и смешными историями, которые случились с их знакомыми. Наконец Тереза предложила отправиться в один небольшой, ставший в последнее время весьма популярным, ресторанчик, где можно было вкусно поесть и послушать нового солиста оркестра. Последнее не очень понравилось Антонио, но он решил не обращать пока на это внимания. Вечер прошёл просто великолепно. Они расстались, договорившись, что Антонио и Тереза заедут за Сильвиной по дороге в аэропорт.

Мадам Герреро после ухода адвоката Пинтоса долго сидела одна в своей комнате, погруженная в невеселые мысли. Она тщательно спланировала завтрашний день, день приезда Исабель. Ей во что бы то ни стало надо быть в аэропорту и встретить ее. Причем она должна приехать туда раньше всех. Дотянувшись до длинного шелкового шнура, мадам Герреро дернула несколько раз. В глубине особняка, там, где находилась комната прислуги, звякнул колокольчик. Не прошло и двух минут, как перед мадам появился старый дворецкий. Это был слуга еще старой закалки, вышколенный, пунктуальный, преданный семье, которой он служил уже не один десяток лет.

— Вы звали меня, мадам? — Дворецкий Бенигно был, как всегда, в тщательно выглаженном костюме, в накрахмаленной сорочке, при галстуке. Все это, правда, давно вышло из моды, но сам Бенигно так не считал. Он почтительно стоял возле кровати мадам Герреро, чуть наклонив голову.

— Бенигно, сказала тебе Бернарда, что завтра приезжает Исабель? — Мадам провела морщинистой рукой по лицу, словно пытаясь таким образом снять с себя усталость. Они были почти ровесниками с Бенигно, но тот оставался еще довольно крепким, а из нее болезнь вытянула все жизненные соки, превратив в немощную старуху. Она всегда доверяла Бенигно, зная, что тот не подведет ее. Вот и сейчас решила прибегнуть именно к его помощи.

— Да, мадам, сказала, — кивнул Бенигно, ожидая следующего вопроса или распоряжения. Он старался никогда не задавать лишних вопросов, предпочитая только выслушивать поручения и выполнять их.

— А что ее необходимо встретить в аэропорту, она сказала? — поинтересовалась мадам.

— Да, мадам, — вновь наклонил голову Бенигно. — Я как раз распорядился, чтобы машину вымыли к завтрашней поездке. — Бенигно чуть улыбнулся, вспомнив Исабель. Он просто обожал ее.

— В какое время мы завтра выезжаем в аэропорт? — как бы между прочим спросила мадам Герреро. Дело в том, что она почти не покидала своей комнаты. Ее личный врач строго-настрого предупредил и ее, и всех в доме, что любое напряжение, как физическое, так и душевное, может для мадам Герреро закончиться смертельным исходом. Только строжайшее соблюдение его предписаний и покой могут продлить ее дни. Задавая свой вопрос, она надеялась, что Бенигно не обратит внимание на местоимение «мы». А ей, ко всему прочему, необходимо было знать, к какому часу успеть настоять на своем участии во встрече Исабель.

— Вы сказали, — брови Бенигно удивленно поползли вверх, — «мы выезжаем»?

— Конечно, мы! — мадам Герреро постаралась произнести эту фразу таким тоном, который не позволил бы старому слуге возразить. Она ошиблась в Бенигно. Для него здоровье мадам и распоряжения доктора были священны. — Поедем ты и я.

— Извините, сеньора, но Бернарда сказала, что поедет она одна. — Ему было трудно не согласиться со своей старой хозяйкой, но он пересилил себя.

— Что ж, мне очень жаль, но приказы в этом доме пока отдаю я! — Мадам Герреро постаралась сказать это твердо, чтобы Бенигно понял: будет так, как хочет она, а не какая-то там Бернарда. Пока она жива — она хозяйка.

— Разумеется, мадам! — Бенигно не знал, как ему поступить в этом случае. С одной стороны, желания мадам всегда были для него законом, с другой — ее здоровье. — Но доктор сказал, что вам…

— Именно поэтому я и позвала тебя, Бенигно, — оборвала его мадам на полуслове. — Я хочу, чтобы ты немедленно связался с доктором Вергарой и попросил его зайти ко мне завтра без четверти восемь. Ты хорошо понял меня? И я бы не хотела, чтобы кто-то еще, кроме тебя, знал о том, что я хочу поехать завтра в аэропорт.

— Да, мадам. Что-нибудь еще? — Бенигно больше не стал возражать. Он все прекрасно понял.

— Нет, больше ничего не надо. Да, постарайся сделать так, чтобы никто не слышал, как ты будешь звонить врачу. — Мадам Герреро проводила взглядом старого слугу, который молча наклонил голову в поклоне и степенным шагом направился к двери. Когда он вышел, мадам вновь стала массировать лоб, стараясь снять с себя усталость, не проходившую даже после продолжительного сна. Мадам была уверена, что Бенигно все сделает так, как она ему велела. Теперь дело за доктором и за ней. Хватит ли у нее силы воли заставить доктора помочь ей и хватит ли у нее здоровья, чтобы совершить эту поездку в аэропорт, даже с помощью доктора и его лекарств?

Утром следующего дня готовая к поездке Бернарда, с легким плащом на руке, хотя погода стояла великолепная, спускалась со второго этажа к выходу. В передней она встретила Бенигно, который тоже был уже готов к поездке. Правда, заметила она, вид у него был несколько напряженный, словно он что-то забыл сделать и теперь вспоминал — что же именно?

— Машина готова, Бенигно? — спросила Бернарда. — Если да, то мы можем ехать. Лучше выехать немного пораньше, чтобы не спешить в дороге. Ты же знаешь, я не люблю быстрой езды.

— А мадам?.. — замялся Бенигно, подняв глаза туда, где была расположена комната мадам Герреро.

— Мадам спит, и не надо ее тревожить! — немного резковато прервала слугу Бернарда.

В это время послышался дверной звонок. Они переглянулись и поспешили к двери: впереди Бернарда, следом за ней Бенигно.

— Кто бы это мог быть в такой ранний час? — на ходу спросила Бернарда у Бенигно, но так и не дождалась ответа. Старый слуга предпочел не распространяться на эту тему. Он-то знал, что этим ранним посетителем должен быть доктор Вергара.

Бернарда сама открыла дверь и встретила гостя. Надо сказать, большой радости она не испытала при его появлении.

— Добрый день, Бернарда, — бросил на ходу доктор, проходя мимо нее. — Добрый день, Бенигно, — поприветствовал он старого слугу. — Как поживаешь? — Чувствовалось, что энергии и темперамента доктору природа явно выдала на двоих. Он прошел в гостиную и бросил на кресло свой чемоданчик. — Уф, дорога вся забита, проехать просто невозможно! Жара невыносимая! — Он чувствовал себя в этом доме как хозяин. Еще бы, ведь столько лет уже он лечит мадам Герреро. Он поправил костюм, стряхнул с пиджака невидимую пылинку и гордо заявил: — Я пунктуален, как истинный англичанин! Впрочем, я пунктуален всегда! Это мое неотъемлемое качество. Где сеньора?

— Спит! — сердито поджав губы, заявила Бернарда. — В это время она всегда спит.

— Да, — доктор удивленно развел руками, — но вчера вечером она попросила, чтобы я пришел сегодня именно в это время.

— Здравствуйте, доктор! — раздался сверху голос мадам Герреро, и все увидели, что она медленно спускается по ступенькам. Это давалось ей с большим трудом, она остановилась и предложила доктору: — Не подниметесь ли вы ко мне? Я думаю, вы сделаете это быстрее, чем я спущусь к вам.

— Да-да, конечно! — Доктор подхватил с кресла свой чемоданчик и поспешил в комнату мадам.

— Скажи, Бенигно, Бернарде, что мы сейчас выезжаем, — властным голосом приказала мадам Герреро, подкрепив приказ красноречивым движением трости.

Бернарда ничего не ответила, проводив мадам и доктора взглядом. Потом, оставшись одна, она крепко зажмурила глаза и долго так стояла. Лицо ее побледнело, словно от внезапного приступа боли. Она теперь поняла, для чего мадам Герреро вызвала так рано доктора и о чем будет его просить. А ей так хотелось самой встретить сегодня Исабель, а потом ехать с ней в одном автомобиле, смотреть на нее, любоваться, говорить, слушать ее голос, смех.

— То, о чем вы просите меня, мадам, — безрассудство! — сразу же взорвался доктор Вергара, как только мадам Герреро открыла причину столь раннего вызова. Он яростно жестикулировал, ходил по комнате, словно тигр по клетке. — Если бы я догадался сразу, для чего вы меня вызываете, клянусь, я бы с места даже не тронулся!

— Дайте мне хоть что-нибудь, хоть наркотик! — умоляла его мадам Герреро. Сейчас она утратила всю свою властность и была просто очень больной старой женщиной, к тому же еще и несчастной. Она была в этот момент готова встать перед доктором на колени, лишь бы тот помог ей. — Мне бы хоть несколько часов продержаться на ногах! — Мадам подошла, вернее доковыляла, до доктора и схватила его за лацканы пиджака. Они слишком давно знали друг друга как врач и пациентка — иначе мадам не позволила бы себе такую вольность.

— Вы бредите, мадам! — кричал доктор и тряс перед ее лицом пальцем. — Я рекомендовал вам госпитализацию, а вы собрались ехать в аэропорт! Пожалуйста, — доктор высвободился из рук мадам Герреро и вновь заметался по комнате, — можете делать, что вам угодно, но тогда я больше не ваш лечащий врач! Сначала вы спрашиваете о моем мнении, а потом делаете то, что пожелает ваша левая нога! Так не пойдет! Я не хочу отвечать за печальные последствия, о которых вы прекрасно знаете.

— В качестве исключения, доктор, — разрыдалась в отчаянии мадам Герреро. — Больше я никогда не попрошу вас об этом, клянусь! Может быть, вы хотите, чтобы я вам заплатила? Я заплачу, только скажите, сколько вы желаете получить?

— Нет, хватит! — возмущенно вскричал доктор. — В конце концов, за кого вы меня принимаете?!

— Вы доктор, вы мой доктор, — продолжала рыдать мадам Герреро, — и вы должны, вы просто обязаны мне помочь! Доктор Вергара, мне необходимо поехать в аэропорт, я должна увидеть Исабель раньше Бернарды! Для меня это важнее, чем сама возможность жить! — Она припала к груди доктора, не переставая рыдать. — Доктор, помогите мне!.. Пожалуйста, доктор! — Силы оставили ее, и она опустилась на край кровати, схватив доктора за руки и припав к ним мокрым от обильных слез лицом.

— Я не могу, — тихо пробормотал доктор Вергара, пораженный происходящим. Он никогда не ожидал от мадам Герреро такого бурного проявления чувств. Ему даже стало неловко из-за того, что он все это видел и даже больше — явился причиной таких горьких слез. Несмотря на долгую и обширную практику, в подобной ситуации он еще не оказывался. Его пациенты, люди в основном состоятельные, были сдержанны в проявлении чувств. Он даже немного растерялся. И все же он был врачом и в первую очередь нес ответственность за здоровье пациента, в данном случае мадам Герреро, все остальное отодвигалось на второй план. Именно поэтому он после паузы и ответил ей отказом. Но ему было очень жалко ее. Он присел рядом с ней, обнял за вздрагивающие от рыданий плечи и произнес:

— Как бы вы меня ни просили, ни умоляли, я не смогу этого сделать, мадам Герреро. Извините меня, но я прежде всего врач.

Они еще долго сидели рядом, и доктор Вергара терпеливо ждал, пока мадам Герреро успокоится. Потом он приготовил ей лекарство и заставил выпить его. А в аэропорт поехали Бернарда и Бенигно.

Аэропорт жил своей обыденной жизнью. Взлетали и садились самолеты, периодически звучал голос диктора, толпились встречающие, проходили прилетевшие, толкая перед собой тележки с багажом, менялись цифры и названия городов на электронном табло…

Бернарда приехала раньше прибытия самолета, но нисколько не жалела об этом. Наоборот, у нее была возможность приготовиться к встрече с Исабель. Бенигно остался в машине, и она отправилась в зал ожидания. Она была так занята своими мыслями, что не заметила, как к ней подошел симпатичный высокий парень в прекрасно сшитом выходном костюме. Это был Эмилио, с детства влюбленный в Исабель.

— Как дела, Бернарда? — приветствовал он женщину, остановившись рядом и всматриваясь в поток пассажиров с прибывшего незадолго до его появления самолета.

— А, это вы… — Бернарда тоже искала глазами Исабель и даже не спросила, откуда Эмилио узнал о ее приезде. Ведь об этом знали только члены семьи и прислуга.

— Исабель прилетела? — спросил на всякий случай Эмилио, прекрасно понимая, что если бы Исабель прилетела, Бернарда не стояла бы тут.

— Нет, пока еще не выходила, — успокоила его и себя заодно Бернарда. Ей казалось, что она уже целую вечность стоит тут и ожидает появления Исабель, но той все нет и нет. А вдруг Исабель прошла мимо и Бернарда не заметила? При этой мысли у нее проступил на лбу холодный пот. Нет, такого не могло случиться, она была очень внимательна.

Бернарда и Эмилио, естественно, не были знакомы с сестрой Фернандо, Терезой, и ее спутниками. А те в это время стояли как раз возле них в ожидании Фернандо. Пока Сильвина с нетерпением, в надежде первой увидеть предмет своего обожания, выискивала в толпе пассажиров Фернандо, Тереза оценивающим взглядом окидывала всех проходивших мимо молодых мужчин. Не избежал такой оценки и стоящий недалеко от нее Эмилио. Он пришелся по вкусу Терезе, и она попыталась встретиться с ним взглядом. Но Эмилио просто не замечал ее, и вскоре раздосадованная Тереза отвернулась.

— Боже, как долго! — воскликнула она, капризно стукнув высоким тонким каблучком по бетонному полу. — И чего мы так рано приехали? Это все ты, Сильвина! Я же говорила, что нам некуда спешить. Мы бы смело могли позволить себе еще по бокалу вина.

— Встречать Фернандо была твоя идея, так что не жалуйся и не обвиняй Сильвину, — возразил ей Антонио. Он был немного сердит на Терезу за ее изучающие взгляды, направленные на мало-мальски интересных мужчин, и теперь пытался ей отомстить.

— А ты уверена, что Фернардо должен прилететь именно этим рейсом? — спросила Сильвина. Упреки подруги ее нисколько не трогали. Она привыкла к ее капризному характеру и не обращала на нее внимание. А вот прилетит или не прилетит Фернандо — это ее волновало по-настоящему. — Уже вышло столько народа, а его все нет и нет!

— Не волнуйся так, Сильвина, — подошла и обняла ее за плечи Тереза. Она поняла, что была не права по отношению к подруге, и решила исправить свою ошибку. Ее умиляло, с каким нетерпением та ждала появления Фернандо. — Братишка из тех, кто выйдет последним, лишь бы не толкали.

— Это уж точно! — подтвердил Антонио и вдруг поднял вверх руку. — Смотрите, вот он!

Они увидели наконец-то Фернандо в толпе выходящих и с криками устремились к нему, поднимая повыше руки и размахивая ими, чтобы тот скорее обратил на них внимание. Сильвина ревниво заметила, что Фернандо идет рядом с какой-то очень красивой молодой блондинкой и разговаривает с ней, то и дело улыбаясь.

— Фернандо! Фернандо, мы здесь! — кричала Тереза, размахивая в воздухе большой белой шляпой, стараясь привлечь его внимание.

— А как мама? — внезапно спросил Эмилио у Бернарды. Они пока еще не заметили Исабель.

До Бернарды дошел смысл вопроса Эмилио, и она со страхом повернулась к нему. Черты ее лица вновь исказила гримаса боли.

— Кто? — переспросила она дрожащим голосом.

— Я спрашиваю, как здоровье мамы Исабель? — повторил Эмилио, по-прежнему вглядываясь в толпу. Он не заметил, как изменилось лицо Бернарды.

— Ей лучше, — сухо бросила та и вдруг увидела в конце толпы белокурую головку Исабель. — А вот и она! — радостно воскликнула Бернарда и начала подавать знаки. — Нет, Исабель нас не видит, — вздохнула Бернарда и пошла навстречу потоку пассажиров. Эмилио поспешил за ней.

Фернандо и Исабель шли рядом, толкая перед собой небольшие тележки с багажом. Они продолжали оживленно беседовать, поэтому задержались при выходе из самолета и вышли оттуда почти последними.

— Тебя кто-нибудь встречает? — поинтересовался Фернандо. Ему хотелось услышать отрицательный ответ. Тогда он смог бы предложить Исабель отвезти ее домой на машине Терезы и, следовательно, продлить время общения с ней.

— Должны, — пожала плечами Исабель. — А тебя?

— Надеюсь… — И тут Фернандо увидел белую шляпу Терезы, которой та яростно размахивала над головами встречающих. — Вон, видишь? — показал он Исабель. — Девушки с белой шляпой? Это моя сестра Тереза. — Его внимание неожиданно привлек Эмилио, подающий знаки Исабель. Настроение Фернандо моментально испортилось. — А кто этот молодой человек? — спросил он упавшим голосом.

— Я здесь, Исабель! — кричал Эмилио, размахивая руками. Благодаря своему высокому росту, он был хорошо заметен, и Исабель легко отыскала его глазами.

— Это мой поклонник, — сообщила она Фернандо, лукаво улыбнувшись, и поспешила навстречу Эмилио, сопровождаемая погрустневшим и все же восхищенным взглядом Фернандо.

— Эмилио, как я рада тебя видеть! — Исабель бросилась в объятия Эмилио.

— Как долетела? — Эмилио радостно вглядывался в лицо Исабель. Они ведь так давно не виделись.

— Хорошо! — Исабель достала из своего багажа сверток и протянула Эмилио. — Я привезла тебе подарок.

— Спасибо! — Эмилио растрогался до слез. Ему было приятно, что Исабель помнила о нем.

— Как ты поживаешь? — поинтересовалась Исабель.

— Все в порядке, — улыбнулся Эмилио. Тут он заметил стоявшую за спиной Исабель Бернарду, не решавшуюся прервать их разговор. — Вот, Бернарда приехала тебя встретить, — показал он.

— Здравствуй, Бернарда, — приветствовала ее Исабель.

— Здравствуй, Исабель. — Бернарда робко провела рукой по белокурым волосам Исабель. — Какая ты красивая стала, девочка моя… — Она, может быть, и еще что-то хотела сказать, но ее остановил вопрос Исабель:

— Как моя мама?..

А в это время в нескольких метрах от них происходила веселая шумная встреча Фернандо. Сначала на него набросилась Тереза.

— Фернандо, наконец-то! Я уже подумала, что ты хочешь лететь обратно, поэтому не выходишь из самолета! Сильвина мне все уши прожужжала, требуя подать ей тебя!

— С приездом, Фернандо, — добралась наконец до него и Сильвина и, пользуясь моментом, повисла у него на шее, стараясь продлить дружеский поцелуй в щеку. — Ты даже не знаешь, что тут произошло в твое отсутствие, — продолжала она, когда Фернандо удалось от нее освободиться.

— Да? — Фернандо сделал вид, что ему интересно то, о чем она говорит, а сам не спускал глаз с Исабель, которая разговаривала с Бернардой и Эмилио.

— Гарсиэтта, невеста Карлоса, — продолжала тараторить Сильвина, — ты даже не представляешь, на кого она его променяла! Ты помнишь ведь Гарсиэтту?

— Нет, не помню, — рассмеялся Фернандо.

— Что мы здесь стоим? — воскликнул Антонио, обращаясь неизвестно к кому.

— Не знаю, пошли отсюда! — бросила клич Тереза и направилась к выходу из аэропорта, увлекая за собой Антонио.

— Идите-идите, я сейчас вас догоню, — отправил за ними Сильвину Фернандо. — Всего одну минутку, и я вас догоню. — Фернандо подтолкнул за ними ничего не понимающую Сильвину и направился к Исабель. Он подошел к ней, легонько тронул за плечо. — Извините…

— Фернандо? Ты еще здесь? — удивилась Исабель. — Я думала, ты давно уехал.

— Просто я хотел… если когда-нибудь я тебе понадоблюсь, — объяснил Фернандо, — оставить вот это, — и он протянул Исабель свою визитную карточку.

— Фернандо! — воскликнул вдруг Эмилио, который внимательно присматривался к нему. — Ты не узнаешь меня?

— Нет, — произнес Фернандо, лихорадочно пытаясь вспомнить, где он мог встречаться с этим парнем.

— Клуб верховой езды, — пришел ему на помощь Эмилио. — Помнишь? Я Эмилио Акосто.

— А-а! Вот оно что! — вспомнил Фернандо и протянул ему руку. — Как дела? Столько лет, извини, что не сразу узнал.

— Вы знакомы с Исабель? — спросил его Эмилио.

— Мы летели вместе, — улыбнулась девушка и посмотрела на Фернандо так, словно у них была общая тайна.

— Эта сеньора твоя мама? — спросил Фернандо, обратив внимание на скромно стоявшую рядом Бернарду.

— Нет, ведь моя мама нездорова и не могла приехать. Это Бернарда. Она ведет хозяйство в нашем доме.

Никто не обратил внимания на то, с каким трудом удалось Бернарде сохранить на лице вежливую улыбку. Простившись с Фернандо, они вышли из здания аэропорта. Фернандо поспешил к терявшим уже терпение Терезе, Антонио и Сильвине.

Перед тем как сесть в машину, где ждал ее и Бернарду старый Бенигно, Исабель приподнялась на носочки и поцеловала Эмилио в щеку.

— Спасибо, что встретил, — поблагодарила она. — Я тебе позвоню обязательно, как только немного освобожусь.

— Это, конечно, хорошо, — чуть обиженно сказал Эмилио. — Позвони обязательно, но я не пойму, почему ты меня бросаешь здесь?

— В таком случае поехали с нами! — И Исабель подтолкнула его к открытым дверцам автомобиля. Они нырнули в салон, не видя, каким завистливым взглядом провожал их Фернандо. Стоя у машины, он все еще наблюдал за Исабель.

— Фернандо, — не выдержала Тереза, — я не узнаю тебя! Что с тобой творится? Ты хочешь, чтобы мы остались на всю жизнь в аэропорту из-за этой девчонки?

— Я просто хотел сказать ей… — Фернандо так и не нашелся, как оправдаться перед сестрой и ее друзьями.

— С этой молоденькой блондиночкой ты охотно разговаривал, — ревниво заметила Сильвина, — а с нами не желаешь…

— Хватит-хватит, не надо сцен, мы уже поехали, — успокоила ее Тереза.

— Кстати, а почему ты выгнала Орландо? — вдруг нашелся, чем отвлечь всех от Исабель, Фернандо.

— Я просто устала от его капризов, — фыркнула Тереза.

— А жаль, — вздохнул Фернандо, и было непонятно, то ли он сказал это, имея в виду расставание с Исабель, то ли его огорчило изгнание очередного мужа Терезы. Он повернулся к сестре и добавил: — Я начал к нему уже привыкать. Если принять во внимание, что ты так часто меняешь своих мужей, это немаловажный факт. Ты должна учитывать мои пожелания. Мы ведь живем в одном доме. У меня появилась к нему даже некоторая симпатия.

— У меня тоже, — поддержала его Сильвина. — Орландо мне очень нравился. Жаль, что вы расстались.

— Но на безутешную супругу она даже приблизительно не похожа, — заметил Антонио, присоединяясь к разговору. — Напротив, как только развелась с Орландо, прямо на глазах хорошеет! — Он провел рукой по плечу Терезы.

— Говорите, что хотите, но я всегда очень жалею, когда на моих глазах распадается чья-то семья, — Сильвина явно произнесла это для ушей Фернандо, который продолжал смотреть в ту сторону, куда уехала машина с Исабель. — Уж я-то всегда буду стараться сохранить свою семью. Для меня брак священен, он на всю жизнь.

— Девочка моя, — рассмеялась Тереза, с иронией глядя на подругу. — Фу, какая скука! Ты так говоришь, потому что еще ни разу не была замужем.

— А ты что скажешь, Фернандо? — спросила Сильвина в надежде, что он высоко оценит ее отношение к будущей семейной жизни. Но ей пришлось еще раз окликнуть Фернандо, чтобы тот очнулся от своих мыслей и повернулся к ней.

— А?.. О чем вы говорите? — Фернандо было неловко из-за того, что он потерял нить разговора.

— Фернандо, что с тобой? — Рука Терезы совершила в воздухе какой-то сложный пируэт. — Ты словно в облаках витаешь! Поехали быстрей отсюда! Мне кажется, что я уже поселилась рядом с этим аэропортом.

Все поспешили к дверцам машины, а Фернандо придержал Антонио и шепнул ему на ухо:

— Антонио, давай последуем вон за тем желтым «ягуаром»! — и показал на удаляющуюся машину Исабель.

— Хорошо, Фернандо, — согласно кивнул головой Антонио, и они помчались, минуя длинный ряд припаркованных машин, за желтым «ягуаром».

Исабель устроилась с Бернардой на заднем сиденье и, как только они выехали на автостраду, соединявшую аэропорт с городом, приступила к расспросам.

— Бернарда, что же все-таки произошло? Почему такая спешка? Что случилось с мамой?

— Сердце, — пояснила Бернарда, явно что-то скрывая от Исабель.

— Бернарда, я тебе не верю. — Исабель чувствовала, что причина кроется в другом. — Если бы было как всегда, вы бы не вызвали меня так срочно.

— Мы все очень испугались. — Бернарде явно не хотелось пускаться сейчас в объяснения, и она предпочла отвечать короткими фразами.

— Думаю, это был не просто испуг! — упрямо возразила Исабель. Девушка сердцем чувствовала, что от нее что-то скрывают. — Маму по-прежнему лечит доктор Вергара?

— Да, — кивнула Бернарда.

— И что он говорит? — Исабель начинала сердиться.

— Что он следит за ее здоровьем. — Бернарда поняла: ей не удастся отмолчаться. — Подробности ты узнаешь, когда мы приедем домой. Потерпи немного, скоро уже.

А мадам Герреро в это время, тяжело опираясь на трость, ходила по гостиной, с нетерпением ожидая появления Исабель. И хотя внешне мадам была спокойна, ее по-прежнему мучили сомнения, дурные предчувствия. Что говорит сейчас в машине Бернарда? Как изменилась ее девочка? Скучала ли по матери? И как она отнесется к неизвестной ей до сих пор правде о себе? Мадам Герреро подходила к широкому окну и, прижавшись к стеклу лбом, смотрела на дорогу. Потом вновь возвращалась в глубь комнаты, садилась в кресло и, немного погодя, совершала тот же путь к окну. Порой она глубоко вздыхала, порой вдруг легкая улыбка трогала ее тонкие губы.

Старый верный Бенигно осторожно вел машину, время от времени пытаясь в зеркальце заднего вида разглядеть Исабель. Ведь он знал ее с пеленок. А теперь она вон как выросла, стала такой красавицей, закончила колледж в Америке. Повезет же тому молодому человеку, Который сможет завоевать ее сердце!

— Где мне вас высадить? — спросил он у Эмилио, когда машина въехала в город и влилась в поток автомобилей. Был как раз час пик.

— Ты сейчас домой? — Исабель спросила об этом у Эмилио в надежде, что тот захочет зайти к ним в гости. Она так давно не виделась с Эмилио, и ей хотелось немного поболтать с ним о новостях, об общих знакомых.

— Не знаю, — пожал плечами Эмилио, ожидая, что Исабель пригласит его заехать к ним.

— Исабель, мадам так соскучилась по тебе, — вмешалась в их диалог Бернарда. Сегодня любой гость в их доме был бы лишним.

— Да, — понял намек Эмилио. Он был очень воспитанным молодым человеком. — Ты ведь спешишь увидеться с мамой, а я позвоню тебе позже. Договорились?

— Хорошо, Эмилио, — кивнула Исабель, — так будет лучше.

— Все устроится, Исабель, — ободряюще улыбнулся ей Эмилио, — не волнуйся. В любом случае ты можешь рассчитывать на меня. — Эмилио поймал одобрительный взгляд старого Бенигно.

— Спасибо тебе, Эмилио. — Большие карие глаза Исабель повлажнели, она была тронута его заботой и вниманием. — Большое спасибо!

Бенигно остановил машину, и Эмилио, махнув рукой на прощанье, вышел из нее. Он взглядом проводил удаляющийся «ягуар» и не спеша направился к небольшому кафе выпить кофе.

«Как она похорошела», — думал он, вспоминая Исабель. И при мысли о ней его сердце начинало биться чаще. В маленькой чашечке остывал кофе. Эмилио так и не притронулся к нему.

Мадам Герреро посмотрела на часы и вспомнила, что пришло время выпить очередную порцию таблеток, которые прописал ей доктор Вергара. Она позвонила и приказала принести ей воды. Молоденькая служанка Чела, принятая в услужение совсем недавно, бесшумно выполнила ее просьбу. Мадам проглотила таблетки, запила их водой из бокала, что подала ей на серебряном подносе Чела, и критически оглядела ее. Пожалуй, Чела ей понравилась. Она была аккуратная, принадлежала к так называемым чистюлям, а белый передник делал девушку совсем юной.

— Спасибо, Чела. — Мадам вернула бокал. — Убери отсюда эти лекарства куда-нибудь, чтоб их не было видно. Я не хочу, чтобы моя дочь думала, будто наш дом превратился в больницу.

Чела собрала на поднос все пузырьки, склянки, упаковки с таблетками. Пока она занималась этим, мадам Герреро в очередной раз внимательно осмотрела себя, поправила воротничок платья, манжеты на рукавах. И в это время со двора раздался автомобильный сигнал. Это Бенигно предупреждал хозяйку о том, что они вернулись и что Исабель уже бежит к ней. Они условились об этом с Бенигно, когда стало ясно, что мадам не сможет ехать в аэропорт. Чела выглянула в окно и закричала:

— Они приехали, сеньора! — Она подбежала к мадам, чтобы помочь ей подняться с кресла.

Волнение отняло у мадам последние силы.

— Надо встретить дочь на ногах, — радостно говорила мадам Герреро, глядя на дверь, в проеме которой вот-вот должна была появиться Исабель.

— Боже мой, как же я рада вновь вернуться домой! — воскликнула Исабель, войдя в комнату. — В мой дом! — И она закружилась на одном месте от избытка чувств. — Мама! — Она увидела мадам Герреро, идущую ей навстречу, и бросилась к ней. Они обнялись.

— Доченька, — шептала мадам сквозь слезы, — доченька! — И никто не видел, с каким выражением на лице Бернарда наблюдала за их встречей, сколько муки было в ее взгляде, сколько боли, зависти и… ненависти!

— С приездом, любовь моя! — громко воскликнула мадам, заметив стоящую неподалеку Бернарду.

— Как я соскучилась по тебе, мамочка, — отвечала Исабель, не подозревая, что ее слова, доставляющие мадам искреннюю радость, больно ранят другую женщину.

Наверное, не менее десяти минут не выпускали они друг друга из объятий, все время шепча что-то ласковое, полное любви и нежности.

— Ты великолепно выглядишь, — любовалась мадам Герреро дочерью. — С каждым днем ты становишься все очаровательнее.

— И ты тоже, мама, — не уступала ей в комплиментах Исабель. — Я ведь думала, что найду тебя в постели. — Исабель обняла мадам за плечи и прижала ее к себе. — Как ты себя чувствуешь, мама?

— О, очень старой! — развела руками мадам Герреро.

— Ну, раз ты у меня очень старенькая, тогда тебе надо отдохнуть, — тоном врача, назидательно, чтобы это было похоже на шутку, проговорила Исабель. — Тебе надо прилечь, мамочка, потому что ты слишком много времени сегодня провела на ногах. А что скажет доктор Вергара? Он будет недоволен, я думаю.

— Пойдем, дорогая, ко мне в комнату и там всласть наговоримся, — предложила мадам. Она направились к лестнице, ведущей на второй этаж, в ее апартаменты. Когда они проходили мимо Бернарды, мадам Герреро хозяйским тоном приказала: — Бернарда, присмотри за обедом. А мы пока с дочерью побудем наедине. Нам нужно о многом сказать друг другу. Не правда ли, Исабель?

И они, обнявшись, стали медленно подниматься по ступенькам. Исабель старалась поддерживать мать. Бернарда молча провожала их страдальческим взглядом. Она чувствовала себя самым несчастным человеком на земле.

Поднявшись наверх, Исабель помогла матери поудобнее устроиться на постели, любовно поправила одеяло и примостилась рядышком. Мадам позвонила и приказала появившейся Челе принести им чай.

— Дорогая, тебе не повредит чашечка чая после дороги, — мадам Герреро любовалась своей ненаглядной Исабель. После того как Чела принесла чай, они поставили поднос прямо на кровать и с удовольствием выпили этот отлично приготовленный ароматный напиток. Действительно, Исабель сразу почувствовала себя бодрой и отдохнувшей. И мадам Герреро тоже. У нее даже щеки порозовели.

— Спасибо, Чела, — отпустила мадам служанку, которая вернулась, чтобы убрать посуду. Дождавшись, когда та скроется за дверью, мадам взяла руку Исабель. — Ты даже не представляешь, дорогая, как я жалею, что тебе пришлось приехать. — Она многозначительно посмотрела на дочь.

— Пришлось приехать? — удивилась Исабель. — А разве не ты послала за мной?

— Не-ет, это не я. Это доктор Вергара и Бернарда. Я бы никогда не позволила себе заставить тебя пропустить выпуск. Ты же прекрасно знаешь, девочка моя, что для меня значит твой диплом, — она погладила руки Исабель.

— Мамочка! — Исабель тоже ласкала руки матери. — Я закончила учебу, и очень скоро мне вышлют диплом.

— Слава Богу! — воскликнула мадам Герреро. — Образование и знание иностранных языков помогут тебе в этой жизни. Защитят тебя…

— Мама, о чем ты говоришь? — Исабель не понимала, что мадам Герреро имеет в виду. — От кого я должна защищаться? Разве меня кто-нибудь преследует?

— Нет, я подумала, что если бы тебе пришлось самой зарабатывать на жизнь, то у тебя для этого есть все необходимое. — Мадам Герреро верила, что Исабель не придется делать этого, но все же решила на всякий случай ввести незаметно в круг мыслей дочери и такой вариант. Зато если это и случится, ее девочке не так тяжело будет переживать новое состояние психологически.

— Но, мама, ведь после смерти папы мы ни в чем с тобой не нуждаемся?

— Но… — Мадам Герреро сделала паузу и потом решилась и произнесла: — Когда меня не будет…

— Не говори так, мама! — Исабель бросилась к мадам Герреро, положила свою прелестную головку рядом на подушку, обхватила лицо матери обеими руками и припала губами к ее щеке. — Ты будешь всегда! И у нас много денег! — последнее она произнесла капризным тоном, не терпящим никаких возражений.

Мадам Герреро привело в умиление это заявление дочери. Она рассмеялась, но смех внезапно перешел в надсадный кашель, сотрясающий ее исхудавшее тело. Она начала задыхаться, хватая воздух широко открытым ртом и вновь заходясь в кашле. Глаза ее слегка выступили из орбит от напряжения, покраснели, наполнились слезами. Она умоляюще смотрела на дочь. Исабель растерялась, не зная, как облегчить страдания дорогого ей человека.

— Мама, мамочка, что с тобой? — повторяла она растерянно. — Тебе помочь? Что надо сделать, скажи? Может быть, позвать Бернарду?

— Нет. — Это имя странным образом подействовало на мадам Герреро. Она пересилила кашель, чтобы твердо произнести: «Нет! Бернарду не надо!» Постепенно кашель утих, и мадам начала приходить в себя, тяжело дыша, совершенно лишенная сил.

Чела хозяйничала на просторной кухне, когда туда вошла мрачная Бернарда. Женщина тяжелым взглядом скользнула по плите и многочисленным кастрюлям на ней, потом остановилась перед Челой, старательно выжимавшей сок из свежих фруктов.

— Для кого это ты делаешь? — Тон Бернарды был почти враждебен. Похоже, она возненавидела весь мир.

— Для сеньоры Исабель, — пояснила Чела.

— Ты что, была наверху? — заинтересовалась Бернарда.

— Да, — кивнула Чела, не отрываясь от работы. — Сеньорита попросила сок.

— Завтра же пойдешь на рынок. — Бернарда направилась к большому буфету, где в одном из выдвижных ящиков у нее хранилась большая конторская книга с записями расходов, и вынула ее.

— Я составлю список, что необходимо купить в первую очередь.

— Хорошо, я все сделаю наилучшим образом. У меня на рынке много знакомых продавцов, они всегда предлагают мне все самое лучшее и свежее, — похвасталась Чела.

— Как там чувствует себя сеньора? — как бы между прочим спросила Бернарда, но в ожидании ответа вся прямо напряглась. У нее даже испарина выступила на лбу.

— Сахар в сок добавлять? — спросила Чела, не расслышав вопрос.

— Нет, не надо. Сеньорита, насколько я знаю, любит свежий сок без сахара.

Дверь на кухню отворилась, и появился Бенигно. Видно было, что он изрядно продрог на улице, пока возился с машиной — мыл ее после поездки. Он терпеть не мог грязных машин.

Бенигно потер руки, передернул широкими плечами и подошел к Челе. Несмотря на приличный возраст, он физически был еще очень крепок и мог дать фору многим молодым мужчинам.

— Так как чувствует себя сеньора? — переспросила Бернарда у Челы, раздосадованная тем, что та не расслышала ее вопроса и что их беседе помешал Бенигно.

— А что у нас сегодня вкусненького? — Бенигно склонился над Челой, думая, что та готовит что-то на ужин. — Я ужасно продрог там, на улице! — пожаловался он. — Стоит солнцу только спрятаться, как воздух становится таким холодным! — Он направился к комоду, где хранился запас спиртного, — решил налить себе для согрева стаканчик крепкого вина.

— Сеньора была в постели, когда ты видела ее? — не унималась Бернарда, провожая неприязненным взглядом Бенигно.

— О, да! — Чела наконец-то оторвалась от своего занятия и повернулась к Бернарде. — Мне кажется, что стоило появиться сеньорите Исабель дома, как мадам Герреро поправилась! Она уже давно не выглядела так хорошо. — Чела не подозревала, что, говоря так, посыпает солью раны Бернарды.

— Не знаю-не знаю, — желчно произнесла женщина. — Болезнь, которой страдает мадам, так легко не проходит. Ее вообще не вылечивают. — Она недовольно скосила глаза на Бенигно, который пристроился с бутылкой и стаканом рядом с ней за столом. Причем все это он делал так деловито, что Бернарда еле скрывала свое раздражение. «Мне бы его заботы», — подумала она.

— Но я уже давно не слышала, чтобы мадам так много болтала, как сегодня, — продолжала щебетать Чела, не замечая мрачного настроения Бернарды.

— Лишь бы ее не слишком возбуждали эти разговоры. Скоро будет уже два часа, как они заперлись с Исабель в ее комнате. — Бернарда ревновала Исабель. Она сидела как на иголках. Ей необходимо было знать, что они там делают, о чем говорят, видеть все и держать происходящее под своим контролем.

— Ну и отлично! — прогудел Бенигно, наполняя стакан вином. — Они ведь столько не виделись, им есть о чем поговорить. — Он поднес стакан к губам и с наслаждением сделал большой глоток. — Есть ведь такие темы, о которых дочь может говорить только с матерью и ни с кем другим.

— Не рановато ли начинаете набираться? — взорвалась Бернарда, убирая подальше от Бенигно бутылку. Его слова о матери и дочери взбесили ее. Она готова была ударить его по голове этой бутылкой.

— Это по предписанию врача. — Бенигно спокойно, не обращая внимания на разбушевавшуюся Бернарду, дотянулся через стол до бутылки и поставил ее перед собой. — А если вы мне не верите, то можете спросить у доктора Вергары. — И он сделал еще несколько глотков, причмокивая от удовольствия.

— Дай сюда, я сама отнесу! — Бернарда вскочила и перехватила у дверей Челу, которая держала в руках поднос со стаканом сока для Исабель.

— Хм! — Бенигно покачал головой, не понимая, какая муха укусила Бернарду, и допил первый стакан.

А наверху, в комнате мадам Герреро, куда так стремилась проникнуть Бернарда, продолжался горячий диалог.

— Мама, я не понимаю, о чем ты хочешь меня предупредить? — Исабель так и не поднималась с кровати, устроившись рядом с матерью. — Ведь ты всегда все для меня делала?

— Да, дочка, да… — Мадам подбирала те слова, какие смогли бы объяснить Исабель весьма непростые вещи. Мадам боялась, что Исабель узнает обо всем от постороннего человека. — То, что я хочу тебе сказать… то есть, если однажды… — мадам опять замолчала, — …или ты подумаешь… Исабель, я могла в своей жизни ошибаться и, возможно, не один раз, но я всегда хотела тебе только добра.

— Я не понимаю тебя, мама! — со слезами на глазах воскликнула расстроенная Исабель. Она прижала к своей щеке руку матери. Она сердцем чувствовала, что мать хочет сказать ей что-то очень важное, но не решается.

В дверь негромко постучали.

— Это пришла Чела с соком для тебя, — приподнялась мадам Герреро и тут же застыла, увидев Бернарду, входившую в комнату с подносом.

— Разрешите? — Бернарда со злорадством отметила про себя растерянный взгляд мадам. Их взгляды скрестились, словно шпаги дуэлянтов, решивших драться насмерть.

— Поставь его там, на столик, — бросила Исабель Бернарде, даже не обернувшись к ней. Это больно задело последнюю. — Я выпью его потом. Сейчас мне надо, наверное, спуститься в свою комнату, распаковать вещи, переодеться. А ты, мамочка, пока немного отдохнешь. Хорошо? — Исабель вдруг увидела, что мать смотрит мимо нее на подошедшую к кровати Бернарду и в ее глазах отражается нечто такое, что могло вселить тревогу в кого угодно.

— Подожди, Исабель, не уходи, — попросила Бернарда.

— А что тут такое происходит? — Исабель вдруг почувствовала, как накаляется атмосфера в этой небольшой комнате.

— Нам всем надо поговорить, — сказала Бернарда.

— Поговорить? О чем? — Исабель хотела отдалить этот разговор, словно предчувствуя, что принесет он им большое горе.

— Тебе предстоит кое-что узнать, — многозначительно объяснила Бернарда, глядя на молчавшую мадам Герреро.

— Узнать о чем? — Исабель почувствовала, что страх тоненьким ручейком заполняет ее сердце. Она отшатнулась от Бернарды, обошла ее и бросилась к матери. — Мама, объясни мне, что тут происходит?

— Сядь, Исабель, — почти приказала ей Бернарда.

— Но что происходит? — вскрикнула Исабель, послушно сев на кровать рядом с матерью. Бернарда осталась стоять.

— Настало время сказать правду, сеньора. — Бернарда буквально прожигала своим взглядом молчаливую мадам Герреро.

Последовала долгая пауза. Растерянная Исабель переводила взгляд с одной женщины на другую, с ужасом замечая, что мадам Герреро побледнела, глаза ее потускнели, а Бернарда, наоборот, с каждой минутой становилась все смелее и требовательнее.

— Что с тобой, мама? — с тревогой склонилась Исабель.

— Мне плохо, доченька, — еле слышно простонала мадам Герреро. Было непонятно, то ли ей действительно стало плохо от волнения, то ли она решила использовать болезнь как предлог для того, чтобы отложить трудный разговор на потом.

— Бернарда, сделай же что-нибудь! — умоляюще воскликнула Исабель.

— Не беспокойтесь, с мадам все в порядке. — Бернарда не сомневалась, что мадам Герреро притворяется.

— Но она почти не дышит! — кричала испуганная Исабель. — Мама! Мама!

Бернарда не спеша подошла к лежащей без движения мадам Герреро и взяла ее за запястье. Посчитав про себя пульс, она опустила руку и спокойно отошла.

— Пульс совершенно нормальный, — насмешливо заметила она.

— Но ведь ей плохо! — не верила Исабель. — Пожалуйста, вызови врача!

— Ах, Исабель, Исабель! — почти пропела это имя Бернарда, прохаживаясь рядом с кроватью. — Когда ты была на учебе в Штатах, за ней приходилось ухаживать в основном мне, и я прекрасно знаю, когда у нее настоящий приступ, а когда она притворяется.

— Но зачем ей притворяться умирающей? — Исабель в ужасе смотрела на Бернарду.

— Потому что мадам необходимо оттянуть время, — пояснила Бернарда.

— О чем ты говоришь? — возмутилась Исабель. — Ты что, с ума сошла?

— Не кричи на меня! — одернула ее Бернарда.

— Кричу! И буду кричать! — Исабель была разгневана поведением Бернарды. — Позови врача!

— Говорю тебе, это не нужно. — Бернарда продолжала сохранять спокойствие, уверенная в том, что мадам Герреро искусно притворяется.

— Позови врача! — Исабель вскочила с кровати, подбежала к двери и широко распахнула ее. — Это приказ!

Бернарда не торопясь направилась к двери. Проходя мимо лежавшей с закрытыми глазами мадам Герреро, она остановилась, зная, что та прекрасно ее слышит, а может быть, и видит сквозь прищуренные веки, и произнесла:

— Как бы вы ни хотели, мадам, но вам не уйти от правды! — Последнее слово она специально подчеркнула. Потом вышла и захлопнула за собой дверь.

— Мама! — Исабель бросилась к лежащей неподвижно мадам Герреро. — Сейчас приедет врач, потерпи немного, мама!

— Спасибо тебе, дочка! — дрожащим голосом произнесла мадам. Не открывая глаз, она нащупала рукой голову Исабель и привлекла ее к себе. — Побудь со мной, пожалуйста, родная, — умоляюще произнесла она.

— Мама, — заплакала Исабель. — Что бы ни случилось, я никогда не оставлю тебя! Мамочка! — Она схватила руку мадам и начала осыпать ее поцелуями.

Бернарда спустилась со второго этажа. Она не собиралась торопиться. Первый шаг к открытию правды был ею сегодня сделан. Неважно, что не были произнесены главные слова. Рано или поздно они прозвучат, и Исабель их услышит. Бенигно, который прибежал из кухни, услышав шум в комнате наверху, следовал туда. Бернарда прошла мимо телефона и скрылась на кухне. Она не собиралась никуда звонить.

— У нас кончается вино, — сообщила Чела, старательно мывшая посуду. Она не обратила внимания на шум наверху и на необычное выражение лица Бернарды. — Осталось две бутылки красного — и все. — Закончив мыть посуду, Чела вытерла руки о передник.

— Понятно… — Бернарда сказала это лишь для того, чтобы Чела оставила ее в покое.

— На сколько человек накрывать стол? — не унималась Чела, по-прежнему не замечая состояния Бернарды.

— Что? — Бернарда очнулась от своих мыслей. — Ах, стол! На двоих. Хотя, думаю, что сеньора есть не будет.

— А как там сеньора? — полюбопытствовала Чела, орудуя черпаком в большой кастрюле на плите.

— Ничего, — со скептической улыбкой произнесла Бернарда и добавила: — Нового. Схожу в лавку за вином. Возможно, вечером будут гости.

— Вот видите, — обрадовалась Чела, — я же говорила, что сеньоре станет гораздо лучше, когда приедет дочка! И оказалась права!

Бернарда направилась к двери и столкнулась с Бенигно. Она попыталась пройти мимо него, но тот шагнул в ту же сторону. Она сделала еще одну попытку, но опять он не пропустил ее. Тогда оба остановились и долго смотрели в лицо друг другу.

— Вы вызвали врача? — спокойно спросил Бенигно.

— Дайте мне пройти! — приказала Бернарда.

— Я опять спрашиваю, вы вызвали врача?

— Прошу вас, не лезьте, куда вас не просят! — Бернарда говорила с ним, как хозяйка с прислугой.

— Но ведь сеньорита Исабель приказала вам вызвать врача. — Тон Бернарды никак не подействовал на Бенигно. Он был слишком опытным слугой. И желание хозяев было для него законом.

— Нехорошо подслушивать под дверью, — гневно бросила Бернарда, но пройти ей опять не удалось.

— Я не подслушивал, — спокойно возразил Бенигно. — Я поспешил на крики сеньориты.

— Исабель очень легко пугается. — Бернарда поняла, что ей не удастся выйти из кухни, и отошла от двери.

— Мне так не кажется. — Бенигно прикрыл за собой дверь.

— Я хорошо знаю мадам! — Бернарда была просто взбешена.

— А я знаю ее еще лучше! — Бенигно был само спокойствие.

— Вы вот вызвали сегодня утром доктора для мадам и что? — Бернарда угрожающе махала перед его лицом пальцем, чуть ли не угодив им в глаза старого слуги. — Что это дало? Нельзя же так обращаться с опытным специалистом. Как с полуграмотным мальчишкой, которого то зовут, то отсылают обратно по любому старушечьему капризу! — Спокойное лицо Бенигно все больше выводило из себя Бернарду.

— Если вы не вызовете доктора, как приказывала вам сеньорита, то это буду вынужден сделать я сам. — Бенигно ждал от Бернарды ответа. Не дождавшись, он повернулся и направился в прихожую, где стоял телефон.

— Стойте! Что вы собираетесь делать? — Бернарда догнала его и выхватила трубку. — Если вы сейчас позвоните и вызовете доктора, то мадам узнает, почему в этом доме так быстро кончается красное вино. — Бернарда следила за реакцией Бенигно. Угроза подействовала. Пожалуй, его пугала возможность прослыть в глазах старой хозяйки алкоголиком. Подумав, он опустил телефонную трубку на рычаг.

— Ты хочешь чего-нибудь, мама? — спросила Исабель, едва услышав стон мадам Герреро.

— Я хочу лишь одного. — Губы мадам тронула едва заметная улыбка. — Чтобы ты всегда была рядом со мной. — Мадам за эти последние десять минут постарела лет на десять. Мысль о том, что Исабель сейчас может услышать всю правду, пугала ее. Она не знала, как поведет себя Исабель, узнав обо всем. Круги под глазами мадам приобрели фиолетовый оттенок, щеки еще больше ввалились. Куда девалась еще недавно такая властная и сильная духом мадам Герреро?

— Мама, ответь мне, что происходит между вами? — попросила Исабель после некоторого колебания.

— О чем ты, доченька? — сделала вид, что не понимает ее, мадам Герреро.

— Что происходит между тобой и Бернардой? Как только я приехала, сразу же почувствовала какую-то неприязнь между вами. Почему? Вы же всегда так хорошо ладили! Ты ее всегда очень ценила. Расскажи, что случилось? — Исабель ласково гладила руки матери, лицо, волосы. Ей было жалко ее до слез. Она чувствовала, что мать очень страдает. Не столько физически, сколько душевно. А душевные муки гораздо страшнее, чем физические. — Помнишь, ты учила меня, когда я была еще совсем маленькой. Ты говорила: Исабель, любовь моя, если вдруг с тобой что-нибудь случится, а меня не будет рядом, иди к Бернарде, она поможет тебе так же, как и я. Ты ведь помнишь это, мамочка?

— Человек не замечает, как летит время, — тихо произнесла мадам Герреро, покачав головой. Теперь на ее лице жили лишь одни глаза, которые казались огромными. Сейчас они были полны слез. — Тогда твое совершеннолетие казалось таким далеким, — продолжала мадам, уносясь в мыслях в те далекие годы.

И хотя речи матери были довольно бессвязны, Исабель чувствовала, что именно в этих словах таится разгадка тайной войны между Бернардой и матерью. Внезапно на мадам Герреро вновь напал приступ кашля, и она уже не смогла говорить. Плечи ее сотрясались, опять началось удушье. Но она довольно быстро справилась с приступом.

— Мама, при чем здесь мое совершеннолетие? — допытывалась Исабель. — Что значат все эти недомолвки? Я знаю, что тебе сейчас плохо, но ответь мне. Иначе мне будет очень трудно жить. Если тебе трудно отвечать, я могу спросить у Бернарды.

— Нет! Доченька, не надо! Я прошу тебя лишь об одном, никогда не слушай то, что будет говорить тебе Бернарда. Не верь ей! Я умоляю тебя! — вскричала мадам Герреро и, обессилев, упала на подушку.