Мануэла

10

День был солнечный и теплый. Однако прекрасная погода не улучшила настроения Фернандо Салиноса. Словно разъяренный тигр, вышел он в свой офис и бросил недовольный взгляд на миловидную секретаршу.

— Марсия!

Девушка привстала:

— Да, сеньор?

— Мне не звонила… — И, слегка покраснев, Фернандо запнулся на полуслове.

— Сеньора Исабель Герреро? — подсказала Марсия.

Глядя в сторону, своим лаконичным «да» он подтвердил предположение секретарши.

— Звонила, — ответила та, — но она не просила соединить с вами.

— А почему вы не сообщили мне об этом?

Девушка оправдывалась спокойно, по-деловому:

— Она звонила, чтобы уточнить сумму долга за залоговый депозит, внесенный вами, сеньор Салинос.

Фернандо был вне себя.

— Время идет, а сеньорита молчит!

Он стал нервно прохаживаться по кабинету.

— Если позвонит, — продолжал молодой человек, нервничая, — то уточните сумму долга.

Марсия молча кивнула хорошенькой головкой.

— Отлично, — неожиданно спокойно сказал Фернандо, — совершенно ясно, что я ей не нужен.

— Совершенно ясно, сеньор, — вздохнула секретарша.

Под строгим взглядом хозяина девушка смутилась и опустила глаза.

— Извините, сеньор…

Ничего не сказав, а только покачав головой, он вышел на террасу…

Выкуренная сигара, помогла ему успокоиться, прийти в себя, но неприятное ощущение от разговора с Исабель на кладбище не исчезало. Да к тому же этот самодовольный и наглый красавчик Эмилио, все время не отходивший от нее ни на шаг…

Исабель Герреро закрылась в своей комнате, терзаемая безысходной тоской. Ей хотелось выплакаться, остаться наедине со своим горем или вообще исчезнуть, чтобы никого не видеть и не слышать…

Однако жизнь распорядилась иначе, и не успели похоронить мадам Герреро, как кредиторы слетелись со всех сторон.

Двое пожилых мужчин в строгих черных костюмах сочувственно кивали головами, принося свои соболезнования дому Герреро. Бернарда, молча выслушав представителей нотариальной конторы, тяжело вздохнула и заверила посетителей:

— Я передам сеньорите Исабель, что вы приходили выразить соболезнования, и благодарю вас от ее имени.

— Это я благодарю вас, сеньора, — виновато возразил один из мужчин, вертя в руках шляпу.

— И, пожалуйста, — добавил второй посетитель, — передайте ей потактичнее наш разговор о долге мадам Герреро нашей нотариальной конторе.

— Не беспокойтесь, — ответила уставшая женщина, — я все передам сеньорите Исабель.

Посетители откланялись, и Бернарда, проводив их к выходу, закрыла за ними дверь.

Дворецкий, находившийся в гостиной, устало заметил:

— Каждый, кто приходит выразить соболезнование, требует или выплаты долга, или выяснения какой-нибудь экономической неурядицы, связанной с семьей Герреро.

— Да, — согласилась Бернарда, — это странно.

— Нет, — возразил Бенигно, — в этом нет ничего странного.

Женщина вопросительно посмотрела на дворецкого.

— Поскольку за всем этим, — уверенно пояснил старик, — стоит адвокат Пинтос.

Бернарда ничего не ответила, она и сама знала, откуда дует этот недобрый ветер.

Разговор двух пожилых людей прервало появление Исабель. Она неторопливо спускалась по лестнице.

— Уже все разошлись? — поинтересовалась молодая хозяйка.

— Да, — ответила Бернарда.

— Думаю, что сегодня нас уже никто не побеспокоит, — устало предположила Исабель.

— Надеюсь.

Спустившись в гостиную, она прошла к креслу и села за небольшой столик.

— Нотариус требовал выплаты долга? — спросила она.

— Да, — подтвердила Бернарда, — но тебе нечего беспокоиться, Исабель. Очевидно, речь идет о закладе дома в Пиньямаре. Предстоит еще выяснить.

— Надо встретиться с адвокатом Пинтосом. И срочно! — повысила голос Исабель.

Она резко встала с кресла и уверенной походкой направилась к себе наверх, дав понять, что разговор окончен.

Адвокат Пинтос не заставил себя долго ждать и срочно явился в дом Герреро.

Исабель приняла его в кабинете, и чем дольше она слушала этого человека, тем больше ей становилось не по себе.

— Вы хотите сказать, — резко спросила девушка, — что мы разорены, что у нас не осталось ни центаво?

От долгого и неприятного разговора адвокат вспотел и поминутно смахивал со лба носовым платком обильные капли пота. Он явно нервничал и сидел как на иголках, тяжело и протяжно вздыхая.

— Я бы сказал, — запинаясь, начал он, — как бы это помягче выразиться…

— Говорите же, наконец! — приказала Исабель.

— Понимаете ли, дело в том, сеньорита, что все заложено. Все операции убыточны.

Наконец он перестал мямлить и прямо ответил на поставленный хозяйкой вопрос:

— Да! Да!

— Что да? — Девушка встала и, повысив тон, с раздражением повторила вопрос: — Мы разорены? Да или нет?

— Честно говоря, да! — ответил Пинтос, и в его беспокойно бегающих глазах блеснул злорадный огонек. — Вы разорены. У вас ничего нет. Вся недвижимость заложена… Это самое точное определение, вы разорены!

Адвокат промокнул влажное лицо, потом протер липкие ладони рук и не спеша встал.

Исабель на какое-то мгновение растерялась, но сумела взять себя в руки и строго, свысока посмотрела на адвоката. Не ожидая от хрупкой девушки такого самообладания, он медленно опустился на прежнее место.

— Мадам Герреро, к сожалению, — как бы оправдывался Пинтос, — в последнее время не прислушивалась к моим советам, заключала невыгодные сделки, расходовала слишком много средств. Меня все это очень беспокоило, и тем не менее каждый раз, когда я говорил ей об этом, она обрывала меня.

— Все это отражено в документах? — с подозрением спросила хозяйка.

— Все это полностью отражено в документах, — с обидой в голосе произнес адвокат. — Все, все, сеньорита Герреро. Если вы распорядитесь, я покажу вам, в каком состоянии находится ваше наследство.

— Значит, у меня ничего нет, — задумчиво подытожила девушка.

— Я выполнил все обязательства.

Исабель зло усмехнулась:

— Оплачивая моим наследством.

Пинтос пожал плечами:

— Ну, так или иначе…

— Поточнее, пожалуйста! — гневно потребовала девушка. — Да или нет?!

— Да, — ответил адвокат. — Но я полагаю, что еще можно спасти недвижимость. Возможно, и этот дом…

Исабель молча наблюдала за собеседником.

— Я прошу вас прислушаться к моим советам, — неуверенно продолжал адвокат, — к моим предложениям. Если вы позволите мне продолжать вести ваши дела…

— Не беспокойтесь, сеньор Пинтос, — ледяным тоном оборвала адвоката хозяйка, — вы можете идти.

— Как угодно!

Мужчина встал.

— Я приму к сведению все, что вы мне сказали, — высокомерно продолжала Исабель, — и благодарю вас за то, что вы пришли так быстро.

— Я всегда был таким, — улыбнулся адвокат, — и таким останусь, надеюсь.

— Да свидания.

— До свидания. — Адвокат Пинтос галантно раскланялся и вышел из кабинета.

Весь этот разговор слышала притаившаяся за дверью Бернарда. Когда Пинтос ушел, она не выдержала и вбежала в кабинет.

— Это абсурд! — возмутилась женщина. — Мадам Герреро не могла обречь тебя на такую жизнь!

Исабель непонимающе посмотрела на Бернарду.

— Нет-нет, — задыхаясь, говорила та, — здесь какая-то ошибка.

— Не раздражайся, — строго и спокойно приказала Исабель, — и не заставляй меня нервничать.

— Извините. — Потупила глаза Бернарда.

Молодая хозяйка была на грани срыва. Она долго молчала и наконец с трудом произнесла:

— Если хочешь знать, я в отчаянии. Как же мне поступить в этой ситуации?

Матери было бесконечно больно видеть в таком состоянии свою дочь. Подойдя к ней ближе, полная любви и сострадания, она тихо произнесла:

— Исабель, можешь всегда рассчитывать на мою помощь.

Молодая хозяйка с пренебрежением посмотрела на женщину и горько усмехнулась:

— И что, может быть, ты сможешь найти мне деньги?

Бернарда виновато опустила глаза и ничего не ответила до слез расстроенной дочери.

Оставшись одна, она горестно вздохнула и сказала вслух не то сама себе, не то обращаясь к покойнице:

— Ах, мадам Герреро, мадам Герреро! Как вы могли хранить столько тайн, и таких ужасных тайн?!

Эмилио Ланц искренне переживал за Исабель Герреро и как мог старался поддержать любимую девушку в этот тяжелый для нее час.

Преждевременная смерть мадам Герреро подтолкнула его к более решительным действиям по отношению к Исабель, и он решил поговорить о своих дальнейших планах с отцом.

Сеньор Ланц терпеливо выслушал сына, но не пришел в восторг от этого разговора и решения сына.

— Папа, — твердо заявил Эмилио, — я люблю Исабель и хочу на ней жениться.

Отец вопросительно посмотрел на сына.

— Надеюсь, ты не собираешься отговаривать меня или запретить мне это? — спросил юноша.

Сеньор Ланц добродушно улыбнулся.

— Нет-нет, — заверил он сына, — это было бы абсурдно.

Он прошелся по комнате и сел на диван.

— Мы живем не в начале века, — продолжал отец. — Только, Эмилио, мы небогатые люди…

Парень насторожился.

— Живем честно, осторожно, — подбирал свои доводы сеньор Ланц, — нас уважают, у нас свое прошлое, своя фамилия, но мы не богачи.

— Ей не нужны деньги, — возразил Эмилио. — Семейство Герреро — богатые люди.

Отец пожал плечами.

— Зачем ты все это говоришь? — забеспокоился Эмилио.

— В самом деле, — делая вид, что не слышал вопроса, продолжал сеньор Ланц, — ты уверен в этом?

Он поднялся с дивана, подошел к Эмилио и как можно мягче сказал:

— Сынок, я так не считаю, но для твоего спокойствия я проверю истинное положение дел в семье Герреро.

— Зачем?

— Если то, что о них говорят, правда…

— А что о них говорят? — вспылил Эмилио. — И потом, какое имеет значение то, что говорят люди?

Сеньор Ланц осторожно кашлянул:

— Говорят, что семейство Герреро разорено, сынок.

Эмилио непонимающе смотрел на отца, а тот развивал свою мысль дальше:

— И эта девушка, к какой бы знатной фамилии она ни принадлежала, не согласится выйти замуж за человека, который не в состоянии спасти ее от разорения.

Взгляд юноши ничего не выражал, кроме удивления и сочувствия.

— Семейство Герреро разорено, — повторил сеньор Ланц, — полностью разорено!

На Эмилио эта неприятная новость подействовала как холодный душ, но вопреки надеждам отца, что сын образумится и трезво оценит ситуацию, влюбленный Эмилио еще с большей настойчивостью заговорил о женитьбе, доказывая отцу, что в жизни деньги — не самое главное.

— От твоих благородных взглядов, — сурово оборвал сына сеньор Ланц, — счета Герреро не станут оплаченными.

— Послушай, папа, — тихо возразил Эмилио, — я не понимаю, почему мы не можем увеличить наш капитал?

Сеньор Ланц усмехнулся.

— Очень сожалею, — не без иронии заметил он, — что не смог добиться богатства, которое тебе так срочно понадобилось.

— Я не хотел тебя обидеть, отец… Просто Исабель навсегда останется в моем сердце! Понимаешь?

Эмилио отошел в сторону и посмотрел в окно.

— Понимаю, — сочувственно вздохнул отец. — Но ты должен забыть о ней. Я знаю, что говорю, сынок. Нет никаких сомнений в том, что ее экономическое положение критическое, а твои иллюзии относительно этой девушки будут тебя расстраивать и огорчать с каждым разом все больше и больше.

— Я уверен, папа, что есть нечто более важное, чем деньги, — снова повторил Эмилио.

— Когда положение становится критическим, — заметил отец, — люди начинают думать слишком много о деньгах.

Сеньор Ланц медленно ходил по комнате.

— К тому же, Эмилио, она никогда не говорила, что любит тебя, или, по крайней мере, ты никогда не признавался в этом мне, — закончил разговор отец.

— Да, это правда, я никогда с ней об этом не говорил, — признался парень, — даже не делал ей официального предложения, но я… — Эмилио поднял глаза на отца, — …но я его сделаю!

— Сынок, я не хочу разрушать твоих иллюзий, однако мой долг тебя предупредить. Нет ничего, что подтверждало бы, что эта девушка захочет выйти за тебя замуж.

Эмилио гордо поднял голову:

— Сначала я сделаю ей предложение!

Сеньор Ланц не стал накалять страсти и постарался сместить акценты в разговоре:

— А почему бы тебе не подумать о Терезе Салинос? — как можно непринужденнее спросил он.

Эмилио брезгливо усмехнулся.

— О сестре Фернандо Салиноса?

— Да!

— Ты это серьезно говоришь, папа?

— А почему бы и нет? Они действительно купаются в золоте. Это одно из самых богатых семейств страны!

Сеньор Ланц приблизился к сыну.

— К тому же ты не станешь отрицать, что Тереза — привлекательная женщина, она разведена…

— Это общеизвестно, — съязвил Эмилио, — она разведена дважды. Возможно, она привлекательна, но она не из тех женщин, которые лишают меня сна, или точнее — мне не хочется, чтобы меня лишали сна такие женщины!

Сеньор Ланц безнадежно закивал головой, пристально глядя сыну в глаза.

— Папа, я люблю Исабель Герреро, и я не идиот и не мальчишка. Я знаю, что такое любить, и я люблю! Ты можешь понять это? Я люблю Исабель Герреро!

Особняк Фернандо Салиноса утопал в зелени и цветах. Обычно Фернандо с наслаждением любовался этим приятным зрелищем, но сегодня он вышел из машины и, не глядя по сторонам, торопливо направился в дом.

Зайдя в большой зал, он подошел к телефону и, сняв трубку, попросил:

— Сеньориту Исабель Герреро, пожалуйста!

Подождав несколько секунд, Фернандо переспросил:

— Она еще не вернулась? Передайте, что звонил ее друг и что…

Неожиданно он обернулся и заметил сидевшую на диване Терезу, которая перелистывала журналы мод и внимательно прислушивалась к тому, что говорил ее брат по телефону.

— …и что я перезвоню потом, — резко оборвал разговор Фернандо и повесил трубку.

— А мне казалось, что ты больше не позвонишь этой девушке, — с невинным видом съязвила сестра.

— А вот мне казалось, что ты больше не станешь содержать этого Хуанхо, — взорвался Фернандо, — которого ты подобрала на улице!

— А какое отношение имеет одно к другому? — В свою очередь вспылила Тереза.

— Ты делаешь то, что хочешь, а я говорю то, что хочу! — Поставил все на свои места молодой хозяин.

— Я все равно не понимаю… — Хотела продолжить спор сестра, но Фернандо уже вышел из зала.

Рассерженная женщина встала с дивана, в сердцах швырнула журнал на пол.

— Ну и черт с тобой! — крикнула она в пустоту. — Мне и самой некогда!

Тереза посмотрела на часы и, вспомнив о предстоящей встрече с Хуанхо, стала приводить себя в порядок…

Тереза вошла в дом первой, за ней следом переступил порог мрачный Хуанхо.

— Я не уверена, что мой брат дома, — бросила женщина на ходу, — последнее время он не очень-то задерживается у себя.

— И не знаешь, где он может быть? — спросил молодой человек.

— Скорее всего плачет где-нибудь в укромном местечке, — рассмеялась женщина, — жалуясь на то, что эта высокомерная девчонка не замечает его.

Тереза пригласила Хуанхо сесть.

— Видишь, какая разница может быть между людьми, — намекнула Тереза любовнику, — я отдаю тебе все, в то время как другие не дают ничего.

Она прильнула к парню, но тот недовольно и грубо возразил:

— Мне нужны не слова, а деньги!

— Будут тебе деньги, — раздраженно ответила женщина, — будут! Но, пожалуйста, дружок, не демонстрируй так откровенно свою жадность!

Хуанхо промолчал.

— Как ужасно видеть людей, которые так зависят от…

Тереза заметила злобное и нетерпеливое выражение, появившееся на лице молодого человека, и не закончила фразу…

Домочадцы ждали Исабель в гостиной. Она спустилась к ним в своем любимом голубом матросском костюме.

Бернарда, Бенигно и Чела молча стояли посреди комнаты. Девушка несколько раз прошлась перед слугами и наконец произнесла:

— Я приняла решение.

Все насторожились.

— Учитывая экономические обстоятельства, в которых я оказалась, — начала излагать свой план хозяйка, — мне придется произвести в доме некоторые изменения.

Исабель выдержала паузу и добавила:

— Изменения не очень-то приятные.

— Ты говорила с адвокатом Пинтосом? — поинтересовалась Бернарда, но суровый взгляд хозяйки охладил ее любопытство.

Бенигно как-то странно посмотрел на женщин.

— Извините, сеньорита Исабель, — поправилась Бернарда. — Вы говорили с адвокатом Пинтосом?

— Да, поэтому и сказала вам насчет изменений. Я не могу содержать весь штат прислуги, так что кому-то из вас придется оставить этот дом.

— Прошу прощения, сеньорита, — попытался вставить свое слово дворецкий, — никто из нас ничего не требует, наоборот, мы всегда будем на вашей стороне.

— Бенигно! — одернула его хозяйка. — Я тебе уже тысячу раз говорила, что не переношу, когда меня жалеют!

Дворецкий смутился.

— Я знаю, что говорю! — продолжала Исабель.

В комнате воцарилась тишина.

— Одному из вас придется оставить этот дом. Таково мое решение, и я его не изменю.

Чела, до сих пор не проронившая ни слова, вдруг заплакала и сквозь слезы спросила:

— Значит, мне придется уйти?

— Чела! — ответила хозяйка. — Я ведь не сказала, что именно ты должна покинуть этот дом.

Исабель Герреро обвела присутствующих пристальным взглядом и, остановив его на старике, сказала:

— Бенигно, я жду тебя на кухне через пять минут.

— Слушаюсь.

— Можете идти!

Дворецкий и служанка медленно вышли из гостиной. Бернарда нерешительно подошла к девушке.

— Исабель! — тихо произнесла она. — Я не стану оспаривать ни одно твое решение, если оно будет способствовать твоему счастью, но мне кажется, то, ради чего мы жертвовали в течение стольких лет, исчезает, уходит как вода в песок.

Исабель резко обернулась:

— Жертва и обман!

— Обман и был жертвой, — ответила мать, — ради твоего благополучия…

— Не напоминай мне никогда, что я твоя должница, — раздраженно оборвала девушка Бернарду.

— Ведь я тебя ни о чем не прошу, — мягко возразила женщина, — и никогда не попрошу. Я, как и ты, очень обеспокоена твоим экономическим положением, но тем не менее, мне кажется, тебе надо быть более осторожной в принимаемых решениях.

— Я и была очень осторожной в своем решении.

— Тогда почему ты собираешься выгнать несчастного Бенигно? Почему?

— Ты хочешь, чтобы я тебе ответила?

— Да.

— Конечно, не потому, что у меня нет средств содержать его. Есть много других причин.

— Каких?

— Прежде всего, он слишком много знает, слишком много! — зло бросила девушка. — Слишком много того, чего мне не хотелось, чтобы он знал.

Бернарда молча слушала.

— Есть вещи, которые давят на меня, — призналась Исабель, — эта история, например…

Девушка знала, что собеседница прекрасно понимает, о чем идет речь, — об их тайне.

— …которая для меня тяжелее, чем финансовое разорение!

— Исабель, но Бенигно никогда никому не говорил и не скажет об этом!

— Скажет! Рано или поздно он скажет!

— Но у нас есть документы, — возразила мать, — и он не сможет ничего доказать. К тому же он не способен на такое.

— Он слабый старик, — отрезала Исабель, — и пьяница со стажем. Он никогда не сможет забыть, что носил меня на руках, что знает о моем рождении.

Девушка была непреклонна.

— Бернарда, я не хочу быть жестокой по отношению к тебе, но я решила начать новую жизнь. Я сохраню эту фамилию, пусть даже она не моя, и разрешаю тебе участвовать в этом обмане вместе со мной. Но я не хочу, чтобы в этом участвовал и он. Я хочу оставаться Исабель Герреро, даже если я и разорена! Этот человек знает слишком много, хотя и не говорит об этом, и это опасно!

— Исабель, не говори об этом сейчас, — попросила Бернарда, — не говори, не надо!

Женщине с трудом давалось каждое слово.

— Ты останешься Герреро навсегда! Я давно свыклась с этой мыслью, и если ты считаешь, что Бенигно опасен для тебя, ты поступаешь правильно, отказываясь от его услуг.

На мгновение она замолчала.

— Хотя это и причиняет мне сильную боль, но я привыкла к боли, Исабель. Я никогда не стану просить тебя ни о чем, — продолжала Бернарда, — но сейчас я прошу тебя об одном, чтобы ты всегда была сильной, стойкой и боролась до конца за свое счастье! За свое будущее… Будь твердой!

Бенигно понуро сидел на кухне и тупо смотрел на открытую, еще не начатую бутылку сухого красного вина. Перед его глазами проходили годы, прожитые в этом доме…

Неожиданное появление Челы прервало воспоминания старого дворецкого.

— Вам плохо?

— Нет, Чела, ничего, — виновато улыбнулся старик.

Девушка с опаской взглянула на бутылку спиртного. Заметив этот взгляд, Бенигно успокоил служанку:

— Не беспокойся, Чела, я не буду пить. Можешь продолжать свою работу.

Девушка вытерла руки о фартук и тяжело вздохнула.

— Зачем? — заметила она. — Через некоторое время и меня выгонят из этого дома.

— Не волнуйся, — успокоил ее старик, — тебя не уволят. Продолжай работать, с тобой ничего плохого не случится.

Девушка непонимающе посмотрела на старика.

— Давай-давай, — в игриво-шутливом тоне приказал Бенигно. — Я дворецкий в этом доме, я приказываю тебе — работай!

Чела не знала, что и делать.

— В чем же дело? — И старый дворецкий повторил свой приказ.

— Хорошо, сеньор, — согласилась служанка и принялась убирать посуду со стола.

— Когда настолько знаешь людей, — заметил старик, — то не нужны слова…

В этот момент в помещение вошла Исабель. При ее появлении Бенигно встал и покорно произнес:

— Я слушаю вас, мадемуазель.

Девушке трудно было начать неприятный разговор, но она все же взяла себя в руки и сказала:

— Мне нужно сказать тебе что-то… не очень приятное.

— Говорите, я ко всему готов.

Он поднял на хозяйку свои покрасневшие глаза и добавил тихим, спокойным голосом:

— Вы можете быть уверены, не последует ни сцен, ни просьб.

Исабель бросила мимолетный взгляд на старика и отвела глаза в сторону.

— Ты знаешь, что я хочу сказать…

— Да, я знаю, что вы мне скажете, я знаю все…

Исабель посмотрела на Челу, и та, поняв госпожу, удалилась из кухни.

Между Бенигно и молодой хозяйкой возникла неловкая пауза, и, чтобы она была не такой уж длинной, старик нарушил ее первым.

— Я не должен давать объяснений, — заметил он, садясь за стол, — я ведь не работаю больше на семью Герреро. Тем не менее прошу вашего разрешения немножечко выпить.

Старик налил в стакан немного вина и не спеша отпил из него.

— Пусть исполнятся все ваши желания, сеньорита! И прошу меня извинить, я понимаю, что вам это не нравится, но в этот момент не могу не испытывать к вам сострадания.

Исабель хотела что-то сказать, но, так и не найдя нужных слов, выбежала из комнаты…

Бернарда столкнулась с Исабель в гостиной.

— Ты уже поговорила с Бенигно? — спросила она.

— Да, поговорила, — зло бросила девушка.

— Исабель!

Бернарда протянула руку к дочери, но та отшатнулась от нее и побежала по лестнице наверх.

— Оставь меня, оставь меня одну! — кричала она.

Когда Исабель скрылась в своей комнате, женщина покачала головой и произнесла вслух:

— Какие тяжелые испытания ожидают тебя, родная моя… Ты должна бить сильной, ты должна встретить человека, который поможет тебе преодолеть их… и я знаю, кто этот человек, я знаю…

Фернандо Салинос свободные от дел минуты проводил на ипподроме в клубе «Серая лошадь». Вот и теперь он наслаждался созерцанием английских рысаков, неторопливо беседуя со своим другом Альберто.

— Какой красивый этот жеребчик, — указал тот на гнедого коня, — каков бег!

Но Фернандо был рассеян и не обратил внимания на замечание приятеля.

— Послушай, дружище, — окликнул Альберто Салиноса, — хватит изображать из себя влюбленного мальчишку!

Снова его собеседник только негромко кашлянул.

— Что случилось, Фернандо? — не отставал Альберто. — Проблемы с каким-нибудь предприятием?

Салинос посмотрел на него и похлопал себя по груди.

— Вот с этим…

Альберто сочувственно покачал головой.

— Эти проблемы самые трудноразрешимые! — со вздохом продолжал Фернандо.

— Надеюсь, это продлится не очень долго, — предположил его собеседник, дружески положив свою руку на плечо Салиноса. — Пройдет, как все на свете проходит!

— Да, — не очень уверенно согласился Фернандо, — скоро я опять стану таким, как всегда. Во всяком случае — постараюсь…

— Вот и прекрасно, — обрадовался Альберто.

И они снова обратили свои взоры на беговую дорожку, где гарцевали скакуны.

Неожиданно Альберто засуетился и стал поспешно прощаться с Фернандо Салиносом.

— По-моему тебя кто-то ищет.

— Кто? — Не понял Фернандо.

— Не знаю, кто и зачем, но уверен, что ищет! — подмигнул приятель, указав глазами на прелестную светловолосую девушку.

Салинос обернулся и увидел Исабель.

— До свидания, Фернандо!

Приятель наскоро распрощался с собеседником и направился к группе молодых жокеев, стоявших возле гнедого жеребца.

В небольшом уютном кафе клуба «Серая лошадь» в этот ранний час было немноголюдно. Кроме Фернандо и Исабель за столиками сидело всего несколько пар. Салинос заказал кофе и сок.

— Я так понимаю, ты искала меня, — не очень уверенно произнес Фернандо.

— Да, я хотела позвонить тебе домой, — призналась девушка, — но потом вспомнила, что тебя можно найти здесь.

Фернандо улыбнулся:

— Совершенно верно, лошади — моя страсть…

Потом улыбка исчезла с его красивого, мужественного лица, и он, подняв грустные глаза на Исабель, произнес:

— …или, вернее, были, пока я не встретил одного человека.

Девушка не собиралась выяснять их отношения.

— Я пришла поговорить о моем долге.

— Мне не хочется говорить сейчас об этом, — попытался изменить тему разговора Фернандо.

— Я твоя должница и непременно выплачу свой долг.

— Повторяю, меня эта тема не интересует!

Разговор заходил в тупик, один не хотел слушать другого.

— Сейчас я не могу этого сделать, — оправдывалась Исабель.

— Но никто не настаивает! — возразил Фернандо.

— Просто обстоятельства сложились так… — Упрямо продолжала Исабель, помешивая ложечкой кофе.

Фернандо почувствовал, что самообладание начинает его покидать.

— Но как мне тебя убедить? — воскликнул он. — Кричать, что ли, на всю Аргентину, что я не хочу говорить о деньгах!

— А я хочу говорить именно о них!

Фернандо с досадой отодвинул чашку с нетронутым кофе.

— Я постараюсь вернуть тебе их как можно скорее.

— Исабель, — взволнованно произнес Фернандо, — есть другая тема, на которую я хочу и буду с тобой говорить.

— Мы можем говорить только о моем долге, — строго сказала Исабель и высвободила свою ладошку из его руки.

— Исабель. Ради Бога, — умолял влюбленный, — расстанься с этой маской! Ведь есть в тебе еще то, что я увидел в Лос-Анджелесе, когда ты была такой ласковой, милой и непосредственной.

Фернандо вздохнул и невесело продолжал:

— Куда все это делось, Исабель?

Девушка молчала.

— Я хочу говорить с тобой совсем о других вещах, — настаивал Фернандо, — и хочу, чтобы ты поняла. О чем я собираюсь с тобой говорить!

— Что может быть важнее уплаты долга?

— Все! — горячо заверил он. — Все важнее, чем деньги!

Фернандо пристально смотрел в грустные глаза Исабель, но она промолчала. Перекинув через плечо белую кожаную сумочку, встала из-за столика и пообещала:

— Я сообщу тебе, когда смогу вернуть долг.

Выдержав паузу, добавила:

— И должна тебе сказать: я не забуду того, что ты сделал ради меня, Фернандо.

Исабель медленно повернулась и вышла из клуба.

Она была возбуждена, но иначе поступить не могла. Сев за руль своего авто, сказала себе:

— Я выплачу долг, обязательно выплачу!

Мотор взревел, и машина готова была тронуться с места, но непредвиденное обстоятельство заставило Исабель нажать на тормоз.

Тереза Салинос автомобилем перекрыла дорогу Исабель, и машины едва не врезались друг в друга.

Рядом с сестрой Фернандо сидел угрюмый Хуанхо, который час от часу становился все мрачнее и раздражительнее.

— Куда тебя несет? — зло бросил он своей любовнице.

— Не ворчи! — ответила та, заметив в машине Исабель Герреро и, выйдя из автомобиля, подошла к девушке.

— Привет! — фамильярно поздоровалась женщина.

— Добрый день!

— Извини, но я задержу тебя на несколько секунд.

— Что вам угодно?

— Ты Исабель Герреро, верно?

— Да.

— Ой! — воскликнула Тереза и всплеснула руками. — Очень приятно! А я — Тереза Салинос.

— Сестра Фернандо?

— Да.

— Очень приятно.

— Мой брат только о тебе и говорит, — защебетала Тереза, — или точнее, только о тебе и думает.

Женщина с интересом и любопытством рассматривала избранницу своего брата, подмечая все ее прелести и недостатки.

Исабель была не в восторге от этой встречи.

— Если ты ищешь своего брата, — сказала Герреро, — он, по-моему, а клубе.

— Спасибо за информацию.

Сидевший в машине Хуанхо начал давить на сигнал, призывая Терезу поскорее закончить разговор.

— Ой, — оправдывалась женщина, — у меня в машине пациент. Чао!

— До свидания!

Тереза села в машину и освободила проезд Исабель, которая умчалась по магистрали в город.

— А это правда, что о ней говорят, — съязвила Тереза, — высокомерна и антипатична.

— Да, — чтобы отвязаться, согласился парень.

— Но красива, — была вынуждена признать женщина.

— Скоро мы поедем? — злился любовник.

— Сейчас-сейчас! — с раздражением ответила Тереза. — Сейчас мы найдем деньги для твоего лекарства.

— Твое «сейчас», — огрызнулся Хуанхо, — у меня переворачивает все внутри!

— А я что, виновата? — огрызнулась женщина.

Машина резко дернулась с места и покатила в направлении загородного клуба «Серая лошадь».

Бернарда не находила себе места. Ее заботило будущее Исабель, и она лихорадочно перебирала в мыслях все возможные и невозможные варианты, чтобы спасти счастье своей дочери.

Женщина долго ходила по дому и наконец решилась. Она подошла к телефону и набрала номер.

— Алло!

— Дом Фернандо Салиноса, — раздался голос прислуги.

— Добрый день.

— Здравствуйте.

— Сеньора Фернандо можно пригласить к телефону?

— Его нет дома. А кто его спрашивает?

Бернарда сочла за лучшее не называть своего имени и повесила трубку.

Она занялась хозяйством и делами по дому, но Фернандо Салинос не выходил у нее из головы целый день.

Исабель Герреро, побывав в городе по своим делам, вернулась домой уставшая и озабоченная.

Бернарда вышла навстречу ей в гостиную, но та прошла наверх, даже не обратив внимания на домоправительницу. Тогда женщина окликнула молодую хозяйку:

— Исабель!

Девушка нехотя остановилась:

— Что?

— Исабель, — начала Бернарда, с трудом подбирая нужные слова, — нам нужно поговорить.

— О чем?

— Я думала вот о чем…

Исабель повернулась к Бернарде:

— Да?

— Я думала о том, что, возможно, ты должна поддерживать знакомство с Фернардо Салиносом.

Немного помолчав, она объяснила:

— Он был так вежлив и так щедр…

— Я только что видела его.

— И разговаривала с ним? — обрадовалась Бернарда.

— Да.

— И о чем?

— О долге.

— О долге? — переспросила Бернарда.

— Да.

— И только?

— Да.

— И только?

Исабель не удостоила ответом вопрос женщины и, поднявшись к себе наверх, захлопнула дверь.

Фернандо Салинос после разговора с Исабель ушел из клуба. Ему уже не хотелось оставаться там, и он отправился в свою контору. Войдя в здание офиса, вызвал к себе в кабинет секретаршу.

— Марсия, зайди ко мне.

Через несколько секунд девушка была у своего шефа.

— Что изволите, сеньор Салинос?

Фернандо посмотрел на жизнерадостную красивую секретаршу и, тяжело вздохнув, сказал:

— Я хочу поговорить о долге сеньориты Исабель Герреро…

— Слушаю вас, сеньор.

Фернандо не знал, как продолжить начатый разговор и, помедлив, в конце концов высказался лаконично и кратко:

— И пусть будет предельно ясно…

Правда, смысл этой фразы был понятен, пожалуй, одному ему, но Марсия была в курсе всех дел и поэтому понимала сеньора Салиноса с полуслова.

— Да, — согласилась она.

— Меня не интересует, — возбужденно объяснял Фернандо, — что она думает и какова будет ее реакция.

— Как скажете.

— Здесь распоряжаюсь я!

— Конечно же!

Фернандо начал успокаиваться.

— Сеньорита Исабель Герреро хочет выплатить долг, — продолжал он, — но я не приму его.

— Хорошо, сеньор.

— Если ей так не терпится, пусть платит! — Махнул рукой Фернандо. — Пусть отправит чек в какой-нибудь благотворительный фонд или общество.

Он строго посмотрел на Марсию:

— Вам ясно?

— Яснее некуда.

— Тогда чего же вы ждете?

Фернандо указал на телефон:

— Сообщите ей об этом.

— Все будет сделано, сеньор Салинос.

— И побыстрее!

— Да, сеньор, с вашего позволения. — И девушка поспешно вышла из кабинета.

Фернандо Салинос плюхнулся в рабочее кресло и, водрузив ноги на стол, закурил сигару.

— Исабель Герреро! — произнес он вслух, выпуская кольца ароматного дыма. — Вам меня не победить своей гордыней и высокомерием!

Дом Герреро был в трауре…

Смерть мадам Герреро повлияла на судьбу каждого из домочадцев, будь то хозяйка или прислуга, — и не в лучшую сторону.

Бенигно молча складывал свой нехитрый скарб в большой кожаный чемодан. Рядом стояла Чела и тихо всхлипывала.

— Что я могу сделать для вас, сеньор Бенигно? — спросила девушка, вытирая краем передника слезы.

— Ничего, — попытался улыбнуться старик, — спасибо! Ничего не надо, Чела.

— Вы всегда были так добры ко мне…

— Интересно, а почему я должен был плохо относиться к тебе? — удивился он. — Успокойся, Чела, успокойся.

Он обнял девушку за плечи.

— Иди поищи мои вещи, которые остались в саду, если хочешь мне помочь, — попросил дворецкий.

— Хорошо.

— Ну, иди же!

Служанка вышла из комнатки Бенигно, а пожилой человек присел на кровать и обвел покрасневшими глазами свою обитель, где прошла большая часть его жизни…

Исабель Герреро находилась в кабинете и просматривала недавно полученные письма.

Вдруг в дверь постучали.

— Войдите!

Дверь открылась и вошла Бернарда.

— Что случилось? — недовольно спросила хозяйка.

— Исабель…

Женщина замолчала.

— Ну что еще?

— Адвокат Пинтос, — медленно произнесла Бернарда, — предупредил, чтобы мы были готовы к первой распродаже имущества.

— Пусть заберут все, — зло прошептала девушка, — только пусть больше не говорят об этом.

Исабель отвернулась и сжала в изящной руке конверт.

— Ты получила от кого-то письмо? — осторожно поинтересовалась Бернарда.

Девушка промолчала.

— Быть может, одна из подруг? — допытывалась любопытная Бернарда. — И, наверное, из Лос-Анджелеса?

— Нет, это не письмо.

— А что?

— Это записка.

— От кого?

— От Фернандо Салиноса.

У Бернарды перехватило дыхание.

— И он пишет о чем-то важном?

Исабель улыбнулась.

— Этот сеньор, у которого так много денег, — медленно и зло сказала девушка, — жалеет меня…

Она вдруг не сдержалась и закричала:

— Что он себе позволяет?!

Бернарда попыталась ее успокоить.

— Не надо… — Начала было она, но Исабель и слушать не стала.

— Что я — нищенка? Что он вообразил себе? — возмущалась она.

— Исабель, дорогая, ты не должна так думать. Этот человек… — Пыталась успокоить ее Бернарда.

Однако девушка не дала ей договорить:

— Этот человек хочет купить меня!

В ее глазах сверкал недобрый огонь.

— Но ты разорена, Исабель… — С болью проговорила Бернарда.

Молодая хозяйка вызывающе посмотрела на женщину.

— Но я — Исабель Герреро! — гордо произнесла она. — Дочь мадам Герреро! И ему незачем жалеть меня!

Бернарда молча кивала головой.

— Эта фамилия бесценна!

Исабель скомкала конверт и бросила на пол.

Женщина не выдержала и прошептала:

— Исабель, этот человек любит тебя. Тебе надо быть осмотрительнее. Даже если твоя гордыня подсказывает тебе обратное.

Измученная волнениями Бернарда набралась смелости и громко добавила:

— И это я говорю тебе не как послушная служанка, Исабель, а как твоя мать!

Она просила, умоляла Исабель, она так хотела добра своей упрямой девчонке.

— Будь осмотрительнее, ради своего же счастья, дорогая моя. Нет ничего более важного в этой жизни, чем твое счастье. И этот человек — Фернандо Салинос — должен стать твоим мужем, доченька…

Исабель напряженно вслушивалась в эти слова.

— И тогда уже никто не сможет отобрать у тебя то, о чем ты мечтаешь. Никто не сможет лишить тебя твоего места в этом мире. Фернандо Салинос…

Бернарда чувствовала, что должна, обязана была сказать это.

— Подумай, подумай, пожалуйста…