Маргаритки в раю

Глава тринадцатая

Зак шел за ней. Ханна определила это по тому, как ее шею покалывало сзади, точно иголочками. Озноб невольного предвкушения.

Было ясно, что ее тело отказывалось внимать голосу разума, оно продолжало хотеть Зака.

Перестань, приказала себе Ханна.

Надо будет над этим поработать.

Что ж, ей придется заниматься этим до конца жизни или, во всяком случае, еще лет десять — как раз до тех пор, когда он надумает объявиться здесь в очередной раз.

Ханна сбросила сандалии и взяла их в руки. Теперь при каждом шаге босые пальцы зарывались в песок.

Да, конечно, можно будет перезваниваться. Обмениваться факсами и письмами по электронной почте. Возможно, даже встречаться время от времени, например, если выдастся случай провести вместе уикенд.

Очень может быть.

Только вот Зак — полицейский, а полицейский, как показывает статистика, — это человек, что называется, женатый на своей работе.

— Ничего хорошего из этого не выйдет, — пробормотала Ханна и только сейчас сообразила, что уже почти темно и что она прошла почти милю вдоль пляжа, добравшись до уединенной бухточки, которую Тэра в шутку назвала Скалой Любовников. Солнце уже скрылось, оставив после себя неправдоподобно темное, роскошное ночное небо.

Ханна вновь почувствовала это — легкий трепет предвкушения, свидетельствующий о том, что Зак где-то поблизости. Она обернулась и увидела его в десяти футах за собой — высокую, темную фигуру, великолепную и безмолвную. Лицо было в тени, но Ханне все же удалось разглядеть встревоженный и пристальный взгляд, за которым угадывалась целая гамма чувств.

— Как видишь, — спокойно произнесла она, я не собираюсь плыть в шторм. Не собираюсь тонуть. Я в полной безопасности.

— Да, я знаю.

— А вообще-то, если мне захочется поплавать, я поплыву. А еще знаешь? Когда ты уедешь, очень может быть, что я даже…

— Что, Ханна?

Никогда уже не буду той, что прежде, горестно подумала она.

Да, все теперь будет иначе…

В горле стоял тугой ком непролитых слез. Ханна не хотела давать им волю, боясь, что не сможет остановиться.

С моря подул свежий ветер, и кожа Ханны покрылась мурашками. Она потерла озябшие руки. Зак скинул с плеч джинсовую куртку и протянул ей.

Этот маленький рыцарственный жест сломал стену ее сдержанности.

— Ну вот, опять я что-то беру у тебя, — с горькой иронией проговорила она. — Тогда… в первый раз это было твое тело, а теперь…

— Чепуха. Это всего лишь куртка. — Он бережно укутал ее плечи. — Мне тяжело без тебя. Как без воздуха.

— Тебе… правда?

— Да. — Он застегнул на ней куртку. Пальцы задержались на шее девушки, коснулись щеки. Медленно Зак охватил ладонями ее лицо, чуть приподнял и улыбнулся. — Я знаю, как чертовски ты независима. И даже знаю, почему, но дело не в этом.

— В чем же тогда?

— В тебе и во мне. В том, что нам хорошо вместе, что нам хочется быть вместе. Нас тянет друг к другу, и с этим ничего нельзя поделать.

— Боюсь, я не слишком разбираюсь в таких вещах. У меня мало опыта.

— Да и у меня тоже, — признался он и в ответ на ее удивленный взгляд невесело рассмеялся. — Я хочу сказать, опыта серьезных отношений.

— У тебя не было времени?

— Я не очень-то стремился его найти. — Он не отнимал рук и сейчас провел ими по ее рукам, от плеч до запястий, сцепил ее пальцы со своими. — До нынешнего момента.

— Пожалуй, я тоже не особенно стремилась, — сказала она, желая быть честной. — Я всегда думала: всему виной моя вечная занятость, но, наверное, я просто подсознательно избегала мужчин. Использовала занятость как предлог, чтобы не подпускать никого близко.

— Ведь так можно сделать жизнь ужасно одинокой.

— Я всю ее отдавала делам и заботам и действительно ничего не замечала. У меня были Алекс и Тэра. И наша гостиница.

— Что же вдруг произошло?

— Ты всему причиной. Все изменилось в тот вечер, когда ты приехал. Я решила попытать счастья, попробовать хоть раз впустить кого-то в свою жизнь. Только ситуация очень скоро вышла из-под контроля. — Ханна качнула головой, в горле у нее пересохло.

— Со мной, то же самое. — Зак поднес к губам свою руку, сплетенную с рукой Ханны, и легко коснулся губами ее кожи, растопляя женское сердце. — Я начинаю думать, что так и должно быть. Ты должна доверять самой себе.

— Я… доверяю тебе.

— Это хорошо. — Он наклонился ближе и посмотрел ей в глаза. — Ведь и я тебе доверяю.

— Но мне не нужны отношения на расстоянии.

Иронически усмехнувшись, он притянул ее к себе, к своему восхитительно горячему телу.

— Что ж, по крайней мере, ты признаешь, что какие-то отношения тебе нужны.

О да, нужны, и даже очень.

Теперь она всем сердцем хотела быть с ним.

— Зак…

Будто прочитав ее мысли, он поцеловал ее — нежным, глубоким поцелуем. Устремления плоти недвусмысленно заявили о себе, возобладав над остальными ее желаниями. Оказалось совсем нетрудно обвить руками его шею и еще легче — поднять к нему лицо.

— Это время принадлежит нам, — пробормотал он. — Мы не будем что-то вычислять сейчас, это можно отложить до завтра.

Ханна была с ним согласна.

— Ты замерзла. — Зак провел руками ей по спине. — Нам надо возвращаться.

— Я не замерзла. — Она действительно не чувствовала холода, небольшая дрожь имела совершенно иную природу. — Поцелуй меня. — Она притянула к себе голову Зака и овладела его ртом.

— Продолжай, — пробормотал он, когда они на миг оторвались друг от друга, чтобы глотнуть воздуха, — и я перецелую каждый дюйм твоего тела. Прямо сейчас.

Ханна куснула губами его подбородок, потом ухо. С глухим стоном Зак грубо овладел ее ртом. Запустив пальцы в его густые волосы, она раскрыла губы перед его бешеной атакой и с головой погрузилась в омут страсти, разгоревшейся, как бывало всегда, при малейшем их соприкосновении.

— Здесь? — пробормотала она.

— Здесь. — И, опускаясь на колени, он потянул ее за собой на песок.

Они были совершенно одни — только волны, да ветер, да ночное небо. И, прижимая к себе Ханну, Зак почувствовал, что в этот момент у него есть все желаемое. Сейчас у них было настоящее, жизнь в чистом виде, и он не собирался попусту тратить ни одной драгоценной секунды.

Ханна раскинула на песке куртку, потом выразительно посмотрела Заку прямо в глаза. В течение бесконечно длинного мгновения ни один из них не шевельнулся. В следующий миг рука Зака властно накрыла ей грудь — этим жестом он заявлял свои права на нее. Она же выгнула спину, подаваясь к нему всем телом — отзываясь на призыв и требуя большего.

Зак стянул с нее свитер и легко заскользил пальцами вдоль кромки бюстгальтера, пока не дошел до крючка спереди, который легко поддался его прикосновению.

Широко открытые, блестящие глаза Ханны взметнулись вверх, вопрошающе скрещиваясь с его взглядом. Когда же шершавые, загрубевшие пальцы Зака царапнули ее по голой груди, она застонала и откинула голову назад. Он стянул с нее шелковую сорочку, обнажая грудь перед ночным небом и собственным горящим взором. Соски у нее затвердели и заострились, они стали похожи на два твердых острия. Он наклонил голову и обежал языком вокруг одного, затем вокруг второго. По телу девушки пронеслась судорога, и хриплым, молящим шепотом Ханна несколько раз произнесла его имя. Она прильнула к Заку и потянула вниз, на расстеленную куртку, принимая на себя весь его вес.

Охватив ладонями ее лицо, точно цветок, он смотрел на нее сверху, смотрел, уверенный, что она — самая красивая женщина на свете.

Раскрытые губы Ханны вспухли от его поцелуев; молочно-белая кожа роскошно и маняще сияла в свете луны. Ее груди, все еще влажные после его ласк, притягательно блестели.

— Ханна…

— Я знаю. — Ее глаза отражали все, что он чувствовал, и возвращали ему сторицей.

Он поцеловал ее рот, шею, потом сдвинулся ниже, к обнаженной груди, сладко подрагивающему животу. Руки его скользнули вдоль бедер, икр, затем вернулись обратно, теперь уже забираясь под юбку, постепенно завертывая ткань дюйм за дюймом…

— Зак.

— Ш-ш, — прошептал он, ласково пробегая руками по ее ногам, вверх и вниз. — Я собираюсь сдержать свое обещание. Каждый дюйм, Ханна.

— Я не думаю, что…

— Никаких раздумий! — пробормотал он хрипло, склоняясь ниже. — Я собираюсь целовать тебя до конца, до полного облегчения. Я хочу видеть это.

— Ты…

Но его рот уже коснулся… Все, что она собиралась сказать, вылилось в страстный вздох, вздох капитуляции.

Он покусывал губами и ласкал, распаляясь с каждым мгновением. Ханна выгнулась, подобно луку, и мощной волной по ней прокатилась дрожь. Она содрогалась и содрогалась, пропуская через себя высвобождающееся любовное напряжение.

Когда она стала приходить в себя, Зак приподнял голову и ухватил ее напряженный взгляд. Потом поправил на ней трусики и медленно, почти сокрушенно, привел в порядок юбку. Поскорее, чтобы не передумать и вновь не овладеть ею — уже по-настоящему и не имея защитных средств, чего допускать нельзя было ни в коем случае, — он поднял Ханну с песка и принялся застегивать на ней лифчик.

— Погоди… погоди… — запротестовала она, вся трепещущая и мокрая от пота. — Я хочу тебя…

Напряжение в его теле было так велико, что он испугался, как бы не разлетелись на куски стиснутые челюсти.

— Нельзя.

Но ее руки все равно коснулись его тела, ощупывая прямо через джинсы. Она почувствовала его возбуждение и готовность.

— Нет защиты, — только и мог прошипеть Зак сквозь зубы, стараясь оторвать от себя ее руки, но она не слушалась.

Вместо этого его упрямая Ханна потянула его вниз, на расстеленную куртку, где только что лежала сама.

Теперь она улыбалась ему озорной, греховной улыбкой.

— Ханна. — Зак облизнул сухие губы и ощутил на них ее вкус. Это сделало его положение еще более невыносимым. — Нам нельзя, — прохрипел он.

Она скользнула руками ему под майку, пробегая по ребрам и соскам, заставляя Зака вздрогнуть.

— Ханна…

— Так хорошо? — промурлыкала она, склоняясь над ним и внимательно наблюдая. Ее переполняли нежность и ощущение власти, сквозь которые проглядывала некоторая робость. — Тебе так нравится? — спросила она, кончиками пальцев тихонько водя по его телу и заставляя мышцы живота подрагивать в такт ее легким прикосновениям. Пуговицы на джинсах Зака готовы были вот-вот отлететь.

— Нравится — не совсем то слово, — только и сумел выдавить он.

— Нет? — Она уселась на пятки и, закусив губу, уставилась на застежку джинсов. В следующую секунду ее пальцы принялись, неумело теребя, расстегивать пуговицы, одну за другой. — Какое же слово тут подходит? — поинтересовалась она.

— Я бы… — Слова повисли в воздухе, перейдя в беспомощный стон, потому что она уже просунула руки внутрь.

— Ты бы… что?

Зак почувствовал, как поясницу наполняет горячая кровь, мощная волна жара, и понял, что надолго его не хватит, в лучшем случае, секунд на пять.

Но тут она подвинулась на коленках поближе, разместившись между его ног — точь-в-точь как он несколько минут назад, — улыбнулась самой невинной и простодушной улыбкой (Зак уже начал узнавать цену этим улыбкам) и лизнула.

Зак чуть не подскочил.

— Ханна!

Она подняла голову.

— Это означает «продолжай» или «мне неприятно»? Понимаешь, я ведь сама изобретаю все это, по ходу дела.

Возможно, он сумел бы ответить, но тут она еще раз наклонила голову. А затем ее склоненное к нему лицо замерло, словно бы в нерешительности, щекоча и опаляя дыханием.

Он застыл, беспомощно устремляясь к ней.

— Пожалуйста, — вырвалось из груди Зака, хотя и он сам толком не понимал, о чем молит. Он не рассчитывал на продолжение и, собрав последние силы, запустил пальцы в волосы девушки, намереваясь ее оттолкнуть.

Но Ханна продолжала, и Заку показалось, что он сейчас потеряет сознание. Изнемогая под ее ласками, он издавал хриплые, резкие звуки, содрогаясь в мучительно-сладких судорогах, пока его не сотрясло мощное, последнее, завершающее содрогание.

Не помня как, они добрались до гостиницы, а потом и до комнаты Ханны. Едва очутившись там, они бухнулись в постель, вытащили пачку презервативов и опять кинулись друг к другу.

А потом — опять.

Наконец, уже под утро, любовники уснули как убитые.

Их разбудил телефон.

— Извини, ласточка, — услышала Ханна в трубке голос Алекс. — Прости, что беспокою так рано, но тут спрашивают Зака.

Сознание Ханны с огромным трудом возвращалось к реальности. И не только из-за крайнего утомления: Зак держал ее в объятиях и крепко прижимал к сердцу, тормозя всякий мыслительный процесс.

— Он с тобой? — спросила Алекс.

О да, он был с ней. Во сне он умиротворяюще посапывал ей в ухо, и кольцо его рук будто защищало, охраняло Ханну от всех невзгод на свете.

— Со мной, — улыбнулась она.

— Звонит его капитан. Я решила, что должна тебе сообщить.

Его капитан. Его служба. О господи!

— Ох!

— Да уж, вот так! — Алекс ухитрилась выразить в этих коротких словах всю свою печаль, все сожаление и всю досаду. — Скажи ему: первая линия.

Ханна вручила трубку Заку.

Он хмуро и неприязненно воззрился на телефон, будто перед ним была ядовитая змея.

— Меня?

— Со службы.

Зак взял трубку.

В эту секунду Ханна отчетливо поняла: ее маленькая романтическая интерлюдия окончилась.

Зак действительно уезжал.