Марко, я - твоя война!

Глава 13. Бунт

Глава 13. Бунт

Марко.

Уловив провокационное словосочетание, застываю, переваривая в уме её слова.

В чём подвох?

Пальцы автоматически отламывают сладкий треугольник с орехами и с силой сдавливают, плавя шоколад.

Прежде, чем нахожу что ответить, пялюсь в пространство с добрую минуту.

Память рисует охренительные картинки с красивой стервой на первом плане.

Обнаженная, с влажной персиковой кожей, настолько аппетитная, что я бы с большим удовольствием усадил бы сейчас её на край стола, раздвинул пошире упругие бёдра и протиснул головку между гладкими розовыми складками. Вогнал бы себя до упора в сочную набухшую плоть и с остервенением оттрахал до ярких всполохов в глазах.

ФАК!!!

— Марк Антоний… — нежный голосок разливается мёдом в ушах, усиливая эротический флёр.

Я, блять, как под гипнозом, не помня себя, протягиваю руку к её приоткрытым губам, опускаю остатки подтаявшего шоколада на вынырнувший кончик влажного язычка и, сссука, едва не кончаю в штаны оттого, как она, жмурясь от удовольствия, тягуче слизывает с меня своё любимое лакомство. Губы, сомкнувшись в тугое кольцо на моих пальцах, «взрывают» мозг ненасытной жаждой греховного вожделения.

Если бы знал, что не откусит, я бы на члене подал ей этот гребаный шоколад!

Резко одёргиваю руку от её рта, как от горячей подошвы утюга.

Млять! Она отдаёт отчёт своим словам и действиям?

Если да, тогда Лиса куда более безбашенная, чем я предполагал.

Девочка играет с огнём, используя не совсем честные уловки.

«В тихом омуте… — как говорится, — сексуальные чертовки водятся…»

— Раздевайся! — приказываю ей, чтобы позлить. Встаю на ноги, снимая свой зад со столешницы. — Я хочу заценить то, на что подписываюсь.

Достав платок из кармана брюк, демонстративно слизываю со своего пальца остатки шоколада, затем вытираю его насухо.

— Ты уже заценил, — разворачиваясь ко мне вместе с креслом, возмущённо округляет свои изумрудные глазищи.

Щёки пылают ярче цветков камелии. Грудь провокационно ходит ходуном, вдавливая набухшие соски в мягкую облегающую ткань её платья.

Оттолкнувшись, встаёт на ноги, оказываясь напротив меня нос к носу. Дышит неровно, едва не касаясь моей груди своими охрененными сиськами.

— Можешь вычесть из моего долга первый свой взнос за просмотр презентационного ролика в своём шале, говнюк! И второй за то, — продолжая рычать, вгоняет наманикюренный пальчик прямиком в солнечное сплетение, — что попытался мне присунуть, когда чихал!!!

— Я? Присунул? Серьёзно? Ты что-то путаешь, — затылок обжигает вспышкой раздражения.

Лучше бы присунул, ей-богу!

Подавляя тяжёлым взглядом несносную Лису, скрипя зубами, смотрю на неё сверху вниз, не в силах справиться с эрекцией. Подлый хищник не собирается впадать в спячку. Учуял самку и норовит разорвать ширинку в хлам.

Чтобы я ещё раз пошёл на поводу у своих дружков! Безопаснее её придушить и сказать, что так и было.

Смыкаю пальцы на её хрупком подбородке и приближаюсь лицом к лицу. Второй обнимаю за талию. Вжимаюсь в неё всем своим напряжённым телом. Лиса пытается оттолкнуться, но силы неравны.

— Другого члена у себя между ног на момент твоего впечатляющего падения я не припоминаю, — зло шипит в ответ. — У тебя диссоциативное расстройство идентичности? Как мне называть своего босса? Марк? И как обращаться к любовнику? Антоний?

Я скалюсь ехидной улыбкой, глазами прожигая смятые в трубочку девчачьи губы. Член распирает кровью до невозможности. Пах в прямом смысле горит огнём и пульсирует. Ещё ни разу я так не хотел оказаться в женщине, как сейчас.

— Марк… — шепчу ей в приоткрытый рот, прикусывая в отместку вкусную плоть. Целовать змею нет желания. По крайней мере сейчас. — Ещё раз укусишь, и я клянусь, нагну тебя над столом и выпорю твою задницу до алых пятен на коже. Неделю печатать будешь стоя. А сейчас тащи сюда свои распечатанные условия. Не факт, что я с ними соглашусь, но ты можешь попытаться убедить меня хотя бы в одном из них, Алиса…

Алиса.

Воистину толстокожее животное.

Смотрю в его бесстыжие глаза, и мне до дрожи в коленках хочется съязвить, но в последний момент сдерживаю себя.

Прихожу к выводу, что расхожая фраза «все мужики козлы», — намного ближе к сути, нежели та, что «все бабы дуры». Однако приходится соглашаться с тем, что среди козлов встречаются ещё и гении. Марко — один из них.

Чертов стратег!

Нет. Ну надо же! Как умело он реанимировался в моих глазах после неудачной попытки «доминировать». Собственноручно притащил кофе и отыскал любимый шоколад. Небольшой плюс к его карме. Теперь главное не переборщить с желаниями.

— Могу я попросить об одолжении? — спокойно произношу вопрос.

Чувствую, как его пальцы сильнее впиваются в мой подбородок. Хоть он меня и пощадил, не прогрыз губу до крови, как я ему, но и поцеловаться со мной озабоченному духу не хватило. Сработал условный рефлекс, и это хорошо. Я пока что не готова платить по счетам. Поцелуи не раздают направо и налево. Слишком интимное действие.

— Лис, не испытывай моё терпение, — в последний раз прожигает глазищами мои губы и отпускает меня, отходя в сторону.

— Я не могу пойти в приёмную. У меня каблук сломан. Опять же по твоей милости.

Марк медленно переводит взгляд на мои туфли, оценивает их состояние, и, скрипя зубами, цедит почти неразборчивое:

— Присядь.

Оооо… Какое приятное чувство разливается внутри от произнесённого им «присядь». Каждая клеточка ликует. Грозная скала по миллиметру прогибается перед хрупкой женщиной. Когда-нибудь я удостоюсь поклона.

— Спасибо, — кокетливо улыбаюсь, наблюдая, как взвинченный мужчина разворачивается и уходит в приёмную.

Опускаюсь в удобное мягкое кресло, отламываю ещё кусочек шоколада и, наслаждаясь его вкусом, жду очередную реакцию со стороны новоиспечённого босса. Уверена — ответный договор его поразит.

Не проходит и двух минут, как приёмную заливает неудержимый истерический смех мужчины.

— Ха-ха-ха! Нет. Она это серьёзно? Потомок Адама и любимая женщина? — хрипит сквозь кашель, врываясь в кабинет с озадаченным видом.

Быстрым размашистым шагом пересекает пространство и с хлёстким звуком опускает передо мной распечатки на стол.

Сижу, не дёргаюсь…

— Это что за ересь?! — длинный указательный палец, как дротик, врезается в графу «Обязательства сторон» и спускается ниже к следующим пунктам. Глаза Необъятного мечут молнии. Ещё чуть-чуть и пар повалит из ушей.

Быстренько настраиваюсь на серьёзное чтение, продираю горло и зачитываю:

Пункт 2.1. Неотесанный потомок Адама обязуется:

— Обожать Любимую женщину;

— Заниматься сексом не реже 2-х раз в неделю ТОЛЬКО с Любимой женщиной;

— Прощать Любимой женщине все ее недостатки (которых естественно нет);

— Погоди-погоди, Лис… — прерывает Марк, тяжело дыша.

Навострив уши, вскидываю на него лукавый взгляд.

— Во-первых: ты ходячая катастрофа с кучей недостатков! — замечаю, как у него над правым глазом начинает плясать нерв. Потрясающее зрелище. — Во-вторых: покупать «Любимой» женщине шоколадки и прочие вкусняшки, цветы, дорогие подарки и не напоминать о них, ещё куда не шло. Я могу проглотить «потомка Адама», но ты не любимая женщина, это факт!

— Это временно, — со знанием дела припечатываю его надменность твёрдым голосом. Рано или поздно ты в меня влюбишься.

— Ха-ха-ха! Слишком самоуверенно, не находишь? — сглатывает подступивший к горлу нервяк.

— Посмотрим, — пожимаю плечами. Помимо моей воли, губы сами складываются в ехидную ухмылку, отчего мой начальник начинает краснеть и дышать чаще. — Только, Марк, предупреждаю сразу — на взаимность даже не надейся.

— Ну это ведь спорный вопрос, верно, крошка? — несколько секунд сверлит моё лицо под выразительную паузу.

Невинно хлопаю ресницами и молчу.

— Стерва… — выругавшись себе под нос, продолжает изучать договор: —…Ходить с любимой женщиной в кино, кафе, рестораны и прочие увеселительные заведения не реже 1 раза в две недели, потому что всё остальное время… Ха-ха-ха! Что за хрень, Лис? — прошивает очередным немигающим взглядом. — То есть… ты будешь развлекаться сама, при этом мне нельзя обращать внимание на других женщин? — переспрашивает с явным недовольством.

— Ты пропустил пункты: не капризничать, не говорить гадости и честно отвечать на поставленные вопросы.

— Угу… — нервно. — А если совру, не сметь избегать удара в голову?