Маска чародейки

Глава 4 Танец Масок

Я проучилась в школе два года, мне исполнилось шестнадцать лет, и было решено, что мне следует вернуться на остров. В это время я познакомилась с семьей Халмер. В школе я подружилась с Лаурой Халмер. Сначала ее привлекала моя необычная жизнь, она с удовольствием слушала рассказы об острове. Меня восхищала ее изысканность и утонченность. Она хорошо знала Сидней, отлично ориентировалась в магазинах. Ее семья — фермеры, они владели огромной фермой, которую называли «собственность». Их «собственность» находилась в пятидесяти милях от Сиднея. Лаура — младшая в семье, у нее три старших брата. В середине первого семестра она пригласила меня провести каникулы у них. Я с радостью приняла приглашение, каникулы длились неделю, и я не смогла поехать на остров.

У Халмеров я открыла для себя новый мир. Меня тепло приняли как подругу Лауры, и через несколько дней я чувствовала себя среди них как дома. На ферме много работали. Мужчины просыпались на заре, шли на работу, а к восьми часам приходили завтракать. Обычно завтрак состоял из отбивных или бифштекса. Много людей трудились на ферме, у каждого свои обязанности. Халмерам принадлежало много земли.

Там я познакомилась с Филипом, он младший из трех братьев Лауры. Два старших брата были загорелыми богатырями, и я не могла отличить одного от другого. Они постоянно говорили об овцах, их ферма специализировалась на разведении овец, братья много смеялись, аппетитно ели, они приняли меня в свою семью как подругу Лауры.

С Филипом я чувствовала себя иначе. Ему было около двадцати. Он самый умный из братьев, отрекомендовала его мама. У него шелковистые светлые волосы и голубые глаза, он чуткий. Меня сразу потянуло к нему, когда я узнала, что он учится на врача. Я рассказала, что мой отец поселился на острове и изучает тропические болезни, собирается построить там больницу. Я с жаром описывала деятельность отца, мы часто говорили об острове. У нас с Филипом оказались общие интересы.

За неделю, проведенную у Халмеров, я узнала о жизни в буше. Филип, Лаура и я ездили верхом, жгли костер, кипятили чай в котелке, ели австралийские пресные лепешки и пирожки. Все казалось необыкновенно вкусным. Филип рассказывал о деревьях и травах, меня очаровали высокие эвкалипты, но их ветки могли быстро и бесшумно упасть с вершины и пронзить человека, их даже называли «вдовьи деревья». Мы проезжали мимо выжженных участков земли, пострадавших во время лесных пожаров. Я слушала о невзгодах, подстерегавших первых поселенцев на этой не всегда приветливой земле.

После каникул у Халмеров моя жизнь изменилась еще больше.

Мы вернулись в школу. Приближалось Рождество.

— Мои хотят, чтобы ты приехала на Рождество к нам, — сказала Лаура.

Но я не могла принять приглашение, меня ждали на острове Вулкан.

Странно, но теперь, оказавшись на острове, я чувствовала себя обделенной, оторванной от жизни. В первый раз я не ощущала абсолютного счастья, находясь с родителями.

Мама понимала мое смятение. Мы много времени проводили с ней.

— Сьювелин, ты изменилась. Ты уже повидала кое-что в мире. Ты знаешь теперь, что есть и другая жизнь. Я правильно поступила, отправив тебя в школу.

— Прежде я была здесь совершенно счастливой.

— Знания всегда полезны. Ты не смогла бы всю жизнь провести на заброшенном острове. Ты не захочешь остаться здесь, когда вырастешь.

— А как же ты и папа?

— Я сомневаюсь, что мы уедем с острова.

— Интересно, что происходит… там.

Она понимала, о чем я. Конечно, о замке. Прочитав ее дневник, я ярко представляла мамину жизнь в замке.

— После стольких лет… — продолжала я.

— Если мы уедем отсюда, мы не сможем чувствовать себя в безопасности. Твой отец — хороший человек, Сьювелин. Всегда помни это. Он убил своего брата в порыве ярости, он не забывает об этом. Он носит на себе отметку Каина.

— Дэвид шантажировал и заслужил смерть.

— Да, но многие считают, нельзя исправить зло, совершив другое зло. Я тоже чувствую себя виноватой, ведь драма случилась из-за меня. О, Сьювелин, как легко оказаться замешанной в беду.

Я молчала, позже я вспомнила ее слова. Как права она была!

— Когда-нибудь ты сможешь вернуться в Англию, сможешь посетить замок. Ты ни в чем не виновата. — Потом она заговорила о замке и я живо представила его себе таким, каким видела много лет назад, с башнями и стенами из серого камня.

Потом она рассказала, какой он внутри. Она описывала комнаты, главный холл, часовню, картинную галерею. Словно она преследовала какую-то неведомую мне цель своим рассказом. Я все видела ее глазами. Как будто меня готовили к чему-то, и сам дьявол облегчал мои сомнения, чтобы я быстрее поддалась искушению. Видимо, я стала суеверной. Это не удивительно, живя на острове в тени Ворчливого Гиганта.

Родители с удовольствием расспрашивали меня о жизни на ферме Халмеров. Они радовались за меня. Они меня любили, и всегда я считала их самыми лучшими родителями на свете. Наша преданность друг другу имела особое качество, потому что вначале мы были разлучены. Родители были готовы отпустить меня, они были уверены, так будет лучше для меня.

— Все эти годы нам приходилось скрывать правду, — сказала мама. — Теперь между нами нет тайн. Как я рада покончить с секретами. — Она говорила очень искренне. — Если б начать все сначала, Сьювелин, я бы поступила также. Без твоего отца жизнь для меня пуста. Я часто думаю о Джессами и о маленькой Сюзанне. Она немного старше тебя, на несколько месяцев. Вспоминаю Эсмонда, Эмералд, Элизабет, мальчиков Гарта и Малкома. Наверняка все изменилось после смерти Дэвида. Старик, вероятно, умер. Значит, замок перейдет к Эсмонду. Я много думаю о Джессами. Только о ней я искренне сожалею. Вероятно, она была безутешна. Сразу потерять мужа и ту, кого она считала лучшей подругой. Из-за Джессами я не перестаю испытывать угрызения совести, как твой отец из-за Дэвида. Мы оба пошли на компромисс. Мы живем вместе, но между нами тени. Мы были счастливы, но наше счастье омрачают воспоминания. Иногда я счастлива час или два… или целый день. Но угрызения совести — злейший враг счастья. Твой отец мечтает построить больницу на острове… Короли в древние времена старались искупить грехи, делая пожертвования на монастыри и церкви. Твой отец — король среди людей. Он благородного рода, рожден править и повелевать. Подобно правителям прошлого он хочет искупить убийство брата строительством больницы. Я буду ему помогать. Мы построим больницу, и, надеюсь, у него будет спокойнее на душе. Он все средства вложит в эту больницу. Банкир в Англии — его друг. Он продает всю собственность отца в Англии, и деньги мы вложим в строительство больницы. А жить будем на доходы с плантации. Отец хочет пригласить кого-нибудь из Англии или Австралии себе в помощь. Он хочет, чтобы здесь была белая колония. Остров будет процветать. Отец пригласит врачей и медсестер. Да, это большой проект, так он будет искупать свой грех.

Мама умела говорить, а теперь она словно открыла шлюзы, и слова лились потоком.

Мама всегда была самым важным человеком в моей жизни с той поры, когда приходила в коттедж «Дикая яблоня» как мисс Анабель.

На каникулы в середине семестра я снова поехала к Халмерам, но огорчилась, не увидев Филипа. Он проходил практику в Сиднее перед получением диплома.

Мне не хотелось лентяйничать, поэтому я отправилась помогать на кухню. Наступил сезон стрижки овец, поэтому на ферме работали сезонные рабочие. Меня научили печь хлеб с хрустящей корочкой, пресные лепешки и пирожки, готовить баранину разными способами. Я с восторгом наблюдала, как огромные пироги исчезали в печке и появлялись вновь румяными. Так проходили дни.

Мне нравилось разговаривать с аборигенами и ковбоями, работающими на ферме. Я полюбила высокие эвкалипты, желтые мимозы, страстоцвет, их выращивала миссис Халмер в саду с такой нежностью.

Мне понравилась эта семья. Иногда они не обращали на меня внимания, а это значило, они приняли меня как члена семьи.

Я обрадовалась, когда Филип специально приехал повидать меня. Мы катались верхом. Их семье принадлежат огромные пастбища. Филип с нетерпением ждал получения диплома, тогда он будет квалифицированным специалистом и заниматься любимой работой.

Он много спрашивал о моем отце и о больнице, которую будут строить на острове. Он проявлял интерес к нашему острову.

— Меня привлекает проект твоего отца. Уехать из Англии и заниматься здесь лечением людей — очень благородное дело.

Я умолчала об истинной причине отъезда отца из Англии, но я им гордилась и рассказывала, как после некоторого сопротивления отец добился уважения островитян и сейчас даже занимается кокосовой плантацией.

— Отец считает, если люди занимаются делом, они не болеют.

— Я согласен с ним, — кивнул Филип. — Когда-нибудь я приеду на остров познакомиться с твоим отцом.

Я заверила его, что мы будем рады видеть его на острове.

— Сьювелин, после окончания школы ты будешь гостить у нас иногда?

— Меня надо сначала пригласить, — ответила я.

Он наклонился и поцеловал меня в щеку.

— Не будь дурочкой, тебя не надо приглашать.

Я чувствовала себя счастливой, потому что Филип Халмер становился важным человеком в моей жизни.

Когда я приехала домой на Рождество, строительство больницы уже началось. Это дорогостоящее дело, требовалось много рабочих, и все материалы приходилось завозить на остров. Отец находился в восторженном состоянии, мама была менее подвержена эйфории. Она мне призналась:

— У меня беспокойно на душе. Сюда приедут люди, возможно, из Англии. Я знаю, что значит иметь труп под кроватью. А вдруг кто-то заглянет под кровать? А мы так надежно скрывались все это время.

— Теперь все забыто. — Но я не была уверена в правоте своих слов.

— У меня такое тревожное чувство, но я не могу его объяснить, — продолжала мама. — Боюсь этой больницы. В ней скрыто что-то зловещее.

— Ты рассуждаешь, как Кугаба. Другими словами, но чувства те же. Ты думаешь, люди ждут предзнаменований и чудес, если долгое время живут среди суеверий?

По отношению к Кугабель я ощущала неловкость. Я отдалилась от нее, и теперь мне не хотелось проводить с ней все время, как раньше. Плыть на каноэ не настолько уж и забавно, а рассказы про островитян мне вовсе не интересны. Я думала о другом мире.

Она ходила за мной по пятам и с упреком смотрела своими большими глазами. Иногда я читала скрытую ненависть в ее глазах, тогда я начинала рассказывать ей о Сиднее, о ферме Халмеров. Кугабель слушала без внимания, она не могла представить себе иную жизнь, кроме островной.

Я вернулась в школу и на короткие каникулы снова отправилась к Халмерам. В доме торжественно отмечали выпускные экзамены Филипа. Теперь он стал дипломированным врачом.

— Сьювелин, я собираюсь воспользоваться твоим приглашением и еду на остров Вулкан познакомиться с твоим отцом и посмотреть больницу

Я знала, мои родители будут рады гостям не меньше меня. Следующие каникулы Лаура, я и Филип договорились провести на острове.

То были чудесные каникулы. Моим родителям понравились Халмеры. У отца много общего с Филипом. Он с энтузиазмом отнесся к больнице, хотя строительство еще не завершилось. На остров прибывали рабочие и поступали стройматериалы, ост ровитяне с удивлением взирали на происходящее.

Действительно, строительство больницы изменило облик острова. Блестящее белое современно здание выросло рядом с нашим домом, и далекий остров в Южном море превратился в современное поселение.

Отец не переставал мечтать. После ужина за столом он делился своими планами перестройки острова. Он собирался превратить его во второй Сингапур. Стэфорд Раффлз создал Сингапур. А чем он хуже?

Нас всех завораживало его красноречие.

— Чем был Сингапур до того, как Раффлз не уговорил султана сдать территорию Восточно-Индийской компании? В то время там никого не было. Кто мог поверить, что город станет тем, чем стал теперь? Раффлз сделал Сингапур цивилизованным городом. И я хочу принести цивилизацию на эти острова. Остров Вулкан станет центром. А пока мы начнем с больницы. У нас развита только одна промышленность, но она перспективная. — Он начал описывать преимущества кокосовой пальмы. — Здесь нет никаких отходов. Все получаем просто, без особых затрат. Я собираюсь высадить саженцы и на других островах. Хочу расширяться.

Но основной его заботой оставалась больница.

— Нам требуются врачи. Как вы думаете, они захотят приехать сюда? Сначала будет трудно, но мы будем развиваться… и так далее.

И Лауре, и Филипу понравились мои родители. Мне приятно, что. и родителям они Понравились. Но я чувствовала, что на острове неспокойно. Ведь я много лет прожила среди этих людей и научилась понимать их, да, на острове не все в порядке. Это видно по их уклончивым взглядам, они не смотрят в глаза. Старая Кугаба трясет головой и бормочет. Я заметила, с каким неодобрением они смотрят на большое сверкающее сооружение.

Они явно меня предупреждали. Я лежала на кровати под москитной сеткой и размышляла, когда тихо приоткрылась дверь. Сначала я подумала, что это мама зашла поболтать перед сном, мы любили с ней поболтать перед сном, но мама всегда стучала и не входила без разрешения.

Некоторое время я никого не видела. У меня сильно забилось сердце. Дверь продолжала открываться.

— Кто там? — спросила я.

Тишина. Потом я увидела ее. На ней юбочка из ракушек, нанизанных на нитки. Ракушки зеленые, красные и голубые и позванивают, когда она двигается. На шее бусы из таких же ракушек. Кугабель.

— Что ты хочешь, Кугабель, в такое позднее время? — Я села.

Она подошла к кровати и осуждающе произнесла:

— Ты больше не любишь Кугабель.

— Не будь дурочкой. Конечно, люблю.

Она покачала головой:

— У тебя есть она… школьная подруга… и он. Я знаю, ты любишь их, а не меня. Они белые, а я белая только наполовину.

— Глупости. Я их люблю, это правда, но я не изменила своего отношения к тебе. Мы же всегда дружили.

— Ты врешь. Это нехорошо.

— Тебе пора спать, Кугабель. — Я зевнула.

— Дададжо должен отправить их с острова, так сказал Гигант. Дададжо не даст тебе этого мужчину.

— О чем ты говоришь? — воскликнула я. Но я догадывалась, что островитяне решили, что Филип приехал жениться на мне.

— Очень плохо. Мне сказал Гигант, ведь он мой отец. Я ходила к нему, и он мне сказал: «Отправь белого с острова. Если он не уедет, Гигант будет сердит».

Я понимала ее ревность. Я виновата. С тех пор, как приехали Филип и Лаура, я не обращала на Кугабель никакого внимания. Я ее обидела, и она мне высказала таким образом свою обиду.

— Послушай, Кугабель. Они — наши гости. Поэтому мне приходится развлекать их, и я не могу проводить с тобой много времени как прежде. Но все равно я твоя подруга. Мы же сестры по крови, помнишь? Значит, мы друзья навсегда.

— Кто нарушит кровную клятву, тот будет проклят.

— Никто ее не нарушит. Веришь мне, Кугабель?

По ее щекам потекли слезы. Она смотрела на меня и не вытирала их. Я выскочила из кровати и обняла ее.

— Кугабель, малышка. Не надо плакать. Мы будем вместе. Я расскажу тебе о большом городе за морем. Мы друзья… навеки.

Ее успокоили мои слова, и вскоре она ушла. На следующий день я рассказала Лауре и Филипу о ночной гостье, о том, как мы играли с ней в детстве.

— Она умеет ездить верхом? Мы можем иногда брать ее с собой, — предложил Филип.

Я оценила его доброту к Кугабель. На каноэ мы плавали вокруг острова. Я и Кугабель гребли, мы веселились.

— Она очень красивая. У нее цвет кожи намного светлее, чем у остальных, и это ее выделяет, — заметил Филип.

Кугабель иногда одевалась в национальный набедренный наряд. Она великолепно смотрелась в ракушках и перьях. Она не отводила глаз от Филипа и старалась находиться к нему поближе. Если она чем-то нас угощала, то он всегда первым получал угощение. Филипа забавляло ее внимание.

Потом начались неприятности. Кугабель сообщила мне:

— Гигант ворчит, очень сердится. Вандало сказал, ему не нравится больница.

Вандало намекнул об этом и моему отцу, но не так откровенно. Несколько дней назад слышалось гудение вулкана, значит, что-то ему не нравится на острове. Гигант молчал долго, все время, пока строили больницу и работали на плантации. Почему теперь он ворчит сердито? Отец сначала был раздражен:

— Неужели теперь они будут мне мешать!

— Они же понимают преимущества больницы, и развитие плантации тоже им на пользу, — сказал Филип.

— Да, но они суеверны. Они позволяют старому вулкану управлять ими. Я им объяснял, что в мире существуют сотни вулканов, нет ничего особенного в том, что потухший вулкан иногда «ворчит», по их выражению. Уже триста лет не было извержений. Жаль, что я не могу вбить им это в голову.

Я рассказала Филипу о Танце Масок и о том, что Кугабель — дочь Гиганта. Его привлекал островной фольклор. Он расспрашивал и Кугабель. Она с восторгом проводила время в обществе Филипа.

— Этот старый черт Вандало создает мне трудности. Он с самого начала был против меня. И не имеет значения, что с помощью современных лекарств мы спасли много жизней. Я узурпировал владения старого колдуна, и он жаждет отмщения, стремится разрушить больницу.

— А вот этого вы ему не позволите, — заявил Филип.

— Только через мой труп, — подтвердил отец.

А старый Вандало сидел под банановой пальмой, рисовал знаки древней палочкой и все чаще повторял, что Гигант сердится.

В ночь новолуния состоится Танец Масок. Филип и Лаура с восторгом восприняли эту новость. Они считали несомненной удачей, что местный праздник состоится во время их визита.

Теперь я больше понимала то состояние транса, до которого себя доводили участники танца. Хотя мой отец сделал много доброго, они могут в одну ночь превратиться в дикарей. Ему не удалось победить их страх перед Ворчливым Гигантом.

Кугабель находилась в возбужденном состоянии. В первый раз она примет участие в танцах. В большом секрете она готовила свой наряд. Она, как и другие островитяне считала себя дочерью Гиганта, и поэтому церемония имела для нее особую значимость. Вполне вероятно, что Гигант облагодетельствует собственную дочь.

— Это не будет считаться кровосмешением? — спросила я у мамы.

— Уверена, что в подобном экзальтированном обществе этому моменту не придадут значения, — пошутила она. — Но, Сьювелин, нам надо делать вид, что мы относимся к этому ритуалу серьезно. Старик Вандало своими намеками портит отцу настроение.

— Ты считаешь, он может их убедить, что Гигант против больницы?

— В споре отца и Вандало я не сомневаюсь в победе отца. Но против него еще будут вековые суеверия.

Для нас наступили тревожные дни. Филипа и Лауру интриговал предстоящий праздник, а мы трое беспокоились.

Кугабель не отходила от Филипа. Когда он заходил в дом, она сидела на пороге. Стоило ему выйти, она бежала следом. Часто они сидели под пальмами и разговаривали.

Мне он объяснил, что собирает местный фольклор и лучше всего пользоваться естественными источниками.

Закон гласил: за месяц до праздника мужья и жены не должны жить в одной хижине. Филипа впечатляло серьезное отношение островитян к традиции. На этот месяц женщины жили в одних хижинах, мужчины перебирались в другие. Кугаба и Кугабель по-прежнему оставались в нашем доме, потому что в нем не было мужчин-аборигенов.

С каждым днем росло напряжение. Отец терял терпение, потому что местные заранее почти прекратили работу. Они не могли думать ни о чем другом, кроме приготовления масок.

— Они успокоятся после ритуала, — уговаривала отца мама.

Но папа был так огорчен. Он надеялся, что они переросли суеверия. Ему помогают несколько хороших человек, он собирается подготовить их к работе в больнице, но ему нужен еще один врач. Теперь я начинаю сомневаться, сумеет ли он выполнить задуманное. Если они все забросили ради ритуального танца. Значит, они остались такими же примитивными. Отец все еще надеется разоблачить легенду о Гиганте.

— У него на это уйдут годы, — прокомментировала я.

— Он уверен, стоит им увидеть чудеса современной медицины, они сразу поймут, что вулкана следует опасаться лишь в случае извержения. По всей вероятности, он потух. Я думаю, они воображают это ворчание горы, чтобы разнообразить жизнь. Между прочим, Филип говорил тебе о предложении отца?

— Нет! — У меня захватило дыхание.

— Значит, он сначала решил все обдумать. Но отец уверен, ему удалось соблазнить Филипа. Его привлекают эксперименты отца, а отцу нужен второй врач. Я буду очень рада, Сьювелин, если Филип решит приехать работать к нам.

Я покраснела от возбуждения. Как я была бы счастлива. Мне ничего не пришлось говорить. Мама обняла меня и прижала.

— Это будет замечательно. Вы оба останетесь на острове… Ты и Филип. Он тебе нравится. Думаешь, я не вижу? Если он решит приехать, то из-за тебя. Конечно, его интересует работа в больнице, он восхищен планами отца. Просто чудесно, что он, как и отец, занимается изучением тропических заболеваний.

— Ты уверена, что мы с Филипом поженимся; но он даже не сделал мне предложения.

— О, дорогая, не стоит меня стесняться. Я знаю, он еще не предлагал тебе выйти за него замуж. Это важный шаг в жизни. Может, он прежде хочет поговорить со своими родителями. Но к этому все идет. Он поселится здесь… Я буду счастлива… Эта больница и развитие промышленности — это все заслуги твоего отца. Со временем все это будет принадлежать тебе. Все средства отца ушли в освоение этого острова. В Англии у него нет собственности. Мы жили на его деньги все эти годы, а остальное затрачено на строительство больницы. Я хочу сказать, что это твое наследство… А мы с отцом хотели бы видеть его преемника, прежде чем мы…

— Вы оба доживете до глубокой старости.

— Конечно, но приятно, когда все определено. Если б только нам удалось избавиться от этого вредного Вандало, мы бы зажили как настоящие цивилизованные люди. Не смущайся, дорогая. Мы будем рады, если все так устроится. Филип — замечательный, он понравился нам с отцом. И тебе тоже, милая.

Мама права. Он мне нравится. С удовольствием я мечтаю о будущем, когда мы все будем жить на острове. Остров несомненно преобразится. Здесь много хорошего. Отец отличается прекрасными организаторскими способностями. Надеюсь, Филип будет похож на него. Они сработаются. Филип присутствует у отца на приеме больных, учится лечить местные тропические заболевания.

Вокруг острова Вулкан расположено еще двенадцать маленьких островов. Отец верит, они станут развитой территорией. Пока расширяется плантация кокосовых пальм, со временем можно будет развивать и другие виды промышленности. Возможно, и корабли будут заходить к нам чаще, чем раз в два месяца. Но главная мечта отца — найти способ лечения тропической лихорадки.

Послышался бой барабанов. Кугабель закрылась в своей комнате. Я знала, что она, как и все остальные участники танцев, доводит себя до состояния транса.

Куда бы мы не шли, повсюду слышен бой барабанов. Сначала он раздается спокойно, как шепот, но скоро начнет нарастать.

Я лежала в кровати и вспоминала, как Кугабель явилась ко мне высказать свою ревность. Ее взгляд встревожил меня. Я бы не удивилась, если бы она достала клинок и ударила меня в сердце. У нее был вид убийцы, словно она собирается отомстить мне за безразличие к ней.

Бедняжка Кугабель! В детстве мы не замечали, что мы разные. Мы были лучшие подруги, сестры по клятве, нам было весело вместе, но теперь все изменилось. Мне надо быть к ней более внимательной, нежной. Я и не подозревала, что оказываю на нее такое большое влияние. Но ведь она ходила на вершину горы, прежде чем я уехала учиться.

Из-за боя барабанов мы не спали всю ночь. В доме у нас тревожно: отец сердит, что они исполняют древний примитивный ритуал, мама беспокоится об отце, я нервничаю из-за маминых намеков о моих чувствах к Филипу.

Я размышляла, и мне казалось вполне вероятным, что Филип скоро станет членом нашей семьи Тогда все изменится. А любит ли он меня. Хочет ли жениться на мне и разделить с нами судьбу островитян?

Какие приятные перспективы, но им придется подождать. Мне еще год учиться в школе.

Скорей бы прекратили бить в барабаны!

Но барабанный бой продолжался весь следующий день. Теперь с лужайки возле хижины Вандало доносились запахи еды, готовящейся на кострах. Мы ждали темноты, когда смолкнут барабаны.

Наконец наступила тишина.

Было очень темно. Я все отчетливо представляла, хотя и не видела этих танцев. Отец велел нам оставаться в доме. Еще не известно, как они поведут себя, если увидят чужих. Хотя мы долго живем на острове, в такую ночь и нас могут принять за чужих. Мы пытались вести себя как обычно, но это давалось с трудом. Ко мне пришла Лаура.

— Это так интересно, Сьювелин. У меня еще не было таких экзотических каникул.

— А я прекрасно проводила время у вас на ферме.

— Все фермы одинаковы. А здесь все странно, необычно. Филип просто с ума сходит от восторга. — Она улыбнулась. — Для него на острове слишком много увлекательного. Сьювелин, обещай мне кое-что.

— Сначала скажи, что именно.

— Обещай, что ты приедешь ко мне на свадьбу, чтобы не случилось, а я к тебе.

— Это простое обещание. — Я сказала эти слова с легким сердцем. В тот момент я не подозревала, что это обещание решит мою судьбу.

— Я не вернусь в школу.

— Без тебя будет смертная тоска.

— В следующем году и ты закончишь учебу.

— Как мне повезло, что я познакомилась с тобой. Жаль только, что ты на год старше меня. А то бы вместе закончили школу… Послушай.

Снова забили барабаны.

— Это означает конец пиршеству. Теперь начнутся танцы.

— Жаль, что я не могу их увидеть.

— Нельзя. Мои родители наблюдали однажды эти танцы. Это опасно. Если бы их обнаружили, неизвестно, чем бы для них все закончилось. Вандало предупреждал папу, что они очень рассердятся, если увидят на празднике чужих. Гигант разозлится, и произойдет что-то плохое. Гигант прикажет, естественно, через Вандало. — Я оглянулась. — А где Филип?

— Не знаю. Он сказал, что пойдет в больницу.

— Зачем? Она еще не готова к приему больных.

— Он любит там все осматривать и планировать, как все будет.

Я испугалась. Филипа привлекали древние обычаи. Неужели он пошел посмотреть на танцы? Он не осознает всей опасности. Он не жил среди этих людей. Он видел их только, когда они вежливы и желают угодить. Он не знает оборотную сторону их характеров. Страшно подумать, что они сделают с чужим, подсматривающим за их ритуалом.

— Он не мог пойти туда. — Лаура прочла мои мысли.

— Конечно, ведь отец объяснил ему, что это опасно.

— Опасность его не остановит. Но, если это против воли твоего отца, он не пойдет, чтобы его не огорчать.

Меня вполне удовлетворило объяснение.

Мы посидели вместе некоторое время. Барабанный бой достиг апогея и смолк.

Значит, на поляне останутся лишь старики, молодые парами разойдутся по лесу. От внезапной тишины напряжение возросло. Я пошла в свою комнату, но не могла заснуть.

Что-то заставило меня встать и подойти к окну. Я увидела Филипа. Он крадучись шел со стороны больницы.

Понятно, что он наблюдал за танцами. Он не смог побороть искушения, несмотря на просьбу отца.

На утро меня разбудила Кугабель. Она была в набедренной юбочке из ракушек, на шее амулеты. Она изменилась после праздника. Она смеялась и прошептала мне на ухо:

— Я знаю, во мне семя Гиганта. Я ношу ребенка Гиганта.

— Ну, Кугабель, мы должны подождать, потом увидим.

Она улеглась на полу с задумчивым выражением в глазах и полуулыбкой на губах. Я догадалась, она вспоминает прошедшую ночь.

Кугабель стала женщиной. Она приобрела великий опыт Маски и уверена, что беременна от Гиганта. Она выглядит довольной и смотрит на меня так, словно одержала надо мной победу.

Оставшись наедине с Филипом, я призналась:

— Я видела, как ты пришел вчера домой. Он смутился:

— Твой отец предупреждал меня…

— Но ты все-таки пошел.

— Я бы не хотел, чтобы об этом узнал твой отец.

— Я ему не скажу.

— Я не мог это пропустить. Я хочу понять этих людей, а вчерашняя ночь — лучшая возможность для этого.

Я согласилась с ним. В конце концов, отец тоже видел танец Масок. Отец сказал тогда:

— Они слишком увлечены тем, что делают, чтобы искать шпионов.

— Я вернусь, — пообещал Филип.

— О, Филип, я так рада, — сказала я с чувством.

— Да, я решил. Буду работать с твоим отцом. Сначала я должен год отработать в больнице в Сиднее. А к тому времени ты закончишь школу, Сьювелин. — Его голос звучал многозначительно.

Я счастливо закивала, что равносильно согласию.

В Сиднее я скучала по Лауре. Навестила ее на ферме. У них новый управляющий, он дружен с Лаурой. Я даже подозреваю, что они влюблены. Я начала докучать Лауре вопросами, она не отрицала.

— Скоро ты будешь танцевать на моей свадьбе. Раньше, чем я на твоей. Не забудь про наше обещание.

Я подтвердила, что обязательно приеду. Филипа не было на ферме, он работал в больнице.

Я приехала домой на зимние каникулы. Скоро у Кугабель родится ребенок. Это будет особый ребенок, ведь он родится через 9 месяцев после Танца Масок, а до того дня она была девственницей.

— Она — ребенок Маски, и у нее будет ребенок Маски, — гордо заявила Кугаба.

Кугаба больше не говорила, что родила ребенка от Люка Картера. Эта черта характерна всем местным жителям: они верят в то, во что хотят, и остальные должны делать так же. Нас раздражала такая привычка.

Я привезла подарок будущему ребенку, мне хотелось загладить свое безразличие к Кугабель в прошлом. Она приняла меня как королева и взяла золотую цепочку с медальоном, словно принимала золото, ладан и смирну. Она стала важной персоной. Она продолжала жить в нашем доме, но после рождения ребенка ей найдут мужа, и она уйдет к нему. Ребенок Гиганта будет с радостью принят любым мужчиной. Значит, Гигант будет добр к семье. А Кугабель сама ребенок Гиганта, значит, будет достойной женой.

Я радовалась за подругу.

— Я тоже рада, — ответила она. Мне стало ясно, она больше не ищет моего общества.

Ночью меня разбудили странные звуки и торопливые шаги. Я натянула платье и вышла посмотреть, что случилось. Мама снова увела меня в спальню, закрыв плотно дверь.

— У Кугабель начались роды, — сообщила она.

— Так быстро?

— На месяц раньше срока. — У мамы загадочное выражение лица. — Это значит, Сьювелин, что ребенок зачат задолго до праздника Масок.

— А может, он недоношенный?

— Возможно, но ты знаешь местные нравы. Они скажут, Гигант не допустил бы преждевременные роды. Это грозит бедой. Кугаба боится. Я не знаю, что делать.

— Какие глупости. А как чувствует себя Кугабель?

— Хорошо. Люди, которые близки к природе, легко рожают.

В дверь постучали. Мама открыла, на пороге Кугаба с круглыми от удивления глазами.

— Что случилось? — спросила мама.

— Пойдем.

— С ребенком все в порядке?

— Ребенок большой, крепкий. Мальчик.

Мы пошли к Кугабель, она выглядела слегка уставшей. Мама оказалась права. Островитяне легко переносят роды.

Возле нее лежал ребенок с темными прямыми волосами, совершенно не похожими на густые кудри ребятишек с острова Вулкан, а кожа почти белая. Определенно, в его жилах течет кровь белого человека.

Кугабель смотрела на меня, и на ее губах заиграла странная улыбка.

В доме ужас и оцепенение. Мама сказала, что никто не должен знать о рождении ребенка. Она пошла к отцу:

— Ребенок наполовину белый! — воскликнул он. — К тому же родился раньше срока.

— Он может быть недоношенным.

— Местные не примут этого объяснения. Кугабель грозит опасность… и нам. Они скажут, она забеременела раньше ритуала, а это смертный грех в их глазах.

— К тому же ребенок почти белый…

— Но ведь в жилах Кугабель течет кровь белого человека.

— Да, но все же…

— Неужели ты думаешь, что Филип… Нет, это абсурд, — продолжил отец. — Но тогда кто? Конечно, отец Кугабель белый, и этим можно объяснить тот факт, что ее сын белее ее. Мы это знаем, а как насчет местных? Совершенно ясно, никто, кроме нас, не должен знать, что ребенок уже родился. Кугаба должна хранить секрет, осталось подождать только месяц. Я уверен, это необходимо не только для нее, но и для всех нас.

Так мы и поступили. Было нелегко, потому что рождение ребенка Кугабель островитяне ожидали с нетерпением. Они группами собирались возле нашего дома, клали ракушки вокруг дома, а некоторые даже поднимались на гору, ведь они верили, скоро родится ребенок Гиганта.

Кугаба говорила им, что Кугабель отдыхает. Во сне к ней явился Гигант и предупредил, что роды будут трудными. Это же непростой ребенок.

К счастью, они удовлетворились этим объяснением.

Отец решил извлечь пользу из трагедии. Он велел Кугабе объявить местным жителям, что Гигант опять приходил во сне к Кугабель и сказал, ребенок будет для них его знаком. С его помощью они поймут, как Гигант относится к переменам на острове. Кугаба знала, какую опасность таят в себе преждевременные роды и цвет кожи ребенка, поэтому с готовностью выполнила приказ отца.

Мы сохраняли в тайне рождение ребенка в течение месяца. Потом показали ребенка ожидающей толпе. Наша осторожность и терпение были вознаграждены.

Даже Вандало признал, что цвет кожи ребенка говорит о том, как Гигант доволен переменами на острове. Ему нравится процветание.

— Как удачно, что он перестал ворчать именно в это время, — добавила мама.

Итак, мы с честью вышли из сложной ситуации. Но, несмотря на заверения отца о генетических чудесах, я не переставала думать о Филипе и вспоминала, как он и Кугабель не раз возвращались с прогулок по острову и смеялись.

Наверное, мои чувства к Филипу изменились, или это я сама изменилась. Я повзрослела.