Маска предательства

Глава 6

Последовавшие затем недели Джеки провела в непрерывном волнении и нерешительности.

Во время каждой встречи ее с Дэном, будь то посещения театра, обеды в «Сити-Таверн», танцы в отеле «Иллер» или бурные споры в ее гостиной... тем более когда она проводила несколько восхитительных моментов в его объятиях, – интуиция Джеки буквально взрывалась, предостерегая ее, что дальнейшее общение с Дэном Уэстбруком чревато самыми серьезными последствиями. Оставаясь одна, вдали от его неотразимого обаяния, она убеждала себя, что не имеет права рисковать своим делом, на которое потратила столько труда.

Джеки очень беспокоилась о сохранении секретности своей работы в газете под псевдонимом Джек Лэффи.

Еще будучи очень юной, Джеки обнаружила, что единственный человек, который способен непредвзято относиться к ее взглядам, политическим или иным другим, – это ее любимый отец. Раз за разом она испытывала глубочайшее разочарование, когда ее ставили на место, заставляя вспомнить, что она женщина, а следовательно, не имеет права на высказывание своего мнения. И делали это все без исключения мужчины, начиная от друзей и компаньонов отца и кончая ухаживающими за ней молодыми джентльменами. Считая такое положение женщины унизительным и не в силах с этим смириться, она решила бросить обществу вызов.

Так родился Джек Лэффи.

От лица Лэффи Джеки могла высказывать то, что не имела возможности говорить от своего собственного имени. Под этим псевдонимом она могла озвучивать свои тщательно обдуманные, хотя, может, в чем-то и спорные идеи, и быть уверенной, что, читают ли ее статьи соглашающиеся с ними республиканцы или подвергающие эти статьи презрению и насмешкам федералисты, каждое ее слово встречает уважение, интерес и, что самое важное, доверие.

Раз в неделю под покровом темноты Джеки добиралась до пустынного переулка и передавала написанную статью посыльному, который получал за это солидное вознаграждение. Парень доставлял статью в редакцию «Дженерал эдвертайзер», не отвечая на вопросы и не давая никаких сведений об авторе, тем более тщательно скрывая, что автором этих злободневных и едких статей является женщина.

Это продолжалось уже почти год, и ни один человек в Филадельфии не догадывался, что под фамилией Лэффи скрывалась Джеки. Правда, она намеренно держалась несколько отчужденно, не позволяя себе завести доверительных отношений с кем-либо из опасения, что ее тайна будет раскрыта.

Так было до той весенней ночи, когда во время еженедельной вылазки Джеки на встречу с посыльным судьба едва не столкнула ее с Дэном Уэстбруком.

Джеки понимала, что играет с огнем, что ей нельзя было вступать с ним в какие-либо отношения. Но трудность заключалась в том, что она не желала расставаться с Дэном Уэстбруком. Он побуждал вибрировать переполняющие ее силы жизни, бросал вызов ее уму, заставлял ее испытывать удовольствие от возможности говорить с ним на самые разные темы, уважал ее мнение и прямоту, даже язвительность и резкость.

Правда состояла в том, что втайне Джеки мечтала испытать все те неизвестные запретные ощущения, которые обещали неотразимая мужественность и сверкающие блеском глаза Дэна. Что плохого может произойти оттого, что она вкусит опыт физической близости с мужчиной и при этом сумеет сохранить свою тайну? И зачем лишать себя такого наслаждения, тем более что сердце ее останется незатронутым?

Ведь Дэн Уэстбрук стремился овладеть вовсе не ее сердцем.

Дэн точно знал, чего добивается, и сердце Джеки только отчасти было его целью. Дэн хотел Джеки.

Его неутоленная страсть разгоралась все сильнее при каждой их встрече и заставляла его невыносимо страдать, когда он оставался один. И чем дольше продолжалось это мучение, тем стремительнее истощалось его терпение, а он буквально терял голову. Будь что будет, но она должна принадлежать ему!

Но как этого добиться?

Дэн понимал, что со временем Джеки сдастся и сама к нему придет. Но физическая близость с ней лишь на время избавит его от страданий, а их отношения серьезно осложнятся.

Нечего было и думать о том, чтобы завести с ней длительную любовную связь. Жаклин Холт не та женщина, чтобы стать его любовницей, и не потому, что ее шокировало бы столь непристойное предложение... скорее, она была бы им заинтригована, поскольку ее свободная натура упрямо отвергает все условности. Но даже если бы она и согласилась, то эта идея встретила бы решительное сопротивление со стороны ее отца. Кроме того, двусмысленное положение любовницы не для этой смелой и гордой девушки, с нежностью думал Дэн. Жаклин заслуживает большего уважения – она имеет право ожидать, что овладевший ею мужчина женится на ней.

И он готов был стать этим мужчиной.

Дэн честно признался себе, что брак с Жаклин вовсе не представляется ему жертвой с его стороны. Как ни странно, ему даже доставляло удовольствие думать, о ней как о своей жене. До сих пор брак представлялся ему делом отдаленного будущего, когда молодость останется позади, когда ему захочется тепла и домашнего уюта рядом с верной женой и детишками. По иронии судьбы женщина, на которой он хотел жениться, никогда не заговаривала ни о браке, ни о детях, и, судя по всему, от нее можно было ожидать такого же спокойствия, как от пойманного в силки сокола, который всеми силами стремится вновь взмыть в высокое небо.

Но Жаклин была такой живой и порывистой, такой нежной и прекрасной, такой непредсказуемой и полной противоречий, что Дэн был словно околдован ею. Он уже не мог жить без ее огня, без ее страстного темперамента – словом, без ее исключительной личности. И ему хотелось, чтобы она его полюбила.

Потому что сам он был почти влюблен в нее.

Незадолго до полудня Джеки сидела, полностью увлеченная чтением нового номера «Дженерал эдвертайзер». Со времени яростной тирады Дэна она старалась писать как можно более сдержанно, стараясь при этом не подставить под сомнение свои идеи. Сегодняшняя статья казалась ей вполне удовлетворительной, и она продолжала читать, усевшись поудобнее и поджав под себя ноги.

Вдруг газета словно сама собой зашевелилась у нее в руках.

– Виски, перестань! – прикрикнула она, не глядя на колени, но чувствуя на коже его цепкие коготки – Виски пытался привлечь внимание хозяйки. Не добившись нужного результата, он поднял мордочку и жалобно замяукал.

Джеки отвела газету в сторону.

– Я хочу читать! – заявила она, не обращая внимания на его грустный вид. – Ты мне надоел! Ну что тебе нужно?

В ответ Виски облизнулся.

Джеки вздохнула и посмотрела на окно, за которым сияло безоблачное небо.

– А, понимаю, сегодня жарко, и ты вволю набегался. Теперь, наверное, пить хочешь?

Виски жадно вытаращил глазки.

Джеки принесла из кухни мисочку с водой и поставила ее на ковер в гостиной.

– На!

В мгновение ока Виски слетел к миске и жадно приник к воде. И вдруг замер. Подняв мордочку, он с явным отвращением посмотрел на воду, надменно развернулся и направился прочь. Около стола, на котором стояли два графина с вином, он с надеждой обернул к Джеки свои огромные зеленые глаза.

– Ни в коем случае! – решительно заявила ему Джеки. – Это самая отборная мадера папы, и уж вовсе не для кошек! – Она указала на его миску. – Придется тебе пить воду, дружок. Или воду, или ничего, сам выбирай.

Не желая сдаваться, Виски стал тереться о ноги Джеки с душераздирающим мяуканьем.

– Нет, – упрямо повторила Джеки.

Виски сдался и неохотно лизнул лишенную вкуса жидкость. Затем, словно подчеркивая свое возмущение, он поднял черную лапку и опрокинул миску на ковер.

– Виски! Ах ты, разбойник! – ахнула Джеки, увидев, что вся газета промокла от пролитой воды.

Виски ответил ей сердитым взглядом, потом задрал хвост и величественно удалился из гостиной.

Джеки хотела догнать его, но в коридоре Виски вдруг замедлил шаг, затем остановился, хищно поблескивая глазами. Выгнув спинку и приготовившись к прыжку, он громко зашипел. Джеки поняла, что он приготовился напасть на невидимую ей цель. Внезапно в коридоре возникла Грета, выговаривая Виски по-немецки и выгоняя его в кухню.

Мгновением позже готовность Виски к прыжку объяснилась появлением на пороге гостиной Дэна Уэстбрука.

– Добрый день, дорогая, – весело поздоровался Дэн, оглянувшись на поспешно изгнанного Виски.

– Привет, Дэн. – Как всегда, у Джеки взволнованно и радостно забилось сердце.

– Нет, нет! Такое приветствие меня не устраивает. – Он приподнял ее руки, заставив обнять себя за шею. – Ну-ка еще раз.

Джеки улыбнулась:

– Привет, Дэн. – Встав на цыпочки, она легко поцеловала его в подбородок.

– Привет, Жаклин, – осипшим голосом отвечал он и, притянув к себе, поцеловал ее в губы.

– Дэн!.. Грета...

– Она занята с твоим диким котом... Поцелуй меня еще раз.

– Но...

– Поцелуй!

Он смел ее протест теплым движением языка, испытав несравненную радость, когда Джеки сдалась, и упивался роскошной негой ее рта, чувствуя, что весь загорается.

– Вот так, любовь моя, правильно, – бормотал он, и оба задрожали от страсти. Месяц назад этого было бы достаточно. Обнимать ее, целовать и дразнить тем, что им предстоит... это удовлетворяло его в течение последних недель. Но больше нет. Дэн хотел ее, желал ее со страстью, которую не мог уже сдерживать. – Жаклин...

Джеки тихо простонала и откинула голову назад.

– Дэн... – В ее голосе не было страха, только волнение, отразившееся на ее живом раскрасневшемся лице. – Мы не можем...

– Я хочу тебя, невероятно хочу! – Он едва сдерживался.

– Не сейчас... и не здесь. Еще рано. – В полном смятении она покачала головой. – Дэн, прошу тебя. Я не в состоянии рассуждать, когда ты меня обнимаешь.

– А может, я не хочу, чтобы ты думала.

– Но должен же кто-то из нас думать!

– И это должна быть именно ты?! – усмехнулся Дэн. – Моя неутомимая Жаклин. – Его руки соскользнули к ее бедрам. – Скажи, что ты меня хочешь.

Джеки облизнула пересохшие губы.

– Думаю, это и так ясно.

– Нет, ты скажи. – Дэн приподнял и с силой прижал ее к себе.

– Я тебя хочу.

– А теперь скажи когда.

– Не могу, Дэн, я не знаю. – Она чувствовала, как часто бьются их сердца, как всю ее пронзила слабость от истомы, а со слабостью пришел и страх. – Опусти меня на пол!

Дэн услышал в ее голосе страсть и вместе с тем требование. Какие-то мгновения он продолжал удерживать ее на весу, вглядываясь в ее глубокие синие глаза. Он чувствовал смятение Жаклин, но не понимал его причины. Но если ее не пугает их неминуемая физическая близость и она не боится мнения окружающих, то что же ее мучает?

Джеки нервно закусила нижнюю губку. И тут он понял, что при всей ее смелости и независимости Жаклин были свойственны не только женские желания, но и женские соображения. Возможно, ей нужно было именно то, что Дэн собирался ей предложить, – гарантии будущего.

Не выпуская Джеки из объятий, он медленно опустил ее на пол.

– Жаклин, нам нужно поговорить!

– А разве мы сейчас не разговариваем?

– Нет. Вот сейчас и поговорим.

Она молча изучала его серьезное лицо.

– Хорошо. – Высвободившись из его рук, она опустилась на диван, жестом указав ему место рядом.

– Жаклин, тебе девятнадцать лет, – усевшись, начал Дэн.

– Через месяц будет уже двадцать, – уточнила она, гадая, к чему он клонит.

– Поправку принял. – Он уставился на свои начищенные сапоги, с трудом подбирая слова, которых никогда еще не произносил, решив сначала объясниться с Жаклин, а затем обратиться к ее отцу. – В любом случае ты уже не ребенок, а скорее женщина.

Джеки глубоко вздохнула, сложив руки на коленях.

– Да, Дэн, я понимаю, что ты собираешься сказать.

– Ты думаешь?

Она кивнула:

– Да. Ты хочешь сказать, что не можешь... продолжать наши отношения бесконечно. Я тебя понимаю. Как ты сказал, я не ребенок, а вполне взрослая женщина. Я понимаю твои желания. Я также полностью осознаю и свои желания... может, больше, чем любая женщина, с которой ты встречался.

Что-то в ее тоне заставило Дэна насторожиться.

– И что ты хочешь сказать?

– Я хочу сказать следующее. Что бы между нами ни произошло, ты должен ясно понимать, что единственный человек, кому я на самом деле принадлежу,– я сама. Независимо от того, делюсь ли я мыслями, представлениями... или своим телом с другим человеком, это ничего не может изменить. Моя личность, – она слегка усмехнулась своему выбору слова, – принадлежит мне.

В Дэне загорелась беспричинная злость.

– И где же здесь место твоему мужу?

Джеки посмотрела на него как на ненормального.

– Моему мужу? – непередаваемым презрением произнесла она.

– Да, мужу. Мужчине, за которого ты в конце концов выйдешь замуж.

Джеки засмеялась:

– А почему ты думаешь, что я собираюсь замуж? Я даже и не думала об этом!

– Это почему же? – Дэн мгновенно оказался на ногах.

– Потому, мой высокочтимый сэр, что если вы внимательно вдумаетесь в смысл брачных обетов, то поймете, что когда женщина выходит замуж, она должна отказаться от своих мыслей, от своего мнения, даже от своей души и целиком принадлежать тому мужчине, который должен стать ее мужем. А как раз это и не входит в мои намерения! – Она взглянула на него настолько рассерженная, что готова была открыть ему даже ту правду, которую скрывала. – В моей жизни... есть некоторые стороны, которые я не желаю менять ради кого бы то ни было.

– А если ты полюбишь? – Стиснув челюсти, Дэн думал только об одном.

Джеки встала, вызывающе подняв голову.

– Никак не ожидала от тебя такого романтического вопроса. Но раз уж ты спросил, то вот тебе мой ответ: надеюсь, я никогда не окажусь настолько слабой и глупой, чтобы уступить любви, но если такое со мной произойдет, это ничего не изменит. Если мне придется выйти замуж и принудить себя стать покорной женой, моя любовь очень скоро перерастет в ненависть. Так что в конце концов я снова окажусь одна.

В глазах Дэна мелькнуло какое-то смутное и болезненное воспоминание. Он по своему опыту знал, что происходит, когда супружеская любовь превращается в ненависть и в конце концов рассыпается в прах.

– Я понимаю. – Его голос был ровным, бесцветным.

Джеки удивленно посмотрела на него.

– Я так шокировала тебя, сказав это?

– Нет, не шокировала, – сдержанно ответил Дэн и посмотрел на часы. – Мне нужно идти, Жаклин, меньше чем через час у меня встреча.

– Хорошо.

Задумчиво и мрачно Дэн посмотрел на Жаклин. Ему показалось, что она хотела спросить, почему у него так резко изменилось настроение, затем передумала.

Он молча подошел к ней, приник к ее губам горячим поцелуем и не отпускал ее, пока она не ответила ему с такой же страстью. Но и потом он продолжал крепко прижимать ее к себе.

– В субботу мы идем на вечер Бингема, – сказал он, когда дыхание их выровнялось.

– Ну уж нет! – тут же возразила она. – Терпеть не могу их балы с этим показным блеском, а тем более миссис Бингем, которая ведет себя так же надменно и высокомерно, как федералисты Гамильтона... Она и ее муж ничуть не лучше английских аристократов! – И она испугалась, сообразив, что допустила бестактность.

Но Дэн только лениво усмехнулся.

– Постарайся в субботу держать это мнение при себе, irion chaton, – посоветовал он, щекоча ее волосами себе губы.

– Ты меня не слышал, Дэн? Я сказала, что не пойду! – Она попыталась оттолкнуть его от себя, но безуспешно.

– Слышал. – Он продолжал с нежностью целовать ее в душистые волосы. – Я говорил тебе, что мне очень нравится запах твоих волос? Он такой восхитительно тонкий. – Он ощутил ее дрожь и спрятал улыбку в шелковистых прядях. – Воспринимай это как повод подкрепить твою ненависть к проклятым аристократам нашего славного города. Или как способ накопить побольше снарядов для дела республиканцев. Или просто как возможность провести вечер в моих объятиях – надеюсь, ты не откажешься со мной потанцевать.

Подумав о возможности подслушать разговоры федералистов, которые были завсегдатаями балов Бингемов, и соблазненная перспективой вальсировать с Дэном, Джеки стала колебаться.

– Да! – вдруг вспомнила она. – Даже если я и соглашусь пойти, вряд ли нам удастся танцевать в одной паре.

– Почему?

– Потому что там будут выдавать билеты с номерами, а учитывая количество гостей, которое бывает на их вечерах, вполне возможно, что меня на весь вечер передадут какому-нибудь другому мужчине. – Она подняла голову и шаловливо улыбнулась Дэну. – Так что, как видите, сэр, последний аргумент не самый убедительный.

– Не будь так в этом уверена, дорогая, – насмешливо улыбнулся Дэн.

Джеки рассердилась:

– Не сможешь же ты подделать жребий!

– Вот пойдешь со мной и увидишь, – пригласил он с вызовом в сверкающих серых глазах.

– Ты неисправим!

– Вот именно. – Он легонько куснул ее за нижнюю губку. – Там будут не только преданные федералисты. Твой отец тоже собирается присутствовать.

– Да, знаю, – недовольно вздохнула Джеки. – У папы кое-какие земельные сделки с мистером Бингемом. А это значит, что пойдет и Моника Бриссет.

– Тебе не нравится папина... компаньонка?

– Вряд ли их можно назвать компаньонами... Да, не нравится.

Плечи Дэна затряслись от смеха.

– Не хотел бы я стать твоим врагом, mon chaton colereux!

– Иногда мне кажется, что ты мне враг, – против воли вырвалось у Джеки, и она рассердилась, что по глупой неосмотрительности выдала свои чувства и назвала врагом мужчину, в объятиях которого находится.

Но казалось, Дэн был нисколько не удивлен этим странным заявлением.

– Нет, дорогая, ничего подобного. Мы можем быть друг другу кем угодно, но врагами? Никогда! Я хочу узнать тебя, Жаклин, так, как никто другой. – Он помолчал, взвешивая свои слова. – И во многих смыслах я тебя уже узнал.

У Джеки от страха сердце екнуло. За последние недели она совершенно забыла о том, что Дэн мог знать, чем она занимается. И сейчас ее сомнения возвратились с прежней силой. Неужели он ее подозревает? Может, он только прикрывается своим ухаживанием? И как все это выяснить?

– Итак, в семь часов вечера, – говорил он, поглаживая ее по нежной щеке. – Я заеду за тобой. – Он ласково поцеловал ее. – Ты уже будешь готова?

Джеки только кивнула, подавленная дурными предчувствиями.

Дэн весело улыбнулся:

– Отлично! – Он подхватил ее на руки и бережно опустил на диван. – Вот, теперь можешь не бояться, что упадешь. – Он подмигнул: – До субботы, любовь моя. – Затем поцеловал внутреннюю сторону ее запястья. – Au revoir, mon chaton.

Джеки смотрела ему вслед, охваченная внезапной дрожью, сознавая, что на нее надвигается буря, которая может стоить ей жизни. Она должна была решить, встретить ли ее или укрыться.

До субботы ей нужно было о многом подумать.

Дэну тоже было о чем подумать. Шагая к своему дому, он погрузился в размышления. Ясно, что Жаклин не готова к браку с ним. Это представляло некоторые сложности, но их можно было преодолеть. Дэн отбросил мысль о своем поражении и подумал, что у него остается единственный выход – соблазнить своенравную Жаклин Холт. Возбудить в ней желание до такой степени, чтобы, забыв обо всех своих сомнениях, она сама к нему пришла. И тогда он посвятит ее во все таинства страсти, подарит ей наслаждение, глубина и сила которых сейчас находятся за пределами ее воображения.

Когда же в ней проснется настоящая женщина, познавшая незабываемую радость любить и быть любимой, он сделает ей предложение... и она ответит согласием!

«Отличный план, – с удовлетворением решил Дэн, – так и стану действовать!»