Маска предательства

Глава 7

– Что-то ты сегодня мрачный. – Озабоченно поглядывая на Томаса, Дэн сделал глоток виски. – Опять неприятности с делами?

Томас нервно оглядел гостиную «Сити-Таверн».

– Да... помимо всего прочего.

– Помимо всего прочего, – задумчиво повторил Дэн, вертя в руках стакан. Его беспокоили появившиеся вокруг глаз друга глубокие морщинки. – А что с тем крупным платежом, которого ты ожидал?

– По-прежнему жду, – ответил Томас, беспокойно ерзая на стуле. – А тем временем мои долги растут.

– Так давай я дам тебе взаймы, – немедленно откликнулся Дэн.

– Нет, нет! – наотрез отказался Томас. Его и так уже терзало чувство вины – за то, что он предает верного друга и отличного человека, за то, что подвергает опасности свою страну, за то, что презрел все высокие нравственные принципы, усвоенные им во время войны рядом с выдающимся лидером Александром Гамильтоном. Но незаметно для себя слабый человек становится все более зависимым от соблазнов, пока не достигнет роковой точки полного крушения. И Томас определенно достиг своего момента.

Хрипло откашлявшись, он проговорил:

– Спасибо, Дэн, но я должен сам решить свои финансовые проблемы. – Он отставил в сторону стакан с виски. – И я это сделаю... скоро сделаю. – Он помолчал. – Собственно, было бы не так трудно ждать, если бы...

– Что?

– Если бы мои личные дела были получше, – неохотно закончил Томас.

– У тебя сложности с этой твоей таинственной незнакомкой?

– Не то чтобы сложности... Просто некоторые разногласия относительно наших отношений.

– Да ты в нее влюблен, дружище!

Томас невесело усмехнулся:

– Это еще слабо сказано!

– А она?

– Говорит, что любит, – после долгой паузы медленно ответил Томас. – Но каждый раз, когда я заговариваю о будущем, она уклоняется от этой темы. Не знаю, что и думать.

– Да, женщины умеют вывести из равновесия, – согласился Дэн. – А может, она просто еще не готова к семейной жизни? Она очень молода?

– Не настолько.

Уклончивость Томаса озадачила Дэна.

– А почему ты не хочешь нас познакомить?

Томас поставил стакан и встал из-за стола.

– Прошу тебя, Дэн, не нажимай на меня! – Одернув жилет, он взглянул на свои часы: – Ого, уже половина седьмого! Ты говорил, что в семь собирался быть у Холтов?

– Да, мы с Жаклин едем на бал к Бингемам.

– Кажется, Жаклин Холт тебя очень интересует, верно?

– Даже слишком! – Дэн усмехнулся, затем положил руку на плечо друга: – Имей в виду, Томас, если тебе понадобится моя помощь...

– Тогда я непременно к тебе обращусь, – с усталой улыбкой прервал его Томас. – Ну ладно, отправляйся к своей даме, и желаю вам как следует повеселиться.

– А ты встречаешься сегодня со своей дамой?

– Нет, сегодня нет. – Томас отвел глаза в сторону.

– Томас...

– Доброго тебе вечера, Дэн, – резко оборвал его Томас. – Мне действительно уже пора идти.

– Да, да, конечно, – кивнул Дэн, но на душе у него было неспокойно.

– Ну как, mon pere, я достаточно хорошо одета для встречи с филадельфийской аристократией? – шутливо спросила Джеки, но Джордж Холт оставался серьезным.

Глядя на кружащуюся по гостиной дочь в эффектном платье из алого шелка с золотистой отделкой, он с грустью думал, что его дочурка уже выросла и превратилась в обворожительную молодую женщину... которая, как он подозревал, была влюблена.

– Джеки, ты просто ослепительна! В этом наряде ты могла бы танцевать с самим президентом. Да, Дэну Уэстбруку очень повезло.

Джеки смутилась и с преувеличенной заботливостью стала расправлять складки пышной юбки, избегая смотреть на отца. Он всегда легко читал по глазам все ее мысли.

– Кажется, он тебе нравится, – ласковым и дружеским тоном сказал Джордж.

– Он интересует меня, – Джеки, живо подняв голову. – А главное, он принимает меня такой, какая я есть!

Джордж улыбнулся:

– И какая же ты, моя очаровательная дочь?

– Нечего меня поддразнивать, папа! Тебе это известно лучше всех, потому что я именно такая, какой ты меня вырастил, – сильная, независимая и преданная той идее, в которую верю.

Она говорила правду. С тех пор как десять лет назад внезапно умерла жена Джорджа, он решил воспитать единственную дочь так, чтобы она стала ему верным другом и деловым партнером. Поэтому в отличие от других девушек ее возраста Джеки изучала не только французский язык, музыку и прочие предметы светского воспитания, но еще и литературу, политику и экономику. И в этих областях она чувствовала себя как рыба в воде.

С подросткового возраста она стала вести бухгалтерские книги «Холт трейдинг компани», и Джордж не мог пожелать себе более внимательного и грамотного бухгалтера.

И хотя порой смелые речи Джеки и ее непреклонные политические взгляды заставляли Джорджа задуматься, не слишком ли он ей потакал, он не позволял себе на этом задерживаться, так же как взвешивать последствия ее спорного предприятия, которое она затеяла в текущем году. В некоторые вопросы лучше не вмешиваться, считал он.

С подозрительно блестящими глазами Джордж подошел ближе к дочери и взял ее за руки.

– Да, Жаклин, ты превратилась в исключительно интересную женщину. Жаль только, нет в живых твоей мамы, она порадовалась бы вместе со мной.

Сердце у Джеки сжалось. Хотя они редко говорили с отцом о матери, но она по-прежнему остро ощущала утрату.

Встав на цыпочки, Джеки поцеловала отца в гладко выбритую щеку.

– Тебе пора идти, папа, Моника будет ждать.

– Дочка, ты простишь меня, если я сыграю роль заботливого отца? Хочу дождаться, когда появится твой кавалер.

– Вам не придется долго ждать, герр Холт, – возвестила Грета, входя в гостиную. – Герр Уэстбрук уже пришел.

– Спасибо, Грета, – улыбнулась Джеки. – Пригласи мистера Уэстбрука войти.

Грета нахмурилась:

– Вам не следует находиться здесь, фрейлейн. Нужно, чтобы джентльмен дожидался, когда появится леди.

Джеки не выдержала и рассмеялась:

– Но это же нелепо, Грета! Я ведь уже готова, зачем же мне делать вид, что...

– Это неприлично для...

– Не стоит понапрасну спорить, Грета, – вмешался Джордж. Проверив время, он заметил, что Моника ждет его у себя через четверть часа. – Проводи сюда мистера Уэстбрука.

– Хорошо, сэр, – буркнула Грета и, бросив неодобрительный взгляд на Джеки, удалилась.

– Спасибо, папа! – Глаза Джеки весело сверкали. – А то мы могли проспорить с ней весь вечер.

– Именно этого я и опасался.

– Герр Уэстбрук! – громогласно объявила Грета.

Вошел Дэн, высокий, смуглый от загара, в изысканном черном костюме, и настолько красивый, что у Джеки дрогнуло сердце.

– Добрый вечер, Дэн, – протянул ему руку Джордж.

– Добрый вечер, Джордж, – машинально пожимая ее, проговорил Дэн, не в силах оторвать взгляд от стройной фигурки Джеки в алом с золотом платье. – Жаклин! Вы неотразимы! – Дэн поцеловал ей руку, едва удерживаясь от того, чтобы не наброситься на нее с поцелуями.

– Дэн! – Голос Джеки был ровным, но синие глаза обещали куда более теплое приветствие, когда они останутся наедине.

– Нам уже пора ехать. – Дэну не терпелось получить обещанную ею награду.

Подняв голову, он в первый раз с момента своего появления встретился с пристальным взглядом Джорджа Холта, который наблюдал за реакцией Дэна на Джеки с отцовской озабоченностью. Дэн понимал его чувства и на мгновение устыдился своих намерений.

– Так мы идем? – Он предложил Джеки руку.

Джеки взяла его под руку, вместе с ней принимая все, что он сможет ей предложить. Итак, жребий брошен!

– Папа, мы с тобой увидимся на балу?

– Конечно. Сейчас заберу Монику, и мы сразу отправимся к Бингемам. – Он обернулся к Дэну: – Хорошенько берегите мою Жаклин!

– Не беспокойтесь, – серьезно ответил Дэн, которому был ясен смысл этой просьбы. Он не лгал. Избранный им способ покорения Джеки был несколько необычен, но его окончательные намерения были честными и благородными, чего только и мог желать каждый отец. – Идем, Жаклин, мой экипаж ждет нас.

Они вышли из дома, где у крыльца рядом с легким изящным кабриолетом их терпеливо дожидался одетый в ливрею форейтор. Дэн назвал адрес, затем усадил Джеки в свой закрытый экипаж и уселся на сиденье напротив.

– Какая красивая обивка, – пробормотала Джеки, поглаживая шелковистую узорчатую ткань. – Мне очень нравится!

– Ах, если бы ты говорила не об этой обивке! – усмехнулся Дэн.

– Полагаю, ткань доставлена прямо из Англии?

– Нет, я купил ее у «Кларк бразерс», что на Честнат-стрит, здесь, в Филадельфии. Они приготовили для меня отрез точно такой ткани, как для президента Вашингтона. Ты хотела бы возразить еще против чего-либо, прелесть моя?

Джеки лукаво улыбнулась:

– Вечер только начался, Дэн. Возможно, я еще придумаю тему, которую мы могли бы обсудить.

– Отлично, но в данный момент я не настроен на разговоры, а предпочел бы помолчать. – Он приподнял за подбородок ее лицо. – К сожалению, наша поездка будет слишком короткой, но я намерен сполна использовать каждую минуту, – прошептал он, касаясь ее губ. – Каждую драгоценную минуту!

Не ожидая ответа, он жадно приник к ее губам, отвел ее руки, которыми она упиралась ему в грудь, и положил их себе на плечи, а потом так сильно прижал к себе Джеки, что у нее дыхание захватило.

Вплотную прижатая к широкой груди Дэна, она полностью отдалась силе и страсти его поцелуев. Мерное покачивание экипажа убаюкивало ее, иллюзия полной изолированности от остального мира опьяняла, и в ней стремительно нарастало возбуждение и желание испытать запретный вкус грядущего наслаждения.

Дэн упивался своей победой.

– Не сдерживай себя! – шептал он, касаясь ее дрожащих губ своими. – Только один раз! Расслабься. – Его губы прокладывали огненною дорожку по щеке к ушку. – Наконец-то мы одни, mon chaton! – Он погладил ее подрагивающие пальчики. – У нас всего несколько драгоценных мгновений. Прошу тебя, Жаклин, уступи своему желанию. Ты хочешь большего, чем мои поцелуи, я знаю, я это чувствую... Так позволь же мне дать тебе это. – Он опять целовал ее в губы, уговаривая, соблазняя...

У Жаклин вырвался полувздох-полустон. Ее уже обволакивали гипнотические чары чувственности, заставляя крепче обнимать Дэна, когда он уложил ее на сиденье. Она почувствовала на себе тяжесть его тела, и это показалось ей восхитительным. Она выгнулась ему навстречу, ища более тесного контакта с мужчиной, который ее обольстил и который мог подарить ей наслаждение.

Дэн был уверен, что способен контролировать свои чувства, но ошибался.

Даже через ткань платья он ощутил нежное, упругое тело Жаклин и мгновенно возбудился. Он оторвался от ее горячих губ, спустил декольте и, ослепленный страстью, стал целовать ее плечи и маленькие холмики грудей, выступающие из корсажа. Как заклинание шепча ее имя, он просунул руки ей под спину и дрожащими пальцами с трудом расстегнул первую пуговку.

Ему как раз удалось справиться с последней пуговицей и руки его скользнули под шелковистую ткань и стали ласкать ее гибкую теплую спину, как вдруг экипаж резко остановился. Забыв обо всем от счастья, что наконец они с Жаклин наедине, Дэн не сразу отозвался на ее мольбы прекратить ласки.

– Дэн! – Джеки снова отчаянно заколотила кулачками по его плечам. – Пойми, Дэн, мы уже приехали!

На этот раз ее голос проник в отуманенный страстью мозг Дэна. Застонав от боли и тяжело дыша, он поднял голову и постарался взять себя в руки. Увидев ее испуганный взгляд, Дэн устыдился своего порыва.

– Прости меня, дорогая!

Он сел, поражаясь самому себе. Он думал соблазнить ее медленно, постепенно, используя эту короткую поездку как первый шаг к окончательной близости. А вместо этого бесстыдно задрал ей юбки и едва не овладел ею! Чего же стоит его хваленая способность к самообладанию! Судя по всему, форейтор собирался спрыгнуть на землю, и Дэн поспешил застегнуть пуговицы и оправить платье Джеки.

– Очень сожалею, дорогая, – устыженный, пробормотал он снова.

– А я – нет!

Дэн замер, услышав это неожиданное заявление и совершенно искренний тон.

– Что – нет? – переспросил он, думая, что ослышался.

Джеки поправляла прическу, возбужденная и радостная после того, как побывала на краю несравненного чувственного открытия.

– Я нисколько не сожалею, – уточнила она, собирая шпильками рассыпавшиеся локоны, и подарила Дэну ослепительную улыбку. – Это было замечательно, правда?

Дэн изумленно смотрел на нее, бесконечно очарованный ее поразительной непосредственностью.

– Да, mon chaton, – с трудом выговорил он. – Замечательно! Но я думал...

– Особняк Бингемов, сэр! – донесся снаружи голос его форейтора.

Джеки покраснела.

– Кажется, мы приехали.

Дэн нежно пожал ей руку:

– Мы еще не закончили. – Он проник взглядом в глубину ее синих глаз. – Собственно, мы едва начали.

Джеки встретила его взгляд без малейшего смущения.

– Я знаю, – тихо ответила она и приготовилась выйти из кабриолета.

Полной грудью вдыхая душистый июньский воздух, Джеки успокоилась и обвела взглядом роскошный особняк Бингемов с английским садом, простирающимся от Четвертой улицы до Уиллинг-аллеи. Она с отцом только раз была на балу у Бингемов, но это роскошное здание в стиле герцога Манчестерского невозможно было забыть. Сегодня в нем были ярко освещены все окна и широко распахнуты двери для приема многочисленных гостей, представляющих сливки высшего общества Филадельфии.

И это были не просто самые знатные лица города, а федералисты, напомнила себе Джеки. Ни для кого не было секретом, что большинство членов республиканской партии избегали посещать избранное общество Энн Бингем, столь близкое по духу английской аристократии. Даже Джефферсон, близкий друг Бингемов, неохотно отзывался на приглашения посетить их ослепительно пышные вечера.

Легко представить, какие сведения можно было получить здесь!

Подогреваемая этой перспективой, Джеки внутренне вся собралась.

Однако Дэну понадобилось больше времени, чтобы окончательно прийти в себя.

Входя в зал, он испытывал болезненное напряжение всего тела и мечтал только об одном: извиниться, приведя какой-нибудь благовидный предлог, и увезти Джеки к себе.

А вместо этого ему предстояло слоняться по огромному особняку, обставленному с кричащей роскошью, по его гостиным в зеркалах, куда стекалась вся филадельфийская элита. Вечер представлялся ему бесконечным мучением.

Вспомнив о своем, он сразу подошел к хозяину дома и отвел его в сторонку.

– Добрый вечер, Уильям, – деловито приветствовал он его.

– Добро пожаловать, Дэн. – Всегда очаровательный и красноречивый собеседник, Уильям Бингем был заинтригован деловитым и озабоченным видом Дэна. – Рад, что вы с мисс Холт посетили наш вечер.

Но Дэну было не до обмена любезностями, хотя Бингем был его другом и деловым компаньоном. Преуспевающий торговец, спекулирующий землями, он придерживался федералистских взглядов и был вероятным кандидатом в члены сената. Несмотря на все свое уважение к хозяину, Дэн сразу перешел к делу:

– Кажется, вы скоро будете тянуть жребий и распределять номера на танцы?

– Да, разумеется... А почему тебя это интересует?

– Потому что я хочу, чтобы мой номер совпал с номером мисс Холт.

Удивленный Бингем улыбнулся:

– Полагаю, друг мой, это зависит только от удачи.

– Вовсе нет, если ты немного мне поможешь. – Не обращая внимания на многозначительную улыбку Бингема, Дэн обернулся посмотреть, не слышит ли его Джеки. – Уильям, ты официальный распорядитель танцев, а потому единственный, кто может кое-что изменить в процедуре вытягивания жребия.

– Изменить! Уж не хочешь ли ты меня подкупить?

Дэн и бровью не повел.

– Повторяю, мне нужен билет, который позволит мне танцевать с мисс Холт!

Бингем понимающе усмехнулся. За последние несколько месяцев настойчивое ухаживание Дэна за Жаклин Холт перестало быть секретом. Единственное, что оставалось пока неизвестным, – это каких успехов он добился.

– Понятно. И какой же, по-твоему, стимул может заставить меня внести это изменение ради тебя? – добродушно подцепил его Уильям. – А может, я сам намерен вытащить номер мисс Холт. Я бы счел это огромным везением. Она такая красивая, умная и...

– И принадлежит мне! – невозмутимо закончил за него Дэн. – Что известно всем, кроме Жаклин Холт. Так что ты понимаешь мои трудности.

– Еще бы! – рассмеялся Уильям.

– Ты можешь дать мне нужный номер просто в качестве дружеского жеста, – предложил Дэн, размышляя, – а можно и поговорить о моей новой кобыле, которая, помнится, привела тебя в такой восторг. Я говорил тебе, что она уже может принимать участие в бегах?

Бингем изумленно уставился на друга:

– Ты готов отдать мне эту изумительную лошадь только за возможность провести вечер в танцах с мисс Холт?!

– Я предпочитаю воспринимать это как торговую сделку. – Взгляд Дэна стал хищным. – Я делаю то, что приходится, чтобы получить желаемое. А я, Уильям, хочу получить Жаклин Холт! – Остановив на лице друга стальной взгляд, Дэн ждал ответа.

Тот покачал головой и протянул ему нужный билетик, сложенный пополам.

– Ты меня поразил, Уэстбрук, но мне нравится твоя решительность. – Он усмехнулся. – Оставь себе свою кобылу. У меня такое предчувствие, что сегодня я могу стать свидетелем самого захватывающего соревнования. Желаю тебе удачи!

– Она мне понадобится. – Подмигнув окончательно развеселившемуся Бингему, Дэн взял билет. – Merci, дружище.

Он поспешил найти Джеки и с раздражением увидел ее среди обступивших обожателей, от которых она безуспешно пыталась отделаться. Сдержанными кивками Дэн поздоровался со знакомыми мужчинами и увлек ее за собой.

– И кто только придумал пойти на этот вечер! – прошептал он на ухо Джеки.

Джеки засмеялась:

– Кажется, это были именно вы, сэр! А я предупреждала, что вас здесь ожидает. – Она оглядела зал. – Тем не менее я вам очень благодарна за спасение. А теперь, если позволишь...

– Куда ты собралась идти?

Джеки гордо вскинула голову:

– Цитируя тебя, я намерена «накопить побольше снарядов для дела республиканцев».

Раздражение Дэна уже растаяло.

– Другими словами, ты намерена прислушиваться к разговорам, а потом вмешаться в один из них.

– Вот именно. – Он высвободила свою руку. – Так что, с твоего разрешения, я удаляюсь. У меня остается не так много времени на просветительские дискуссии. Скоро будут розданы номера, и мне достанется партнер по танцам. – Она с досадой поморщилась: – И тогда кто-нибудь из этих блестящих и поразительно умных джентльменов превратится в слюнявого и распутного идиота, который будет мне нашептывать пошлые комплименты. А тогда уж прощай всякая надежда на интересный политический разговор!

Дэн задумчиво вертел в пальцах свой бокал с вином, тихонько посмеиваясь.

– В самом деле, перспектива ужасающая! Но не отчаивайся. Может, твоим партнером окажется человек, более достойный чести танцевать с тобой.

Джеки скептически оглядела зал:

– Судя по присутствующим, вряд ли.

– Надежда, mon chaton, не теряй надежды! – Джек жестом отпустил ее. – Тебя ждет ничего не подозревающая публика.

Джеки не стала медлить и быстро смешалась с толпой, напомнив себе о необходимости соблюдать крайнюю осторожность при сборе информации.

– Дэн, я бы посоветовал тебе убрать с лица это говорящее за себя выражение. Тем более что только что прибыл отец молодой леди, о которой идет речь, – предостерег друга Александр.

Дэн перевел взгляд и увидел входящих под руку Джорджа Холта и Монику Бриссет. Усмехнувшись, Дэн обратился к Гамильтону:

– Благодарю за мудрое предостережение, Александр. Когда ты приехал? Я не видел ни тебя, ни Бетси.

Гамильтон улыбнулся, слегка склонив голову набок:

– В самом деле? Но меня это почему-то не удивляет. Думаю, ты не заметил бы и вооруженной схватки прямо у себя под носом... поскольку ты ничего не видел вокруг, кроме этой красавицы Жаклин Холт.

Дэн нашел взглядом Джеки, которая смело приблизилась к группе мужчин, обсуждающих возможные результаты переговоров Джона Джея с англичанами.

– Да уж, Жаклин способна полностью поглотить внимание мужчины, – согласился он, и в голосе его прозвучала необычная теплота.

Гамильтон сцепил руки за спиной.

– Похоже, с этой девушкой не соскучишься, – сухо заметил он. – Она своенравная, прямая и страстно защищает свои политические взгляды, которые, кстати, являются полной противоположностью твоим. На твоем месте я бы следил за своими словами, чтобы потом не вызвать с ее стороны гневную отповедь при полном зале.

Дэн засмеялся, живо представив себе точную картину, которую вызвали в нем слова Гамильтона. Его нисколько не задело предостережение друга, ибо он понимал природу его опасений. В противоположность Джеки Бетси Гамильтон была мягкой и покладистой подругой, какую только мог желать мужчина, особенно Гамильтон.

– Ты просто не привык общаться с упрямыми женщинами, Александр, да и не женился бы на такой. Жаклин и Бетси такие разные!

Словно подтверждая его слова, до них донесся ясный и звонкий голос Жаклин:

– Будем надеяться, что Джей не сделает слишком больших уступок Англии. В конце концов, они нас обманывали, нападали на наши суда, а сейчас, добиваясь своих целей, ожидают, чтобы мы пошли на компромисс!

Гамильтон недоверчиво покачал головой:

– Я тебе не завидую, Дэн. Жаклин Холт – смелая и дерзкая особа, и сомневаюсь, что даже тебе по силам будет укротить ее!

Дэн еще громче рассмеялся, с нескрываемой гордостью наблюдая за Джеки. Хоть он не разделял взглядов Джеки и не был уверен, стоит ли так открыто их оглашать, но он очень уважал ее независимое поведение и ценил ее страстную и искреннюю любовь к своей стране.

– Может, мне и не удастся ее приручить, – весело согласился он, – но попытки сделать это могут доставить огромное удовольствие!

– Она чужда условностям, невыдержанная и слишком бойкая особа, – перечислил Гамильтон недостатки Джеки. – Верно. Но как бы ни были эти свойства неприятны в политике, они имеют свои преимущества. – Глаза Дэна весело сверкнули. – Вспомни, мой друг, как ярко те же самые страсти должны загореться где-то в другой области.

Гамильтон старательно взвесил эти слова.

– Я в этом не сомневаюсь, – наконец сказал он. – Только хотелось бы, чтобы ты осознал, стоит ли это такой цены.

Хотя он говорил шутливо, что-то в тоне Александра насторожило Дэна.

– Ты на что-то намекаешь? – с подозрением спросил он.

Гамильтон внимательно посмотрел на друга, затем покачал головой:

– Я только заметил, что ты, пожалуй, слишком очарован этой леди.

– Я и не скрываю этого, тем более от тебя.

Гамильтон кивнул:

– Верно. – Он покашлял. – Я бы ни за что не подумал, что вечер у Бингемов сможет заинтересовать мисс Холт... я имею в виду ее взгляды, совершенно противоположные тем, что разделяют люди, которые здесь собираются.

Дэн опять усмехнулся:

– Должен признаться, Жаклин и не хотела идти. Мне пришлось воззвать к ее желанию побольше узнать... помимо прочего.

Гамильтон напряженно спросил:

– А точнее?

Дэн с недоумением взглянул на него:

– Я хочу сказать, что упрямство Жаклин отступило перед ее любопытством. Она умная молодая женщина, которая не удовлетворяется уютным домашним кругом. Ну а еще я надеюсь, что ей хотелось провести этот вечер со мной... что я и намерен ей обеспечить. Слушай, да что с тобой сегодня? – вдруг спросил он.

Гамильтон задумался.

– Я не очень уверен, Дэн, но вполне возможно, что...

– Добрый вечер, господин министр. Рад вас видеть, – прервал Джордж Холт фразу Александра. – Еще раз добрый вечер, Дэн. Могу я вас спросить, где Джеки?

Дэн указал ему на безмолвную группу мужчин, которых Джеки уже посвящала в действительные причины французской революции, разворачивая перед ними список жестоких несправедливостей, совершенных французской монархией.

– Ваша очаровательная и отчаянная дочь вершит суд, – сообщил ему Дэн. – Можете присоединиться к ней.

Джордж закатил глаза в деланном ужасе:

– Нет уж, благодарю вас. Мне кажется, эти доводы я уже слышал. – Он кинул на Гамильтона извиняющийся взгляд. – Если вы хотите, чтобы я поговорил с ней...

– Не стоит! – ответил за друга Дэн. И, видя удивленный взгляд Джорджа, добавил: – Скоро огласят номера и начнутся танцы. После чего, могу вас заверить, вашей дочери будет не до участия в политических дебатах. – Он сделал глоток вина. – А мисс Бриссет сегодня с вами?

Джордж кивнул и указал на угол зала:

– Да, Моника присоединилась к дамам. Собственно, я предложил принести ей вина, так что, если вы меня извините...

– Разумеется, – сказал Дэн, которому не терпелось продолжить разговор с Александром наедине. Сегодняшнее поведение друга казалось ему весьма странным; пока Джордж стоял рядом, он не произнес ни слова, что было в высшей степени необычно для человека, который славился своим остроумием и любезностью. Не говоря уж о странном обороте, который принял их разговор до появления Джорджа.

Желая разъяснить все, Дэн обернулся, но обнаружил, что Александр тоже удалился. Очень странно, подумал Дэн, окидывая взглядом салон. Не увидев друга, он решил оставить разговор на завтра. А сегодня у него были другие интересы.

– Жаклин!

Джеки внутренне застонала от досады, услышав строгий голос отца. Она отдалилась от кружка пораженных ее смелостью джентльменов и приготовилась выслушать его нотацию.

– Да, папа? – Она одарила его очаровательной невинной улыбкой.

На этот раз этот фокус у нее не вышел. Джордж Холт недовольно покачал головой:

– Не пытайся меня отвлечь, это тебе не поможет. Теперь, когда ты научила всю партию федералов, как нужно управлять страной, может, тебе стоит вести себя поприличнее? Ты и так уже привлекла к нам обоим всеобщее внимание.

Джеки внимательно всмотрелась в лицо отца, но не увидела никакого скрытого намека. Или ей только почудились предостерегающие нотки в его голосе?

Тысячу раз за этот год Джеки задавалась вопросом, догадывается ли ее отец о том, что она и была Джеком Лэффи; тысячу раз она раздумывала, не обсудить ли с ним эту проблему. Но ее останавливало опасение, что она может ошибаться. В случае если он ни о чем не подозревает, раскрытие тайны могло испортить их отношения. Потому что Джеки и не подумала бы послушаться отца, если бы он запретил ей работать репортером.

– Извини, папа, я не хотела тебя расстраивать.

– Дело здесь вовсе не в моем огорчении, Джеки, и ты это отлично понимаешь.

Джеки подняла голову и наткнулась на твердый взгляд отца. Он знает, подумала она, испытав одновременно и тревогу, и облегчение, и послушно кивнула.

– Да, папа,– только и сказала она, но двойной смысл ее признания не ускользнул от Джорджа, который одобрительно улыбнулся и повел ее поздороваться с Моникой.

Но не укрылся он и от министра финансов, который стоял рядом, незамеченный ими. Гамильтон задумчиво смотрел вслед отцу с дочерью, оценивая их загадочный разговор.

Он решил поговорить с Дэном в понедельник, хотя у него не было доказательств, которые могли бы подтвердить его подозрения. Он мог опираться только на свою интуицию, которая редко его подводила.

– Жаклин, вы очаровательно выглядите! – Моника Бриссет одарила Джеки сияющей улыбкой, тогда как глаза ее оставались холодными.

– Благодарю вас, – вежливо отвечала Джеки.

Из уважения к отцу она всегда была любезна с Моникой, несмотря на не скрываемую француженкой антипатию. Как будто Моника чувствовала, что Джеки способна заглянуть ей в душу сквозь ее видимую наружность, и за это ее ненавидела. Много раз Джеки испытывала искушение обратить внимание Джорджа на неискренность Моники, указать ему на ее двуличность. Но она обожала отца, а Джордж полюбил Монику, как какой-нибудь неискушенный юноша. И, не желая огорчать отца, Джеки помалкивала.

– Вы тоже выглядите замечательно, Моника, – любезно добавила она.

– Это только потому, что я нахожусь рядом с самым красивым мужчиной. – Моника взяла Джорджа под руку.

Он довольно усмехнулся и указал жестом в центр салона, где Бингем начал выкликать номера.

– Ваши комплименты, Моника, пришлись не на самый удачный момент, – мягко пошутил он. – Поскольку вскоре мне придется уступить вас другому мужчине.

Джеки стало тоскливо, когда она подумала, какой партнер может ей достаться на весь вечер. Она машинально осмотрела зал в поисках Дэна и с грустью убедилась, что он беседует с Энн Бингем. Очевидно, они оказались в одной паре и готовились к первому танцу.

Оркестранты настраивали инструменты, и Джеки воспользовалась моментом и, пройдя по коридору, вышла на улицу. У нее оставалось не больше двух минут, чтобы подышать свежим воздухом, прежде чем вернуться в зал до начала танцев.

Дэн заметил уголком глаза, что Джеки исчезла.

– Простите, Энн, мне нужно идти к своей партнерше. Очевидно, она не слышала, как выкликнули ее номер.

В красивых глазах Энн блеснула улыбка.

– И почему мне кажется, что вы не случайно оказались в паре с Жаклин Холт? – вслух подумала она.

Дэн устремил на нее чистый и невинный взгляд:

– Уверяю вас, мадам, это просто рука судьбы! – Он улыбнулся и наклонился поцеловать ей руку. – Еще увидимся, очаровательная хозяйка бала.

– Разумеется. – Сверкнув улыбкой, Энн сделала величественный жест рукой в сторону двери зала: – Идите же за своей леди.

– О, повинуюсь вам, Энн, повинуюсь!

Дэн нашел Джеки там, где и предполагал: в саду, подальше от веселья.

Он подошел к ней со спины:

– Музыканты уже играют, mon chaton. Мы будем...

Джеки резко обернулась на его голос.

– Что – будем?

Он усмехнулся:

– Ах, я мог бы ответить на этот вопрос! Но пока все, что я хочу, – это танцевать с тобой.

– Ах, Дэн, но сегодня этому не бывать.

– Почему же?

Она расстроенно вздохнула:

– Потому что тебе выпал номер Энн Бинг... – Она замолчала, увидев, что Дэн протянул к ней ладонь, на которой лежал листок бумаги с номером.

– Ты хотела что-то сказать?

– Как ты это сделал, Дэн?!

– Что?

– Боже, Дэн Уэстбрук, я спрашиваю, как ты...

– А это имеет какое-то значение?

Их глаза встретились, и она замолчала.

– Нет, – наконец тихо выговорила она. Дэн мягко взял ее за руку и притянул к себе:

– Прекрасно! Так мы идем танцевать? Или ты предпочитаешь остаться здесь и закончить то, что мы начали в экипаже? – Он увидел нерешительность в ее глазах и погладил ее по щеке. – Мы успеем и то и другое. Сейчас потанцуем, а остальное позже. Тебя это устраивает?

Джеки молча кивнула, и он повел ее в зал.

Оставшиеся часы вечера прошли словно в тумане. Выразительные намеки, неуловимые ласки и разговоры шепотом сопровождали каждый захватывающий танец, усиливая чувственные чары, которые затягивали их своей волшебной паутиной. Джеки и Дэн двигались в танце, не отрывая друг от друга восхищенных радостных взглядов, зная, что каждая минута приближала их к таинственному моменту, который ждал впереди.

Они вошли в темную гостиную Холтов, освещенную только полосами лунного света.

– А твой отец? – тихо спросил Дэн.

– Папа проведет некоторое время с Моникой, а потом приедет домой, – тактично сказала она.

Дэн кивнул.

– Грета?

– Она уже спит. – Джеки подошла к дивану зажечь маленькую лампу на столике и, щелкнув выключателем, быстро оглянулась.

На фоне закрытой двери вырисовывался темный силуэт крупной фигуры Дэна. Лампа разгорелась, отбрасывая колеблющийся свет, и их напряженные взгляды встретились.

– Что-нибудь выпьешь? – Джеки вдруг занервничала.

– Нет.

– Может, хочешь есть?

– Нет, спасибо.

– Тогда, может...

– Нет. – Дэн медленно приблизился к Джеки и опустил руки ей на плечи. – Ничего не хочу... только тебя!

Закрыв глаза, Джеки откинула голову, Дэн крепко ее обнял, и, вздрагивая от предвкушения, она прижалась к нему. Она ожидала этого, знала, что вечер закончится этим, и приветствовала это всем сердцем.

Дрожащими пальцами она перебирала шелковистые волосы Дэна, чувствовала проникающее сквозь одежду его тепло, вдыхала такой влекущий запах мужского тела и со всей страстью отвечала на его неистовые поцелуи.

Кровь Дэна забурлила. Он подхватил Джеки и перенес ее на диван, а сам опустился рядом. За считанные секунды справившись с пуговицами, он спустил к талии ее платье. Затем последовала очередь рубашки, и наконец перед его восхищенным взором предстали ее юные крепкие груди, подрагивающие в такт отчаянному биению сердца.

– Джеки... – Голос его звучал глухо от сдерживаемого желания, серые глаза заволоклись дымкой.

В следующее мгновение грудей Джеки коснулись его горячие губы, она вся затрепетала, пронзенная новым для нее, невероятно сладостным ощущением, и из ее уст вырвалось потрясенное восклицание. Дэн отвечал ей тихими пылкими речами, шептал слова любви, которые еще больше разжигали в ней пожар страсти.

Дэн целовал ее в нежную ложбинку между грудями, вдыхая нежный цветочный запах ее духов, и не мог надышаться.

– Такая нежная... дивная... изумительная... – шептал он, касаясь губами ее теплой кожи. Он лег, обняв ее одной рукой и притянув к себе. – Поцелуй меня! – потребовал он.

Джеки мгновенно повиновалась, приняв его язык и постанывая от наслаждения, тогда как он нежно и сильно сжимал ей грудь. Она вздрагивала, затем вскрикнула, когда он стал поглаживать и теребить затвердевшие соски, пока ей не показалось, что она умирает от невыносимого наслаждения.

– Дэн... – выдохнула она. – Это так...

– Я знаю, дорогая. Продолжай чувствовать меня и... отвечать мне. Вот так, любимая, вот так... Правильно...

Он целовал ее, затягивая поцелуи, от которых у нее кружилась голова, и она погружалась все глубже и глубже в омут чарующего удовольствия и только все сильнее приникала к нему, время от времени беспомощно постанывая.

Дэн весь горел, изо всех сил стараясь обуздать себя, заставляя себя твердо следовать намеченному плану. Ласки его становились все более изощренными и настойчивыми, он умело возбуждал желание неопытной Джеки, то доводя ее до острого, невыносимого наслаждения, то погружая в сладостную истому. Он уже не помнил, как и когда его руки получили доступ к ее трогательно нежному телу и теперь то едва касались его, заставляя Джеки исступленно подаваться навстречу его ладоням, то властно исследовали его восхитительные изгибы и округлости. Джеки уже давно не помнила себя, все ее существо превратилось в чуткий орган, мгновенно и точно реагирующий на каждое легкое движение его пальцев. Она не замечала, как летит время, пребывая в окутывающем ее волшебном тумане непрерывного наслаждения, то острого, то полного невыразимой неги. Сердце ее то замирало, то неслось вскачь, голос ее то повышался до восторженного вскрика, то падал до истомленного шепота. Внутренний огонь снедал ее, инстинктивно понуждая ее всем телом прижиматься к Дэну, словно умоляя заглушить этот жар. Охваченный невероятной нежностью и восторгом, Дэн бережно раздувал его, постепенно приближая ее к пику наслаждения и заранее вздрагивая от знакомого предвкушения.

Ощутив его руку в самом сокровенном месте своего тела, Джеки напряглась и откинула голову назад.

– Дэн? – неуверенно прошептала она.

– Тихо, не мешай мне, дорогая. Спокойно отдайся моим ласкам. – Он скользнул по ее горячим губам своими.– Не бойся, mon chaton. Я не сделаю тебе больно. Просто я хочу тебя любить. – Он коснулся того манящего местечка меж ее бедер, чтобы вызвать теплую влажность. – Джеки, позволь мне любить тебя... – Его просьба оборвалась хрипом, дыхание резко вырывалось из груди. Он не был готов к этому моменту, к тому потрясению, которое он вызвал в его душе. Он прислушивался к вскрикам Джеки, видел, как ее глаза стали огромными от неуправляемого наслаждения, и понял, что он погиб. Как будто он впервые обнимал женщину, впервые ласкал ее. Захваченный эмоциями, Дэн притянул Джеки ближе, чувствуя, как она подрагивает, когда он гладит это чувствительное место. Он закрыл глаза, не зная, кто из них более потрясен... он или она.

– Дэн... – Как будто услышав его мысли, Джеки схватила его за плечи, чувствуя, что уже не может перенести нахлынувшие на нее чувства.

Он наклонился, вглядываясь в ее потемневшие от страсти глаза.

– Расслабься, – нежно прошептал он. – Расслабься, дорогая. Пусть твое тело пробуждается от моих ласк. Смотри, как нам чудесно вместе. Просто расслабься... и знай, что это всего лишь начало. – Он продолжал медленно ласкать ее.

– О... Боже... – Джеки подалась навстречу его рукам, возбужденная и испуганная. —... Подожди... Я не могу...

На ее приглушенные протесты Дэн покачал головой, успокаивая ее поцелуями:

– Нет, дорогая, не сопротивляйся. Не надо. Успокойся... – Она вся напряглась, и он понял, что вожделенный момент совсем близко. – Дай этому произойти, не бойся, моя ненаглядная...

Возбуждение его опытного тела вместе с экстазом впервые испытываемой Джеки страсти было настолько острым, что неистовое желание самого Дэна целиком захлестнуло его, и только огромным усилием воли он заставлял себя сдерживаться.

Он дождался, когда она ослабела и затихла в его руках, затем поднял голову и заглянул в ее затуманенные глаза.

– Я люблю тебя, Жаклин Холт, – тихо сказал он. – И хочу, чтобы ты отдалась мне всем своим телом, которое я так люблю. Я хочу этого так, что тебе трудно это представить. – Он прижал палец к ее губам, не давая ей возразить, потом медленно опустил ее юбки, снова застегнул пуговки на платье и встал. – Когда ты захочешь меня так же сильно, как я тебя, приходи ко мне. Приходи, mon chaton colereux, и я обещаю тебе... Я буду любить тебя так, что не останется никаких сомнений в том, что ты моя. – Он нежно поцеловал ее, улыбнувшись при виде ее затуманенного страстью лица. – Ты моя, Жаклин, моя навеки!