Глава 9. Макс

Сомнения – это не про меня. Если я что-то решил, обязательно выполню, добьюсь, расколюсь на части. За последние пять или шесть лет я не провалил ни одной сделки и закрывал года только с большим приростом доходов.

Но, глядя на девушку, что при всех расстегнула платье и показала мне свою грудь, я впервые засомневался. Что-то дёрнулось внутри, будто в глубине её глаз было нечто другое, непривычное, не то, что блестело у обычных шлюх.

Да не плевать ли? Развлекусь и отдам красотку муженьку. Наверняка он её уже всячески использовал.

Я встал, оттеснил Пелагею к стене и, закрыв ото всех, коснулся пальцами груди, ощутив при этом прилив крови в голову и пах. Вишенки сосков уперлись в ладонь, а член в штанах дернулся и натянул дорогую ткань. Кожа у девушки была тёплой и упругой. Неужели настоящие? Ни грамма силикона, быть не может.

Под ребрами испуганно билось сердце, словно она не врала насчёт «со мной это впервые».

Девушка слегка подрагивала, но не истерила и не плакала, хотя в глазах глянец казался стеклянным. Застывшим навечно.

– У меня всего одно условие, – тем же раздражающе бесцветным голосом произнесла она. – Никаких поцелуев. Вам нужна кукла? А их не целуют.

– Кукла, говоришь? – я подошёл вплотную, отчего Дорогова перестала дышать, и в её живот уткнулось моё каменное возбуждение. Сжал ладонь на груди и восхитился упругостью. Отменную красотку отхватил слюнтяй Витёк, жаль, что продажная… Хотя слёзы почти как настоящие, даже эта забота о муженьке казалась честной. Да только всё ради денег. Даже со мной, с чужим мужиком, согласилась связаться, чтобы состояние сохранить. Как же это мерзко…

Провёл второй ладонью по худенькому плечу, наслаждаясь гладкостью кожи, сжал хрупкую шею и заставил испуганную птицу запрокинуть голову. Она дышала через раз и, когда я приблизился, нервно сглотнула.

Если бы она знала, что шлюх я никогда не целую. Если бы она знала…

Но, блять, мне крышу сорвало от злости и раздражения. От желания вторгнуться в её тёплое нутро. От дикости и ненависти в зеленоватых глазах моей жертвы. Сучка!

Я жёстко налетел на сомкнутые губы, смял сильнее грудь, отчего девушка вскрикнула и раскрыла рот.

И я рвал её губы, толкал неистово язык, доставал до глубины жаркого порочного рта и наслаждался сладкой болью, пока девушка не стала сползать по стенке от слабости.

Да, хороша простушка. Вкусная лгунья.

Отстранившись, я смял в кулаке шелковистые волосы и яростно прошептал в истерзанные губы:

– В куколки будешь с Витенькой играть. Я тебя покупаю как жену. На месяц. Медо-о-овый. И ты будешь делать всё, чтобы я был… – криво усмехнулся нелепости сказанных слов, – удовлетворён. Или твоему муженьку не сносить головы. Ясно выражаюсь?

– Мразь, – по-русски прошептала она. Как хорошо, что у меня есть преимущество её понимать. – Мерзкий насильник. У меня всего одно условие было. Надеялась хоть что-то оставить чистым, но нет, – девушка судорожно вдохнула, посмотрела в сторону мужа и нервно рассмеялась. – Представить, что облизываю мороженое? Ненавижу… Теперь рабыня на целый месяц! Так, Романова, соберись, – притянув к обнажённой груди платье, она подняла лицо и спросила по-английски: – Если вы называете меня женой, пусть даже и на месяц, может, тогда и относиться будете хоть с мало мальским уважением? Или вы потомок маркиза де Сада и для вас унижать жену при посторонних нормально?

Язва. Колючая, ты посмотри. И лучше ей подольше не знать, что русский язык – мой родной.

– Одевайся, – приказал я, нацепив на рожу привычную холодность, отступил и ехидно заулыбался. – Договорим о моём поведении по дороге домой.

И можно сделать вид, что мне плевать, отвернуться и забыть о ней, но нет – я бы соврал. Цепляла она чем-то. Шлюха русская.

Дима держал Витю за шкирку, как котенка, а пацана потряхивало. Я взял со стола договор и подошёл ближе.

– Выкинешь что-то неприличное в адрес моей «жёнушки», ответишь головой, клянусь. А так, – я махнул в сторону двери и слегка хлопнул Буратинку по щеке бумагой, – живи. Пока. Через месяц я порву этот клочок твоего поражения и верну драгоценную супругу. И казино, конечно. По рукам? Или ещё один договор заключим?

– Хочу быть уверенным, что вы не обманете, – избегая смотреть мне в глаза, нагло проговорил этот щенок. – Давайте заключим договор, по которому первый будет недействительным… через месяц, – он дёрнулся и хрипло добавил: – На ваших условиях.

На моих так на моих.

Полчаса ушло на составление ещё одного договора, который аннулирует первый, если каждая из сторон выполнит свои обязательства и не нарушит условия. Адвокат, которого пришлось вызвать второй раз, странно покосился на меня, но всё-таки прописал каждое продиктованное слово. Ничего особенного там не было: Витя не лезет к нам с «женой», а Пелагея (какое дивное, однако, имя, еще и Романова) выполняет все мои мужские прихоти в течение тридцати дней. А они у меня, как у нормального самца, разнообразные и весьма специфические.

В конце документа оставалось место. Я повернулся к девушке и предложил вписать ей одно свое условие.

– Учти, оно не должно противоречить моим пунктам договора, – усмехнулся я и протянул ручку.

Девушка замерла, будто не верила, что такое возможно. Бросила быстрый взгляд на мужа и, кусая истёрзанные мной губы, болезненно скривилась. Всего на миг, но я заметил. Поля опустила голову и глухо проговорила:

– Я прошу два условия. Одно для вас, второе – для Виктора.

– Мы еще не женаты, а ты уже вьёшь из меня верёвки, Пе-ла-гея, – я отклонился на спинку стула и, коварно растянув улыбку, кивнул. – Пиши уже, что хочешь, отработаешь вечером мою доброту.

– Обещайте всегда использовать презервативы, – ещё ниже опустила голову девушка. – Чтобы избежать нежелательной беременности.

– Могла бы и не тратить на такую ерунду своё условие, – усмехнулся я.

Казалось, она выдохнула с облегчением, выпрямилась и, глядя на адвоката, твёрдо проговорила:

– Как истечёт срок, я хочу развод с Виктором Дороговым.

– Поля! – воскликнул Буратинка. – Как ты можешь? Нет, это исключено…

Пелагея, не обращая внимания на мужа, резко развернулась ко мне и, глядя в глаза, огорошила:

– У меня ещё одна просьба. Без договора.

– А это потерпеть не может? – я устало прикрыл лицо ладонью. Может, зря всё это затеял? Всё равно Карину это не вернёт, сердце не зашьёт, а бизнес я давно отстроил заново. – Говори уже, – хохотнул, – же-на.

– Можно мне ваш пиджак?

Я встал, молча снял вещь и протянул девушке, хотя эта просьба немного шокировала. Под ребром ковырялось что-то неприятное, тесное. Какая же я тварь – вырвать чужую жену буквально со свадьбы. Разрушить семью взмахом руки.

Да кто меня осудит? Дорогов-старший, что не погнушался трахнуть мою невесту? Или его сыночек, который купался в золоте, когда я впахивал и жил на три бакса в неделю?

Каждый ответит за содеянное.

Я показал Диме и Крису, что мы уходим, и спокойно вышел из зала. В холле ждали другие мои ребята. После отмашки, что всё спокойно, они рассеялись в толпе.

Пелагея и сама придёт, у неё просто выхода другого нет, потому я вальяжно пошёл по тротуару, забрался в авто и устало откинулся на сидение. Да, вот такая я тварь. Можете не любить. Можете ненавидеть, мне похрен.

Загрузка...