Меж двух огней

Железная решетка поднялась достаточно, чтобы мы могли пролезать под ее стальными шипами. Несколько копий пролетело мимо нас, вонзаясь в брусчатку. Мышцы Мерлина стали скользкими от пота, блестели в свете луны. Дозорные на башнях Кэрвента кричали друг другу, а мы уносились прочь.

Вдали за нами лунный свет делал замок белым, словно он был из хрусталя и льда. Одинокая фигура стояла на самом высоком парапете, неподвижная, как каменная горгулья. Его черный силуэт выделялся в свете полной луны, темная корона и боевой молот сложно было не узнать. Даже издалека серебряные глаза Моргана прожигали меня, как горячие угли. Я поежилась и отвернулась.

Я не вернусь туда. Не в эти стены. Не вернусь в кровать Короля-молота.

Копыта лошадей гремели вдали, десятки всадников преследовали нас по старой римской дороге. Артаган увел Мерлина с пути в лес, бежал между деревьев, ветки впивались нам в бока. Мы мчались среди темных дубрав, мои волосы трепал ветер. Знакомый голос загудел за нами.

— Блэксворд! Блэксво-о-о-орд! Беги, пока можешь! Ты мой! Слышал, рыцарь?

Я похолодела, узнав голос принца Малкольма в тенях леса. Он вел всадников короля, и если он нас догонит, вряд ли мы с Артаганом доживем до попадания в подземелья Кэрвента. Принц убьет нас сразу.

Мерлин застыл на озаренной луной поляне, пар вылетал из его ноздрей. Я похлопала его мокрые бока, зверь очень устал. Но он постарался, как и все мы. Артаган развернулся и опустил меч.

— Беги дальше. А я слезу с коня и буду бороться. Они меня не получат. Мне надоели подземелья.

— У Мерлина уже нет сил, как и у нас. Мы встретим судьбу вместе.

Плечи Артагана опустились, не было сил спорить. Малкольм бежал по лесу с дюжиной всадников. Слишком много для моих хороших планов. Меч Артагана вывел нас из стен замка, но мы не могли убежать от отряда даже на лучших лошадях. Если кто и ошибся тут, то это я.

Малкольм бросился к нам, взмахнул огромной булавой, Артаган вскинул меч и бросился на Мерлине в последнем рывке. Я прижималась к Артагану, кривясь, ожидая столкновение тел людей и лошадей.

Все кони резко застыли, вопя от ужаса. Десятки стрел зашипели над поляной, и всадники, как и лошади, падали на траву. Несколько фигур выло из-за деревьев, выпуская стрелы, бросая в людей короля копья. Я удивленно моргала, сердце ощутило надежду.

Лучники Свободного Кантрефа! Люди в зеленом окружили нас с Артаганом полумесяцем. Я узнала среди них в свете луны Эмрюса и Кинана.

Лучники выли, как хищники, окружив Малкольма и его стражу, шит принца был утыкан стрелами. Конь Малкольма встал на дыбы, принц проклинал все вокруг, он и его выжившие всадники отступили к главной дороге, оставив нескольких безжизненных людей в красном, их кони без всадников разбегались по лесу. Артаган опустил меч, потрясенно глядя на наших спасителей.

— Кинан? Эмрюс?

— Похоже, он удивлен нас видеть, — отметил Эмрюс Кинану.

— Мы следили за лесом, — ответил Кинан. — Я надеялся схватить короля или принца, чтобы выменять на Артагана. А он все испортил и спасся сам!

— Вообще-то я его спасла, — вмешалась я. — Освободила от оков, по крайней мере.

Его товарищи переглянулись, с любопытством посмотрели на меня. Может, они думали, что я вру. Муж недооценивал меня, и я не видела причины этим дикарям вести себя иначе. Артаган не слушал меня, он обнял седого барда и юношу с топором как братьев. Их было мало, но они смогли одолеть людей Малкольма. Люди Свободного Кантрефа сражались как банши.

Они вывели из-за деревьев пони и забрались на них.

Топот копыт раздался на римской дороге за нами. Скоро всадников будет еще больше. Мое сердце колотилось. Морган и Малкольм так просто нас не отпустят. Артаган крикнул своим людям:

— Разделитесь. Пусть они побегают. Встретимся в крепости моего отца. Скорее!

Наш конь скрылся в чаще, набирая скорость. Мерлин, может, устал бежать в полную силу, но все еще мог передвигаться умеренным темпом. Артаган направлял жеребца по извилистому пути мимо ежевики и шиповника. Мы поднимались по холмам, замерли на утесе с видом на поля замка и лесные угодья вдали. Я дрожала на холоде, слушала вопли лошадей вдали. Нас должны были преследовать всадники, судя по звукам, не меньше половины из них гналось за товарищами Артагана в другой стороне. Многие все еще следовали за нами. Морган и Малкольм могли быть среди них. Я укуталась в шаль плотнее, закрыла глаза.

Я разгневала мощного военачальника. Чем я заплачу за это? Морган точно будет преследовать меня. Он кормил меня и приказывал слугам заботиться обо мне в Кэрвенте, но я оставалась его питомцем. Он звал меня племенной кобылицей. Я не позволю ему вернуть меня в ту позолоченную клетку. Артагана могли запереть в подземелье, но каждая женщина в христианстве жила в тюрьме, дав клятву у алтаря. Я ударила кулаком по раскрытой ладони.

Я больше не буду принадлежать ни одному мужчине.

Церковь была бы против, но не вмешалась бы в браки знати, пока сохраняются мирные отношения. Старые племена следовали за Древними гармониями, объединяясь с кем хотят на такое время, как им хотелось. Разве так не лучше? Королевы тогда выходили замуж заново, когда их мужей убивали, или когда ее ловил другой военачальник.

Голова заболела. Этой ночью больше думать не стоило. Мне нужно было убежать от Моргана и его двора, пока он не задушил меня, пока не убил. Пока шпион не покусился на мою жизнь снова. И никакие законы людей и бога не могли меня переубедить.

Я сняла с пальца золотое обручальное кольцо. Наверное, немало стоило. Но я не была товаром на рынке. Я бросила кольцо в куст. Пусть оно больше не увидит солнца.

Моя ладонь лежала на руке Артагана, но от липкого ощущения на коже я отдернула ладонь. Кончики пальцев были красными от крови.

— Ты ранен.

— Задели копьем, когда мы прорывались через врата, — он пожал плечами.

— Замедли лошадь.

Я склонилась, глядя на высокие сорняки. Я сорвала горсть, выбрала самые мягкие в свете луны. Трава зелий, как ее часто звал Падрэг, используя ее, когда на овец при церкви нападал волк-одиночка. Этот сорняк рос круглый год почти по всему Уэльсу. Я разжевала траву. Через пару мгновений горечь сменилась сладостью. Артаган скривился, когда я нанесла зеленую пасту на его раны, но не жаловался.

— Это поможет ранам, остановит кровотечение, — объяснила я.

Он сверкнул улыбкой.

— У тебя есть навык целителя, — он был впечатлен. — Ты сегодня полна сюрпризов.

— Я делала так раньше только на овцах, — ответила я, не упомянув, что как-то раз ухаживала за сильно раненым Морганом. Об этом думать не хотелось. Артаган криво улыбнулся.

— Надеюсь, я буду жить.

Я не понимала, как он мог шутить с таким количеством ран на руке. Вряд ли я бы смогла даже сидеть на лошади с такими ранами. Но я вежливо улыбнулась, хотя смеяться не хотелось. Вес решения давил на меня. Слишком многое изменилось навеки.

Мерлин шел в хорошем темпе, крепкий, как горный пони, несмотря на его размер. Странно, что в ночь, когда я встретила мужа, мы ехали на этом же скакуне из Дифеда. Этой ночью Мерлин уносил меня в горы к Свободному Кантрефу, чтобы начать новую жизнь, какой бы они ни была.

Я в последний раз посмотрела на высокие башни Кэрвента на долине внизу. Ровена, Уна и Падрэг уже должны были услышать о случившемся. Я надеялась, что Ахерн даст им понять, зачем я скрывала свой план. Прощайте, друзья. Я надеялась, что мы встретимся в лучшее время.

Артаган вел коня глубже в горы. Топот копыт утих за нами, но он все равно не задавал вопросы. У него были руки воины, навык танца с длинным мечом, но он необычно долго молчал. Думал обо мне, как о женщине, предавшей мужа? Как о блуднице? Тишина заставила меня заговорить.

— Это решение далось непросто. Я должна была убежать. Кто-то в Кэрвенте хочет моей смерти.

— Это должно касаться меня?

— Тебе все равно?

— Конечно, нет, — едко ответил он. — Мы с Королем-молотом не ладили годами, но это слишком даже для меня. Я еще никогда не был вовлечен в… кражу жен.

Мои глаза расширились. Кража жены? Так он думал об этом? Я была не мешком с зерном, чтобы меня мог забрать любой мужчина на коне. Разговор шел не так.

— А ты хотел вернуться в подземелья? — сказала я ворчливее, чем хотела. — Тебе нужно было покинуть Кэрвент так сильно, как мне. Я думала, мы помогли друг другу.

— Мы спасли друг друга уже пару раз, и я за это благодарен. Но ты понимаешь, как наши люди воспримут то, что мы уехали вместе? Морган созовет армию, и весной будет война Южного Уэльса и Свободного Кантрефа из-за этого.

Я проглотила комок в горле, на лбу проступил пот. Об этом я не подумала. Если Морган будет мстить мне, он может просто назначит цену за мою голову. Воевать с королевством, потому что я уже не хотела жить под его крышей, казалось неправильным. Я ответила тихо, глядя на свои ладони:

— Я переживаю за весь народ Уэльса, Артаган. Все мы дети Старых племен. Я не хотела никому навредить. Думаешь, я глупо освободила тебя из подземелья и умчалась в глушь?

Он остановил нашего коня, развернулся, чтобы посмотреть мне в глаза. Мое дыхание участилось от его прямого взгляда. Артаган улыбнулся, разглядывая меня сапфировыми глазами.

— У тебя светлое лицо, храброе сердце и прекрасный разум, леди Бранвен. Король-молот не заслужил тебя.

— Я спрашивала не об этом.

Он снова улыбнулся.

— Ты сделала то, что требовалось.

Он шлепнул поводьями по спине Мерлина, и мы поехали в ночной лес. Чем дальше мы были от Кэрвента, тем легче становилось мое тело, но страх не отпускал мой разум. Если Артаган был прав насчет войны весной, то весть быстро разойдется по Уэльсу. Что подумает отец о моем побеге? Я оказалась плохой пешкой. Его союз с Морганом зависел от нашего брака.

Ночь заканчивалась, я опустила голову на спину Артагана, веки были тяжелыми, как свинец. Его кожа была теплой под тонкой рубахой, несмотря на вечерний туман. Я надеялась, что туман скроет нас от преследователей. Ровный стук копыт Мерлина убаюкивал, я зевнула. Я покачнулась в седле и провалилась во тьму без снов.

* * *

Я проснулась и увидела серый свет солнца за тучами. Я резко села, уже не была верхом на лошади, а оказалась среди теплых листьев и меховой накидки. Артаган стоял надо мной и ел яблоко. Он жевал громко. По листьям леса стучали капли дождя.

— Нужно ехать дальше, — сказал он. — Я не смогу хорошо спать, пока не буду в безопасности королевства отца.

— Мы будем в безопасности при дворе Кадваллона?

— Надеюсь.

Я встала на колени, пыталась смотреть на траву. Артаган мыл руки и ноги в ручье, его кожу покрывали мурашки от холодной воды. Капли стекали по его мускулистым рукам и ногам, напоминая мне юного Адониса. Он взглянул на меня, и я отвернулась.

Он разложил передо мной завтрак из орехов и ягод. Я смотрела на обманчиво серое небо и пыталась понять, сколько он позволил мне поспать. Укол вины ужалил горло. Над головой виднелись первые весенние почки. Как сильно эти лесистые холмы отличались от открытых полей Кэрвента. Я заговорила, не подумав, отчаянно желая заполнить тишину между нами, пока мы доедали.

— После того, как мы сбежали из форта Дин, ты вернул меня Моргану. Зачем? Многие не стали бы рисковать тем, что их схватят, чтобы вернуть меня в Кэрвент.

— Я — не многие. И у него в плену были мои люди, я должен был забрать их. И я обещал отвести тебя домой, так я и сделал.

— А потом ты вернулся бы в деревню Рии? Или ко двору леди Олвен?

Артаган перестал есть яблоко и сверлил меня взглядом. Мужчины думали, что их секреты так хорошо скрыты, и не догадывались, что любой, обладающий разумом, может прочитать их истории как открытую книгу. Он кашлянул, отвел взгляд, почти смутившись.

С ветки неподалеку каркнула ворона. Тучи воронов и грачей кружили высоко над головами, какофония воплей птиц оглушала нас. Артаган схватил меч.

— Что-то их беспокоит. Что-то в лесу за нами. Нам нужно идти. Сейчас.

Артаган свистнул Мерлину. Я молилась, чтобы то, что было там, нас не нашло.

Мы ехали по горным неровным тропам подальше от ворон, кишащих над лесом на юге. Весь мир, казалось, стал диким, словно из людей остались только мы с Артаганом. Я уже не понимала, где нахожусь, могла лишь надеяться, что Артаган знает путь. Вокруг были такие толстые дубы и густые боры вечнозеленых деревьев, что я сомневалась, что тут хоть когда-то бывали люди с топорами.

Мы спустились с горы и попали на речные долины, обрамленные березами и орешниками. Конечно, армии Южного Уэльса и саксов не трогали людей Свободного Кантрефа. С кольцом защищающих гор к ним могла ворваться только ворона.

День близился к концу, вечерний туман спускался с горных вершин. Туман окутал долину, пока мы шли вдоль реки. Одинокий холм выделялся среди тумана в долине, на его вершине были каменные развалины. Скелет каменных храмов, как зубы, сиял под луной. Я потянулась за Артагана и схватила поводья. Мы остановились в стороне от холма.

— Что это за место?

— Руины Аранрода. Крепость древних. Тут есть призраки.

— Призраки? Ты ведь в них не веришь?

— Крепость построила магия древних. Римляне не смогли захватить ее, как и никто после них. Что-то отгоняет людей. Если не призраки, то что?

Он повел Мерлина дальше, не желая задерживаться ни на миг в тени Аранрода. Хотя он явно боялся этого места, Артаган мудро повел нас этим путем. Хоть он жил в Свободном Кантрефе, даже он не смел ехать возле руин. Всадники Кэрвента или саксы пошли бы в сотне лиг от этого места. Но я оглядывалась на залитые лунным светом стены, похожие на неровные зубцы короны, и не могла не ощущать, как что-то смотрит на меня. Словно с тех башен смотрит то, что не могли понять римляне и саксы. Будто только дочь Старых племен могла это понять.

Мы ехали и часть ночи, постоянные темп лошади укачивал меня, как колыбель. Я прижалась к спине Артагана, и мне снились серые башни Аранрода. Тихий голос звал мое имя из глубин развалин, женский переливчатый голос задерживался в тумане. Бранвен. Бранвен. Это был голос моей матери.

Я резко проснулась. Вокруг шумели сверчки. Я, похоже, задремала в седле.

Ночной воздух пронзил охотничий рожок. Фигуры с факелами появились из леса, Мерлин застыл. Я едва дышала, а нас окружали.

Артаган не вытащил меч, он оглянулся на меня с ухмылкой. Люди вокруг нас издавали птичьи трели и ухали, как совы. За сиянием оранжевых факелов нас поприветствовали Эмрюс, Кинан и остальные. Мои глаза расширились, привыкли к темноте, и я увидела зеленые туники и меховые плащи. Мужчины и женщины, обычные люди и воины, окружали нас, выходили из лесу как фейри в ночи. Я потрясенно моргала. Как могло столько людей жить так глубоко в лесу?

Мы завернули за чащу, и стало видно узкую долину. Между высокими деревьями и извилистым берегом реки стояла деревянная крепость с видом на простую долину, полную хижин и ферм. Артаган взмахнул рукой.

— Добро пожаловать во владения моего отца. Крепость Кадваллон. Дом защитников свободного народа.

Верхом на высоком скакуне мы прошли мимо обычных жителей, столпившихся у ворот. Дозорные пару раз протрубили в рожки. Жители тянулись, чтобы коснуться плаща Артагана, его руки. Он склонялся и улыбался, звал многих по имени. Это были не просто жители, это было его племя, его семья. Некоторые затихали и смотрели на меня, шепчась. Блэксворд привел домой королеву Старых племен.

Мы спешились у врат крепости. Деревянный замок напоминал форт Дин, но выглядел грубее. Покрывала мха и плюща росли на стенах крепости, словно лес пытался оживить доски, превратить в деревья. Кинан и Эмрюс бодро ехали рядом с нами, мы миновали врата, и я обрадовалась, что мы оторвались от Моргана и его армии.

Всадники Короля-молота, наверное, еще бродили кругами по горам. Улыбки Кинана и Эмрюса были заразительными. Я невольно улыбалась воинам Артагана, они вели себя как дети, как сам Артаган. Ревущий голос остановил нас у главного зала.

— Мерлинова борода, мой мальчик! Ты не только сбежал из подземелий, но еще и прихватил невесту короля!

— Позвольте представить героиню, освободившую меня из Кэрвента, королеву Бранвен из Дифеда.

Артаган поклонился королю Кадваллону, я присела в реверансе перед круглым монархом. С костью в руке и кубком медовухи в другой, Кадваллон шагнул вперед, чтобы обнять меня. Запах медовухи задержался в его рыжей бороде, он чуть не сбил меня своим животом. Он подмигнул мне и заговорил с сыном.

— У нее фигура богини и много энергии. Конечно, ты спас ее!

Артаган скривился, а я покраснела. Хотя я не видела Кадваллона после собрания в Кэрвенте в прошлом году, он стал как-то шире и громче, чем раньше. Король хлопнул Артагана по спине, рассмеялся над чем-то. Я улыбнулась королю, было забавно видеть обычно уверенного в себе Блэксворда обезоруженным поведением его шумного отца. Кадваллон уже выпил, но поднял рожок еще раз.

— За королеву Бранвен! За возвращение моего сына. Вам рады под моей крышей столько, сколько это злит Короля-молота из Кэрвента. Надеюсь, вы нас не покинете.

Артаган повел мужчин и женщин в зал, все поднимали кубки и радостно отвечали на тост. Он выпил из своего кубка и передал его мне. Артаган следил за мной, пока я пила сидр из его кубка там, где его губы касались края. Менестрели короля заиграли на дудочках и барабанах, некоторые мужчины из женщины в зеленом держались за руки и танцевали среди столов с жареной олениной и кабаном.

Артаган стоял достаточно близко ко мне, чтобы я ощущала свежий сосновый аромат от его свободной рубахи. Наверное, влиял сидр, но я не могла отвести от него взгляда. Огонь мерцал на его высоких скулах и улыбке. Я допила оставшееся в его кубке, вернула его Артагану, наши пальцы на миг переплелись. Он склонился к моему уху.

— Будто только вчера мы танцевали в форте Дин.

— Я больше ни с кем после этого не танцевала, — призналась я.

Он смотрел мне в глаза, а потом взглянул на свои ноги, словно нервничал.

— Я хочу отблагодарить тебя, Бранвен. За спасение.

— Мы сделали это вместе. Мы — опасная пара, когда не давим друг другу горло.

Он рассмеялся и вдруг посерьезнел.

— Я должен признаться. Я соврал тебе.

Я улыбнулась, но от его слов я не могла дышать. Мы с ним рисковали бок о бок против саксов и солдат Кэрвента. Даже Ахерн, относившийся ко всем с подозрением, просил доверять Блэксворду. Если Артаган предал меня, кому я могу доверять? Артаган проглотил ком в горле.

— Я вернулся в Кэрвент не только для того, чтобы вернуть своих людей, и не потому, что так правильно.

— Разве?

— Я не мог вынести мысль, что верну тебя такому, как Король-молот. Я не хотел оставлять тебя, какой бы ни была твоя судьба.

— Правда? — удивилась я. — Но у Блэксворда не должно быть отбоя от женщин.

— Женщины? С тех пор, как я увидел тебя на королевской дороге, я больше никого не знал. И не хотел знать.

Я осознала его слова, и в груди вспыхнул жар. Его синие глаза пронзали мою душу, словно мы стояли одни, а не в людной комнате. Зачем он рассказывал мне это? Я видела, как смотрели на него леди Олвен и Риа. Любая женщина так делала бы. Он был сильным, храбрым и даже красивым. Игривый порой, но честный, как Падрэг, и верный тем, кого любит, как Ахерн. Наверное, я его не понимала. Никто не захотел бы меня сейчас. Я была королевой-беглянкой, от меня могли отказаться муж и отец. У меня не было ни богатств, ни земель, ни даже девственности. Я открыла рот, но голос меня оставил.

Артаган склонил голову, пока я молчала, и попрощался. Он медленно пошел по залу, некоторые почти пьяные товарищи махали ему. Блэксворд отказывался, дружелюбно качая головой. Он оглянулся на меня, задержавшись под аркой. Я повернулась к нему, споткнулась о свои онемевшие ноги, которые словно приросли к полу. Рука схватила меня за плечо.

— Леди, мне приказано охранять вас, пока вы в крепости Кадваллон. Меня зовут Энид Копейщица.

Мой разум все еще был занят словами Артагана, я пыталась сосредоточиться на женщине, стоявшей рядом со мной. Она была с луком, в зеленой тунике и с большим копьем в руке. Длинная каштановая коса падала на ее спину, ее плечи были почти такими же, как у мужчины. Конечно, ее звали Копейщицей. Я вспомнила, что видела ее, женщину-воина, в команде Артагана. Только в Свободном Кантрефе женщины сражались наравне с мужчинами, как было и в Старых племенах.

Энид прищурилась. Даже в тусклом свете камина я видела, что не нравлюсь ей. Я оглянулась за нее, пытаясь увидеть Артагана в дальней арке, но он отвернулся. Энид тоже посмотрела на него, в ее взгляде были тоска и верность. Еще одна женщина, готовая на все ради Блэксворда, если бы он только попросил ее.

Я вздохнула. В Уэльсе остались женщины, не влюбленные в сэра Артагана? Я пошла мимо нее, но Артаган уже ушел.

— Идем, — сухо сказала Энид. — Я покажу твою комнату.

Мы шли по деревянному зданию, я заглядывала в каждый узкий коридор, надеясь увидеть Артагана, но он пропал. Недовольно хмурясь, я заставила себя поспевать за длинными шагами Энид. Что я скажу, оставшись наедине с Артаганом? Голова болела. Слишком многое свалилось на меня за последние дни, слишком много столкновений со смертью и спутанными эмоциями, чтобы затмить ясный разум. Зачем он признался в чувствах ко мне? Я должна была думать о судьбе друзей в Кэрвенте. Или пытаться понять, кто хотел меня убить. Но я думала о том, сколько раз Артаган спас мне жизнь за последние месяцы. Он так много для меня сделал, а я даже не отблагодарила его.

Энид остановилась у дубовой двери. Я попыталась преодолеть пропасть между нами и тепло улыбнулась ей. Я все-таки была здесь гостем.

— Спасибо за все, что вы сделали. Рисковали жизнью, чтобы помочь Артагану и мне. Вы очень смелая.

— Не благодари меня. Я причинила своему народу такой вред, какой и не представляла.

— Вред?

— Ты не только глупая, но и глухая?

Я опешила и извинилась, словно оскорбила ее, но она отмахнулась.

— Из-за тебя все здесь в опасности, — хмуро сказала она. — Из-за тебя будет война с Южный Уэльсом, много хороших свободных людей погибнет. Я надеюсь, что ты по важной причине решила укрыться здесь.

Она ушла, больше ничего не сказав, встала стражем в коридоре. Я ушла в комнату, закрыла тихо дверь за собой. Слезы подступали к глазам, когда я думала о своей семье в Дифеде, о своих друзьях в Кэрвенте. Я убежала, чтобы предотвратить вред, а не разрушить тех, кого люблю. На меня охотились саксы, я была племенной кобылой для мужа, меня преследовал неизвестный враг, подсылающий убийц. Я не могла больше жить в стенах Кэрвента, но я боялась, что все, кого я касаюсь, станут пеплом.

Моя комнатка была теплой, здесь была мягкая кровать и много шкур зверей. Окошко было с видом на доме деревни у крепости. Я сжалась в комок на кровати. Я больше ничего не могла сегодня, тело и сердце устали от двух дней пути верхом.

Сон окутал меня, воспоминания о Кэрвенте и даже Дифеде расплывались в мыслях. Мне снова снились руины Аранрода на вершине холма среди тумана. Голос мамы пропал, но в тумане появилась одинокая фигура. Загадочный мужчина обнял меня и прижался губами к моим губам, его темные волосы трепал ветер. Мое сердце билось быстрее, я целовала его в тумане в старом замке.

Я резко проснулась, оказалась в темной комнате одна. В крепости было тихо, все давно уснули. Я укуталась в теплые одеяла и коснулась губ, что еще были согретыми другим дыханием. Это был только сон, правда? Я лежала с большими глазами во тьме, шепча себе, что это был сон. Только сон.

10

Женщина стонала в предрассветной тьме. Я села на кровати, вспомнила через миг, где я. Стоны стали громче, тон был слишком знакомым, такой доносился порой из женского крыла в Дифеде. Я скатилась с кровати, укуталась в шаль и пошла босыми ногами по темным коридорам крепости. Моя стражница Энид, что сидела в полусне у моей комнаты, прислонив копье к стене, вздрогнула и вскочила на ноги.

— Что ты делаешь? — осведомилась она.

Я не слушала ее и шла на стоны, и ворчание Энид разносилось эхом, как от призрака. Энид плелась за мной, я вышла из здания. Земля холодила босые ноги. Не было времени возвращаться за туфлями. Стоны доносились из пристройки у хижины с соломенной крышей неподалеку. Внутри старушка и мальчик склонились над девушкой на полу, ее живот был круглым и надутым. Я застыла, и Энид врезалась в меня сзади. Женщина на полу сжимала зубы, тяжело дышала и стонала, светлые пряди прилипли к ее лицу. Ее глаза расширились при виде меня.

— Вы!

— Риа?

Мой голос дрогнул, я узнала Гвен и мальчика Арта, его глаза еще больше напоминали Артагана. Энид встала между нами.

— Зачем ты пришла? — спросила она. — Ты знаешь эту женщину?

— Эта женщина рожает, — сказала я Энид и повернулась к Рие. — Что-то не так? Зачем ты покинула деревню?

Гвен встала, прикрыв от меня дочь.

— Мы не зимуем в одном месте, здесь лучше пастбища. Но теперь ребенок не родится.

— Можно? — спросила я.

Гвен и Риа переглянулись, бабушка кивнула. Я опустилась рядом с Рией, прижала ладони к ее горячему животу. Ребенок извивался в ней, колотил по ее коже. Мои ладони вспотели, сердце билось быстрее. Настоящий ребенок не мог появиться в этом мире без моей помощи. Падрэг всегда говорил, что я пойму, когда буду готова принимать роды у женщины. Виски болели. Жаль, что его сейчас здесь не было.

Риа смотрела на меня с почти звериным страхом, отчасти желая помощи, отчасти злясь, что именно я пришла к ней в такой уязвимый момент. Я нахмурилась и повернулась к Энид.

— Принесите горячую воду. Иглу и нить, а еще парочку чистых полотенец.

— Где я все это найду? Я воин, а не повитуха!

— Вы же женщина? Рано или поздно все женщины сражаются ради рождения дитя.

Энид покраснела, кивнула и поспешила к крепости. Я не знала, пристыдили ее мои слова или наполнили решимостью. Я все еще не умела делать голос властным. Гвен оттащила меня в сторону.

— Я всегда тяжко рожала. Из моих детей выжила только Риа. Ты уже принимала роды?

Я сглотнула и понизила голос.

— Много раз… у овец и лошадей.

Глаза Гвен расширились. Она с тревогой посмотрела на дочь. К счастью, Риа меня не слышала из-за своего стона. У меня пересохло в горле, я пожалела на миг, что сунула нос в хижину этим утром. Но это все было неважно. Человеческая душа нуждалась в помощи, застряла на пороге жизни. Я привлекла внимание Гвен пристальным взглядом.

— Мне нужна ваша помощь, но мы справимся. Вместе.

Гвен окинула меня взглядом, мне показалось, что она оставит все мне. Но она медленно кивнула. Старушка повела внука наружу. Мальчику не стоило смотреть на маму, испытывающую боль.

Я осталась с Рией и ощупывала ее, пока она дышала и стонала. Даже красная и потная, она оставалась красивой с ее светлыми волосами и голубыми глазами.

Она схватила меня за запястье.

— Что не так?

— Ребенок не развернулся. Если ничего не сделать, он не сможет родиться.

— Что ты сделаешь?

— Просто дыши.

Я звучала кратко, но скоро вернутся Гвен и Энид, у нас было много работы. Я не видела Рию полгода, может, дольше. Никто не говорил, кем может быть отец ребенка.

Гвен придерживала дочь, помогала дышать, пока Энид вручала мне горячие компрессы, которые я раскладывала на Рие. Энид сглотнула, ее мутило, но она оставалась рядом со мной. Она сражалась с мужчинами, но вид и запах крови заставил ее скривиться. Наверное, не только я еще не видела рожающую женщину. Я сама еще этого не испытала, но в Дифеде монахи и монахини учили меня, как помочь женщине родить. Пот стекал по моим вискам, я пыталась вспомнить все, чему меня учили. Я начала напевать. Энид моргнула.

— Что ты делаешь?

— Это гимн. Монахини говорят, он помогает ангелам направить ребенка.

Энид недоверчиво вскинула бровь, но я продолжила петь. Я опустила голову к ногам Рии и надеялась, что ребенок повернется на звук песни. Иди сюда, кроха, сюда, к жизни и любви. Чьим бы ты ни был, просто приди здоровым в этот мир. Прошу.

Риа взвыла так, что затряслась соломенная крыша. Она не могла иначе. Близился конец. Было ли так и у мамы? Боль, страх и неуверенность? Гвен сжимала руку дочери и поддерживала ее словами. Риа сжимала зубы, ее ноги дрожали. Гвен и Энид смотрели на меня, но молчали. Через пару мгновений мы поймем, развернулся ребенок или нет. Риа и ребенок были на грани жизни и смерти. Мы втроем по очереди поддерживали Рию:

— Тужься, дочка!

— Тужься, Риа!

— Давай!

Мои пальцы нащупали головку. Через пару мгновений на моих ладонях появился ребенок, и его вопль пронзил холодный утренний воздух. Гвен склонилась и перекусила пуповину зубами. Я покачивала малыша на руках, а потом опустила кроху в уставшие руки Рии.

— Благодари Деву, Риа. Это девочка.

* * *

У ребенка были ярко-синие глаза. Не бледно-голубые, как у матери, а почти сапфировые. Только у одного здесь были такие же глаза. Я развернулась, спящий ребенок был у меня на руках. Артаган шел по узким коридорам крепости. Он остановился и кивнул, но еще на шаг не приблизился.

— Миледи.

— Риа спит. Они с ее материю снаружи.

— Я пришел к тебе. Женщины говорят, ты спасла жизнь ребенку и ее матери.

Я нахмурилась, но Артаган этого, похоже, не заметил. Я отвернулась, не было сил смотреть в его синие глаза.

— Я поступила как хорошая христианка, — ответила я. — Настоятель Падрэг хорошо меня обучил.

— Давно у представительниц знати не было таких сил и знаний.

— Я не волшебница.

— Для людей — самая настоящая. И для меня.

Я хмурилась, отворачиваясь. Как он мог так со мной говорить? Я держала его ребенка от другой женщины! Он почти заставил меня поверить ему, что он думал только обо мне после нашей первой встречи. Его смелость поражала меня, и я не помнила, чтобы муж смотрел на меня с такой тоской. Теперь я видела, что он был таким же, как все лесные рыцари. Смелый, красивый, да, но верный скорее охотничьей собаке, чем женщине. Я отдала ему спящего ребенка.

— Думаю, она твоя.

— Так сказала Риа?

— Я это вижу своими глазами.

Он покачивал ребенка на руках, девочка была меньше его предплечья. У нее даже были его темные волосы. Ох, у него только в крепости отца было два внебрачных ребенка. Сколько еще синеглазых детей родилось в Свободном Кантрефе благодаря Блэксворду? Я прикусила губу, желая ударить его до боли в щеках, но я не могла опуститься до избиения такого пса. Я изо всех сил держала голос твердым и теплым.

— Тебе нужно предстать с Рией перед священником. У них есть названия для детей без отцов, и не хорошие.

Он не успел ответить, я развернулась и пошла к своей комнате. Энид наткнулась на нас и постаралась отойти, заметив, что Артаган идет за мной. Он замер, отдал ребенка Энид и побежал за мной. Блэксворд остановил меня у двери в мою комнату.

— Я серьезно говорил, — начал он. — Я не знал никого с тех пор, как встретил тебя.

— Это меня не тревожит. Я приняла роды и получила доказательство.

— Посчитай, Бранвен. Это было до того, как я встретил тебя на королевской дороге прошлым летом.

Я прищурилась и прикинула в голове. Риа могла быть уже беременной, когда я видела ее в прошлом году, просто это могло быть не заметным тогда. Возможно. Я тряхнула головой.

— Ты хочешь, чтобы твои дети жили с тем же позором, что и ты? Они будут…

— Скажи уже. Бастардами. До римлян и саксов такого названия не было. Ребенок — женщины, это было важным в Старых племенах. Ты это знаешь. В Дифеде и Южном Уэльсе, может, приняли римские взгляды, но в Свободном Кантрефе кровь матери важнее всего.

Риа уже говорила мне это. Я думала, она просто защищается, когда я спросила про отца ее первого ребенка. Энид стояла за нами, неловко держала ребенка в руках. Она явно предпочла бы оказаться в пылу боя, чем нянчиться, пока мы с Артаганом спорили. Я сжала кулаки.

— Ты дважды спас меня и укрыл под крышей отца. За это я благодарна. Но пойми меня, Артаган Блэксворд, что я отдала все, чтобы сбежать из королевства мужа, и я больше не буду подчиняться ни одному мужчине, ни в постели, ни где-нибудь еще. В Старых племенах это поняли бы!

Я захлопнула дверь своей спальни до того, как он ответил. Я рухнула на кровать и ждала, пока утихнул шаги Энид и Артагана. Женщина мудрее льстила бы сыну короля, приютившему меня, но я не собиралась так делать. Мудрая женщина не убежала бы от мужа, даже если он собирался до старости ездить на мне, как на племенной кобыле. Или до моей смерти. Но какой была бы моя судьба с таким, как Артаган? Олвен, Риа и даже Энид. Им восхищались в каждой деревне и в замке. Какая жена могла бы так жить, сходя с ума в ночи, когда мужа нет рядом? Не я.

Часть меня хотела зарыться в одеяла и не вылезать. Но в воздухе сладко пахло весенними цветами, деревья снова стали зелеными. Не в моей натуре было сидеть взаперти. Морган запирал меня в башне зимой. И я не верила, что король Кадваллон даст мне свободу здесь навеки, чтобы позлить соперника из Южного Уэльса. Нет, я должна была стать полезной, если хочу жить сама.

* * *

Следующие несколько недель я чаще была снаружи, чем в крепости. Разнеслась весть о том, что Риа и ее ребенок были здоровы. За месяц я приняла роды еще у дюжины женщин. Почему-то в замке у Кадваллона не было ни жены, ни благородной дочери. Я не управляла слугами и жителями деревни, заставляла их носить воду из ручья, греть в котлах. Мудрость, которой меня научил Падрэг, казалась этим полудиким людям магией.

Вскоре больные набрались сил, а новорожденным исполнился месяц. Я лишь применяла основные знания, чтобы помочь им, но жители уже кланялись каждый раз, когда я проходила. Они тихо называли меня «Маб Керидвен». Я не знала, что это значит на Старом языке.

Я доедала яблоко на завтрак, выходя из крепости, и чуть не врезалась в Артагана. Я не могла уже сдерживать любопытство и спросила, что означает Маб Керидвен. Он рассмеялся.

— Маб Керидвен? На Старом языке это Королева фейри.

Я покраснела и засомневалась в его искренности. Он мог шутить. Он провожал меня взглядом, но я не оглянулась. Какая Королева фейри позволила бы так легко заманить ее словами?

Энид следовала в паре шагов от меня, как часто делала. Кадваллон приказал ей приглядывать за мной, но она уже не бросала на меня взгляды, полные подозрения. Она поднимала бровь каждый раз, когда я настаивала на новом задании, была ли эта уборка возле отходных ям деревни или кипячение воды, но не спрашивала у меня. Энид порой отодвигала жителей, пытающихся коснуться меня, но я не была против, я часто пожимала старушек за руки, прижимала ладонь к щекам детей, когда местные благодарили меня за помощь их семьям. У этого народа была согревающая сердце честность, что очаровывала меня.

Жители деревни думали, что у меня исцеляющие руки. Может, они были правы. Тепло заполняло мои пальцы каждый раз, когда я касалась болеющих взрослых или детей, страдающих от боли. Отец всегда говорил, что моя мама исцеляла, касаясь руками больных. Может, я унаследовала ее дары.

Тихая верность Энид напоминала мне Ахерна, если бы нее ее присутствие, потеря брата, Падрэга и служанок причиняла бы мне ужасную боль. Я часто думала о них перед тем, как заняться делом.

Но я не могла тревожиться. Предатель, что угрожал мне в Кэрвенте, мог навредить тем, кого я любила, пытаясь добраться до меня. Им было безопаснее без меня. Я молилась за них каждую ночь. Что Уна и Ровена подумали бы об Энид и грубых женщинах Свободного Кантрефа? Я улыбнулась от этой мысли.

Обойдя утром хижины нескольких юных матерей, проверив их малышей, я прошла к окраине деревни. Я вдыхала свежий горный воздух и смотрела, как люди ухаживают за зелеными ростками пшеницы и овса.

За полями жители деревни шли на восток со скотом и овцами. Риа, Гвен и дети были среди них. Я попросила Энид идти в крепость без меня. Мне нужно было кое-что сделать одной.

Энид пожала плечами и пошла к крепости. Я направилась по тропам, дождалась, пока мимо пройдет Риа. Она увидела меня и остановилась, ее малышка сосала грудь. Прикрывая глаза рукой от солнца, я кашлянула.

— Возвращаетесь в свою деревню?

— Нам нужно ухаживать за полями и растить детей. Сэр Артаган дал мне это.

Она указала на небольшое стадо коров, здоровых и полных молока. Артаган явно получил скот от отца. Но для лесного народа коровы были богатством, поставляли еду. Я не успела спросить, почему, Риа ответила:

— Он не хотел, чтобы я и мои дети ушли без ничего. Он не идет с нами.

— Кто бы удивился.

— Не сердитесь на него, моя королева. Мы с ним следовали зову Древних гармоний, а потом он отделился от меня. Теперь его сердце у лучшей женщины. Будьте с ним нежны, миледи.

Она похлопала по моему плечу и пошла дальше, ее прикосновение было лаской и намеком на угрозу. Мне было сложно поверить в искренность ее слов. Она не думала, что я лучше нее, и я так не думала. Риа, наверное, выжидала, пока Артаган перестанет интересоваться мной. К моему удивлению, Риа остановилась и бросила через плечо.

— Спасибо, что пришла в мою хижину тем утром, — добавила она и приподняла малышку. — Мы с моими детьми навсегда в долгу перед тобой.

За ними поднялось облако пыли, Риа и другие шли к Восточным болотам. Мое сердце застряло в горле, я гордилась, что помогла привести жизнь в этот мир. Но укол зависти пронзил грудь. У Рии была понятная цель, была семья. Во многом ее жизнь была богаче моей. Она была матерью, дочерью, фермером и возлюбленной. Она была счастливой, радовалась тому, кем была.

Энид выбежала из крепости, ее тень появилась рядом со мной. Что так скоро вернуло ее? Мне стало не по себе, пока я думала о Рие и о том, как хорошо было знать цель в жизни. Энид тяжело дышала.

— Король зовет тебя. Прибыл гонец.

Мое сердце застыло. Что-то было не так.

Я пошла за Энид, размышляя по пути. Может, король Кадваллон уже не хотел укрывать меня под своей крышей. Я скрывалась тут месяц, глубоко в Свободном Кантрефе, отрезанная от проблем внешнего мира. Как глупо было думать, что кольцо гор защитит меня от моего прошлого.

Кадваллон ждал в почти пустом зале, его сапоги в грязи стояли на возвышенности, а он сидел на дубовом троне. Он тяжело дышал, большой топор лежал на бедрах. Артаган стоял за ним, тер длинный меч тряпкой. Ткань была красной. Энид поклонилась и ушла к двери тронного зала. Мой голос разнесся по пространству.

— Вы меня вызывали, мой король?

— Этим утром я и мои люди сражались с несколькими валлийцами, пересекшими горы. Мы отогнали их, но цель их появления ясна.

Я сглотнула и переглянулась с Артаганом. Всадники Моргана у границы могли означать лишь одно. Мой муж послал их, чтобы воины украли меня. Судя по тому, каким потным и грязным был Кадваллон, его не один раз сбрасывали с пони. Артаган спрятал меч в ножны за спиной.

— Это не все. Позже прибыл гонец. Он ждет снаружи. Он из Дифеда.

От упоминания родины мое сердце дрогнуло и замерло. Гонец явно прибыл от отца. Я мысленно содрогнулась, представляя его гнев. Брак с Морганом соединял королевства. Без меня их союз мог развалиться.

Почему я родилась дочерью короля? Отец будет проклинать мое имя, ведь я отказалась от мужа. Если бы отец мог понять. Но время понимания прошло.

Кадваллон позволил гонцу войти. Худой воин с каштановыми кудрями, прилипшими к лицу, был со щитом и длинным копьем, как многие в Дифеде. От цвета его глаз и формы лица я замерла. Точно еще один бастард отца. Вот бы это был Ахерн. Гонец даже не взглянул на меня, а обратился к королю.

— Я Оуэн, посланник короля Вортигена, союзника короля Моргана из Южного Уэльса.

— Хватит представлений, щенок, — завопил Кадваллон. — Чего надо?

— Мой господин хочет переговоры насчет возвращения его дочери, королевы Бранвен.

— Я здесь — вмешалась я. — Если хотите переговоров, обратитесь ко мне.

Оуэн смотрел только на короля.

— Мне приказали вести переговоры только с королем Кадваллоном.

Я поджала губы и подавила желание ударить его по губам. Наглец. Я не помнила его среди несметного количества внебрачных детей отца, но у этого полубрата не было вежливости и верности Ахерна.

Оуэн ухмыльнулся, глядя на меня краем глаза. Юный воин радовался моему неудобству.

Кадваллон опустил подбородок на кулак, глядя на гонца. Тот прибыл из Дифеда в тот же день, что всадники Моргана попытались пробиться через горы. Это было подозрительным совпадением. Отец и муж явно объединили усилия, чтобы использовать свои сильные стороны. Отец мирно вел переговоры, а люди Моргана попытались забрать меня силой. Один предлагал мирное решение, другой — меч, но цель была одной. Они заберут меня в Кэрвент, сделают вечной пленницей, рабыней, рожающей детей Моргану, чтобы земли отца были привязаны к его. Тогда я лучше сброшусь с утеса. Я зашла слишком далеко, чтобы меня вернули, как купленную лошадь.

Когда король Кадваллон посмотрел в мою сторону, мне стало не по себе. Я жила под защитой его дома и его сына. Если он уберет щит, я буду беззащитна, как нищая. Они будут гнать меня в глушь, как зайца, пока не схватят, или пока я не убью себя. Неужели дошло до такого?

Артаган прижал ладонь к мечу. Я вдруг поняла, что, каким бы ни было решение его отца, Артаган меня не отдаст. Хотя я не отвечала на его чувства, он не хотел предавать меня. Чем я заслужила такого верного рыцаря? Риа ошибалась. Сердце Артагана было не у лучшей женщины. Я была эгоистична, опасалась мужчин из-за тех, что пытались подавить меня, а Блэксворд, которого все презирали, оказался самым благородным из них.

Оуэн подошел слишком близко.

— Как отреагирует на предложение мудрый король?

Кадваллон рассмеялся, его голос заполнил зал. Оуэн потел, его рубаха прилипла к телу. Король сорвал волосок с головы и бросил его на острое лезвие топора.

— В Старых племенах, когда римляне посылали гонца, за ложь его отправляли без головы на лошади в ответ.

Капли пота текли по вискам Оуэна, его голос дрожал.

— Великий король, мой господин честно наградит вас за возвращение его дочери.

— Вздор! В этот день всадники пытались пробраться на мои земли, явно собираясь забрать мою гостью силой. Говори осторожно, юноша, твоя жизнь зависит от твоих слов. Хочешь сказать, что твой благородный господин с этим не связан?

Оуэн отпрянул на шаг, врезался в Энид. Ее копье заставило его подойти к королю. Я скрестила руки, подавляя улыбку, когда гонец отца сжался от их убийственных взглядов. Он уже не мог вести себя нагло. Он лепетал:

— Но… но, Ваша светлость… у тех всадников были красные знамена Южного Уэльса, а не Дифеда.

— Разве? Откуда ты это знаешь, гонец? Я не говорил, откуда были всадники.

Оуэн сглотнул, понимая, что попался. Он опустился на колени, а Кадваллон встал с трона с топором в руках. Артаган вытащил меч, мы с ним и Энид окружили гонца. Хотя у меня не было оружия, я схватила его за воротник.

— У тебя есть ответ, гонец. Иди к своему господину и скажи, что Бранвен — больше не вещь для мужчин.

— Ты отпустишь его? — поразился Артаган.

— С позволения короля, — ответила я, поклонившись Кадваллону. — Если не ошибаюсь, этот Оуэн — очередной бастард моего отца. Я могу быть кем угодно, но не убийцей родных, какими бы дальними и гадкими родственниками они ни были.

Кадваллон опустил топор и кивнул.

— Раз он твой родственник и сын короля, хоть и лжец, мы пощадим его. Спеши, мальчишка! Пока я не передумал.

Оуэн поклонился, чуть не вытерев носом пол. Он мрачно посмотрел на меня и поспешил прочь из зала. Вот и благодарность.

Я повернулась к Кадваллону, подошла к трону и поклонилась.

— Спасибо за защиту и поддержку, храбрый король. Уверена, вы лишились бы многих проблем, если бы отдали меня моему отцу или бывшему мужу.

Кадваллон улыбался от уха до уха.

— И пропустил бы веселье? Нет, я хочу мешать тем, кто хочет вредить дочери Старых племен, особенно такой хорошей, как ты.

Я чуть покраснела, не привыкшая к таким комплиментам. Кадваллон любил есть и бороться больше всех королей, каких я знала, но он был самым добрым из всех правителей. Мне повезло с таким другом.

Лошадь Оуэна заржала снаружи, звук копыт затих вдали. Мы с Артаганом прошли к зубчатой стене и смотрели, как уносится его конь, пыль оседала за ним в свете заката. Мы были тут одни, и я заглянула в синие глаза Артагана, словно видела его впервые. Ветер трепал наши волосы.

— Ты вытащил меч раньше, чем твой отец ответил гонцу. Ты бы не позволил им забрать меня, даже если бы твой отец согласился?

— Моя верность, как и мое сердце, принадлежат только одной госпоже.

Он взял меня за руку и поцеловал мю ладонь. Его губы были нежными, как лепестки розы на моей коже. Словно удивившись своей прямоте, он извинился и ушел в главный зал. Я еще не видела, чтобы смелый Блэксворд так смущался перед кем-то, еще и передо мной. Смелый дурак. Он боролся с воинами, которые пытались украсть меня, но боялся сильнее моего ответа. Я улыбнулась.

Следующим утром я проснулась рано. Я расчесала волосы перед зеркалом и попросила Энид принести кое-что от слуг. Я смочила ладони в миске с розовой водой, оттерла ногти и зубы, смыла грязь с лица. Энид вернулась с вещами, которые я попросила, и хмуро посмотрела на меня.

— Я воин, а не фрейлина. Зачем вас все эти мелочи?

— Немного румянца для щек и лаванды в волосы.

— Айе, и платье как для аристократки. Это принадлежало леди замка.

— Кому? Матери Артагана?

— Нет, одной из других жен Кадваллона. У него их было много.

Она вручила меня платье, зеленое с золотыми узорами. Чуть запылилось, но я вытряхнула его и разгладила руками. Оно подошло мне, чуть обтянуло изгибы, и вырез оказался низким. Энид вскинула бровь, пока я укладывала темные локоны.

— Готовитесь к чему-то особенному?

— Сегодня Майский день, начало лета. В Дифеде девушки всегда наряжаются в этот праздник.

— Не для особенного мужчины?

Она сверлила меня взглядом в зеркало. Несмотря на брешь, что росла между нами за последнее недели, это за миг пропало. Она была простой, напоминала парня, но все же любила мужчину. Я не успела ответить, а за окном стало слышно лошадь.

Артаган смотрел в мое окно с каштанового коня. Мерлин! Тот самый жеребец, что провез нас через глушь. Артаган сидел в седле гордо, на нем был камзол и шерстяной килт, что доставал ему до колен. Его голые руки и ноги сжимали зверя под ним. Его синие глаза сияли, как кристаллы.

— Миледи, жители поднимают майское дерево. Им нужна королева Майского дня для праздника.

Он протянул руку к окну, улыбка озарила его бритые щеки. Энид хмурилась, но я улыбнулась Артагану. Я приподняла юбки и побежала по коридорам и ступенькам, огибая слуг. У дверей замка я замедлилась.

Лучше не выбегать так спешно. Я подошла к Мерлину размеренным шагом, похлопала по гриве коня. Артаган смотрел на меня, на мою фигуру в одолженном изумрудном платье. Он залепетал:

— Бранвен, ты выглядишь… выглядишь так…

— Ты предложишь мне прокатиться или нет? — я хитро улыбнулась.

Он усмехнулся и поднял меня в седло за ним. Артаган сжал пятками бока Мерлина, мы помчались от стен крепости в поля у леса. Жители деревни махали нам, все были в самых ярких нарядах. Они лили на поля молоко и мед, праздновали солнечное начало лета. Я радостно вопила, пока мы мчались вдоль реки быстрее ветра. Я крепко обвивала Артагана руками, он замедлил коня у берега реки.

Артаган закрыл глаза и глубоко вдохнул запах леса. Он прочитал кое-что, словно из далекого воспоминания:

— Я разным был:

Мечом для врагов,

Щитом для друзей,

Струной в арфе любви.

Я плакал с небом,

Я был мерцающей звездой в сумерках,

Руной на древнем дубе,

Ребенком, рожденным из первого поцелуя.

От его слов моя кожа гудела, что-то затрепетало во мне. Я смотрела на него долго в тишине, мои руки все еще обнимали его. А потом я обрела голос.

— Это прекрасно. Не думала, что ты — поэт.

— Воин-поэт, — исправил он с улыбкой. — Это сочинил не я. Это пел Тализин, великий бард, это одна из моих любимых.

Он умудрялся удивлять меня снова и снова, в этот раз поэзией. Многие люди леса знали непристойные песни, но какие знали песни барда Тализина? Тализин был известен как величайший поэт и мудрец Уэльса при короле Артуре. Артаган произнес эти строки так, что старый друид гордился бы.

Мое сердце забилось быстрее, я склонилась к нему.

— Я хочу поблагодарить меня за то, что ты привел меня в Свободный Кантреф, за то, что ты спас мою жизнь.

— Ты спасла меня, помнишь?

Я улыбнулась от его игривости.

— Я все еще так мало о тебе знаю.

— Что ты хочешь знать?

— Где ты родился, о твоей семье, твои любимые песни, что ты любишь читать. Ты читаешь?

— Ого, нельзя только открыть мою жизнь и начать чтение с середины.

— Ты уже так много знаешь обо мне, о моей семье и прошлом. Это честно.

Мы спешились и шли бок о бок вдоль реки среди высокой травы. Мерлин щипал траву за нами, а так мы были одни. Крепость отсюда смотрелась как маленькая модель замка, зеленые вершины виднелись вдали.

Артаган взял меня за руку. Мои пальцы согрелись в его руке, по коже побежали мурашки. Он вздохнул.

— Я вырос в деревне неподалеку. Моя мать растила сестру и меня.

Один раз он упоминал сестру, ее забрали саксы, как мою маму. Мы потеряли так много из-за варваров, и я не хотела говорить о печальном. Я погладила его руку.

— Ты еще не рассказывал мне о маме.

— Она редко покидает дом, почти правит деревней. Она все еще строго придерживается обычаев Старых племен.

— От нее у тебя такой красивый вид?

— От нее у меня точно упрямство. И понимание, что верно, а что нет.

Я остановилась, отвернулась от него, пока наши пальцы были переплетены. Что верно, а что нет. Моя жизнь так изменилась за последние месяцы, что грань между добром и злом размылась, я не могла различить их. Я ослушалась отца и мужа, разорвала связи. Я осталась верной себе. Если бы я осталась кобылицей для Моргана и пешкой отца, я бы предала себя и не вынесла этого. Но от моих поступков страдали столько людей. Мои глаза слезились. Артаган коснулся моей мокрой щеки.

— Что такое?

— Энид права. Я только принесу разрушение Свободному Кантрефу, если останусь. Рано или поздно люди здесь пострадают от гнева Моргана за то, что укрыли меня. Я должна уйти.

— Куда? Здесь ты в безопасности. Здесь ты можешь оставаться.

— Я забочусь о людях здесь, но только побег их спасет.

— Люди здесь любят тебя. Это ничего для тебя не значит?

Он склонился, притягивая меня ближе. Мои ладони легли на его грудь, его сердце колотилось рядом с моим. Я приоткрыла рот, чтобы заговорить, но слов не было. Совсем. Он вытер мои слезы большим пальцем, мы смотрели друг другу глаза. Наши губы соприкоснулись, и я сдалась.

11

— Всадники у ворот!

Энид ворвалась в мою спальню, факел сиял в коридоре. Мы с Артаганом сидели на моей кровати с несколькими открытыми книгами, мы читали в свете огня. Женщина прищурилась, поражаясь, что мы сидели вдвоем за пыльными старыми книгами.

Мое сердце забилось быстрее, у стен было слышно лошадей. Мы с Артаганом переглянулись и побежали к подоконнику. У ворот в ночи сияло несколько факелов. Я схватила Артагана за руку.

— Всадники?

— Их мало, большая часть явно в засаде.

— Как они добрались до крепости незамеченными?

Он нахмурился, размышляя о том же. Энид потыкала открытые желтые страницы на кровати. Я быстро закрыла книги и собрала их. Энид схватила одну.

— Что вы делаете?

— Не важно, — ответил Артаган. — Буди отца и созывай стражей к стенам.

Энид с неохотой кивнула. Она ушла, я спрятала книги под одеялом. Артаган вытащил меч, замер на пороге. Он посмотрел на гору скрытых книг.

— Продолжим позже?

— Надеюсь, — улыбнулась я.

Он кивнул с улыбкой и побежал в полумрак коридоров к главным вратам. Я тряхнула головой. Ему не стоило так смущаться. Даже среди знати не все воины умели читать. Я и не думала, что Артаган выучил поэзию Тализина, слушая бардов и менестрелей, а не читая в книгах.

Артаган учился быстро. Несколько недель, и он будет читать не хуже монахов. Я убрала остальные книги, укуталась в шаль и пошла наружу.

Я не собиралась прятаться, пока враг ждет у ворот. Какая бы ни была уготована судьба, я лучше встречу ее открыто, чем буду дрожать за закрытыми дверями. Что за банду головорезов отправил за мной бывший муж в этот раз? Когда я добралась до башни, Энид, Артаган и несколько стражей уже были у зубчатой стены. Сияние факелов озаряло небольшую компанию всадников во тьме. Артаган закричал со стен.

— Кто это?

— Тот, кого вы ударили по челюсти.

Я навострила уши. Я знала этот голос. Я склонилась и крикнула страже.

— Откройте ворота! Это мой брат Ахерн.

Энид и люди Свободного Кантрефа с неохотой отперли двери, впустив группу во двор. Король Кадваллон прибыл, когда они спешились, их лица озарили факелы. Я подбежала и обняла Ахерна, поцеловала его щеку с синяком. Он скривился, старая рана еще не зажила до конца. И все же он улыбнулся мне.

— Миледи, королева не должна быть без своей свиты, и я привел их.

Трое других всадников вышли на свет: Падрэг, Ровена и Уна. Лысеющий монах и мои служанки широко улыбались, я пошла к ним. Но не успела дойти, Кадваллон преградил путь рукой. Он крикнул стражи.

— Схватить их! Стражи, обыщите их.

Энид и воины окружили их с копьями. Ахерн повернул на них копье, скалясь в гневе. Из всех воинов только Артаган не вытащил меч. Я потрясенно повернулась к королю.

— Как это понимать? Это мои друзья, моя семья, моя верная свита!

— Айе, и они удобно освободились из Кэрвента, когда все попытки короля Моргана провалились. Ты думаешь, они попали сюда по счастливой случайности?

Падрэг без оружия подошел к копьям.

— Мы не шпионы, Ваша светлость. Морган не знает, где мы. Мы сбежали три дня назад.

— Ты так говоришь, — нахмурился Кадваллон. — Ты так говоришь.

— Как вы нашли путь сюда? — спросил Артаган скорее удивленно, чем с подозрением. — Горы опасны.

— Я могу ответить, — раздался голос.

Кинан вышел из теней верхом на коне, Эмрюс следовал за ним, они вошли в главные врата. Юноша спешился и поклонился Артагану и королю.

— Простите, но мы нашли их в патруле и направили сюда.

— Почему не привели сами? — осведомился Кадваллон.

Кинан кашлянул.

— Ах, я… задержался.

Седобородый Эмрюс отодвинул Кинана в сторону.

— Щенок посещал девушку в деревне в долине. Я ждал его возвращения половину ночи.

— Вреда не было, — пожал плечами Кинан. — Это друзья леди Бранвен.

Кадваллон и Артаган переглянулись, скрывая улыбки при мысли, что Кинан отвлекся на девушку. И все же Кадваллон строго посмотрел на Кинана.

— Если бы ты думал о долге так, как о юбках женщин, то мог бы уже стать вторым Артуром.

Кинан опустил голову. Артаган отвесил ему дружелюбный подзатыльник. Кадваллон повернулся к своим воинам.

— Опустите оружие.

Энид убрала копье последней, скалясь Ахерну. Я миновала стражу и сжала ладони Падрэга. Он коснулся моей щеки с отцовским теплом, и я подавляла слезы, выступившие на глазах. Я боялась, что больше никогда не увижу его. Ровена и Уна окружили меня, мы обменялись поцелуями в щеки, и они защебетали, как курицы.

— Мы принесли немного ваших вещей, миледи, — начала Ровена.

— Платья, туфли, плащи, — добавила Уна.

Я улыбалась так, что щеки могли лопнуть. Я провела их внутрь и предложила им еду и воду. Мы половину ночи не спали и обменивались историями о случившемся после нашего расставания. Многое было предсказуемо. Морган ходил по замку разъяренным быком, а принц Малкольм уже установил большую сумму золотых за голову Артагана.

Мы добрались до моей комнаты, разложили спальные мешки для девушек и Падрэга. Ахерн решил остаться у моей комнаты стражем, хотя Энид тоже была на посту. Я легла, окруженная своими людьми, мы напоминали щенков. Я засыпала такой счастливой, какой уже давно не была.

Но Кадваллон оставил во мне сомнения. Он был прав насчет внезапного прибытия моих друзей. Морган мог преследовать их из Кэрвента и найти. Их не направлял хитрый Артаган, как они прошли так далеко? Морган мог задержать их, если бы хотел. Я не понимала, как это разгадать, но что-то говорило мне, что я впустила Троянского коня.

* * *

Ровена набрала мне ванну, первую настоящую в Свободном Кантрефе. Даже в глуши она умудрялась поддерживать мою чистоту. Она оставила меня одну выбираться из горячей воды, нежась в тепле комнаты. Я закрыла глаза и слушала утренних птиц, стук дождя по крыше усиливал радость от того, что я в тепле воды. Я расслабилась и не следила за временем.

Меня снова окружала моя свита, и я ощущала себя как дома впервые за месяцы. Только мой сокол Вивиан осталась в Кэрвенте. Если бы я могла освободить птицу, я бы полетела через леса и луга. Если бы.

Дверь за мной скрипнула. Я испуганно вскочила и схватила полотенце. Артаган заглянул с хитрой улыбкой, увидев меня в деревянной кадке. Я строго направила на него палец, пытаясь выглядеть недовольно, хотя я улыбалась.

— Как не стыдно, сэр Артаган? Я думала, Ровена заперла дверь.

— Никакой замок не остановит меня в такое время.

— Отвернись. Ты хуже юного жеребенка.

Он вошел и закрыл дверь, отвернулся к стене. Я выбралась из кадки, укуталась в полотенце, что едва достало мне до колен. Моя кожа была розовой от жара кадки, темные мокрые волосы ниспадали на спину, с них стекала вода. Артаган посмотрел на меня краем глаза. Я поджала губы.

— Не подглядывать.

— Ты мне не доверяешь, леди Бранвен?

Он улыбнулся, медленно проходя ко мне. Я игриво покачала головой, прижав ладонь к его груди. Не получалось не улыбаться в ответ, когда он так сиял. Он напоминал мальчика в теле взрослого. Он обхватил мои ладони, разглядывал меня так, что я дрожала. Артаган обхватил меня теплыми руками, притянул меня к себе, пока наши губы не встретились. Поцелуй был медленным, я ощущала его мышцы сквозь полотенце. Я отодвинулась, еще не привыкшая к его свободному стилю.

— Ты не врал вчера? Что я буду здесь в безопасности? Что могу оставаться сколько пожелаю?

— Пока я рядом, — он подмигнул. — Мы отличная команда, помнишь?

— Когда ты меня слушаешься, да.

— Конечно, Ваше высочество.

Он поцеловал меня, мы ухмыльнулись друг другу, и его губы добрались до моего горла. Полотенце ослабло на моей талии. Мои глаза расширились, его ладони скользили по моей обнаженной коже. Артаган медлить не собирался.

Я без злобы шлепнула его по щеке и отодвинула, поправляя полотенце. Артаган посмотрел на меня с болью, явно не привыкший к отказу женщины. Он выглядел как юный Адонис, но эта женщина управляла своим телом. Я была свободной всего пару месяцев, и я не собиралась снова оказываться в брачном ложе.

Артаган нахмурился и опустил голову. Я ему не кобылка в поле. Мне требовалось время и уверенность. Почему он не мог понять?

Я обхватила руками его лицо, он смотрел на меня с желанием. Мы долго глядели друг на друга без слов, две души созерцали друг друга. Я провела пальцами по его волосам, успокаивая его, словно дикого жеребца.

— Мое сердце хочет этого, но любовь расцветает в своем темпе. Ее так сильно топтали, что ей нужно время и место, чтобы вырасти.

Артаган опустил голову и кивнул. Он рисковал ради меня жизнью, но сдерживать любовь ему было горько. Он выдавил улыбку, поцеловал меня в лоб и обнял. Я задержалась в его сильных руках, слушала биение его сердца. Я подняла голову, погладила его лоб и мы поцеловались, в этот раз долго и сладко. В дверь постучали.

— Блэксворд, ты тут?

Энид стучала в дверь. Артаган закатил глаза и прижал палец к губам. Он шепнул мне на ухо.

— Она как старая наседка. Мне лучше пойти.

Он закинул ногу на подоконник. Я подавила смех и, оставаясь в полотенце, попыталась втащить его обратно. Падать было высоко, он мог подвернуть лодыжку, вылетев из окна моей спальни. Энид не переживала из-за моей безопасности так, как хотела разделить нас Артаганом. Мы с Артаганом посмеивались у окна, наши руки были переплетены. Энид открыла дверь, Ахерн был за ней. Женщина застыла с открытым ртом, только Ахерн смог пролепетать:

— Мы услышали шум, миледи. Блэксворд… как это понимать?

— Спокойнее, — ответила я. — Я впускаю в комнату, кого пожелаю.

Энид нахмурился, сверля Артагана взглядом.

— Видимо, кого угодно.

Я пронзила ее взглядом, уперев руки в бока. Она стала едкой. Артаган рассмеялся, вернулся в комнату с подоконника.

— Они просто злятся, что я прошел мимо них. Вот и все.

Артаган поцеловал меня в щеку и ушел. Он миновал дверь и Ахерна с Энид. Вот и все. Если слуги здесь были похожи на слуг в Кэрвенте, слух разнесется по замку до вечера. Королева-беглянка и рыцарь целовались за закрытыми дверями. А потом слух дойдет до Моргана.

Я поежилась. Я помнила гнев в его взгляде, когда он смотрел, как я убегаю из Кэрвента. Король-молот не успокоится, пока не разберется с делом.

Мои щеки пылали, я стояла меж двух огней. Гнев Моргана горел с одной стороны, а любовь Артагана с другой. А я всегда оказывалась меж двух поглощающих все огней. Саксы пытались уничтожить мой мир снаружи, предатели — изнутри. И я должна была решить, как спасти народ, оставшись верной сердцу. Точно, меж двух огней.

Ахерн занял пост у двери, но Энид осталась в комнате. Я видела, что она хочет поговорить, я уже успела понять, что народе Свободного Кантрефа больше многих любит делиться своим мнением. Я отвернулась от нее и одевалась за ширмой. Ее голос был холодным льдом.

— Если ваше присутствие не навлекло войну, то отношения с сыном Кадваллона точно это сделают.

— Конфликт неизбежен. Ты не знаешь короля Моргана или моего отца, как я. Рано или поздно они нападут на ваше королевство. Я — лишь повод.

Я поняла впервые правду этих слов, произнеся их вслух. Даже если бы я была послушной и осталась в Кэрвенте, Кадваллон никогда не преклонил бы колено перед Королем-молотом. Морган всегда хотел разобраться с людьми Блэксворда. Но гнев Энид был личным, и мы знали, что он не связан с войнами королей. Она скривилась.

— Веселитесь, пока можете. Все равно Артаган помолвлен с леди Олвен.

Наполовину одетая, я развернулась и сверлила ее взглядом поверх ширмы. Я не успела обвинить ее во лжи, ее взгляд заткнул меня. Она не врала. Она развернулась и ушла, оставив меня с болью внутри.

Дождь снаружи затих.

Леди Олвен? Уэльская Венера, которую я видела на собрании в Кэрвенте. Темноволосая красавица с сиреневыми глазами. Она смотрела на Артагана с любовью, но помолвка? Как я могла быть такой слепой? Конечно. Ее отец, король Уриэн, правил в северной части Свободного Кантрефа. Союзом между ними и через их детей Кадваллон укрепил бы Свободной Кантреф, защищая от врагов, саксов и валлийцев. Я сжала кулаки и пошла по коридорам в поисках Блэксворда.

Во дворе пара дюжин воинов седлала пони. Кинан и Эмрюс были среди них, закрепляли луки и мешки с едой. Некоторые собирались идти пешком. Что еще я не знала о происходящем в эти дни? Моя одежда в спешке была закреплена не полностью, плечо осталось голым, волосы ниспадали на спину. Многие воины замирали и смотрели на меня. Артаган смеялся у своего скакуна и обменивался шутками и товарищами, готовя Мерлина. Он удивленно улыбнулся, когда я подошла к нему.

— Моя леди?

— Не смей! Это правда? Твоя помолвка?

Улыбка пропала с его губ. Его товарищи расступились. Он посмотрел поверх моего плеча на Энид, стоявшую в стороне с копьем в руке. Артаган стиснул зубы и посмотрел на нее так, что скисло бы молоко. Я не сдержалась. Мне нужно было услышать это от него. Я хотела правду.

— Отвечай!

— Бранвен, у тебя мое сердце. Остальное не так важно. Я не собираюсь через это проходить.

— Твой отец знает?

— Узнает. Никто не заставит меня жениться против воли.

— Как просто быть мужчиной! А что будет, когда ты передумаешь? Леди Олвен — хорошая пара для тебя.

— Бранвен, зачем ты так говоришь? Ты знаешь мое сердце.

— Но ты не захотел поведать мне о своей суженой? Ты видел ее красоту. Вам будет хорошо вместе!

Я развернулась, слезы застилали глаза. Я почти открылась Артагану. А все его очарование, его внешность. Артаган зарычал на Энид, преследуя меня, пока я направлялась в свою комнату. Он схватил меня за запястье. Мы боролись на пороге, и Ахерн вмешался.

— Думаю, леди хочет побыть одна, — строго сказал мой брат.

Артаган закричал поверх плеча Ахерна.

— Бранвен, просто выслушай! Прошу!

Я захлопнула дверь и прижалась к ней спиной. Съехав к полу, я уткнулась лицом в ладони. Во всем Уэльсе не осталось ни одного благородного мужчины? Отец меня продал Моргану, для которого я была лишь кобылицей. Артаган казался мне честным, но он оказался не лучше других. Как долго он играл бы со мной, чтобы бросить и уйти к красивой суженой? Олвен! Я и не думала, что могу презирать женщину сильнее, чем Рию, но Олвен ее превзошла. Я прижала ноги к груди и замерла на какое-то время. Мне надоело быть игрушкой мужчин.

Кто-то постучал в дверь. Я поднялась, пригладила платье. Донесся голос Ровены:

— Ваша светлость, что я могу сделать для вас этим утром?

— Собирайтесь во дворе. Ровена. Мы уходим.

— Уходим?

— Вы с Уной собирайте припасы. Ахерн и Падрэг оседлают лошадей.

Даже через закрытую дверь я ощущала нерешительность в ее шагах. Я прижалась лбом к дереву двери. Половина мира была против меня, другая половина отправит меня к мужу, чтобы спасти себя. Я сжала кулак и ударила им по дереву. Я не собиралась проводить под этой крышей еще ночь. Я не хотела больше слышать о Блэксворде.

Ахерн собирал лошадей. Ровена и Уна послушно стояли у своих кобылиц, а Падрэг хмурился. Настоятель был обеспокоен, но не задавал вопросы открыто. Люди во дворе смотрели, как моя свита забирается на лошадей. Ахерн склонился с седла.

— Возьмите мою лошадь, моя королева. Мы взял с собой только четверых.

— Тогда возьми мою, — перебил голос.

Кадваллон вышел во двор и вручил мне поводья горной пони. Он пожал плечами.

— Она маленькая, но крепкая, если умеешь управлять ею. Ее зовут Гвенвифар.

Его щедрость сдавила мое горло, моя решимость чуть не рассыпалась. Почти. Но я повторила тихо имя бежевой пони в яблоках.

— Гвенвифар, — королевское имя. Я поклонилась Кадваллону. — Благодарю, щедрый король. Я полюбила горных пони.

— Жаль, что горные люди тебе полюбились меньше. Жаль, что ты покидаешь нас.

Он смотрел на открытые врата. Около тридцати воинов в зеленом уходили по лугам. Артаган и его товарищи были среди них. Их пони шумели, серые тучи закрывали небо. Блэксворд оглянулся на крепость и ускорил своего жеребца. Энид была в конце компании, они спускались в густой туман. Я поежилась, будто увидела Артагана и его воинов в последний раз. Кадваллон помог мне забраться в седло.

— Мой отряд будет охранять Восточные болота. Начался сезон войны, но саксы были тихими. Будь осторожна в пути, леди Бранвен. Тебе всегда будут рады под моей крышей.

— Благодарю за кров и гостеприимство, король Кадваллон. Все бы мужчины были такими щедрыми и честными, как вы.

Я склонилась и поцеловала его в щеку. Пухлый правитель покраснел, и его щеки стали того же цвета, что и редеющие волосы. Он махал и провожал нас взглядом.

Жители деревни выстроились и кланялись мне по пути. Я боролась с желанием коснуться их, сердце сжималось при виде знакомых лиц. Те женщины занимались фермами, конями, некоторые были с малышами на руках. Чем я заслужила любовь таких честных трудолюбивых людей. Как странно я смотрелась на пони, будучи на голову ниже моих спутников. Но люди Свободного Кантрефа уважали своих горных пони, а на меня смотрели, как на Маб Керидвен. Я почти улыбнулась. Точно королева фейри.

Мы отошли от деревни, и Ахерн подъехал ко мне.

— Куда мы отправимся, моя королева?

— Я надеялась побывать у руин Аранрода. Я была там… однажды.

Я чуть не нарушила свое правило не упоминать имя Артагана. Мы проезжали мимо, убегая из королевства моего мужа. Ахерн и остальные переглянулись. Падрэг приблизился ко мне.

— Там призраки, ваша светлость. Мы можем найти укрытие и среди живущих.

— Есть одно место, глупая, но последняя надежда. Мы можем отправиться в форт Дин.

Настоятель скривился, но Ахерн и служанки были не такими бледными. Я намеренно упомянула сначала Аранрод, чтобы форт Дин их не испугал так сильно. Форт Дин звучал лучше места с призраками. Но Аранрод все еще звал меня голосом матери. Может, я туда как-нибудь еще приду. Может, не сегодня. Заговорил Падрэг:

— Ваша светлость, форт Дин не лучше. Лорд Гриффис — подданный короля Моргана.

— Гриффис хороший человек. Он нас укроет.

— А потом вернет вашему мужу. Вы этого хотите? У него не будет выбора.

Я остановила пони, повернувшись к Падрэгу.

— У нас нет выбора. Это последний доступный вариант.

— Стоило остаться в крепости Кадваллона. Уверен, дитя мое, у вас были свои причины, но решение кажется поспешным и не продуманным. Еще не поздно вернуться.

— Идите туда, если хотите! Я сделала выбор. Мы едем в форт Дин.

Падрэг скривился от моих слов и безмолвно плелся следом. Я впилась пятками в бока своей пони, мы мчались к лесу. Мой дурацкий язык. Я оскорбила того, кто был мне как настоящий отец. Он привил мне любовь к книгам, научил всему, что я знала. Даже он сомневался во мне сейчас. Я повернулась, чтобы извиниться, но он уже ехал подальше, чтобы не говорить со мной. Что я наделала? Путь впереди казался запутанным и темным.

Мы ехали в тишине остаток дня. Хотя у нас не было проводника, я бывала на Восточных болотах достаточно часто, чтобы знать, что после реки Сабрины нам нужно двигаться на юг, и мы попадем в форт Дин. По пути мы точно минуем деревню Рии.

Риа нагло улыбнется, увидев, что я еду без Блэксворда? Может, я ошибалась. Она знала о помолвке Артагана? Она бы переживала? Ей хватало детей Артагана. Я ускорилась, стиснув зубы, решив не думать о них.

Ночью мы остановились в поляне в лесу. Ровена и Уна пытались отвлечь меня, игриво спорили о том, как лучше потушить зайца в котелке в лесу. Они готовили ужин, а я подкидывала дерево в огонь. Ахерн был на страже у деревьев, а Падрэг читал, не отрывая взгляда от страниц. Моя смелость подводила меня каждый раз, когда я пыталась поговорить с ним. Я редко его таким видела. Я его ранила. Он мог обижаться, а мог принять извинение.

В свете огня я смотрела на свои пустые ладони на коленях. Плохая я королева. Последние верные мне люди были со мной под открытым небом. Как преступники.

Я закрыла глаза, сложенный плащ был мне подушкой. Я вспоминала шум моря. Я снова видела свечи в нишах стен монастыря Дун Дифед. Младшая версия меня вздыхала, читая, пока Падрэг заглядывал поверх моего плеча. Снаружи дул зимний ветер, в монастыре книги сияли цветами весны. Красная охра, яркий шафран, королевский пурпур сияли на манускриптах в теплой комнате. Книга про Бранвен все еще была со мной, в сумке.

Я резко проснулась утром, меня окружали товарищи на поляне. Я похлопала лицо и грудь, но уже не была девочкой на берегу Дифеда. Я была затерявшейся королевой в лесу. Дым поднимался от нашего угасающего костра.

Мы отправились на рассвете к восходящему солнцу. К полудню мы выбрались из леса. Изгибы большой реки Сабрины вились в долине внизу. Я почти улыбнулась. Кому нужен проводник? Идти за солнцем и звездами. Пару лет назад я не знала толком о мире за каменистыми берегами Дифеда. А теперь шла по лесу, как опытный скаут. Я была в грязи от ночи в лесу, что подумали бы обо мне Морган и его брат? Я уже не была беспомощной женщиной.

Ахерн указал на восток. Несколько столбов черного дыма поднималось у реки внизу. Пахло гадко гнилой плотью. Вороны кружили над головами. Мое горло сжалось.

Я помчалась по склонам, не слушая Падрэга и Ахерна. Моя пони спускалась по холмам, а дым растекался над лесом. Кашляя в кулак, я оказалась одна в черном дыму. Деревья расступились передо мной, и я тут же узнала деревню Рии.

Горы пепла и обгоревших досок остались на месте хижин. Окровавленные тела усеивали землю, людей и зверей убили у их домов. Огонь трещал и дымился так, что закрывал солнце. Утро было черным, как ночь.

Я спешилась и пошла вдоль тел. Ахерн и Падрэг остановили лошадей при виде разрушений, Уна и Ровена были за ними. Ахерн оглянулся.

— Миледи, тут нельзя задерживаться! Это опасно. Тот, кто сделал это, может быть рядом.

— Есть сомнения? — Падрэг вытащил из трупа копье. — Это сделала сталь саксов.

Я не слушала их, я склонилась над телами, не все удавалось различить, они были обезображены. Скот выглядел так, словно их сбросили с большой высоты. Алые пятна покрывали траву. Такое не могли сделать люди. Это было похоже на работу демонов. Ровену и Уну стошнило за лошадьми. Я застыла у нескольких тел, лежащих вместе. Я рухнула на колени, плечи вдруг стали тяжелыми.

Я коснулась белой щеки Рии, ее плоть была холодной, как лед. Я сжалась, словно смерть была заразной, и прижала ладонь ко рту. Ее одежда превратилась в окровавленные лохмотья. Рядом с ней лежал Арт и его мертвая сестренка. Первый ребенок, которому я помогла родиться.

Мои губы дрожали от гнева. Они были детьми! Кто мог такое сделать?

Тело Гвен лежало неподалеку, в ее руке был крюк. Она должна была повалить хоть одного сакса. Эти женщины были крепче меня. Я зажмурилась, закрыла уши, чтобы не слышать треск угасающих огней.

Ахерн слез с коня и схватил меня за руку. Он повел меня к моей пони, но вдруг замер, его глаза округлились от страха. Топот копыт доносился из-за дыма. Ахерна было едва слышно:

— Кто-то идет.

12

Вот бы у меня был нож. Или копье, или лук, или хоть что-нибудь, а не две руки. Я не могла защититься, как было и с обычными людьми. Я замерла и сглотнула, а топот был все ближе. Огонь мелькал среди дымящихся обломков деревни.

Ахерн стоял рядом со мной с копьем и щитом. Храбрец, но лишь один, а их могло быть много. Если саксы захватят меня живой, это будет хуже смерти. Многие окровавленные тела женщин у моих ног доказывали жестокость варваров. Я перекрестилась, а главный всадник появился из-за дыма. Отряд следовал за ним.

Они остановились, их одежда была окровавленной и порванной местами. Несколько лошадей хромало и зализывало раны. Они были в зеленом.

Артаган спрыгнул на землю, но не видел меня. Я сжалась. Не прошло и двух дней, а наши пути снова пересеклись. Несмотря на мой холодный взгляд, он не смотрел в мою сторону.

Он прошел, покачиваясь, к телам Рии и ее семья. Свежий порез кровоточил на его щеке, синяки были на руках. Он и его люди столкнулись с врагом. Блэксворд опустился на колени рядом с Рией и ее детьми. Его детьми. Он потянулся к ним, но замер. Его руки дрожали над их безжизненными телами с пустыми глазами. Он сжал кулаки и впервые посмотрел на меня.

Его пронзающий синий взгляд удерживал меня против моей воли. Сколько еще саксы отберут у него? Сначала сестру, теперь любимую и детей. Если он и хотел что-то исправить, шанс был упущен. Артаган опустил голову, я коснулась его плеча. Его и мои люди держались в стороне.

— Мне так жаль, Артаган. Мой настоятель правильно похоронит их.

Он покачал головой и ударил кулаком по земле. Его костяшки кровоточили. Он даже не замечал кровь на руке.

— На это нет времени. Мы спешим. Ты едешь с нами.

— Я покидаю Свободный Кантреф, — тихо напомнила я. — Я думала, ты уже не хотел меня рядом.

Я ощущала себя глупо, наша ссора из-за помолвки с Олвен казалась ерундой по сравнению с такими опасностями. Артаган едва слышал меня, он смотрел на разрушенную деревню Рии.

— Ты не слышала? — начал он. — Конечно, нет. Это не единственное нападение сегодня. На крепость напали. Саксы захватили его в плен.

Я отпрянула на шаг, голос подвел меня. Кадваллон — пленник? Варвары могли делать с ним что угодно. А люди в крепости, которую я звала домом до вчерашнего дня? Перед моими глазами вспыхнули лица всех взрослых и детей, которым я помогала выздороветь. Мир изменился за ночь. Артаган встал, стиснув зубы.

— Вчера в Свободный Кантреф прошли две армии саксов — одна ударила здесь, другая по крепости отца. Мы сразились с ними дважды, но нас слишком мало, а их очень много.

— Лис и Волк.

— Айе. Седрик и Беовульф возглавляют отряды. Редко саксы заходили так глубоко.

— Почему сейчас?

— Не очевидно? Они ищут тебя.

Моя нижняя губа задрожала.

— Но я только вчера покинула крепость, значит…

— Значит они могли узнать об этом только от шпиона в наших рядах.

Слова Артагана пронзали кинжалами. Все было как в Кэрвенте, где меня окружали убийцы и интриги. Но в этот раз жизнями заплатили невинные люди. Из-за меня. Мое сердце стало тяжелым, как кирпич. Но я месяцами жила в крепости Кадваллона без опасности, так почему враг напал сейчас? Что изменилось?

Холод пробрался в меня, моя свита переглядывалась на конях. Ахерн, Падрэг, Ровена и Уна прибыли лишь пару дней назад, и тогда в жизнь вернулась опасность. Вряд ли это было только совпадением. Если бы не мое спешное отбытие из крепости, я все еще была бы там, когда саксы напали.

Мои виски пульсировали. Ох, лишь бы это не было правдой. Один из моих предал меня? Этого не могло быть. Не могло. Артаган взял меня за руку.

— Забирайся. Враг близко. Как только Лис и Волк объединят силы, их будет слишком много, чтобы мы дали отпор.

— Но куда мы убежим?

— Убежим? Я хочу напасть на злодеев и разбить один отряд, пока другой не показался. Я получу их головы!

Моя голова раскалывалась. Блэксворд был разъярен. Его люди уже устали от двух сражений. Если он поведет их за саксами, многие погибнут, но победят Лис и Волк. Они получат голову Артагана, и никак иначе. Я уткнула палец в его грудь.

— Послушай себя! Ты хочешь мести, а должен думать о народе. Деревни здесь в горах и долинах. Людям нужно место, где они укроются, где мы соберемся с силами.

— Где? Саксы захватили крепость отца. Поблизости нет безопасного замка.

— Есть. Крепость глубоко в горах. Саксы туда не пойдут, а мы можем отправиться к Аранроду.

Артаган моргнул, посмотрел на меня так, словно на моей голове выросли змеи. Треск огня окружал нас. Дым рассеется, и саксы придут за нами. Времени было мало.

— Аранрод? — фыркнул Артаган. — Там призраки. И это развалины с грудами камней.

— Это место было убежищем Старых племен, оно может нас спасти. Его построили наши предки. Я не буду бояться того, что сделано их руками.

— Это безумие, Бранвен!

— Или это, или мы бежим в форт Дин. Ты бы предпочел предстать перед моим мужем? Я готова, если это поможет людям Свободного Кантрефа, но есть другой вариант. Аранрод. Выбирай.

Артаган скривился при упоминании короля Моргана. Он глубоко вдохнул, пронзил меня взглядом. Я не дрогнула. Я была серьезна. Я переживала за весь Уэльс, не только за Дифед, Южный Уэльс или Свободный Кантреф. Все мы были детьми Старых племен. Несмотря на разницу между нами, враг был общим. Или мы будем помогать друг другу, или Уэльс погибнет от отрядов саксов.

Каждая спасенная жизнь помогала противостоять волне варваров. Я устала бежать от Моргана, саксов, от предателя в моей свите. Пора остановиться.

Артаган подошел вплотную ко мне.

— Куда бы мы ни пошли, ты отправишься со мной?

— Похоже, друг без друга мы кое-что теряем.

Он улыбнулся и повернулся к своим людям.

— Отправьте всадников и воронов. Мы идем в Аранрод. Блэксворд и Королева фейри остановятся там, пусть все идут туда.

Я забралась на пони, что дал мне Кадваллон, и помчалась с людьми Артагана на запад. Эмрюс и Кинан кивнули мне, оба были в лиловых синяках. Энид не смотрела на меня, но я была рада, что она жива.

Моя свита двигалась следом. Я не могла думать о них плохо. Кто-то предал меня, но я не верила, что это кто-то из них. У меня были проблемы важнее. Нам нужно было добраться до Аранрода и поладить с призраками, иначе мы сами могли ими стать.

* * *

Развалины стен возвышались над туманом Аранрода. По пути за несколько дней к нам присоединились лучники, бежавшие жители деревень и пара женщин с копьями. Нас было больше сотни, с каждым часом становилось все больше. Если наши всадники и вороны доберутся до всех поселений земель Кадваллона, придет больше беженцев. Так я себе говорила.

За последние два дня мы видели следы разрушений саксов. Сожженные дома, убитый скот, растерзанные люди. Мы как-то избегали Лиса и Волка, ехали по темным чащам леса, куда редко совались самые смелые валлийцы. Лес и горы защищали нас от саксов не хуже копий и луков.

Мы добрались невредимыми. Старая крепость Аранрода стояла на одиноком холме среди туманной длины, окруженная полумесяцем высоких гор, половиной щита. Артаган клонился ближе, когда мы остановились во главе нашего отряда.

— Горы защитят от атаки с большей части сторон, но если саксы загонят нас в угол, бежать мы не сможем. Аранрод крепость и ловушка. Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.

— Самый большой проход на востоке. Оставь там стражу, что не уснет.

— Меня беспокоят не только саксы.

Он поежился, глядя на зеленые и каменистые склоны. Мы ехали к руинам вместе. Остальные держались в стороне. Мы с Артаганом переглянулись. Это было наше задание. Если мы не появимся среди развалин целыми, никто не пойдет туда.

Я глубоко вдохнула. Сейчас или никогда.

Артаган вместе со мной мчался в тумане. Я встречу любую судьбу, что ждет меня в древних развалинах. Как свободная женщина, достойная Старого племени.

На половине пути по склону мы видели только друг друга. Наши кони вдруг застыли и завопили. Мерлин и моя пони сбросили нас и ушли в туман. Артаган помог мне встать, и мы отряхнулись. Я еще не видела Мерлина или Гвенвифар такими испуганными, лошади убегали вниз по склону. Я потирала ушибленную спину.

Рев неизвестного существа раздался наверху. Громкий, как у льва, рев сотряс меня. Артаган выхватил меч.

— Все еще думаешь, что призраков там нет? — прошептал он.

Мы пошли дальше в тумане. Каменные стены торчали из дымки, мы приближались к ним. Башни в трещинах, арки и несколько кусков стен бросали на нас тень, как древние каменные часовые. Ветерок холодил кожу. Все тени и темные участки казались глазами. Я не читала об этих руинах в книгах по истории, но, как и многое из нашего прошлого, память о нем пропала из-за огней саксов. Я шепнула Артагану, стараясь не обращать внимания на дрожь коленей.

— Что здесь произошло?

— В Свободном Кантрефе ходят легенды об этом месте, их рассказывают у костров по ночам, но нет ничего записанного. Это была последняя крепость Старых племен. Они сопротивлялись римлянам годами.

— Но в книгах по истории, что давал мне настоятель, говорится, что римляне покорили всю Британию.

— Они поймали всех отсюда, но выжившие магией прокляли эти земли, не только появилась крепость, но и каждый солдат-римлянин здесь страдал от загадочной болезни. Веками позже монахи пришли отстроить башни и сделать монастырь Аранрода, но старая магия была сильной, и они оставили место разваливаться.

— Что за чары оставили древние?

— Те, что не снять никому, кроме одного из них. А секреты Старых путей давно утеряны.

Баритон рычал из тумана.

Мы с Артаганом застыли. Мы прижались спинами друг другу. Рычание отражалось от камней и словно доносилось со всех сторон, а потом угасло. Может, другие были правы, и сюда не стоило приходить, ведь тут задержалась смерть. Артаган погрузился в туман.

— Жди здесь. То, что охотится на нас, не человек.

— Артаган, стой! Вернись.

Он пропал в вуали серого тумана. Герой с храбрым сердцем. К сожалению, я осталась одна посреди замка с призраками. Я звала так громко, как осмеливалась, но не слышала Артагана.

Но ветер принес переливчатый голос. Моя кожа похолодела, я уловила знакомую песню, что лишь раз слышала до этого. Во сне. Женщина пела. Я развернулась и увидела, как фигура исполняет печальную песню с вершины одной из сломанных башен. Я охнула.

— Мама?

Фигура пропала в тумане, и голос — с ней. Этого не могло быть. Саксы забрали мою мать уже давно. Я видела, как они убили ее. Крови было много. Нет, это не могла быть она. Не здесь, не сейчас.

Рука схватила меня сзади. Я вздрогнула, Артаган постарался успокоить меня. Я не могла стоять на месте.

— Артаган, ты ее видел? Слышал песню?

— А? Я нашел следы зверей. Больших. Кто-то здесь живет.

— Нет, нет. Там была женщина. Думаю… это была моя мама.

Артаган вскинул бровь.

— Я ничего не слышал.

Еще одно рычание сотрясло камни. Это он точно слышал. Довольно! Я склонилась и вытащила из сумки огниво и трут. Артаган вскинул руки.

— Что ты делаешь?

— Найди сухое дерево. Нужно осветить темные места.

Через минуты загорелся огонь. Я подожгла факел и пошла по темным коридорам под арками. Артаган шел за мной с мечом в руке. Трепещущее пламя показывало странную архитектуру древней крепости. Грубый камень не соединял цемент, его сделали Старые племена. Арки и акведуки были созданы римскими инженерами. Круглые башни и цистерны для воды создали монахи, что не смогли построить тут монастырь. Наши шаги разносились эхом в темноте. Такое большое место. В древние дни тут был дворец.

Я завернула за угол и столкнулась с парой пушистых малышей. Крохи на четырех лапах скулили и нюхали нас. Я улыбнулась, но Артаган оттащил меня.

— Здесь живет не монстр, — понял он. — Это теперь берлога медведей.

Низкое рычание донеслось из-за нас. Мы развернулись, медведица зарычала нам в лица. Ее когти впивались в стены, угольно-черные глаза отражали свет. Ее клыки были в пене, она хотела добраться до малышек, но мы не могли отодвинуться в узком коридоре.

Артаган взмахнул мечом, но зверь отбил его оружие как зубочистку. Я взмахнула факелом в сторону морды зверя, но без толку. Сердце оглушало меня стуком, хищник бросился на нас.

Женщина появилась из-за медведя, подняла руки и голос. Она успокоила малышей, и они обошли нас и лизнули ее ладони. Золотой мед капал с пальцев женщины. Она говорила с медведицей на древнем языке. Словно колдовала.

Мое сердце замерло.

Это была женщина из тумана. Медведица повернулась к ней, пошла за своими малышами. Напевая тихую колыбельную, женщина повела малышей и медведицу от нас.

Она вернулась вскоре одна. У нее были темные волосы с прядями серебра. Мой голос стал шепотом.

— Мама?

— Нет, дитя, хотя и в тебе есть кровь Старых племен. Нет, я не твоя мама. Я — его.

Артаган нахмурился и опустил меч.

— Аннвин? Что ты здесь делаешь?

— Разве так приветствуют мать?

— Так это ты — старый призрак, живущий в руинах Аранрода, — нахмурился он.

Я опешила и схватила Артагана за плечо.

— Она — твоя мама? — спросила я, стараясь убедить себя, что Аннвин настоящая.

— Мы не общались годами, — ответил Артаган. — Она — не обычная мать. Она следует Старым путям.

— Старым? — я вспомнила, как Артаган упоминал такое о своей матери. Я посмотрела на Аннвин. — Вы язычница.

— Я поклоняюсь старым богам, — кивнула она. — Я поклоняюсь природе. Я — целитель, как была твоя мама.

— Вы знали мою мать?

Я точно спала. Сначала эта колдунья появилась из тумана, а теперь она говорит, что знала мою мать. Аннвин улыбнулась, терпеливо объясняя:

— Вивиан была дочерью атамана с гор Дифеда. В ней была сильна кровь Старых племен, хотя она следовала новой религии.

— Вы пели песню. Я вас слышала и видела в тумане.

— У меня много укрытий, Аранрод в том числе. Я предпочитаю тихие места, вдали от взглядов, факелов и вил христиан, которые не так хорошо понимают, как ты.

Артаган встал между нами.

— Это все мило, но у нас война, мама. Саксы могут прийти сюда, нам нужно укрепить старую крепость, пока они не пришли сюда.

— Войны — королевство мужчин и глупости, сын. Я ничему тебя не научила? Только любовь может одолеть ненависть.

Артаган скривился и повернулся ко мне.

— Понимаешь, почему мы не ладим? Саксы тоже язычники, но любовь их мечи не остановит.

— Вот и благодарность, — возмутилась Аннвин. — Я спасла вам жизни без оружия, а терпением и любовью. Я просто попросила медведей уйти. Почему не сделать так с саксами?

Артаган покачал головой и отвернулся от матери. Я поклонилась Аннвин, пытаясь исправить ситуацию. Сейчас не время дли философских споров семьи.

— Прошу, госпожа. Народ Свободного Кантрефа рассчитывает на вас. Это место спасало их предков. Нам нужно укрытие снова.

Аннвин смотрела то на сына, то на меня, ее темные волосы и ореховые глаза зловеще напоминали мою мать. Хотя я только встретила ее, я ощущала невольно руку матери, направляющую меня к колдунье. Но поможет ли нам Аннвин? Нам нужна была вся доступная помощь.

Она уперла руки в бока и улыбнулась.

— Чем могу помочь?

* * *

К сумеркам в долину пришли еще пару сотен жителей деревни. Выжившие с запада были с животными, их коровы, овцы и кабаны пили из реки, что пересекала долину. Туман все еще окутывал горы, но рассеялся на долине достаточно, чтобы люди добрались до врат лесной крепости. Там оставались только арки в трещинах и стены.

Люди Артагана работали в свете факелов, копали вокруг сломанных башен. Каждый час был на счету. Какофония инструментов заполняла ночной воздух. Лучники Блэксворда строили защиту, собирая в горы камни и доски. Женщины из деревень разжигали костры, пока остальные набирали воду в реке. Впервые за века в цистернах плескалась вода. Если враг покажется, нам потребуется любая капля, чтобы прожить в осаде.

Постоянный поток женщин и детей прибывал и вечером, некоторые несли вещи, другие были лишь в туниках. Некоторым везло найти членов семьи и соседей среди беженцев, но слишком многие звали любимых по имени тщетно.

Я направляла прибывающих с башни, склонялась над потрепанной картой с Аннвин. Старый пергамент мог остаться от монахов, там был грубый набросок плана земель. Ровена и Уна подметали комнату за мной, проклиная помет зверей и паутину в заброшенных комнатах. Я обратилась к леди Аннвин, склонившись над картой.

— Нужно залатать все бреши в защите. Мы не можем допустить, чтобы саксы нашли путь внутрь.

— Я годами бывала здесь, но так и не исследовала весь лабиринт ходов под крепостью, — ответила она. — Здесь несколько крепостей, они построены друг на друге. Кельтская под римской, сверху башни монастыря. Радуйтесь, что тут нет других медведей… насколько я знаю.

Я опустила голову и хмурилась. У нас были дни, может, часы, чтобы сделать замок обитаемым, хотя он вот-вот мог развалиться. Я взяла себя в руки и показала на силуэт внешней стены.

— А стены? Врата теперь — просто дыры в камне.

— Четыре стены и двое врат, — начала Аннвин, прижав руку к подбородку. — Западня и южная стена слишком высокие, чтобы перебраться. Они остались от римлян. Но северная и восточная могут пропустить, они обрушились так низко, что даже зайцы с барсуками порой пробираются внутрь. Древние врата из дерева, они давно сгорели по легендам.

— Значит, там саксы, скорее всего, нападут на нас. У низких стен и дыр от ворот. И они будут хуже зайцев и барсуков.

— Старые племена скатывали булыжники в легионы римлян.

— У них кончились камни? Так они проиграли?

— Нет, их предал один из своих. Римляне всех схватили ночью.

Узел сжался в горле. Как часто валлийцы проигрывали из-за своих? Шпион предавал изнутри. Я тряхнула головой, зная, что нужно показывать стойкость. И все же я ловила себя на том, что слежу краем глаза за Ровеной и Уной, чистящими наши комнаты. Девушки следовали за мной во всех бедах. Я не имела права сомневаться в них.

Рожок загудел за стенами. Мой пульс участился. Я подбежала к окну. Ровена, Уна и Аннвин присоединились ко мне, мы смотрели на восток. Колонна дрожащих факелов шла по долине к реке.

Нет! Мы не выстоим сейчас против саксов. Наша защита напоминала местами гнилой сыр, много дыр и трещин виднелись на стенах. Воины Артагана побросали молоты и лопаты, окружили дыры в защите с копьями и луками.

Новоприбывшие шли толпой по полям. Артаган кричал с бойницы, сложив ладони у рта.

— Вниз! Опустите оружие! Это народ Свободного Кантрефа!

Я выдохнула с облегчением. Слава небесам. Ровена и Уна улыбнулись мне, нам стало чуть легче.

К моему удивлению, Аннвин вручила мне колчан стрел.

— Вот, тебе пригодится. Я охотилась ими, но у меня плохо получалось.

Она дала мне лук из березы, рукоять была в рунах кельтов. Я не знала, с какого вопроса начать. Никто еще не дарил мне такого.

— Леди Аннвин, я не могу принять такой дорогой…

Она заставила меня замолчать улыбкой.

— Думаю, тебе это нужно больше, чем мне.

Я поклонилась, потрясенная такой щедростью. Несмотря на мирную философию, Аннвин следовала традициям Старых племен, которые отправляли женщин в бой наравне с мужчинами. Я молилась, чтобы у меня хватило сил натянуть тетиву этого прекрасного лука.

Я смотрела в окно и поражалась количеству беженцев. Их могло быть тысячи! Столько людей. В Свободном Кантрефе вряд ли остались еще жители.

Одинокий всадник ехал на белой лошади во главе выживших по склону к дыре ворот. Она, наверное, была аристократкой.

Я прищурилась и узнала женщину с длинными прямыми черными волосами. Ее лиловое платье сияло шелком и камнями. Только одна женщина была такой красивой. Леди Олвен.

Артаган поспешил встретить ее. Я видела лишь, как их фигуры встретились посреди толпы беженцев, спешащих в Аранрод. Я застыла. Уна и Ровена смотрели на меня с сочувствием. Зачем я теперь Артагану? Тем более, я отказала ему, и его отец уже устроил помолвку. Мои фрейлины резко продолжили работу, притворяясь, что не заметили боль на моем лице.

Все больше людей Свободного Кантрефа заходило в Аранрод. Нам требовалось больше места, чем старый замок мог позволить. Все закоулки будут заняты к полуночи. Я спускалась по ступенькам и разглядывала стены. Артаган и Олвен точно были там. Лидеры всегда были в гуще событий. Я шла с новым колчаном и луком.

Многие из новых махали мне, выжившие из крепости Кадваллона. Половина жителей из деревни у крепости, наверное, сбежали в лес подальше от саксов. Я обняла нескольких матерей и повитух, словно мы не виделись годами. Неужели саксы все перевернули за пару дней? Мое сердце сжалось, когда я увидела, как мало взрослых добралось сюда. Путь в Аранрод был сложным. Только юные выжили.

Я услышала голос леди Олвен раньше, чем увидела ее. Она вела за собой свою белую кобылицу, другой рукой сжимала ладонь Артагана. Ее низкий чувственный голос очаровывал любого мужчину. Они с Артаганом вдруг остановились передо мной, толпа обходила нас, как камень в реке. Олвен заговорила с Блэксвордом, словно меня тут не было.

— Артаган! Ты украл жену другого мужчины? Это смело даже для тебя.

Блэксворд заерзал. Леди Олвен держала его за руку. Я смотрела на нее свысока.

— Это я его спасла, — сухо ответила я. — Чем обязаны, леди Олвен?

— Я пришла спасти вас, точнее, ваш народ. Но народа у вас нет, да? Вы теперь королева ничего, ведь все отбросили.

Мои щеки пылали, но ответа не было. Она говорила правду, хоть и резкими словами. У меня не было своего королевства теперь. Королева без страны. Чуть лучше попрошайки. Артаган снял руку Олвен со своего запястья, помрачнев.

— Бранвен сделала для людей Свободного Кантрефа больше, чем кто-либо. Она заботится о каждом жителе как мать, не ради выгоды, а от доброты сердца. Люди любят ее.

Олвен поджала губы. Я взглянула на Артагана, не зная, что сказать. Эта строгость поставила Олвен на место. Он кивнул нам и сказал:

— Простите, леди Олвен, но мне нужно отстраивать крепость. Королева Бранвен тут во главе. Если вы пришли одолжить помощь в защите, обсудите это с ней.

Он ушел, хотя оглянулся на мой лук с любопытством. Олвен скривилась, проводя Артагана взглядом. Она выпятила грудь, окинула меня взглядом, словно оценивала лошадь.

— Я привела сюда как можно больше выживших. Остальное на вас, леди Бранвен.

— Благодарю, — тепло ответила я. — Уверена, мы найдем для вас полезное задание.

— Я справлюсь сама, спасибо.

Она развернулась, собираясь уходить, но замерла, словно что-то вспомнила.

— Ты отвернула его голову, Бранвен. И все. Думаешь, ты первая? Он вернется рано или поздно. Так всегда. Всегда.

Олвен прошла мимо меня, задев плечом. Мои ногти впились в ладони, оставляя следы. Мне вдруг захотелось опробовать на ней лук. Но не хотелось тратить на нее стрелу.

Я ушла в крепость и гладила большим пальцем лук. Аннвин была почти одного роста со мной, потому что, когда я натянула тетиву, она оказалась у моей челюсти. Словно лук был создан для меня. Кожу покалывало тысячей иголок, я думала, что сказала бы мама, увидев меня сейчас. Меня с луком в крепости Старых племен. Меня не учили, у меня не было опыта боя, но я надеялась, что выпущу пару стрел, когда нужно. Я узнаю, если придут саксы.

Мужчины и женщины кивали мне, пока я шла по крепости. Воины Артагана вонзали в землю деревянные пики с острыми углами наверху. Блэксворд сам затачивал их мечом. Каждое острие было опасным. Ряд острых бревен не остановит врагов, но хотя бы замедлит.

Все работали в свете костров и факелов. Кинан и Эмрюс резали дерево, Ровена и Уна копали овраги, Ахерн и Падрэг помогали укреплять камнями стены. Я помогала настоятелю и брату, они отстраивали стены по камню. Падрэг не открывался от работы.

— Я думал, леди не занимаются низким трудом, — сказал он.

— Тогда я не леди.

Мы поднимали камни выше обвалившихся стен. Лысеющий священник все еще дулся на меня, хмурился. Кто мог винить его? Я вела себя ужасно в последнее время, но Падрэг и Ахерн остались со мной. Падрэг остановился и отряхнул руки. Он посмотрел мне в глаза впервые за несколько дней. Мы с Ахерном замерли, а настоятель вздохнул.

— Ты выросла прекрасной умной женщиной, Бранвен, — начал Падрэг. — Ты слушалась сердца, когда многие опустили бы руки, и ты стала лидером нашего народа, не только Дифеда или Южного Уэльса, или Свободного Кантрефа, но и всего Уэльса. Я горжусь называть тебя своей ученицей. Ты ближе всех к дочери для такого старика, как я. Я могу быть вредным, обидчивым, грешным, но, Бранвен, девочка моя,… я не шпион.

Я опустила голову, от его слов выступили слезы. Я была в бегах так долго, что видела убийц и предателей всюду. Даже среди своей свиты и родственников. Я позволила страхам ослепить меня. Я опустила руки на плечи Падрэга и Ахерна.

— В чистилище похолодает раньше, чем я перестану верить вам и любить вас.

Падрэг поднял мой подбородок кончиками пальцев, как часто делал, когда я была ребенком. Ахерн улыбнулся мне, он был тронут. Мой страж вдруг побледнел, глядя на горизонт вдали.

— Миледи, смотрите! Беженцы… привели их к нам.

Сотни пылающих факелов заполняли лес вокруг замка. В темноте стало слышно, как ножи били по щитам. Я прижала ладони к горлу, дышать не получалось. Пришли саксы.

13

Боевые барабаны саксов гремели в ночи. Дым от их факелов заполнил вечерний воздух. Земля дрожала от марширующих ног. Ахерн и Падрэг переглянулись, огонь тысяч факелов саксов отражался в их глазах. Они смотрели на меня так, словно наступил конец света. Может, так и было.

— Все в замок! — закричала я, схватив их за плечи. — Живо!

Они скованно кивнули, принялись помогать беженцам пройти в открытые врата. Падрэг и Ахерн пришли в себя, занявшись делом. Мои ладони дрожали на луке. Черные силуэты копейщиков саксов окружали крепость в сотне шагов от нас.

Я всеми силами не давала себе убежать от приближающейся опасности. Я напоминала себе, что должна двигаться, сосредоточиться. Я расхаживала вдоль стены ровными шагами. Если я остановлюсь, обвалюсь, как эти старые стены.

Беженцы загоняли скот в ворота. Дети кричали на руках матерей. Паника проявлялась на лицах всех женщин и мужчин в крепости.

Артаган и его люди встали в защитный ряд у восточной стены, укрепления были в лучшем случае выше пояса местами. Я схватила Артагана за плечо, его крепкие мышцы успокаивали меня. Я сглотнула не сразу, во рту пересохло.

— Блэксворд, сколько там саксов?

— Тысяча или две. Может, больше, если прибыли и Лис, и Волк.

— Нас почти столько же.

— В основном женщины и дети. С трудом наберется три или четыре сотни для боя.

— Многие женщины могут сражаться.

Он кивнул и посмотрел на мой лук. Он должен был знать, что лук принадлежал его матери, но молчал. Он не все рассказал мне? Или Артаган просто привыкал видеть меня с оружием?

Несмотря на угрозу, он выдавил улыбку. Его энтузиазм придал мне смелости. Конечно, люди любили его.

— Есть нечто, похожее на план, миледи?

— Пусть воины будут там, где стены слабее всего, — начала я, вспоминая карту. — Восток и север особенно уязвимы.

— А южные и западные стены? Они высокие, но защита нужна и там.

— У нас много людей и камней. Они защитят те стены не хуже медведиц. Пусть саксы увидят, как хорошо бьются матери Свободного Кантрефа, когда их дети в опасности.

Артаган вскинул брови, впечатленный. К сожалению, я уже видела огреху в плане. В северной и восточной стене оставались дыры.

— А еще есть двое сломанных ворот. Саксы пойдут туда.

— С этим я справлюсь. Медведицы на тебе.

Он улыбнулся, выхватывая длинный меч. Беспечный, как дитя, он был спокойным, словно шел танцевать. Я хотела, чтобы он как-нибудь рассказал мне, как это делает. Если мы переживем эту ночь. Я коснулась его руки в последний раз. Я хотела сказать многое, но голос подвел меня.

— Блэксворд… Артаган… береги себя.

Он подмигнул в ответ. Я побежала во внутренний двор, забралась по разбитой колонне, чтобы возвышаться над толпой. Я оглянулась на Артагана в толпе. Он направлял воинов, некоторые телегами закрывали проемы ворот. Неплохо, Блэксворд. Но сколько продержатся такие баррикады? Если нас одолеют сегодня, никто не узнает, что с нами случилось. И Свободному Кантрефу придет конец.

Я подняла руки над головой, жители узнали меня и замерли. Матери утихомирили детей, попросили малышей молчать. Я кашлянула, стараясь не кричать, но звучать сильно. Если я буду звучать испуганно, говорить пустыми словами, это только посеет отчаяние. Людям нужен был голос королевы.

— Услышь меня, свободный народ! Саксы пришли убить наших детей, наших мужчин и сделать рабами наших женщин. Их много, а нас мало. У них есть сталь, а у нас камни. Но у нас есть то, чего у них нет. Наша сила не в количестве, не в высоте стен. Нет.

Я вдохнула, весь замок молчал. Мужчины стояли вдоль стен, дети выглядывали из пыльных конюшен и смотрели на меня. Синие глаза Артагана нашли меня в море людей, его взгляд придал мне сил. Я продолжила.

— Мы боремся, чтобы защитить любимых! Как загнанная медведица защищает детей, так и мы должны бороться с саксами зубами и ногтями. Мы не варвары. Мы боремся не для грабежа и пленников, не по приказу короля. Мы боремся за наших детей, за матерей, за друзей и любимых. Мы боремся за любовь, и это делает нас сильными!

Толпа вопила, и по моей коже бежали мурашки. Я выдохлась, разум опустел. У меня не осталось слов, но все смотрели на меня. Артаган улыбался, на миг показалось, что здесь только мы с ним. И я вдруг нашла слова, мой голос снова стал громким.

— Вы позволите саксам прийти и украсть ваших детей?

Толпа хором ответила:

— Нет!

— Вы позволите им насиловать ваших женщин?

— Нет!

— Вы будете стоять в стороне, пока они убивают мужчин?

— Нет!

— Так пусть вас услышат, братья и сестры! Пусть слышат голоса тысячи валлийцев в стенах Аранрода, ведь они все еще свободны!

Оглушительный рев толпы сотряс замок. Даже саксы в конце их армии должны были слышать. Мужчины били древками копий по земле, женщины топали ногами. Шум стал громче, люди у стен брались за любое попавшееся оружие. Камни, вилы, копья и луки поднимались в защиту. Артаган кивнул мне с одобрением.

Я повела женщин по лестницам вдоль самых высоких стен. Они тащили камни, большая часть была обломками замка. Ровена и Уна заняли места, даже леди Олвен присоединилась к нам. Я надеялась, что ее копье такое же острое, как и язык. Только одна фигура осталась во дворе с детьми. Я обернулась и увидела спокойную леди Аннвин. Она подняла руку раньше, чем я задала вопрос.

— Я не верю в жестокость, юная, — сказала она. — Мир — моя путеводная звезда.

— Но саксы…

— Я приготовлю лекарства и бинты. Думаю, это нам скоро потребуется.

Я кивнула и оставила ее. Нам потребуются ее навыки целителя. Может, мне стоило делать так же, но с луком в руке и двумя тысячами саксов снаружи я знала, что мое место на стене. Дорогие мне люди были там, и я должна быть с ними.

Ахерн и Падрэг охраняли северную стену с воинами Артагана, и я присоединилась к ним. Это место казалось неплохим для последнего боя. Я подняла лук, желая не в первый раз, чтобы у меня был шанс потренироваться. Придется считать стрелы сегодня.

Брат был с копьем и щитом, а Падрэг сделал дубинку из трости. Я почти улыбнулась при виде монаха, играющего роль воина, но его мрачный тон прогнал мое веселье.

— Многие монастыри пали усилиями саксов за годы, — отметил Падрэг. — они не любят долгие осады. Они обрушатся на нас всей силой.

Саксы били по щитам ножами и топорами. От оглушительного грохота я скривилась. Их железные шлемы и длинные ножи сияли в свете факелов, виднелись знамена из шкур зверей. Лисий хвост и шкура волка. Моя рука дрожала на тетиве. Седрик и Беовульф были где-то там. Они хотели схватить меня на королевской дороге и в форте Дин. Сегодня они собирались исправить свои ошибки.

Словно в ответ ревущим саксам за нашими защитами, Артаган начал скандировать то, что подхватили его люди. Древние строки покалывали мои уши, это тоже были слова любимого поэта Артагана, барда Тализина. Я плохо помнила историю поэзии, но, если правильно вспоминала, это было во время древнего конфликта, известного как Битва деревьев, когда люди Старого племени магией и мечами сокрушали врагов. Мурашки бежали по моей коже, а люди Артагана повторяли мантру:

— Зови страхом и мечом,

Зови луком и копьем,

Зови сталью, зови арфой,

И для всех вокруг щитом!

Саксы притихли на миг, они не понимали слова, но осознавали, что это заклинание. Я улыбнулась. Только Блэксворд придумал бы использовать поэзию как оружие против врага.

Голоса наших воинов угасали, Артаган пропал из виду, шел среди людей, поддерживая их своим присутствием. Его воины продолжали укреплять позиции, сносить камни и доски для барьеров. Они рыли ямы рядом с телегами, закрывающими врата. Они должны были выдержать.

Саксы снова застучали топорами по щитам. Шум достиг пика и оборвался. Я не знала, что это значит, но точно ничего хорошего.

Два воина на конях остановились между саксами и нашими стенами. Они были широкоплечими и бородатыми, длинные плащи развевались за ними. Никто не сомневался в том, кто они. Варвары выли за спинами командиров. Лис и Волк подняли пику с чем-то круглым на конце. Я щурилась и шепнула Падрэгу.

— Что там?

— Не что, а что, — он нахмурился. — Это голова короля Кадваллона.

Я не могла дышать. Лунный свет появился из-за туч и озарил голову бывшего короля Свободного Кантрефа. Я отвела взгляд, но не могла прогнать изображение его пустого взгляда и вывалившегося языка. Они могли обменяться с нами на Кадваллона. Могли устроить переговоры, попросить меня вместо него. Я пошла бы, чтобы спасти хорошего человека, приютившего меня. Голова Кадваллона на пике означала одно: саксы собирались расправиться с нами без колебаний. Переговоров не будет.

Я не видела Артагана в толпе, но знала, что он с восточной стороны. Остановила бы его сейчас моя ладонь на его плече? Если Блэксворд не был в ярости до этого, то теперь точно хотел искупать меч в крови саксов. Риа, Гвен, их дети, а теперь и его отец. За пару дней саксы убили почти всю семью Артагана. Они пришли не просто грабить, а стереть нас.

Ужасающий боевой клич пронзил воздух, саксы бросились вперед. Сотни приближались к Аранроду со всех сторон, кольцо факелов сжималось вокруг наших стен, словно огненная змея. Больше половины сосредоточилось на местах, где защита была ниже. Голос Артагана разносился по крепости, как голос невидимого архангела.

— Лучники! Готовьтесь!

Несколько сотен воинов в зеленом бросили копья и топоры и подняли луки по приказу Артагана. Даже охотницы и матери, что были с луками, прицелились. Я натянула тетиву изо всех сил. Длинный лук был известным оружием Свободного Кантрефа. Хватит ли этого против холодной стали саксов сегодня? Пусть господь направляет наши стрелы.

Саксы придвинулись ближе. Звон брони и вонь их немытых тел заставили меня поморщиться. Что ждал Артаган? Они вот-вот доберутся до нас! Голос Артагана разлетелся над толпой:

— Лучники, вперед!

Зашипели сотни стрел, полетевших во тьму. Я стреляла вслепую, тут же заменила стрелу другой. Когда я прицелилась второй стрелой, лучники вокруг меня уже стреляли во всех саксов, каких видели. Некоторые стрелы безвредно стучали по щитам или траве. Другие попадали в цель.

Вой и крики боли окружали меня в тусклом свете луны, как стенания обреченных. Я не ожидала услышать такие звуки здесь, не в аду. Тела саксов падали у нашего холма, некоторые корчились, стрелы пронзали им грудь и конечности. Другие лежали рядами, как бревна. Я продолжала выпускать стрелы, и они летели в толпу врагов внизу. Я вытащила из колчана последнюю стрелу, руки дрожали так, что я не могла натянуть тетиву.

Саксы отвечали, бросая факелы в наши стены. Огонь пролетал над моей головой, факелы падали во двор за мной, некоторые сбивали воинов с баррикад. Женщины и дети тушили огонь ведрами, флягами и всем, что могло держать воду.

По камням стучали. Длинные шесты упали на стену рядом со мной. Мои глаза расширились. Лестницы! Я сглотнула и вложила последнюю стрелу. До этого не было важно, как я целюсь, врагов внизу было много. Почему я так легко тратила стрелы? Я растратила их ради нескольких попаданий. Смаргивая пот с глаз, я подняла лук. Я не должна промазать. Не должна.

Сакс появился над камнями, его грязная светлая борода была в поте и слюне. С топором и щитом в руках он прыгнул ко мне. Я выпустила стрелу в его сердце.