Между ненавистью и любовью

9

— А вы, оказывается, сильная женщина! — воскликнул Пол, догнав ее на улице. В его голосе Джоанна уловила удивление и восхищение. — Способны показать зубки!

— Да, когда к этому вынуждают обстоятельства.

Она нащупала в сумочке ключи от машины, поймав себя на том, что не может сдержать дрожь в руках.

— Мне следовало бы сразу это понять, — продолжал Пол. — Еще в первую нашу встречу, когда вы объезжали лошадь. Жаль, что вы лишились возможности ездить на ней.

— У вас уникальная память на детали, — с легкой улыбкой отметила Джоанна. — Извините, что я прервала наш ужин. Он был просто великолепен.

— Но почему бы нам не продолжить его? — оживился Пол. — Все равно вы сказали мужу, что я пригласил вас на кофе!

Он пытливо заглянул ей в глаза, и Джоанна смущенно промямлила:

— Но я сказала это просто так, не всерьез…

— Зато я говорю вполне серьезно, — настаивал Пол. — Неужели вы допустите, чтобы ваш муж подумал, будто вы готовы покорно исполнять его приказы? И после такой возмутительной сцены послушно поедете домой?

Джоанна едва не вспылила, что Пола не должна беспокоить ее семейная жизнь. В следующий миг из-за угла на Хай-стрит вылетела машина и, скрипнув тормозами, замерла возле бара. Из нее выбралась Синтия и, цокая каблучками по мостовой, направилась к входной двери.

У Джоанны перехватило дыхание: ей показалось, что она проглотила камень и он застрял в желудке. Мысль о том, что события развиваются именно так, как она и предполагала, нисколько ее не утешала.

Она взглянула на Пола Гордона и невозмутимо ответила:

— Нет, я не собираюсь так поступать! С радостью заеду к вам на чашечку кофе. Поезжайте вперед, я последую на автомобиле за вами. Договорились?

— К вашему приезду я успею все приготовить! — пообещал Пол и побежал к машине.

У Джоанны вдруг разболелась голова и возникло желание поехать домой, выпить таблетку аспирина и завалиться спать. Она понимала, что ей не поможет ни кофе, ни общество Пола Гордона, но злость на Гейбриела и жажда мщения взяли верх над рассудком.

Коттедж привратника сверкал огнями, словно рождественская елка, когда подъехала Джоанна. Яркое освещение устраивало ее больше, чем интимный полумрак бара. Едва она вышла из автомобиля, как дверь домика распахнулась и на пороге возник Пол.

— А я уж было подумал, что вы не приедете!

Джоанна отметила его проницательность: ведь она действительно колебалась, не менее десяти минут простояв на парковочной площадке на Хай-стрит, прежде чем решила закончить вечер в его компании.

— Я держу слово, — непринужденно промолвила она, мысленно обозвав себя законченной идиоткой и упрямой ослицей.

Пол помог ей снять пальто и провел в комнату, не слишком просторную, но прекрасно отделанную и обставленную хозяевами: обитые темно-зеленым ситцем диван и кресла, а также ворсистый ковер нежно-зеленых тонов располагали к приятному отдыху.

Джоанна окинула интерьер оценивающим взглядом.

— Здесь довольно уютно! А где вы работаете над романом?

Пол смутился.

— Я еще не распаковал машинку.

Джоанна удивленно вскинула брови: ей казалось, что работа над книгой идет полным ходом.

— Разве издатели не оговорили в договоре жесткие сроки?

— Договора пока тоже нет, — развел руками Пол. — Ведь я начинающий литератор.

— Опыт придет со временем, — успокоила его Джоанна. — А с ним и известность.

По довольной улыбке она догадалась, что именно это Пол и хотел услышать. Будущая знаменитость исчезла ненадолго в кухне и вернулась с подносом, заставленным керамическими чашками, кофейником и кувшинчиком для сливок.

Кофе оказался прекрасным, о чем Джоанна и сказала Полу. Он моментально начал разглагольствовать об искусстве выбора и обжаривания кофейных зерен, не давая гостье рта раскрыть и все сильнее утверждая ее во мнении, что самолюбование — неотъемлемая черта характера всех начинающих литераторов. Раздражение Джоанны усилилось, когда Пол принес кожаный пуфик и устроился на нем у ее ног, с улыбкой заявив:

— Так значительно лучше!

— Смотря для кого, — пробормотала она, прикидывая, когда лучше уйти.

Она бы с удовольствием сделала это немедленно, но кофе был слишком горячим, чтобы выпить его залпом. Ее взгляд случайно упал на картину над камином.

— Это рисовала Сильвия?

— Возможно. Я не увлекаюсь мазней.

Именно так отозвалась Синтия о живописи Сильвии!

— По-моему, подобные выражения не уместны, когда речь заходит о работах известной художницы, — сухо заметила Джоанна.

— Я не хотел вас обидеть, просто мне лучше знакомы картины, выставляемые в галерее Хейварда: я регулярно посещаю тематические выставки, устраиваемые там. Но не пора ли нам перейти от искусства к беседе личного свойства? Расскажите мне о себе, Джоанна!

— Это вряд ли будет вам интересно.

— Я так не думаю, — возразил Пол. — Вы мне чрезвычайно интересны.

— Не знаю, чем я возбудила ваш интерес, — пожала плечами Джоанна и едва не поперхнулась кофе.

— Возможно, я проницательнее других мужчин. Например, я уверен, что ваше замужество зашло в тупик.

— Я так не считаю. — Джоанна поставила чашку на столик. — Замечательный кофе, Пол, спасибо, однако мне пора. Не провожайте меня, я найду дорогу.

Джоанна попыталась встать, но он удержал ее, положив руку ей на колено.

— Не притворяйся дурочкой, милочка! — перешел Пол на фамильярный тон. — Мы оба прекрасно понимаем, зачем ты сюда приехала. Я раскусил тебя с первого же взгляда, и выходка твоего мужа, уподобившегося собаке на сене, не обманула меня. Он пренебрегает тобой, а ты заслуживаешь лучшего обращения, моя прелесть.

— Может быть, вы позволите мне встать? — холодно спросила Джоанна.

— Какое единство взглядов! — рассмеялся Пол. — Я только что сам хотел предложить тебе это!

Он погладил ее по бедру и, когда Джоанна попыталась его ударить, поймал ее руку и ухмыльнулся:

— Строишь из себя недотрогу? Брось ломаться! Я знаю правила игры и не стану распускать язык. Расслабься и получай наслаждение.

— Но только не с тобой, — прошипела Джоанна и резко ударила его ногой в голень.

Пол охнул от резкой боли. Воспользовавшись моментом, Джоанна вскочила с кресла, оттолкнула Пола и побежала к выходу. Он догнал ее в коридоре и, развернув лицом к себе, прохрипел:

— Какая муха тебя укусила? Ты понимала, зачем едешь ко мне, напрашивалась на это с нашей первой встречи!

От его былой любезности не осталось и следа.

— Черта с два я напрашивалась на подобное обращение! — воскликнула Джоанна, пытаясь высвободиться.

Пол засопел и, прижав ее к груди, полез целоваться.

В этот момент раздался громкий стук в дверь, и голос Чарлза Осборна поинтересовался:

— Ты здесь, Джоанна? С тобой все в порядке, моя дорогая?

Грязно выругавшись, Пол Гордон отпустил свою жертву.

Схватив с вешалки пальто, Джоанна рванулась к двери и, распахнув ее, воскликнула дрожащим голосом:

— Как вы тут очутились, Чарлз?!

— Увидел твою машину и решил зайти. — Чарлз переступил порог. — Добрый вечер, — кивнул он Полу и вновь обратился к Джоанне: — Сильвия приглашает тебя на рюмочку домашней наливки.

— Очень мило с ее стороны, — все еще дрожа от пережитого ужаса, пробормотала Джоанна. — Но я как раз собиралась ехать домой. Загляну к вам в другой раз! До свидания, мистер Гордон! — кивнула она покрасневшему как рак Полу.

Когда они вышли на улицу, захлопнув за собой дверь, Чарлз заметил:

— Чудной парень. Не внушает он мне доверия, сам не пойму почему!

— Не забивайте себе этим голову, — посоветовала Джоанна, — он этого не стоит. Послушайте, Чарлз! Признайтесь, это Гейбриел позвонил вам из винного погребка и попросил вас заглянуть сюда?

— С чего это ты решила? — смутился Чарлз. — Я проезжал мимо и подумал, что ты, возможно, захочешь выпить с нами на сон грядущий, вот и все.

— Актер из вас никудышный! — улыбнулась Джоанна. — Вы неисправимый лжец, но я вас прощаю. Передайте привет Сильвии, я ей позвоню.

— Ты доберешься сама до Уэстроу? — обеспокоенно спросил Чарлз, заметив, что она дрожит как осиновый лист и едва держится на ногах.

— Разумеется! Не волнуйтесь!

Вернувшись домой, Джоанна прошла прямо к себе, приняла горячую ванну, тщательно вымылась, желая очиститься от прикосновений Пола Гордона, накинула на плечи темно-зеленой махровый халат. Еще влажные волосы, которые Джоанна на скорую руку вытерла полотенцем, слегка завились и ниспадали на плечи. Ее щеки разрумянились, а глаза горели неестественно ярко. Она сунула босые ноги в расшитые бисером зеленые домашние тапочки и удобно устроилась в кресле у камина.

Ее тянуло лечь в постель и уснуть, но она хотела дождаться Гейбриела, твердо решив высказать ему все, что накипело на сердце. Так жить дальше нельзя, она созрела для того, чтобы выкрикнуть мужу в лицо самые обидные слова, давая волю переполняющим ее гневу; подавленности и неудовлетворенности. И, если бы он не вернулся этой ночью, Джоанна просидела бы в кресле до утра не сомкнув глаз.

Но бодрствовать до рассвета ей не пришлось: не прошло и часа, как приехал Гейбриел. Джоанна отложила книгу, которую пыталась читать, чтобы не задремать, и встала, ощущая дрожь в коленях. Впервые ей в голову закралась жуткая мысль: а что, если он заявился вместе с Синтией?!

Джоанна прислушалась: напряженную тишину нарушали шаги только одного человека. Гейбриел поднялся по лестнице и прошел к себе. Собравшись с духом, Джоанна последовала за ним и, повернув дверную ручку, без стука вошла в спальню мужа.

Комната была пуста, из ванной доносился звук льющейся воды. Пиджак и джемпер Гейбриела валялись на кровати.

Взгляд Джоанны упал на золотые запонки, лежащие на туалетном столике, — ее свадебный подарок. Она нежно дотронулась до них, приятно удивленная тем, что Гейбриел их носит. Ей казалось, что он давно избавился от ее подарка заодно с малоприятными воспоминаниями о браке.

— Добро пожаловать! — раздался его голос у нее за спиной.

Джоанна вздрогнула и обернулась: Гейбриел стоял в дверях ванной с полотенцем, переброшенным через голое плечо, и внимательно смотрел на нее.

— Подозреваю, ты пришла выяснять отношения, — продолжал он. — Что ж, я готов к бою.

— Приятно слышать, что ты находишь это забавным!

— Ошибаешься, дорогая, я нахожу это печальным. — Уперев руки в бока, он выдержал паузу и спросил: — На тебе новые доспехи? Не помню этого халата.

— Я ношу его уже третий год!

— Что ж, будем считать, что я пропустил первый выпад! — трагически вздохнул он. — Но ты ведь пришла не демонстрировать свои наряды, насколько я понимаю.

— Я хотела спросить, зачем ты послал Чарлза в коттедж к Полу.

— Мне показалось, что ты будешь рада лишний раз с ним увидеться. Значит, я ошибся?

— Да, и серьезно, — подтвердила она, мысленно послав Гейбриелу проклятие: его хладнокровие только распаляло ее гнев.

— Тогда прошу прощения. Видишь ли, мне показалось, что ты не собиралась ехать к Полу, а хотела позлить меня. Вот я и подумал, что тебе может понадобиться помощь, если события примут нежелательный оборот. Надеюсь, я не разрушил вашу трогательную дружбу, — с ухмылкой добавил он.

— Не волнуйся, у меня много знакомых, и Пол лишь один из них. А впредь прошу не вмешиваться в мои личные дела!

— В таком случае советую быть разборчивее в знакомствах. Гордон, как мне кажется, не стоит твоего внимания!

— Как ты смеешь давать мне советы?! — вспыхнула Джоанна. — Лучше позаботься о собственном выборе подруг!

— Я не рассчитывал, что ты одобришь мой вкус, — пожал плечами Гейбриел. — Но поверь, в ней я обрел все, что мне нужно от женщины.

Боль пронзила сердце Джоанны, такие слова она не могла оставить без отмщения.

— Вынуждена констатировать, дорогой, что ты стал на удивление неразборчив и всеяден. Это меня огорчает. — Она удачно скопировала его насмешливую интонацию.

— Послушать тебя, так я всегда был таким, Джоанна! — криво усмехнулся он, швырнув полотенце на стул. — Довольно об этом! Давай прекратим нелепый разговор.

— Я еще не закончила. Не ты ли говорил, что я имею полное право решать, как мне жить и с кем дружить?

— Вижу, Пол Гордон пленил твое сердце, — саркастически заметил Гейбриел.

— Представь себе, да! — крикнула она. — Он мне симпатичен. Ты доволен?

— Должен напомнить тебе, дорогая, что мы пока муж и жена! — с постным лицом процедил Гейбриел. — Я не хочу, чтобы ты попала в беду. Довольно с тебя страданий!

Джоанна от удивления раскрыла рот. Какая трогательная забота после всего того, что было между нами! Да как у него язык повернулся заявить такое? Не он ли оскорблял и унижал меня своим равнодушием? Открыто говорил, что наше супружество — ловушка, из которой он страстно мечтает выбраться? А как забыть два мучительных года разлуки, в течение которых он ни разу мне не позвонил? Не говоря уже о позоре, на который он меня обрек, предпочтя Синтию?

Глубоко вздохнув, она отчеканила:

— Я даже затрудняюсь точно сказать, что мне больше претит: твое высокомерие или двуличие!

Он дернулся, словно от удара, но ответил бесстрастно:

— Пусть тебя это не беспокоит, Джоанна! Вчера я разговаривал с Генри Фортескью, и мы выработали компромиссное решение нашей проблемы.

Джоанна насторожилась.

— Какое же?

— Я выразил готовность выплачивать тебе содержание, оговоренное в завещании моего отца. Помимо этого я выдам тебе дополнительную сумму, достаточную, чтобы жить безбедно. Все это будет осуществлено, как только ты дашь согласие. — Он помолчал и добавил: — Боюсь, что коттедж «Три клена» я пока не смогу тебе отдать.

— Естественно, — прошептала она, потеряв голос.

— Фортескью в ближайшее время подготовит все необходимые документы, — продолжал Гейбриел. — Как только они будут подписаны тобой, ты станешь свободной женщиной.

— А как же наш развод? — выдохнула Джоанна.

Гейбриел недобро сверкнул глазами.

— Генри займется этим вопросом позже. Ты довольна?

— Ты весьма великодушен.

— Я действую исключительно из стремления поскорее разрубить этот узел!

— Весьма тебе признательна. Надеюсь, мы расстанемся друзьями.

— И кто же из нас лицемер? — прищурился Гейбриел. — Отношения между нами трудно назвать дружескими.

— Ты сердишься? — вскинула брови Джоанна. — Но почему? Ведь каждый из нас получил то, что хотел.

— Гнев — единственное чувство, которое я могу выразить словами в эту минуту, — хрипло ответил Гейбриел. — Все остальные эмоции, обуревающие меня, лучше не тревожить. Иначе они вырвутся из-под контроля.

У Джоанны перехватило дыхание: ей показалось, что обрушились стены и потолок спальни. Гейбриел не сделал ни шагу, но странным образом приблизился настолько, что ей захотелось протянуть руку и коснуться его плеча. Ноздри ее непроизвольно зашевелились, жадно втягивая знакомый аромат его кожи, груди под бархатом халата набухли, а соски затвердели. Ноги Джоанны подкашивались, и где-то в сокровенном ларце ее женского естества вспыхнуло всепоглощающее пламя, быстро разгорающееся под взглядом золотистых глаз Гейбриела.

Он гипнотизировал ее взглядом, словно дикая кошка, готовая подмять под себя жертву.

Джоанна могла бы повернуться к нему спиной и убежать, но ее остановила проснувшаяся страсть. Инстинкт подсказывал ей, что и Гейбриела в данный момент снедает вожделение.

Низким голосом она попросила:

— Расскажи мне о своих эмоциях!

— Они могут тебе не понравиться.

— Рискни, — настаивала Джоанна.

— Позволь мне сперва спросить, как, по-твоему, надлежит расценивать любопытство? Это обычная человеческая слабость или смертный грех? — Его глаза лукаво блеснули. — Мне чертовски интересно, надето ли что-нибудь под этим зеленым халатом.

— Ровным счетом ничего!

— Ага! — воскликнул он. — А теперь скажи, сколько потребуется времени, чтобы расстегнуть эти миленькие пуговички?

— Понятия не имею! — сказала она, расстегивая верхнюю пуговицу. — Ты хочешь проверить это с помощью секундомера?

— Нет, но мне интересно, насколько ты проворна! — едва не расхохотался Гейбриел.

Джоанна не стала спешить, и с удовлетворением наблюдала, как с каждой следующей расстегнутой пуговицей густеет румянец на смуглых скулах мужа.

Когда халат распахнулся, Гейбриел не сдержал судорожного вздоха. Впервые Джоанна обнажалась перед ним, и от этого захватывающего действа все поплыло у него перед глазами. Сбросив халат, она застыла в оцепенении.

Гейбриел шагнул к ней и, упав на колени, впился губами в повлажневший нежный низ ее живота. Джоанна застонала.

— О Боже! — глухо воскликнул он. — Знаешь ли ты, как ты прекрасна?!

Он взял ее за руки и потянул к себе, приглашая опуститься на колени. Она не сопротивлялась, и мгновение спустя с жадностью отвечала на его жаркий поцелуй. Руки Гейбриела тем временем ласкали ее спину и ягодицы, наполняя тело сладостным томлением. Он сжал ладонями груди Джоанны и принялся целовать соски, дразня языком розовые бугорки так умело, что она сладострастно застонала и даже не поняла, как очутилась на кровати.

Гейбриел сорвал с себя брюки и собрался обнажиться совсем, когда Джоанна пролепетала:

— Не надо! Я сама.

Он лег рядом и позволил себя раздеть, наблюдая за действиями Джоанны затуманенными страстью глазами. Заметив, как расширились ее зрачки при виде мужской мощи, не стесненной более одеждой, Гейбриел пробормотал:

— Следовало предупредить тебя, что меня обуревает желание, действительно считающееся смертным грехом…

— Я уже догадалась, — прошептала Джоанна, восхищенно поглаживая напрягшуюся плоть.

Он громко втянул в себя воздух и вздрогнул всем телом.

— Я сделала тебе больно? — испугалась Джоанна.

— Напротив, — нежно заверил он. — Ты умница и все делаешь верно.

В подтверждение своих слов Гейбриел страстно поцеловал ее и снова стал ласкать грудь, доводя Джоанну до умопомрачения. Она едва не задохнулась, когда рука Гейбриела, скользнув к низу ее живота, нащупала чувствительный бугорок и принялась ритмично его массировать. Не узнавая собственного голоса, Джоанна закричала:

— Да, вот так! Еще, еще! Умоляю! Пожалуйста!

Ее голова заметалась по подушке, дыхание участилось, пальцы вцепились в плечи мужа, и она с мольбой закричала:

— Гейбриел! О Боже, Гейбриел…

— Потерпи немного, дорогая! — прохрипел он. — Сейчас, сейчас…

Все ее чувства утонули в пронзительном и всепоглощающем наслаждении. Прежде чем волна блаженства повергла ее в забытье, Джоанна почувствовала, что рыдает от счастья.

Она очнулась бодрой и обновленной. Так хорошо Джоанне никогда еще не было. Мир стал радостным и гармоничным.

Гейбриел сидел возле нее, уронив голову на колено, и тяжело дышал. Она коснулась кончиками пальцев его спины, но он резко распрямился, словно ему в кожу впились когти дикого зверя.

— Дорогой, — робко пролепетала Джоанна, — я…

— Продолжай.

— Я не знала, что это настолько прекрасно!

— Неужели? — улыбнулся он. — Значит, я плохой наставник и не уделял должного внимания твоему сексуальному воспитанию. Но ты оказалась способной ученицей!

Он взял ее руку и поцеловал в ладонь. По спине Джоанны пробежала дрожь.

— О чем ты говоришь?

— Об ускоренном курсе начальной половой грамотности для молодых жен. Ты только что убедилась, насколько он тебе необходим.

— Так вот что это было? — еще не совсем понимая, к чему он клонит, наморщила лоб Джоанна. — Ты просто решил преподать мне урок? И не более?

— Надеюсь, ты не разочарована.

— Мне показалось… — она откашлялась, — что мы собирались его продолжить.

— Вряд ли это разумно при нынешних обстоятельствах, — сверкнул глазами Гейбриел. — Сегодня я, к сожалению, не имею под рукой средств, необходимых для безопасного секса.

Джоанна сдавленно рассмеялась.

— Ты выражаешься чересчур заумно! Как врач, проводящий опасный эксперимент над пациенткой.

— Я рад, что он завершился успехом.

— В самом деле?

— Естественно! — осклабился Гейбриел. — Не мог же я расстаться с тобой, так и не узнав, как можно разбудить в тебе страсть.

— Да, твоя гордыня не могла с этим смириться, — кивнула Джоанна. — По-моему, это основной твой грех, победивший даже вожделение.

— А его, как мне кажется, вскоре одолеет леность. — Гейбриел зевнул. — Ты останешься здесь или пойдешь спать в свою комнату?

— Предпочитаю спать в своей кровати, — холодно ответила Джоанна.

Встав, она подняла с полу зеленый халат, ощущая на себе насмешливый взгляд мужа, и, накинув мягкую ткань на плечи, направилась к двери, на ходу затягивая пояс. Гейбриел даже не окликнул ее, на что она надеялась до последнего момента. Очутившись в коридоре, Джоанна с горечью подумала, что порой только гордость остается опорой и утешением для человека, утратившего все мечты и надежды.

Понурившись, она быстро пошла по коридору к двери своей спальни, но внезапно какой-то странный звук привлек ее внимание. Джоанна вздрогнула и обернулась.

На верхней ступеньке лестницы стояла Синтия. Ее глаза сузились, на губах застыла змеиная улыбка.

— Так-так, моя дорогая! — прошипела мачеха. — Надеюсь, на этот раз ты не упустила своего шанса.

Джоанна ничего не ответила и повернула ручку.

Оказавшись в комнате, она прислонилась к двери и зажмурилась, чувствуя, что лишается последних сил. Прошло немало времени, прежде чем Джоанна успокоилась и взглянула в зеркало.

Увиденное потрясло ее до глубины души: на нее смотрела полуобнаженная незнакомка с растрепанными волосами, по бледному лицу которой струились слезы.