Между похотью и любовью

ГЛАВА 14

Они долго смотрели друг другу в глаза. Первой не выдержала Людка:

— Что пялишься? Да, это я. Удивляюсь как ты раньше не догадалась. Я когда увидела тебя с Валеркой, чуть не обосралась.

— Меня больше другой вопрос волнует. Зачем ты меня выпустила. Могла бы просто не приносить пару недель хлеб и воду, и всё. Нашёл бы Мишаня скелет неопознанный в погребе. Но нет, тебе захотелось адреналина. Или надеялась, что я на улице сдохну?

— Не знаю зачем. До сих пор не могу понять.

— Ну, и позволь спросить, раз уж у нас тут вечер вопросов и ответов, что я не так сделала, чем же перед тобой провинилась, что ты решилась сгноить меня?

— Да потому, что я ненавидела тебя. Ненавидела твою красоту, твою самоуверенность, твою силу. Что такого, кроме смазливых рожи, бог дал тебе, чтобы ты считалась высшим существом, а я какой-то швалью, которой достаются только отбросы. Но даже эти отбросы, на которые ни ты, ни твоя подружка даже смотреть не хотели, готовы были отдать всё, чтобы хоть на минутку оказаться в ваших объятиях.

— Я так понимаю, что ты сейчас о Мише говоришь?

— А о ком же ещё? Меня, что кто-то другой трахает? Другого не нашлось. В тот вечер, когда провожали Вику, он на пузе готов был ползти за вами, лишь бы вы его погладили по головке. Я стала на пути, а он меня ударил, сукой обозвал.

— Тогда все были пьяные, — попыталась возразить Рита.

— Это не оправдание. Это наоборот отягчающее. Как говорится, что у трезвого на уме, то у пьяного на языке. И это стало последней каплей. Ты тогда себе смертный приговор подписала, а Вике повезло, что она уехала.

— И как же тебе удалось всё провернуть так, чтобы за всё это время никто ничего не заподозрил?

— Упаковка клофелина сделал своё грязное дело.

— В мою бутылку насыпала таблеток?

— Да.

— Говорила же я Вике, что не нужно тебе давать ключ от моей квартиры. А как же ты доволокла меня сюда?

— На Мишкином «бобике». Он ничего не знал, спал после перепоя как мёртвый. И не узнал бы ничего… И ты бы ничего не узнала. Проклинаю себя, что сделала одну ошибку. Самую дурацкую ошибку.

— То, что стащила мои любимые духи?

— Да, — крикнула Людка, и начала истерически тереть шею и щёки, словно пытаясь избавиться от этого навязчивого запаха. — Как они мне нравились. Как я завидовала, что у тебя они есть, я сдохнуть хотела только от того, что мне приходилось душиться вонючей «Красной Москвой». И ещё жалею, что тогда не стукнула тебя кирпичом по голове. Была же такая возможность.

— Захотелось посмотреть как я мучаюсь?

— Ещё как. Я неделю еле досиживала, хотелось как можно быстрей сюда примчаться, и кинуть тебе как собаке кусок хлеба. Я видела как ты ползала в грязи, слышала как кричала и умоляла выпустить. Я наслаждалась этим, а потом ты вдруг затихла, я даже испугалась, не сдохла ли. Уже и лестницу приволокла, чтобы спуститься вниз.

— Надо было спуститься. Я бы зубами тебя разгрызла на куски.

— У тебя сейчас есть такая возможность, — обречённо произнесла Людка.

— Слишком много времени прошло… Да и руки марать об тебя не хочется.

— И что же мы теперь будем делать?

— Мне всё равно, что будешь делать ты. А я…, — она не успела закончить фразу.

За дверью послышалась возня, а потом раздался стук, Рита развернулась, чтобы открыть замок, и в эту же секунду сильный удар по голове свалил её с ног. Людка отбросила в сторону табуретку, и схватив Риту за ноги, поволокла её бесчувственное тело к погребу. Отбросила в сторону коврик и открыла крышку. Снизу пахнуло сыростью и холодом.

— Вот сейчас я и закончу то, что не закончила тогда.

Она схватила кухонный нож, замахнулась…, и подняв на мгновение глаза, увидела как прямо перед ней разлетается на мелкие куски оконное стекло… Потом сильный удар в грудь и острая обжигающая боль внутри. Она выронила нож, опустилась на колени, и долго смотрела на дырку в своей новой кофточке, вокруг которой всё разрасталось и разрасталось чёрное пятно.

В разбитое окно просунулась мужская рука, и повернув защёлку, распахнула створки. Стекло хрустнуло под ногами Михаила, спрыгнувшего на пол. Он подбежал к Людке, и опустившись перед ней на колени, обхватил её голову.

— Что же ты наделала, дура…

Она попыталась что-то ответить, но вместо слов из открывшегося рта начала медленно вытекать пенящаяся кровь.

— Как так… Как так… Как так…, — повторял он, раскачиваясь из стороны в сторону, пока не почувствовал как тело Людки обмякло, и стало вдруг невыносимо тяжёлым.

Стеклянные глаза жены смотрели сквозь него, куда-то в бесконечность. Он прикоснулся рукой к её векам, затем медленно встал, и пойдя к двери, открыл её.

— Что с Ритой?! — заорал вбежавший в дом Валерка. — Где она?

— Там, — махнул в сторону погреба Миша.

Вошедший сделал несколько шагов в полумраке, и тут же отшатнулся в сторону, увидев лежащее на полу окровавленное тело Людки. Рядом лежала Рита. Он кинулся к ней, схватил её руку, пытаясь нащупать пульс, но Рита открыла глаза.

— Господи… Ты жива…, — выдохнул Валерка.

— В ушах звенит… сильно…, — едва ворочая языком произнесла она.

— Это хорошо. Это очень хорошо, — произнёс он, приподнимая голову Риты.

— А где она?

Валерка оглянулся, чтобы убедиться.

— Её уже нет.

— Ушла? — Рита попыталась встать. — Зачем вы её отпустили?

— Никуда мы её не отпускали… Она там лежит.

— Что значит «лежит»?

— Миша застрелил её…, — ответил Валерка.

— О боже! Как!? Зачем!?

— Она хотела тебя убить, — донёсся приглушённый голос Миши, — если бы я не выстрелил…

Немая сцена тянулась невыносимо долго. Они не знали, что говорить, да и нужно ли было продолжать говорить в этой ситуации, нужно уже было, что-то делать. На полу труп с огнестрелом, в теле которого пуля, выпущенная из его табельного оружия. Всё это не сулило ничего хорошего для Миши. Он сидел за столом, и безостановочно курил. Дым равномерными пластами заполнил всё пространство комнаты, почти заменив собой воздух, и от этого картина происходящего становилась ещё зловещее. Валерка и Рита, прижавшись друг к другу, сидели чуть в стороне и боялись нарушить этот ужасающий покой. И вдруг, Миша резко встал, хлопнув ладонями по столу.

— Ну всё! — решительно сказал он. — Идите на улицу, разжигайте мангал, и делайте вид, что жарите шашлыки. Я обойду соседей, попрошу какую-нибудь фигню, соль или масло, и разузнаю, слышали ли они выстрел, если слышали, то расскажу, что это мы баловались, стреляли из пневматического пистолета по бутылкам. Извинюсь. Но скорее всего врать не придётся, сегодня будний день, не должно никого быть. Но я проверю.

— А что потом? — спросил Валерка.

Миша вышел из дома, ничего не ответив.

Мангал быстро задымил, и брошенные на лист железа куски мяса, уже через пару минут начали распространять по округе шашлычный аромат. Валерка постоянно подбрасывал угли и менял сгоревшие куски мяса на новые, Рита сидела рядом на раскладном стуле, укутавшись в одеяло, и не отрывая глаз, смотрела на огонь.

— А я думала, что хуже того, что было со мной, уже не может быть, — грустно произнесла она, — а оказывается, что может.

Валерка не стал ничего отвечать. А что он мог ей сказать? И утешили бы Риту его слова? Вряд ли.

Миша вернулся через час, и остановившись чуть поодаль начал непрерывно кому-то названивать, потом подошёл к огню, погрел руки, отковырнул кусок поджаренного мяса и съел.

— А хороший был бы шашлык, — сказал он, выплюнув подгоревший кусок.

— Что соседи? — поинтересовался Валерка.

— Тут всё нормально. Большинства нет, а те кто дома, ничего не слышали.

— И что теперь?

— Будем ждать, — пространно ответил Миша.

— Чего ждать? Пока за нами приедут? — спросила Рита.

— Никто за нами не приедет, — задумчиво ответил Миша. — Не переживай.

— И долго мы тут будем сидеть и чего-то ждать?

Он посмотрел на часы:

— Думаю, ещё часа дав-три побудем здесь.

— Миша, перестать говорить загадками, — не выдержал недосказанности Валерка.

— Ладно, тогда переходим к конкретике. Валер, пойдём со мной, поможешь.

Они вошли в дом. Миша проверил содержание карманов у лежащей на полу Людки, достал из сумочки паспорт и телефон, вытащил из него карточку, одним лёгким движением сломал её, и сунул в карман.

— Принеси из спальни одеяло, — обратился он к Валерке.

Не задавая лишних вопросов, он принёс то, что просил Миша.

— Расстилай рядом… Бери её за руки, а я за ноги… Укладываем на одеяло.

После этого он завернул тело и плотно обмотал скотчем. Миша подтянул получившийся кокон к краю погреба, и спустился на несколько ступенек вниз.

— Подтолкни, — крикнул он снизу.

Валерка не сразу отреагировал на эту странную просьбу.

— Ты что уснул там? Толкай! — раздался недовольный голос Миши.

Найдя место, за которое можно схватиться, он приподнял свёрток так, что нижняя его часть медленно начала опускаться в погреб, пока полностью не исчезла в его пасти. Оттуда послышалось кряхтение, и через какое-то время Миша вылез наружу и вытащил лестницу.

— Отнеси её на улицу. Там справа на стене есть крючки. Повесь там.

Валерка безропотно выполнил приказ.

— Там машина какая-то огромная подъехала, — тревожно произнесла Рита. — Мне страшно.

— Сейчас я Мишке скажу…

Но тот уже выходил на улицу, сам увидел машину, и побежал по дорожке к воротам. Чудовищных размеров бетономешалка, урча и воняя, въехала во двор и почти упёрлась задам в стену дома.

— Хорош! — крикнул Миша, и машина замерла.

Из кабины выскочили двое.

— Где будем заливать, хозяин? — спросил старший. — Недавно же бетонировали.

— Решил вот избавится от погреба. Сырой, сука. Из-за него стены трескаются. Не землёй же засыпать.

— Ну да, — закивали работяги, — землёй нельзя, так сырость не победить.

— Сколько у вас там?

— Кубов восемь точно.

— Должно хватить. Давайте шланг сюда, в окно, я там приму, — скомандовал Миша и побежал в дом. — Давай! — послышалось через минуту.

Машина снова взревела, огромный барабан завертелся и из противоположного конца толстенной трубы начала выползать серая жижа, и с хлюпаньем падать в погреб. Рита смотрела на всё это, не понимая, что происходит. Она взяла Валерку за локоть и отвела в сторону, подальше от шума.

— Что он задумал? — спросила она.

— Мне кажется, что Миша решил скрыть следы.

— Не поняла?

Валерка заколебался, подбирая нужные слова.

— В общем, он заливает погреб… А там Людка…

— Вы с ума сошли! — Рита рванулась к дому. — Прекратите!

Валерка схватил её за руку.

— Не мешай ему. Он знает, что делает. Другого выхода нет. Иначе он сядет. Мишка же тебя защищал.

После того как всё закончилось, и рабочие уехали, Миша вышел из дома с бутылкой водки и рюмками, наполнил их, и не дожидаясь пока Рита и Валерка возьмут свои, молча выпил.

— Вы езжайте, а я ещё немного здесь посижу.