Между Сциллой и Харибдой

Глава 11

Диего продолжал разглядывать «меня», подозрительно щурясь. Но сеньорита оказалась прекрасной актрисой. Сейчас она, распахнув глаза и рот, с таким восторгом смотрела на Сиятельных, словно флёром её не просто накрыло, а до полной потери мозгов.

— Милочка, идите на место, — презрительно бросила тётя и движением кисти указала, где место сеньориты Кинтеро.

Та противиться не стала и потопала к Ракель, тётя же тем не менее из аудитории не выходила, внимательнейшим образом осматривая всех и задерживаясь взглядом на тех двух сеньоритах, которых я посчитала перспективными для Диего. Посчитала их перспективными и дражайшая родственница.

— Донья Хаго, вы только что сказали, что вашей племянницы тут нет, — проявил нетерпение Диего.

— Если уж я проделала такой длинный путь, то стоит задержаться на пять минут и проверить то, что вы должны были сделать раньше, — прошипела она в ответ, улыбаясь так, словно говорила изысканный комплимент. — Вас, дон Дарок, сюда отправили не хвост распушать перед сеньоритами, а работать.

Ректор, стоящий рядом и прислушивающийся к разговору, нахмурился. Наверняка ему озвучивали другие причины прибытия Диего, которых явно было больше, чем одна, и к которым сейчас прибавился шпионаж.

— Донья Хаго, — тем не менее вежливо сказал он, — мне кажется, что вы уже убедились, что напрасно побеспокоились.

Говоря это, он невольно косился на «меня», потому что наверняка заметил и иллюзию, и то, что под ней, и пока не знал, как к этому относится. Может, даже грим обнаружил — сеньор был очень наблюдательным. Но слава Двуединому, ещё и молчаливым. Положение личной ученицы Рауля спасало от многих неприятностей. В том числе — от излишней болтовни на мой счёт.

— Здесь все без исключения сеньориты, поступившие в этом году? — повернулась к нему тётя.

— Абсолютно все.

— Не принимали ли вы на работу в этом году новых служащих?

— Двух сеньоров в оранжерею и пожилую сеньору в уборщицы.

— И всё?

— И всё, — с трудом скрывая раздражение, бросил ректор. — У нас очень редко меняются сотрудники.

Донья Хаго кивнула, принимая ответ, и важно прошествовала по проходу к первой из подозреваемых. Та испуганно втянула голову в плечи, но это ей не помогло: донья вцепилась ей в подбородок, заставила поднять голову и встретиться глазами. Та застыла, больше всего напоминая кролика перед удавом. Кажется, от ужаса она не только не мигала, но и не дышала.

— Теперь я понял, почему вы спрашивали про змей, — неожиданно сказал Рауль. — В вашей тётушке действительно есть что-то от них.

— Не иначе как от фамильяра нахваталась, — заметила я, не отрываясь от разыгрываемой на моих глазах сцены.

Донья отпустила подбородок жертвы и отряхнула руки этаким брезгливым жестом, словно невзначай испачкалась, затем прошла ко второй сеньорите и повторила представление. Ракель не выдержала и довольно громко высказала своё мнение про наглость Сиятельных, которые давно попутали берега и которым не место в такой порядочной стране, как Теофрения.

Диего прищурился весьма выразительно: чую, придётся на его занятии подруге отдуваться за слишком длинный язык. Тётя же сочла ниже своего достоинства обращать внимание на чей-то посторонний писк и повернулась к ректору:

— Я хочу увидеть вашу новую уборщицу.

— Зачем она вам, донья? — удивился тот. — Она не может быть вашей племянницей, исходя из возраста. Я бы скорее подумал, наоборот: что она — ваша тётя.

— Затем, что моя племянница скрыться так, чтобы её было почти невозможно обнаружить поиском, могла лишь на территории университета, и я должна убедиться, что её здесь нет под зельем или под иллюзией.

Ректор опять невольно посмотрел на меня, что не преминула отметить донья Хаго:

— Да, я вижу, что сеньорита под иллюзией, но я вижу и то, что под ней, поэтому нет, это не она.

При этих словах Эрнандес заинтересованно повернула голову ко «мне», пристально разглядывая и прикидывая, что «я» могу скрывать. По её губам скользнула нехорошая улыбочка, словно поведение и манеры доньи Хаго оказались настолько заразными, что передались воздушно-капельным путём.

— Удачно вы придумали, Рауль, — всё же признала я. — Тётя ничего не заподозрила.

— Если бы донья промолчала, было бы удачнее, — заметил он. — А теперь вас ждут пара неприятных дней, а то и недель. Для иллюзии должны быть веские причины на территории университета.

— Ой, эти неприятности — мелочи по сравнению с тем, что могла бы доставить тётя, — отмахнулась я. — Романов я заводить всё равно не собиралась, так какая разница, что обо мне подумают другие студенты?

Тем временем процессия важно шествовала по коридору в поисках уборщицы. Нашлась та на третьем этаже старательно полирующая кованые перила. Ректор остановился рядом с ней и громко сказал:

— Вот.

Уборщица испуганно вскрикнула, уронила тряпку и ухватилась за сердце. Наверное, посчитала, что к её работе возникли претензии, и собиралась таким нехитрым способом от них отделаться. Выглядела она достаточно пожилой, чтобы слова ректора о тёте и племяннице не казались насмешкой.

— Сеньор Муньос, вы издеваетесь? — холодно поинтересовалась донья Хаго.

— Почему же? — удивился тот. — Ваше Сиятельство, вы просили показать недавно принятую работницу. Я показываю.

На кончиках пальцев тётушки заструились огоньки, но она быстро справилась со вспыхнувшей яростью, тем более что сеньор действительно только выполнил её просьбу.

— Больше никого?

— Если вы не хотите осмотреть сеньоров в оранжерее…

Она прикрыла глаза, но не для того, чтобы успокоиться, а чтобы отправить поисковое заклинание, которое дымной лентой сорвалось с её руки и, раскручиваясь по спирали, принялось обследовать университет. Я затаила дыханье, поскольку хоть Рауль и сказал, что в этой комнате никто не сможет меня засечь, до конца в этом не была уверена.

— Катарина, не забывайте дышать, — с лёгкой насмешкой сказал Рауль. — Донья Хаго вас по звукам не вычислит.

— А вдруг?

— Никаких вдруг. Сюда поисковое заклинание может попасть только при открытой двери. Дверь закрыта. Вы сомневаетесь во мне?

— Скорее, очень боюсь донью Хаго.

Поисковое заклинание вернулось и впиталось в тётину руку. Лицо доньи приобрело задумчивость, очень надеюсь не потому, что дражайшая родственница унюхала какие-то мои эманации.

— У вас очень странный университет, — неожиданно обвиняюще бросила она сеньору Муньосу. — Очень, очень странный.

И посмотрела так, словно это была вина исключительно ректора.

— Ну, простите, донья, какой есть, — опешил тот. — А в чём странность?

Вопрос донья проигнорировала.

— Дон Дарок, пойдёмте. Здесь нет никого интересного.

Тётя развернулась и прошла мимо сеньора Муньоса, как мимо пустого места. Её примеру последовал и Диего. А ректор хоть и явно разозлился, не сказал на это вообще ничего. Видно, серьёзные инструкции получил от своего правителя. Видно, очень серьёзные проблемы захлёстывали Теофрению, если самоуважение приходилось засовывать столь далеко.

— Я теперь не удивляюсь, что у ваших предков возникло желание разобраться со всеми Сиятельными сразу, — не удержалась я.

— Эти ещё вежливо себя ведут, — поддержал меня Рауль. — Марсела рассказывала… Впрочем, вам это неинтересно.

— Мне довелось увидеть, как Теодоро к ней относился, — коротко ответила я, понимая, о чём собрался умолчать теофренийский принц. — Я одного не понимаю, как после всего этого у вашего отца не пропало желание ввести в семью Сиятельного.

— Это не его прихоть, — коротко ответил Рауль.

Сиятельные вышли во двор, и тётя уверенно направилась к Сиятельному корпусу. На мгновение я испытала злорадство: сейчас опять всё пойдёт не так, как ей хочется. Диего тоже понял, куда ведёт её путь, поэтому предупредил:

— Корпус нас не принимает.

— Вас, дон Дарок, вообще в приличных домах не принимают, — отрезала дражайшая родственница. — Думаю, не надо уточнять почему.

— При чём тут это? — возмутился Диего. — И как, скажите на милость, отражается то, что мне отказали от дома несколько семей в Труадоне, на то, что меня не пускает Сиятельный корпус?

— Чувствует вашу гнилую натуру.

— Моей натуре до вашей ещё гнить и гнить, — огрызнулся Диего, ничуть не оскорблённый, а напротив, даже выглядевший польщённым, словно собеседница признавала неоценённые ранее достоинства.

На его лице расплывалась ехидная улыбка, ширящаяся по мере того, как они приближались к Сиятельному корпусу, но донья Хаго взяла его за руку и решительно прошла сквозь двери, протащив за собой Диего, как воздушный шарик на верёвочке. После чего звук и изображение от нас отрезало.

— Почему?

Я повернулась к Раулю. Как так? Ведь сейчас наверняка пойдёт самый важный разговор, а мы ничего не слышим.

— У меня нет полного доступа туда, — пояснил Рауль. — Но он есть у вас. Дайте руку и расслабьтесь.

Недоумевая, чем ему может помочь моя рука, я её всё-таки протянула и сразу почувствовала, как заклинание пошло уже через меня и было пропущено в Сиятельный корпус.

— … объясняла, у вас слишком грязная репутация, чтобы проходить куда-то бесконтрольно.

— Да будет вам, донья, — лениво протянул Диего. — Нас всё равно никто не слышит, а меня таким не пробьёшь. Как вы прошли?

Он оглядывался по сторонам, никуда не двигаясь. Впрочем, тётя тоже не торопилась. Возможно, ждала торжественную встречу? Но горгулий не было. Как не было никаких признаков их присутствия. Тётя отправила сканирующее заклинание, которое опять же по спирали отправилось обследовать здание.

— Элементарно. Если бы вы привезли с собой фамильяра, прошли бы тоже.

— Он предпочитает путешествовать с отцом. Так что? Вышла из строя защита?

— Скорее почти разрядился накопитель.

— Но на уборку его хватает, — отметил Диего. — Пыли нет.

В доказательство он провёл рукой по раме ближайшего портрета и показал спутнице чистый палец.

— Бытовые артефакты требуют куда меньше энергии, чем поддержание псевдожизни в фамильярах, потерявших хозяина. Ловушек нет, дон Дарок, можно идти дальше.

— А смысл? Вашей племянницы здесь тоже нет, — протянул Диего. — Вынести отсюда мы ничего не можем.

— Вам Теодоро оставил поручение? — удивлённо повернулась тётя к нему. — Мне он наказал поспособствовать его выполнению.

— Донья? Вы собираетесь это сделать сами?

— Но вы же не смогли? — высокомерно бросила тётя.

Она двинулась по коридору в одном ей известном направлении.

— Я бы и не брался, — хохотнул Диего. — Но Теодоро крепко держит меня за… В общем, крепко держит клятвой, и я не могу ему отказать. Но что заставляет рисковать вас?

— Двуединый, дон Дарок, в чём, по-вашему, для меня риск? — рассмеялась тётя. Красиво рассмеялась, как положено благородной донье: словно серебристые колокольчики прозвенели в эльфийском лесу.

— В том, что даже до границы не доедете: вас догонят и разорвут. Вы же понимаете, что взрыв не ограничится одним Сиятельным корпусом? Он снесёт весь университет, разом лишив Теофрению как преподавателей, так и подающих надежды молодых магов. А возможно, и обоих королевских отпрысков. Трагедия для всей страны.

Я невольно вздрогнула, представив всё это. Но мою тётю подобной ерундой было не пронять.

— Почему это должно меня волновать? — презрительно бросила она. — Это будет лишь малой платой за то, что они сделали со своими Сиятельными. В конце концов, в планах Теодоро нет сохранения Теофрении, как отдельного государства. Или вы уже примеряете корону, дон Дарок? Смотрите, не дай Двуединый, мозги натрёт, у вас их и без того не сказать чтобы было достаточное количество. Доинтригуетесь до плахи, и Теодоро даже раздумывать не будет, потому что у вас есть подающий надежды младший брат, а значит, род не прервётся.

Диего криво ухмыльнулся.

— Можно подумать, Теодоро переживает, остаётся ли что-то от рода, когда решает казнить Сиятельного. Это неправильно: нас и так мало, и становится с каждым годом всё меньше. Но он больше прислушивается к Бласкесу, чем к Сиятельным родам.

— Что поделать, за всё приходится платить.

Тётя это выдала совершенно равнодушно, и не было понятно, на что она намекает. Двигалась она целеустремлённо, в комнаты не заглядывала, дошла до конца коридора и принялась спускаться в подвал. По обеим сторонам лестницы зажглись тусклые огоньки, освещающие путь.

— Донья, не будет ли лучше, если вы уедете, а я активирую? — внезапно предложил Диего.

— Один вы не пройдёте, дон Дарок. Я ценю ваше беспокойство о своей жизни. Побеспокоюсь и о вашей: мы оба успеем уехать, когда здесь рванёт. Можно отложить запуск на двое суток. Успеете за это время решить здесь свои дела?

— Да я их уже решил. Уеду с вами. Можно и на сутки задержку ставить.

— Лучше с запасом. Во избежание неожиданностей.

Они спустились уже довольно глубоко под землю и остановились перед дверью, на которой запирающие заклинания были едва заметны.

— Открывайте же, дон Дарок, — нетерпеливо сказала тётя.

Диего послушно приложил к двери артефакт, который до этого висел у него на шнурке на шее и терялся во множестве подобных и приложил к двери. Заклинания втянулись в артефакт, и дверь с громким скрежетом, режущим уши, отворилась.