Международная Академия ЗВЕЗДЕЦ 4. Что-то драконическое

Артуан

— Я — что?!

Артуан, конечно, словил недавно магическое бессилие, а все его мысли в последнее время занимала Тьеррина, но провалами в памяти не страдал и помнил, что он разрешал, а что нет. Выступление Фламенского с факелами ректор точно не разрешал!

Ша’алун не понял, что вопрос риторический, поэтому повторил:

— Вы лично разрешили Фламенскому исполнить ритуальный танец с огнем. Мы под вашим присмотром проверили ящики с факелами, после того, как их привезли.

— Я говорил с ним? С тобой?

— Мы все там присутствовали, ваша светлость.

— Что вообще происходит? — рявкнул он, но голос Ша’алуна вдруг тоже изменился: с недоуменного на сосредоточенно-серьезный.

— У меня тот же вопрос, ваша светлость? Что вы делаете на сце…

Последний вопрос потонул в обрыве музыки, в криках и визгах из зрительского зала. Если до этого там царило общее радостное оживление, то теперь Артуана ударило общими мыслями паники.

«Что он делает?»

«Это ректор!»

«Он убьет его!»

Не будь множество лет тренировок ментального дара, Артуана бы просто снесло этой волной. А затем новой, абсолютно бессвязной! И сквозь весь этот поток особенно выделилась одна. Тонкая и хрупкая. Он даже не сразу понял, что это не мысли вовсе. Это какая-то неведомая ему магия, которую он до этого момента не знал, не чувствовал. Но она же и толкнула его вперед, ускориться, бежать на помощь… Кому?

«Паре», — выдохнул с огнем дракон внутри. Сердце вздрогнуло вместе с ним.

Он рванул через закулисье, минуя занавес и сталкиваясь с выбежавшим ему навстречу дружком-подпевалой Фламенского. Дерек врезался в него с размаху, чуть не запутался в тяжелых слоях ткани, и кажется, даже не заметил Артуана. Но вот чужая мысль ударила яростно, звонко, словно пощечина:

«Гоблинова секретарша из Нодарских!»

Мысль, а следом реальность, когда Артуан оказался уже на сцене и замер. Потому что перед ним стояла маленькая драконочка. Где-то за ее спиной на краю сцены стонал от боли Фламенский, публика, кажется, замерла, но ментально, в голове ректора, орала на тысячи голосов. Пришлось отрезать себя от белого шума, сосредоточиться на самом важном.

На драконочке.

— Ры! Ры! Ры!

Это был не фокус Фламенского: Артуан это понял сразу. Интуитивно. Как и потянулся к ребенку в драконоформе.

Малышка была не больше лошади, по меркам взрослого дракона совсем кроха, по сравнению с Артуаном и того меньше. Красивая, золотая, таких драконочек он еще не встречал. И встревоженная. Малышка топталась над Фламенским, рискуя на него наступить, и ректор потянулся к ней мысленно, чтобы успокоить, заставить обратиться. Какой идиот вообще выпустил ребенка? Да еще и напугал так, что она позвала своего зверя. Где ее мамаша? Он потянулся к ней по ментальным каналам и нарвался на совершенный блок.

Но этого не может быть!

А затем Артуан заглянул в глаза драконочке, в большие голубые глаза. Такие знакомые.

«Гоблинова секретарша», — прозвучал в памяти чужой голос, и его брови поползли вверх.

— Тьеррина!

Дикая догадка, но драконочка встрепенулась и заверещала. Нет, этот взгляд он ни с чьим другим не спутает. Это была она. Его Тьеррина. И она была безумно напугана.

Артуан шагнул к ней, уверенно положив ладонь на миловидную драконью мордочку. Драконочкой она была все такой же красавицей. Ему даже захотелось ее погладить, но это все потом.

— Пусти меня в свое сознание, милая, — попросил Артуан. — Не блокируй. Я помогу тебе обернуться.

— Ры! — пыхнула паром из ноздрей драконочка и кивнула на зал со зрителями. Там вообще гоблины что творилось!

Ректор же мигом все понял и стащил с себя пиджак.

— В этот раз все будет хорошо. Тебя никто не увидит.

«Артуан, мне страшно!» — вспыхнуло в его голове, но ректор вздохнул с облегчением: они настроили канал.

— Обещаю, что все будет хорошо, — повторил он. — Просто слушай мой голос. Ты человек.

«Я, маму вашу, дракон!»

— Моя мама такого бы упоминания не одобрила, — усмехнулся Артуан, — но с твоим драконом мы разберемся потом. Ты еще и человек. Ты же хочешь быть человеком, Тьеррина?

«Да», — раздалось робкое в ответ.

— Тогда иди ко мне, — он протянул к ней руки с пиджаком, но драконочка наморщила нос и отодвинулась.

«Я не хочу. Ты сказал: я тебе не подхожу».

И готов был теперь откусить себе за это язык.

— А ты меня послала, — напомнил Артуан. — Мы к этому еще вернемся. Главное, вытащить тебя из звериной формы. Нам надо помочь Фламенскому.

Это сработало, драконочка в его мыслях охнула, и образ зверя перед ним рассыпался сверкающими искрами. У взрослых драконов это все происходило быстрее и не так зрелищно, но первый оборот Тьеррины собрал восхищенные вздохи тех, кто не успел убежать из зала, когда началось все это «представление».

Артуан не позволил, чтобы кто-то увидел Тьеррину обнаженной, пока искры таяли, рывком набросил на ее плечи собственный пиджак, а затем вовсе обнял ее собой, на инстинктах прижимая к себе и втягивая носом ее нежный аромат. Помочь Фламенскому он уже просто не успел: на сцену высыпали драконы и василиски из королевской службы безопасности. К принцу метнулись целители, а вот ректора и Тьеррину взяли в кольцо боевики.

Вперед вышел Ша’алун

— Ваша светлость, вы задержаны за нападение на принца Кристана Фабиана Фламенского.

— Что за бред? — выдохнул ректор. — Я Фламенского не тронул и пальцем!

Начальник безопасности никогда не отличался избытком эмоций, и сейчас на его лице проступило подобие вежливой отстраненности.

— У нас сотни свидетелей, ваша светлость. И даже запись с камеры. Прошу не оказывать сопротивления и пройти со мной.