Стокер и Холмс. Механический скарабей

Мисс Холмс Полуночное приглашение

Лондон, 1889 год

Существует не так много причин, по которым молодая и умная женщина семнадцати лет в полночь идет сквозь пелену тумана по улицам Лондона. Защита своей жизни или предотвращение смерти другого человека – два очевидных объяснения.

Но, насколько я знаю, моя жизнь не была в опасности и я не собиралась предупреждать смерть кого-то другого.

Будучи Холмс, я располагала собственными теориями и подозрениями относительно того, кто мог вызвать меня и почему.

Рукописное послание говорило о том, что его автором была не просто женщина, а человек, обладающий высоким интеллектом, превосходным вкусом и значительным состоянием. Сообщение было лаконичным:

В неотложном деле требуется Ваша помощь. Если Вы желаете последовать по стопам своей семьи, пожалуйста, явитесь сегодня в полночь в Британский музей. Там вы найдете дальнейшие инструкции.

Глядя на письмо, я видела гораздо больше, чем просто несколько загадочных слов.

Отсутствие имени и адреса, никакой печати или водяного знака – анонимный отправитель доставил сообщение собственноручно. Плотная бумага цвета crème[1], аккуратный женский почерк без завитушек и украшательства, без чернильных пятен и ошибок – сообщение написала умная, прагматичная и весьма состоятельная женщина.

Едва уловимый аромат духов – дорогих, подобранных с безупречным вкусом в парфюмерном бутике несравненной миссис Софрит на Аппер-Бонд-стрит[2].

Следы рисовой пудры и серебристых блесток – отправитель имеет отношение к театру, вероятно, к Le Théâtre du Monde в Париже.

Пока я шла по среднему уровню Нью-Оксфорд-стрит, прозвенел колокол Биг-Бена. Сквозь всепоглощающий туман прорезалось мягкое желтое свечение фонаря. Я услышала странный тихий звук, за которым последовал низкий глухой лязг. Мне пришлось замедлить шаг и прислушаться, а пока я вглядывалась в тусклый свет, моя рука нащупала на талии оружие.

Я позаимствовала у дяди Шерлока паровой пистолет, который повесила на свой совершенно не женский пояс, надетый поверх свободных габардиновых брюк. Одно нажатие на курок пистолета высвобождало поток горячего воздуха – концентрацию обжигающего пара. Как уверял мой дядя, этого достаточно, чтобы проникнуть сквозь кожу и вывести из строя взрослого человека. Вся прелесть данного парового приспособления в том, что его никогда не нужно перезаряжать.

Я была не только вооружена, но и должным образом одета. Турнюры, кринолины и узкие рукава чересчур громоздки и непрактичны для идущего по мрачным улицам пешехода. Из-за всех слоев моего обычного одеяния и его непрекращающегося шуршания (не говоря уже о длине этих проклятых юбок) я стала бы ходячей мишенью для любого негодяя, начиная от развратников, рыщущих в поисках новой девки, и заканчивая скрывающимися в темноте разбойниками, – словом, для любой существующей угрозы, подстерегающей высокую, неуклюжую, но все же умную молодую девушку, «награжденную» клювообразным носом Холмсов.

Я была уверена, что готова к любым опасностям.

Подо мной проехал один из самоходных четырехколесных ночных прожекторов. Я посмотрела вниз с возвышающейся пешеходной дорожки и увидела приветливый свет фонаря, пробивающийся сквозь мрак ночи. Холодный воздух перемешивался со знакомым запахом сырости, сухого эфира, горящего угля и сточных вод. Снизу до меня доносились привычные звуки ночи: цоканье копыт, треск разнообразных колесных транспортных средств, крики, смех и постоянное шипение пара, которое прорывалось сквозь остальной шум улицы.

Пар был источником жизни Лондона.

Я заплатила два пенса, чтобы подняться на лифте до среднего уровня квартала, где якобы было безопаснее ходить в одиночку. Но я не уверена, что в полночь в Лондоне хоть какой-то из уровней можно назвать безопасным.

Целый день шел дождь, и небо затянули темные облака. Пребывая в вынужденном заточении, я от корки до корки прочитала три книги (включая причудливый американский роман «Янки из Коннектикута при дворе короля Артура»[3]), поработала в лаборатории над двумя разными проектами и умудрилась так досадить миссис Рэскилл, что она отказалась приготовить мне ужин перед тем, как отправиться отдыхать. У меня не было намерения специально переворачивать отполированную серебряную колбу, но мои локти и руки часто выходят из-под контроля.

Она посчитала, что я недостаточно хорошо убрала (признаюсь, что проводить свой собственный опыт было куда интереснее, чем стоять на коленях и драить лабораторию). Именно поэтому, вместо того чтобы приготовить ужин, миссис Рэскилл вытерла пол шваброй с отжимом из комплекта для уборки, созданного мистером Тафференсом, а затем опорожнила ведро с грязной водой. Все это время она продолжала причитать: «Почему мистер Тафференс не мог придумать способ, чтобы устройство еще и воду выливало?» Дабы подчеркнуть свое плохое настроение, миссис Рэскилл выключила механизированные рычаги плиты и с недовольным видом бросила на столешницу тарелку с холодным мясом и сыром.

Очень жаль, потому что нехватку компетенции в качестве компаньонки миссис Рэскилл с лихвой восполняла на кухне. Однако я считала, что и то и другое было ее несомненным преимуществом. Мастерство в кулинарном искусстве стало причиной того, что в последнее время слои кринолинов поверх «орудия пыток» – моего корсета – стало еще сложнее застегивать на талии. До того как матушка покинула нас, меню планировала именно она, поэтому блюда не были столь изысканными и перегруженными подливками, соусами и маслом.

Я отогнала от себя чувство боли и пустоты. Матушка оставила дом больше года назад, и с тех пор я ничего о ней не слышала, за исключением нескольких коротких писем, полученных из Парижа. Мне приходилось пробираться в ее пустую спальню, чтобы напоминать себе, что она вообще существует.

Пока ночной прожектор с грохотом ехал мимо, я прошла по выгнутому мостику, чтобы пересечь находившийся в половине квартала от Рассел-стрит воздушный канал. Всего в нескольких шагах от него показались освещенные окна залов Британского музея. Это было одно из немногих зданий в Лондоне, у которого до сих пор остались сады. Музей окружали настоящая трава и даже деревья.

Здания над моей головой поднимались так высоко, что казалось, встречаясь наверху, они застилали все небо. Огромные темные «небесные якоря» в виде воздушных шаров парили над карнизами самых высоких из них. Якоря плыли, словно прикованные к крышам жуткие серые облака, поддерживая устойчивость верхних этажей.

На южной стороне, едва заметные при лунном свете, виднелись шпили Вестминстера[4]. Хотя, возможно, дело было в том, что я интуитивно знала их месторасположение, так же как и колоколен собора Святого Павла, сверкающего лика Биг-Бена и с недавних пор башенок завода мистера Олигари. Дядя Шерлок гордился тем, что знал в Лондоне каждую улицу и каждый квартал, все аллеи и внутренние дворы. Я могла похвастаться тем же.

Наконец я подошла к величественным колоннам Британского музея и впервые после того, как вышла из дома, остановилась. Мои ладони вспотели под кружевными митенками. «Должна ли я смело подняться по ступенькам к переднему входу и представиться? Будут ли двери открыты? Или…»

– Тсс.

Я обернулась и увидела фигуру в плаще, явно женскую, которая подавала мне знаки из зарослей кустарника, посаженного вдоль западного крыла музея. После некоторых сомнений я двинулась в ее сторону, обхватив пальцами рукоятку парового пистолета.

Подойдя ближе, я заметила пятно желтого света у основания стены музея. Это была дверь.

– Я полагаю, вас тоже пригласили, – произнесла фигура.

Она рассматривала меня из-под громоздкого капюшона, держа в руках деревянный кол, который по сравнению с моим пистолетом являлся в высшей степени «несерьезным» оружием.

– Возможно, вы будете так любезны представить мне доказательства, – ответила я, вытащив из кармана пальто сложенную записку.

Собеседница сделала то же самое.

В тусклом свете я увидела, что ее письмо было идентично моему. И таким образом я смогла установить ее личность.

«Следовать по стопам вашей семьи» – родственники с дурной репутацией, деревянный кол – охотница на вампиров.

Я подозревала, что являлась одной из немногих, кому было известно о существовании этой легендарной семьи охотников на вампиров.

– Рада познакомиться, мисс Стокер. Похоже, вы, как и я, не имеете представления, зачем нас сюда пригласили. У вас есть какие-либо предположения относительно того, каким образом мы должны попасть внутрь и где найти хозяйку?

Она издала легкий удивленный смешок, явно пораженная скоростью моей дедукции.

– Вы меня узнали? Тогда у вас есть преимущество, мисс…

– Холмс.

– Мисс Холмс? – В ее голосе слышалось постепенное понимание. – Хорошо, что ж… Тогда, видимо, мы должны войти сюда, – сказала она, указывая на неприметную дверь. – Я пришла всего несколько минут назад, и уличный мальчишка вручил мне вот это. Я не успела его расспросить, потому что он сразу убежал.

Она показала мне вторую часть бумаги кремового цвета.

«Вас будет двое. Когда вы встретитесь, заходите в дверь с алмазным крестом».

– Что ж, отлично, – кивнула я.

Мисс Стокер нашла спрятанный рычаг и опустила его вниз. Дверь под сопровождение слабого шипения выходящего пара и постукивания хорошо смазанных механизмов тут же открылась.

Ступив через порог следом за моей новой знакомой, я ощутила, как участился мой пульс. Маленькие газовые канделябры освещали проход, проливая на меня и мисс Стокер мягкий желтый свет. А затем дверь позади нас закрылась.

Низкий треск, легкий стук. А затем – щелчок.

Мы оказались заперты внутри музея. Мое дыхание стало неглубоким и частым, меня атаковали многочисленные предположения: «Что, если мы попали в ловушку? Или нам грозит опасность? Вдруг это какая-то схема для дискредитации семей Холмс и Стокер?»

А что, если мои самые сокровенные и отчаянные надежды оправдались?

Я держала паровой пистолет наготове и вдруг обратила внимание, что мисс Стокер сменила деревянный кол на тонко посверкивающее оружие, в котором я узнала традиционный пистолет.

– Пожалуйста, входите, – донесся женский голос от открывшейся в конце короткого коридора двери. – Я рада, что вы приняли мое приглашение. И вижу, что вы пришли подготовленными, – добавила она, указывая на оружие в наших руках.

Идя к двери, я подавила волну разочарования и раздражения на саму себя. Я на самом деле и не думала, что матушка могла вот так, тайно, вызвать меня, однако абсурдная мысль о такой возможности все же мелькала в моей голове.

Мисс Стокер последовала за мной в небольшой, забитый вещами кабинет. Я осмотрела мебель и прочее содержимое комнаты, обратив внимание на тяжелые стулья орехового дерева с парчовой обивкой, книги на латыни, французском, греческом и сирийском языках, бумаги с любопытными металлическими закладками. В кабинете стояли музейные витрины. Обнаружилось также большое количество разнообразных механических приспособлений, на полу потертый ковер, были видны очертания потайной двери или комнаты, скрывающейся за портретом сэра Энтони Паницци[5]. Этого человека, изображенного на картине, считали отцом Британского музея. В комнате пахло стариной, розами и чаем дарджилинг[6].

В самом центре стоял стол, вокруг которого располагались четыре стула. На стенах висели книжные полки, а в углу томился роскошный «Книжный искатель» с перчатками на металлических пальцах. Он стоял, прислонившись к стене и указывая на отрывок в старинной книге.

Сбоку я увидела письменный стол, на котором лежало большое количество книг, писчих перьев из слоновой кости и карандашей; там же стояли лампа и механическая точилка, которая, казалось, вместо одного пера могла обрабатывать сразу несколько. Три узких окна от пола до потолка были на ночь закрыты, хотя из-за двух створок все же пробивались слабые лучи лунного света.

Осмотрев кабинет, я полностью сосредоточила свое внимание на его хозяйке. Она больше не скрывалась за дверью в пелене тусклого света, поэтому я смогла узнать в ней женщину с портрета, который стоял на каминной полке у дяди Шерлока. До сих пор я никогда не встречала эту особу, которую дядя называл «эта женщина».

Это была Айрин Адлер.

– Пожалуйста, присаживайтесь, – сказала она, указывая на стулья изящной рукой и сопровождая свой жест теплой улыбкой. – Мисс Стокер, мисс Холмс. Какое счастье наконец-то встретиться с вами.

Я не знала всех подробностей, но эта женщина и король Богемии были замешаны в некоем скандале, из-за чего королю потребовалась помощь моего дяди. Дело разрешилось, но только после того, как мисс Адлер перехитрила дядю Шерлока, на протяжении всего дела на шаг опережая его, хотя он часто повторял, что перехитривших его людей было меньше, чем пальцев на одной руке. Трое из них были мужчины, а теперь, здесь и сейчас, передо мной стоял и четвертый человек – женщина. Вынужденно признавая ее превосходство и испытывая почтение и восхищение к своему противнику, в качестве компенсации дядя Шерлок попросил у короля Богемии портрет Айрин Адлер.

Мисс Адлер было около тридцати лет. Она сидела во главе стола и смотрела на меня, касаясь пальцами очков. От нее исходило ощущение опытности и ума, и хотя сейчас ее темные глаза искрились остроумием, я подозревала, что их также могли осветить внезапно пришедшая в голову мысль и неукротимая решимость.

– Это честь для меня, мисс Адлер, – произнесла я, стараясь не показывать благоговейного трепета перед женщиной, перехитрившей моего знаменитого дядю.

Она оказалась высокой и стройной, с бледным лицом и темными волосами. Ее сложно было назвать красивой, но я посчитала ее внешность достаточно яркой. Присутствие мисс Адлер меня завораживало. На ней был сатиновый корсаж шоколадного цвета с бронзовыми полосками, украшенный пуговицами из черного янтаря, идущими вниз дугой от ее внушительной груди. Легкий блеск подчеркивал едва заметные скулы, которые становились видны, только если специально пытаться их рассмотреть. В затхлом, сыром воздухе старинной комнаты я почувствовала легкий аромат парфюма, которым пахло и ее письмо.

– Возможно, вы удивлены тем, что я не обратилась к вам открыто, – начала мисс Адлер, глядя то на меня, то на мою спутницу.

В ее голосе слышался слабый намек на американское происхождение.

– На самом деле нет, – ответила я, заняв ближайший к ней стул.

К этому моменту мне уже была понятна причина всей этой секретности.

– Если учесть вашу предыдущую встречу с моим дядей, не могло быть и речи о том, что вы попытаетесь связаться со мной открыто, – продолжила я.

– Ну конечно же, – согласилась мисс Адлер, и улыбка тронула уголки ее губ.

– Очевидно, вы знакомы, – многозначительно заметила мисс Стокер.

Она продолжала стоять, только теперь опустила капюшон своего плаща.

Волосы ее оказались густыми и черными. Я знала, что одной из ветвей рода Стокеров являлась семья Гарделла родом из Италии. Это объясняло и светлооливковый цвет кожи девушки. У нее были темные глаза и лицо поразительной красоты. Такие девушки нравятся мужчинам. Они танцуют на вечеринках, ходят по магазинам, смеются с друзьями и всегда знают, что сказать при встрече интересному молодому человеку.

У таких девушек есть друзья.

Я отогнала грустные мысли и сосредоточилась на изучении своей спутницы.

Мисс Стокер была миниатюрной, тогда как мой рост превышал допустимые для женщины нормы. К тому же она могла похвастаться весьма женственной фигурой – в отличие от моей, неуклюжей и угловатой. Теперь, когда она откинула назад полы своего залихватского плаща, обнажив простую юбку и корсаж без турнюров или кринолинов, я смогла рассмотреть снаряжение, прикрепленное к ее поясу. В основном это были деревянные колья, с которыми соседствовали кинжал в ножнах и тонкое деревянное приспособление, которое мне не удалось опознать. Довольно-таки примитивное оружие.

– Прошу простить меня, мисс Стокер, – промолвила наша хозяйка. – Надеюсь, вы примете мои извинения за то, каким образом я связалась с вами и мисс Холмс. Если вы устроитесь поудобнее и позволите мне все объяснить, ваши опасения будут развеяны. Если же нет, то уверяю вас, вы сможете покинуть это место в любой момент.

Она опустилась в кресло во главе стола.

– Во-первых, я хотела бы представиться. Меня зовут Айрин Адлер. – Она произнесла свое имя на американский манер. – Я нахожусь в Лондоне и работаю в Британском музее по указанию не кого иного, как ее королевского высочества.

Мисс Адлер достала маленький металлический предмет из кармана своих объемных юбок и показала его мисс Стокер. Даже со своего места по другую сторону стола я сразу узнала королевский медальон. Таким знаком одаривали того, кто получал благосклонность члена королевской семьи. Мой отец обладал несколькими сферообразными медальонами размером с персиковую косточку, на каждом из которых была выгравирована печать человека, подарившего его. Если на него определенным образом нажать и опустить потайной рычажок, необычное устройство раскрывается и являет имя владельца, а также печать и подпись члена королевской семьи.

В этом случае было ясно, кто подарил медальон, поскольку ее королевским высочеством можно было назвать только принцессу Уэльскую, которая была женой принца Эдварда и, соответственно, невесткой ее величества королевы. За помощью к мисс Адлер обратилась принцесса Александра.

Мисс Адлер серьезно посмотрела на нас обеих:

– Мисс Холмс. Мисс Стокер. Многие молодые люди вашего возраста призваны служить своей стране. Они рискуют жизнью и здоровьем ради своей королевы, своих соотечественников и империи. Сегодня вечером я спрашиваю от имени ее королевского высочества принцессы Уэльской: сделаете ли вы то, чего нельзя поручить другим молодым девушкам, и сможете ли рискнуть своей жизнью и честью во имя своей страны?