Мерцание тумана

10 Калла Настоящее

Управляющий «Травемюнде» во время нашего телефонного разговора сказал, что в понедельник утром в ресторане спокойнее всего, и это лучшее время для испытания новичка. Под словом «спокойно» я понимаю что угодно, но только не то, что люди стоят в очереди перед дверью, поскольку свободных мест, видимо, уже нет. Ни снаружи, ни внутри.

Ресторан наполняет гул голосов; кто-то завтракает, кто-то делает заказ. Гремят тарелки, пахнет кофе, яичницей, беконом и вафлями. В дополнение к нервозности у меня разыгрывается аппетит. Как же хочется перепробовать всю вкуснятину, что тут подают!

Я жду у стойки, стараясь никому не мешать. Никто из персонала не обращает на меня внимания. Рыжеволосый парень в баре сосредоточенно готовит напитки. В мою сторону движется официантка, но она проносится мимо с такой скоростью, что я не успеваю с ней заговорить. Потеряв надежду на то, что меня кто-нибудь заметит, я подхожу к бармену.

– Простите?

Он поднимает глаза, на его лбу сверкает пот.

– Да?

– У меня сегодня пробная смена. Меня зовут…

– Карла! – он прерывает меня и продолжает говорить, прежде чем я успеваю его поправить. – Наконец-то. Сама видишь – сегодня мы рады любой помощи.

– Чем могу помочь? – Что меня зовут Калла, а не Карла, я решаю сообщить ему позже.

– Я Давид. А это… – Он разворачивается, достает что-то из выдвижного ящика и поворачивается ко мне. – Твоя рабочая одежда. – Он протягивает мне через стойку белую блузку и черный фартук. – Комната для персонала справа за углом. На двери так и написано, не промахнешься. Переодеться можно там, в туалете, – приветливо, но торопливо объясняет он. Очевидно, ему не терпится поскорее сбыть меня с рук и вернуться к своим заказам.

Я его благодарю и оставляю свои вопросы на потом.

Следуя его указаниям, за баром я поворачиваю направо и останавливаюсь перед дверью с табличкой «Комната отдыха». Моя рука тянется к ручке, как вдруг дверь распахивается изнутри, и в меня врезается стена. По крайней мере, так ощущается столкновение с грудью здоровяка, который, судя по всему, тоже здесь работает. Я потрясенно выдыхаю.

– Ой, ты… – Парень хватает меня за плечи, чтобы я не упала, и резко замолкает. Его голос мне знаком, и мое сердце замирает. Яспер. Я хочу отскочить в сторону, но ноги не слушаются. Я откидываю голову назад и внимательно смотрю в его лицо. На его напряженный мужественный подбородок. На русую щетину вокруг полных губ. И наконец, в зеленые глаза, которые смотрят на меня и удивленно, и тревожно. – Ты в порядке? – заканчивает он оборвавшуюся фразу.

Я открываю рот, но не издаю ни звука. Он слишком близко. Мое тело вспыхивает жаром, грудь наполняет сладкое, теплое чувство. Доверия и близости. Такой близости не испытаешь ни с родителями, ни с лучшими подругами или друзьями. А некоторые не находят ее за всю жизнь.

Мы оба почти одновременно делаем шаг назад.

– Да. А ты? – спрашиваю я, кажется, спустя сто лет.

Яспер потирает грудь и кивает.

– Все цело.

Я ему почти верю, но его учащенное дыхание показывает, что наше столкновение сильно его взволновало.

Я заставляю себя улыбнуться.

– Мы уже как будто работаем вместе.

– И не только работаем. – Я вопросительно хмурюсь. – Я буду тебя сегодня обучать.

Интересно, знал ли он об этом в пятницу? Когда я переступила через себя, чтобы его предупредить. Чтобы он не почувствовал себя задетым, когда я вдруг возникну перед ним в качестве новой коллеги. Почему же он ничего не сказал?

– Ты об этом не упомянул, – произношу я как можно более нейтральным тоном.

– Да, потому что… – он ненадолго замолкает, – …я старался найти кого-то другого. К сожалению, не получилось.

– Понимаю. – Мое сердце сжимается. На его месте я поступила бы так же, но мне больно. Чертовски больно. Тем самым он четко дал понять, сколь нежелательно для него мое присутствие. – Мне очень жаль, – срывается с моих губ прежде, чем я успеваю остановиться. Черт, что это было? За что я извиняюсь?!

Продолжая злиться на себя, я бормочу «Увидимся», протискиваюсь мимо Яспера в комнату для персонала и исчезаю в туалете. Прислонившись спиной к закрытой двери, я на мгновение закрываю глаза. Делаю глубокий вдох и выдох. Стараюсь стряхнуть с себя все, что может помешать мне хорошо выполнить работу. Нужно вести себя профессионально и не позволять Ясперу влиять на мое состояние. Глубоко вздохнув, я закрепляю этот план и переодеваюсь, быстро смотрюсь в зеркало и проверяю, на месте ли заколка для волос. Я бодро улыбаюсь себе, расправляю плечи, поднимаю подбородок и говорю своему отражению:

– Ничего плохого не случится.

Однако же оно случается.

Я думала, Яспер обсудит со мной номера столиков, объяснит работу кассового аппарата и кратко расскажет о еде и напитках. Но на это у него нет времени. Или он даже не хочет его искать. Он торопливо проговаривает номера столиков, расположенных как внутри, так и снаружи. Даже ни разу на меня не взглянув. Иначе он бы заметил, что я с трудом успеваю за его перечислением, потому что номера абсолютно непоследовательны. Но спросить я не решаюсь. Ресторан трещит по швам, и чем дольше я задерживаю Яспера, тем труднее приходится двум другим официантам.

– Пока все понятно?

Вообще ничего не понятно.

– Да, вроде понятно, – с трудом выдавливаю я.

– Тогда вперед. – Он сует мне в руки ручку, блокнот и поднос. – Принимай заказы – по листку бумаги на каждый столик – и складывай их у кассы, чтобы мы их забили. И пожалуйста, сразу уноси пустые тарелки или блюда, к которым больше не прикасаются. Иначе на кухне закончится посуда. – Голос Яспера звучит настолько деловито и буднично, что кажется, будто мы незнакомы. От привычного тепла не осталось и следа. – Хорошо?

– Хорошо.

Но уже через два часа нет ничего хорошего. Я путаю номера столиков и тем самым создаю хаос. Даже не помню, сколько раз я извинялась со словами: «Простите. Сегодня мой первый рабочий день». А когда я сталкиваюсь с Яспером, он либо смотрит сквозь меня, будто я воздух, либо хмурится, видимо, недовольный мной.

– Калла, верно?

По пути к уличным столикам я останавливаюсь перед одним из своих коллег, имя которого я, как назло, никак не вспомню. И это очень неловко, потому что он мое имя помнит.

– Да, верно.

– Я хотел тебе сказать, что теперь и сам справлюсь с внешними столиками. Тебе больше не нужно принимать заказы вместо меня, – приветливо произносит он, словно желая избавить меня от бремени. Но возможно, ему хочется, чтобы я перестала, наконец, путать столы.

– Ладно, – отвечаю я, пряча свою неуверенность. Но она сопровождает меня на каждом этапе пути. А это значит, что я по пять раз перепроверяю каждый заказ и работаю еще медленнее, хотя и на меньшей площади. На столах громоздятся пустые тарелки. Посетители начинают выкрикивать заказы, как только я попадаю в их поле зрения. Я чувствую, что не справляюсь. Должно быть, этого Яспер и добивался. Неужели он на такое способен? Неужто он настолько расчетлив?

– Извините, – женщина с темным каре и ребенком на руках перекрывает мне дорогу, – можно сделать заказ?

Вообще-то с собиралась сначала отнести на кухню гору тарелок. Но если принять заказ сейчас, я сэкономлю время на беготне.

– Ваш столик снаружи или внутри?

– Внутри. – Она указывает на один из столиков у окна. По-моему, это номер одиннадцатый. Стол на шестерых, за которым сейчас сидят как минимум человек восемь. – Мы бы хотели… – Она достает листок бумаги и начинает диктовать. Она называет не одно блюдо, а много блюд. Слишком много, чтобы запомнить. Мне нужен блокнот, а он в кармане фартука. Но руки у меня заняты. Когда я пытаюсь переместить тарелки с правой ладони в левую, башня начинает раскачиваться. О, нет. Нет, нет, нет! Я стараюсь восстановить баланс, но тщетно. Я беспомощно наблюдаю, как тарелки и подносы вываливаются из рук, посуда с грохотом бьется, куски фарфора летят во все стороны. На пару секунду в ресторане повисает мертвая тишина. Это было бы даже приятно, если бы на меня не были направлены, словно наконечники стрел, пятьдесят пар глаз. Мои щеки вспыхивают. Малыш на руках женщины плачет, и гул голосов возобновляется.

– Простите, – выпаливаю я.

Женщина смотрит на меня так, будто я нарочно испугала ее ребенка.

– Все в порядке, мышонок. Знаю-знаю, было громко. Но сейчас все в порядке, милый. – Она с любовью гладит лысую головку ребенка, который продолжает неистово вопить.

– Мне очень жаль. Надеюсь, вы не поранились.

Она с молчаливым презрением отворачивается и уходит. Меня охватывает стыд. И разочарование. Мне хочется разреветься прямо на месте, и я чувствую, как на глаза наворачиваются слезы. Я изо всех сил борюсь с ними, проглатываю комок в горле и опускаюсь на пол рядом с осколками. Я дрожащими руками подбираю крупные фрагменты и выкладываю их на поднос. Вдруг мне на помощь приходят чьи-то большие руки. Мне не нужно поднимать взгляд, чтобы догадаться, что это Яспер. Я знаю его руки, как свои собственные.

– Осторожнее, не порежься. – Я молчу. Я не могу открыть рот, иначе он услышит, как дрожит мой голос. – Ты в порядке? – допытывается он.

Я собираюсь снова промолчать, а потом думаю: да какая разница?

– Почему тебя это вдруг интересует? – Мой взгляд прикован к осколкам, которые я поспешно складываю на поднос. Но я отчетливо слышу, как Яспер выдыхает.

– У нас проблемы? – В его голосе напряжение, и он перестает подбирать осколки.

Поскольку договор после такой смены мне все равно не светит, я решаю говорить начистоту. Хотя место и время для разговора не просто не самое удачное, а, наверное, худшее из возможных: мы сидим среди груды осколков в забитом под завязку ресторане.

– Да, проблема. Зачем ты меня подставил?

Я с упреком смотрю на него.

– Что ты имеешь в виду? – хмурится он.

– Ты обучал меня ровно три секунды, а потом швырнул в ледяную воду и спокойно наблюдал за тем, как я тону. Разве у меня был шанс не облажаться? Скорее всего, этого ты и хотел. Чтобы меня не взяли на работу. – Мой голос дрожит. – Поздравляю. Ты добился своего.

– Ух ты! Значит, года достаточно, чтобы полностью забыть, кто я такой и что я за человек?! – Он в недоумении трясет головой. – Будь я подонком, за которого ты меня принимаешь, тебя бы вообще сюда не позвали. Штефан предлагал мне отменить твою пробную смену, если я не хочу работать со своей бывшей. – У меня в горле ком. – И нет, я не смотрел спокойно, как ты тонешь. Я попросил Пита взять на себя все столики снаружи.

Я открываю рот, но с моих губ не срывается ничего, кроме «Ой». Хотя мне стоило бы извиниться. И сказать спасибо. Но чувство вины лишает меня дара речи. Поэтому я просто наблюдаю, как Яспер молча встает и оставляет меня наедине с осколками.