Месть Богов

Глава 20

Боль снова прокатилась сокрушительными волнами по моему животу, все сжалось до такой степени, что я подумала, что могу потерять сознание.

— Кронос, — выдавила я, наполовину сидя на унитазе после того, как мне пришлось пописать в десятый раз за это утро.

Мы полностью переехали в дом, и у нас были планы устроить вечеринку с барбекю сегодня вечером, чтобы отпраздновать со всеми Титанами. Фиби уже спросила, хочу ли я свою статуэтку из золота, бронзы или серебра. Я сказала ей, что комнатное растение — хороший подарок на новоселье и никаких статуэток ручной работы не требуется.

Когда боль прошла, я стиснула зубы и встала. У меня были схватки снова и снова в течение нескольких дней, но я решила, что это из-за Брэкстона Хикса, поскольку до предполагаемой даты родов оставался еще как минимум месяц.

Последние несколько, казалось, были близко друг к другу, и я была уверена, что это был признак чего-то. Без сомнения, надвигающийся ребенок.

— Мэйзи! — Сказал Кронос, появляясь насквозь мокрый. — Я слышал, как ты звала. Просто плавал с Гончей.

Они оба были одержимы океаном, и каждое утро в какой-нибудь нечестивый час можно было увидеть, как они плывут кругами. Если бы я не знала их, я бы сообщила о них обоих как о серийных убийцах. Это было единственное, что имело смысл.

— Извини, это была просто сильная боль в животе, — сказала я, пыхтя на ходу, потому что мои легкие были раздавлены захватчиком желудка. — Кажется, сейчас прекратилось.

Кронос посмотрел вниз. — Тебе нужна была помощь со штанами?

Я тоже посмотрела вниз, но увидела только живот. — Неужели я забыла снова подтянуть их?

Это дерьмо становилось слишком сложным, чтобы запоминать. С этого момента я действительно собиралась просто валяться голышом.

Кронос усмехнулся, а затем шагнул вперед, наклонился, чтобы помочь мне снова одеться. Как только он схватил мое нижнее белье, у меня отошли воды.

По всем его рукам.

— Что за…? — Он отскочил назад, когда я в шоке посмотрела вниз.

— Этого не ожидала, — пробормотала я, прежде чем очередная схватка пронзила мое тело, превратив меня в горячее месиво на полу.

— Детка, ты в порядке? — Спросил Кронос, когда я закричала, схватившись за живот.

— Нет. Нет. Нет. — Я повторяла это снова и снова. Больше всего я хотела врезать Крону по горлу, потому что это по его вине я оказалась в этой ситуации. Тупой член-анаконда.

— Нам нужно отвести тебя к целителю, — сказал он.

Протянув руку, я схватила полную пригоршню его густых волос, притягивая его лицо ближе к своему.

— Отвези меня в больницу, — прорычала я, — с врачами и морфием.

Он грубо сглотнул. — Любимая, мы говорили об этом. Это не лучшая идея. Наше детище может быть даже более мощным, чем мы думаем, и я бы не хотел взорвать их электрическую панель.

Я пыхтела, пока боль не утихла.

— Ладно, прекрасно. Мы сделаем по-твоему, но, пожалуйста, скажите мне, что у этих целителей есть обезболивающее?

Снимаю шляпу перед естественными мамочками, но это было не так много, с чем я могла справиться, и гигантский ребенок-титан, выходящий из моего тела, был законно моим пределом.

Кронос подхватил меня на руки, затем вынес нас из дома. Оставалось надеяться, что Гончая не будет волноваться, когда мы исчезнем, потому что не было времени схватить его.

Мы приземлились у знакомой входной двери целительницы, которая приходила и помогала нам несколько раз.

— Панацея, — крикнул Кронос, стукнув кулаком по двери.

Она открыла ее секундой позже, выражение озабоченности сменилось радостью, как только она увидела меня. — Мэйзи! Твой ребенок скоро родится.

— Да, — начала я, прежде чем меня настигла очередная схватка, и я завыла.

— Заходи, — сказала она, отступая назад. — Я отведу тебя в священную комнату для родов.

Священная родильная палата? Очень надеялась, что это код для постели с капельницей морфия, или эпидуральной анестезией, или что там у них сейчас используется.

Ее дом представлял собой мешанину эклектичных стилей, статуй и случайной мебели. Было ясно, что у Панацеи самые разнообразные интересы. Что-то, о чем я бы больше заботилась завтра, когда мое тело не будет разделяться на две части.

— Прошло так много времени с тех пор, как мы приветствовали появление на свет нового Титана, — взволнованно сказала она, открывая фиолетовую дверь в конце длинного желтого коридора. Да, эклектичный.

Когда мы вошли внутрь, она что-то прошептала Кроносу, и его сила заструилась по моей коже. За считанные секунды комната изменилась, как после мгновенной весенней уборки. Пыль улетучилась, сменившись успокаивающим светом, мягкой музыкой и большой водяной ванной и кроватью в центре комнаты.

— Мы сделаем все, чтобы помочь тебе пройти через это, — сказала мне Панацея, и я стиснула зубы, ища внутреннюю силу, чтобы смириться с такого рода домашними родами.

По правде говоря, мне понравилась концепция, но я также боялась, что недостаточно сильна. Однажды я поранила палец на ноге и подумывала о том, чтобы обратиться за неотложной помощью к тайленолу с кодеином. Сучка даже не была сломана, но мне казалось, что это так.

— Сними столько одежды, сколько тебе удобно, — предложила Панацея, спеша проверить ванну, которая каким-то образом — без сомнения, дело рук Кроноса, была наполнена водой. — Брюки определенно, но ты можешь оставить свой лифчик, если хочешь.

Я рассмеялась. — Не надевала лифчик две недели. Мои сиськи как воздушные шарики.

Панацея и Кронос одарили меня улыбками, очень разными видами улыбок.

Когда я была полностью раздета, очередная схватка потрясла меня, и я вскрикнула. Кронос поднял меня в ванну, и я почти вздохнула, когда теплая вода окутала меня.

— Это из целебных источников? — Панацея спросила Крона.

Он кивнул. — Обеспечение здорового входа в мир для мамы и ребенка.

Ого, он прочитал руководство по доставке Титанов.

Затем Панацея положила руки мне на спину, мягко поглаживая боль, которая сковала там все мышцы, и я вздохнула от облегчения, которое почувствовала. — Мы не можем забрать всю твою боль, — пробормотала она. — Это часть процесса, и поэтому ее нужно прочувствовать… Жертвовать ради радости, но я обещаю, что оно того стоит.

Я сделала глубокий вдох. — Я знаю. Она стоит всего. — Но мне было любопытно, скольких детей Панацея родила сама, без обезболивающих.

Еще успокаивающие удары ее силы, и боль стала терпимой.

Затем Кронос залез в ванну, двигаясь вокруг, чтобы обнять меня, пока я дышала во время схваток, которые становились все ближе и ближе друг к другу.

— Ты почти полностью раскрыта, — сказала Панацея, осмотрев мое влагалище. На данный момент ничего странного не было, и я с таким же успехом могла бы пригласить весь гребаный мир взглянуть. — По крайней мере, восемь сантиметров. Тебе скоро придется тужиться.

— Ты справляешься потрясающе, — прошептал Кронос, убирая мои влажные от пота волосы со лба. Он целовал мои щеки, мое лицо, мой нос, любя меня изо всех сил, когда поддерживал верхнюю часть моего тела, чтобы я не утонула.

— Я не могу дождаться, когда увижу ее, — рыдала я, эмоции переполняли меня. — Наша семья … это лучшее, что у меня было в жизни.

Тогда перед моим мысленным взором всплыло лицо моей матери, и на глаза навернулись слезы. Было ли то же самое, что она чувствовала, когда рожала меня? Эта безусловная любовь к существу, которого она никогда не встречала? Я хотела бы, чтобы она могла быть здесь сейчас.

Он притянул меня еще ближе, несмотря на сияние Панацеи, которая продолжала следить за ситуацией с влагалищем.

— Ты лучшее, что я мог себе представить, — сказал мне Кронос. — Я люблю тебя, Мэйзи Паркер. Думаю, я наполовину влюбился в тебя в тот момент, когда вышел из своей тюрьмы.

Я фыркнула, чувствуя себя почти умиротворенной в течение нескольких секунд между болезненными спазмами. — Ты имеешь в виду, когда ты пытался сбросить меня с горы?

Я запрокинула голову, чтобы увидеть, как губы Крона подергиваются. — Я бы не позволил тебе умереть. Даже тогда ты была интригующей. Я действительно понятия не имел, насколько сильно ты собираешься изменить мою жизнь.

— Я тоже тебя оооочень люблю! — Эта схватка была самой тяжелой, и я кричала изо всех сил, желание тужиться поселилось глубоко в моем теле.

— Пора, — сказала я, задыхаясь, втягивая воздух, как будто тонула.

— Я проверю, — сказала Панацея.

Мое рычание было громким и неестественным. — Нет. Поверь мне, пришло время.

Кронос помог мне немного сменить позу, потому что лежать на спине у меня не получалось. Я встала на четвереньки, так что фактически сидела на корточках лицом к нему, в то время как мое полностью открытое влагалище было обращено к бедной Панацее.

Прости, сестра.

— Самый естественный способ родить, — прощебетала целительница, и если бы я не была так занята на самом деле родами, я, возможно, попыталась бы утопить ее прямо тогда и там.

— Ладно, Мэйзи, пришло время познакомиться с твоей дочерью, — сказала она, и я сосредоточилась на этой правде.

Я собиралась встретиться с ней. Вся эта боль стоила бы того. Я бы делала это каждый день, если бы это означало, что я смогу держать своего ребенка на руках.

Когда начались следующие схватки, я почувствовала, как Панацея позади меня встает в позицию, чтобы помочь. — Всякий раз, когда ты чувствуешь желание поднажать, Мэйзи… — сказала она.

Я закричала, когда ударила волна, и, устремляясь вниз, я оттолкнулась изо всех сил, мое тело кричало и растягивалось так, как я и не подозревала, что оно может. Чудо родов, то, через что мы прошли … это было неописуемо.

Когда желание прошло, я всхлипнула и вдохнула, вдох и выдох, вдох и выдох, Кронос позволил мне впиться в него руками, без сомнения оставляя следы даже на его нерушимой коже.

— Ты потрясающая, — сказал он, наблюдая за мной с благоговением в глазах. — Я никогда не видел кого-то такого сильного, как ты.

Все женщины были воинами, но я оценила его уверенность. Это помогло мне оттолкнуться еще два раза, только для того, чтобы наша дочь вырвалась на свободу и, наконец, появилась на свет. Панацея потянулась к ней, но инстинктивно я была той, кто вытащил ее из своего тела и подняла, чтобы она легла между мной и Кроносом.

Доля секунды тишины, затем раздались ее крики, копна темных волос, точно таких же, как у ее папочки, единственное, что я могла видеть сквозь слезы.

— Она совершенна, — сказал Кронос, затаив дыхание, когда я рухнула в его объятия. — Потрясающе совершенна, прямо как ее мама.

— Я мама, — закричала я, и слезы потекли по моим щекам. — Я никогда не думала, что все будет так…

Подняв ее выше, ее крики стихли, когда мы нежно обняли ее между нами, моя рука поддерживала ее голову. Перевернувшись, чтобы лечь спиной на Крона, я прижала ее к своей груди. Она открыла глаза и посмотрела прямо на меня. У нее были огромные голубые глаза, которые были точной копией моих. Мое сердце выпрыгнуло из моего тела и поселилось в этом ребенке.

Ничто уже не будет прежним. Я никогда не буду прежней. Я никогда не знала, что способна на такую безмерную любовь.