Метида

44. Она

ЗАХАР

В душе словно натоптали. Дерьма в моей жизни хватало, да и сам не святой… далеко не святой. Вика — лучшее, что со мной случалось. С ней, как первый шаг, как вкус сладости впервые, чудо в твоих руках, песня, что рвет душу. Ее место рядом, со мной. Шаг в шаг, след в след, глаза в глаза. Подыхаю.

— Где моя жена?! — хватаю отца за грудки.

— Пошел нахер, щенок! — отбрыкивается и пытается вырваться.

Там какой-то фуршет в ресторане гостиницы. Люди вокруг. Крик. Визг. Крушу все, что попадается под руку. Достаю оружие и направляю прямо на него.

— Где. Моя. Жена?! — цежу каждое слово.

Какая-то тетка верещит: "вызовите полицию"!

— Вызывай! — рычу, не отрывая глаз от человека, который по документам мне отец.

— Пошли! — хватаю очумевшего от моих действий папашу.

— Тебе Северин на меня наплел, да? — сопротивляется при каждом толчке в спину.

— Ты ему поверил?! Не мне, твоему отцу!!! — орет.

— Я тебя, как облупленного знаю — приставляю ему "макаров" к затылку, когда мы оказались на подземной парковке.

— Где она? — снимаю с предохранителя.

— Сдохла твоя сучка! — рассмеялся, как сумасшедший.

Нет-Нет! Захлестывает боль. Бью рукоятью в челюсть. Отец хрипит, сплевывает кровь.

— Она мне все планы похерила, дрянь! Знаешь, как твоя сука сдохла? — лежит на бетоне, ерзает, как червь.

Навожу прицел…

— Захар! — как током ебнуло.

Поворачиваюсь. Моя Вика протягивает руку в просьбе остановиться. Мотнул головой. Нет. Не пропала. Шаг к ней. Срываюсь. Хватаю. Прижимаю к себе. Из груди рычание зверя, обретшего свою пару. Плачет. Жмется ко мне. Обхватывает ладошками лицо. Целую. Пью самый сладкий нектар. Стоп!

Поворачиваюсь к человеку у которого от происходящего глаза на лоб, сидит и хватает ртом воздух.

— Вставай, падла! Поедешь показания писать!

Вика отрывается от меня и бьет его с ноги по почкам. Кидается с кулаками. Обхватив за талию отрываю. Девочка дрыгается, но потом затихает в моих объятьях.

Открываю багажник и закидываю туда это тело. Набираю на телефоне Константина Северина.

— Вика у меня. Жива! Отца везу в багажнике. Сообщи полковнику… Все потом — кошусь на сидящую рядом жену.

С трудом дается видимое спокойствие. Малышка сильно худая, грязная… одни глаза в пол лица, неотрывно смотрящие на меня. Топит щенячья нежность.

— Болит где-то? Как ты? Кушать хочешь?

Улыбается. Она просто мне улыбается и качает головой.

— Я скучала — тихий голос.

Меня рвет на части. Я загибался без нее. Стараюсь не гнать. Руки дрожат. Повернулся. Вики заснула. Тянет поправить прядь ее волос. Остановил машину у дома. Взял на руки. Легкая какая, девочка моя. Никому не отдам. Вижу, как навстречу несется тесть. Глянул на нее. Как прижимаю к себе. Кивнул. Открываю ногой двери. Обернулся. Полковник с группой захвата вытаскивает отца из багажника. В глазах бешенная ненависть. Константин рвался ударить… Бойцы оттащили тестя. Только мат стоит трехэтажный.

Шагаю наверх. Кладу бесценную женщину на кровать. Начинаю раздевать. Дергается.

— Тшшш! Это я! — успокаивается от моего голоса.

Скидываю все грязные тряпки. Укрываю пледом. Ложусь рядом. Смотрю на нее, практически не дыша. Как реснички подрагивают, полуоткрытый ротик. Повернулась. Уткнулась мне в шею, щекотя дыханием. Проваливаюсь в сон…в первые за неделю без давящей боли в груди.