Мэтт

Эпилог

Дженна

Снежная Долина может сверкать зимой, но в начале лета она не менее прекрасна. Воздух здесь свежий, солнце яркое, а деревья огромные и покрытые листвой. Цветы распускаются по-настоящему, наполняя воздух своим великолепным ароматом.

Позвольте мне быть первой, кто скажет вам, что я совсем не скучаю по Нью-Йорку с его окружением, подобным этому.

Парк, по которому мы гуляем, находится всего в пяти минутах ходьбы от нашего дома. Мэтт шутит, что хотел сделать мне предложение здесь, но все планы пошли прахом, когда я начала плакать навзрыд в тот роковой день.

— Мне пришлось изменить свои планы, чтобы ты перестала плакать, — поддразнивает он, и я всегда показываю ему в ответ язык. Должна признаться, материнство не сделало меня намного взрослее.

— Мама! — наша двухлетняя дочь Джой смотрит на меня своими огромными голубыми глазами. Она что-то держит в руке. Я вздрагиваю, опасаясь, что она подняла что-то с грязной земли… Но затем она торжественно вручает его, и это оказывается просто ярко-желтый цветок. — Возьми!

— Моя милая малышка! — воркую я. — Это мне?

— Что, папочка не получит цветок? — Мэтт, толкающий коляску, спрашивает с притворным ужасом.

— Возьми! — Джой топает своей крошечной фиолетовой туфелькой по земле. — Мама!

Я смеюсь и пожимаю плечами, глядя на Мэтта.

— Извини, — говорю я ему, беря предложенный цветок и заправляя его за ухо. — Мама снова победила.

Мама определенно выиграла, став первым произнесённым словом; «папа» даже не было в ее лексиконе до тех пор, пока не появились «ванна» и «щенок». Я часто хвастаюсь этим Мэтту. Однако он всегда рассказывает сказки на ночь, хотя колыбельные пою всегда я.

Я беспокоилась о том, что стану матерью, но как только родилась Джой, все мои страхи исчезли. Она с самого начала была красивой и совершенной, улыбалась нам со всем энтузиазмом, присущим её имени. Назвать ее Джой было легко, потому что маму Мэтта тоже зовут Джой. В результате мы стали называть бабушку Джой «Джой первая», и ей это нравится. В конце концов, именно мама Мэтта свела нас вместе. Она, безусловно, заслуживает некоторой похвалы за это.

Именно Джой Первая свела всех братьев Мислтоу с их невестами. Это была безумная идея с самого начала, но, как ни странно, она сработала. К Рождеству мы все поженились, братья смогли купить город, и сладкая Снежная Долина была спасена.

— Ты можешь поверить, что этот парк фактически принадлежит тебе? — спрашиваю я Мэтта, когда мы продолжаем прогулку. Мимо проходят симпатичная собачка и ее хозяйка, и Джой кричит «Щенок!» со всем восторгом ребёнка, у которого ещё нет своего щенка.

Мэтт пожимает плечами и искоса улыбается мне.

— И всё потому, что ты решила выйти за меня замуж.

— Ну, и ещё потому, что все остальные дамы тоже согласились выйти замуж за твоих братьев, — отвечаю я. — Хотя я никогда не могу запомнить всех по именам. По сути, я из единственного ребёнка в семье из двенадцати человек за шесть месяцев стала старшей сестрой!

Мэтт смеется.

— Да, это чудо, не так ли?

Я радостно улыбаюсь, когда мы выходим из парка и направляемся в ближайший бар «Следы Лося». Я пою здесь каждый вторник и пятницу вечером и работаю над тем, чтобы собрать официальную группу для поддержки. Поначалу толпа была скромной, но с каждым выступлением она росла. Формально детям вход воспрещен, но иногда Мэтт и Джой стоят в самом конце зала, а она радостно машет ручонками, наблюдая, как поёт её мама. Я так благодарна Мэтту за то, что он такой замечательный отец, и за то, что они с Джой так прекрасно ладят, даже когда меня нет рядом.

— Привет, Джоуи! — окликаю я бармена, направляясь внутрь, чтобы забрать свой чек. Ещё достаточно рано, чтобы никто не возражал, если Джой встанет на барный стул и попросит яблочного сока. Это одно из преимуществ жизни в маленьком городке.

— Привет, Дженна! — говорит он, махая нам с Мэттом. — Дженна, тебе тут недавно кто-то звонил и спрашивал о тебе. У них не было твоего номера. Возможно, ты захочешь им перезвонить.

— Кто это? — спрашиваю я, но Джоуи только качает головой и улыбается.

— Я записал номер и повесил его на доске объявлений в конце, — отвечает он. — Позвони им сейчас, ладно?

Я направляюсь в подсобку и смущенно набираю номер на телефоне. Кто бы стал звонить в бар, чтобы попытаться дозвониться до меня, особенно когда я бываю там всего два раза в неделю?

— Алло? — говорит мужской голос на другом конце провода.

— Эм, привет, — говорю я. — Меня зовут Дженна Кук. Я звоню из «Следы Лося». Я слышала, что меня кто-то искал?

— Конечно, искал, — отвечает мужчина, и его тон сразу становится теплее. — Меня зовут Крис Джонс. Я продюсер из Гринлифа, это всего в нескольких городах отсюда. Я видел, как вы пели несколько дней назад, и был потрясён.

— О, боже, — заикаюсь я, краснея от комплимента. — Большое вам спасибо. Это много значит для меня.

— Мне было интересно, Дженна, не хотела бы ты стать гостьей на WNBX Hearts. Мы — радиошоу, в котором представлены местные таланты. Если у вас есть какие-нибудь записанные песни, не стесняйся, присылайте их нам тоже. Мы бы с удовольствием продвигали вас настолько, насколько это возможно.

У меня отвисает челюсть, и мне приходится чуть ли не придерживать её рукой.

— Гм, — красноречиво произношу я, а затем ухитряюсь продолжить: — Да! Это было бы невероятно. Мне бы это очень понравилось.

— Что ж, хорошо, — говорит Крис. — Я перезвоню вам через несколько дней, и мы обсудим детали. Хорошо?

— Хорошо! — я улыбаюсь так широко, что у меня болит лицо. — Отлично! Большое вам спасибо.

Он вешает трубку, и я бегу к стойке бара, где Джой с довольным видом пьёт свой яблочный сок, а Мэтт болтает с Джоуи. Они оба бросают на меня понимающие взгляды; Джоуи, должно быть, рассказал ему, о чем спрашивал таинственный звонивший. Когда я бесцеремонно разражаюсь счастливыми слезами, Мэтт подходит и заключает меня в объятия.

— Это не та реакция, которую я ожидал, — произносит он.

— Я тоже, — выдавливаю я из себя между приступами икоты. — Я просто… я просто не знала, как я буду справляться с ролью жены и матери и выступать, и мне так повезло, что у меня продолжают появляться такие возможности.

— Ты заслуживаешь всего этого, любовь моя, — говорит Мэтт и целует меня в щеку.

— Мама, почему ты плачешь? — Джой многозначительно смотрит на меня, надув розовые губки и преувеличенно нахмурившись.

Я смеюсь и беру её на руки.

— Плачу от счастья, детка, — отвечаю я, прижимаясь губами к её гладкому лбу.

Я получаю зарплату, и мы возвращаемся домой. Я всё ещё чувствую себя на седьмом небе от счастья.

«Как может жизнь быть лучше, чем сейчас?» — удивляюсь я. Затем я понимаю, что знаю ответ.

— Мэтт, — говорю я, дёргая его за руку, чтобы он перестал ходить. Джой крепко спит в своей коляске, измученная утренними делами.

Он смотрит на меня, и от солнечного света, сверкающего в его голубых глазах, у меня все еще перехватывает дыхание.

— В чём дело?

— Я должна тебе кое-что сказать, — говорю я, хватая его за руки.

Он приподнимает бровь.

— Это что-то вкусное?

Я хихикаю.

— Это что-то замечательное. Я не хотела тебе говорить, пока не была уверена, но сегодня утром я сделала ещё один тест, и… в общем, я снова беременна.

Его глаза почти комично расширяются, и он обхватывает моё лицо ладонями.

— Серьёзно? — выдыхает он.

Я киваю, чувствуя, как на глаза снова наворачиваются слезы. Я буду винить в этом гормоны на ранних сроках беременности.

— Правда, правда.

Мэтт улыбается и заключает меня в объятия. Некоторое время мы стоим так, слегка покачиваясь назад-вперед, над головой сияет солнце, а наша прекрасная дочь мирно дремлет в своей коляске. Я хотела бы запечатлеть этот момент и жить в нём вечно, но также знаю, что будущее будет лучше, чем я могу себе представить.

Мэтт нежно целует меня.

— Я люблю вас, миссис Мислтоу, — шепчет муж мне в губы.

— Я тоже тебя люблю, — говорю я и кладу руку на живот, уже предвкушая встречу с нашим будущим сыном или дочерью, уже предвкушая рост нашей прекрасной, идеальной семьи и нашей прекрасной, идеальной жизни. Я беру Мэтта за руку, и он подхватывает коляску. — А теперь пойдём домой.