Когда Коллин проснулся, солнце уже клонилось к закату и его теплые лучи согревали их тела. Перед тем как уснуть, Алекс откинула одеяло, и ее обнаженное тело приобрело в вечернем свете персиковый оттенок.
«Нам осталось еще несколько дней, – думал Коллин, – а потом придется только вспоминать об этих чудесных днях».
Тут Алекс шевельнулась и, проснувшись, прижалась к нему бедром.
– Наверное, пора обедать, – пробормотала она сонным голосом.
Коллин улыбнулся и, уставившись в потолок, проговорил:
– Я позаботился о завтраке. Не думаешь ли ты, что теперь пришла твоя очередь что-нибудь приготовить?
Алекс надула губки:
– Но я ужасно проголодалась. Иди же…
Коллин приподнялся и взглянул на нее с ухмылкой. Молча кивнув, соскользнул с кровати и голышом отправился на кухню. Осмотревшись, он взял тарелки, кое-что из того, что приготовила Бетси, а также вино и воду. Вернувшись в спальню, он увидел, что Алекс, прикрывшись одеялом, уже сидит на постели. Улыбнувшись ему, она промурлыкала:
– Добрый вечер, мистер Блэкберн. Вы собираетесь подать обед прямо в постель?
Коллин кивнул и приблизился к кровати с подносом в руках.
– Совершенно верно, миледи. Поверьте, я ваш покорный слуга.
Она рассмеялась и покачала головой:
– Неправда, сэр. Вы своенравный и надменный субъект.
Коллин наполнил бокалы вином.
– Я делаю все ради вашего блага, моя госпожа. Ведь вы порой бываете слишком безрассудной.
– М-м… Пожалуй, соглашусь с этим. Кажется, сегодня вы решили весь день поучать меня.
– Может быть, вы порекомендуете меня в качестве домашнего учителя? – Коллин протянул ей один из бокалов.
Александра сделала глоток, потом еще один. Облизав губы, ее взгляд упал на вздувшуюся часть его тела.
– Говорите в качестве домашнего учителя? Что ж, мне нравится эта идея. – Окинув Коллина взглядом, она добавила: – Ведь вы сумеете научить меня, как доставить вам удовольствие, не так ли?
Он громко рассмеялся:
– О Боже, Александра!.. Ты просто бесстыжая девица!
Взглянув на восставшую плоть Коллина, Алекс усмехнулась. Он реагировал на ее бесстыдство именно так, как она рассчитывала.
– Ешь, котенок, тебе надо подкрепиться. Мы продолжим этот разговор попозже.
Алекс вздохнула, изображая сожаление, затем принялась за еду. Коллин же, присев на край кровати, молча любовался ею. Одеяло, которым она до этого прикрывалась, спустилось, и обнажились груди, но Алекс, казалось, даже не заметила этого; она не проявляла ни малейшей скромности – сидела рядом с ним обнаженная и ела с отменным аппетитом. А ведь даже более искушенные женщины, с которыми он спал, всегда старались прикрыть свое тело после того, как страсть утихала. Но не Александра. Намазав маслом хлеб, она подняла бокал с вином, как бы приветствуя его. Ее груди колыхались при каждом движении, и это ужасно возбуждало Коллина.
– А ты разве не хочешь поесть? – спросила она.
– Хочу, – ответил Коллин и тоже немного поел, почти не ощущая вкуса еды.
Боже, как она хороша! Но что же теперь делать с ней? Она скоро вернется в Сомерхарт, а потом?.. Найдет другого любовника? Она не сможет хранить целомудренность. Даже будучи девственницей, Алекс не могла сдерживать свою чувственность, а теперь, познав наслаждение от близости с мужчиной, тем более не сможет.
Коллин тяжело вздохнул, но Александра, похоже, этого не заметила. Взяв с подноса сладкий пирог с персиковой начинкой, она вонзила в него зубы и прикрыла глаза от удовольствия. Волосы Алекс разметались по плечам, и Коллину казалось, что при каждом ее движении он чувствует их чудесный запах.
Внезапно Коллина охватил страх, и он залпом осушил свой бокал. Теперь он должен обязательно жениться на ней. Он не хотел, чтобы Александра завела другого любовника, но и не желал, чтобы она просыпалась по утрам в одиночестве. Он хотел засыпать и просыпаться с ней в одной постели, хотел, чтобы она принадлежала только ему.
Тут Алекс вдруг подняла голову и взглянула на него с удивлением. Коллин тотчас же отвернулся, чтобы скрыть свои чувства.
– Хочешь еще вина? – спросил он минуту спустя.
Молча кивнув, Алекс взяла с постели поднос и, поднявшись, отнесла его на стол. Вернувшись, протянула Колину свой бокал, и тот наполнил его вином. Затем она подошла к окну и тихо проговорила:
– Это мое любимое время дня. В сумерки все выглядит особенно красиво.
– Это ты красивая.
Она взглянула на него с притворным удивлением:
– А тебе не кажется, что я похожа на мальчика?
Коллин поперхнулся вином и закашлялся.
– На мальчика? – прохрипел он.
– У меня ведь нет ни грудей, ни бедер. – Алекс пожала плечами. – Ну, почти нет. – Повернувшись, она прислонилась спиной к подоконнику.
– Дорогая, у тебя прекрасные груди. И великолепные бедра. Поверь, твоя фигура может покорить любого мужчину.
– Неужели? – Она закатила глаза.
– Ты не веришь мне? – Он встал и приблизился к ней. Алекс взглянула на его восставшую плоть и со смехом ответила:
– Вижу, что придется поверить.
– Да-да, мой caitein, – сказал он, переходя на гэльский.
– Мое обучение начинается с гэльского языка? Что означает слово «caitein»?
– Котенок. Ты такая же гладкая, маленькая и нежная.
– Мне нравится такое сравнение. – Она окинула его взглядом и с лукавой улыбкой спросила: – А как вот это называется?
Коллин на мгновение опустил голову.
– Coileach. To есть петушок.
Александра шагнула к нему и протянула руку к его паху. Он вздрогнул и схватил ее за запястье.
– Боюсь, котеночек, что ты еще не совсем готова. Вероятно, ты сейчас испытываешь… болезненные ощущения.
Она кивнула:
– Да, немного есть. – Алекс высвободила свою руку и коснулась пальцами его набухшей плоти. – Однако я выросла не в монастыре, если помнишь. И я слышала, что мужчины могут получать удовольствие разными способами.
– Как и женщины, – прохрипел Коллин; у него не хватало духу отстранить руку Александры, ласкавшей его горячую твердую плоть.
Алекс же прижалась к нему и потерлась щекой о его грудь – совсем как котенок.
– Поверьте, милорд, я буду послушна во всем.
Коллин ворочался во сне, стараясь отодвинуться от источника жара, обжигавшего бок. Покрывало намокло от пота, и он, стащив его, лег на живот.
Почувствовав прохладу, он вздохнул с облегчением. И все-таки ему чего-то не хватало.
«Ах, конечно, не хватает женщины», – понял он, просыпаясь.
Чуть приподнявшись, Коллин протянул руку к Алекс и невольно вздрогнул – руку опалил невероятный жар.
– Проклятие, – прохрипел он, повернувшись к Александре, лежавшей на другой половине кровати.
Озаренная лунным светом, она была прекрасна, однако внутренний голос подсказывал: что-то не так… Коллин коснулся ее плеча и прошептал:
– О Боже, она вся пылает. – Повысив голос, он позвал ее: – Алекс!.. – Она по-прежнему не реагировала.
«А может, я сплю? – подумал Коллин. – Может, все это кошмарный сон?» Он провел ладонью по ее щеке.
– Проснись, мой котеночек. Пожалуйста, проснись. – Но даже слабого стона не прозвучало в ответ. – Боже милостивый, – пробормотал Коллин, вскакивая с кровати.
Он зажег лампу, потом склонился над Алекс. Веснушки исчезли с ее лица, и теперь на щеках алел густой румянец. Обычно румянец – признак здоровья, но этот был совсем не такой.
Коллин в ужасе прошептал:
– О, Алекс, как помочь тебе?
Он быстро оделся, смочил в тазу полотенце и снова приблизился к ней. Когда он приложил влажное полотенце к ее лбу, она пошевельнулась и застонала.
– Ты слышишь меня, дорогая? – Ее веки едва заметно дрогнули. – Алекс, ты должна быть сильной. Я сейчас отвезу тебя к доктору.
Оказалось, что вода уже высохла, когда он убрал с ее лба полотенце.
– Алекс!.. – Он снова коснулся ее плеча. На этот раз – никакой реакции.
Коллин похолодел, и сердце его на мгновение остановилось. Что же делать? Ведь они здесь одни, и во всей округе, наверное, ни одного доктора. Можно рассчитывать только на какую-нибудь целительницу. Алекс заболела совсем недавно, так что есть время подумать. В таких случаях люди не умирают в течение нескольких часов.
Осмотревшись, Коллин направился к комоду, чтобы найти какую-нибудь одежду для Алекс. Он должен был взять ее с собой, поскольку не мог отправиться в деревню, оставив ее здесь одну. Отправиться в деревню?.. Нет-нет, надо отвезти ее домой, в Сомерхарт. Так будет лучше.
Коллин слепо уставился на нижнее белье, лежащее у его ног. Что можно ожидать от врача в случае лихорадки? Он проверит ее глаза и пульс, а потом скажет, что ей надо дать куриный бульон и молиться в надежде на лучшее. «Будьте готовы к худшему и молитесь. Все в руках Божьих».
Он взял таз с водой и, расплескивая воду, поспешил к Алекс, чтобы смочить ее бледные губы и пылающие щеки, а также грудь, живот и руки. Сомерхарт. Коллин знал, что он расположен к югу от того места, где они сейчас находились. И в том же направлении находилась деревня. Возможно, там кто-нибудь знает, как добраться до Сомерхарта кратчайшим путем.
Он осторожно одел Алекс, морщась и шепча утешения, когда она начинала стонать. Затем взял одеяло в изножье кровати и завернул в него больную, прежде чем вынести ее из комнаты и спуститься вниз.
– Все будет хорошо, Алекс, – шептал он, укладывая ее на диван. – Да-да, все будет хорошо. Мне только надо вывести из конюшни лошадей. Я скоро вернусь.
Он бросился к двери, но внезапно остановился; ему было страшно отходить от Алекс и оставлять ее одну. Однако надо было приготовить лошадей, а потом подумать, что еще ей может потребоваться в дороге.
– О Боже… – пробормотал он, распахнув дверь. Резко развернувшись, Коллин поспешил на кухню. Налив стакан воды, отправился в спальню. – Вот, попей. – Он поднес стакан к губам Александры.
Алекс приоткрыла рот, но проглотила не более чайной ложки, после чего едва не задохнулась от кашля, сотрясавшего все ее тело. Застонав, она поднесла руку к горлу. Коллин приподнял ее, и ее тут же стошнило всем тем, что они ели несколько часов назад.
– О Боже, – простонал Коллин, откидывая дрожащей рукой ее волосы. Уж если она не в состоянии даже выпить воды, то что же тогда он может сделать для нее?
Не теряя больше времени, Коллин вытер пол, после чего выскочил за дверь, чтобы оседлать лошадей. «Только бы ни одна из них не повредила в темноте ногу, – думал он. – Ведь ночью на дороге всякое может случиться».
Когда он вывел лошадей из конюшни, они фыркали и били копытами землю, явно недовольные тем, что их потревожили среди ночи. Но у Коллина не было времени успокаивать их. Он усадил Алекс на Самсона, а сам уселся позади нее.
– Не беспокойся, дорогая. Я спасу тебя, – прошептал Коллин, хотя не был уверен, что сможет выполнить свое обещание.
Минут через десять он уже колотил кулаком в дверь какого-то дома.
– Эй, потише там, – проворчали из-за двери. Наконец дверь распахнулась, и на пороге появилась дородная женщина в ночной сорочке.
– Мне нужна помощь. Вы можете указать дорогу на Сомерхарт?
– Что?.. Вы знаете, который сейчас час?
– Да, знаю. Уже перевалило за полночь. Как добраться до Сомерхарта? До дома герцога?
– Черт возьми, какое мне дело до герцога?
Коллин едва сдержался, чтобы не выругаться.
– А где живет Бетси?
– Кто?..
– Проклятие!.. Эту женщину зовут Бетси!
– Она живет через два дома отсюда, – донесся чей-то голос из соседнего домика.
Коллин поднял руку в знак благодарности и повернулся, чтобы нести Алекс дальше. Указанный дом оказался довольно ветхим. Дверь открыла сама Бетси.
– У нас несчастье, – проговорил Коллин, тяжело дыша. – Леди тяжело больна. У нее сильный жар. Есть ли поблизости доктор?
– Нет. – Бетси покачала головой, – А что с ней?
– Не знаю. Она вся горит и даже не может выпить воды.
Бетси заморгала и отступила на шаг.
– Вероятно, это лихорадка, сэр. В соседнем городке тоже заболели несколько детей.
– Вы знаете дорогу на Сомерхарт? Кратчайший путь?
Бетси снова покачала головой и вздохнула.
– В двух милях отсюда дорога раздваивается, сэр. Держитесь восточного направления. Это все, что я могу сказать.
– Спасибо, Бетси. Если кто-нибудь приедет за ней, скажите, что я повез ее домой. Вы поняли? Может заявиться служанка или кучер…
Закрывая дверь, Бетси пробормотала:
– Да, скажу, конечно. Храни вас Господь.