Мир После (СИ)

ЧАСТЬ Четвёртая. Все грехи мира

Секретные лаборатории: информация не проверена.

После быстрого ужина, во время которого мне пришлось изрядно выложиться, на ходу придумывая для Вельза и Барб историю о побеге от Грешников — при условии, что моя голова итак раскалывалась от безумного дня, богатого на открытия и события, — Трой вывел меня на полигон.

— Что мы здесь делаем? — туго соображая от усталости, спросила я.

— Я проведу твою тренировку, — метис оскалился и встал в стойку.

На самом деле ему не нужно было совершать никаких телодвижений, чтобы приготовиться к атаке — он был опасен именно своей непредсказуемостью, но в данном случае его поза давала моему опухшему от всего произошедшего мозгу понять, что он не намерен шутить и действительно собирается провести со мной тренировочный бой.

— И за что я удостоилась такой чести? — сухо поинтересовалась я, внутренне собираясь: слишком хорошо помнила свой первый спарринг с метисом.

— Тебе нужно быстрее набираться опыта. Вельз бережёт тебя — я не буду, — спокойно ответил Трой.

Вельз бережёт меня? Это утверждение было весьма спорным, учитывая все мои ушибы и вывихи — но, раз командир отряда так говорит…

Пришлось задвигать свою усталость глубоко внутрь и готовиться получать новые синяки. Мимолётная мысль, что в отряде демонов я просто обречена быть вечно избитой, даже не успела закрепиться в сознании, как Трой нанёс первый удар.

— У меня есть вопросы, — коротко выдохнула, с трудом уходя от его высокоскоростной атаки.

— Задавай, — удивил меня Трой.

Я даже чуть удар не пропустила. Наивная… это «чуть» аукнулось мне в следующую же секунду, сбив с ног. Трой и не думал делать мне поблажек; его взгляд, когда он встал надо мной, лежащей на асфальте, говорил совершенно чётко: «Ты сама захотела вести разговор во время боя».

Да, захотела. Потому, как только во время боя он не смущал своим существованием всё моё существо.

— Ты не рассказал мне про Десятку. Что там произошло? — собирая всю волю в кулак, а все остатки силы — в мышцах, спросила я, мгновенно поднимаясь и уворачиваясь от нового удара: для Троя не существовало понятия «не бей лежачего».

— Централь предложила Десятке торговые отношения взамен на защиту полей. Совет деревни дал добро, но, когда пришло время собрать урожай и заплатить за услуги, выставил такой ценник на товар, потянуть который смог бы разве что арабский шейх.

Я свела брови к переносице.

— Ты хочешь сказать, что Централь просто забрала своё? — недоверчиво спросила, ничуть не обманываясь подобным высказыванием.

Слишком хорошо знала: в Мире После такого понятия, как справедливость, нет в принципе.

— Как ты думаешь, почему те женщины на улице так быстро превратились в Грешниц? — Трой резко остановился, предлагая мне пораскинуть мозгами.

— Потому что вы с Габриэлем успешно их провоцировали, — ответила незамедлительно.

— Демонизируешь всех обитателей Централи, — усмехнулся метис.

— Нет, только псов закона, — спокойно ответила я.

Взгляд Троя на мгновение изменился, сверкнув одобрением моих слов. Одобрением?..

— Ты ещё слишком наивна, Покахонтас, — развязно протянул он, медленно обходя меня по кругу, — Потому много не поймёшь… сейчас. Но у меня есть надежда, что я смогу сделать из тебя человека.

— Так я права или нет? — резко спросила я.

Когда он начинал говорить в подобном тоне, я и впрямь ощущала себя глупой селянкой.

— Не права, — отрезал метис, — ты полагаешь, что тех женщин сгубил страх перед пастором. Но их главным грехом была жадность.

— Жадность? — недоверчиво переспросила я, — Я полагала, что — гнев, порожденный страхом.

— Габриэль спровоцировал их гнев, поскольку жители Десятки выработали стойкий иммунитет к появлению скверны от своей алчности, — Трой вновь принял стойку, предлагая вернуться к бою.

— Иммунитет? Но разве это возможно? — ещё более недоверчиво спросила я, а потом сама себя осекла: о какой «невозможности» может идти речь, когда Трой лечит свой собственный грех наркотиком? — Так, значит, Габриэлю пришлось нарочно вызвать страх и гнев в деревенских, чтобы сократить их численность, обратив часть в Грешников, и забрать положенную долю урожая? — даже не спрашивала, а констатировала я.

Думаю, проблем с поставками провизии из Десятки больше не будет.

Выходит, моя невосприимчивость к скверне — не такая уж редкость. Люди сами могут выработать к ней иммунитет… точнее, не столько к скверне, сколько к одному из грехов.

— Люди, теряющие страх, становятся опасными для Централи, — невзначай заметил Трой, легко отбиваясь от моих атак.

Я не могла с этим поспорить. Но странно было другое…

— Как ты справлялся до введения разрешения на использование препарата? — спросила я, резко уходя в подсечку.

— Думаю, ты сама знаешь ответ на этот вопрос, — Трой лениво ушел с траектории моего движения, а в следующую секунду поймал меня в болезненный захват.

Догадываюсь.

Он был наркоманом и прежде.

— Почему ты стал… таким? — выдохнула я сквозь зубы (мне показалось, или его атаки стали более агрессивными?).

— Каким «таким»? — новый удар едва не выбил из меня дух — я кое-как успела поставить блок.

— Наркоманом, черт бы тебя побрал, — выругалась я, начиная драться в полную силу.

Его просто не могли взять в отряд разведкорпуса при такой зависимости!

Следующий удар я всё-таки пропустила…

А Трой присел рядом со мной на корточки, внимательно вглядываясь в моё искажённое болью лицо.

— А это, Покахонтас, уже слишком личная информация, — усмехнулся он, склонив голову набок, затем взгляд его стал более серьёзным, — Никогда не расслабляйся, даже если знаешь наверняка, что противник тебя не убьёт. Особенно, если ты знаешь, что он тебя не убьет.

— Зачем калечить друг друга в тренировочном бою? — с искренним изумлением спросила я, — Грешники никогда не смогут драться, как ты.

Это, чёрт возьми, просто невозможно! Таких мастеров рукопашной я ещё не встречала — не говоря о его меткости в стрельбе из пистолетов и владении холодным оружием.

— Никогда не знаешь, кто окажется твоим противником, — глядя на меня странным взглядом, протянул Трой.

А в следующую секунду главные ворота разъехались в разные стороны, впуская внутрь стен базы огромный бронированный внедорожник.

— А вот и наш второй командир пожаловал, — хмыкнул метис, выпрямляясь на ногах и одновременно — вытягивая меня с асфальта.

— Как мне вести себя с ним? — негромко спросила его.

— Как и прежде. Твоё задание остаётся неизменным, — сухо ответил он, глядя, как Аст целенаправленно сокращает расстояние между нами.

Как-то незаметно для себя, я стала подсознательно ждать приказов Троя.

Когда это произошло?.. Как я вообще допустила мысль об ограничении своей свободы? И почему это случилось со мной?

На эти вопросы я не могла ответить. По крайней мере не сейчас.

Тем временем Аст подошёл к Трою и, даже не взглянув на меня, чётко и ровно спросил:

— Это правда?

Мне стало не по себе. Выражение лица второго командира отряда демонов было полно решимости и… странного холода.

— Что именно? — Трой сложил руки на груди.

— Ты ставил условия перед дядей.

— Он рассказал тебе? — ухмыльнулся Трой.

— Что ты потребовал разрешение на использование препарата главами отрядов взамен на возвращение меня? — Аст прищурился, глядя на своего друга без всякого одобрения, — Да, рассказал.

Я прикусила губу изнутри, стараясь не выдавать своих эмоций.

— А что тебя не устраивает? — в вопросе Троя явно читался вызов.

И провокация.

— Ты сделал это не ради меня и не ради Тони, — спокойно сказал племянник главнокомандующего, — Ты сделал это ради себя.

Разрешение на использование препарата. Наркотик, лечащий Троя от скверны.

Неужели всё настолько просто? И вся эта операция по спасению друга, весь риск, все усилия… всё это было только для того, чтобы получить легальный метод решения проблемы с его зависимостью?..

Я бросила быстрый взгляд на Троя. Весь его вид говорил — да. Но моё внутреннее чутьё просто вопило об обратном.

— Если тебе будет проще — думай так, — сказал метис с лёгкой улыбкой на губах.

— Не надо строить из себя героя, — отрезал Аст с абсолютно мертвым выражением на лице.

— Ты прав, это было бы глупо, — оскалился Трой и посмотрел на меня, — На сегодня тренировка закончена. Свободна.

Я развернулась и направилась на базу. Ещё три минуты назад я мечтала об этом, как мечтала о мягкой подушке и крепком сне.

Однако, единственное, о чём я могла думать сейчас, это о том, насколько Трой — бездушная сволочь. И стоит ли обманываться этим показным «бездушием»?..

Впрочем, рассуждать на эту безусловно важную тему я могла лишь до того момента, как моё тело заняло горизонтальное положение, — после чего я вырубилась, как миленькая. А утро встретило меня роем вопросов в голове и ноющими костями. Трой изрядно повалял меня вечером… Осталось только надеяться, что сегодня меня не будут заставлять бороться с Грешниками — максимум, на который я способна на данный момент, это посыпать себя солью и ждать, когда ненасытные пасти доберутся до мозга или какого другого жизненно важного органа.

Так что добиралась до душа я, как столетняя старуха — по стенке, а возвращалась после водных процедур приблизительно в возрасте девяносто четырёх…

— Пожалуйста, выходной… пожалуйста, — бормотала, пока переставляла ноги в сторону кухни.

Никогда не жаловалась на усталость, но несколько дней в отряде демонов выжали из меня все соки.

— Гаморичка!!! — Барб подпрыгнула, стоило мне открыть дверь на просторную кухню, однако, после беглого осмотра моего бренного тела, девочка притихла и сделала вид, что ни с кем не здоровалась.

Умница.

Теперь у меня был шанс прогулять первую тренировку — главное, чтобы Трой не взялся проверять… Стоп.

Я даже остановилась посреди помещения, так и не дойдя до полки с посудой. Теперь моим прямым начальником являлся не Трой, а Аст. Я даже успела перевести ошалевший от счастья взгляд обратно на Барб, как та покачала головой, с какой-то жалостью глядя на меня.

И что бы это значило?..

А затем мой мозг поразила мысль, которая должна была поразить меня ещё вчера, причём дважды… Аст и Трой. Они до сих имели разную информацию касательно меня и моего прошлого похода «за мясом» в лес… А, после всех доверительных разговоров с метисом, хранить в тайне тот факт, что в этот самый лес я ходила вовсе не за тушкой зайца, а на встречу с (на тот момент всё ещё) беглым бывшим командиром отряда… Я, наверное, смертница. Или у меня совсем отключило мозги с приездом Дамаса и всеми теми событиями, что произошли со мной вчера. Причем, совершенно очевидно, что Аст тоже не напрягался выкладыванием правды бывшему другу, иначе он уже давно бы сказал, что в том лесу Трой был не единственным, кого проигнорировали Грешники, мчавшиеся на нашу базу… Хотя… в отличие от последнего, племянник главнокомандующего мог рассказать обо всем лично своему дяде, в то время, как Трой мог и вовсе не отчитываться перед начальством…

Скверна. В который раз убеждаюсь, что жить надо в лесу — вдалеке от всех людей!

Деревья не расскажут о том, какой силой могут обладать мои ладони.

Но хуже, чем то, что эти двое абсолютно уверены, что знают обо мне больше друг друга, был тот факт, что оба командира имели на меня свои виды. И, о ужас, признаться в котором было сложно даже себе самой… оба волновали меня.

И что мне, Грешники всех раздери, делать?..

Так, в первую очередь нужно найти Троя и рассказать ему о моих тайных встречах с Астом — это то, что я должна была сделать ещё вчера. Однако, в следующую секунду на кухню молча вошёл Вельз, взял в руки половник, навалил мне тарелку овсянки с маслом и так же молча поставил на стол, глазами показывая, чтоб приступала к завтраку. Это нельзя было проигнорировать. Сижу, ем. Вельз молчит — ладно. Барб молчит — вот это уже странно…

Мне кажется, или на кухне появилась какая-то гнетущая атмосфера?

Я обернулась на дверь и увидела Аста, стоящего в проходе. Он разглядывал меня с не меньшим интересом, чем я его. В нашу первую с ним встречу я сделала вывод, что он метис европеоидной и монголоидной расы, как и Трой, но в случае последнего смесь была явно с японским народом, а в случае Аста — с филиппинским. Однако, теперь я сильно сомневалась: высокий рост, миндалевидные глаза светло карего, даже скорее какого-то медового цвета, ярко выраженные скулы на широком волевом лице, светлая кожа, прямой нос, черные волосы до плеч…

Они с Троем были совершенно непохожи: у последнего, черты лица были более утончёнными, глаза — более темными, а временами почти черными, а их разрез был намного уже, чем у Аста; к тому же Трой был более жилистым и худощавым, а племянник главнокомандующего имел более атлетическое телосложение. Но самым главным отличием двух мужчин была энергетика…

Ещё с первой встречи с Астом я заподозрила, что с ним было что-то не так: в отличие от Троя, который временами взрывал мой мозг своими неадекватными поступками и полубезумными речами, Аст всегда оставался спокоен и собран: даже когда он был галантным и заботливым, держа мою ладонь в своих руках в день своего возвращения, даже когда касался моих губ своими, в то время, как я обнимала его тело ногами, скрываясь вместе с ним от команды Троя в полуразрушенном здании, даже когда он прижимал меня к земле за грузовиком на предыдущей базе, требуя принести препарат, даже когда он спасал меня от Грешников… я очень чётко чувствовала — этот парень не пробиваем.

Он словно только делал вид, что испытывает какие-то эмоции, а на самом деле ничего не ощущал; он словно симулировал жизнь… и, в отличие от того же Вельза, не симулировал симуляцию, а действительно был эмоционально пуст, — при этом он мастерски владел собой, умел показать любое из чувств и сам был тонким психологом. Казалось, настоящие эмоции в нём пробуждали только мысли о сестре, а всё, что кроме этого возникало на его лице, было следствием сухого расчёта. Красавец с холодным сердцем. Это было страшное сочетание. А красавец, с холодным сердцем и каким-то планом на меня — это опасно.

Потому как красоте мы привыкли прощать многое.

К тому же, Аст был также не подвержен появлению скверны, как и я…

Внезапная догадка озарила мой мозг, но высказать свою мысль вслух я не осмелилась: неужели над ним тоже проводились какие-то эксперименты?.. Трой сказал, что у Аста была причина быть таким, какой он есть… А с бездушным дядей, падким на всякого рода опыты, остаться не у дел парню явно не светило.

— Мне нравится твоя стрижка, — низкий с хрипотцой голос вынудил меня вернуться в реальность.

Слышать эти слова было приятно. Барб вчера за ужином активно показывала, какая я дура, что обстригла длину, Вельз вообще сделал вид, что не заметил… Трой… его реакция была мне непонятна. А Дамас не сказал ничего.

Стоп. О чём я вообще думаю?..

— Как ты себя чувствуешь? — спросил он.

— Слегка потрёпанной, — решила не играть в недотрогу я.

Смысл строить из себя всесильную супер героиню? Выслуживаться перед вторым командиром отряда демонов мне было ни к чему — в отличие от Троя, он не стремился «испытать» меня. Пока.

— Зная Троя… это было ожидаемо, — отозвался Аст, — Я хотел познакомить тебя кое с кем.

Интересно. Мне думалось, что единственное, чего он хочет — это выпытать у меня, что произошло в тот раз в лесу, полном Грешников…

Как выяснилось, я ошибалась.

Странным было другое — что случилось с Вельзом и Барб? Почему они ведут себя так, словно их здесь нет?

Я мельком глянула на притихшую парочку и едва удержала на лице спокойно-безразличное выражение: они оба молча поглощали свой завтрак, глядя в свои тарелки. Мне сразу вспомнилось, что Барб никогда не называла Аста иначе, чем командир — в отличие от Вельзика, Тройчика и Гаморички, коими мы величались ею двадцать четыре часа в сутки.

Это было странно.

Вообще все, что Барб говорила об Асте было довольно странно.

Почему она так относилась к своему командиру?

— Гамори?

Я вновь посмотрела на парня, стоявшего в дверях, и коротко кивнула. А затем встала с табурета и вышла в коридор.

Теплая атмосфера семьи, царившая на кухне в присутствие Троя, моментально разрушалась в присутствие племянника главнокомандующего.

И они когда-то были лучшими друзьями?..

— Аст, как вы познакомились с Троем? — спросила я, бесшумно следуя за своим «наставником».

— Мы вместе проходили обучение в Централи. И потом вместе попали в отряд демонов: я — как командир, он — как моя правая рука, — спокойно ответил тот, — вообще с нас двоих всё и началось.

— Вы были лучшими, — я не спрашивала. Это было очевидно.

— Мы были первыми, — исправил Аст, — И да, мы поставили недостижимую для остальных планку, — он едва заметно хмыкнул, ведя меня за собой по коридору, — Потому разрешение на попадание в отряд демонов имеем право выдавать только мы.

Это славно.

— Откуда появилось это название? — неожиданно для себя, поинтересовалась я.

— Нас так прозвали остальные ученики в потоке, — подходя к одной из дверей в крыле, которое я даже не осматривала, сказал Аст, — за технику боя, с которой не мог справиться ни один из них.

Интересно, он и в те годы был таким… отстранённым? А Трой — таким безумным?

Но этот вопрос я задать не успела: Аст открыл дверь. Мы вошли в просторное светлое стерильное помещение, в центре которого стояла большая удобная больничная кровать, на которой спала маленькая девочка. Подключенная к десятку трубок, с датчиками на руках, груди, ногах, она лежала так спокойно, словно только заснула. На её лице не было следов многолетней комы, её тело — единственное, что выдавало задержку в развитии. Сколько ей было сейчас? Если учитывать, что она в коме уже целых пятнадцать лет?

— Как это возможно? — негромко спросила я.

Захотела подойти поближе, но тут из угла комнаты появилась медсестра в чепце, скрывающим волосы, и в белом халате, и сделала предупреждающий жест. Как я вообще её не заметила?

— Нора, всё в порядке. Гамори может заходить к Тоне, — спокойным, но при этом необыкновенно властным голосом сказал Аст.

Женщина успокоилась и скрылась в своём углу.

А я попыталась разглядеть девочку и со своего расстояния.

— Сколько ей сейчас? — спросила его.

— Двадцать, — ответил Аст.

— Она выглядит на двенадцать, — выдавила из себя.

А в мыслях повторила свой первый вопрос: как это возможно?! Выходит, её кости растут — медленно, но растут.

— Препарат ей помогает? — я не заметила пятен скверны, но это не значило, что их нет.

— Временно, — коротко ответил Аст, — но ещё больше помогает моё присутствие.

— Как ты мог забрать её из Централи? — едва слышно спросила я, не в силах скрыть отчётливого неодобрения, сквозившего в голосе.

Столько трубок, датчиков, отдельная сиделка — ей явно необходим уход. Причём качественный. И постоянный.

А потом до меня дошло:

— Нора.

— Да, она бежала со мной, — кивнул Аст, — Тоня стала для неё, как дочь. Мы не могли позволить дяде забрать её у нас.

Он знает, что я в курсе его «происхождения».

Вероятно, Трой успел поделиться этой новостью. Или Лоя. Интересно, где шляется эта пантера? Или они с Габриэлем уехали ещё вчера? Из-за побега и допроса в камере я оказалась отрезана от всего, что происходило на базе.

— Как твой дядя вообще допустил мысль навредить этой крохе? — без эмоций спросила я.

— Мой дядя не видит различия между роднёй и простыми подчинёнными, — ровно ответил парень, а я мысленно не согласилась.

Он развязал Трою руки, чтобы тот вернул племянника обратно. Он дал разрешение на введение препарата. Он совершенно точно видит разницу между Астом и простым подчинённым.

А потом я вспомнила своё подозрение об опытах над последним… И ещё одна мозаика сошлась. Аст был слишком ценен, даже если эксперимент, проведённый над ним, был провальным.

Надо бы уточнить у Троя, что конкретно произошло с его другом, после чего он стал невосприимчив к скверне. А то, что он невосприимчив — очевидно.

— Господин, — Нора подала голос, вновь незаметно появляясь рядом с постелью Тони.

— Да, мы уходим, — кивнул Аст и, взяв меня за локоть, вывел из палаты сестры.

Господин?..

— Внутри палаты стерильно, а мы приносим с собой слишком много грязи, — пояснил тот, думая, что меня удивило именно это.

На подобное высказывание я бы тоже нашла, что ответить. К примеру, что до первой тренировки наша форма так же стерильна, как и пол в палате Тони: Трой, как и Вельз, невероятный педант и чистюля. Наша одежда стирается каждый день; каждое утро мы стандартно начинаем с похода в душ.

Не уверена, что воздух из наших лёгких может как-то навредить девочке, проспавшей в коме пятнадцать лет и так и не проснувшейся. Но я могу ошибаться.

— Как она попала в кому? — спросила я, но по быстрому расчёту в голове поняла: Великое Разрушение, — И с тех пор она не проявляла активности? Ни разу?

— Нет, — отрезал Аст и направился прямо по коридору.

— Ты любишь её, — сказала я.

Конечно любит.

Возможно, только её и любит…

Взгляд Аста был более чем красноречив. Скверна… Не просто любит — считает себя виновным в её положении.

— Твои родители умерли тогда же? — негромко спросила его, — Почему ты винишь себя?

— Я мало что мог сделать в четырнадцать лет. Но предупредить родителей о готовящемся взрыве мог. Но не успел, — холодно ответил он.

— О готовящемся взрыве? — переспросила я.

— Серия терактов. Подготовка шла очень долго. И я знал от дяди, что в тот город ехать нельзя… — Аст внезапно замолчал, а я только и могла, что смотреть на него широко раскрытыми глазами.

Он говорил о том времени — до Великого Разрушения: его дядя был в курсе подготовки каких-то терактов и по какой-то причине посвящал в подробности своего племянника, который, по всей видимости, проводил с ним намного больше времени, чем со своими родителями… Понимал ли Аст, кем был его дядя? Судя по всему — нет. Но… тогда может ли он винить себя в том, что произошло?

Стоп.

Теракт — это что-то связанное с взрывом? И со смертью?

Слово казалось знакомым…

— Я думал, ты в курсе того, как это было, — голос Аста стал таким незнакомым, что я съёжилась.

Он определённо знал, что произошло пятнадцать лет назад. И почему наш мир стал таким, каким он стал. И откуда появилась скверна.

И, что самое печальное, он специально рассказал мне всё это, ожидая моей реакции…

— Мне было двенадцать, и единственное, что я помню, это смерть своих родителей, — ровно ответила я, скрывая на лице какую-либо растерянность.

— Но потом ты попала в лаборатории моего дяди, — уверенно и чётко сказал Аст, а я едва сдержала себя от того, чтобы не вступить с ним в короткую схватку и бежать, куда глаза глядят.

— Что за лаборатории твоего дяди? — вместо этого также ровно переспросила я.

— Не ври мне, Рин, — холодно отрезал Аст, а у меня по спине пробежал реальный мороз, — Он что-то сделал с тобой. Но ты — другая. Ты не подвержена скверне, но при этом сохранила возможность чувствовать. Испытывать эмоции.

Так поход к его сестре был отвлекающим манёвром?..

Я сжала губы.

— Я никогда в жизни не видела твоего дядю, — чётко и уверенно ответила я.

Странно, но это подействовало: на лице Аста появилось лёгкое замешательство. Словно неуверенность в своей правоте.

Значит, я была права, когда предполагала, что лаборатория, в которой я жила десять лет, засекречена настолько, что даже приближенные главнокомандующего не знали о её существовании. Конечно. Иначе шуму, после того, как я её разнесла, сбежав на свободу, было бы много — а в моём случае всё закончилось абсолютной тишиной. Словно ничего не произошло. Да и что могло произойти в месте, где даже по бумагам ничего нет?

— Но ты невосприимчива к скверне, — недоверчиво повторил Аст.

— Как и ты. Как и Вельз с Барб, — напомнила ему.

Я ведь вроде как не знаю, почему он стал таким, какой он есть. Хотя теперь ответ был очевиден.

— Барб ещё ребёнок. А Вельз проходил обучение в Централи, — отрезал Аст, — Он умеет контролировать свои мысли.

— А ты? Что произошло с тобой? — сделав себе заметку о «мыслях и обучении», спросила я, — Что Он с тобой сделал?

Помнится, Аст и раньше говорил, что я не похожа на него с Троем. Что я — другая. Вот только, в отличие от него самого, Трой — живее всех живых. Свою заботу о членах отряда он скрывает мастерски, как и свои истинные чувства, но это не значит, что их у него нет. Трой прячет всё под маской неадекватного переменчивого в настроении наркомана — вот почему Барб и Вельз верят ему безоговорочно и готовы подчиняться ему во всём. Они чувствуют его заботу, его привязанность к ним. Рядом с Троем они становятся ближе друг к другу. Именно он делает из кучки людей за столом — семью… А потом совершает что-нибудь сумасбродное, делая вид, что всё, что было до — это лишь плод фантазии смотрящего. И вообще он — наркоман и распутник.

Что не подвергалось сомнению ни в первом, ни во втором случае.

Но Аст не такой. Он не подпускает в сердце никого. И сейчас, расшатанная эмоционально стараниями Троя, я не могла не чувствовать тот холод, что исходил от племянника главнокомандующего, — словно рядом со мной никого не было.

Мы молча смотрели друг на друга, не двигаясь с места, а до меня медленно доходило истинное поручение Троя. Информация, сближение, слежка — всё это было общими словами, лежащими на поверхности. Он хотел заставить Аста чувствовать. Через меня.

Как же он удивился, когда понял, что опасный для окружающих наркоман, не знающий пощады, заинтересует меня не меньше, чем в итоге я — его? А в том, что Трой испытывал ко мне какие-то чувства, я была уверена.

— Со мной произошёл Мир После, — ровно ответил Аст.

И я едва не застонала внутри себя. Когда-то эту же фразу Трою сказала я. Мы были слишком похожи: бегущая от Централи девушка, скрывающая, что она — дитя удачного эксперимента секретной лаборатории, потерянный юноша с нарушенной психикой, взращивающий своих преданных последователей и вынашивающий тайные планы, и носитель крови главного зла Мира После, медленно теряющий свою человечность и потерянный не меньше, чем его друг.

Я часто ловила себя на том, что эти двое даже разговаривают одними фразами. При всех своих секретах, при наличии тайных планов и недомолвок, они продолжали цепляться друг за друга.

И теперь я очень чётко понимала — почему.

— Он произошёл со всеми нами, — негромко ответила я, глядя ему в глаза.

— Но ты осталась собой, — Аст сделал ко мне предупреждающий шаг, а я мгновенно напряглась.

Что же его так цепляет в моём существовании?

— Ты понятия не имеешь, какой я была до, — спокойно сказала ему, надеясь, что в моём голосе было достаточно уверенности.

У каждого из нас был свой секрет. И я не стремилась выкладывать его первой, тем более перед племянником главнокомандующего, какие бы чувства он не питал к своему родственнику. Спокойный, расчётливый и холодный внутри, он вызывал у меня намного больше опасений, чем непредсказуемый и полный грешных мыслей Трой.

Однако, на данный момент я не могла довериться ни одному из них.

— Ты пытаешься сделать вид, что такая же, как мы, — Аст сократил расстояние между нами и теперь внимательно и цепко смотрел в мои глаза сверху вниз, — Это может обмануть кого угодно, но только не меня.

— И чем же я от вас так отличаюсь? — начиная медленно закипать от его непробиваемости, спросила я.

— Да хотя бы вот этим, — сухо усмехнулся Аст и склонился надо мной, накрывая мои губы своими.

Его поцелуй был неспешным. Губы — теплыми. Язык — умелым.

Он целовался профессионально, прекрасно зная, что мне это понравится. Молодой, красивый, полный сил и секретов, он не мог не вызывать моего интереса.

И даже в этом был холодный расчёт, — несмотря на то, что поцелуй был жарким.

Я резко отступила, чувствуя, как кровь прилила к лицу.

— Больше не делай так, — чётко произнесла, холодно глядя на него.

— Сделаю и не раз, — спокойно ответил Аст.

Весь его вид говорил: посмотри, как остро ты реагируешь — и посмотри, как спокоен я.

Да, я отличаюсь от них всех, врать себе бессмысленно: мне было обидно, что то, что так волнует меня, — его даже не задевает. В моей жизни был только один мужчина, но я никогда не испытывала к нему сильных чувств — я просто спала с ним, удовлетворяя потребности тела. Но в случае с Астом или Троем, я слишком чётко ощущала, что я… девушка. Всего лишь девушка.

А не машина для убийств.

И не бесчувственная кукла на службе Централи.

— Приблизишься ко мне, и я тебя ударю, — размеренно и ровно произнесла я, глядя на него со всей серьёзностью, на которую была способна.

— Ты — моя ученица, — так же ровно, как и я, произнёс Аст, — Не тебе мне угрожать.

Его определённо задевало то, что во мне было намного больше жизни, чем в нём. Или его задевало то, что эту «жизнь» я прячу.

В любом случае, это то, с чем уже можно было работать, — если я правильно поняла желание Троя. Вот только что мне делать дальше? В постель к нему лечь, демонстрируя все виды смущения и стараясь вызвать в нём ответную реакцию? Как я вообще могу расшевелить то, что неизвестно когда окаменело?

Я скорее расшатаю собственные нервы, и сама подсяду на седативные, чем верну этому роботу его человечность!

Трой… Он знал, с чем я столкнусь. Он знал, что Аст не долго будет строить из себя галантного джентльмена, которого изображал из себя в день возвращения.

Чёртов метис. Он заплатит мне за то, что произошло.

И я уже знаю — как.

Я развернулась и направилась дальше по коридору.

— Куда ты? — в голосе Аста зазвучало недовольство.

— Куда хочу — у меня сегодня выходной, — бросила ему я.

Самое время наведаться в корпус к наёмникам.

Как ни странно, сил прибавилось — то ли это организм сам всё-таки решил проснуться, то ли меня разбудила гигантская доза адреналина, вплеснувшаяся в кровь во время разговора с Астом. В любом случае меня никто не преследовал со словами «а ну вернулась на тренировку», потому я преспокойно вышла из основного здания базы и направилась к пристройке, в которой обитали нанятые Централью бойцы.

— Гаморичка! — Барб выскочила так внезапно, что меня чуть удар не хватил, — С тобой всё хорошо?

— А почему мне должно быть плохо? — осторожно спросила я.

— Командиру было что-то нужно от тебя… — замялась девочка и намотала длинный хвост на палец.

— Можешь не переживать за меня, — я улыбнулась и щёлкнула Барб по носу — уж больно смешно она выглядела.

— Ты не будешь со мной тренироваться? — девочка подпрыгнула на легкоступах — а у меня закралось стойкое подозрение, что она их вообще никогда не снимает.

— Нет, сегодня я отдохну от тренировок, — спокойно ответила ей.

— И командир тебе разрешил? — удивилась Барб.

— Скажем так, он мне не запретил, — подмигнула ей и направилась к корпусу наёмников.

Это здание качественно отличалось от здания базы: помещения здесь не напоминали казарму, как в прошлый раз, но были не большими и скромно обставленными. Наёмники имели спальни по трое и по четверо человек; всего их было около шестидесяти мужчин, и все они в данный момент находились в общей комнате, которой я бы могла дать определение «гостиная», если бы она так же не являлась столовой, тренажёрным залом и одновременно — комнатой отдыха.

— Вот это цыпа, — присвистнули мне в спину.

Я пропустила «комплимент» мимо ушей.

— Это чья такая фифа? — хмыкнул второй претендент на звание «выбитый вскоре зуб».

Многих из них я не видела ни разу: Дамас наверняка приехал не один, а всех наёмников Десятки я просто не могла знать.

— На ней форма демонов, — заметил ещё один, бородатый и огромный, даже по деревенским меркам, — новенькая?

— Наверное, — отозвался лысый детина в очках.

К слову, он был единственным, кто держал в руках книгу.

Среди наёмников не было видно лейтенанта, потому я сделала вывод, что он обитает на базе — возможно где-то в дальнем крыле.

— Кого-то ищешь, крошка? — беловолосый носитель тестостерона и обладатель самых голубых на свете глаз, спрыгнул с перекладины и подошёл ко мне.

— Ищу. Вашего главного, — я одарила его пристальным взглядом.

— Дамас. Кажется, к тебе, — крикнул блондин куда-то в другую часть просторной комнаты и отвесил мне шутовской поклон.

Я спокойно прошла через всех мужчин и оказалась в «зоне отдыха»: здесь стояли кресла, прокуренные насквозь, пара журнальных столиков и… плоский экран, подключенный к многофункциональной установке. Давно я не видела подобных игрушек.

— Гамори, — Дамас приветствовал меня моим «новым» именем и отложил какую-то странную чёрно-белую газету, которую читал до моего прихода.

— Поговорим? — я склонила голову набок, после чего раздалось несколько язвительных смешков и посвистываний.

— Пойдём, — Дамас поднялся с кресла, оставив своих собеседников, и провёл меня к двери в конце помещения.

Ещё одно удивление этого дня — комнатой за дверью оказалась библиотека.

— Да ты шутишь, — непроизвольно вырвалось у меня.

Целые шкафы книг, полки, ломящиеся от томов самой разной степени новизны и ветхости, несколько диванов, пара кондиционеров на стенах…

— Наёмники — тоже люди, — Дамас встал передо мной, сложив руки на груди, — Мы не только едим, спим и убиваем.

— Забавно, ты перечислил список моих ежедневных занятий, — отозвалась я, продолжая рассматривать полки с сокровищами, — У меня нет подобных развлечений.

— Думаю есть. Просто ты ещё не знаешь об этом, — мирно закончил мужчина и ненадолго замолк, — Сегодня ты выглядишь иначе.

— Разве? — удивилась я.

— Твои глаза. Они изменились, — пояснил Дамас.

— И что с ними? — я подняла бровь, ожидая комментариев о недосыпе и красных белках.

— В них слишком много всего, — странно пояснил мужчина, — Слишком много всего, что ты раньше скрывала.

— Благодари моих командиров, — процедила я, — По-моему, они решили выяснить, кто из них быстрее морально меня уничтожит.

— Не уверен, — неожиданно покачал головой Дамас, — не думал, что скажу это, но, кажется, рядом с ними ты становишься более живой.

Я окончательно скисла: это я должна была делать Аста более живым, а не наоборот. Как-то у нас всё неверно выходит.

— Расскажи мне о скверне, — попросила его.

— Не могу.

От искреннего изумления я даже не сразу поняла, что это был его ответ.

— Извини, что? — я склонила голову набок, вглядываясь в лицо мужчины.

— Я не могу рассказать тебе, не сейчас, — покачал головой Дамас.

— И что бы это могло значить? — не скрывая недовольства в голосе, поинтересовалась я.

— Твой командир вчера приходил, — Дамас, как ни в чём ни бывало, прошёлся по комнате и остановился справа от меня, — Он настоятельно рекомендовал поберечь пока твою психику.

— Мой командир? — я недоверчиво прищурила глаза, — Трой приходил к тебе?

Я даже не знала, что меня больше возмущало: то, что он разговаривал с Дамасом без моего ведома, или то, что он запрещал Дамасу что-либо мне говорить.

Но хуже всего звучала формулировка.

— Поберечь мою психику? Ты серьёзно? — я подошла к мужчине вплотную и заглянула в глаза, — С каких пор ты слушаешься Троя?

— С тех пор, как он стал твоим непосредственным начальником, — спокойно ответил Дамас.

— Стоп! — я подняла ладони вверх, надеясь, что ослышалась, — Ты сейчас всерьёз заявляешь мне, что ты с ним — заодно?

— Мы не заодно. Но и не порознь, — всё также спокойно ответил наёмник, — Просто, как выяснилось, у нас с ним немало общих интересов.

— Немало общих интересов? — передразнивая его, ещё более недоверчиво переспросила я, но, не дождавшись никакой реакции, положила руки на его лицо и приподнялась на носочках, — Дамас, ты ведь шутишь? Что у тебя может быть общего… с ними?

Мужчина с видимым недовольством убрал мои руки и отступил на шаг. И я так и не поняла, к чему относилось его недовольство: к тому, как близко я оказалась, или к тому, что он вынужден был отказать.

— Нет, Рин, — качнул головой наёмник, окончательно сбивая меня с толку.

— Что изменилось? — я нахмурилась.

— Ты никогда этим не пользовалась. Никогда не пользовалась своей внешностью, чтобы заставить меня что-то делать, — он посмотрел на меня таким взглядом, что мне мгновенно стало стыдно, — Не делай и впредь. Прошу тебя.

Я опустила голову.

Да, я повела себя недостойно, и Дамас не заслуживал такого обращения. Но какое Трой имеет право как-либо влиять на наши отношения? На наше доверие друг к другу?

— Могу я задать вопрос? — отстранённо спросила мужчину, отвернувшись к полкам с книгами.

— Конечно, — мягко ответил Дамас.

— Что такое теракт?

Затянувшееся молчание вынудило меня обернуться. Наёмник смотрел на меня пристально, словно пытаясь считать с лица, зачем мне нужна эта информация.

— Это акт устрашения мирного населения или действующей власти, чаще всего связанный с порчей инфраструктуры путем взрывов. Или поджогов, — наконец, ответил он, глядя мне в глаза.

— Спасибо, — сухо поблагодарила я и направилась к выходу.

— Рин, это не значит, что мы не можем общаться, — медленно произнёс Дамас.

И мне опять стало стыдно.

— Можем, — кивнула я, стоя к нему спиной, — вот только… желания пока нет.

И я вновь пошла к двери.

— Он расскажет тебе всё. Со временем.

Я усмехнулась и покачала головой.

— Мы заботимся о тебе, Рин, — не выдержал Дамас, наконец, пропустив в голос эмоции.

— Ты даже не представляешь, — я обернулась к нему и посмотрела в глаза, — как меня пугает это твоё «мы».

И я вышла за дверь, оставляя наёмника одного.

Итак, Трой хочет контролировать каждый мой шаг. При этом он ждёт тотальной преданности и безоговорочного принятия всех его приказов. К тому же я должна выполнять невыполнимую миссию под названием «верни Аста к жизни». А. И ещё — «не свихнись по дороге».

Я резко остановилась посреди комнаты, полной мужчин, отчего все вокруг неожиданно замолчали.

Как бы так выразиться? Меня не устраивает текущее положение вещей.

— А цыпочка чем-то недовольна, — протянул один из бугаев, — Что, не удовлетворил тебя наш главный? Так мы поможем — только позови.

— Поможете? — медленно переспросила я, переводя на него взгляд.

— Конечно, киса, — оскалился детина, — Нас тут много, и мы все голодные.

— Ты правда сможешь мне помочь? — с предвкушающей улыбкой на лице ещё раз уточнила я.

— О, дааа, крошка, — прохрипел наёмник, а я расслабленно усмехнулась.

Это будет весело.

— Гамори, — Дамас вышел вслед за мной, и весь вид его говорил: я просил тебя не пользоваться своей внешностью в корыстных целях.

— Всё в порядке, наёмник, — я растянула на губах кривую улыбку, — Поверь, ты будешь не против их помощи…

Трой вошёл в помещение как раз в тот момент, когда я выкручивала руку последнему из желающих проверить мои навыки демоницы — как прозвали меня наёмники за эти двадцать минут моей разрядки.

— Что здесь происходит? — неспешно протянул метис, лениво разглядывая наскоро созданную арену.

Удивительно, но мужчины тут же выстроились перед ним по струнке: должно быть, лейтенант или, возможно, сам Трой успели преподать им урок вежливости.

Как я погляжу, метис вообще мастер дисциплины. И тайных разговоров за моей спиной.

— Ваша подчинённая решила размяться, — не совсем по уставу отрапортовал лейтенант, следивший за боем с весьма недовольным видом. Думаю, он же и позвал Троя — по крайней мере он выпадал из моего обзора на несколько минут.

— Гамори? — Трой перевёл взгляд на меня, а я отпустила заломленную руку наёмника, — Тебе мало тренировок на базе? Я могу устроить тебе дополнительную нагрузку прямо сейчас.

— Не стоит, я уже сбросила напряжение, — я растянула кривую улыбку и выпрямилась, отряхнув одежду.

— Дамас? — Трой перевёл взгляд на мужчину, сидевшего в кресле в конце помещения.

— Она пришла поговорить со мной, а потом решила помахаться с парнями. Всё в порядке, — спокойно отозвался тот, не утруждая себя приближением или вставанием в строй.

Да они прям друзья! Не разлей вода, чтоб их!

— Помахалась? — нехорошо переспросил Трой.

— Да, — мило улыбнулась я.

Мужчины, стоявшие в два ряда, дружно усмехнулись. Или прокашлялись? Так и не разобрала, что это было.

Трой развернулся к выходу, всем своим видом указывая мне следовать за ним.

— Счастливо, мальчики, — я помахала наёмникам ладошкой и поймала на себе не меньше десятка весёлых взглядов.

Остальные не рискнули показывать свою симпатию при Трое. Тот, к слову, был крайне недоволен, когда выходил из корпуса на улицу, но откуда ему, бедолаге, было знать, как весело прошла акция помощи такой раздосадованной и обманутой в лучших ожиданиях — мне? Нет, он даже предположить не мог, что тренировки могут приносить веселье, а не наносить травмы.

Кажется, я завела много хороших друзей.

— И что это такое было? — Трой развернулся ко мне лицом и обманчиво небрежно убрал руки в карманы.

— Я пообщалась с наёмниками, — легко ответила я, не скрывая издёвки в голосе, — славные ребята.

Трой усмехнулся. Нехорошо так усмехнулся.

— Я запрещу тебе ходить к ним, — спокойно и даже ласково сказал он.

— Запретишь ходить к ним, запретишь Дамасу разговаривать со мной, заморишь меня на тренировках… — я покачала головой и улыбнулась, опустив глаза, — Ты уверен, что знаешь, как заводить друзей?

Трой промолчал, глядя на меня очень странным взглядом.

— Когда ты собирался рассказать мне, что знаешь о моём общении с Астом? — продолжая рассматривать асфальт, спросила я.

Теперь уже сомнений не было: метис был в курсе, кто несколько дней назад тайно передал препарат племяннику главнокомандующего. Как был в курсе, с какой целью я на самом деле ходила в лес, прикрываясь охотой за дичью. Он всё это знал. И поощрял.

— Никогда. Ты должна была сама это понять, — протянул Трой, неотрывно глядя на меня.

— Ты и впредь планируешь полагаться на мою догадливость? — сжав челюсть, спросила у него, — Или, быть может, посвятишь в свои планы?

— Не сейчас, — коротко ответил тот.

Ясно.

Могла бы и не спрашивать.

— Ответь хотя бы, как мне помочь Асту? — отвернувшись от него, спросила я.

— Тебе ни к чему мои советы. Ты всё делаешь правильно, — сухо ответил Трой.

Я кивнула. И, круто развернувшись, направилась на базу. Чувство легкости и радости, появившееся в корпусе наёмников, исчезло безвозвратно — зато вернулись усталость и апатия.

Мне до дрожи в теле надоели эти долбаные секреты!

Я резко остановилась. Затем развернулась обратно и быстро сократила расстояние между нами.

— Так, значит, я всё делаю правильно? — не скрывая злости, спросила у Троя.

Тот прищурил глаза, не зная, чего от меня ожидать.

— Полагаю, своё благословление ты тоже даёшь, — продолжила я, прожигая его взглядом.

— Что ты несёшь? — процедил он.

— Аст неплохо целуется. Думаю, дело к свадебке, — с издёвкой усмехнулась я, с удовольствием наблюдая, как темнеют от злости его глаза.

— Повтори, — выдавил он сквозь зубы.

Выражение его лица стало крайне опасным, но меня уже несло:

— Я говорю: спасибо, что подкинул вариантик. Уверена, любовник из него выйдет любопытный: ему интересно, что я из себя представляю, мне любопытно, как он может трахаться без особого желания. Взаимное притяжение и все дела. Просто идиллия! — усмехнулась я, понимая, что нервы меня подводят.

— Иди, проспись, — Трой, кажется, тоже понял, что со мной не всё в порядке, потому взял меня под локоть и быстро повёл к базе.

— Уложишь прямо в постельку своего друга? — напоследок вырвалось из меня, о чём я сразу же пожалела: Трой схватил меня за плечи и больно встряхнул.

А затем медленно и чётко проговорил, глядя мне прямо в глаза пылающим от злости взглядом на стремительно черневшем от скверны лице:

— Хотел ли я, чтобы Аст испытывал к тебе интерес? Да, хотел. Использовал ли я тебя в своих целях, поняв, что ты связана с ним? Да, использовал. Планирую ли я вернуть желание жить своему другу? Да, планирую. Собираюсь ли я подложить тебя под него с этой целью?.. Нет! — рыкнул он мне в самое лицо, резко приближая моё тело к себе.

— А как ты думал заставить его чувствовать? — нервно рассмеялась я, — Признайся, ты — чертов мазохист! Тебе доставляет удовольствие мучиться, в то время, как твой дружок будет брать своё.

— Ты не обязана с ним спать! — ещё грознее прорычал Трой.

— Он так не считает! — крикнула я.

— Если ты не захочешь, он не будет тебя заставлять, — с уверенностью парировал метис.

— О, так ты предлагаешь мне выбор? — я резко скинула его руки со своих плеч и отступила назад.

Глаза щипало; я была на грани истерики.

— А как насчёт тебя? — бросила ему в лицо, держась из последних сил, — Чего хочешь ты?

— Я не знаю, — негромко ответил Трой.

И его искренность меня добила.

Я развернулась к нему спиной и пошла на базу; я не могла дать ему увидеть, что его ответ сделал со мной.

Слёзы были словно не моими — я ничего не могла с ними сделать, я не могла ими управлять. Всё, что я могла — это сделать их беззвучными.

Я дошла до своей комнаты, закрыла дверь на внутренний засов, упала на кровать и свернулась в клубок, стараясь не завыть в голос.

Я любила этого человека. И это было ужасно.

Признание самой себе произошло так легко, что я не выдержала и истерически расхохоталась, а потом разревелась в голос, глуша звук в уже мокрой от слёз подушке.

А потом меня вырубило, и я несколько часов проплавала в спасительной темноте, восстанавливая расшатанную психику и спасая организм от нервного истощения.

Когда проснулась, поняла, что мне необходимо чем-то себя занять; прошла в душ, привела себя в порядок и вышла на полигон: Барб и Вельз тренировались в рукопашной, Троя и Аста нигде не было видно.

— Где командир? — застегнув куртку до самого горла, спросила я, надеясь, что «какой именно» они поймут без слов.

На улице темнело, а ветер усиливался, сообщая, что хорошей погоде скоро придёт конец.

На нас неумолимо надвигалась осень.

— Лучше тебе пока с ним не разговаривать, — странно отозвался Вельз, уходя из-под захвата и пытаясь достать противницу «вертушкой».

— Что ты имеешь ввиду? — ровным голосом уточнила у него.

— Тройчик очень злой ходил последние несколько часов, — ответила мне Барб; сбившееся дыхание девочки говорило о том, что зеленоволосый демон её не жалеет, — Ему нужно дать время — чтоб он немного остыл.

То, как спокойно она это сказала (при условии, что Вельз продолжал наносить удары, а Барб продолжала от них уходить), навело меня на мысль, что к подобным срывам у главного они привыкли.

— Почему он злится? — невзначай уточняю, стараясь сохранять на лице равнодушное выражение.

— Мы не знаем. У Тройчика бывает, — подтвердила мои догадки Барб, — он разнёс тренировочный зал — так что, думаю, через часик с ним уже можно будет разговаривать.

Я молча смотрела на то, с каким безмятежным лицом она говорила эти слова, а внутри меня разрасталась буря. Мы все — поломанные дети Мира После. Мы все — исковерканные отражения людей, старательно делающие вид, что мы — нормальные. Что мы — живые.

— Где я могу его найти? — я и сама удивилась, как сухо прозвучал мой голос.

Вельз остановился и внимательно посмотрел на меня.

— Не нужно тебе сейчас его искать, — только и сказал он, а у меня внутри всё похолодело.

То, как он это сказал…

Не вызывало сомнений — он что-то знает.

— Иди на базу, Гамори, — ещё больше удивляя меня своей общительностью, проговорил он.

Барб отвела глаза.

Что, скверна всех пожри, происходит?

Ответ пришёл в следующую же секунду: ворота с тихим гулом разъехались в стороны, впуская на территорию базы знакомую машину… Машину Габриэля. Я нахмурилась и развернулась лицом к остановившемуся на парковке авто.

— Гаморичка… — негромко и даже как-то виновато протянула Барб, но я на неё даже не посмотрела.

Я смотрела на то, как из здания базы выходит Трой и идёт на встречу Лое, неспешно выбирающейся из машины. Как они встречаются друг с другом на пол пути. Как Трой подхватывает её под бёдра. Как жадно впивается в её губы. Как несёт на базу. Как за ними закрывается дверь…

— Гамо… — вновь начала, было, Барб.

— Закрой рот, — перебила её, глядя на закрывшуюся дверь во все глаза.

Грубо? Не знаю. Не успела понять — слова сами вырвались. Перед глазами всё потемнело, а в голове начало звенеть. Я сделала шаг назад. Или вперёд?

— Вельзик… — Барб взволнованно посмотрела на зеленоволосого парня, но тот лишь взял её за плечи, заставив замолчать.

Это правильно. Сейчас ничего не нужно говорить.

Я встряхнула головой. Это как какое-то наваждение.

Он, наверное, сейчас снимает с неё одежду. Или она с него?

Я как-то рассеянно провела рукой по волосам — рука неожиданно быстро освободилась, и я вспомнила, что обрезала длину. Сделала её такой же, как у него.

Я с лёгким удивлением посмотрела на свою ладонь, в которой больше не было волос.

— Я, наверное, прогуляюсь? — я спросила? Или произнесла утвердительно?

— Да, иди, — до странного спокойно согласился Вельз.

Я кивнула ему и направилась к воротам. Прогуляться по лесу — это же так нормально. Думаю, меня не осудят.

Звон в ушах продолжал терзать мою голову, а резко снизившееся зрение мешало идти с той скоростью, с которой я хотела. На моих ногах не было легкоступов, и я впервые об этом пожалела: почему-то хотелось не идти, а передвигаться высокими прыжками — желательно метра по три в длину; и чтоб ветер трепал волосы и охлаждал тело, решившее, что жар — это именно то, что ему сейчас нужно испытывать… мысли спутались… Я опёрлась рукой о ствол дерева, когда поняла, что меня слегка штормит; кажется, я погорячилась, когда решила, что пары часов в постели мне хватит, чтобы справиться с ослабшим организмом. Как давно я нормально спала? А как давно отдыхала? Раньше мне не нужен был отдых, и я безответственно решила, что справлюсь со всем — выходит, была не права. То, что меня лихорадило, было очевидно.

Продолжаю переставлять ноги, без понятия, куда движусь. Хотела быть сильной… в голове вновь помутилось, и я вновь замедлилась, а затем и вовсе остановилась, прислонившись к дереву спиной. Зря я так с девочкой… нагрубила ей, а она же помочь хотела. Мне не нужно было этого видеть — они оба были правы. Сердце болезненно сжалось, и я с лёгкой паникой осознала, что это был спазм. Реальный сердечный спазм. Быстро прокручиваю в голове симптоматику и причины — самым очевидным вариантом являлся психоэмоциональный стресс. Я опустила голову и сделала несколько глубоких вдохов. Каждый удар сердца отзывался в ушах, темнота в глазах то накатывала, то отступала. Бежать. Мне нужно бежать. Вперёд… Я сделала первый шаг, затем второй, а затем сорвалась с места.

Бег мне всегда помогал, потому я ускоряюсь и рассекаю лес на предельной скорости. Не понимаю вообще, сколько бегу, потому, когда выбегаю на поляну с дюжиной Грешников, останавливаюсь не сразу, по инерции пробегая вперёд…

Опускаю взгляд на землю и вижу полу-съеденное тело. Рядом арбалет и несколько тушек каких-то мелких зверьков; рассматривать их нет времени.

Охотник. Бывший охотник.

Мне становится плохо. Буквально. Кажется, меня сейчас вырвет; слишком много внутренностей… снаружи…

Грешники поднимают на меня свои головы и одновременно резко открывают рты в беззвучном крике. Это выглядит жутко, мои нервы не выдерживают, и я ору на них в ответ. Кажется, моя реакция их удивляет, я не знаю — на меня уже мчится один из заражённых, и единственное, что я успеваю, это провести на нём захват, разученный позавчера… из груди вырывается истерический смех: я борюсь с ним, как с обыкновенным человеком… Сворачиваю Грешнику шею и отбиваюсь от второго… это отвлекает меня от моей слабости; третий, четвертый… их около дюжины… но они не умирают от ударов… у меня нет с собой даже ножа… ещё один… замах, удар… я начинаю быстро уставать… сил нет… ещё одного уже просто отталкиваю… сейчас меня сожрут; точно сожрут — вот уже кто-то пихнул в плечо, и я лечу на землю. Некоторое время не соображаю, кто я, где я, и что происходит. Затем открываю глаза, приподнимаясь на руках, и вижу, как Трой разрубает тела Грешников, облепивших его, словно мухи мёд. Звон в голове мгновенно стихает, а сознание приобретает ясность: зачем он здесь? Как он вообще здесь оказался?

Трой разворачивается, нанося новый удар, и я вижу, что его лицо искажено от ярости; оно почти утратило человеческие черты… Мне больно видеть его таким; это ещё быстрее очищает голову от всего лишнего; я вдруг начинаю ощущать то, что игнорировала с самого выхода на поляну — моя ладонь. Она зудит, не переставая.

Трой обернулся на меня и, заметив, что я пришла в себя, коротко скомандовал:

— Беги отсюда, — а затем вновь развернулся к Грешникам.

Десять зараженных на одного. Два тела лежат, перерубленные пополам, рядом с останками охотника.

Девять. Я недоверчиво смотрю, как глава отряда демонов профессионально кромсает всех, кто оказывается в близости от его клинков. Восемь. Семь.

У меня вырывается вздох восхищения.

— Пошла отсюда, БЫСТРО! — разъярённый крик Троя, на секунду отвлекшегося на меня, заставляет внутренне сжаться.

Шесть.

Он же сейчас всех убьет… с чего мне срываться и бежать в лес?..

Я поднимаюсь на ноги, едва удерживая равновесие.

Пять. Четыре.

Странный звук, словно топот, заставляет меня напрячь все свои органы восприятия.

— Рин! — рычит Трой, вновь оборачиваясь и глядя на меня с отчаянием в чёрных, как ночь, глазах.

Разворот, замах и один резкий скользящий удар: все три тела падают на подрубленных ногах.

Трой, покачиваясь, выпрямляется и смотрит на дальний конец поляны, из которого, словно муравьи из муравейника, выползают Грешники.

Издалека это смотрится именно так, — но я чётко осознаю, что они мчатся на нас с огромной скоростью…

Трой повернулся ко мне лицом и с какой-то дикой усталостью посмотрел на меня…

Я хотела сказать, что всё в порядке — но смолкла, услышав его треснувший, лишенный эмоций, голос:

— Датчики поздно засекли движение… их целая тьма… я не знаю, откуда они взялись и почему бегут сюда…

А я знаю.

Это я виновата.

Это на меня они нацелены.

Это я притянула их внимание.

Как и в Тот раз…

Я начала устало качать головой, видя, что Трой вновь поднимает клинки. Не надо. Трой. Что ты сможешь с ними сделать? Ничего. А я смогу.

Я начинаю стягивать перчатку с правой руки и замираю: похоже, я не произнесла ни слова вслух…

— Трой… — едва слышный сип. Это всё, что вырывается из моего рта, когда я его раскрываю. Грешники уже близко; метис не реагирует, напротив, начинает двигаться им навстречу, — Трой! — напрягаю все связки в горле, выходит чуть громче — но он все равно не слышит, а первые из Грешников уже стремительно сокращают расстояние между нами, — Трой, — жалкий хрип и осознание своего полного бессилия. Он отошёл слишком далеко… я уже не могу надеяться на свои глаза, но, кажется, разбираю несколько силуэтов в воздухе, стремящихся достать его в прыжке… я падаю на колени, не в силах удержаться на ногах, злясь на саму себя… этот звук привлекает внимание Троя: он оборачивается, глядя на меня каким-то озверевшим, ожесточённым взглядом… а я срываю остатки ткани с ладони и резко вытягиваю руку вперёд: — Про-о-о-очь!!!

Движение мгновенно останавливается.

Воздух из лёгких вырывается с хрипом. Кровь медленно стекает по руке вниз.

Но я её почти не чувствую. Широко раскрытыми глазами я смотрю на то, как первые из Грешников, почти успевшие достать Троя, медленно разворачиваются и начинают уходить; я перевожу взгляд на метиса: тот не отрывает глаз от толпы заражённых, неспешно покидающих поляну, затем медленно разворачивается ко мне…

Мне резко становится плохо. Силы уходят вместе с кровью из моих стигмат. Кажется, Трой понимает это: он подходит ко мне, опускает мою замершую в воздухе, вытянутую руку, затем надевает на ладонь перчатку, подхватывает моё тело на руки и неспешно несёт с поляны по направлению к базе.

— Что ты будешь делать? — спрашиваю на грани сознания.

Теперь он знает мой секрет. Он может сдать меня Централи. Может шантажировать, вынуждая выполнять все его приказы. Он может сделать всё, что угодно — я в его абсолютной власти.

— Для начала — напьюсь, — хрипло отвечает он.

Перед моими глазами все начинает плыть, и я проваливаюсь в темноту.

Пробуждение… пробуждение вышло странным. Во-первых, я хорошо себя чувствовала. Во-вторых, из одежды на мне обнаружилось только нижнее бельё. В-третьих, моё тело было абсолютно чистым, а ладони — перемотаны новыми бинтами; обе. И в-четвертых, я отчетливо ощущала в организме какие-то лекарства; подняла руку — так и есть, в моей вене недавно был шприц.

Мне что-то вводили внутрь.

— Всего лишь антибиотики и общеукрепляющую витаминную смесь, — Нора появилась рядом с моей постелью беззвучно, а я, наконец, уделила внимание тому, где я нахожусь.

— Это не моя спальня, — замечаю немного охрипшим (должно быть, после долгого сна) голосом.

— Да, ты в больничном крыле, рядом с палатой Тони. Я приглядывала за тобой с тех пор, как Трой принёс тебя, — спокойным грудным голосом ответила Нора.

— Вы меня мыли? — спрашиваю, хотя заранее знаю ответ.

Но Нора меня удивила:

— Нет, — она слегка покачала головой и положила сухую ладонь мне на лоб, — Этим занимался твой командир.

— По… почему? — неожиданно начиная заикаться, спросила я.

— С ним сложно спорить, — Нора сухо улыбнулась, проверяя мой пульс самым древним из способов.

Больше она ничего не сказала, из чего я сделала вывод, что Трой утаил от всех своё небольшое открытие…

— Сколько я пролежала в отключке? — спросила, поднимаясь на постели, когда медсестра закончила с быстрым осмотром.

— Во-первых, не «пролежала в отключке», а спала здоровым сном, — сухо поправила она, — а во-вторых, этот здоровый сон теперь положен тебе по расписанию: не менее восьми часов в сутки.

Это же треть всего времени! Я недоверчиво смотрю на Нору, хмуря брови.

— И нечего хмурится, твой организм ослаб настолько, что, исчерпав почти все резервы, врубил аварийный режим. Не понимаю, как ты вообще умудрилась вчера бегать по лесу — ты должна была свалиться в обморок ещё утром, — она отошла к столику с таблетками и набрала несколько разноцветных пилюль в небольшой контейнер, — будешь пить на ночь и с утра, — она вручила мне лекарства и посмотрела красноречивым взглядом, — если не хочешь свалиться с ног в самое неподходящее время.

С этими словами она отошла от кровати и направилась к выходу.

— Нора, — окликнула её я, — А что со мной?

Я итак знала ответ, но подтверждение квалифицированного человека не помешает.

— Стресс, общая усталость, межреберная невралгия, начальная стадия остеохондроза, множественные растяжение мышц и связок, подозрение на грыжу, подозрение на язву кишечника, вегетососудистая дистония. Мне продолжать? — она подняла бровь, а я прикусила язык и сидела, опустив голову.

Хреновые дела.

Но чего я ожидала?

— Тебе прописан хороший сон и ежедневный лечебный массаж. А также — отсутствие тренировок с Троем. Я бы даже сказала — запрет на какие-либо тренировки, сопровождающиеся появлением новых травм, растяжений, вывихов и тому подобного.

— Я здесь не на отдыхе, — спокойно замечаю, подняв голову и посмотрев Норе в глаза.

— Мёртвая ты здесь тоже никому не нужна, — парировала та, равнодушно глядя на меня, — Неделька облегченных тренировок, лечебного массажа и здорового сна — и ты вновь можешь вернуться к костеломанию. Но сейчас… — её взгляд стал холодным и колючим, — даже думать забудь.

И медсестра вышла из комнаты, оставив меня одну.

Я встала с кровати и прошла в душ. Там умылась, почистила зубы и посмотрела на себя в зеркало: серые глаза были единственным, что осталось на похудевшем и изможденном лице. Ещё два дня назад отражение меня вполне устраивало, — теперь же мне остро хотелось накормить эту худую, бледнокожую девушку с криво подстриженными — по середину шеи — волосами, сухими губами и огромными почти бесцветными глазами, что смотрела на меня с зеркальной поверхности.

Я вышла из ванной и быстро оделась. Затем прошла к столику с лекарствами, на котором стояла тарелка с бульоном, и съела все до последней капли.

В дверь постучали.

— Войдите, — отозвалась, натягивая гловы на ладони.

— Я рад, что ты пришла в себя, — Аст стоял в проеме, упираясь спиной в косяк.

Не знаю, что на это ответить. Поэтому молчу. По сути, меня должны выставить за ворота за подобную слабость, но этого не происходит. Почему-то.

— Я готова вернуться в строй, — натягиваю на губы кривую улыбку и выхожу в коридор, — И не говори, что я должна лежать и восстанавливаться. Прошу тебя.

— Не буду, — как-то легко согласился Аст.

Я нахмурилась. Но решила промолчать.

Когда мы вышли на полигон, я вопросительно посмотрела на своего «наставника», ожидая команд.

— Ну, а теперь зарядила пятнадцать кругов вокруг базы, — нейтральным голосом сказал он и сложил руки на груди.

— Что? — мне показалось, что я ослышалась.

— Хорошо, погорячился — четырнадцать, — «смилостивился» Аст.

— Зачем мне бегать? — четко и с расстановкой спросила я.

— Потому что ты вышла из формы, Гамори, — взгляд Аста стал ледяным, а голос — бесцветным, — Теперь ты будешь бегать каждый день; потом будешь отжиматься; потом заниматься на турниках, а после каждой тренировки Вельз будет колдовать над твоими мышцами — у него золотые руки. Когда я решу, что ты достаточно окрепла, Барб вновь начнёт заниматься с тобой на легкоступах. А через пару недель ты вернёшься к тренировкам с оружием.

Всю его речь я только и могла, что стоять молча, с широко раскрытыми глазами. Мне казалось, что это какой-то страшный сон. Я никогда не выглядела в своих глазах настолько жалкой.

— А где Трой? Я могу с ним поговорить? — опустив голову, негромко спросила Аста.

— Трой очень занят. Так что ему не до тебя. Пошла.

Племянник главнокомандующего кивнул мне вперёд, указывая, чтоб я начинала свой забег, и мне пришлось подчиниться. Никто по-прежнему со мной не нянчился, но я всё равно ощущала себя какой-то принцесской. Было противно.

Когда все четырнадцать кругов остались позади, я, как полная дебилка, отжималась от земли. В итоге пришла к выводу, что у меня с этим делом всё не очень хорошо… а когда перешла к турникам, расположенным в дальней части полигона, мысль о том, что я действительно бесполезна, прочно окрепла у меня в мозгу.

— Не отчаивайся, — чуть мягче сказал Аст, который всё это время следил за мной и моими весьма скромными успехами, — через недельку ты всё это будешь делать на раз. А через месяц, так и вовсе будешь со смехом вспоминать эти тренировки.

Я промолчала.

Я не была глупой и хорошо понимала, зачем все это было нужно, но стыд за себя и за своё предательское тело, разъедал меня изнутри…

День закончился болезненным массажем, но я не издала ни звука, вытерпев эту пытку молча и даже с каким-то странным удовольствием. Вельз мастерски работал с моим телом, возвращая жизнь всем мышцам и суставам, и, кажется, не собирался вспоминать, что под его руками тело девушки, а не сто килограммового мужика — за что я была ему благодарна. Хотя бы он меня не жалел…

Ужин пролетел стремительно, поскольку Барб и Троя на базе не было, а в десять часов вечера в мою комнату вошла Нора и вырубила свет.

Так день сменялся днём, и я неспешно, но верно, приходила в форму. Трой мелькал в коридорах несколько раз, но, стоило мне направиться в его сторону, как он находил повод уйти, не сказав ни слова. Всякий раз, когда я обращалась к Вельзу или Барб с просьбой предупредить меня, когда он будет на месте, меня заверяли, что у Тройчика сейчас очень много дел, или что он уехал с проверкой на другую базу, или что он отдыхает после сложного задания… И у меня появилось чёткое ощущение, что меня игнорируют. Тренировки Аста и предписанный покой принесли свои плоды — я стала лучше чувствовать своё тело, а благодаря техникам Вельза, убивавшего моё тело каждый вечер и последовательно возвращавшего его к жизни, я начала чувствовать даже те мышцы, о существовании которых и не подозревала. Витамины Нора отменила уже через неделю, а через две недели я поняла, что восстановилась полностью — и физически, и духовно.

Аст, который на протяжении всех двух недель вел себя со мной довольно сдержанно, начал вновь проявлять ненавязчивые знаки внимания. Барб уже несколько раз брала с собой в лес, где мы тренировали навыки паркура в легкоступах — преодолевая препятствия из деревьев, колючих кустов и поваленных стволов и используя их себе в помощь при перемещении. Вельз провёл со мной несколько рукопашных боёв, и сегодня мы планировали перейти к оружию.

Я уже несколько раз ходила к наёмникам, где мы дружно смотрели старое кино и обсуждали бездарность сценаристов в фильмах с пост апокалиптическим сюжетом. А также — громко ржали над артистами, которые игнорировали все угрозы предлагаемых обстоятельств и стандартно совершали все те же ошибки, забывая об опасности и глядя на своих возлюбленных оленьими глазами.

В этот раз я опять разделила свою тренировку на несколько частей, устроив себе небольшой отдых с просмотром очередного шедевра у наёмников в середине дня, и теперь шла к Вельзу, готовая улучшать свои навыки борьбы с двумя удлиненными клинками.

Но остановилась на середине полигона.

Зеленоволосого демона нигде не было, зато рядом с ящиком из-под оружия стоял Трой.

Он приподнял огромный мачете, взвесив его в руке, и проверил балансировку. А затем посмотрел на меня.

— Ну, Покахонтас. Покажешь, чему научилась?

Я прошла к столу, полному холодного металла, и взяла свои клинки. Все хладнокровие и спокойствие, приобретённые за пол месяца Без Троя, моментально развеялись, словно их и не было.

— Ты ведь в курсе, чем я занималась все это время, — ровно произнесла и отошла на несколько шагов; сделала пару круток и осталась довольна.

Клинки были идеальными. Но даже с ними я не смогу причинить Трою какой-либо вред.

Слишком разная весовая категория.

— В курсе. Из Аста наставник намного лучше, чем из меня, — усмехнулся метис.

— Ты прав, — я посмотрела на него; я не страдала амнезией и отдавала себе отчёт, кто довёл меня до физического истощения.

На губах Троя появилась странная улыбка.

— Чувствую, у тебя есть вопросы, — заметил он… и резко начал поединок.

— Есть. Самый первый — почему ты не сдал меня, — я нанесла неожиданный и точный удар, отбивая его мачете в сторону.

Трой довольно оскалился.

— Потому что у меня на тебя свои планы, — снизошёл он до ответа, а затем сам нанёс серию ударов.

Я с удовольствием отметила, с какой легкостью смогла отбить все его атаки. Я знала, что он не напрягался, играясь со мной, — но раньше я бы оказалась безоружной в первую же минуту.

Результат не мог не радовать. В отличие от его «ответа».

— И что планируешь делать со мной? — уточнила, предполагая ненадолго уйти в оборону перед своей новой атакой, но неожиданно удары Троя стали настолько сильными, что я с трудом стала удерживать клинки в руках, а в следующее мгновение и вовсе лишилась их, оставшись безоружной.

Трой неспешно подошёл ко мне и кончиком острия своего мачете приподнял край моей футболки. Мне захотелось резко отстраниться, но я не осмелилась — с него сталось бы порезать меня в целях «обучения». А тем временем мой живот всё больше обнажался, покрываясь мурашками не то от осеннего воздуха, не то от лёгкого прикосновения холодного острия.

— Как вижу, всё зажило, — без интонаций произнёс Трой, глядя на мою кожу не читаемым взглядом.

До меня лишь спустя пару секунд дошло, что он имеет ввиду тот синяк, что он оставил на мне чуть больше двух недель назад — после того, как я попыталась сбежать.

Но при чём здесь он?..

— Да. Чувствую себя хорошо, на здоровье не жалуюсь, — сухо ответила я и всё же отступила назад.

Но тут же почувствовала остриё на своей шее — Трой так быстро сократил расстояние между нами, что я не только не успела отреагировать, но и оказалась в худшем из положений: с мачете у горла и метисом у самого жабгеб носа. Как он вообще умудрился не рассечь мою кожу во время своего стремительного рывка?..

— Я тебе отходить не позволял, — четко проговаривая каждое слово, как-то зло произнёс он.

Я застыла. Я не знала, чего от него ожидать.

Трой некоторое время всматривался в мои глаза, а затем медленно опустил взгляд на мои губы.

— Нора сказала, что ты полностью пришла в себя. А Аст — что ты вернула свою форму, — метис слегка надавил лезвием на мою шею.

— Что ты делаешь? — напряженно спросила его, чувствуя, как под давлением нежная кожа рассекается, а из небольшой ранки начинает вытекать теплая кровь.

Трой откинул мачете в сторону, избавившись от единственной преграды между нами, опустил голову, сокращая расстояние между нашими лицами… меееедленно провёл языком по моей нижней губе… а затем властно всосал её внутрь.

Из моего рта вырвалось рваное дыхание, — и его лицо тут же начало покрываться скверной.

— Трой… — как-то нервно предупредила я.

Реакция метиса была крайне странной: он посмотрел в мои глаза, увидел своё лицо с черными пятнами в их отражении, бережно взял меня за волосы, вынуждая запрокинуть голову, и слизал каплю крови с моей шеи.

Я потерялась в ощущениях, забывая себя от его близости, а когда смогла снова различать реальность, с безмолвным изумлением узрела, как скверна рассасывается на его лице…

— Трой? — не веря тому, что видела, протянула я.

— Я выяснил интересный факт о твоей крови, — продолжая осторожно держать меня за волосы и смотреть в мои глаза с непозволительно близкого расстояния, хрипло произнёс он, — Ещё в тот день, когда поймал тебя и впервые попробовал её… — он чуть склонил голову набок, вновь разглядывая небольшой порез на моей шее, а я начала судорожно вспоминать все подробности того допроса, с лёгкой опаской глядя на метиса, — Я понял, что она может избавлять от скверны.

— Как? — выдохнула, пытаясь понять… и совершенно путаясь в своих ощущениях.

— Я хотел тебя, — Трой слегка сжал мои волосы, вынуждая вновь смотреть в его глаза, — Я чувствовал, что Она должна появиться в любую секунду… но она всё не появлялась. Сперва я был слегка удивлен, но потом догадался… Как только я слизал ту каплю с твоей губы, в моем организме появился антидот для скверны.

— Ты не мог прийти к такому выводу. Это просто невозможно…

— Ты права, я смог всё сопоставить только после твоего маленького выступления на той поляне, — ласково согласился Трой.

— Так вот, что ты думаешь о том случае, — горько усмехнулась я, — Что это было «маленькое выступление».

— Нет, я считаю, что это была счастливая случайность, что нас не сожрали те Грешники — потому что ты слишком бестолковая, чтобы понять, насколько важно уметь владеть собственной силой. Уверен, ты и пользовалась-то ей от силы пару раз, — жестко ответил Трой, мгновенно разрушая всю ту дымку интимности, что создалась его стараниями пару секунд назад, — Именно поэтому я планирую заняться твоими тренировками с завтрашнего же дня.

— Что, будешь пихать меня в клетку к Грешникам? — не скрывая злобы, спросила я.

— Если понадобится, — отрезал метис, холодно глядя на меня.

— Что же мешало тебе взять меня в оборот сразу же после того, как ты понял, кто я? — едва сдерживая себя, поинтересовалась у него.

— Я до сих пор не знаю, кто ты, — он резко сократил расстояние между нашими лицами; однако, сейчас, единственное, чего я хотела, это откусить его губу. Под корень, — Об этом ты обязательно расскажешь на одной из наших тренировок.

— Так за чем же тогда дело стало? — прорычала я.

— Ты была слишком слаба, — выдохнул он мне в губы, грубо прижимая второй рукой к своему телу, — Я не… — он неожиданно замолчал, затем как-то резко сжал зубы — так, что на скулах двинулись желваки, и вновь поднял взгляд, посмотрев в мои глаза, — Я был не прав — когда довёл тебя до того состояния, — четко проговаривая каждое слово, сказал он.

Я смотрела на него, недоверчиво щурясь, и не могла поверить.

Он сейчас… признал свою вину?..

— Да, я заметила, что с Барб ты общаешься иначе, — старательно пытаясь скрыть сарказм в голосе, процедила я.

— Барб ещё ребёнок, — отведя глаза в сторону и отступая от меня, без эмоций проговорил он.

— Но и с Лоей у тебя проблем не возникает, — мстительно припомнила, уже не имея сил сдерживать негодование, рвущееся изнутри.

— С Лоей всё проще. Она не трахает мне мозг и не задаёт тупых вопросов, — выругался Трой, тут же уходя в оборону и испепеляя меня бешеным взглядом.

— Я не трахаю твой мозг! — ощетинилась я.

— Ты делаешь это одним своим присутствием! — прорычал Трой прямо мне в лицо, вновь мгновенно сократив расстояние между нами.

Я застыла, не зная, что на это ответить.

Некоторое время мы молчали, свирепо глядя друг на друга, затем Трой отошёл на шаг и четко проговорил:

— С завтрашнего дня я забираю тебя к себе. Наши тренировки будут строго засекречены; я надеюсь, ты понимаешь, что это значит.

— Что, если я кому-то что-то сболтну — ты меня убьёшь, — устало и зло закончила я.

— Верно, — он посмотрел на меня, — с Астом я сам поговорю. То, что ты можешь… намного важнее его проблемы. Намного важнее всех наших мелких проблем.

— Трой, мне нужно знать, что ты собираешься делать, — ровно произнесла я, глядя в пол.

— Для начала, я собираюсь сделать тебя сильной, — сказал он.

Я резко подняла на него глаза: Трой стоял вполоборота ко мне, и выражение его лица не давало сомневаться — он выполнит задуманное.

— А потом мы обсудим все наши новые перспективы, — закончил метис, окинув меня очень странным взглядом.

Полагаю, эти слова подразумевали, что больше я от него ничего не услышу, — по крайней мере, сейчас. Я молча подобрала клинки с асфальта, отнесла их к столу и положила в ящик; во мне было слишком много эмоций, и я не могла вновь показать свою слабость — потому решила, что тренировочных боёв на сегодня хватит. Удивительно, но Трой не возражал…

Пока шла переодеваться в свою спальню, думала о том, что он сказал: признаться, я понятия не имела о подобном свойстве своей крови. Антидот от скверны? Это очень странно. Мне никогда не говорили, что именно со мной делают и к чему готовят, — я вообще старалась не вспоминать о Тех годах, — но сейчас, ввиду всех открывшихся обстоятельств… думаю, меня готовили к управлению Грешниками. Учитывая, что мои стигматы кровоточили только в их присутствии, это — самое вероятное объяснение. Перед глазами тут же всплывали картины десятилетней давности: я в лаборатории пятый год, моя комната полна всего, что может заинтересовать семнадцатилетнюю девчонку, мои приёмные родители — самые лучшие и самые добрые на свете, они живут вместе со мной в отсеке, следят за моим здоровьем, каждый день берут кровь на анализы, проверяют, есть ли изменения — ведь мой возраст так опасен своей непредсказуемостью, а заразиться скверной можно каждую секунду, и даже стерильный воздух подземной лаборатории не спасёт меня от этого… вируса.

Я остановилась.

Нет, в свои семнадцать я свято верила, что скверна — это наказание Божье. Но сейчас, зная о препарате, зная о симптомах этого… заболевания, я очень чётко поняла: скверна — это вирус. Искусственно созданная простейшая форма жизни, выпущенная кем-то из пробирки и погубившая большую часть человечества, — о, да, мои надзиратели в лаборатории очень постарались, чтобы я была хорошо образована.

Теперь я понимала Троя, который считал, что мой мозг функционирует на уровне инфузории туфельки: перед моими глазами было всё — буквально все доказательства того, что это не дядя с небес покарал нас за грехи наши, — но я была слепа. Я видела, как метис вкалывает себе лекарство от Кары Небесной, и продолжала думать, что скверна — это то, что дано нам свыше, и то, что не нуждается в объяснении, потому как наши ограниченные грешные умы не способны понять всех помыслов Божьих… Создатель, какой же идиоткой я была! Я грешила, прекрасно осознавая, что мне до святости, как до луны, и при этом не задавалась вопросом, какого черта эта херня не распространяется на меня!..

Причём, я допускала мысль, что моя неподверженность скверне связана с годами, проведёнными в лаборатории, и продолжала закрывать глаза на то, что творилось вокруг: на людей, резко уверовавших в Бога, на пастырей, получивших в руки невероятную власть, но при этом не рассказывающих, откуда они вообще взялись, и откуда знают, как избавляться от скверны…

Я встала под душ, скинув всю одежду на пол, и некоторое время просто стояла, ощущая, как вместе с грязью тёплые струи смывают с меня всю ложь, которой я была окружена. Нет, я не могла винить себя в тотальной безмозглости, в конце концов, никто не отменял важнейшего из правил появления скверны: она поражала тело человека лишь в тот момент, когда он позволял себе грешные мысли. При такой аксиоме было не трудно впасть в заблуждение…

Я встряхнула головой и вышла из душевой кабины. Об этом следует спросить у Троя — как такое вообще возможно…

Звуки, доносящиеся из коридора, заставили меня замереть на месте, а затем бесшумно подойти к двери, обмотавшись полотенцем: говорили двое. Точнее, даже не говорили — спорили.

Аст и Трой.

— Это не обсуждается, — холодный голос племянника главнокомандующего.

— Я её нашёл, — ленивый ответ Троя.

Следующие его слова я не смогла разобрать: говорившие слишком быстро удалялись от моей спальни.

Вопросом этичности я мучилась только первую секунду, а во вторую — уже бесшумно выходила из комнаты и кралась вперед, следуя за своими командирами. Словно издеваясь надо мной, эти двое и не думали останавливаться, а продвигались всё дальше, уходя в восточное крыло, где я не была ни разу.

Когда, наконец, остановились и вошли в одно из помещений, я осторожно сократила расстояние между нами и замерла, прислонившись спиной к стене рядом с приоткрытой дверью.

— Зачем она тебе? — голос Троя заставил меня затаить дыхание — слишком прямо и бесстрастно он прозвучал, — Я спрашиваю серьёзно и хочу услышать серьёзный ответ.

— Ты? — кажется, Аст был удивлён не меньше меня, — Куда подевался твой «мне на всё насрать» настрой?

— Вернётся сразу же после того, как ты ответишь, — усмехнулся метис, а я едва удержала себя от того, чтобы не закатить глаза.

— Я не сдам её Централи, — ответ Аста вынудил моё сердце опуститься в пятки.

Он знает обо мне? Нет. Он знает, кто я? Или он догадывается, кто я? Что происходит? Трой ему что-то рассказал?

Сердце застучало так громко, что я всерьёз опасалась не расслышать дальнейшие слова; на лбу выступил пот.

— С чего ты взял… — начал, было, Трой, как Аст его перебил:

— Трой. Мы слишком давно знакомы, чтобы изображать перед друг другом недоумение. Она — беглянка; она сама мне об этом сказала. А после того, что случилось в лесу… я почти уверен, что она, как и я — плод экспериментов нашего общего знакомого.

Я стояла, стараясь не сорваться на бег в следующую же секунду, при этом очень четко понимая — бежать некуда. Меня догонят. И будет только хуже.

А Аст продолжал:

— Я не знаю, что именно с ней сделали, но уверен — это как-то связано с тем, что в том лесу Грешники пробежали мимо, словно нас там и не было.

Плохо. Всё очень плохо. Он понял слишком много: он сопоставил все данные и пришёл к верному выводу без какой-либо посторонней помощи.

— И чего ты хочешь? — вопрос Троя застал меня врасплох.

Разве Аст чего-то хотел? Он не выдвигал никаких требований.

Что ему вообще может быть надо от меня?

— Брось, я знаю, что она не может интересовать тебя в этом плане, — лениво продолжил метис, словно на кону была не моя жизнь, а вопрос мытья посуды.

Вот только я слишком хорошо понимала, что действительно не могу интересовать Аста. Он просто не способен испытывать какие-либо чувства. Это факт.

Словно подтверждая мои слова, Трой сказал:

— Тебя вообще не интересуют женщины. Как и мужчины, — язвительно добавил он, после небольшой, но многозначительной паузы.

— Я не такой бездушный, как ты думаешь, — отозвался Аст.

Я была уверена в том, что Трой и не думает так. Его желание «растормошить» Аста говорило яснее слов, — но, естественно, он не собирался признаваться в этом своему другу.

Но пауза в разговоре странно затянулась… Я напрягла свой слух, опасаясь, что могла пропустить ответ, отвлекшись на собственные мысли, но внезапно Трой произнёс:

— Нет.

И так это прозвучало… словно просьба Аста была не просто трудно выполнимой. Она была сродни требованию Божественного пришествия.

— Я не занимаюсь воскрешением из мертвых, — отрезал Трой, будто уловив что-то в глазах своего собеседника — ведь я была уверена, что Аст не произнёс ни слова, — Не путай меня с Иисусом.

— Она не мертва, — холодно ответил Аст.

— Она в коме херову тучу лет! — выругался метис, — Как ты себе представляешь этот процесс? Я что, должен найти философский камень и призвать её с Той стороны?

Я забыла, как дышать. За своё молчание Аст хочет получить свою сестру? Свою вернувшуюся из комы сестру?..

На что он вообще надеется?

— Есть возможность, что дядя сможет её вернуть. Но взамен он потребует что-то… чего до этого дня я ему дать не мог, — сказал Аст, и на некоторое время за дверью стихли все звуки.

Он что… угрожает Трою?

Угрожает, что вернёт меня в лаборатории Централи?..

Но… разве я настолько важна для метиса — чтобы выставлять перед ним такие условия?

— Что ты предлагаешь? — сухой голос Троя заставил моё сердце остановиться… и забиться втрое чаще.

— Ты знаешь, почему он не стал меня наказывать? — спокойно спросил Аст.

— Нет, — голос метиса был лишен каких-либо эмоций.

— Я сказал ему, что на следующем заседании совета я раскрою его маленький секрет. Со мной у него не получилось, и он обещал закрыть проект, но совершенно точно не сдержал своего слова — раз существует тот, кто может отдавать команды зараженным, — Аст ненадолго замолчал, а потом добил негромким голосом, — Да, я сказал, что знаю о том, что Грешниками можно управлять.

— Но ты этого не знаешь, — сухо заметил Трой.

Верно, он не знает, что это я управляла Грешниками — но он готов блефовать, основываясь лишь на том, что они не напали на меня, пробежав мимо. Выходит, то, что они не напали на него — в порядке вещей. А это значит, что, помимо полного отсутствия эмоций, Аст может похвастаться иммунитетом к скверне и отсутствием какого-либо внимания со стороны Грешников.

Так вот почему он так спокойно бежал за стены, не опасаясь главной угрозы Мира После…

— Не знаю, — согласился Аст, подтверждая мои догадки, — Но уверен, Рин расскажет много интересного о том месте, где её держали.

— Ты не будешь говорить с ней об этом, — отрезал Трой.

— Почему же, мне будет очень приятно вспомнить счастливые годы, проведённые в лаборатории, — сказала я, резко открыв дверь и пронзив Аста ледяным взглядом.

— Что. Ты. Здесь. Делаешь, — процедил Трой, и его голос четко давал понять — мне будет очень плохо. В ближайшее время.

— Пытаюсь выяснить свою дальнейшую судьбу, — отрезала я, не отрывая глаз от племянника главнокомандующего, — Я знала, что всем вам плевать на меня и на мои чувства, но надеялась, что смогу найти место, где буду чувствовать себя в безопасности.

— В Мире После, ты нигде не будешь в безопасности, — Вельз прошёл внутрь комнаты, бесшумно появившись из-за моей спины.

— Как?.. — я даже слов не нашла, пока провожала его изумлённым взглядом.

— Ты следила за ними, а я следил за тобой, — апатично ответил зеленоволосый, словно это было настолько естественно и очевидно, что даже не нуждалось в объяснении.

— Ты отчитаешься за свой поступок, — а вот холод в голосе Троя, когда тот посмотрел на Вельза, мне совсем не понравился.

— Она должна знать, куда попала, — отозвался тот, не меняясь в лице.

Угроза начальства его не впечатлила — или он предпочёл скрыть свою реакцию. В любом случае, я была благодарна, что он позволил мне услышать.

Однако то, что творилось сейчас, нуждалось в пояснении.

— Что происходит? — спросила у всех мужчин, присутствовавших в комнате.

— У тебя есть выбор, помни это, — только и сказал Вельз, затем стих и отступил к стене, игнорируя взгляд своего командира.

Трой отвернулся от зеленоволосого и посмотрел на меня… затем его глаза красноречиво опустились на полотенце, в которое я была замотана.

Не краснеть. Выдержать.

О, в этот момент я гордилась собой.

Сделав вывод, что в стыдливые обмороки тут никто падать не собирается, Трой вновь поднял взгляд до уровня моих глаз и спокойно и твёрдо сказал:

— Пути назад больше не будет.

— Я не отступлюсь, — решительно ответила ему.

Он ещё несколько секунд смотрел на меня, а затем перевёл взгляд на Аста.

— Она слишком важна, чтобы рисковать её поимкой ради шанса вернуть сестру, — сказал он ровно и без эмоций.

— Поясни, — голос Аста мгновенно стал таким же сухим.

— Она умеет управлять Грешниками.

Скверна!

Отступаю на шаг, напряженно глядя то на одного, то на другого. То на третьего… Зачем он это сказал?..

Аст резко посмотрел на меня, и в его взгляде что-то изменилось — словно там появилось понимание… понимание всего.

Всего того, чего я не понимала.

— Мне нужно подумать, — коротко сказал он и неожиданно вышел из комнаты.

Он уходит! Он уходит, зная мой секрет! Не зная, что мне делать, — бежать следом и пытаться убить его? — перевожу испуганный взгляд на Троя.

— Вельз, — одно слово метиса, и зеленоволосый беззвучно уходит следом. Должно быть, следить за своим командиром.

Следопыт, чтоб его.

— Ты мне объяснишь?.. — спрашиваю негромко, но в голосе прорываются истерично-требовательные ноты.

— Ты мне нужна.

Сердце делает резкий рывок вниз.

— Нужна для того, чтобы изменить этот мир, — пристально глядя в мои глаза, продолжает Трой.

А теперь вниз летит вся моя самооценка.

— Изменить этот мир? — переспрашиваю и сжимаю челюсть до боли.

— Ты ведь уже поняла это. Просто не хочешь признаться себе. Даже в мыслях, — голос Троя звучит тише, доверительней, а я вдруг понимаю.

Одобрение моего недовольства системой; полное отсутствие авторитетов; игнорирование правил Централи; обособленное, почти не подконтрольное существование со своим собственным внутренним сводом законов; требование беспрекословного подчинения…

— Вы готовите переворот, — процедила, глядя на него, как на самое опасное существо на земле.

Но взгляд Троя заставил меня отступить от него ещё на шаг.

— И вы хотите, чтобы я была с вами.

— Твоё умение управлять Грешниками очень нам поможет, — криво улыбнулся Трой.

— Я…

— Что? — он склонил голову набок, а в его взгляде появилась сталь, — Сбежишь? Расскажешь законникам? Или доберёшься до Централи и сообщишь об этом главнокомандующему лично?

Я сглотнула. Я ничего не могу — не когда я сама нахожусь в розыске больше пяти лет.

— Я не хочу в этом участвовать, — сказала уверенно, чётко проговаривая слова — чтоб до него дошло.

— Но ты уже в этом участвуешь, — парировал Трой, — Ты сбежала из секретной лаборатории, ты умеешь управлять зараженными, тебе, как никому, известно, что из себя представляет истинное лицо Централи.

— Это не моя война, — я отступила ещё на шаг.

— Не твоя? — Трой жестоко усмехнулся, — Ты всё это время убегала, думая, что тебя найдут и вновь вернут в клетку, ты выживала, не имея шанса остановиться и задуматься — а что вообще произошло с этим миром. А с ним произошёл жестокий эксперимент, в котором ТЕБЕ, моя радость, выпала не самая плохая карта, более того, ты, считай, вытянула туза по сравнению с теми, кого съели в первые годы после выпуска вируса.

— Зачем его вообще выпустили? — почти прошептала я, стараясь не думать о том, как он прав.

— Догадалась… — Трой не спрашивал, он констатировал, — Ты — неглупая девочка, Рин. Вот только ты разучилась мыслить широко. Ты думаешь только о себе, и я могу тебя понять. Но ты видела, что творится за воротами Централи, ты видела, как стираются с лица земли целые деревни, видела, как сотнями гибнут люди — и ты ни разу не захотела что-нибудь сделать.

— О, только не говори мне об этом, — я покачала головой, а на моих губах появилась какая-то болезненная улыбка, — Не тебе об этом судить, сын Централи. Ты всегда был защищен, ты был подготовлен к Миру После, ты сидишь за стенами базы, окруженный датчиками движения, имеющий хлеб и воду, имеющий теплую подушку под головой и команду тех, кто защитит тебя от любой угрозы.

— Не забывай, что я сам могу защитить себя от любой угрозы, — оскалился Трой, — И всего этого я добился, чётко идя к своей цели.

— Только не надо мне… — начала, было, я, как остановилась: выражение его лица говорило само за себя, — Вы планировали это ещё с момента обучения?..

То, что Аст был в курсе его планов, теперь было очевидно.

— Я планировал это с тех пор, как вирус был выпушен, — отрезал Трой, — Потому и выжил. Потому пришёл в Централь. Потому стал тем, кто я есть.

— Что, хочешь сказать, что в четырнадцать лет понял, что на самом деле произошло и начал придумывать изощрённый план мести тем, кто сотворил все это с нашим миром? — не без сарказма спросила я.

— О, моя история отличается от всего, что ты можешь себе придумать, — вновь оскалился Трой, и в его глазах сверкнуло уже так знакомое мне безумство.

Я непроизвольно сглотнула.

— Вы поэтому и подружились с Астом, так? — чуть тише спросила я, — Потому что оба хотели отомстить.

— Отомстить? Это глупое слово. Я хочу вернуть этому миру божеский вид, — криво усмехнулся метис.

— И ты, конечно, уверен, что знаешь, каким должен быть мир, — сарказм вновь вырвался и залил ядом все мои слова.

Как такой изломанный человек, как Трой, может быть уверен в том, что хорошо, а что — плохо?

— От скверны можно излечиться. Это факт. И не просто излечиться — можно вывести этот вирус из нас. Вывести его также, как когда-то ввели.

Я прищурилась.

— Если это действительно возможно, то почему так до сих пор не сделали? — спросила недоверчиво.

— Глупая, наивная Покахонтас, — Трой покачал головой, глядя на меня даже с лёгким сочувствием, — Неужели ты думаешь, что те, кто это сделал, сделали это случайно?..

Я молчала.

— Или ты думаешь, что смертельно опасный вирус сам по себе вылез из пробирки и уничтожил весь прошлый мир? — продолжил он, а его взгляд становился всё более пристальным и холодным, — Или ты думаешь, что, после того, как он «вылез», его просто не смогли деактивировать, выпрыснув в атмосферу антидот, чтобы спасти миллионы людей от мучительной смерти?

Я молчала.

— Что ты вообще знаешь о Мире После? — процедил Трой.

— Полагаю, что ничего, — тихо ответила я, — но я не хочу брать на себя ответственность и решать за всех выживших, каким должен быть новый мир.

— Решать? Ты? — Трой усмехнулся, — Ты никогда не будешь ничего решать. Ты способна только бежать от невидимой угрозы, закрывая глаза на тех, кто не может бежать также быстро, как ты, — его слова неожиданно больно ударили по моему сердцу; я сжала зубы и опустила голову — слишком яркой была картина нашей первой встречи… при том, что Трой тогда выполнял приказ Централи, а я… я просто отвернулась от всех жителей Десятки; Трой позволил мне осмыслить сказанное, а затем продолжил, — Я предлагаю тебе остановиться, отдышаться и задуматься. Ты попала на эту базу, тебе не нужно беспокоиться о том, что тебя ищут, или о том, что тебя могут сожрать заживо. Дай себе возможность понять, кто ты есть.

— И кто я есть? — негромко спросила после недолгого молчания, — Удачный плод экспериментов. Не более.

— Ты пошла за мной. Ты доверилась мне. Почему? — он склонил голову, глядя в мои глаза, а я неожиданно чётко поняла: тот ответ, который я могу озвучить… он не должен быть произнесён вслух. Не знаю, что в этот момент отразилось на моём лице, но Трой вдруг напрягся и свёл брови к переносице; затем резко подошёл ко мне и грубо схватил за подбородок, вынуждая поднять лицо и смотреть ему в глаза, — Нет, Покахонтас… — его голос теперь звучал тихо и вкрадчиво, — даже не думай об этом. Я никогда не смогу дать тебе того, что ты хочешь.

— Откуда ты знаешь, чего я хочу? — выдохнула, с трудом борясь с тупой болью, возникшей в моем сердце и теперь медленно расползающейся вязкой чернотой по всему моему телу.

— Я не способен… сделать кого-либо счастливым, — выдавил Трой, гипнотизируя мои глаза и словно пытаясь прорваться сквозь них в моё сознание, — Я могу только разрушать. Запомни это.

— Почему ты решил, что я не хочу быть разрушенной? — почти прошептала, не в силах оторваться от его глаз.

Некоторое время он смотрел на меня, крепко держа за подбородок, а затем резко подхватил на руки и вынес в коридор.

— Трой? — немного растерянно позвала его.

— Ты только выздоровела. Можешь простудиться, — сказал он, напоминая о том, что я всё ещё была босиком, да ещё и обмотана влажным полотенцем.

Однако, его голос говорил намного больше: он ясно давал понять, что «та» тема для нас закрыта.

— Я сама способна дойти до комнаты, — сдержанно ответила, стараясь не думать о его руках на своём полуобнажённом теле.

— Уже находилась сегодня, — отрезал Трой; и я пришла к выводу, что спорить бесполезно.

— Аст не расскажет?.. — негромко спросила, не глядя на него.

— Нет. Теперь, когда знает, что ты с нами — нет.

— С чего ты взял, что я с вами?.. — холодно осекла, — Я ещё не давала своего согласия.

Трой с ноги открыл мою дверь, причём приложил чуть больше усилий, чем требовалось — так что та впечаталась в стену и тут же захлопнулась за нами, стоило метису пройти внутрь; затем поставил меня на ноги и отошёл на шаг, убирая руки в карманы.

— Вельз был прав — у тебя есть выбор. Ты можешь отказаться помогать нам, — сказал он, без эмоций глядя на меня.

— Что-то мне подсказывает, что моя жизнь после этого решения будет крайне насыщенна… и крайне коротка, — сухо ответила; картины моих пыток довольно легко появились перед моими глазами — я слишком хорошо знала Троя. Такой конец не стал бы для меня неожиданностью.

— Я не буду тебя убивать, — ровно произнёс он, продолжая смотреть в глаза, — ограничу свободу — да. Лишу права принимать самостоятельные решения — да. Выпытаю информацию о твоей лаборатории… да. Но твоё «заключение» продлится лишь до тех пор, пока я не соберу команду и не воплощу свой план в реальность. Дальше ты будешь вольна делать то, что тебе захочется.

Я молчала. Это было… справедливо. Я бы тоже не стала доверять той, что отказалась присоединиться. А его обещание сохранить мне жизнь…

Оно было невиданно щедрым. Но почему-то я ему верила.

— Мне нужно время, чтобы подумать, — сказала, отведя взгляд в сторону.

— Я дам его тебе. До завтрашнего дня, — ответил Трой и быстро вышел из моей комнаты.

Как только дверь за ним закрылась, я осела на кровать. Загнанная. Вот как я ощущала себя сейчас. Бороться против такой твердыни, как Централь… на это могли решиться только натуральные психи. В данном случае хватило одного.

Как он вообще пришёл к этой мысли? У него есть всё — деньги, сила, кров, еда, положение, даже власть… и свобода. Свобода принимать решения вне зависимости от желаний Централи. Как он может хотеть лишиться всего этого ради… а ради чего? Мира во всем мире никогда не будет. Падет Централь, на её место придёт другая власть, а центром станет другой город. В мире всё циклично, потому что в мире живут люди — а они всегда отличались бараньей упертостью в вопросе наступания на грабли.

Я быстро оделась и скрыла бинты под гловами. Трой не понимает одного: раз вирус выпустили специально и до сих пор не предоставили никакого лекарства для простого народа, и более того — действие этой заразы возвели в ранг божественного наказания, значит, это не было виной одного конкретного человека, это было осмысленным решением всей верхушки власти. Теперь становилось ясно, почему вокруг Централи так быстро появились стены, — а, может, они появились даже раньше, ещё до выпуска вируса. И эта огромная бесчеловечная махина, носящая имя Исполнительной Власти Централи, не дрогнет от жалкой попытки нескольких профессиональных убийц Грешников избавиться от неё…

Я замерла посреди комнаты. Так вот оно что… Теперь все разговоры Троя о том, что «никогда не знаешь, кто будет твоим противником», как и желание обучить меня сражаться не просто с Грешником, а с Человеком, — приобретали смысл. Он готовил меня именно к этому.

Я потрясенно выдохнула.

Не только меня. Он готовил к этому всех командиров отрядов! Он выменял у главнокомандующего разрешение на приём антидота для всех своих коллег в обмен на возвращение Аста — и сделал это намеренно. Вряд ли все бойцы разведкорпуса знают о том, что такое скверна на самом деле. А, видя лекарство от божественного наказания в руках своих командиров, они начнут задаваться вопросами. Правильными вопросами. Теми самыми, которыми начала задаваться я.

Трой всё продумал. Он готовит базу для наступления. Он готовит себе единомышленников. Единомышленников, состоящих из профессиональных убийц.

И в этот момент до меня, наконец, дошло…

В Мире После есть два столпа, на котором держится вся система защиты: это законники и наёмники. Законники — псы Централи, численность около нескольких тысяч, все проживают на территории Города, Который Выстоял, покидая его границы только по приказу Исполнительной Власти, делятся на две ветви: патруль и разведкорпус. И наёмники — свободные бойцы, готовые защищать частный сектор за деньги; наёмники могут быть как деревенскими, так и жителями Централи (что бывает намного реже). Так вот, Трой решил не ограничиваться половиной законников. «Просто, как выяснилось, у нас с ним немало общих интересов» — такими были слова Дамаса, когда он решил не рассказывать мне о скверне по просьбе метиса.

Трой работает над подключением наёмников к своему плану по перевороту в Централи.

Я и сама не заметила, как начала наматывать круги по комнате. В моей голове зрели мысли, как грозди винограда — одна за другой… я думала, анализировала, сопоставляла: делала всё, чего так ждал от меня Трой. Он намеренно выводил меня из себя с самого начала: он хотел пробиться к моим эмоциям, которые я так тщательно прятала уже больше пяти лет. Когда ты скрываешься от Централи, когда все силы вкладываешь в борьбу с Грешниками или побеги от Теней, ты волей-не волей отключаешь всё, что может тебе помешать. Всё, включая собственную совесть.

С совестью не побегаешь по лесам, игнорируя крики о помощи тех, кто через пять минут превратится в Грешников. Совесть не поможет тебе тащить на себе тело раненного мужчины, истекающего кровью, из мясорубки, устроенной его женой, сошедшей с ума после прихода Теней. Да, бывали и такие: не тихие-мирные, как в Восьмерке, а буйные и агрессивные, не разбирающие ничего на своем пути…

В Мире После можно было выжить лишь тогда, когда ты смиришься с мыслью, что ты — один против всех. И никто тебе не поможет.

Вот такие выживают в мире после Великого Разрушения.

И только здесь, в защите и под крышей, в не забитую проблемой выживания голову, могла прийти мысль о перевороте. Трой прав: как только человек останавливается и перестаёт думать о том, как ему выжить, — он начинает задаваться вопросами. И теперь я не могла сказать, за что я ненавидела его больше: за то, что он намеренно выбил меня из состояния покоя, в котором я пребывала до встречи с ним, или за то, что он пробудил мои чувства лишь для того, чтобы я смогла, наконец, прозреть.

Сердце снова заныло, а я почувствовала себя раненным зверем.

Хотелось кричать, бежать, метать кинжалы или стоять под кипятком. Я не могла находиться на одном месте.

Как сложно было чувствовать.

О, я всё готова была отдать за то, чтобы вновь вернуть прежнюю себя — но слишком хорошо понимала, что это невозможно.

Я пересекла комнату и вышла в коридор.

Как мне хотелось, чтобы за моей спиной была непробиваемая стена, чтобы мне не приходилось проходить всё это в одиночку… Но нет. Я не только одна, я ещё и с неразделёнными чувствами. И, кажется, с разбитым сердцем — но я в этом не уверена, поскольку до этого момента вообще сомневалась в его существовании. Точнее, я была в курсе, что, как таковой, орган присутствует в моем теле, — но я была уверена, что «полюбить», как в книжках, которые мне тайно давали читать мои приёмные родители, я не смогу.

Какие убогие мысли…

Я вышла на улицу. На дворе уже было темно; свежий воздух остудил горячее тело и пылающие щеки. Мне было стыдно за себя — за то, какой я стала. Мне казалось, я была сильнее, когда пришла сюда. И дело не в физической подготовке, которая заметно улучшилась меньше чем за месяц, проведённый в отряде демонов, а дело в стальной броне, которую я имела за стенами — и которой лишилась здесь.

Проваляться целый день в постели из-за… стресса? Подцепить лихорадку из-за негромкого «не знаю» — в ответ на свой вопрос?

Где же хвалёная сила истинных чувств? Или мне чего-то не рассказали о великой и могучей, способной-свернуть-горы Любви?

Нет, конечно я понимала, что свалил меня не столько стресс, сколько нервное истощение от сильных нагрузок и недосыпа. Но психическое расстройство стало последней каплей для моего ослабшего организма. Мой щит рухнул — а вместе с ним ушла и опора из-под ног. Теперь я ощущала себя невероятно голой и беззащитной… даже полностью экипированная и с кинжалами в руках.

Через несколько десятков минут я поймала себя на мысли, что меряю шагами площадь полигона. От этого стало ещё хуже. Мне нужно было высказаться… да, мне необходимо было поговорить хоть с кем-то. Или не поговорить, а просто ощутить чью-то поддержку; так уже было больше пяти лет назад — когда я бежала из лаборатории, понимая, что мои приёмные родители, которых я успела полюбить, как родных, мертвы… когда я покидала то здание, и понимала, что мне просто некому рассказать о том, что со мной произошло — более того, я не могу рассказать об этом никому. То есть — вообще никому. И отныне со своим секретом я одна против всего мира.

И именно в тот момент, испуганная, загнанная, но не сломленная, я встретила Дамаса.

Я резко остановилась. А затем ноги сами понесли меня. Через полигон, по внутренней территории базы к его дальней части — корпусу наёмников. Время было позднее, скорее всего, мужчины уже разошлись по своим спальням — я не обращала внимания, есть ли кто в коридорах здания, когда шла к его комнате. Когда оказалась перед дверью, остановилась на мгновение, а затем вошла без стука.

Дамас лежал на кровати, закинув руку под голову, и что-то читал. Но, увидев меня, а точнее, ту меня, которая вошла в его комнату, наёмник резко поднялся и сделал шаг навстречу. Больше мне было и не нужно. Я вошла в его объятия так естественно и так легко, словно это было чем-то таким… обычным и таким нормальным. Меня тут же со всех сторон окружило тепло, а сознание, наконец, смогло расслабиться.

Мы не говорили друг с другом, мы просто молча стояли, наслаждаясь этим ощущением, поглощая его каждой клеточкой своего тела… Потом без всяких слов Дамас поднял меня на руки и уложил на постель, а сам лёг рядом, не делая ничего — просто согревая меня своим теплом. И я смогла дать волю своим чувствам… Не знаю, когда я начала плакать. Моё тело не сотрясали рыдания, я не билась в конвульсиях и не испытывала проблем с поступлением кислорода в лёгкие: я просто молча лежала, чувствуя, как по лицу текут слезы, и не делая попыток их остановить. В какой-то момент они остановились сами… и тогда я продолжила лежать, ощущая тело взрослого и опытного в любви мужчины за своей спиной. Мы могли бы заняться сексом, и оба бы получили от этого удовольствие — но это не то, за чем я пришла. И, кажется, Дамас понял меня без всяких слов. Он был очень умным мужчиной… и, лежа рядом с ним, я осознала, чего себя лишила. Какого защитника я предпочла не замечать, медленно замыкаясь в себе… А ещё поняла одну вещь — нам с ним не обязательно доказывать друг другу свою верность или преданность. Мы как-то незаметно стали друзьями, способными понимать молча.

С этой мыслью я и провалилась в целебный сон, чувствуя себя опустошенной и защищённой одновременно. Кажется, в какой-то момент он прошептал мне: «теперь ты всё знаешь…»

А может, мне послышалось…

Проснулась я до одури отдохнувшей. Кажется, на дворе шёл первый или второй час дня… Открыла глаза и потянулась, а затем с лёгким удивлением обнаружила отсутствие одежды. Дамас был в своём репертуаре. Он просто не мог дать мне заснуть в форме… ещё и простынкой укрыл. Не мужчина — мечта.

Словно отзываясь на мои мысли, наёмник вошёл в спальню и улыбнулся мне тёплой улыбкой. Я улыбнулась в ответ.

А затем встала и начала неспешно одеваться. Все мои щиты вновь были при мне — словно я пополнила резерв нервных клеток от одной только ночи в кровати с близким мне мужчиной. В углу комнаты обнаружилась ванная, так что я смогла и умыться, и почистить зубы, и даже привести в порядок волосы перед тем, как вышла из спальни Дамаса: вряд ли мне кто-то что-то скажет, но я не хотела портить отношения с остальными наёмниками — с которыми уже успела подружиться.

Когда выбралась на улицу — не смогла скрыть довольной улыбки. Солнце сегодня грело не по-осеннему, но свежий воздух и спокойный, не резкий ветер делали погоду приятной — так что хотелось замурчать от удовольствия. Я неспешно покинула территорию наёмников, прошла через внутренний двор перед воротами и кивнула головой необычно притихшей Барб, тренировавшейся до моего появления на полигоне вместе с Вельзом.

Затем зашла на базу, ощутив легкий голод, когда проходила мимо кухни, и свернула к своей комнате. Тишина в коридорах показалась мне довольно необычной — словно все звуки вымерли, и я в здании оказалась одна. Но я знала, что это было не так, и, вновь улыбнувшись своему хорошему настроению, вошла в свою спальню, чтобы переодеть одежду. Тренировок мне сегодня никто не назначал, но это не значило, что я сама не захочу потренироваться на легкоступах — вообще в последнее время стала находить это занятие довольно успокаивающим и полезным для нервов…

Я быстро приняла душ, надела новое бельё, порассуждала, стоит ли надевать форму или ограничиться тренировочными штанами и футболкой — в итоге остановила свой выбор на последнем, — вышла из ванной в комнату, подсушивая волосы полотенцем, и замерла…

На пороге моей спальни стоял Трой, и выражение его лица было крайне странным… не знакомым мне: словно он находился на грани, но из последних сил держал себя в руках… В его глазах застыло нечто сродни легкому безумию. И при этом он был спокоен, как море во время штиля.

Он осмотрел меня с ног до головы, вынуждая вспомнить, что из одежды на мне было только нижнее бельё, а затем перевёл взгляд на лицо, остановившись на глазах.

— Где ты была, — не вопрос, просто слова без интонаций.

Именно поэтому я и не стала отвечать — думаю, он сам знает.

— Ты была у него? — а теперь вопрос, но при этом голос звучит как-то отчуждённо, словно он говорит сам с собой.

— С тобой всё в порядке? — спросила абсолютно искренне.

Такой Трой пугал меня намного сильнее, чем Трой несдержанный. С таким я не знала, как общаться.

— Моим состоянием интересуешься?.. — как-то глухо усмехнулся он.

— Да, — серьёзно кивнула я и потянулась за одеждой — стоять перед ним в белье отчего-то было неловко; но я вновь была самой собой, и не показала ни грамма из одолевавших меня эмоций.

Я вновь была непробиваемой.

Благодаря Дамасу.

Вот только мой манёвр был грубо остановлен — отмашкой по руке. Я резко притянула обожженную ударом ладонь и с недоумением посмотрела на Троя, но тот поедал взглядом моё обнаженное тело, и в глазах его было больше злости, чем желания.

— Ты была у него… — повторил он, и я видела, как искажается его лицо от плохо сдерживаемой ярости.

В следующее мгновение его глаза сменили руки — и моё тело замерло от жестких, грубых, болезненных прикосновений, то и дело сменявших медленное скольжение его прохладных пальцев. Наверное, так чувствовался бы на коже его взгляд, будь он осязаем. Вот только взгляд не оставлял после себя синяков. И взгляд не заставлял меня медленно изнывать от странного чувства отчаяния, поселившегося внутри. Зачем он мучает меня? Зачем он мучает себя?..

— Трой, я принимаю твоё предложение. Я остаюсь в команде, — сказала сдержанно, надеясь вернуть ясность его уму, — Трой…

Но он словно не слышал, он продолжал смотреть на моё тело, а на его лице медленно расползалась скверна.

— Трой, — я попыталась взять его лицо в руки, чтобы он посмотрел мне в глаза, но получила болезненный удар по ладоням. Вновь.

— Что это? Ревность? — он как-то болезненно усмехнулся, — Почему я хочу убить тебя?..

То, как легко он это сказал, заставило меня испуганно отступить — за что я тут же поплатилась наличием новых синяков в районе талии; метис грубо вернул меня назад, сжав пальцы на обнаженной коже:

— Стоять. На. Месте.

— Трой, приди в себя, прими своё чертово лекарство, закинься наркотой, но Бога ради, перестань причинять мне боль, — процедила я, едва сдерживаясь, чтобы не застонать.

Теперь я не думала о синяках — я боялась, как бы он не сломал мне пару рёбер.

— Вот как ты думаешь обо мне, — и он вновь не спрашивал, кривя губы в страшной улыбке.

— Что тебя так злит? Что я спала у Дамаса? — не выдержала я, — Какого черта это вообще тебя волнует? Ты сам всё сказал вчера — между нами ничего не может быть. У тебя для удовлетворения потребностей есть Лоя, так что отпусти меня, прошу тебя.

— Ты спала с ним? — словно не слыша меня, спросил он.

— Да чтоб тебя! — выругалась я, ощущая себя жертвой, загнанной безумным хищником, который ещё не решил, что будет делать со своей добычей: играя, ломать её или сразу жрать; кожа уже горела от его пальцев, то и дело смыкавшихся и до боли сжимавших её, а внутри всё натянулось от злости и безысходности: — Ты не можешь быть таким собственником! Ты не имеешь на это права!

Как только сказала это, поняла — он не слышит. Он не хочет слышать. Ему важнее взращивать в себе ту тьму, что вырывалась наружу чёрными пятнами… Долбанный мазохист. Чёртов псих, не желающий лечить свой больной разум.

Высвободиться от него не получится, вступить в бой — чревато последствиями, причем для меня… Оставалось только одно: вернуть ему трезвость ума, пользуясь эффектом неожиданности. И я мягко прильнула к Трою, едва сдерживая страх перед реакцией мужчины… однако, он не ударил… напротив, его руки начали буквально вжимать меня в его тело, а глаза, на почерневшем от скверны лице, прикрылись от наслаждения — стоило мне провести носом по его шее… заставляя расслабиться, принять всё, как есть…

Я незаметно прикусила губу, стараясь скрыть болезненное ощущение, и, как только почувствовала во рту вкус собственной крови… властно впилась в его губы, размыкая их своим языком и вливая в его рот естественный антидот. Его язык тут же отреагировал, встречая мой, а я с ужасом ощутила, как всё моё тело сжимается от лавины эмоций, нахлынувшей вслед за ним: низ живота свело от такой сладкой судороги, что я простонала, не размыкая губ и не прерывая чувственного, болезненного поцелуя, сминавшего моё сознание, разрушавшего все стены у меня внутри… Я не заметила, как его руки начали доставлять удовольствие, а не причинять боль, и теперь моё тело не просто горело, оно пылало от его прикосновений; но мне было мало, мне всё равно было мало, я хотела ощутить его кожу, хотела ощутить вес его тела на себе, — от этой мысли всё моё существо едва не зарычало в предвкушении. Мои руки уже были в его волосах, осталось только спустить их на его грудь и начать расстёгивать куртку, но я не могла: всё моё сознание сосредоточилось там, где его влажный горячий язык вторгался в мой рот, отчего кружилась голова, а перед глазами темнело, — и отзывалось внизу, напоминая о том месте, где его язык принесёт ещё больше наслаждения.

Внезапно Трой отстранил меня и посмотрел в глаза уже совершенно незамутнённым влиянием скверны, — но при этом абсолютно пьяным от желания, — взглядом.

— Ты спала с ним? — вновь спросил он, крепко держа мою голову обеими руками.

— Нет, — почему-то честно ответила я.

— Это хорошо.

И так это было сказано, что я поняла — если бы спала, мне было бы больно. А теперь мне было очень хорошо: потому что я почувствовала кровать под своей спиной и вес Троя на своём теле.

— Ты ведь понимаешь, что ты делаешь со мной? — чуть хрипло спросил он, спуская вниз моё бельё.

— Ты сам делаешь это с собой, — выдохнула я, теряясь в его глазах, — Всё было бы намного проще, не возводи ты между нами железобетонных стен.

Трой сделал резкое движение, а я едва не задохнулась от ощущений — и когда успел?!

— Я уничтожил эту стену, — с какой-то странной злостью произнёс он мне в самые губы, а затем весь мир потерял значение…

После того, как моё сознание вынырнуло из сна, я ещё некоторое время лежала и улыбалась. Почему-то было очень спокойно на душе, несмотря на странную, но приятную боль во всём теле. Я буквально ощущала каждую мышцу и с лёгким удивлением пыталась вспомнить, что вчера произошло: воспоминания накатывали постепенно, словно волнами, и с каждым новым приливом мои щёки краснели всё сильнее…

Бог мой… Что мы творили!..

Я никогда не краснела, вспоминая секс с Дамасом, но то, что делал Трой…

— Продолжай в том же духе, — горячий шепот на ушко, от которого у меня по телу расползаются мурашки, а внизу вновь завязывается узел желания, — меня заводит то, как ты краснеешь…

— Трой… — выдохнула, не понимая, чего именно хочу добиться этим призывом — чтобы он остановился, или чтобы он продолжил?..

Но его руки уже были повсюду, а я уже была заведена до предела, так что, когда в мою дверь раздался стук, мы оба издали что-то среднее между рыком и стоном.

— Гаморичка! Мы все волнуемся! Ты там жива? — голос Барб вынудил меня стыдливо натянуть на себя простынь.

— Да, всё в порядке, Барб, — ответила, как можно спокойней, — а что случилось?

— Уже прошли почти сутки с тех пор, как ты закрылась… — неуверенно протянула девочка из-за двери, — А Тройчик там с тобой? А то нам без командира как-то не очень… может, ты вернёшь его?.. — и столько надежды в голосе, что я тут же залилась краской, но теперь уже совсем по другому поводу.

— Мы что, здесь уже сутки? — одними губами спросила у метиса, что спокойно и даже как-то лениво лежал рядом, подперев голову рукой.

На лице Троя растянулась такая греховная улыбка, что мне пришлось прикрыть глаза и досчитать до пяти, прежде, чем я смогла ответить:

— Мы сейчас выйдем.

Выходить я не хотела. Совсем. Но стыд перед девочкой охлаждал мой перегревшийся от метиса мозг, и я вынуждена была подчиниться своему собственному обещанию…

Встала с кровати, чувствуя, что меня основательно штормит, и с лёгким изумлением смотрела на Троя, поднявшегося рывком вслед за мной: в отличие от меня, метис не испытывал проблем с координацией и теперь преспокойно одевался, даже не думая скрывать сытость и удовлетворение на своём лице.

Не буду анализировать. Вот просто не буду…

Когда с водными процедурами было покончено, я вернулась в спальню и начала одеваться, а Трой сменил меня в ванной; из комнаты мы вышли вместе и вместе дошли до кухни: мой организм всё больше давал понять, что думает обо мне и о моём к нему отношении, поэтому первым в списке необходимых дел, у нас стоял завтрак — насколько я смогла разобрать, сейчас было раннее утро…

Как только мы вошли на кухню, Барб подпрыгнула на метр вверх, а её глаза засияли такой неподдельной радостью, что мне стало неловко.

— Вы вместе! Вы вместе! — прыгала она, а молчаливый Вельз кое-как прятал на лице всё понимающую улыбку.

— Три часа тренировок с двумя мечами. Тяжёлыми, — выразительно глядя на девочку, спокойно сказал Трой — и та мгновенно остановилась, растерянно глядя на своего командира.

— Тройчик, ты — бяка! — заявила она, смешно сжав кулачки.

Теперь уже я кое-как скрывала улыбку…

— Ешьте, — зеленоволосый демон поставил перед нами две большие тарелки с какой-то невероятно аппетитной кашкой, приправленной маслом и сахаром.

Меня дважды приглашать не надо — мгновенно упала на стул и начала поглощать еду, в которой отказывала себе больше суток. Трой всё также спокойно сел во главе стола и начал есть намного медленней, пряча усмешку от недовольного взгляда Барб. Когда с едой было покончено, а Вельз поставил перед нами по кружке кофе с (что я пропустила?!) натуральными сливками, метис откинулся на спинку стула и посмотрел на членов своей команды вмиг ставшим серьёзным и сосредоточенным взглядом.

— Где Аст? — коротко спросил он.

— На территории базы, — также коротко ответил Вельз.

— Попытки связаться с Централью? — продолжил допрос Трой.

— Ни одной, — качнул головой зеленоволосый.

Метис кивнул и ненадолго задумался.

— Ты в нём сомневаешься? — негромко спросила я и тут же напряглась всем телом — сейчас Трой должен решить, кто я для него: игрушка в постели или полноправный член команды.

— Нет, — ответил тот, внимательно глядя на меня, — Не сомневаюсь. Но, если главнокомандующий намекнул ему, что способен вылечить Тоню… у нас могут возникнуть проблемы.

Я едва заметно выдохнула. А глазами показала иное: глазами я сообщила Трою, что он принял верное решение. Реши он, что мои вопросы недостойны ответов — наши встречи в постели закончились бы также быстро, как начались.

Усмешка, появившаяся на губах метиса, говорила красноречивей слов — он понял, какую проверку я ему устроила.

— Он может отвернуться от вас и от всей вашей многолетней работы ради призрачного шанса вытащить сестру из комы? — недоверчиво спросила я, спустя несколько секунд молчания.

— Для того, чтобы понять Аста, нужно знать его историю, — сдержанно ответил Трой, не глядя на меня.

— Что с ним произошло? — спросила негромко.

— Он был одним из подопытных, — метис перевёл взгляд на Вельза и Барб, но те сидели, склонив головы, — одним из первых, на ком проводились эксперименты.

— Как он на это согласился? — без эмоций уточнила.

— Чувство вины перед родителями, перед сестрой… Он хотел быть полезным. Хотел хоть как-то помочь тем, кто выжил. И тогда его славный добрый дядя предложил ему стать участником программы по созданию Новых Людей. Людей, которые смогут спасти этот мир от Грешников. Людей, с изменёнными генами.

— Он сыграл на его слабости, — кивнула я.

— Он сыграл на его возрасте, — поправил Трой, — Асту на тот момент было, как сейчас — Барб. А это самый нестабильный период в жизни подростка. Мы никогда не обсуждали с ним, что именно происходило в те два года, пока он находился в лаборатории, но вышел он из неё таким, каким мы знаем его теперь.

— Он лишился всех эмоций, — я не спрашивала — это итак было ясно.

— Не просто лишился эмоций — он стал буквально живым мертвецом. Таким он и попал в корпус для новобранцев, созданный Централью для воспитания элитных бойцов, способных оказать сопротивление Грешникам. Думаю, его дядя понимал, насколько Аст отличается от своих сверстников, потому начал осторожно работать над его психикой… через Нору.

— Через Нору? — удивилась я, отставив полупустой стакан в сторону.

— Да, совет принял решение, что в парне нужно пробудить хоть какие-то эмоции — иначе его благонадёжность ставилась под сомнение. И они начали работать над эмоциональной привязкой к лежащей в коме сестре.

Я сжала челюсть и прикрыла глаза.

— Я был этому свидетелем, и я видел, как проходили месяцы, а в Асте начинали появляться отблески эмоций.

— Значит, он способен что-то испытывать? А не только… показывать их, делая вид, что он нормальный? — я свела брови к переносице.

— Мы не знаем этого точно, — честно ответил Трой, — Нора работала над его воспоминаниями, она вытягивала из него знания о том, как нужно реагировать на то или иное событие.

— И тем не менее, вы смогли сдружиться, — недоверчиво заметила я.

— Псих и эмоциональный инвалид, — метис невесело усмехнулся, — мы просто не имели шансов пройти мимо друг друга.

Я быстро посмотрела на Барб, та сидела с поджатыми губами. Она знала, что случилось с Троем. И Вельз знал, что случилось Троем. Но никто из них не торопился просветить меня…

— Постой, ты говоришь, что Нора была послана главнокомандующим, — я нахмурилась, а затем вновь перевела взгляд на метиса, — Но тогда почему она бежала с Астом из Централи?

— А это и есть тот самый фактор, который говорит сам за себя, — губы Троя вновь растянулись в улыбке, однако, она не затронула глаз, — Нора привязалась к Тоне. И привязалась к Асту. А теперь задай себе вопрос: смогла бы опытная подчинённая главнокомандующего, преданная всей душой Исполнительной Власти Централи, проявить такую слабость, не получая при этом никакой отдачи взамен?..

Моё сердце непроизвольно застучало сильнее. Годы, проведённые у больничной койки спящей девочки, не смогли бы так повлиять на взрослую, полную сил женщину. А вот годы, потраченные на возвращение к жизни почти мертвого в эмоциональном плане юноши, лечение которого вдруг стало приносить плоды…

— Он способен вернуть эмоции, — выдохнула я, взволнованно посмотрев на Троя.

— Способен, — кивнул тот, — Именно поэтому я и заинтересовался тобой, когда понял, что он не убил тебя, встретив на тех развалинах. Более того — нацепил на тебя жучок.

— Он сделал это из-за тебя. Он думал, что я — твоя шпионка, — напомнила я.

— Верно. Но затем он вновь не стал убивать тебя. Он спокойно мог выкрасть препарат сам, он мог вернуться на базу, потому что знал, что никто из присутствующих его не выдаст, но он предпочел вести свой «диалог» со мной… через тебя, — взгляд Троя стал таким пристальным, что мне стало неловко.

Я не понимала, что он хочет сказать. Аст не был ни влюблен, не очарован мной — на такие чувства его эмоциональный резерв был просто не способен.

— Ты так и на поняла? — Трой склонил голову, продолжая рассматривать моё лицо.

— Что Аст заинтересовался мной? — неуверенно предположила я.

— Конечно заинтересовался, — неожиданно подал голос Вельз, сидевший напротив Троя, сложив руки на груди; затем перевёл взгляд на меня, — Ты другая. Ты отличаешься от всех нас. Ты — слишком напоминаешь тех людей, что жили в Мире До.

Я посмотрела на Барб, но та лишь неловко улыбнулась.

— Ты хочешь сказать, что я тоже стала его… эмоциональной привязкой? — медленно спросила у Троя.

— Я не исключаю этой возможности. Именно поэтому я и решил, что вам необходимо дать… пообщаться без присмотра. И именно поэтому позволил ему забрать тебя в ученицы, когда он вернулся.

— И чего ты от меня хочешь? — чуть сжав челюсть, уточнила я.

Как мы уже выяснили, идея с любовными утехами с племянником главнокомандующего метису пришлась не по душе. Так что я должна делать, чтобы помочь Асту, но при этом не привязать его… слишком сильно?

— Я хочу, чтобы ты продолжила с ним общаться. Не более, — тон Троя стал таким холодным, что я… оттаяла.

— Но, если есть шанс разбудить Тоню… — начала, было, как была перебита.

— То мы не будем им пользоваться, — отрезал метис, а я… внутренне не согласилась.

Но вслух ничего не сказала.

— Ты слишком важна, чтобы рисковать тобой, — Трой припечатал меня взглядом, давая понять, что тема закрыта.

Посмотрим.

— Тройчик! — несмело подала голос Барб, и её так и порывало подпрыгнуть, отчего на моих губах вновь сама собой расплылась улыбка, — А можно Гаморичка расскажет, что она умеет?

Улыбка сползла также быстро, как появилась.

Я перевела взгляд на метиса, но тот всем своим видом демонстрировал то, что демонстрировала я сама, как только мы начали этот разговор: я сама должна решить, говорить ли правду — открываться ли им, доверяя свой секрет…

Медленно стягиваю глову на правой руке. Затем развязываю бинт.

— Это стигмата, — говорю немного хриплым от волнения голосом, подняв руку вверх и демонстрируя неровный шрам посреди ладони, на который тут же уставились три пары глаз, — она начинает зудеть, когда Грешники рядом. И начинает кровоточить, когда я отдаю им свой приказ.

— Ты можешь отдавать им приказы?! — Барб всё-таки подпрыгнула, опираясь руками о стол.

Похоже, Вельз рассказал ей далеко не все подробности нашего вчерашнего… точнее позавчерашнего разговора.

— Могу направлять их, — уточнила я, — Могу призывать. Больше… пока не пробовала.

И это было чистой правдой. Никогда не стремилась побаловать себя игрой со своими возможностями.

— Но это лишь одна стигмата, — заметил Трой, — на левой руке у тебя такая же.

— Я не знаю, для чего она, — я качнула головой, — Когда я бежала из лаборатории… мне было не до вопросов главному врачу.

— Ещё одна загадка, — голос Аста заставил меня резко посмотреть на дверь.

Племянник главнокомандующего стоял в проёме и внимательно смотрел на мою ладонь.

— У тебя таких нет, — заметила я.

— В моём случае ученые были чересчур… увлечены процессом, — протянул он, продолжая разглядывать стигмату, — и совершили слишком много ошибок.

— Ты знаешь, к чему конкретно тебя готовили? — спросила я, ощущая, как сердце начинает биться чаще: я ещё никогда и ни с кем так открыто не обсуждала… это. Тем более, с таким же подопытным, как и я.

— Знаю, — спокойно ответил Аст, — Но они не успели сделать задуманное, поскольку слегка поторопились с вводом мутагена.

— Твоя реакция стала для них неожиданностью, — понимающе, кивнула я.

— Двухнедельная кома с повреждением нервной системы, частичным отмиранием нервных окончаний и обширным поражением рецепторов, — Аст сухо улыбнулся, — Да, моя реакция на мутоген стала для них неожиданностью.

— Они поторопились с тобой, — негромко сказала я, опустив глаза, — На изучение моих реакций потратили целых шесть лет, прежде, чем начали… основную работу.

На некоторое время на кухне установилась тишина.

— Твоя эмоциональная привязка? — без эмоций спросил Аст.

— Приёмные родители, — ответила, без проблем понимая, о чём он, — по сути — мои лечащие врачи. Но я привязалась к ним, как к настоящим.

— Они и помогли тебе бежать, — констатировал Аст.

— Да, они пожертвовали собой, чтобы я вырвалась оттуда… — я сжала челюсть, отгоняя воспоминания, а затем подняла на него взгляд, — Как видишь, Централь допускает всё те же ошибки.

— Да… из человека сложно убрать всё человеческое, — странно отозвался Вельз.

— Именно поэтому для обучающихся в Централи с недавних пор введены новые условия, — подал голос Трой, всё это время, внимательно следивший за нашим разговором.

— Лоя принесла весточку на хвосте? — подняв бровь, заметил Аст.

А я едва сдержалась, чтобы не пустить какой-нибудь комментарий. Хотя… Лоя была здесь больше двух недель назад — с тех пор многое изменилось.

— Они начали работать над сознанием новобранцев, — Трой постучал пальцами по столу, — Как когда-то с тобой. Только наоборот.

— Готовят бездушных солдат? — я подалась вперёд, взволнованно глядя на него.

— Слишком много в последнее время проблем с наёмниками, — усмехнулся метис, — В деревнях они… размякают. Именно поэтому в данный момент повсеместно происходит кадровая перестановка, а всех служителей Централи собирают на главной базе, для… назовём это так — переподготовки.

— Что они задумали? — Аст свёл брови к переносице.

— Полагаю, сделать всех чуть более верными Централи, — оскалился Трой, — Случай в Десятке — не единственный. Люди начинают вырабатывать естественный иммунитет к вирусу, пасторы перестают справляться с анархией в деревнях, а Централь испытывает всё больше проблем с поступлением продовольствия.

— Они задумали подчинить себе все деревни, — дошло до меня.

— Это самый простой способ навести порядок в доме, — хмыкнул Трой.

— И такое удачное стечение обстоятельств для нас, — меланхолично заметил Вельз.

Я перевела на него взгляд. Кусочки головоломки сходились всё быстрее, вырисовывая полную картину перед моими глазами.

Это действительно шанс…

— Когда назначен съезд? — спросила, не глядя ни на кого.

— Через две недели. Территория слишком велика, чтобы собрать всех раньше, — отозвался Трой.

Через две недели все служители Централи, включая патрульных, разведку и наёмников со всех деревень, соберутся на главной базе. Предполагаю, эта база находится в Городе, Который Выстоял. По-другому и быть не может…

— То есть, у меня есть две недели, чтобы подготовиться? — я подняла взгляд на Троя.

— О, нет, Покахонтас, — он покачал головой, растягивая слова, — У тебя есть две недели на то, чтобы стать настоящей химерой: идеальным бойцом отряда демонов — для Централи, и бесстрашным командиром всех Грешников — для блока сопротивления.

Все-го-то…

Следующая неделя стала моим персональным адом. И, нет, не потому что меня загнали на полигон и не выпускали оттуда двадцать четыре часа в сутки. Хотя, началось всё именно с этого…

Я, как обычно, закончила тренировку с Астом, затем отточила технику перемещения с Барб, затем, объединив все навыки, боролась с Вельзом на клинках в легкоступах, а в конце дня Трой мучил меня «общением» с Грешниками в закрытом отсеке (и откуда он вырыл этот… образчик? А второй вопрос — как он доставил Это на базу?!), где я училась управлять сознанием зараженного, направляя его движения при помощи стигматы (это давалось мне сложнее всего, поскольку кровь вытекала стремительно, а на сам приказ оставалось все меньше времени, прежде чем я отключусь от усталости…). Шёл уже третий день. И чётким указом Норы было решено возобновить лечебные процедуры, дабы мои мышцы справлялись с подобной нагрузкой. Помимо сеансов у Вельза, мне прописали такой рацион, что я уже на второй день плевалась от белка во всех его видах. Плюсом стало то, что на ночь мне давали выпивать бокал вина (откуда у них вино-то взялось?), после чего я засыпала, как убитая.

В конце своего по обыкновению насыщенного дня я шла в медкабинет; там посреди комнаты стоял мой массажный стол; я настолько устала, что решила не дожидаться Вельза и упала на него, не забыв стащить с себя одежду до нижнего белья, и, кажется, заснула…

То, что руки на моём теле не принадлежат зеленоволосому, я поняла сразу… Подняла голову, чуть развернувшись телом, и замерла, глядя на Аста.

— Ты что тут делаешь? — спросила серьёзно.

— Ты настолько занята, что у нас совсем не было шанса поговорить, — спокойно сказал племянник главнокомандующего.

— Это не я из нас двоих каждый день уезжаю с территории базы в неизвестном направлении, — заметила в ответ.

— Я сбиваю с толку шпионов дяди: теперь они полагают, что мой секретный козырь — тот самый «неизвестный», что может управлять Грешниками — скрывается в лесу.

— Умно, — кивнула, принимая его ответ, — но мы с тобой тренируемся по пять часов в день, — напомнила ему о наличие второго «шанса».

— Я не Трой и не имею привычки объединять приятное с полезным, — заметил Аст, своей ладонью вынуждая меня вернуться на массажный стол.

Это сейчас был намёк, или мне показалось?

— Что именно ты считаешь для себя приятным? Моё обучение или возможность вправить мне позвонки и расслабить мои мышцы? — фыркнула я.

— Не переживай, этой технике Вельза обучал я, — Аст был так серьёзен, что я вновь не удержалась и фыркнула.

Теперь понятно, почему во время сеанса возникает вопрос, «а ведает ли массажист о том, что на его столе лежит живой человек?..»

— Я не переживаю. Но ты так и не ответил.

— Приятным я считаю разговор с тобой.

Я замолчала.

Почему-то я знала, откуда сейчас ветер подует. И говорить об этом я не хотела…

— Ты обещала рассказать, — прекрасно осознавая, что я его поняла, сказал Аст, продолжая работать над моим телом.

Весьма… ощутимо работать. Вельз по сравнению с ним был мастером наслаждений.

— Я не думаю, что это… этично, — заметила также серьёзно, как некогда он.

— Почему? — короткий вопрос.

— Потому что всё было не так плохо… до поры до времени, — «в отличие от ваших историй» — заметила мысленно, — Целых шесть лет я искренне считала, что лаборатория была моим домом. Приёмные родители меня полюбили, лаборанты и остальные врачи относились довольно дружелюбно.

— И что изменилось? — голос Аста был сух, но я чувствовала — ему действительно хотелось узнать.

— Спустя шесть лет, они решили, что настало время проверить результаты исследований… опытным путём, — ответила я, и мы оба помолчали, — Скажи, у тебя ведь, как и у меня, был иммунитет перед скверной?

— Да. Только подростки с подобными показателями могли попасть в программу Новых Людей, — кивнул Аст.

— Но ведь мы совсем не особенные, — я прикрыла глаза и постаралась, чтобы голос звучал глухо, — все люди, выжившие после распространения вируса, имели высокий иммунитет. А остальные сразу же исчезли… или превратились в Грешников.

— Где тебя спрятали, когда наступил Тот День? — спросил он, и я расслабилась под его руками, получая странное удовольствие оттого, что могу говорить об ЭТОМ.

— Меня завалило после той чреды взрывов, которую принесло с собой Великое Разрушение. Поэтому Тот День я провела под обломками своего дома. Рядом с трупами моих не выживших родителей, — без интонаций ответила я.

— Тогда ясно, — кивнул Аст.

— Что? — я напряглась.

Неужели он отпустит какое-нибудь колкое замечание на тему, «так вот почему ты такая». Хотя, нет. Это, скорее, в стиле Троя.

— Меня спрятали в бомбоубежище, когда началось Великое Разрушение. И Тот День я провёл под землёй также, как и ты. Как и все дети, получившие сильный иммунитет от вируса. Только, в отличие от тебя, меня изолировали от первого выброса специально.

— Что ты имеешь ввиду? — я замерла, чувствуя, как напряглось всё тело.

— Первый выброс, первое взаимодействие с составом воздуха, первая проба на людях, — Аст говорил спокойно, словно мы вели беседу о цветении укропа или о свойствах банана, — Сильнейшее отравление получили те, кто в этот момент находился на улице, а не в помещении с кондиционерами и ионизаторами. Второй выброс произошёл вечером Того же Дня, и он считался закрепляющим. Все те, кто в течение тридцати часов с момента первого выброса был изолирован от поступления свежего воздуха в лёгкие, получили иммунитет.

— Значит, нас, таких, много? — бесцветным голосом спросила я.

— Немного, но имеются, — вновь кивнул Аст.

— Дядя изначально готовил тебя к роли подопытного?

— После гибели родителей я был невменяем, — сухо ответил он, — Дяде пришлось привезти Тоню, которая была в ужасном состоянии после аварии, в бомбоубежище — чтобы я согласился переждать там вместе со всеми. А когда всё закончилось, и мы смогли выйти наружу… уговаривать меня на помощь уже не требовалось. Я сам лез из кожи вон, чтобы быть полезным.

Я сжала челюсть. Его дядя — монстр. Заставить тринадцатилетнего ребёнка больше суток смотреть на едва живое тело своей сестры, мучаясь совестью, что не успел её спасти… ни её, ни их родителей…

Не нужно иметь семь пядей во лбу, чтобы понять — эта бездушная тварь ничего не делала просто так.

— Что такое эта скверна? — процедила я, глядя прямо перед собой.

— Это знает только мой дядя и штат его учёных, — ответил Аст, — я знаю лишь то, что состав вируса имел вещества, влияющие на уровень серотонина в теле человека. И что реакция напрямую связана с эмоциональным состоянием зараженного… Именно поэтому так называемые пасторы действительно могут помочь, на ранней стадии появления пигментных пятен на теле — напрямую работая с психикой заражённых, успокаивая их и внушая им чувство защищённости и умиротворения.

— Значит, всё-таки эмоции, — я не сдержалась и выругалась, — А нам внушали про семь смертных грехов…

— Это было нужно для усиления контроля над выжившими. Намного проще управлять, когда опасность имеет мистические, неведомые людям качества.

— Постой, но как же алчность, гнев… — я извернулась и посмотрела на него.

— Ты когда-нибудь видела, чтобы люди покрывались скверной от жадности? — прямо спросил Аст.

— Нет, но… — замялась я, вспоминая разговор с Троем — когда он сказал мне, что главным грехом Десятки была алчность, к которой у деревенских выработался иммунитет…

Так, вот, что он имел ввиду. Чёртовы аллегории. Даже любопытно, сколько ошибок я допустила, делая выводы на основе своих недалёких суждений…

— Скверна начнёт распространяться по телу только тогда, когда человек будет допускать эмоции с ярким негативным окрасом… — продолжил Аст, глядя мне в глаза, — Этот проект назывался «Новый мир» — забавное название, ты не находишь?

— Что такое «Проект „Новый мир“»? — уже предчувствуя, каким будет ответ, медленно процедила я.

— Целый свод не совсем легальных действий со стороны мирового правительства, направленный на подавление в человечестве так называемого «гена агрессии».

— Как… как они вообще до этого дошли? — охрипшим от переизбытка эмоций, голосом, спросила я.

— Об этом тебе лучше поговорить со своим другом наёмником, — сухо улыбнулся Аст, — он лучше помнит прежний мир.

— Стоп, — я мотнула головой, неожиданно вспомнив о том, что волновало меня с начала разговора, — ты говоришь, что скверна может появиться у людей только в приступе гнева. Но как тогда объяснить появление пятен от… желания?

Трой. Не может же он ненавидеть меня также сильно, как хотеть?

Или может?..

— Я высказался не совсем чётко: скверна появляется на теле во время сильного эмоционального дисбаланса. Чаще всего это происходит в случае появления агрессии — как реакции на внешние или внутренние раздражители, — чем и пользуются пасторы, облекая объяснение в религиозные термины и проводя аналогию с грехами человеческими.

Сильный эмоциональный дисбаланс…

Я вновь прикрыла глаза и постаралась спрятать лицо в полотенце — хотя, жар от щёк шёл такой, что неровен час — и пар пойдёт.

А Аст продолжал, словно, не замечая моего состояния:

— Именно поэтому страх перед божественным наказанием — самый верный фактор сдерживания людей и главный помощник в управлении ими.

— Это ужасно, — сказала негромко.

— Это политика, — ответил Аст; затем помолчал, — Человек, потерявший страх, становится опасен для правительства, а человек, поглощённый страхом, поверит в божественное возмездие за все свои недостойные деяния или помыслы… — он провел ладонями по моим рукам и слегка задержался на кистях, — Как ты получила свои шрамы?

— Очередной опыт… закончившийся успешно, — процедила я, холодея от воспоминаний, — Именно после него я и попыталась сбежать, а мне ясно дали понять, что стены лаборатории — это моя тюрьма, а не дом, как я всегда считала, — я тоже замолчала, а потом начала говорить быстро и без эмоций: — Они поняли, что моя кровь имеет свойство уничтожать вирус, и начали экспериментировать с закреплением результата во вешнем проявлении. Я осознала это только сейчас, когда узнала подробности от Троя, на тот момент я вообще ничего не понимала. Грешники никак не хотели реагировать на моё присутствие. Только жрать. Естественно. И тогда ученые решили, что нужно использовать свежую кровь — мой кожный покров скрывал все специфические свойства моего иммунитета. Также они решили, что кровь нужно чем-то… взбодрить. Чтобы повысить уровень адреналина и увеличить мощность воздействия, мне распороли ладонь. Они оказались правы. От боли, страха и ужаса моя нервная система так «зарядила» кровь, что Грешники забились в углу и начали рвать на себе кожу. Так закончился первый удачный опыт надо мной. Естественно, он был не один.

— Ты понимаешь, что это значит? — странным, незнакомым мне голосом спросил Аст.

— Что?

— Что ты сама заряжаешь свою кровь. Что ты делаешь это неосознанно, каждый раз снимая перчатку и вспоминая всю ту боль, когда тебе распарывали ладонь. Память о тех ощущениях настолько сильна, что она завершает процесс выработки нужных веществ в крови без твоего участия в процессе, — Аст замолчал, а я замерла, пытаясь переварить всё, что он сказал, — То, что шрамы кровоточат в присутствии Грешников — это тоже результат опытов, верно?

— Да, — глухо произнесла я.

Он уже давно не касался меня. Я просто лежала на животе, в то время, как Аст стоял рядом.

— Тогда ты должна осознать одну очень важную вещь, — четко проговорил племянник главнокомандующего.

— Какую? — я приподнялась и села на столе.

— Никогда, ни при каких условиях, ни один из Грешников не сможет тебя съесть, — каждое его слово оседало внутри меня тяжелой каплей, вбиваясь в сознание и творя там настоящую бурю, — Первый же укус может стать для тебя возможностью управлять всеми зараженными, в радиусе действия твоей крови — но только в том случае, когда ты научишься пробуждать её не только через стигматы. Рин, — Аст подошёл ко мне и заглянул в глаза, — ты ведь понимаешь, что это значит?

Я понимала.

Именно с этого момента наш план начал обретать форму…

— Спасибо тебе. За то, что пришёл. И за то, что поговорил, — не умея благодарить, ломано сказала я.

Дело было даже не в его открытии, а в том, что я смогла рассказать. Смогла поделиться, зная, что меня не выдадут. Смогла просто поговорить о тех годах, что лежали под запретом в глубине моей памяти.

Для меня это значило очень много.

— Это я должен благодарить тебя, — спокойно ответил Аст.

— За что? — удивилась я.

— За то, что ты есть, — просто ответил тот, а я ощутила странное тепло на сердце.

Не знаю, что меня повело, но я встала, сократила между нами расстояние, обняла его и закрыла глаза. Надеюсь, мы сможем придумать, как спасти его сестру. Уверена, он будет хорошим братом.

Когда отстранилась, краем глаза заметила тень в коридоре, — но не придала этому значения. Насколько я помнила, Вельз получил приказ следить за Астом… остальное меня не касалось. Мы распрощались со вторым командиром и разошлись по спальням; следующий день был очень важным: завтра мы должны были идти на разговор с наёмниками с целью вербовки в группу сопротивления. Дамас был союзником Троя, но он не мог отвечать за всех бойцов.

Я ждала следующего дня с нетерпением… Горизонты, открывшиеся передо мной после разговора с Астом, не давали мне покоя.

Если всё получится, то это будет представление века.

Утром на тренировке с Астом я почувствовала, что отношения между нами изменились: словно разрушилась стена, не позволявшая мне расслабиться в присутствие племянника главнокомандующего и добавлявшая всем наших прежним встречам долю официоза. Но теперь всё было иначе. Выяснилось, что у Аста даже было чувство юмора — довольно забавное, если учитывать, что, отпуская «шутку», он сохранял абсолютно отстранённое выражение на лице…

А вот мне было смешно, из-за чего я часто отвлекалась и долго не могла сконцентрироваться на самой тренировке.

Нас прервал Трой. Метис пришёл ближе к концу моих положенных пяти часов занятий и сказал следовать за ним, однако, в корпусе наёмников нас ждал сюрприз: Дамас успел убедить всех бойцов участвовать в восстании в Централи, причём, рассказывая нам об этом, заметил, что немалая доля заслуги лежала на наших плечах: в случае Троя, это были гарантированные и полученные кров и пища для мужчин, а мне наёмники просто симпатизировали, объявив Дамасу, что «раз наша крошка при деле, значит, дело стоящее». Трой после этих слов посмотрел на меня таким странным взглядом, что я напряглась, пытаясь понять, в чём дело? — но в следующий момент со стороны комнаты отдыха послышались крики «долой власть Централи», и я не смогла сдержать улыбку на губах: хорошие мужики; везде б были такие…

Вот только я не страдала наивностью и понимала — в других деревнях меня знать не знают, а Трой смог устроить на базе только тех, кто пришёл с ним из Десятки, плюс тех, что приехали с Дамасом позже…

Больше в корпусе наёмников места не было.

А это значило, что предлагать какие-либо блага цивилизации мы уже не могли, и приходилось надеяться лишь на сознательность тех, что выполняли всю грязную работу Централи. В любом случае, в красноречии Троя я была уверена, — так что в деревню под номером «Семь» мы отправились этим же днём, оставив Аста, Вельза, Барб и лейтенанта на базе. Общим решением было принято, что Дамас поедет с нами — как представитель класса наёмников.

Сама Семёрка больше напоминала посёлок городского типа, а я сделала вывод, что, чем ближе к Централи располагались деревни, тем была более развита их инфраструктура: ухоженные улочки с гравийной дорогой, всё больше каменных домов с крышей из черепицы или просто — добротные деревянные новостройки из брусьев, небольшая школа для детишек, пасторский приход… Однако, площадь засеянных земель здесь была в разы меньше, чем в той же Восьмерке, а сама почва — менее плодородной.

До этого дня я предпочитала не заглядывать в столь близкие к главному городу поселения, поскольку боялась напороться на законников, и теперь у меня был шанс убедиться воочию — близость к Централи накладывает свою печать: люди здесь были более спокойные и тихие, в глаза почти никто не смотрел, каждый спешил по своему делу, — вообще сама скорость движения здесь была на порядок выше, чем в более отдалённых от центра деревнях. Заметив блаженную улыбку на лице скромно одетой женщины, я остановилась: она шла под руку с Габриэлем, и если, увидев его в Десятке, я сразу поняла, что он за человек, то, увидев его здесь, в семёрке, я едва удержалась от потери челюсти: блондин шёл, как истинный пастырь, придерживая женщину за локоть и говоря ей какие-то тихие, но верные слова. Почему я сделала такой вывод? Потому что выражение лица женщины становилось все более и более умиротворённым, таким, что в конце пути она даже не удержалась и поцеловала ладонь пастора, вознеся хвалу Господу Богу и всем его служителям, а потом ушла, неспешно утирая слёзы счастья.

— Трой, — Габриэль склонил голову в приветствии метиса и перевёл взгляд на Дамаса, — А ты, кажется, Дамас.

— Да, так меня зовут, — кивнул наёмник, внимательно глядя на пастора, приподняв уголок губ в усмешке.

— Наслышан, — блондин тоже скривил губы в улыбке.

— Удивлен, — в ответ парировал Дамас.

— Неужели?.. — Габриэль поднял бровь, наградив наёмника долгим взглядом, а затем посмотрел на меня, — Гамори. Готовишься к съезду в Централи?

Я сделала над собой усилие, чтобы не сощуриться: откуда он об этом знает? И почему об этом спрашивает?

— Ты же всё ещё в статусе ученицы, — пояснил тот, а я переглянулась с Троем.

— Больше нет, — метис растянул на губах сухую улыбку, — Она официально — член отряда демонов.

— Поздравляю, — так же сухо улыбнулся Габриэль, а я лишь промолчала в ответ — слишком велик был шанс выдать своё недоумение… правда, равноправный член отряда?.. Тем временем Габриэль продолжил, — С какой целью вы приехали к нам, в Семёрку?

Значит, это его территория… Что ж, я не удивлена. Каждый пастор должен быть закреплён за одной из деревень.

— Вы к моей сестре? — уточнил блондин, а у меня закралось смутное предположение…

— Нет, мы не к Лое, — усмехнулся Трой, а я незаметно сжала челюсть… ну, конечно… стоило догадаться по цвету волос и наглому взгляду, — Я провожу инспекцию отрядов наёмников.

— Не слышал о такой необходимости, — заметил Габриэль, начиная идти с нами по дороге.

— Это внеплановая проверка, — спокойно пояснил Трой, — Поскольку наша база располагается всего в паре часов отсюда, я хотел быть уверенным в том, что с вашими наёмниками проблем не возникнет… — он многозначительно посмотрел на Габриэля.

— Да, слышал, ты намучился с бойцами Десятки, — с лёгким любопытством покосившись на Дамаса, заметил пастор.

Это он о том, как Трой сбрасывал трупы «несогласных» на дорогу?..

— Порядок наведён, — вновь сухо усмехнулся метис, словно речь шла об уборке комнаты.

— Что ж, это твоё право, Белет, — скрыв надменную усмешку на губах, ответил пастор.

Однако, глаза его говорили яснее слов: в семёрке подобной властью обладал только сам Габриэль, и терпеть давление командира отряда демонов он будет лишь до поры до времени.

Блондин был опасным противником: я видела его в деле и не смогла бы сказать с уверенностью, кто из них двоих выйдет победителем, случись между ними поединок. Но опасными были не только его навыки профессионального убийцы. Опасен был он сам: его поведение не поддавалось анализу. И, в отличие от Троя, он не был безумцем или неуравновешенным типом, нет… Он мастерски менял свою личность в зависимости от окружающей ситуации: в Десятке он специально надел на себя маску тирана со сладкими речами, прикрывавшими издевку в голосе; в Восьмерке он предстал передо мной Мастером Смерти с весьма странным чувством юмора и с холодными, опасными глазами; в Семёрке же он явил себя в образе истинного пастора, с кротким умным взглядом и речами, что способны лечить раны на сердце.

Кто же он такой?

Кем на самом деле является?

На эти вопросы у меня не было ответа, зато была уверенность в том, что рядом с этим человеком нельзя расслабляться. Он мог являться нашим союзником, а мог быть злейшим врагом и истинным слугой Централи. То, что его сестра была на стороне Троя, ничего не значило — в Мире После, родственные связи утратили своё значение…

— Будь с ним осторожна, — одними губами сказал Трой, когда мы чуть отстали от пастора, ведущего с Дамасом тихий диалог, — он опасен.

— Ты не будешь предлагать ему стать частью нашей… группы? — негромко спросила я, следя за спиной блондина, неспешно идущего впереди.

— Слишком рискованно, — коротко качнул головой Трой, — Хотя, будь он на нашей стороне, это бы сильно упростило процесс борьбы с защитниками.

— Откуда он? Он тоже обучался в Централи, как и вы? — я поджала губы, не отрывая глаз от черного одеяния пастора.

— Да. Но в пасторы отбирают лишь тех, кто, помимо успехов в боевых искусствах, показал высший балл по психологии и медицине, а также тех, кто прошёл тренинги мастерства актёра и овладел техникой гипноза.

Я тихо присвистнула. Теперь было понятно, откуда в Габриэле столько талантов, а также стало ясно, как день, почему говорить с ним о перевороте в Централи было крайне рискованно.

— Квартал наёмников располагается в центре деревни, — пастор оглянулся на нас с Троем, оторвавшись от разговора с Дамасом, — ты предпочитаешь провести проверку прямо сейчас или вечером?

— Сейчас, вечером нас ждут на базе, — лениво протянул Трой.

Как пить дать — это он о Грешниках, что заперты в подвале…

Это было странно, но с тех пор, как передо мной поставили задачу «за две недели достигни уровня Бога», времени на чувства к метису (их осознание или попытку проявления) у меня просто не осталось. Наш вопрос словно завис в воздухе, давая о себе знать лишь редкими взглядами или жаром в теле от его случайных прикосновений. Однако, за сегодняшний день Трой ни разу не проявил ко мне внимания — ко мне, как к девушке, а не ко мне, как к бойцу отряда демонов, — что, признаюсь, слегка меня обеспокоило… но я решила списать всё на важность момента и неподходящие для подобных проявлений время и место.

Тем более, что, после слов метиса, Габриэль молча довёл нас до квартала наёмников и распрощался, — а мы оказались перед главой охраны Семёрки, за спиной которого застыло пол сотни бойцов с весьма недобрым прищуром на хмурых лицах.

— Итак, передо мной командир легендарных демонов, — наёмник — седой, но крепкий мужчина с пронзительным взглядом прищуренных глаз и горбинкой на носу — откинулся на спинку стула и сложил руки на груди, — Чем обязан подобной чести?

На лице Троя даже бровь не шелохнулась. А вот я готова была взорваться от негодования: что этот мужик себе позволяет? Нас приняли во внутреннем дворе квартала, где находилась тренировочная площадка, и в то время, как мы — члены элитного отряда разведкорпуса, — стоя ждали начала «аудиенции», начальник охраны семёрки восседал на стуле. Единственном на этой территории. К слову, я удивилась, когда поняла, что вся охрана Семёрки состоит из наёмных бойцов. Это говорило лишь об одном — о сильном влиянии Централи. И я не была уверена, что говорить с местными наёмниками в такой ситуации — хорошая идея.

— Берн, — Дамас заговорил вместо Троя, — приветствую.

— Дамас, — кивнул глава охраны.

Похоже, они были знакомы. И, судя по почтительному обращению, их связывало нечто большее, чем просто знакомство…

Обучение в Централи?

Старая дружба?

Память о долге?

— Я бы хотел поговорить с тобой лично, — слова Дамаса вызвали моё удивление: почему именно он?

Я перевела взгляд на Троя, весь вид которого просто кричал: Стой. Молча.

Я стояла. А Берн в это время пилил глазами Дамаса; затем неспешно встал, кивнул головой и пошёл в один из домов, что стоял обособленно и отличался свежей краской и добротностью кладки. Дамас прошёл следом.

— Что это было? — едва слышно спросила я метиса — перед нами всё ещё стояли наёмники, и они всё ещё смотрели на нас недобрым взглядом.

— Покахонтас, среди бойцов всегда существовало некое негласное правило, — Трой говорил тихо, но даже в этих негромких словах я слышала очень недовольные шипящие интонации, — уровень дозволенного, — продолжил он, — так вот: мне нет необходимости разговаривать с тем, кто ниже меня званием. Слыхала о таком?

— Слыхала, — процедила я, не пропуская его язвительного тона мимо ушей.

— Тогда какого чёрта ты показываешь всем своё недоумение? — я не ослышалась, и в его голосе послышалась злость?

— Прости, я не думала, что это тебя заденет, — одними губами ответила я, — просто мне стало неприятно за тебя.

— За меня?

Чёрт, где-то я сильно ошиблась… потому что теперь голос Троя был не просто злым или недовольным. Если бы голосом можно было стирать в порошок, то я бы уже летела по ветру…

— Кто вы такие и чего вам надо от нашего командира? — подал голос один из наёмников, не выходя вперёд, но и не скрывая своего негативного отношения.

Я сжала челюсть и метнула быстрый взгляд на Троя. Тот стоял молча, меланхолично глядя на бойца.

— Что за демоны? Кто-нибудь слышал о таких? — этот русоволосый наёмник оглядел своих собратьев и вновь посмотрел на нас, — Слышите? Тишина. Вы здесь — никто. Так что нечего бросать на всех такие презрительные взгляды.

Трой продолжал молчать, а у меня зачесалось колено врезать этому бойцу промеж ног. За тупость и отсутствие дисциплины.

Но Трой молчал. Потому я стояла рядом с ним, сдерживая свои желания внутри.

— Нет, ты посмотри на него, — усмехнулся наёмник, начиная обходить нас по кругу, под одобрительные смешки остальных бойцов, — Да он же сломается от одного удара! А смотрит так, словно я дерьмо под его ботинком. Централь, — он сплюнул Трою под ноги, а улюлюканье наёмников Семерки стало ещё громче.

Мне стало смешно, но я сдержала позыв растянуть на губах презрительную усмешку: раз Трой не реагирует, значит, и я не должна. Ощущать себя пеплом на ветру — мало приятного…

Смутило только одно: по сути, этот неразумный детина был также настроен против Главного Города, как и мы. Но вёл он себя так, что объединяться с ним ради общего дела совсем не хотелось. Напротив, такого дегенерата я бы в первую очередь пустила в расход.

— А эта сучка рядом с ним, — горе-наёмник перевёл свой взгляд на меня, и притворяться глухим столбом стало в разы сложнее, — горячая штучка. Только малость отмороженная, — русоволосый заржал, и его поддержали остальные бойцы, — Интересно, её трахает весь отряд этих, так называемых, демонов? — он склонил голову, останавливаясь в паре шагов от нас, — Может, мне тоже стать одним из них? А? Как пройти отбор в ваше общество дохляков? — он усмехнулся, — Или меня, — он похлопал ладонью по своему прессу, — возьмут туда без вопросов? Что скажешь, тощий?

Он вновь перевёл взгляд на Троя. На всё это время молчавшего Троя.

— Возьмёшься проверить меня на пригодность? — его губы растянулись в язвительной усмешке, — Или побоишься, что я тебя случайно поломаю?

Ну, что за де…

Я осеклась, глядя, как Трой делает несколько шагов вперёд и встаёт напротив русоволосого.

— Ого-го! Он соизволил отреагировать! Мать его за чресла! — гоготнул наёмник, — Так, что, рискнёшь на пров…

Должно быть, он хотел сказать «проверку» — но захлебнулся кровью и не успел. Хруст рёбер был слышен так отчетливо, что наёмники напряженно отступили, а Трой опустил ногу и выпрямился, делая вид, что молниеносного удара, покалечившего рослого детину, что был в двое больше него, — не было.

Метис осмотрел ленивым взглядом всех наёмников, что успели окружить нас во время небольшого представления ныне лежащего на земле и хрипящего от боли бойца: желающих вступить в ряды демонов больше не наблюдалось.

— Что за… Влад, мать твою! — Берн вышел из-за спин наёмников и остановился перед телом русоволосого, — Довыпендривался, — командир сплюнул на землю, затем перевёл взгляд на Троя, весь вид которого транслировал: «я спокоен, но это не навсегда», — Прошу прощения за своего сына, — процедил мужчина, чуть склонив голову, — даже спрашивать не буду, за что вы его.

Похоже, он в курсе дивного характера этого мальца.

Трой едва заметно кивнул, принимая извинение. Надо же, он всё-таки снизошёл до «низов».

— По поводу нашего дела… — Берн замолчал, оглядев толпу зевак, — Мы обсудим это ещё раз через пару дней. Мне нужно всё обдумать.

— Благодарю, Берн, — Дамас кивнул и посмотрел на тело его сына, — У Влада мозгов не прибавилось?

— Похоже, в этой долбаной Централи ему отбили последние, — старый наёмник вновь сплюнул, а затем недобро посмотрел на Троя, — Надеюсь, хоть кости целы?

— Два ребра сломаны. Возможно, задеты органы, — сухо ответил Трой, бросив равнодушный взгляд на тело Влада.

— «Возможно»?.. — Берн горько усмехнулся и покачал головой, глядя на то, как его сын харкает кровью.

Задеты, однозначно. И Трой об этом знает.

— Я буду ждать вашего ответа до завтра, — сказал он и развернулся к Берну спиной, направляясь прочь из квартала наёмников; мы с Дамасом пошли следом.

Было видно — показное спокойствие даётся Трою всё сложнее, и ждать грядущего срыва осталось недолго…

— Дамас, — тихо позвала я, надеясь, что метис не слышит; мужчина посмотрел на меня, — Почему наёмники Семёрки ведут себя… так?

— Ты знакома с Габриэлем, — странно ответил наёмник.

— И? — не поняла я.

— Представь, что они видят каждый день, выходя на службу, — Дамас посмотрел на меня, я представила, — мирный пастырь, ведущий людей к свету. А теперь представь, что они знают, что из себя представляет мирный пастырь. Знают и живут с этим, и молчат об этом, и периодически выезжают с Габриэлем на задания Централи. Они боятся его. Боятся и ненавидят. К тому же, прекрасно осознают, что они деревне, по сути, не нужны — Габриэль в одиночку может защитить всю Семёрку. И никто не может пойти против его воли. А тут целый взвод сильных мужиков, не обделённых силой и самолюбием.

— Поэтому они так хорохорятся перед городскими? — я тихо фыркнула, а затем фыркнула ещё раз: меня же тоже приняли за городскую.

Да я сама недавно думала то же самое о Трое, когда впервые увидела его в Десятке. Уважения он у меня не вызвал. Скорее — недоумение.

— Они видят ваше сходство с Габриэлем — особенно, глядя на Троя. И они заранее ненавидят вас, — Дамас перевёл взгляд на спину метиса, идущего впереди.

— А зачем нужно было врать пастору о цели визита, он же спокойно может проверить слова Троя? — слегка нахмурилась я.

— И в тот момент, когда пойдёт проверять, увидит, как глава охраны проводит дисциплинарные беседы с каждым бойцом лично, — Дамас улыбнулся краешком губы, — Твой метис всё продумал, можешь не переживать.

— Я не переживаю, — прошипела; затем хотела возмутиться по поводу «моего метиса», но помолчала, — Дамас, ты расскажешь мне о терактах? — спросила негромко.

— Расскажу, — кивнул наёмник, бросив на меня внимательный взгляд, — думаю, теперь можно.

— Ты ещё и разрешения у него спроси, — процедила сквозь зубы, но Дамас лишь рассмеялся.

— Покахонтас, в машину, — скомандовал Трой, и я, скорчив наёмнику рожицу, залезла в кабину грузовика.

Дамас привычно забрался в кузов, и мы отправились обратно.

Путь до базы прошёл в тотальном молчании. Я даже удивилась: неужели ничего не скажет? Но Трой молчал, продолжая давить на меня своим недовольством. А чего ему быть недовольным? Кажется, наёмники превыше всего ценят силу? Так он эту силу показал! И если их ненависть к Централи настолько велика, насколько они сегодня продемонстрировали, то нам остаётся лишь спокойно ждать успешного завершения переговоров.

Я даже позволила себе лёгкую улыбку, когда вспоминала момент, как Трой заткнул того наёмника. Это было… красиво. Минимум эффектов, отсутствие слов и красноречивый ответ ударом. Он был хорош. Он всегда хорош…

Я бросила быстрый взгляд на Троя, но тот смотрел прямо на дорогу. И взгляд его был зол. А после того, как он заметил мою улыбку, так и вовсе озверел, сжав пальцы на руле. Да что с ним?..

— Трой? — позвала его, сведя брови к переносице.

— Лучше сейчас не разговаривай со мной, Покахонтас, — процедил он, резко выруливая на гравийную дорогу, ведущую на нашу базу через пролесок.

К слову, ехать нам ещё предстояло часа полтора…

Как только грузовик остановился перед воротами, те медленно начали разъезжаться в стороны; я уже была, как на иголках, а Трой и вовсе едва не дышал паром. Стоило ему заглушить двигатель, как все преграды, сдерживающие меня в целях безопасности на дороге с психом-водителем, пали, позволяя, наконец, задать вопрос:

— Что происходит?

Я спрыгнула на землю и обошла машину. Дамас тоже покинул кузов и сразу пошёл к корпусу наёмников — на меня он посмотрел с сочувствием, но помогать не стал. Естественно. Его умные глаза говорили, что я сама была виновата в том, как Трой относится ко мне.

Что ж, он был прав.

— Если ты злишься из-за того, что я позволила себе лишние эмоции у наёмников, я уже приняла это к сведению, — заметила миролюбиво.

— Я злюсь не из-за этого, — Трой покачал головой, опасно глядя на меня.

— А из-за чего? — не поняла я.

— Мне не нравится доступное, — процедил метис, а меня словно под дых ударили.

Он смотрел мне в глаза, и не было сомнений, кого он имеет ввиду.

— Могу поспорить с этим утверждением. Ещё пару недель назад ты задорно наяривал сестрицу пастора, — едва не выплюнула я.

— Я могу хоть коз трахать — чужое мнение меня не *бет. Мне не нравится, что ТЫ доступная, — Трой окатил меня таким презрением, что захотелось зажмуриться.

— И когда это я стала доступной? — едва сдерживаясь оттого, чтобы не запустить в него кинжалом, уточнила я, — Когда переспала с тобой?

— Осторожнее, девочка. Ты идёшь по тонкому льду, — предупредил метис, пристально глядя на меня.

— Ты назвал меня равной себе, ты сам признал моё право быть одной из демонов. Так что не надо делать вид, что я всё ещё бесправное существо, подчинённое твоей воле, — по слогам проговорила я, — В чём конкретно ты хочешь меня обвинить?

— То, как реагируют на тебя наёмники… все… наёмники, — уточнил он, глядя мне в глаза, и замолчал, а я вспомнила свой приход в корпус этим утром и те слова, что сказал Дамас, передавая волю своих бойцов… а также — выступление Влада перед наёмниками Семёрки; пожалуй, в случае ребят Дамаса, я и впрямь вела себя довольно свободно… скверна… в это время Трой продолжил: — А вчера ты обнималась с Астом.

Он отступил от меня на шаг, вглядываясь в выражение лица и словно позволяя оправдаться, — а я начала судорожно вспоминать подробности вчерашнего вечера… да, обнималась. Откуда он?..

— Это был ты? — спросила тише, — Ты был в коридоре?

— Нечего сказать? — Трой поднял брови.

— Это было дружеское объятие, — процедила я.

— Дружеское объятие в нижнем белье? — взгляд Троя стал настолько красноречивым, что я смутилась.

Да, я была в нижнем белье, но на тот момент я не думала об этом. Я вообще давно перестала стесняться своего тела.

Тем не менее, Трой мою заминку заметил:

— То есть ты не отрицаешь этого? Как не отрицаешь — потому что не можешь спорить с фактами, — что несколько дней назад ты пошла к своему наёмнику и провела в его комнате всю ночь.

— Но я же сказала тебе, что между нами ничего не было! — вырвалось из меня. Что за чертовщина происходит?! — Более того, после этого, мне показалось, что мы помирились…

— Помирились? — Трой усмехнулся, глядя на меня, как на убогую умом, — Ты ТАК это называешь?

— Называй, как хочешь, но не делай вид, что ничего не было, — процедила я, уже едва сдерживаясь от криков, — К тому же ты не имеешь права обвинять меня в этом. Это ты довёл меня до того состояния. Ты сказал, что между нами ничего не может быть. Ты отрезал для меня любую возможность пробиться к тебе, а сейчас продолжаешь пилить чертов сук, на котором мы оба сидим!

— Но ты ведь знала, кто я такой, — он в один шаг оказался рядом со мной и навис сверху, вдавливая в землю одним своим взглядом, — прекрасно знала. Я предупреждал тебя о том, какой я, но ты не хотела слушать. Ты решила, что сможешь изменить меня? — он поднял мой подбородок, вглядываясь в глаза, — Потому начала вести себя так — провоцируя на каждом шагу и заставляя ненавидеть и желать тебя?

— Если ты так думаешь, то нам не о чем разговаривать, — я отступила от него на шаг, вырывая лицо из его плена, — Прими своё лекарство и успокой член в штанах; увидимся на тренировке.

И я развернулась, и ушла, холодея от того взгляда, которым Трой наградил меня после произнесённых мною слов. Он не простит мне этого… Не простит. Хоть он и назвал меня равноправным бойцом отряда, это не значит, что я стала иметь какие-то привилегии. Скорее — ещё больше ответственности.

Почему-то стало страшно. Я никогда не позволяла себе хамить ему настолько открыто, но сейчас — сорвалось. Я просто не успела сдержать себя.

А ещё пару часов назад хотела ударить того наёмника за несдержанность и отсутствие дисциплины. Дура.

Я вошла в здание, свернула к своей спальне и прикрыла дверь. Тренировка предстоит… тяжелая… Не удивлюсь, если Трой заставит работать сразу с десятком зараженных. Я обхватила голову руками и замерла в центре комнаты. Когда всё пошло под откос? Почему мы не можем нормально общаться? Ведь было так хорошо — нам обоим. Я чувствовала, что он наслаждался мной точно также, как и я им… Но теперь всё снова запуталось. Трой был прав — я знала, кто он. И прекрасно понимала, что такие не меняются. Даже со временем. Зачем я ему это сказала?

Дверь в комнату резко открылась и закрылась, оставляя меня наедине с метисом.

Одного взгляда на его лицо мне хватило, чтобы всё понять.

— Трой, не надо, — я сделала шаг назад, надеясь, что смогу воззвать к его рассудку.

Он быстро сократил расстояние между нами и мгновенно скрутил мне руки — чтобы я не имела возможности сопротивляться. Но я и не собиралась… Я хотела извиниться…

— Трой…

— Ты сказала успокоить член в штанах, — он резко нагнул меня, вынуждая упереться щекой в подушку.

— Трой, ты что… — закончить мне не дали, потому как в следующее мгновение я ощутила, как с меня стягивают штаны, — Трой, не делай этого!

— Почему? Я же просто хочу с тобой помириться, — процедил он, продолжая удерживать меня и расстёгивая молнию на своих штанах.

— Трой, если ты сделаешь это, я тебе никогда не про… — мой голос сорвался на крик, потому что он это сделал.

Я лежала на спине и смотрела в потолок. Мыслей в голове не было, абсолютная пустота. Наверное, я даже ничего не чувствовала… хотя нет, чувствовала: мне было больно оттого, что он сделал со мной. И мне было стыдно за свою кульминацию в конце…

Я становилась зависимой от него, я боялась его, я хотела его, я ждала его взгляда и жаждала его прикосновений. Но я понимала, что это неправильно. И сейчас, пока мой рассудок ещё мог спорить с сердцем, я решила, что нужно это остановить.

Я не смогу быть рядом с таким, как Трой. Я сгорю рядом с ним.

Либо свихнусь, как он сам.

— Трой, я больше не подпущу тебя к себе, — сказала тихо, продолжая смотреть в потолок.

Метис приподнялся на локтях и посмотрел на меня. Он был обнажён и прекрасен. Или это мой воспалённый им мозг говорил, что он прекрасен. Он был насильником и психом. И он больше не имел права оставаться в моём сердце.

— Я беру то, что хочу, — Трой смотрел на меня твёрдым уверенным взглядом.

В его голосе было столько спокойствия, что мне вновь стало больно. Я что, такая же сломанная, да? Почему я допустила в себе чувства к этому человеку?

— Меня ты больше не возьмёшь, — ответила также спокойно.

Он великий боец — в искусстве смерти ему не было равных. И он гениальный стратег. А ещё он — идеальный любовник.

Но он сломан и не подлежит починке.

— Рин… — сжав зубы и прикрыв глаза, произнёс Трой, но я его перебила:

— Уйди из моей спальни. Пожалуйста, — добавила, чтобы не вызвать новой волны гнева.

Трой некоторое время смотрел на меня, а затем резко встал и оделся.

— Я жду тебя на тренировке через час, — сказал он, стоя у двери и глядя на меня.

— Я приду, — ответила совсем тихо и отвернулась.

Дверь за ним закрылась почти беззвучно.

Больно. Как же больно было чувствовать.

Я свернулась в клубок и несколько минут пролежала, глядя на серую стену. Затем встала и пошла в душ.

Он спасал мою жизнь несколько раз. Он доверился мне, когда раскрыл свой секрет. Он принял меня в отряд демонов и дал возможность встать с ним плечом к плечу.

Я не имею права подвести его.

А это значит, что я пойду на тренировку; и буду ходить на неё столько раз, сколько он потребует. И я засуну глубоко в задницу все свои обиды и все свои чувства, потому что на кону теперь стоит нечто большее, чем возможность выжить — на кону стоит будущее Мира После…

Дни сменяли друг друга, а дата съезда всё приближалась. Мы несколько раз ездили в другие деревни и добились соглашения с тремя отрядами — в том числе с отрядом наёмников из Семёрки. Не сразу, но Трой принял моё желание всерьёз, и теперь тренировал меня также, как и до начала наших недолгих отношений — с легкой издевкой в голосе и ироничными комментариями в стиле «Покахонтас, ты собираешься пугать Централь своей текущей кровью?.. Почему ни один чертов Грешник не сдвинулся с места?!»

Он не знал, что по ночам я тренировалась в пробуждении своей крови и приучала себя спокойно терпеть небольшие порезы; именно поэтому на следующее утро добиралась на одном упрямстве, а вечером была уже и вовсе ожившим мертвецом. Аст внимательно наблюдал за мной на наших спаррингах и медленно, но верно, выводил меня на новый уровень владения боевым искусством. К слову, он — один из первых догадался проследить за мной до спальни и узнать, чем я занимаюсь по ночам, что прихожу к нему едва живая. С тех пор, а это произошло в конце первой недели, мы занимались пробуждением крови вместе. Вспоминать боль было сложно, но племянник главнокомандующего нашёл способ справиться с моей проблемой: он садился на пол напротив меня и начинал рассказывать о том, какой звук раздаётся, когда кожа медленно распарывается скальпелем, какой — когда рвутся сухожилия, и какой — когда из разрезанных вен начинает вытекать густая кровь… Мы начали быстро добиваться результата, поскольку Аст мастерски умел внушать уверенность, что всё это происходит именно со мной…

За шесть дней до поездки в Централь, я смогла добраться до Дамаса и заставила его ответить на последние вопросы. Это было уже вечером; Трой по какой-то причине отменил нашу тренировку и уехал с базы, а у меня появилось свободное время, которое я тут же использовала для похода к наёмникам.

— Не ждал? — я застыла в дверном проёме, глядя на Дамаса, привычно читавшего какую-то странную газету.

— Заходи, — улыбнулся мужчина и сел на постели, предлагая мне сделать тоже самое.

— Мне всегда было интересно, что ты читаешь? — проследив за исчезновением газеты в ящике, протянула я.

— Это последние сохранившиеся доказательства того, что произошло пятнадцать лет назад, — ответил наёмник, глядя на меня своими умными глазами.

— Это настоящие газеты пятнадцатилетней давности? — изумлённо уточнила я, — Но откуда они у тебя? И почему они черно-белые?

— Во время рейдов на развалины я часто находил интересные вещицы… поскольку знал, где искать, — он продолжал смотреть на меня, и выражение его лица становилось всё более… незнакомым.

— Ты расскажешь? — негромко спросила у него.

— За разглашение этой информации меня могут казнить без выяснения причин, — также негромко ответил Дамас.

— Почему-то мне кажется, что эта информация связана с терактами, о которых я спрашивала тебя больше недели назад, — я упрямо стояла на своём, — и, насколько мне помнится, ты обещал мне рассказать о них. Дважды.

Дамас сложил руки на груди и несколько секунд давил на меня пристальным взглядом.

— Я все равно узнаю об этом. Либо от тебя, либо от главнокомандующего перед тем, как скормить его Грешникам, — предупредила серьёзно, и наёмник, наконец, внял моим словам:

— До того, как вирус выпустили, мир находился на грани Третьей Мировой войны: он находился на этой грани уже больше двадцати лет, поэтому все государства были истощены, экономика находилась в худшем за всю историю двадцать первого века состоянии, а люди были измождены от высочайших налогов, лишены свободы слова и всячески ограничены в своих правах. Технический прогресс на тот момент достиг небывалых высот, но страны экономили на высоких технологиях, гарантировавших безопасное использование ресурсов, и планета медленно, но верно погружалась в Смог. Дышать было трудно, особенно в промышленных центрах, люди ходили в марлевых повязках, а кое-где — даже в респираторах. Военные конфликты между странами стали нормой, как и теракты внутри самих государств… И власти начали задумываться над созданием регулятора агрессии — биологического оружия направленного действия, способного сдерживать людей в их желании противостоять власти, — он ненадолго замолчал, предлагая мне усвоить услышанное, а затем продолжил: — То, что сейчас называют «Великим Разрушением», было тщательно подготовленным актом террористов по уничтожению всех промышленных зон, спровоцировавших в нашей стране экологическую катастрофу; серия взрывов стерла с лица земли все участки, где «режим черного неба» был введён статус постоянной угрозы — а это каждый десятый город. В это же время произошёл быстрый захват власти; как только государственный переворот был свершён, в стране началась полная анархия. Однако, длилась она не больше суток… потому как следом за захватом власти, новые правители выпустили на свет вирус под названием «Скверна».

Я молчала, глядя на Дамаса широко раскрытыми глазами, и никак не могла понять… зачем? Зачем главнокомандующий сделал это? И зачем после выпуска вируса создал исследовательские центры, в которых изучали феномен иммунитета к этому вирусу, а также — возможности использовать это в качестве оружия против заражённых?

— Зачем… — всё-таки выдавила я.

— Потому что главнокомандующий твёрдо уверен, что знает, каким должен быть Мир, — голос наёмника стал холодным, как лед.

— Более уродливой модели придумать сложно, — процедила я; а ведь он был тем, кто боролся за свободу… здесь было над чем задуматься… затем я нахмурилась, — Но что стало с остальными странами? Почему я о них ничего не слышала?

— Никто не знает. Мы не имеем контактов с внешним миром, — ровно произнёс Дамас.

Я ещё больше нахмурилась.

— Почему никто не рассказывает об этом? Ведь ты — не единственный, кто жил до Великого Разрушения!

— Со мной, как и со всеми, чей возраст превышал четырнадцать лет в момент выпуска вируса, была проведена… работа, — поискав слово, объяснил наёмник, — Главнокомандующему и тем, кто стал властителями Города, Который Выстоял, было жизненно важно стереть из голов людей память о прошлом.

— Вам как-то изменяли сознание? Но как это возможно? — недоверчиво спросила я.

— О, нет. Людей, распространявшихся о Мире До, просто убивали. Это очень действенный способ заткнуть всем рты.

Я сжала зубы и покачала головой. Идеальных правителей не существует. Все, кто приходят к власти, теряют разум и становятся опасными для простого народа — потому как между ними и этим самым народом вырастает непреодолимая стена.

Возможно, если к власти придёт такой псих, как Трой, у мира есть шанс… Метис просто не сможет сойти с ума больше, что уже сошёл.

— Спасибо, что рассказал, — негромко поблагодарила, уходя в свои мысли.

— Желание отдать главнокомандующего на корм Грешникам не исчезло? — усмехнулся наёмник.

— Благодаря тебе, оно окрепло, — коротко ответила и вышла из комнаты Дамаса.

Теперь, зная о прошлом, я могла с уверенностью сказать — Централь падёт. И я сделаю всё, чтобы отомстить тем ублюдкам, что сотворили всё это с моим миром.

Раз последняя тренировка с Троем отменилась, я получила возможность собраться с Астом пораньше, чтобы вечером уснуть вовремя и, наконец, хорошенько выспаться. Так и поступила; нашла племянника главнокомандующего в палате Тони и забрала с собой в дальнее крыло здания, где можно было проверить результаты нашей работы. А результаты были… вот только я не спешила радоваться. Концентрация в этот момент должна быть стопроцентной, а я с каждым разом всё больше уходила в свои мысли, думая о прошлом нашей страны, о главнокомандующем, о Трое… всё больше о Трое, о его теле, о его руках, о его безумной взгляде, да чтоб всех скверна пожрала!

Я уронила голову в руки и тихо замычала. Аст, который в этот момент запирал подопытного Грешника обратно в клетку, остановился и внимательно посмотрел на меня. Я этот взгляд даже не увидела — почувствовала; как чувствовала его на протяжение всех наших тренировок, и утренних, и ночных.

— Ты знаешь, что твой взгляд физически ощутим? — пробормотала я, не отрывая ладоней от лба.

— Мне говорили об этом, — согласился Аст и подошёл ко мне, — Ты переживаешь из-за Троя?

— Откуда ты знаешь? — я резко подняла голову и посмотрела на него.

— Неужели ты думаешь, что ваша ссора осталась незамеченной? — он поднял бровь, а в его голосе появилось нечто вроде иронии… такой далёёёёкий намёк на иронию.

— Я надеялась, что никто не будет обсуждать это со мной, — призналась честно, прямо глядя ему в глаза.

— Не суди его строго, — удивил меня племянник главнокомандующего; я даже нахмурилась:

— Ты защищаешь его передо мной?

— Это неожиданно, верно? — сухо улыбнулся Аст, — ведь мы старались не обсуждать его на наших тренировках, а до того момента, как ты узнала всю правду, я и вовсе настраивал тебя против него.

— Это что, была проверка? — холодно спросила я, — Все твоё поведение с момента возвращения на базу?

— Нет, я действительно считал, что Трой ведёт какую-то свою игру. До моего побега мы с ним лишь строили планы, как можно уничтожить Централь, добывали доказательства вины дяди, проводили разведывательные операции на других базах — вызнавая, кто из командиров разведкорпуса не любит Централь также, как и мы… Но с твоим появлением всё изменилось.

— С твоим возвращением изменилось не меньше, — заметила я.

— Да, — спокойно кивнул Аст, — К тому же, изначально ты предназначалась мне.

— Я никому не предназначалась, — парировала осторожно — ссориться не хотелось.

Быть в конфликте с обоими командирами отряда демонов, было бы крайне неудобно.

— Трой знал меня. Знал слишком хорошо. Но, наверняка, даже подумать не мог, что сам увлечётся тобой, — Аст неожиданно мягко улыбнулся и заправил прядь волос мне за ухо.

Я смутилась. Не то, чтобы я отвыкла от его внимания, но это было… да. Это было неожиданно.

— Ты всех нас заставляешь двигаться, — негромко сказал Аст, странно глядя на меня.

— Я не специально, — единственное, что выдавила из себя, а затем вдруг спросила: — Что с ним случилось? Почему он стал таким?

Да, признаюсь, эти вопросы стали неожиданностью даже для меня. Я не хотела спрашивать о Трое, даже думать о нём не хотела — но ничего не могла с собой поделать.

— Он не рассказывал? — в глазах Аста мелькнуло удивление, — Ну, конечно. Не рассказывал, — он задумался на мгновение, а затем поднял на меня взгляд ореховых глаз, — Я не уверен, что могу озвучить вслух то, чем он предпочёл не делиться.

— Я понимаю, — поджав губы, спокойно ответила я и выпрямилась, — Я никогда не благодарила тебя за то, что ты мне помогаешь…

— Не надо, — качнул головой Аст, — я делаю это, потому что хочу.

— Но мы так и не решили проблему твоей сестры, — заметила очевидное.

— Когда мы захватим Централь, я найду способ обратить на неё внимание, — Аст растянул губы в странной улыбке, так напоминавшей Троя, что я не выдержала и отвернулась.

— Пойду, поужинаю, — произнесла ровно и, кивнув на прощание, вышла в коридор… чтобы заметить тень, юркнувшую в одну из комнат.

Я тихо прокралась до двери и резко вошла.

— Вельз, если ты думаешь… — начала, было, с претензией, но тут же замолчала.

В углу комнаты стояла Барб и сжимала ладони в кулачки.

— Барб? — удивлено спросила.

— Гаморичка, только не ругайся, ладно? Я случайно подслушала… точнее, не случайно, конечно, я уже давно наблюдаю за тем, как ты с командиром уединяешься, и боялась, что вы с ним того, ну… это… ну, чем вы там занимаетесь, и так расстроилась, и за Тройчика так обидно стало, что я решила проследить и… вот.

— И что «вот»? — спросила я строгим голосом.

На самом деле вся эта речь заставила меня вспомнить пару книжек, которые я умыкнула у приёмной матери из её кабинета в лаборатории… так вот там содержание было точь-в-точь, как мысли Барб. Чёртова драма с распутной главной героиней и немыслимым числом мужчин, окружавших её… И все её так любили, что прям тошно было…

— И увидела, что вы с командиром тренируетесь, — замялась Барб, — И случайно услышала ваш разговор…

— Так уж случайно? — я подняла бровь.

— Ладно, специально подслушала… — девочка совсем расстроилась, сникнув головой, а потом вдруг подняла своё личико и посмотрела на меня своими голубыми глазищами, — Гаморичка! Не обижайся на Тройчика! Ты не знаешь, что с ним случилось, но я знаю. Он не специально такой бывает… Он просто не может это контролировать, потому и принимает всякую пакость…

— Стой-стой-стой! — я подняла руки вверх, внимательно глядя на неё, — Ты знаешь, что с ним произошло?..

— Да, — тихо ответила Барб.

Нет. Нет, нет и нет. Я не должна этого слушать. И не должна даже думать о его прощении. Всё, что я должна — это добиться успехов в управлении Грешниками и во владении оружием. Всё. И даже то, что я сама выспрашивала об этом у Аста, ничего не меняет…

— Что это было? — спросила едва слышно, проиграв самой себе даже в мыслях.

— Тень, — также тихо ответила Барб.

— Тень? — я удивленно посмотрела неё.

— Ему было четырнадцать. Я не знаю подробностей. Знаю только, что он оказался в городе, окруженном Тенями, и что одна из Теней смогла пройти сквозь свет…

— Боже… — прошептала я.

Он говорил об этом. Около трех недель назад… он предупреждал меня, что свет не всегда может защитить от этой напасти — я ещё тогда не поверила ему… И потом, в Восьмерке, во время разговора о выживших после встречи с Тенями, я спросила: «разве такие бывают?», и он ответил сухо: «бывают»…

— Он говорил о себе, — выдохнула изумлённо, не глядя на Барб.

— Что? — девочка сделала ко мне шаг.

Боже!

Я закрыла рот ладонью.

— Гаморичка… — Барб взволнованно потопталась на месте, — Только не говори Тройчику, что я тебе сказала.

— Барб… нас ведёт сумасшедший, — тихо проговорила я.

— Нет, Тройчик не сумасшедший! Он просто немного не здоров, но он в своём уме! И он никогда не подводил Барб! — взволнованно заговорила девочка, — Он спасал Барб столько раз! Он нашёл Барб на развалинах рядом с косточками её съеденных родителей, он отнёс Барб в тепло и накормил, а потом оставил у себя. Он обучил Барб всему, что он умеет! Барб ему всем обязана!!! Тройчик хороший! Он хороший, Гаморичка!!! Он не хотел тебя обидеть, он просто не умеет по-другому! Но он любит всех нас, даже командира любит, потому заставил нас искать его по всем деревням! И тебя он любит! Любит!! Не обижай его!!! — она уже плакала, как плакала и я — и мы обе уже не могли остановиться.

Я осела на пол и скрыла лицо в ладонях, а Барб всё стояла и ревела, громко шмыгая носом.

Моё сердце болело, как, должно быть, болело её…

Только ребёнок, со своей детской наивностью, может так пробить броню, — какой бы прочной она не была. Барб верила Трою, она любила его и считала его своей семьей. И, сидя на полу в пустой темной комнате, я осознала, что тоже верю ему, что тоже люблю его, хоть и старалась забыть об этом, и тоже считаю его своей семьёй. Всё было так сложно и так просто одновременно.

Я встала на ноги, подошла к девочке и крепко её обняла. Каким бы ни было наше будущее, я не хочу расставаться с ней. Не хочу расставаться ни с кем из них. Даже с ним… Я не уверена, что смогу простить его. И не уверена, что он нуждается в моём прощении, но я пойду рядом с ним — куда бы он ни пошёл. И я прикрою его спину. И спасу ему жизнь, если понадобиться. Потому что ближе его — ближе всех членов отряда демонов, — у меня никого не было.

— Пойдём, умоемся, — шепнула девочке, беря её за руку, и мы вместе пошли в мою спальню, где привели себя в порядок.

А затем решили пойти на кухню, где Вельз как раз заканчивал с приготовлением ужина, — как услышали звук открывающихся ворот…

Мы вышли из здания также — вместе, и смотрели, как на внутренней территории базы останавливается грузовик, как открывается дверца кабины, как на землю спрыгивает Трой, и идёт к нам. Его волосы теперь были коротко подстрижены, привычная форма — сменена на парадную, какую носят разведчики Централи, лицо — сосредоточено. Он остановился напротив нас, цепко разглядывая припухшие красные глаза, в то время, как я не могла оторвать глаз от его новой причёски, — и произнёс не без холодной иронии:

— Даже спрашивать не буду.

— Не надо, — качнула головой я, соглашаясь с ним; и мы вместе пошли на базу…

Следить за лицом. Не выдавать эмоций.

Следить за лицом. Не выдавать эмоций.

Следить за лицом.

Я сделала короткий вдох и медленно выдохнула. Затем отошла от зеркала, в которое таращилась уже больше десяти минут, и прошлась по комнате. Сегодня я буду в Централи. Сегодня встречусь со всеми служащими разведкорпуса. Сегодня впервые увижу главнокомандующего.

Сегодня…

Нет, об этом я постаралась не думать.

После того, как мне объяснили, почему на меня будут глазеть все, кому не лень, а, самое главное, почему от меня не будет отрывать глаз сам глава Города, Который Выстоял, я чуть не застонала: как я могла забыть, кем является Аст, и почему от него никогда не ждали, что он заведёт себе ученицу?.. Такой, как он, по определению не может иметь желания кого-либо обучать — разве что по приказу свыше. Но, поскольку, приказа свыше не поступало (да и откуда? Над Астом и Троем разве что сам главнокомандующий и совет Города), всем будет любопытно, кто я такая, и чем смогла привлечь внимание холодного принца.

Так его, оказывается, называют представительницы слабого пола в разведкорпусе… Спасибо Лое — объяснила. К слову, сама блондинка появлялась на нашей базе едва ли не каждый день последней недели. Она не знала о моих способностях, и, по просьбе Троя, разок провела со мной тренировочный бой, после чего я получила оценку «ну, да, она умеет драться… не знай я Астарота, решила бы, что он с ней спит — приёмчики-то все из арсенала Холодного Принца». Я тогда сильно разозлилась на Троя, хоть и не показала этого никому (с какой стати мне было бороться с его любовницей?), и только к концу дня сам Аст пояснил мне мотивы метиса: своим комментарием Лоя дала мне зелёный свет на поездку в Централь — я подтвердила свои навыки перед командиром другого отряда разведкорпуса, а также обзавелась неплохой легендой перед членами других отрядов, поскольку Лоя была известной сплетницей и за словом в карман не лезла. А ещё позже я узнала от Барб, что Трой имел разговор с главнокомандующим в один из дней, когда отсутствовал на базе, и в том разговоре он сказал, что специально подобрал меня для Аста в одной из деревень и специально навязал ему моё «ученичество», чтобы переключить его внимание на меня и начать работать над новой эмоциональной привязкой, но на этот раз к живому человеку — а не к лежащей в коме сестре.

И я вновь не знала, как мне на это реагировать. Ход мыслей Троя был непостижим для меня, и я вполне могла допустить, что так оно и было… если бы не знала, что метис желает свергнуть главнокомандующего с его насиженного места в Централи.

В любом случае, теперь у меня была хорошая легенда, которой совсем не мешали подозрения Лои по поводу наших взаимоотношений с Астом.

Короткий стук в дверь заставил меня вздрогнуть и бросить последний взгляд в зеркало. Я готова. Форма на мне. Гловы на руках. Легкоступы на ногах. Клинки в ножнах. Ничего не забыла.

— Иду, — отозвалась и направилась к двери, но та неожиданно раскрылась, являя передо мной Троя в парадной форме.

К слову, парадная отличалась от обыкновенной лишь усиленным бронежилетом, формой плеч у куртки — выдающей ранг бойца, и цветом кожи — синей стали самого темного оттенка.

Я быстро осмотрела его, стараясь запомнить каждую деталь и зафиксировать её в памяти, и перевела взгляд на лицо. Сглотнула. Мы перестали общаться. Совсем. Всё свелось к его репликам во время наших тренировок и к моим сдержанным ответам. Мне не хватало нашего общения. Мне не хватало его самого…

Видела я его также только во время наших вечерних встреч, иногда ещё — за ужином, ещё реже — за завтраком. С тех пор, как он сменил прическу, я много раз думала — как теперь будут ощущаться его волосы, если запустить в них пальцы?.. Ещё я могла по несколько минут в день отдаваться анализу — идёт ему новая стрижка или нет? В итоге всегда приходила к одному мнению: нужно посмотреть ещё раз.

Готова ли я была забыть его? Не как своего командира, а как своего мужчину? Ответ был очевиден — нет.

Готова ли я сделать шаг, чтобы вновь сблизиться?

Я на секунду прикрыла глаза: страх; внутри меня были страх и неразбериха.

Не готова. И возможно никогда не буду готова. Но всегда буду желать, чтобы Того Дня не было.

Я открыла глаза и вышла в коридор, слегка задев плечом руку Троя — это вышло случайно, но от этого простого прикосновения, меня пробил жар, а сердце предприняло очередную попытку вырваться из груди. К нему.

— Ты всё помнишь? — коротко спросил Трой.

— Да, — также коротко ответила я и пошла вперёд по коридору, но была остановлена…

Я недоверчиво смотрела на его пальцы, держащие меня за предплечье, и никак не могла понять — мне это видится? Или он действительно намеренно остановил меня?

Я перевела взгляд на его лицо и застыла, молясь, чтобы не спугнуть момент: Трой смотрел на меня прежним, слегка безумным взглядом, а его хватка на моём плече становилась всё более болезненной.

Я не могла выдавить из себя ни слова. Казалось, что даже дышать стало трудно…

— Постарайся выжить, Покахонтас, — через силу процедил Трой, едва удерживая на лице прежнее выражение спокойствия и отстранённости.

— Постараюсь, — выдавила из себя, не в силах оторваться от его глаз.

Только они говорили мне, что тот Трой, что вынудил моё сердце ожить и забиться, тот Трой всё ещё там — внутри метиса. И только они говорили мне, что он не смирился. Что он дал мне время на подготовку к нашей общей цели, но не отступился и не забыл.

Я не знала, как реагировать на это. Одна часть меня готова была броситься на него и разрыдаться, побить его — или попытаться побить, — заняться сексом и спокойно направиться в Централь, чтобы уничтожить всех создателей Мира После… а вторая — требовала сдержанно отступить и вспомнить, что такие, как Трой, не меняются, и что я — не Господь Бог, чтобы излечить его от того, чему в нашем мире даже названия не было…

— Идём.

Трой вновь был собран и неприступен, как стена, и уже вовсю отдалялся от меня, пересекая коридор и двигаясь на выход.

Я закрыла дверь в свою спальню, мысленно попрощавшись с ней надолго, и двинулась следом.

Впереди были четыре часа пути.

Впереди была Централь.

— С Богом, — пробормотала себе под нос, тут же усмехнувшись всей иронии ситуации: мы шли карать тех, кто сделал религию основой Мира После.

И мы не надеялись на небеса. Мы надеялись лишь на мечи и пистолеты. А ещё на зараженных людей, тайно провезённых в кузовах грузовиков на территорию Централи.

Огромная, в сорок или пятьдесят метров в высоту, стена. Я знала, что у неё был металлический остов, а с обеих сторон она была усилена бетонными блоками, — но впервые видела её в живую. Это действительно было грандиозным зрелищем.

В отличие от наших баз, ворота Централи не разъезжались в стороны, а поднимались вверх, уходя куда-то в толщину стен. Я сжала ладони на коже сиденья, вцепившись в неё пальцами, и смотрела, как перед моими глазами открывается вид на Главный Город Мира После. Я не знала, сохранились ли на мировой карте другие государства, как не имела понятия, добрался ли до них вирус, но не могла не отдать дань величию Города, Который Выстоял…

У самой стены располагались зоны сельского хозяйства, где в поте лица трудились худые, изможденные люди, пытавшиеся извлечь жизнь из почти мертвой земли; чуть дальше, через тридцать минут езды, начиналась зона ремесленников — никаких заводов, лишь производство нужных жителям Централи товаров: одежды, обуви, посуды, предметов гигиены. Я знала, что в Городе проведено электричество, как знала, что помимо электростанции, Централь имела ещё несколько действующих заводов, но все они располагались с другой стороны — у противоположной стены, и имели новейшие (на момент Великого Разрушения) системы очистки воздуха. А благодаря климатическим условиям, даже дым из труб этих заводов относило за стену, а не в жилую зону Централи.

И тем не менее я ощущала, насколько спертым был воздух внутри этих огромных стен, — и не могла не заметить, как было сложно здесь дышать в принципе… Хотя, скорее всего так проявлял себя мой страх быть пойманной в этой ловушке из металла и бетона.

Барб взяла меня за руку, и дышать стало чуть легче.

Я улыбнулась ей одними глазами и вновь повернулась к окну автомобиля. То место, куда мы ехали, было также — с другой стороны от жилой зоны. Территория Главной Базы как раз соседствовала с Центром Исследований Скверны — да, да, именно так: именно — исследований и именно — скверны. Меня даже передернуло от лицемерия властителей Централи: того, как серьёзно они делали вид, что борются с проблемой, которую на самом деле сами и создали… Но мимо Центра Исследований мы проехали много позже, а сейчас как раз пересекали жилую зону Централи. Многоэтажные дома поражали своей высотой, а люди, спешащие куда-то по своим делам — своей худобой. Сама зона была просто огромной, — не удивлюсь, если внутри стен проживало больше миллиона человек, — и поделённой на районы. Любопытство во мне заставило фантазировать о других выстоявших после Великого Разрушения городах: как они выглядели? Были ли они застроены такими же безликими серыми зданиями, давящими на людей своей высотой и тысячей окон? Или в них всё ещё сохранились краски и зелень? От лицезрения однотипных и удручающих видов за окном становилось тошно. Разве можно здесь жить? Кто вообще по доброй воле выберет Централь местом для жизни? Ответ был ясен, как день: сотни тысяч, миллионы людей! Поскольку внутрь стен их загонит страх. И уже неважно будет, насколько тяжел здесь воздух и насколько мала вероятность устроиться с комфортом — главное, что они смогут выжить. И они будут подчиняться властям Централи, поскольку законники — единственный гарант их защиты перед угрозами Мира После. Единственный — после стен.

Через час мы пересекли жилую зону и выехали на гравийную дорогу. Мимо нас проплыло величественное здание Центра Исследований, а чуть позже — загородная резиденция главнокомандующего и его охраны. Этот светлый особняк не вписывался в картину Централи: даже со стороны он выглядел уютным и ухоженным, и гармонично сочетался с зеленью, насаженной вокруг. Помимо сада с различными плодоносящими деревьями, рядом с особняком был разбит парк, в центре которого красовался настоящий фонтан с водой! Я даже развернулась, провожая взглядом это чудо. Последний раз я видела фонтан на картинке в журнале, который мне принесла приемная мать… лет десять назад.

— Хорошо, что наша встреча пройдёт на полигоне, а не в резиденции дяди, — подал голос Аст, равнодушно глядевший в окно.

— Почему? — я посмотрела на него.

Он сидел на пассажирском месте рядом с Троем, в то время, как мы втроём (я, Барб и Вельз) расположились на задних сидениях.

— Мне всегда нравилось находиться там. Я бы не хотел, чтобы это здание было разрушено, — отозвался племянник главнокомандующего.

— Поясняю для всех остальных, — усмехнулся Трой, — как только мы свергнем власть Централи, мы переберёмся жить туда.

Мы будем жить в том красивом здании?..

Ещё один плюс в копилку.

Стоп! Мы останемся в Централи?..

Я замерла, осознавая новую информацию. Я не хотела здесь жить, я не хотела каждый день дышать этим воздухом, я не хотела иметь отношения к правлению сотнями тысяч людей, что проживали в центре серого мегаполиса. Но также я понимала, что останусь там, где останется моя команда. Бежать в лес уже поздно — я там, где я есть. И я вынуждена буду смириться и привыкнуть к новому месту. Конечно, если мы выживем.

— Подъезжаем, — сухо заметил Трой, возвращая меня в реальность из тяжких дум.

Главная База Централи была просто огромной. Одна зона казарм чего стоила — я даже представить себе не могла, что законников… столько. Но теперь, пока мы проезжали жилую зону Базы, у которой не было стен, я могла воочию убедиться — сегодня на съезде собрались тысячи бойцов. И многие из них уже расположились в своих отсеках. Наш же путь лежал к главному корпусу, что располагался за полигоном.

Это здание трудно было с чем-то сравнить. Шестиэтажное, оно напоминало какой-то странный замок, что разросся не ввысь, а вширь, и был оформлен в смеси готического и английского стилей. Главный центр законников был серого цвета, однако этот цвет крайне отличался от цветов жилой зоны мегаполиса: он был более мягким и более приятным глазу. А большие широкие окна, что отражали свет солнца, придавали ему ещё более величественный вид.

— Мы едем туда? — негромко спросила я, и в следующий момент машина свернула на узкую подъездную дорогу — как раз к этому зданию. Ответ был очевиден.

— Я должен поприветствовать родственника, — ответил Аст, голос которого был холоден, как никогда.

Когда мы вышли из машины, все служащие, что стояли на небольшой площади, разбитой перед центром законников, посмотрели в нашу сторону.

На всех была разная форма: на ком-то — серая, на ком-то — чёрная, на ком-то — темно зелёная. Такого цвета, как у нас, не было ни у кого. Естественно. Отряд демонов был единственным и исключительным в уникальности своего состава… псих, Холодный Принц, незнакомка, малышка-попрыгунья и молчаливый убийца… Как славно, что, в сравнении с остальными членами отряда, я была не так интересна для окружающих. Да, Трой и Аст собрали все взгляды представительниц женского пола. Кто-то смотрел на них с интересом, кто-то — с любопытством, кто-то — с легким презрением, но большинство смотрело на них с желанием.

Вельзу и Барб досталось чуть меньше внимания, но и качество взглядов совершенно изменилось — девочке больше улыбались, а на Вельза смотрели с уважением и осторожностью. Странно. Я полагала, что слово «осторожно» должно было зажигаться при виде первых двух членов отряда…

Из общей массы отделилась Лоя и летящей походкой направилась к Трою. Слава провидению, целовать не стала. И сексом на поляне перед центром законников они не занялись. У меня аж от души отлегло.

Блондинка звонко чмокнула метиса в щёку и подмигнула Асту. Барб она подарила весёлую улыбку, Вельзу кивнула, мне… я была удостоена лишь коротким взглядом — а затем всё внимание сестры Габриэля было направлено на Троя.

— Братец начинает задавать вопросы. Много вопросов, — сказала она, поднимаясь с нами по лестнице к главному входу.

— Габриэль умён. Нужно было учесть это, прежде, чем ехать на его территорию и запугивать его наёмников, — сухо сказал Аст.

— Спасибо, про просветил, но бороться с пастырем не входило в мои планы, — холодно усмехнулся Трой, — к тому же, я всё ещё надеюсь, что он может оказаться нашим союзником.

— У тебя нет проблем с тем, что ты идёшь против брата? — Аст посмотрел на Лою.

— Пф… — она усмехнулась и отмахнулась от племянника главнокомандующего, — если он вздумает убить меня, я утащу его на тот свет следом за собой. Не моя вина, что он слепо следует приказам Централи.

— Это странный ответ… для сестры, — чуть тише заметил Аст, голос которого оставался все также равнодушен.

— Это нормальный ответ для той, что не хочет вечно лизать задницу твоему дяде, — Лоя скривила красивое лицо, — И вообще, что за наставления с чужой колокольни? Думай лучше о своей семье.

— Лоя, — холодный взгляд метиса осёк поток слов из рта блондинки, и она ненадолго замолчала, насупив губки; Трой бросил на неё ещё один недовольный взгляд, — Иди, проверь всех наёмников. Встретимся на полигоне.

Блондинка фыркнула и остановилась, мгновенно отделяясь от нашей группы, а мы вошли в здание и быстрым шагом пересекли холл: я даже осмотреться не успела, единственное, что тут же бросилось в глаза, это мраморный пол, высоченные потолки и куча дверей, ведущих в кабинеты, — где-то приоткрытые, а где-то распахнутые настежь, но чаще — закрытые, да ещё и с законником на входе.

Мы поднялись по широкой лестнице с ковровым покрытием и очутились в начале огромного коридора, уходящего вперёд чуть ли не на сотню метров.

Четыре резных двери за плечами, и вот мы уже стоим перед входом в кабинет главнокомандующего, двери которого охраняли два законника при полном вооружении. У них даже в руках было по автомату неизвестной мне модели, не говоря о целом наборе средств для убийства, что крепился к специальному поясу на бёдрах.

Увидев Аста, они коротко кивнули, умудрившись сделать это одновременно, а затем разошлись в стороны, толкнув двери внутрь… Это был не кабинет, это был целый зал, отданный одному единственному человеку, что управлял всем Миром После. Просторный, с дорогим ковром на полу, с портретами неизвестных мне людей на стенах, этот зал из всех предметов мебели вмещал в себя лишь один рабочий стол из резного дерева, что стоял в его конце — перед огромными окнами во всю стену. И из всех людей, что могли бы здесь разместиться, это тзал вмещал лишь одного человека — родного дядю Аста, главнокомандующего всей армии Централи. Да, это была настоящая армия — сегодня я в этом убедилась.

Сам главнокомандующий оказался мужчиной лет пятидесяти, с короткими темными волосами с седыми прядями, пышными усами и холодным взглядом стальных глаз. И, да, его глаза не только были цвета стали, они ещё и обладали свойством — буквально врезаться в суть человека и заставлять собеседника ощущать себя беззащитным перед Главным Человеком Города, Который Выстоял; это был взгляд лидера, взгляд вождя, взгляд человека, который был готов убивать ради своей идеи.

Это был взгляд опасного человека.

И этим взглядом я была награждена.

Он длился недолго — от силы пару секунд, но этого мне хватило, чтобы понять: я боялась Его. И я не хотела, чтобы Он ещё когда-нибудь посмотрел на меня.

Это было плохо.

Но, как я уже сказала, это длилось совсем недолго; главнокомандующий одарил своим вниманием всех членов отряда демонов и коротко кивнул Асту, после чего тот развернулся и направился на выход.

— И это всё? — одними губами спросила я, когда мы спускались вниз по лестнице.

Неужели аудиенция у родственника настолько коротка?..

— Дядя увидел тебя. Теперь он отправит своих людей на поиск мифического управленца Грешниками, — негромко ответил Аст.

— То есть он не допустил мысли, что этим мифическим управленцем могу быть я? — я подняла бровь, глянув на племянника главнокомандующего.

— Нет, не допустил, — ответил мне Трой, усмехнувшись каким-то своим мыслям.

Хотя, чего там, — мне даже гадать не нужно было: я прекрасно знала, о чём подумал метис — о том, что я не выглядела опасной.

И это было моим плюсом. Минусом было то, что посланники главнокомандующего могут вернуться в самый неожиданный момент и ударить нам в спину. Они могут сделать это даже после того, как сам главнокомандующий будет убит.

— Не переживай из-за них, Гаморичка, — Барб вновь взяла меня за ладошку, — командир уже позаботился о тех, кто придёт за тобой.

Ну, это при условии, что я-то здесь…

— За воротами их будет ждать сюрприз, — отозвался Трой, и вдруг мгновенно изменился: его лицо стало напряжённым, как-никогда, взгляд — сосредоточенным, а тело — готовым к реакции. Любой реакции.

Я перевела взгляд вперёд и увидела незнакомого мужчину, поднимавшегося по лестнице нам на встречу. Его взгляд был прямым, а желтые глаза невероятно напрягали своим цветом. На обескровленном лице не было никаких эмоций. Длинные серебристые волосы вблизи оказались абсолютно седыми. Образ завершал странный черный плащ, полностью скрывавший одежду.

Это ещё кто такой?..

Мужчина прошёл мимо нас, скользнув безразличным взглядом по нашим лицам и скрылся в кабинете главнокомандующего.

— Кто это был? — напряженно спросила я.

— Ещё один выводок лабораторий, — процедил Трой, увеличивая скорость шагов при спуске.

— И что он умеет? — спросила я.

— Этого никто не знает, — ответил Аст, обернувшись ко мне.

— Так… и что он забыл в кабинете главнокомандующего? — продолжила расспрос я.

— Он его телохранитель, — сказал Трой, выходя на воздух.

— Ясно… и почему тебя так напрягает странный тип с неизвестными способностями, являющийся телохранителем главнокомандующего, о котором ты забыл мне рассказать? — уже не скрывая эмоций в приглушенном голосе, спросила я, сверкнув глазами на Троя.

Тот несколько секунд сверлил меня напряжённым взглядом, а затем перевел его на Аста.

— Расклад меняется. Если он успеет вернуться, — а он успеет — я возьму его на себя; тогда пастор будет на Вельзе, на тебе — главнокомандующий, — четко проговаривая каждое слово, негромко сказал он, — Идите к наёмнику и предупредите его о… новых обстоятельствах, — процедил Трой, затем резко развернулся и ушёл обратно в здание.

Так… что происходит?

— Аст? — я посмотрела на него, когда поняла, что ни Барб, ни Вельз мне не помогут.

— Джет — очень опасный противник, — Холодный Принц, как назвала его Лоя, медленно продолжил спуск по ступеням, и мне пришлось следовать за ним, — он не попадётся в нашу ловушку, оставленную за стенами Централи для слуг дяди, и успеет вернуться и доложить о том, что его ждало за воротами. Весь наш план пойдёт насмарку. Мы лишимся эффекта неожиданности.

— Понятно. А тихо убрать этого Джета?.. — негромко предложила я, глядя на Аста, волосы которого сегодня были убраны в аккуратный низкий хвост, открывая свету точёные скулы и красивые черты лица.

К слову, имя телохранителя показалось мне смутно знакомым… словно я слышала о нём когда-то в далеком прошлом — но никак не могла вспомнить, где именно.

— Тихо убрать не получится, — качнул головой тот, — не та весовая категория.

— И что мы будем делать? — я вновь посмотрела на Барб и Вельза, лица которых были сосредоточены и полны напряжённого ожидания решения командира.

— Сейчас пойдём к Дамасу. Трой прав — при таком раскладе мы просто не успеем обзавестись большим количеством сторонников, скорее — наживём врагов, как изменники. Значит, начинать работать над остальными отрядами нужно прямо сейчас.

— У наёмников сейчас боевое построение, — подал голос Вельз, всё это время молча следовавший за нами.

— Боевое построение? — я свела брови к переносице.

— Всех новых наёмников, собранных с деревень за эти две недели, спешно вводят в курс дела, объясняя, кто такой главнокомандующий, и почему нужно его слушаться, — Аст развернулся и окинул центр законников долгим задумчивым взглядом, — А через несколько часов на главном полигоне начнётся сам съезд — сеанс запугивания с показательными выступлениями лучших бойцов.

— Помню, — кивнула я, — не понимаю только, как вас с Троем не запрягли под это дело.

— Они попытались, — на губах Аста появился намёк на улыбку.

— Он выходит, — вновь подал голос Вельз, и я краем глаза заметила, как Джет спускается по ступеням, сворачивает к парковке и садится на байк.

Трой в это время уже должен был отдать сигнал по системе связи, что располагалась под всеми зданиями законников, чтобы грузовики с Грешниками отправлялись с ближайшей к Централи базы и ехали мимо Города — по объездной дороге внутри стен, — чтобы случайно не столкнуться с Джетом.

У нас была только одна попытка. Против нас были все патрульные, вся охрана главнокомандующего, половина разведкорпуса и треть наёмников. И мы не имели права проиграть.

Три часа спустя я с бесстрастным лицом стояла на полигоне Главной Базы среди членов своего отряда и смотрела на то, как главнокомандующий в ослепительном белом мундире с кроваво красными эполетами поднимается на трибуну и начинает вещать о новом мире, в котором мы живём и законы которого призваны охранять. Его речь была мне неинтересна. Намного интересней было смотреть на лица наёмников, стоявших сотней рядов перед трибунами и молча взиравших на своего могучего диктатора. Мужчины старались сохранять одинаково отрешённые лица, но я хорошо видела, как многие из них едва скрывают своё презрение.

Дамас с Троем хорошо поработали…

Я перевела взгляд вперёд и посмотрела на противоположную сторону полигона: там стояли патрульные и личная охрана главнокомандующего. Как и мы, они стояли боком к трибуне, имея возможность видеть всех, кто находится на этой огромной площади.

И среди этих, послушных воле главнокомандующего, законников до сих пор не было Джета.

Я не знала, радоваться ли этому или готовиться к худшему…

Как и ожидалось, большинство бойцов разведкорпуса не отрывало от меня глаз с тех пор, как я появилась на полигоне. Аста знали все, и всех волновал один и тот же вопрос: почему я?

Я по понятным причинам не могла на него ответить, а спрашивать у самого Холодного Принца никто не решался, потому уже больше тридцати минут на меня косилось по меньшей мере пятьдесят пар глаз.

Помимо доброй половины разведчиков Централи, за мной пристально следили все пасторы, стоявшие ближе всех к трибуне. С беловолосым братом Лои их было ровно пятнадцать человек, и мне не нужно было встречаться с ними в бою, чтобы понять — это наши самые опасные противники. И с ними нужно будет разобраться в первую очередь.

Но худшим испытанием дня стал пристальный взгляд самого главнокомандующего. Как он умудрялся смотреть на меня и при этом так величественно и грозно произносить свою речь, внушая всем и каждому на площади, что он обращается именно к нему, — я искренне не понимала. И тем не менее, всей кожей ощущала давление его взгляда.

— … тогда Бог покарал нас, наслав на землю скверну… — продолжал свою грозную речь диктатор, а я молча стояла, глядя на него, и на моём лице не дернулся ни один мускул.

Лживые слова этого человека заставляли меня желать ему самой страшной смерти, но я держалась, не показывая ни одной живой душе, что испытываю по отношению к этому лицемеру. Он сам наслал скверну на нашу землю. Бог здесь был не при чём. И он же, а не Бог, уничтожил все упоминания о противостоянии власти в прошлом, он даже заставил людей перестать использовать такие слова, как теракт и оппозиция. Для них не было места в Мире После.

И мы хотели исправить это недоразумение, разрушив саму опору главнокомандующего… Я перевела взгляд на Троя, тот на секунду прикрыл глаза, соглашаясь, что время пришло, и сложил руки за своей спиной — это был знак для Лои, что в этот момент следила за трансляцией обращения главнокомандующего к армии Централи в центре законников. Это был знак начала нашей операции.

Ещё пара минут…

Я замерла, заметив, как через весь строй наёмников молча пробирается Джет, нисколько не напрягаясь оттого, что все внимание законников постепенно приковывалось к нему. Тысячи глаз следили, как он пересекает стадион, проходит мимо всех бойцов и встаёт у самой трибуны со стороны охраны главнокомандующего, тут же начиная целенаправленно высматривать кого-то среди отрядов разведкорпуса, стоявших напротив. Кого он ищет? И почему не остановил главнокомандующего, предупредив об угрозе?

Когда взгляд жёлтых глаз остановился на мне, я перестала дышать. Я чувствовала, как рядом напрягся Трой, и видела краем глаза, как Аст медленно кладёт руку на своё странное оружие — крупное лезвие в форме бумеранга, на цепи, — закрепленное на поясе.

Они все подумали о том же, о чём и я?

Он догадался?..

Но этого просто не может быть — моя внешность слишком изменилась с тех пор… даже главнокомандующий, который однозначно видел моё фото пятилетней давности, не смог признать во мне ту полнотелую красивую девушку, что была запечатлена на снимке в возрасте двадцати двух лет — как раз перед своим побегом…

— … и теперь вы, защитники закона… — продолжал главнокомандующий, как вдруг его микрофон отключился.

Начинается…

Едва переносимый ухом звук настройки микрофона…

— Раз, раз-два, — голос Лои прокашлялся в динамике, — меня хорошо слышно?

Все законники разом подняли головы, словно колонки, крепившиеся по периметру полигона, могли передать изображение.

Моё сердце начало отбивать нервный ритм. Ладони слегка вспотели.

— Приветствую вас мальчики, — тягучий, сексуальный голос Лои заставил меня поморщиться: вот позёрша… но также — привёл в чувства; не время расслабляться — не когда мы стоим на пороге главного события в Мире После, — Понимаю, вам сейчас много всего наговорили, но я предлагаю послушать то, что действительно вас заинтересует.

Джет в один шаг сократил расстояние между собой и трибуной, чётким ударом ноги пробил дерево и резко выдернул толстый провод из получившейся дыры. Голос Лои мгновенно стих, как перед этим — голос главнокомандующего. Затем Джет развернулся, достал пистолет и выстрелил, целясь чётко мне в голову, — пуля разлетелась на две части, не долетев до цели пары метров, рассечённая взмахом оружия Аста.

Я резко выдохнула.

Мне только что спасли жизнь…

То, что за моей спиной упало двое незнакомых мне бойцов разведкорпуса, было не в счёт.

Я смотрела на спину Аста, который мгновенно оказался передо мной, и всё ещё не могла поверить… это была недоступная человеку реакция… Рядом с Астом встал Трой, и я всем своим существом почувствовала его желание уничтожить Джета.

Это было жутко…

Но я не могла долго думать об этом: главнокомандующего уже уводили охранники, а на нас начали коситься все бойцы отрядов разведкорпуса.

— Трой, почему он атаковал твоего бойца? — мужчина в зелёной куртке повернулся к нам, осторожно поглядывая на Джета, — Что происходит?

— Сейчас услышишь, — холодно процедил метис, не отрывая от телохранителя главнокомандующего вмиг вернувших всё своё безумие глаз.

Словно повинуясь его воле, ожили колонки в дальней части стадиона, и уже совсем иной — не разу не сексуальный, а быстрый и сосредоточенный — голос Лои провозгласил на всю территорию законников:

— Скверна — это вирус, выпущенный главнокомандующим пятнадцать лет назад, сразу после того, как он захватил власть! — чётко произнесла блондинка, затем из динамиков донеслись звуки короткой драки, — И никакая это, на хрен, не божья кара. Поверьте той, что грешила с доброй половиной из вас, и до сих пор не покрылась черными пятнами! — рявкнула Лоя и отключилась, по видимому, переключаясь на тех, кто ворвался в центр управления.

— Содержательно, — прокомментировал Аст.

Я не успела нервно усмехнуться, как колонки были разнесены — одна за другой, — от точных попаданий разрывных пуль.

Джет опустил оружие, глядя мне прямо в глаза. По-видимому, он решил лишить Лою ещё одного шанса высказаться. Окончательно.

— Трой? — ещё один командир отряда разведкорпуса, на этот раз — в серой куртке, посмотрел на метиса.

— Всё, что сказала Лоя — чистая правда. Доказательства этому вы можете найти в архивах Центра Исследований и в сейфе кабинета главнокомандующего… конечно, если он пустит вас внутрь, — недобро усмехнулся Трой, продолжая смотреть чётко на Джета.

Я оглянулась — среди рядов наёмников началось шевеление: кто-то уже знал о том, что сказала Лоя, спокойно относясь к происходящему, кто-то был готов к этой информации, но находился в оппозиции к существующему порядку вещей, а кто-то слышал о вирусе в первый раз.

В отличие от наёмников, пасторы прекрасно знали о том, что скверна — это вирус, однако, информация о том, что это именно главнокомандующий выпустил эту заразу на волю, была для них в новинку…

То в одной стороне, то в другой, начинали вспыхивать драки. Отряды разведкорпуса продолжали стоять на месте, напряжённо глядя на метиса. Все они знали, что Лоя была его любовницей, потому не спешили делать выводы…

В отличие от этих тугодумов, Джет прекрасно понимал, кто здесь прав, а кто должен умереть, потому он не стал ждать, когда все опомнятся, а начал целенаправленно сокращать расстояние между нами.

— Лоя, конечно, распутная бабёнка, — не замечая приближения телохранителя, напряженно протянул один из разведчиков, — Но не думаю, что она стала бы врать о ТАКОМ.

— Где доказательства? — вышел вперёд коренастый мужчина, а я заметила краем глаза, что за моей спиной вырос Дамас — он тоже следил за телохранителем главнокомандующего, которого игнорировали растерянные от навалившихся новостей разведчики.

— Вместо того, чтобы требовать доказательства, взгляни на трибуну, — не выдержал Трой, мигом теряя всё своё обладание — Джет уже был совсем близко, — Где твой главнокомандующий? Держит ли он ответ перед тобой за ту клевету, что была озвучена на весь центр законников?!

Коренастый мужчина отступил, а на его лице появилось ещё более растерянное выражение. Да что с ними со всеми?! Неужели подобострастие перед Главой Главного Города настолько въелось им в мозг, что они не могут открыть глаза и увидеть, что творится вокруг них?

— Но… — начал, было, снова тот мужчина, как был заткнут хлестким:

— У меня нет на тебя времени, — рявкнул Трой и выхватил клинок, мгновенно отражая удар добравшегося до меня Джета.

В этот момент члены отрядов разведкорпуса, наконец, осознали, что всё происходящее вокруг них — не чья-то злая шутка. Джет вызывал опасения у всех здравомыслящих людей, а теперь они все могли лицезреть, как они с Троем кружат друг напротив друга, осыпая соперника короткими ударами клинков.

Но беда заключалась в том, что телохранителю до Троя не было никакого дела — он был нацелен только на меня и всякий раз пытался вырваться из ненужного ему поединка, чтобы дотянуться клинком до моей шеи.

— Рин, грузовики на месте, — негромко произнёс Аст.

— Трой… — начала, было, я.

— Ему твоя помощь не потребуется, — решительно отрезал тот, а в следующее мгновение Джет и метис отпрыгнули друг от друга, едва уходя от меча Габриэля.

— Прости, любезный, но это моя добыча, — без эмоций произнёс пастор, глядя на телохранителя, и развернулся к Трою.

— Не мешай, пастор, — покачал головой метис, — уверен, тебе нет дела до Централи.

— Я верен своему главнокомандующему, — равнодушно произнёс блондин и хотел, было, начать атаку, как его меч скрестился с клинком Вельза.

Всё вдруг начало происходить быстро, слишком быстро: Аст буквально вручил меня Дамасу, который тут же потащил меня с полигона в направлении грузовиков с Грешниками; повсюду стали слышны крики: «за кого ты?», «на чьей ты стороне?»; то в одной стороне, то в другой начала проливаться первая кровь — это патрульные пришли в себя и набросились на «мятежников». Но я не смотрела по сторонам, единственный, на кого я смотрела, не отрываясь, это был Трой.

Он отбивал атаки Джета, но всё больше отвлекался на остальных бойцов своего корпуса, решивших, что Централь — это та твердыня, за которую нужно бороться, и вступивших в бой с Барб и несколькими нашими союзниками, имен которых я не знала. Самого метиса последователи главнокомандующего старались не трогать, удовлетворившись тем, что он занят с телохранителем Главы Города. Аст уже во всю сражался с двумя неизвестными мне пасторами, но испытывал те же неудобства, что и Трой — не многие были готовы скрестить клинки с племянником главнокомандующего. А тем временем на полигоне начали обнаруживаться и другие наши союзники — которые теперь активно сражались с патрульными и теми из пасторов, кто вопреки всему остался верен Централи.

— Дамас, что происходит? — нервно выдохнула я, начиная смотреть на то, что творится вокруг, — Почему они продолжают бороться за главнокомандующего?

— Потому что они к нему привыкли, — коротко ответил наёмник, продолжая тащить меня вперёд, — он для них — знакомое зло. А вы со своей правдой — зло незнакомое.

— Но ведь скверна погубила… — начала, было, я, как Дамас жестко меня перебил:

— Это было пятнадцать лет назад. Для них это — древнее прошлое.

Я не верила. Я не хотела верить. Неужели им всё равно?! Я вновь постаралась выискать глазами Троя и неожиданно забыла, как дышать: Вельз едва увернулся от клинка Габриэля и тут же согнулся, получив удар в живот.

— Нет! — закричала, сама не понимая, зачем кричу.

Затем увидела, как Барб прыгает между пасторами, отбивая сильные мужские удары, и как теряет свой лёгкий клинок…

— Дамас, — я резко затормозила ногами и вцепилась в плечо наёмника, — Отпусти меня, я не могу оставаться в стороне, пока их калечат!

— Это мастера смерти, Рин! — Дамас притянул меня к своему лицу, говоря четко и коротко, — Они выживут и без тебя.

— Я не могу…

— Что случилось с твоими принципами? — неожиданно разозлился наёмник, — Ты же всегда ценила свою жизнь превыше всего!

— Странно слышать это от тебя! — огрызнулась в ответ, — Не ты ли всегда пенял мне за равнодушие к чужим жизням?

— Я не хочу потерять тебя, — сжав зубы, произнёс Дамас, глядя мне в глаза.

— Это эгоистично, друг мой, — я вырвала у него свою руку, — Если ты любишь меня, то ты позволишь мне помочь моим друзьям.

— Чем ты им можешь помочь?

Ну, вот оно. Наконец-то я услышала реальную оценку своим силам. Реальную оценку из уст Дамаса.

Вот только я уже давно не была той самой Рин, что тренировалась у наёмника, постигая азы самозащиты.

С тех пор, как я попала в отряд демонов, я стала атакующей.

— Помогу тем, чем смогу, — криво улыбнулась я, мгновенно отрезая от себя все лишние эмоции — оценка Дамаса отрезвила и вернула в рабочее русло, — если в тебе ещё остались какие-то чувства ко мне, сделай так, чтобы эти грузовики оказались как можно ближе к отряду демонов, — я вытащила оба клинка из ножен.

— Ты не имеешь права говорить мне этих слов, — холодно сказал наёмник.

— А ты не имеешь права ослушаться того, кто выше тебя по званию, — усмехнулась я, послушно переходя от одной позиции к другой.

Дамас отступил от меня и как-то неопределённо хмыкнул.

— Постарайся не умереть до моего приезда, — сказал он.

Я кивнула и развернулась. А затем подпрыгнула вверх, уходя в длинный и высокий прыжок и сокращая этим прыжком половину расстояния между собой и своим отрядом. На моих ногах — легкоступы, на моём теле — форма, в моих руках — клинки. Пора было вспомнить о том, кто я есть, и начать вести себя соответственно.

В пару прыжков преодолев разделявшее нас расстояние, я опустилась на землю и тут же отбила удар одного из пасторов — который упорно не давал Барб прийти на помощь Вельзу.

— Что ты здесь делаешь, Покахонтас? — злобно выдохнул Трой, которому стало втрое трудней отбивать атаки Джета.

— То, что должна, — резко ответила я.

Да, моя миссия по штурму центра законников при помощи Грешников была важна. Но пока ценный груз был в пути, я имела право помочь своим друзьям в борьбе против послушных псов Централи.

Габриэль нанёс новый удар, от которого Вельза покачнуло. А Барб пропустила пулю другого пастора, задевшую её за плечо. У меня екнуло сердце, когда я увидела, как из раненной руки девочки выпадает клинок, и как рука безвольной плетью обвисает на плече, начиная окрашиваться в красный…

— Плохой… — Барб опустила голову, начиная мелко трястись не то от злости, не то от готовых вырваться рыданий, — Плохой, плохой пастор!!! — крикнула она и, резко выхватив пистолет здоровой рукой, снесла голову мужчине в рясе, а затем ещё одному, и ещё одному патрульному, что волей судьбы оказался в самом центре событий.

Я замерла, наконец, осознавая, что происходит. Как осознали это и наши противники, поскольку никто из отряда демонов больше не хотел сдерживаться. Жалеть тех, кто не понял с первого раза? Надеяться, что одумаются в бою?..

Новую пулю Барб, нацеленную в голову Габриэля, пастор отбил своим пистолетом, мгновенно откидывая испорченное оружие и выхватывая новый меч, коих у него под рясой была целая коллекция. Следующую пулю разрубил клинком, как недавно Аст — пулю Джета. А затем началась такая мясорубка, что я только и успевала, что отбиваться, убивать и снова отбиваться.

— Кто пошёл к Лое? — крикнул Трой, отбиваясь от телохранителя.

— Никто, — коротко ответил Аст, отрезая головы сразу двум бойцам разведкорпуса — одновременно, — Её братец не даёт Барб отвлечься.

— Я перекину на тебя этого неуёмного? — оскалился метис, протыкая ближайшего к себе противника в тот момент, когда на секунду освободился от атак Джета.

— Лучше отправь туда Барб — ты нужен здесь, — отрезал Аст.

Я бы обиделась за малышку, но та не показала, что слова командира как-то её задели, — она лишь плотнее сжала губы и усилила натиск на Габриэля, который не уступал их общей с Вельзом атаке ни на секунду.

— Может, ты займёшься нашим общим другом? — предложил Трой Асту, не оставляя попыток помочь Лое, судьба которой была нам неизвестна.

— Сейчас, только разберусь с этими двумя, — он отбил удар одного пастора и ушёл от клинка другого, — хорошо их дядя натаскал.

И я не выдержала, и, на ходу отрубая руку одного из своих противников, рванула к беловолосому пастору, одновременно метнув в него кинжал, чтобы привлечь внимание — я его привлекла.

Теперь блондин не отрывал от меня своих глаз, продолжая биться с Барб и Вельзом.

— Знаешь в чём твоя проблема, пастор? — прошипела, уходя из-под чужого меча и отпинывая незнакомого противника тяжелой обувью.

— И в чём же? — холодно поинтересовался тот, ни разу не запыхавшись.

— В том, что мы все пытаемся вырваться отсюда, чтобы помочь твоей родной сестре, которая, возможно, в данный момент истекает кровью, проткнутая клинком твоих дружков — псов Централи, а ты, чертов служитель господень, не даешь нам этого сделать.

Габриэль отбил удар Вельза, даже не взглянув на того, и остановился. Затем также молча разрубил очередную пулю Барб, и вновь повернулся ко мне. Некоторое время просто смотрел, заставив застыть и остальных противников, следивших за реакцией пастора… Затем перевёл взгляд обратно на малышку, рука которой была уже полностью залита кровью. Вот только Барб плевать хотела на эту кровь. Она волком смотрела на блондина, готовая прикрыть спину Вельза в любой опасный момент. Затем пастор перевёл взгляд на самого Вельза, на теле которого было несколько неглубоких ран, не мешавших ему продолжать атаковать, не теряя скорости. Зеленоволосый, в свою очередь, прикрывал своим телом Барб, ограждая её от блондина. И, наконец, Габриэль перевёл взгляд на меня, стоявшую в метре от них, но готовую защитить двух своих родных людей любой ценой.

— Ты же слабая, — свел брови к переносице беловолосый пастор, — чем ты можешь им помочь?

Да, по сравнению с ним, я была букашкой с соломинкой. Но это не значило, что я отступлю и позволю ему навредить Вельзу и Барб.

Но вообще, меня начало напрягать, что среди законников меня ни во что не ставят. Когда-то я вынуждена была доказать Трою, что я не так никчёмна, как он думал. Потом я развлекалась с наёмниками, которые почему-то решили, что раз я такая маленькая по сравнению с ними, то меня можно взять на слабо. Потом заставляла поверить саму себя, что я выдержу все испытания, когда загоняла себя на четырнадцати часовых тренировках в сутки…

Я больше не была слабой.

Но и не была дурой.

Смысл показывать, что я — опасный соперник, когда можно скрыть это до поры до времени?

— Такому, как ты, не понять, зачем я поднимаю своё оружие, — холодно ответила я, а затем резко спросила: — За что ты сражаешься, Габриэль?

Пастор ещё больше нахмурился, не глядя на то, как замирают вокруг нас остальные законники.

— Такой сильный боец, как ты, должен понимать, что именно он отстаивает.

Блондин продолжал смотреть на меня.

— Позволь пойти и помочь твоей сестре, — негромко сказала я, глядя ему в глаза.

В этот момент какой-то одуревший наёмник прорвался через остальных бойцов и полетел прямо на Габриэля, но остановился лишь у моих ног, разрубленный на две части.

Всё это произошло в абсолютной тишине.

— Я сам позабочусь о Лое, — сухо произнёс беловолосый пастор и, стряхнув кровь с длинного меча, развернулся и ушел в сторону центра управления.

На несколько секунд все законники замерли, провожая взглядом того, кто одним своим присутствием мог изменить ход сражения, и кто теперь неспешно покидал поле боя, потеряв к нему всякий интерес.

Мужчины и женщины начали медленно переглядываться, не зная, как реагировать на это событие.

— Умница, Покахонтас, — тихо усмехнулся Трой, а затем одним резким ударом откинул от себя Джета, отчего тот отлетел и ударился спиной о трибуну.

Законники всё осторожнее начали поглядывать по сторонам, словно ожидая, что сейчас должен выйти Некто, кто скажет им, что делать дальше. Вот только это была суровая реальность, и выбор в ней они должны были сделать сами.

Получив несколько секунд на передышку, я смогла осмотреться и увидеть… поле трупов. Вокруг отряда демонов было целое поле трупов. Кажется, это заметили и наши противники…

Теперь на Троя и Аста косились совсем другими взглядами. Раньше это были злость, страх и непонимание. А теперь в глазах разведчиков появилось… уважение перед силой.

Даже не так — уважение перед силой, которая многократно превосходила их собственную.

Странный звук привлек моё внимание: я повернулась и увидела Джета, что поднимался на ноги и стягивал с себя свой странный плащ. Под ним у него оказалось голое тело, на которое были одеты лишь кожаные черные штаны. Что за черт? Даже обуви на ногах не было.

— Трой, — Аст внимательно следил за движениями Джета.

— Вижу, — оскалился метис, — наш мальчик решил, наконец, показать себя, — он неожиданно повернулся ко мне и скомандовал, — Покахонтас, убирайся отсюда. У тебя есть своё задание.

— Но… — начала, было, я.

— Без всяких «но»! — рявкнул Трой и развернулся обратно к Джету, тело которого вдруг начала поглощать… скверна.

— Так вот что с ним сделали, — Аст склонил голову, рассматривая телохранителя главнокомандующего с холодным равнодушием.

— Что это за тварь? — испуганно протянул патрульный, который, скорее всего, даже Грешников ни разу не видел — за стенами Централи их не было никогда.

Джет, всё тело которого стало наполовину черным, а глаза заволокло поволокой безумия, резко прыгнул к нему, одной рукой притянул за шею, поднимая патрульного в воздух, и впился зубами в его плоть.

— Вот. Чёрт, — выдавила я, осознавая, кто передо мной.

— Покахонтас, ты всё ещё здесь? — злобно выругался Трой, не отрывая глаз от… гибрида человека и Грешника.

Когда Джет выпил всю кровь из патрульного и откинул обмякшее тело в сторону, я смогла увидеть…

— У нас проблемы, — процедила едва слышно.

— Его регенерация, — кивнул Аст, затем перехватил клинок, — Он мой, — и метнулся к гибриду с намерением нанести удар.

Вот только вернулся на место буквально через несколько секунд.

— Бесполезно, — подытожил Трой, — ему нужна только она.

И действительно, это существо не отрывало от меня глаз и на все атаки со стороны отвечало односложно — лишь отмахиваясь от ударов.

А затем оно пошло на меня.

— Покахонтас, уходи, — рыкнул Трой и осыпал Джета новой серией ударов.

Эта атака была невероятной — я видела подобную, в Восьмёрке. От неё было не уйти и не защититься. У людей просто не было шансов. Но Джет продолжал идти на меня, неспешно поднимая трупы с земли — или выхватывая близко стоящих зевак — и выпивая их кровь… Не останавливаясь. И восстанавливаясь на ходу. Аст и Трой уже вдвоём осыпали его градом ударов, на которые он начал реагировать, постепенно накапливая ярость на посторонние раздражители, слабея от потери крови, поднимая новый труп, выпивая его и продолжая идти дальше. А я всё отступала и отступала, пока, наконец, не уперлась спиной в стену барака, что стоял на дальнем конце полигона. Патрульных не было видно — все они либо были выпиты этим монстром, либо убиты нашими союзниками; наёмники продолжали драться, но уже больше для вида — все они устали и не видели смысла в бесполезном кровопролитии, тем более, что после ухода Габриэля и гибели всех пасторов, сторонников главнокомандующего на полигоне не осталось, а, значит, не перед кем было показывать свою верность. Всё больше мужчин просто отбрасывали оружие и садились на землю, не предпринимая попыток напасть на сидящего рядом…

Я вновь вернула своё внимание Джету. Трой и Аст ещё не устали, но было видно, что они не знают, что делать с этой машиной для убийств. Поджечь его? Попытаться прострелить голову? От пуль он просто уворачивался, а от ударов мечом по шее — закрывался руками. Он был настолько живуч, что заставлял задуматься — а смертен ли он вообще?.. С главнокомандующего сталось бы создать идеальное бессмертное оружие.

— Барб, Вельз, смените, — коротко скомандовал Трой и быстро отпрыгнул назад, что сделал и Аст.

— Кто-нибудь знает, как с ЭТИМ бороться? — Холодный Принц осмотрел тех сторонников, что продолжали идти за нами, ведомые не то чувством любопытства, не то — желанием помочь…

— Может, убрать всех живых и неживых подальше — чтоб ему было не от кого подпитаться? — подал голос тот самый коренастый разведчик, что спорил с Троем в самом начале.

— Это идея, — метис переглянулся с Астом, и через пару минут все тела были перетащены за пределы видимости Джета.

Однако, лишившись легкой подпитки, гибрид начал выхватывать живых людей, после чего Трою и Асту пришлось приказать всем живым отступить на другой конец полигона, а мы с этим монстром остались один на один. Барб уже тяжело дышала, держась за перебинтованную руку (хвала Богу, она успела позаботиться о себе и не потеряла много крови), Вельз стоял, чуть пошатываясь, но продолжал крепко держать клинок, а на Трое и Асте появились новые раны.

— Эта тварь неубиваема, — чертыхнулся метис, едва успевая отпрыгнуть от рук Джета, что хотел захватить его для очередной подпитки.

— Я не знаю, что с ним делать, — спокойствие Аста уже тоже было нарушено.

— Может, ракетой в него запустить? — усмехнулся Трой, глаза которого были серьёзны и сосредоточены, как никогда, — У твоего дяди должна быть парочка в запасе.

Звук затормозивших шин за спиной привлек моё внимание.

— Наконец-то! — сдержанно обрадовалась, затем посмотрела на Троя, — Я стравлю его с Грешниками.

— Все назад, — тут же скомандовал метис, отпрыгивая в сторону, затем чуть тише добавил, — Хвала всем создателям вирусов, свидетелей у нас нет.

Я сдернула перчатку с ладони и почувствовала, как Грешники отзываются на мой зов. Дамас быстро раскрыл кузов грузовика и тут же запрыгнул на его крышу, а зараженные помчались на Джета. Лейтенант, что приехал на втором грузовике, сделал тоже самое.

Вот только, стоило Грешникам помчаться на гибрида, как тот открыл рот и заорал на них. Хотя, это был скорее звериный рык, чем звук, который может издавать простой человек.

Грешники разом остановились… а затем сделали дружный шаг назад.

— Только не это, — пробормотала я.

Ещё один, способный управлять зараженными?!

— Нет, он не управляет, — Трой повысил голос, чтобы я его услышала (в отличие от них, я среди Грешников была в безопасности… с недавних пор), — Он пугает их!

Я нахмурилась и перевела взгляд на гибрида. Затем посмотрела на своих подчинённых и увидела тень страха в их замутнённых глазах…

Вот… скверна…

— Кажется, я знаю, что делать, — пробормотала тихо, затем крикнула во весь голос, — Аст, придержи нашего командира. Он будет против моей затеи, — и шагнула вперёд, оказываясь прямо перед Джетом.

Тот выжидать не стал — накинулся и вонзился острыми зубами прямо в моё плечо рядом с ключицей. От боли я едва не потеряла сознание, но выдержала эту первую волну и сконцентрировалась — ткань формы защитила меня от глубоких ран, так что вытерпеть ЭТО я была в силе…

Кажется, Аст понял, что я задумала. Потому он удержал Троя, рвущемуся ко мне не то защитить, не то самому убить, — вместе с Вельзом и, повиснувшей на метисе, Барб.

А я тем временем достала свободной рукой клинок и проткнула гибрида в нескольких местах. Тот зарычал и рефлекторно отшвырнул меня. Затем накинулся вновь, на этот раз впиваясь зубами в полоску открытой кожи на запястье, и я вновь успела ранить его несколько раз, прежде чем он вновь откинул меня от себя. А затем я поднялась на колени и посмотрела ему в глаза. Мы проходили это. С Астом. Экспериментировали с Грешниками. Чем больше моей крови было в теле гибрида, тем сложнее ему было противиться моим командам. А после стольких ранений и отсутствия сторонней подпитки, Джет ослаб — в его теле осталась лишь его собственная и моя кровь.

Я, пошатываясь, встала на ноги.

С тех пор, как Аст сказал мне, что после первого же укуса Грешников мне было нечего бояться, страх перед смертью прошёл. Остался лишь страх перед обильной потерей крови, с которым я справлялась долгими ночами, нанося себе всё больше мелких ран и тренируя свою психику.

Я выпрямилась.

Теперь я вспомнила его. Джет. Ну, конечно. Мы с ним никогда не разговаривали, но пару раз пересекались в лаборатории. Я не знала, что он выжил — на тот момент худой бледный, но очень подвижный мальчик с зелёно-карими глазами.

Что же с ним сделали?..

Создание, бывшее когда-то человеком, издало странный звериный звук, говоривший о полном поражении его сознания моему давлению.

— Аст, — негромко произнесла я, но тот услышал.

Быстро метнулся ко мне и перевязал все раны.

Мы с ним часто этим занимались: я, обессиленная после тренировок, звала, а он — подходил ко мне и начинал перебинтовывать мои новые порезы.

Трой в один прыжок оказался рядом и вплотную подошёл ко мне.

— Будешь ругать? — устало улыбнулась, глядя на застывшего передо мной, но всё ещё молчавшего метиса.

— Потом, — как-то глухо отозвался тот, затем глянул на толпу Грешников за нашими спинами и сухо спросил: — Ты сможешь ими управлять после такой потери крови?

— Да, я тренировалась над этим, — кивнула и тут же получила ещё один взгляд от Троя.

На этот раз ещё более задумчивый и изучающий.

— А этого, — он кивнул на Джета, — сможешь довести до центра законников?

— Так и планировала поступить, — я растянула губы в плотоядной усмешке.

— Хорошо, — коротко ответил Трой, и хотел, было, начать идти, как я вновь подала голос:

— Только не ругайся, ладно?

Метис развернулся ко мне и застыл с самым не читаемым на свете выражением лица.

Мне было плохо. Я устала. Все тело болело, а особенно — раны от зубов Джета. Именно поэтому в данный момент я не брезговала ничьей помощью. И именно поэтому в данный момент гибрид держал меня на руках.

— У нас появилась новая игрушечка? — глаза Барб засияли энтузиазмом, когда она посмотрела на Троя.

— Мы избавимся от этой… игрушечки, как только поймём — как, — ответил за Троя Аст и неожиданно улыбнулся мне.

Я смогла оказаться полезной. И я не стала обузой. Я была счастлива.

И он знал это.

— Идём? — спросила у Троя.

— Идём, — не отрывая от меня глаз, отозвался тот.

Так мы и пересекли весь полигон, сопровождаемые сотнями удивлённых и напуганных взглядов, а когда подошли к группе ожидавших нас союзников, те просто молча расступились, никак не комментируя увиденное.

Мы объясним им. Потом.

А сейчас…

В здании центра законников засели все оставшиеся сторонники прежнего режима. Когда оно оказалось прямо перед нами, я спустилась с рук гибрида и встала на ноги; за моей спиной была сотня Грешников и монстр, созданный лабораториями Централи — и это было то пушечное мясо, что должно было отправиться сейчас туда, где засел главнокомандующий, и расчистить для нас проход.

Из подвала здания вдруг выбрался Габриэль с Лоей на руках и неспешно направился к нам. Остановился, оглянув нашу армию захвата цепким взглядом, чуть дольше задержавшимся на Джете, послушно стоявшем рядом со мной, а затем посмотрел на Троя.

— Я в вашей войне против Централи участвовать не буду, — чётко сказал он чуть севшим голосом; опустил взгляд на Лою и вновь посмотрел на метиса, — Я забираю сестру и ухожу.

— Мы не будем тебя задерживать, — ровно ответил тот.

Габриэль закинул девушку, что была без сознания, но, по всей видимости, всё-таки жива, себе на плечо и развернулся к нам спиной.

— Мы увидим её… ещё когда-нибудь? — сжав челюсть, неожиданно спросил Трой.

Я напряглась. Не то, чтобы я ревновала… но я понимала — Лоя много сделала для того, чтобы мы смогли оказаться здесь и сейчас, живые и невредимые. Или почти невредимые. Но всё-таки живые.

Она была частью команды, как бы я к ней не относилась.

— Не знаю, — ответил беловолосый пастор, — Но постараюсь сделать всё, чтобы не увидели.

Глаза Троя прищурились.

А Габриэль неожиданно посмотрел на меня.

— Я был прав насчет тебя.

— Когда назвал меня слабой? — сухо улыбнулась, стараясь ровно держаться на ногах и не заваливаться набок.

— Когда сказал, что люди, живущие за стеной, опасны, — спокойно ответил тот.

— Ты сам теперь уходишь за стену, — заметила я.

— А я и не скрываю, что я опасен, — в ответ заметил Габриэль и, развернувшись, быстро направился к парковке, где стоял мотоцикл Джета.

— Запускай, — сказал Трой, не глядя на то, как Габриэль увозит Лою с территории законников, с каждой секундой всё больше набирая скорость.

И я отдала мысленный приказ своим Грешникам и Джету…

Через десять минут криков и звуков борьбы и стрельбы, доносившихся из здания центра, я бессильно осела на асфальт. Трой подошёл подхватил на руки и вопросительно заглянул в глаза.

— Больше сражаться некому, — глухо ответила я, уже не скрывая, что сил во мне больше нет.

Никаких.

Я вновь обуза.

— Идти сможешь?

Вопрос Троя заставил меня напрячься и вновь открыть глаза.

— Я хочу, чтобы ты стояла на своих ногах, когда мы войдём в кабинет главнокомандующего. И хочу, чтобы он видел, кто уничтожил весь его мир.

Я кивнула, внутри испытывая сильную благодарность за его слова; собрала всю волю в кулак, а затем опустилась на ноги и выпрямилась.

— Всегда хотела спросить у тебя, почему ты зовёшь меня Покахонтас? — негромко спросила у него, глядя на центр законников.

— Потому что ты — непослушная, решительная, бесстрашная и яркая, как индейская принцесса, — он вдруг мягко посмотрел на меня, а в его глазах я прочитала…

Нежность.

Я сжала ладони в кулаки и приказала себе держаться; затем отвела взгляд. Его чувства подкашивали мне колени и заставляли вспоминать, что я — всего лишь девчонка с мечом. Глупая влюбленная девчонка с мечом.

Но это не то состояние, которое сейчас от меня требовалось.

Позади нас было около двадцати разведчиков — изначальных союзников и тех, кто присоединился со временем. И мы должны были преодолеть это расстояние — между Ними и Нами.

Мы вошли в центр законников вместе.

То, что творилось внутри… в этом и было наше тотальное отличие от служащих Централи — мы могли бороться как против людей, так и против Грешников, и переключались в своей борьбе на автомате. А служащих главнокомандующего сгубило то, что они вовремя не сориентировались — кто их атакует, и пытались убить Грешников, как простых людей.

Однако, заражённых могла сразить лишь пуля в мозжечок или отрубленная голова.

Крови было много. Полу-съеденных тел было ещё больше.

Мы поднялись на второй этаж и вошли в кабинет главнокомандующего. Только мы шестеро — Дамас остановил всех остальных ещё перед дверью и предложил передохнуть после изнурительного сражения… и нашей общей победы. Бойцы вняли, и, похлопав Троя, Аста и Вельза по плечам, разошлись кто куда: хоть они и понятия не имели, что с Астом сделал его дядя, они знали об их взаимоотношениях и понимали, что встреча этих двух родственников — дело личное… И в этом сражении они будут лишними.

Кабинет главнокомандующего был почти не тронут, в отличие от первого этажа здания — кровь здесь была лишь в одном месте — на ковре под телом обезглавленного Джета. Сам главнокомандующий стоял у окна к нам спиной, а шестеро его выживших охранников — перед столом, с клинками наготове.

Шесть всполохов от сверкнувшего на солнце металла — и шесть трупов один за другим осели на пол. Вельз достал седьмую пластину и вопросительно посмотрел на Аста, но тот качнул головой.

Главнокомандующий даже не шелохнулся. Он продолжал стоять и смотреть на то, что творилось за окном: на усталых наёмников, перетаскивавших мертвые тела, на бойцов разведкорпуса, что вышли на улицу и теперь просто стояли и смотрели на небо…

— Вы хоть понимаете, что наделали? — голос главнокомандующего был сух и холоден: словно мы не были победителями в этой битве; словно он не был повержен нами.

— Уничтожили твой лживый мир? — спокойно спросил Аст.

— Скажите тем людям, что живут внутри стен, что в Централи больше нет власти, и последний оплот надежды человечества разрушится изнутри, объятый анархией.

— А кто тебе сказал, что мы скажем им о том, что власти Централи больше нет? — Трой поднял бровь.

Главнокомандующий повернулся к нему и усмехнулся:

— Умный мальчик.

— Но это не значит, что мы не скажем им правду, — произнёс Аст.

— И они уничтожат вас за то, чего вы не делали, — главнокомандующий вновь отвернулся к окну.

Он был прав. Людям будет безразлично, кто именно выпустил на свет скверну — они заживо съедят любого, кого посчитают виновным. И в первую очередь тех, кто стоит у власти…

Дамас, что во время разговора медленно ходил по кабинету, остановился у одного из портретов, усмехнулся каким-то своим мыслям, снял картину со стены и развернулся к нам.

Под картиной был сейф.

— Не удивлён, что именно этот диктатор скрывал под собой все ваши тайны, — заметил он, с презрением и лёгкой насмешкой глядя на мужчину, стоявшего у окна.

Тот ничего не ответил.

— Думаю, кодом вы не поделитесь, — вновь заговорил наёмник.

— Барб, разрывные, — произнёс Трой.

Пара секунд и металл был искорёжен от пуль, а ещё через пару минут мужчины смогли отделить дверцу от ящика. Всё это время главнокомандующий стоял молча и не отрывал взгляда от окна.

Внутри сейфа оказалась одна единственная флешка.

Конечно же в центре законников были компьютеры. Было бы глупо думать иначе.

— Я проверю содержимое, — сказал Дамас и вышел из кабинета.

— Мы одни остались живы? — Аст дождался, когда за наёмником закроется дверь и вновь развернулся к дяде, — Есть ещё в мире кто-то, кроме нас?

— Всё, что произошло с нашей страной, никак не коснулось остальных государств, — сухо ответил мужчина.

— То есть… за границей наших территорий есть целый мир живых нормальных людей, предпочитающих конструктивный диалог пальбе из всех орудий? — голос Аста всё больше наполнялся холодом, — И ты никому об этом не говорил, заставив нас думать, что мы — последние выжившие на земле? Как ты смог удержать нас внутри — я знаю, но как ты смог отрезать для остальных стран возможность пересечь нашу границу? Что ты с ними сделал?!

— Что я с ними сделал?! — главнокомандующий повернул голову к племяннику, — Да как ты смеешь разговаривать со мной в таком тоне, щенок? Знаешь ли ты, что ОНИ бы сделали с тобой и со всем нашим миром, не выпусти я скверну?!

— Ты хочешь сказать, что защитил нас? — нехорошо усмехнулся Трой, делая шаг к мужчине, но Вельз остановил.

Я нахмурилась, а затем присмотрелась к дяде Аста — его лоб был покрыт испариной, а глаза горели лихорадочным блеском.

— Конечно я защитил нас, сопляк! Ты думаешь, откуда у оппозиции власти вдруг появились средства на массовую закупку взрывчатки? Полагаешь, они с неба упали?!

— Тебе дали деньги люди из-за границы, — медленно проговорил Аст.

— Естественно! А ты знаешь, что они хотели сделать с нашим государством после того, как ослабленная борьбой с возникшей в стране анархией, оппозиция пришла бы к власти? Они бы быстро сделали нас очередной своей колонией, поставляющей за границу древесину и все наши полезные ископаемые, включая жизненно необходимые для самих граждан нашей страны ресурсы!!!

— И ты выпустил скверну, чтобы они даже сунуться не могли на наши территории, опасаясь быть зараженными, — кивнул Аст, глядя на своего дядю очень странным взглядом.

Кажется, это был тот случай, когда я боялась его также сильно, как и Троя…

— У этого вируса определенная зона воздействия, и она заканчивалась ровно на границе нашей территории, — чуть хрипло произнёс главнокомандующий и вдруг сильно закашлялся.

— У скверны есть антидот? — ровно спросил Трой, — Не временное лекарство, а настоящий антивирус.

— Над ним работали в Центре Исследований. Вывести его очень сложно.

— Но кто-то же его придумал, — процедил Трой, быстро терявший терпение.

— Тех уже нет в живых, — отрезал главнокомандующий.

Мы переглянулись.

Никто ничего не сказал…

— Ты ведь понимаешь, что ты — не спаситель? — вдруг равнодушно уточнил Аст.

— Я дал всем нам шанс на ДРУГУЮ жизнь, — мужчина вновь посмотрел на племянника, а на его губах вновь появилась усталая улыбка, — Я дал возможность существования целому новому миру.

— И этот мир убил тебя, — Аст отодвинул мундир главнокомандующего остриём клинка, обнажив перед нами страшную рану на его животе, — Твоё собственное детище тебя и уничтожило. Тебя и весь твой Мир После.

— Мира Ковальцева. Вот кто меня уничтожил, — усмехнулся мужчина и тут же зашёлся в приступе нового кашля.

— Кто такая эта Мира? — нахмурилась Барб, впервые подав голос с момента появления в кабинете.

А я стояла и во все глаза смотрела на главнокомандующего. Это имя было почти забыто. Это имя принадлежало той самой девочке, что выжила после взрывов; той самой девочке, что была подобрана доброй четой врачей; той самой девочке, что десять лет своей жизни провела под землей в лаборатории одного из Городов, которого теперь нет… а, может, и есть — я не знала, смогли ли законники очистить его улицы от всех Грешников, которых я призвала в Тот День, впервые в жизни используя свою силу по назначению и впервые в жизни так отчаянно борясь за свою свободу…

Главнокомандующий усмехнулся, бросив на меня быстрый взгляд, но больше ничего не сказал. Его вновь скрутил страшный кашель, а белый мундир почти полностью пропитался кровью.

— Не нужно делать из меня злодея, — наконец, выдохнул он, уже держась одной рукой за стену, — Я брал то, что мог брать и пользовался тем, чем мог пользоваться. Я хотел свободы от гнёта правительства, и я его добился.

— Мы не будем делать из тебя героя, — сухо сказал Аст.

— Не нужно делать и героя. Я сам стал тем самым «гнётом», и сам превратился в тех, кого так ненавидел. Но я дал вам шанс жить так, как вы хотите.

— Это тот самый шанс «беги или будь съеден Грешником»? — подала голос и я, не имея больше сил сдерживаться.

— Или сойти с ума от встречи с Тенью? — нехорошо усмехнулся Трой.

— Я не хотела жить без своих мамочки и папочки, — неожиданно сказала Барб, — Это ты их у меня забрал, плохой дядя!

Надо будет заняться её воспитанием — девчонке почти четырнадцать, а ведёт себя так, будто ей восемь.

— Не надо, Барб, — Аст остановил рукой порыв девочки снести голову главнокомандующему разрывной пулей, — Он сам скоро умрет.

— Сохраните… это в тайне, — оседая на пол, неожиданно произнес главнокомандующий.

— Что именно? — я подошла к нему.

Мужчина держался из последних сил. Дорого ему обошлось показное спокойствие, когда мы вошли в кабинет.

— Скверну… вирус… пока у вас нет лекарства, вам нечего им предложить, — выдохнул он, и из его рта вытекла кровь.

«Им» — это людям.

И главнокомандующий был чертовски прав.

Пока нет антивируса, наши рты должны быть зашиты.

— Тоня, как её спасти? — видя, что тот на последнем издыхании, сосредоточенно спросил Аст, присаживаясь рядом с дядей.

— Её не…

— Как её спасти? — сухо перебил Аст, наклоняясь над самым лицом главнокомандующего, — Ты обещал сказать мне, если бы я привёл Рин к тебе.

— Вколи ей что-нибудь из новых разработок Центра Исследований, — громко произнёс Дамас, появляясь в кабинете с целой пачкой листов с печатным текстом.

— Что? — Аст посмотрел на него.

— Это то, что хотел сделать твой дядя. Опробовать на ней новые разработки ученых. Возможно, один из препаратов смог бы разбудить её мозг… а заодно — прибавить пару способностей, — ответил наёмник, с ещё большим презрением глядя на умирающего мужчину.

Выражение лица Аста стало таким… пугающим, что я невольно отступила.

— Ты… — он посмотрел на своего дядю и вдруг замер — глаза того были широко раскрыты, а из открытого рта текла тонкая струйка крови.

Холодный Принц медленно поднялся на ноги и перешагнул через тело мертвого главнокомандующего.

— Что ты ещё нашёл? — вновь спокойным и собранным голосом спросил он у Дамаса.

— Много всего, — наёмник посмотрел на меня, — тут есть кое-что очень любопытное… о твоей левой руке.

Моё сердце забилось быстрей.

— Что там? — чуть охрипшим голосом спросила я.

— Новые возможности, — глядя мне в глаза, ответил Дамас… затем посмотрел на остальных членов отряда демонов, — а вы знали, что Тени — это бывшие люди?..