Миры двоедушия. Эхо голодного хаоса

Глава 3. Электрический гриб и катализатор

— О, Бо-о-оги! — изумлённо протянул Наставник.

— Ой-ёй!

Горячо!

— Пых-х-х…

Реальность вдруг померкла…

Мои глаза же — вспыхнули, наполнились ослепительно-аквамариновым пламенем, словно вытянувшим цветность из окружающих реалий.

Больше не пеклó…

Азарт и адреналин наэлектризовали кожу.

«Ого-о-о… Надеюсь, тебе бы понравилось, мамочка!» — вообразила, будто мама смотрит. Это придало сил, подогрело жажду экспериментов.

Я зачем-то мысленно приказала части сюрикена отделиться… За каких-то секунд десять «звезда» лишилась одного волнистого луча.

Теперь он представлял собой густое облачко серебристой сверкающей пыли, зависшей прямо перед моим лицом, словно ожидающей дальнейшей команды.

Дыхание перехватило.

Верилось в происходящее с трудом!

— Ш-ш-шх-х…

Золотой свет, рассекающий грани миров, эффектно вырвался из ладоней, пропитал часть фантастического оружия, объятую ими… И отразился в левитирующей нестабильности.

Мною двигал некий глубинный инстинкт, дающий власть управлять парящими крупицами. Точно связана с ними эфемерными нервными окончаниями.

Представила острейшее лезвие…

«Атакуйте!» — метнула взгляд на призрачную лампу, стоявшую на такой же прикроватной тумбочке.

Подконтрольный сгусток за мгновение вытянулся… и мерцающей катаной выстрелил в цель, еле уловимо начертив перед ней петлю.

— Ш-шкых-х!

Идеальный разрез.

Косая, слегка оплавленная тюльпановидная верхушка со скрежетом съехала на паркет.

— Цкляш-ш!

Раскололась…

— Ну-ка, быстро на место! — скомандовала зачем-то вслух, испугавшись собственных проделок. Хотя знала — слова не нужны.

Парящие элементы неизвестного сплава тут же послушно подлетели к моей руке, слились воедино и неспешно приняли изначальную форму пламенного отвода.

Я велела «перчаткам» рассеяться и… они снова подчинились.

— Мира! Невероятно! — на один удар сердца даже показалось, будто сквозь плотные завитки чёрного тумана проявился приоткрытый от удивления рот Великана. — Что это, Низший побери, сейчас было?!

Призма вновь стала обретать краски…

— Кажется, просыпается твой уникальный талант! — встревоженно затараторил «Скала». — И, если это то, о чем я думаю… Опасно! — обхватил «тлеющую» голову. — Очень опасно!

— Не пугай! И говори конкретнее, — заволновалась я.

— Милая, ты умудрилась рассечь межпространственным предметом электрический гриб! — ткнул Брутеус напряжённым огромным пальцем в сторону изувеченной лампы, запустив в указанном направлении пару дымных колечек. — Если забыла, эта штука из человеческого измерения! — шагнул вперёд по «силиконовой» лепёшке. Нагнулся, мотнув смоляной копной гари, и попытался схватиться за срезанную призрачную «шляпку». Ещё раз, ещё! Безуспешно. — Оружие должно было пролететь насквозь! Так же! — новая демонстрация невозможности. — А значит — тебе дарована власть перемещать всё, что угодно, в свой мир, — новая неудачная попытка. — Власть сделать видимым для людей, например… — Наставник на миг застыл в забавной скрюченной позе, звучно сглотнув. — Меня! — резко выпрямился.

— Хм-м… А это идея! Я заметила, как твои бессовестные красные глаза рассматривали Литу! — в состоянии шока, мозг затеял генерацию дурацких шуточек. — Познакомлю вас, — почему-то «грандиозный» план смешил. Но, скорее, это было неосознанной попыткой скрыть панику, защититься.

Не хотелось принимать вероятность того, что всё может действительно оказаться серьёзно. И мне придётся окончательно распрощаться с нормальной жизнью.

— Что за глупости?!

— Тц! — лукаво цокнула. — Не строй из себя паиньку! Я видела, как вчера… — продолжала подначивать Наставника, хитро прищурившись. — Ты ушёл всего на пару слоёв вглубь миров, когда мы переодевались на вечеринку. А оттуда — видимость всё ещё хорошая!

— Мира-а…

— И бессовестно подглядывал! Пользовался тем, что при посторонних я делаю вид, будто тебя нет, — заговорщически подмигнула, упиваясь потешной реакцией смущённого Здоровяка.

— Придумаешь тоже! — в очередной раз махнул громадной ручищей Мастер, пряча в мрачной мгле багряные глаза. Уверена, скрытые ею щёки тоже покраснели. — Я что, из этих?.. О, Боги! Да ну!

Брутеус

«Я оберегаю тебя, глупышка. Ты же мне как дочь, которой у меня никогда не было. И вряд ли будет. В Призме слишком опасно… Слишком!»

«А в реальности людей грязнее, чем в логове вампирических Низших! Так двоедушно… О, запретные Боги! Лгут все. Но я готов, если пожелаешь, выглядеть бесчестным…»

Мира

— Ладно-ладно, не стесняйся, все свои, — не успокаивалась я.

— Тебе слизи или червя с рогами принести? Может, косого паука? А! — алые «огоньки» сверкнули ярче обычного. — Понял-понял… Твоего «любимого» Эфирата с пятью ртами и костями наружу! Уж я-то знаю, где такого найти! — «Колосс» с азартом шлёпнул топорищем по раскрытой шершавой ладони.

«Бе-е-е…»

Классическое наше общение.

— Всех и сразу! — отважно заявила, с трудом сдерживая хохот.

Словно гром, уже не выдержав, раскатисто рассмеялся и Брутеус. Но вскоре его тон вновь стал слишком строгим:

— Милая, то, что ты вытворяла недавно с оружием, очень серьёзно!

— Может, оно такое и есть, просто ты не знал? — пыталась найти логичное объяснение произошедшему.

— Это мы сейчас и проверим, — друг помедлил пару секунд… И всё же кивнул, отбросив сомнения и несколько тёмных нестабильных завитков. — На! — протянул мне любимый топор.

— Да ла-а-адно… — выпучила от удивления глаза. — Святая святых?!

— В его свойствах я абсолютно уверен, — это было бескрайне широким жестом со стороны Здоровяка. — Бери, пока не передумал!

— Поздно, — поспешно схватила увесистый предмет гордости Великана. Когда ещё выпадет такая честь? — Ой, ё-ё-ё… Тяжёлый! — с неслабым старанием покачала колоритную вещь в руках.

— Не детская цацка! — важно заявил «Викинг», подбоченившись.

— Попробую это исправить…

Требовался настрой. Требовалось понять хотя бы примерно, как работает дар.

Набрав полные лёгкие воздуха, я представила, что резная рукоять вытягивается, постепенно превращая секиру в острейший двусторонний шпиль.

Снова и снова…

Напряглась сильнее… Впилась пальцами в прохладный металл…

Однако ничего не происходило, словно не хватало какого-то катализатора.

Наставник облегчённо выдохнул, радуясь сохранности дорогого сердцу оружия, но… Едва попытался забрать, в моём затылке будто щёлкнул тумблер. Настигло осознание, в какую сторону двигаться.

«Мама! Неудача разочаровала бы её!»

— Ещё разок! Пожалуйста! — задышала чаще, отшагнув назад, едва не свалившись с подтаявшего «островка».

Солнечное сплетение запекло… Даже закашлялась.

Полурувигрэ вновь молча кивнул и скрестил огромные руки на мясистой груди.

«Я смогу! Как-то же сделала недавно! И уникальный сплав сюрикенов тут ни при чём!»

Зажмурилась.

«Мамочка, я не подведу! Помню, ты пекла очень вкусные батоны с косыми прорезями… Усеянные сыром».

Захотелось вновь их хотя бы увидеть. Знала — почувствовать чудесный запах, увы, невозможно.

Перед мысленным взором замелькали кадры из раннего детства.

Небольшая светлая кухня… Нежно улыбающаяся Элизабет Шэдоу в бирюзовом фартуке и толстых кухонных рукавицах, с противнем в руках…

Очень красивая! Голубоглазая…

И в этот же миг, под напором бессмертной тоски, ладони раскалились… Словно я держала тот горячий лист.

— Русалочка моя, доченька! — пронзило сознание фантомное эхо родного голоса. — Идём пить чай, любимая. Достань абрикосовый джем и арахисовую пасту! — молодая женщина сдула уголком губ выбившуюся из высокого пучка пшеничную прядь, настырно щекотавшую румяную щёку.

— Мамочка, высоко же! Я не смогу, — смотрела гномиком снизу вверх на белый шкафчик с заветной добычей, вокруг которого летал розовый пушистый Эфират.

— Ты всё сможешь! — красноречиво покосилась мама на крепкий стул, приставленный к гарнитуру. — Я в тебя верю!

«Верю, верю, верю…»

— Я смогу! — кивнула, вновь ощутив связь с «пикселями» окружающего, будто стоило всего лишь мысленно взлететь.

— Ш-ш-шх-х…

Оружие начало послушно меняться, плавно рассыпаясь на мельчайшие песчинки.

«Мука…»

Они путались, создавали новые связи и планомерно сливались в форму одного из маминых батонов с широкими суховатыми прорезями. И набрызгом бугорков запечённого сыра.

— О, Бо-о-оги! — потянулся несчастный Мастер к некогда любимому «топору». — Что ты натворила?!