Мисс Умница

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Лила была вне себя от разочарования. Она была исполнена самых благих намерений в отношении Броуди, и что получилось?

Он поцеловал ее, желая наказать за сочувствие к нему. Ну и пусть, сейчас самое главное — организация открытия аттракциона в парке.

И все же почему Лиле так не по себе? Внезапно ее затея показалась ей пустячной забавой. Сначала она объяснила это тем, что по-прежнему откладывает написание книги, но потом поняла причину. Поцелуй с Броуди — вот единственная причина ее душевных страданий.

Броуди поцеловал ее… от злости. Она понимала это, но все равно не могла отделаться от мысли, что поцелуй ей понравился.

— Мне кажется, в парке не хватает украшенной ели, — сказала Лиле тетушка. — Было бы очень красиво, если бы ее украсили голубыми светящимся гирляндами.

— Сейчас уже поздно думать о елке, — с безутешным видом ответила Лила.

— На окраине растет много густых елей, — напомнила ей Марла. — Я уверена, что дядя Пол организует доставку одной из них в парк.

— Я поеду вместе с ним, — Лила попыталась казаться воодушевленной.

— Тогда я скажу Полу, чтобы он заехал за тобой в одиннадцать утра в следующую субботу. Только возьми с собой что-нибудь перекусить. Ну, например, шоколадное печенье с глазурью, которое печет Джини Харпер.

Внезапно Лила подумала о том, что такое печенье понравилось бы и Броуди.

— Значит, возьму с собой шоколадное печенье с глазурью, — с притворной веселостью сказала Лила и отвернулась. Ей очень не понравилось, каким понимающим взглядом одарила ее тетушка.

Броуди Таггерт остановил грузовик напротив дома Лилы Грейнджер. Ему нравилась эта часть города. Он с трудом подавил желание нажать на клаксон, чтобы поскорее вызвать Лилу. Зачем? Ведь его совсем не радовала предстоящая встреча с ней.

— Отправляйся вместе с ней за елкой, — приказал ему Сундук. — И поскорее измени выражение своего лица на благостное. Ради бога, веди себя с ней приветливо.

— Когда я привезу елку, меня снова окружат телевизионщики? — спросил Броуди, понимая, что нужно немного посопротивляться.

— Не воображай себя звездой экрана, парень, — отрезал шеф. — Марла попросила меня съездить с Лилой за елкой, но я вот уже десять лет не держал в руке пилы. Поэтому велика вероятность, что я скорей прикончу сам себя, нежели спилю ель.

Броуди все понимал, но не намеревался вести себя с Лилой Грейнджер приветливо.

Он по-прежнему получал гневные письма. Особенно часто ему писала та неугомонная девочка из Коннектикута.

Броуди вышел из машины, приказав Ворчунье оставаться в кабине, подошел к двери и нажал кнопку звонка.

Открыв дверь, Лила замерла на пороге.

— Это вы?

— А кого вы ждали?

— Своего дядю.

— Он сегодня занят, — произнес Броуди.

— Тогда я поеду с ним в другой раз, когда он будет свободен.

— Это займет всего двадцать минут, максимум полчаса, так что не тратьте слов.

Броуди обратил внимание на то, насколько изящны у Лилы уши, и испытал странное желание слегка прикусить мочку ее уха.

Смешавшись Броуди сделал шаг назад:

— Возможно, вы правы, поезжайте со своим дядей за елкой в другой день.

— Нет, правы вы. Покончим с этим поскорее.

— Ладно, — ответил он.

— Договорились, — сказала она.

Броуди приказал себе не обращать внимания на ее губы и не разглядывать ее уши.

— Зайдите на минутку, — пригласила его Лила. — Я скоро буду готова.

Войдя в ее гостиную, Броуди огляделся, рассматривая все вокруг, как профессиональный полицейский. Каменный камин, уже увешанный красными рождественскими носками, мягкий желтый диван, оттоманка, книжные полки, чашка на краю журнального столика. Телевизора у Лилы не было, и это говорило о том, что хозяйка квартиры предпочитает читать.

Броуди готов был признать, что Лила цельная натура и оптимист, а также привержена традициям. Об этом можно было судить по обстановке в ее квартире. Она явно не привыкла к мимолетным любовным связям, а своим будущим детям станет читать сказки, печь пироги, учить их отличать хорошее от плохого и будет участвовать в работе школьного родительского комитета.

Скорее всего, она запретит своим детям смотреть телевизор. Броуди не считал, что все это плохо. Наоборот, его порадовало, что у Пола такая самодостаточная племянница.

А еще он подумал, что вряд ли когда-либо сможет удачно вписаться в стиль жизни Лилы Грейнджер. Ей нужен в мужья какой-нибудь сын проповедника, работающий над диссертацией.

Он почувствовал облегчение оттого, что на основании увиденного в ее квартире сумел убедить себя в их несовместимости.

Сам Броуди Таггерт жил в доме, который вряд ли можно было назвать уютным. Центральное место в его гостиной занимал телевизор. Впрочем, Броуди мог поклясться, что скучает по домашнему теплу и уютной обстановке.

Внезапно на него снова нахлынули воспоминания.

Вот Этану восемнадцать лет. Оба запыхались после полусерьезной — полушутливой потасовки. Этану теперь постоянно хочется доказать свое превосходство, ведь его отвергла подружка Броуди по имени Дарла. И сейчас оба растерянно стоят перед разбитым маминым графином с клюквенным вином…

Броуди внезапно почувствовал себя очень одиноким. Отвернувшись к окну, он посмотрел на свою машину. Ворчунья, приставив нос к стеклу, ждала возвращения хозяина.

Броуди снова осмотрел гостиную, потом перевел взгляд на входную дверь и замер. Он только сейчас заметил, что на двери слишком много замков. В общей сложности замков оказалось четыре, а сама дверь была металлической с недавно просверленным в ней отверстием для глазка.

Только теперь Броуди понял, почему Лила так испугалась при его появлений в магазине в тот вечер. Кого же она все-таки боится?

Если раньше Броуди хотелось побыстрее избавиться от общества Лилы, то теперь он жаждал ее защитить.

— Я пытаюсь выбрать одежду, — заявила она, появляясь в гостиной, — но не знаю, какую. Я еще ни разу не ездила за елкой.

Броуди пристально оглядел ее. На ней были джинсы, свитер и отороченный мехом темно-коричневый жилет. В руках Лила держала бело-розовые рукавички.

— Подходящий наряд, — сказал Броуди таким тоном, будто хотел побыстрее убраться куда подальше.

Лила в свой черед оглядела Броуди, одетого в джинсы, футболку и отделанную кожей джинсовую куртку, и спросила:

— А вы не слишком легко оделись?

Броуди снова приказал себе не смотреть на ее губы и уши.

— На улице не слишком холодно, — заметил он, наблюдая, как она прилаживает на голову розовые наушники.

— Ожидаются сильный ветер и снегопад. Вам следовало одеться потеплее.

— Я сам уже давно о себе забочусь, — буркнул Броуди, — и обойдусь без советов.

Лила покраснела, отвернулась от него и принялась обуваться. Броуди посмотрел на ее сапоги, которые больше походили на арктические унты. На них болтались огромные помпоны. Броуди подумал, что для подобного украшения, наверное, пришлось убить по меньшей мере двух кроликов. И все же одеяние Лилы казалось ему пусть нелепым, но милым.

— Как ваша нога? — спросил он, заметив, как она вздрогнула, надевая сапог.

— Нога? Ах, это. Все хорошо.

— Вы по-прежнему хромаете.

— Да. Рана на пятке долго заживает.

— Вы проверяли рану? Вы уверены, что в нее не занесена инфекция?

Произнеся это, Броуди пожалел о своих словах. Лила скрестила руки на груди и с вызовом посмотрела на него.

— Со мной все в порядке, — отчеканила она. — С моей ногой тоже все хорошо. Я сама уже давно о себе забочусь, Броуди Таггерт.

Он поймал себя на мысли, что ему нравятся не только ее губы и уши, но и глаза, и то, как она произносит его имя.

Выйдя за дверь, Броуди обернулся и увидел, что Лила, держа в руке корзинку для пикника, укладывает в нее термос, бутерброды и выпечку. Поставив корзинку на крыльцо, она принялась закрывать дверь. Подняв глаза, Лила заметила, что Броуди смотрит на нее, и быстро отвела взгляд.

— Похоже, в ваш дом можно пробраться, только открыв два замка и одновременно закрыв два другие. Сложная комбинация.

— Преступники именно так и подумают, — твердо сказала она.

— А что преступникам делать в вашей квартире? — заметил он. — Ведь у вас даже нет телевизора, а их воруют чаше всего.

— У меня имеется телевизор, но он стоит в кабинете.

— И пусть на вашей двери такое количество замков, но ведь окно подвала не зарешечено.

Лила побелела как полотно.

Броуди извинился перед ней, но Лила даже не обратила на это внимания. Она пристально разглядывала окно подвала.

— Но ведь окно очень маленькое, — неуверенно произнесла она.

— Вы и представить не в состоянии, через какие щели могут проникать люди.

Она тихо ахнула, продолжая смотреть на окошко.

— О чем вы беспокоитесь?

Лила тряхнула головой:

— Придется поставить решетки.

— Чего вы так боитесь? — вновь спросил он, испытывая желание защитить ее от неизвестной опасности.

Она вздернула подбородок:

— Я ничего не боюсь.

Однако Броуди ей провести не удалось.

Он помог ей усесться в грузовик на заднее сиденье, и Ворчунья тут же положила голову ей на колени и принялась урчать от удовольствия.

— Мило, что вы согласились в свой выходной съездить за елкой, — сказала Лила, когда молчание затянулось.

— Во мне нет ничего милого, — нарочито резко ответил Броуди, — вы еще плохо меня знаете.

— Расскажите об этом кому-нибудь другому. Я же знаю о той истории, когда вы спасли девочку.

— Не стоит читать слишком много газет, — заметил Броуди.

— А разве не мило то, что вы предоставили комитету свой сарай для починки аттракциона?

Броуди молчал, не желая признаваться, что рад тому, как снова преображается парк. Однако, услышав, как вздыхает Ворчунья, он снова помрачнел.

— Я вам сейчас скажу такое, что уменьшит ваше неверие в человечность, — она щелкнула пальцами. — Наш комитет собрал пять тысяч долларов пожертвований.

Он простонал:

— Я не хочу об этом ничего знать.

— Почему?

— Ваш комитет имеет лицензию на проведение благотворительных мероприятий?

— Ради бога! — фыркнула Лила и заметила, как он мрачен. — Вам всегда удается испортить человеку хорошее настроение?

— Да, — ответил Броуди, глядя прямо перед собой. Аромат спелой земляники становился все сильнее, поэтому он чуть-чуть приоткрыл окно.

— Это чтобы псу было легче дышать, — сказал Броуди, увидев вопросительный взгляд Лилы. Она сильнее закуталась в шарф, будто ожидая резкого похолодания.

— Вы выросли в этом городе? — Лила явно намеревалась продолжать разговор.

— Да, — кратко ответил Броуди, не желая общаться.

— Как проходило ваше детство? — спросила она задумчиво, глядя в окно. — Здесь так красиво. Смотрите, пошел снег!

Машина съехала с главной дороги и теперь направлялась в сторону старой лесной трассы.

Снегопад становился все сильнее. Внезапно Броуди снова вспомнил своего брата и то, как оба резвились на просторе, охотились, ловили рыбу, лазали по холмам.

— Нормально проходило. — Броуди хотел, чтобы Лила умолкла, но у нее на этот счет были совсем иные намерения.

— Чем вам больше всего нравилось заниматься?

Броуди мог ответить все что угодно, но почему-то произнес:

— Собирать землянику.

— А здесь есть земляника?

Он кивнул.

— Немного, и очень мелкая. За весь день можно набрать всего чашку. Моя мама очень любила землянику. Если бы ей предложили сделать выбор между бокалом шампанского и горстью земляники, она выбрала бы ягоды.

Вдруг ему снова вспомнился разбитый мамин графин с клюквенным вином. Это произошло в тот день, когда он последний раз видел брата живым.

— Ваши родители по-прежнему живут здесь?

— Нет, они вышли на пенсию и живут в Аризоне. — Броуди умолчал о главном. После смерти Этана мать не смогла оставаться в этом городке.

— У вас здесь есть родственники?

— Нет.

— Значит, вы поедете на Рождество к родителям?

— Я не могу оставить работу.

— Вы работаете даже в День Благодарения?

— Да, — ответил Броуди, зная, что Лила уже осведомлена. Она явно выяснила это, когда обедала с Полом и Марлой.

Броуди всегда работал в праздники. В первое Рождество после смерти Этана отец попросил его приезжать к ним только после праздников. Он мотивировал это тем, что матери очень тяжело воспринимать торжества так же, как раньше.

— Это ужасно, — сказала Лила.

— Согласен, — ответил Броуди и вспомнил отстраненный взгляд своей матери. Она всегда становилась какой-то другой, когда приближалось Рождество.

Броуди заметил, что Лила вопросительно смотрит на него. Ей явно хотелось о много узнать, но он не намеревался ни о чем ей рассказывать.

Зачем они приехали в лес? За елкой? Значит, будут заниматься именно елкой.

Броуди настолько резко затормозил, что Ворчунье пришлось вцепиться когтями в обивку сиденья, чтобы удержаться на месте.

— Вот хорошие ели, — произнес он.

Прошло не меньше часа, прежде чем Лила выбрала подходящую: огромную, высокую, с хвоей голубоватого цвета. Броуди сразу понял, что ему сегодня придется нелегко. Чтобы спилить и погрузить такое дерево в грузовик, следует постараться.

Он не без труда спилил ель, и она упала на снег. Затем выровнял спил ствола и срубил нижние ветки.

— Я привезла с собой еду, — сказала Лила, будто чувствуя, что Броуди устал. — У меня есть горячий шоколад и бутерброды, а еще печенье с глазурью от Джини Харпер. Мне кажется, вам нужно отдохнуть.

Она пристально оглядела Броуди, а он никак не мог понять, что выражает ее взгляд: интерес или настороженность?

Снегопад становился все сильнее.

Запрокинув голову и поймав губами снежинку, Лила закрыла глаза, будто наслаждаясь божественным нектаром. Броуди не мог не признать, что ему нравится ее способность радоваться простым вещам.

Внезапно появилась Ворчунья, неся в пасти сосновую шишку. Бросив шишку у ног Лилы, собака дважды гавкнула.

— Чего она хочет? — смеясь, спросила Лила.

— Она хочет, чтобы вы поиграли с ней, — ответил Броуди.

Собака вот уже долгое время не проявляла желания поиграть. Внезапно Броуди снова помрачнел, вспомнив, что вскоре ему придется расстаться с Ворчуньей. Наверняка у него в памяти навсегда останется этот веселый момент: его собака гоняется за сосновой шишкой, которую бросает ей молодая женщина.

Лила принесла корзинку для пикника и расстелила на снегу одеяло. Броуди нисколько не противился этому. Он вырос в здешних краях, но никогда не был на зимнем пикнике.

Собрав еловые ветки, Броуди развел небольшой костер. А затем, сидя у костра и почесывая собаку за ухом, попивал горячий шоколад и поедал предложенные ему бутерброды и печенье.

— Смешно, — сказала Лила, — но я никогда не бывала в таких условиях.

— Во Флориде явно не организуешь пикник на снегу, — заметил он, и она показала ему язык.

— Я имею в виду поездку за елкой. Во Флориде не отыщешь живой ели. Моя мама всегда наряжала искусственную елку, но оставляла ее в гараже, потому мне она не нравилась.

Броуди, не сдержавшись, спросил:

— Вы приехали сюда потому, что вам не хватало живых елей?

— Не смейтесь надо мной. Хотя, возможно, и из-за этого. Я помню, как приехала в этот городок на Рождество в десятилетнем возрасте. В каждом доме наряжали живую елку, и шел настоящий снег. Я запомнила именно это. Все казалось мне таким настоящим.

— Тогда я не понимаю, зачем вы так настаивали на возвращении в парк эльфов. Они ведь сделаны из металла.

Она улыбнулась:

— Когда мне было десять лет, эти эльфы казались мне настоящими. Я любила их.

— Вам нравится жить в вымышленном мире? Казалось, она обиделась:

— Я предпочитаю считать этот мир волшебным. Разве вы можете объяснить логикой абсолютно все? Вы не верите в чудеса под Рождество? Броуди помолчал, потом произнес:

— Недавно мне пришлось арестовать девочку, которая украла видеоигру, чтобы подарить ее своему брату на Рождество. Эта игра была не по карману ее родителям. Меня удивило, что она ничего не взяла для себя. Мне приходилось арестовывать девочек, которые таскали из магазинов помаду или духи, но все это они брали исключительно для себя. В тот раз все оказалось иначе. И все равно мне трудно назвать подобный поступок рождественским чудом. Извините.

Произнося это, Броуди рассчитывал на то, что Лила очнется ото сна и посмотрит вокруг иным взглядом. Однако вместо этого он отчасти раскрыл перед ней свою душу.

— Ох, Броуди, — произнесла она. — Ох, Броуди.

Он рассердился на себя за подобную откровенность, но еще больше за то, что в этот момент чувствовал. Броуди не испытывал подобных ощущений с тех нор, как умершего брат.

Он намеренно, ответил так, будто совсем не понял сожаления Лилы.

— Я знаю, что ужасен. В подтверждение этому ежедневно получаю гневные письма.

— Я не говорила, что вы ужасны. Мне просто жаль ту маленькую девочку.

— В этом-то и дело, Лила. Реальная жизнь резко отличается от той фантазии, которую вы привыкли лелеять. Я имею в виду эльфов в парке, фиолетовую рождественскую елку в витрине, «Заснеженную гору».

— Елка в витрине моего магазина не фиолетовая, а цвета лаванды! — делая вид, что не понимает его, ответила она.

— Какая разница?! — рявкнул он.

Итак, возможность восстановить взаимопонимание исчезла. Сочувствие во взгляде Лилы пропало. Броуди засыпал снегом костер. Пикник, который так хорошо начинался, закончился отвратительно.

— Погода меняется, — сказал он. — Мне нужно погрузить елку в грузовик, а потом будем спускаться с холма.

Пока Броуди грузил елку, Ворчунья гонялась за сосновой шишкой, которую бросала ей Лила. На какое-то мгновение Броуди показалось, что, возможно, Лила права, вот так непринужденно радуясь жизни. Но нет, они с ней слишком разные люди.

— Значит, Рождество в «Заснеженной горе» состоится, — сказала Лила, когда елка была погружена. Казалось, что она по-прежнему хочет поднять Броуди настроение.

Он заметил, что Ворчунья устало лежит у ее ног. Нагрузка, которую она получила, была большой даже для здорового пса.

— Нет, — мрачно заметил он. — Просто в жизнь воплотится фантазия Лилы Грейнджер. Для девочки, которая украла игру для своего брата, ничего не изменится.

И моя собака скоро умрет, подумал он, и никакие чудеса не спасут ее.

— Знаете что? — сказала Лила. — По-моему, вы способны заразить своей мрачностью, как вирусом, любого, кто окажется рядом с вами.

В ответ Броуди потребовал, чтобы она поживее усаживалась в грузовик.