Моё желтоглазое чудо (СИ)

Глава 16

Нейтан осторожно приоткрыл дверь и заглянул внутрь. Беартис, по доброте душевной подсказавший парню, где искать отсутствовавшую на первой паре девушку, оказался прав — Лиана спала. Было довольно странным то, что спала она даже не уронив голову на стол, а сидя у стены под окном. Вокруг лежали учебники и тетрадки, черная ручка, явно выроненная из расслабившейся руки, откатилась в сторону.

Покопавшийся в сознании преподавателя колдун сообщил, что на паре ее и не должно было быть, потому как у нее еще с начала года стоит зачет за победу в каком-то конкурсе по этому предмету. Почему она вообще оказалась здесь с утра, можно было бы догадаться по тому, что находилась она в кабинете литературы. Впрочем, это не объясняло ни пренебрежения кучей находящихся здесь столов, ни самого факта того, что девушка была в царстве Морфея. Но долго Нейт об этом думать не сумел, просто залюбовавшись.

Она была прекрасна. Да, кто-то бы сказал, что «а, ничего особенного, и красивее видали», но парню было плевать на мнение других. И дело было не в мягких, словно дышащих невинностью чертах, ни в серых, но таких выразительных глазах, ни в линии губ, которые она никогда не красила в яркие, вызывающие цвета, вообще предпочитая гигиеническую помаду, ни в светлых волосах, таких удивительно мягких, что руки сами тянулись их гладить. Ее фигура тоже не была идеальной, пускай и на каких-то пару сантиметров, но все это было неважно. Он любил ее не за черты, не объем груди или манеру одеваться. Он любил ее потому, что знал. Потому что она стала смыслом его жизни, лучом света в непроглядной тьме, на который он пошел безо всяких сомнений. Она стала его якорем.

Парень подошел ближе, применяя всю свою кошачью беззвучность, на которую только был способен. Присел на корточки, потом оперся на руки, заглядывая ей в лицо.

Она хмурилась. Веки беспокойно подрагивали, а прекрасно слышимое с такого расстояния сердце стучало чуточку быстрее, чем положено.

Нейтан вздохнул, переместился левее, сел рядом, осторожно притянул ее к себе и начал мурлыкать, легонько покачиваясь. С улыбкой отвел упавшие на ее лицо светлые пряди, прижал к себе чуточку сильнее.

Не прошло и минуты, как ее сердце начало биться ровнее, а губы тронула едва заметная улыбка. Девушка машинально овила руками его талию, прижалась к груди щекой. Нейтан невольно улыбнулся, коснулся губами ее виска. Она все еще его. Там, в глубине души, она все еще связана с ним, и его близость все еще дарит ей покой. Нейт прикрыл веки, продолжая мягко мурлыкать. Почему мир так не хочет, чтобы они были вместе? Ведь ясно же, что она та, что рождена для него. За всю свою жизнь он никому не доверял настолько, чтобы уснуть рядом. Чтобы хотеть этого.

— У нас так мало времени, — одними губами прошептал он. — Так мало шансов. Но ты нужна мне. Нужна больше, чем моя собственная жизнь. Поэтому я прошу, останься. Останься со мной.

Девушка вдохнула глубже, прижалась сильнее, уткнувшись носом в его грудь. И Нейтан невольно усмехнулся, касаясь затылком стены, на которую опирался спиной:

— Вот бы ты так же сделала, когда проснешься.

***

Мне снился кошмар. Что-то ужасно жуткое, буквально разрывающее на части. Непонятный лабиринт, состоящий из тысяч и тысяч переходов, и паническое желание успеть. Создавалось ощущение, что если я задержусь, если я опоздаю, то это убьет меня, и страх был настолько силен, что превращался в панику, заставляя метаться из стороны в сторону, не зная, что делать и куда на самом деле бежать.

Но потом что-то изменилось. Воздух вокруг заполнился знакомым до дрожи мурлыканьем, и страх отступил. Взамен появилось ощущение тепла, защищенности, покоя. Умиротворяющее ощущение прикосновения, объятий кого-то, кто был очень дорог мне. Кого-то, кого я люблю.

А потом зазвучал шепот. Такой странный и нереальный, но в то же время удивительно уместный в окутавшем меня мягком сиянии.

— У нас так мало времени. Так мало шансов. Но ты нужна мне. Нужна больше, чем моя собственная жизнь. Поэтому я прошу, останься. Останься со мной.

Я хотела посмотреть в его мерцающие золотом кошачьи глаза и сказать «Конечно же останусь, как я могу куда-то уйти», но сон был нарушен отдаленным звуком телефонного звонка и клочьями тумана истаял во мраке пробуждения, оставив после себя легкую ноющую боль в сердце, странно смешанную с ощущением безопасности и тепла. Где-то в отдалении глухо зазвучал незнакомый женский голос, а я медленно открыла глаза. И обнаружила себя в руках довольно улыбающегося Нейтана. Несколько секунд я тупо смотрела на него снизу вверх, потом осознала, что это все реально и резко выпрямилась, вырываясь из его рук. Он проводил мое движение взглядом из-под полуприкрытых век и остался сидеть, все так же прислонившись затылком к стене и довольно улыбаясь. Вид у него при этом был, как у кота, который сожрал банку сметаны и теперь уверен, что он — царь вселенной.

— Ты что тут делаешь? — ошалело вопросила я, краем сознания отмечая, что нахожусь не у себя дома, а в кабинете литературы.

Дожилась, отключилась, пока ждала Адриана Георгиевича и подтягивала знания к последующей контрольной.

— Ты пойдешь со мной на бал? — певуче поинтересовался Нейт в ответ.

Я поначалу открыла от неожиданности рот, потом категорически замотала головой:

— Конечно же, нет!

— Почему? — с совершенно детским непониманием начал допытываться он, глядя на меня настораживающе задумчивым взглядом.

Выглядело это так, будто я вот просто ни с того ни с сего вдруг заартачилась, сама не зная, почему. А он, бедняга, по доброте душевной пытается разобраться в моей совершенно женской логике, объятой для нормальных людей, то бишь мужчин, таинственным туманом.

Пару раз хватанув ртом воздух от возмущения, я, наконец, обрела дар речи:

— И ты еще спрашиваешь?!

— Да, — абсолютно спокойно кивнул Нейт. — Потому что меня предали и подставили, а я виноват лишь в том, что не ожидал еще одного ножа в спину. Ну, по крайней мере, не такого. Прости, что не смог предугадать удар, который последовал в тот момент, когда казался совершенно бессмысленным.

— Ты говоришь об этом, как о битве насмерть, — фыркнула я, скептически складывая руки на груди.

Запал возмущения уже иссякал, но я из последних сил «держала марку», стараясь не выдать, что сердце уже застучало быстрее не от наглости его слов, а от него самого.

— Потому что твой отказ для меня смерти подобен, — совершенно серьезно откликнулся он.

— С-слишком уж пафосно звучит, не находишь?

Я все же запнулась, чувствуя, как сдуваюсь, как выветриваются из головы едкие, острые фразы, подкинутые сильными эмоциями, и как смотреть на него с вызовом становится все сложнее.

— Иногда правда так же пафосна, как и ложь, — парень пожал плечами, потом вдруг выпрямился, оказавшись слишком близко, поймал взгляд. — Только ты сможешь решить, лгу ли я тебе. Но я хотел бы, чтобы ты сделала правильный выбор, — продолжая неотрывно смотреть мне в глаза, он положил ладонь мне на грудь. — И твое сердце, столь сильно бьющееся в моем присутствии, подскажет тебе ответ.

После чего резко поднялся на ноги и покинул кабинет раньше, чем я успела набрать воздуха в легкие, чтобы гаркнуть «Руки прочь!».

Наглый, наглый, наглый хитрюга! Нахал! Отвлек внимание и воспользовался ситуацией!

Хорошо, хоть не поцеловал.

Но… он говорил настолько серьезно, будто действительно уверен, что мой отказ убьет его. Вот что за парень будет так думать?!

Так и не решив, чего во мне сейчас больше, смущения или возмущения, я бросила взгляд на часы и принялась дергано собирать свои вещи в сумку. Мне давно пора собираться на пару, а я тут сижу! И Адриана Георгиеви…

— Привет! — химик организовался буквально из ниоткуда, будто его способность к быстрому хождению плавно переросла в умение телепортации. — Пришлось задержаться, я опоздал, прости.

Он выдал извиняющуюся улыбку и протянул мне руку, помогая встать с пола.

— Ничего, — я качнула головой и направилась к столу, на котором лежал разложенный ватман. — Вот, я дорисовала плакат.

Мужчина перебежал ближе и всплеснул руками:

— Ой, какая прелесть! Я перед тобой в долгу, помни это! — он на миг оторвал от плаката взгляд и указал на меня пальцем, после чего склонился над рисунком, разглядывая. — А где Нейтан?

Вопрос оказался неожиданным, но я быстро взяла себя в руки:

— Не знаю. Он же был на паре. Хотя приходил, поумничал и ушел. Я не говорила ему, что… В общем, он не знает, что плакат завершен.

— О чем умничал?

Адриан Георгиевич распрямился, снял с углов ватмана утяжелители и принялся осторожно сворачивать ватман, лишь мимоходом посмотрев на меня.

Наблюдая за его движениями, я немного поколебалась, потом вспомнила, что он и так все знает и пожала плечами:

— Предлагал идти с ним на бал.

— А ты?

— А я… Ну… — я сокрушенно вздохнула, прислоняясь к столу. — Просто не могу. Не так быстро.

— Понятно, — он кивнул, укладывая сверток в принесенный с собой тубус. — Боишься довериться ему снова?

Я хмыкнула, складывая руки на груди:

— В самую душу смотрите, — но тут же снова стала серьезной. — Страх не так то уж и просто отринуть, даже во имя любви.

— О, — он улыбнулся, поставил тубус вертикально на стол и положил подбородок на удерживающие его сверху ладони. — Ты все же признаешь, что любишь его.

Я смущенно отвернулась, осознав, что именно только что сказала. Вот так вот бывает, признаешься и не заметишь. Хорошо, что хоть не Нейтану.

— Не хочу идти с ним на бал, — я упрямо мотнула головой, все еще не глядя на химика.

— Так пошли со мной, — хмыкнул тот таким тоном, будто этот вариант сам собой напрашивался.

— Что? — я оглянулась, ошарашенно посмотрела на него.

Да он же шутит. Нет, серьезно, что за мысли такие? Как они вообще в его голову пришли?

— Пошли со мной, — его тон стал серьезным, он даже кивнул, как бы подталкивая меня к согласию.

— Да я вообще туда идти не собираюсь!

Я нервно отвернулась, складывая руки на груди, чем вызвала его тихий смех. Ну, вот чем я всем далась с этим балом? С такими темпами скоро сам Рудольф Великий прибежит упрашивать меня пойти. Такое ощущение, что без меня тут все рухнет, вместе со зданием, право слово!

— Ты серьезно не хочешь идти на самое грандиозное событие этого заведения? Будет же не просто бал, а маскарад! — все еще усмехаясь, начал агитационную компанию химик. — Пестрые костюмы, маски, танцы, представление, скрупулезно готовящееся нашими лучшими студентами, речь нашего многоуважаемого Рудольфа…

— Вот потому и не пойду, — упрямо оборвала я его вещание. — Не люблю толпу, все эти ваши танцы, представления…

— И многоуважаемого Рудольфа? — уточнил мужчина подрагивающими от сдерживаемого смеха губами.

— И костюма у меня нет! — припечатала я, не обращая внимания на его веселье.

Адриан Георгиевич окинул меня взглядом с ног до головы, потом обратно, и лицо его приобрело совершенно хитрющее выражение:

— А давай нарядим тебя в Женщину в белом?

— В кого? — я непонимающе захлопала глазами.

— Женщина в белом, — он в пугающем жесте наставил на меня руки с растопыренными пальцами, и продолжил «страшным» голосом, надвигаясь на меня, подобно приведению: — Это существо имеет вид женщины, одетой в белое платье и карает изменников. Ловит и жестоко убивает, отплачивая им за предательство, которое они совершили! — мужчина встал прямо и улыбнулся. — Но главное, что чтобы создать ее образ, достаточно быть в белом платье. У тебя есть белое платье?

Некоторое время у меня ушло, чтобы переварить услышанное, осознать вопрос и общий смысл его речи. И судя по хитринкам ярких, голубых глазах, вопреки словам, главное в этом предложении было далеко не платье, а сама суть. Но вот насчет платья… Я прикрыла глаза, мысленно перебрав свой гардероб, и кивнула:

— Есть. И знаете что? Мне нравится эта идея.

Химик довольно улыбнулся и одобрительно закивал, протягивая мне выуженный из кармана брюк блокнот:

— Тогда оставь мне свой адрес, я заеду за тобой в семь.

Боясь засомневаться и передумать, я быстро записала требуемые данные и выдохнула. Все, пути назад нет. Будет мне маленькая месть этому наглецу за все его проделки, вроде неразрешенных поцелуев. Вот!

Адриан Георгиевич спрятал блокнот, забрал со стола тубус, улыбнулся мне напоследок и направился к выходу. А я, только сейчас вспомнившая о времени и наличии в данный час пары, на которой должна быть, схватила сумку и побежала следом, даже под страхом выговора продолжая довольно улыбаться. Я была без малейшего понятия, что двигало химиком, когда он приглашал меня на бал, но с ним всегда было легко, будто мы знакомы очень-очень давно, и я почему-то была свято уверена, что ему можно доверять, и не стоит волноваться о его намереньях. Потому что он хороший человек. В этом у меня небыло никаких сомнений.