Молчаливый мужчина

Она изучала выражение его лица. Очень внимательно.

Потом увидела его реакцию, наклонилась и поцеловала его.

Мо перевернул ее и поцеловал в ответ.

Некоторое время они обнимались.

Закончив, они встали, оделись и вышли из комнаты, в которой находились уже пять часов.

В его квартире была хорошая звукоизоляция. Они слышали, как пришел Мэг, но больше ничего. Поэтому они не слышали, что Мэг вернулся не один, а с Буном.

Итак, китайская еда была доставлена, и Лотти получила версию от Буна «Испытай новую женщину Мо».

Мо прикинул в уме, что проверку Буна она прошла, когда удачно выпила залпом банку пива.

Не то чтобы у Буна были более низкие стандарты, чем у Мэга, когда дело касалось Мо.

Дело в том, что Лотти была просто Лотти.

13. Без обмана?

Лотти

Огромное тело Мо дернулось так, что я проснулась, чуть не упав от его толчка с кровати.

И тогда уже перестала балансировать на краю.

Я находилась в объятиях Мо, и его руки так крепко обнимали меня, что я боялась, как бы он не сломал мне ребра.

Я не могла вздохнуть.

Проснувшись после глубокого сна, который наступил после великолепного секса, не в силах вздохнуть, ощущая его настоящую силу впервые подобным образом, что напугало меня, мне потребовалась секунда, чтобы понять, что, черт возьми, происходит.

Но я слышала дыхание Мо, чувствовала его горячую и липкую кожу, и все поняла.

— Ладно, — выдавила я. — Все хорошо. Все в порядке, малыш. Я с тобой. Прямо здесь. Ты дома. В постели. Со мной. — Его руки еще крепче сжали меня.

Он вообще проснулся?

В темноте его спальни я ничего не видела.

Я просунула руки ему под мышки, подняла его руки к груди и обхватила за шею.

— Мо, милый, — позвала я.

Он навалился на меня всем своим весом.

Полностью.

И хватка его не слабела.

Боже, он задушит меня.

— Мо, малыш, — выдавила я, сжимая его шею. — Проснись.

— Проснулся, — проворчал он, перенося свой вес на руки за моей спиной, освобождая меня от тяжести и ослабляя свою хватку.

Я глубоко вздохнула, пытаясь насытиться воздухом.

— Черт, — прошептал он. — Бл*дь.

Потом он отпустил меня и перекатился на спину.

Мгновенно я перекатилась на него, забралась на него грудь к груди, остальная моя часть была у его бока.

— Кошмар? — Тихо спросила я.

— Господи, — ответил он.

Я дала ему время, осторожно двигая рукой, чтобы взять его за шею, поглаживая его горло большим пальцем.

Когда ему стало легче дышать и напряжение немного спало, я попыталась снова.

— Это был кошмар, милый?

— Да, — сказал он, глядя в потолок.

Было начало воскресенья, сегодня я должна была познакомиться с его семьей.

В предыдущие две недели я познакомилась со всеми его приятелями (и все они были такими же потрясающими, как и Мэг). Я зависала с его приятелями (и зависать со всеми из них было так же потрясающе, как зависать с Мэг). Он ужинал с моей семьей. Я вернулась в клуб. Мо поставили на какую-то работу по наблюдению, где, к счастью, он работал по ночам, так что он работал, когда я работала, а это означало, что большую часть времени мы проводили вместе.

Хотя в первый вечер, когда я была на сцене, Аксель, Огги и Мэг сидели в первом ряду с боку.

Они не смотрели, как я раздеваюсь.

Они пришли, чтобы убедиться, что со мной было все в порядке в первую ночь без Мо, маячившего тогда все время за моей спиной.

Бун работал в этот момент в другом месте.

Венс, Гектор и Рен со своими женщинами — Жюль, Сэди и Элли, а также моя сестра сидели за соседним столиком.

Эдди находился дома с мальчиками (чтобы не смотреть, как я танцую).

Джет, Джулс, Сэди и Элли смотрели, как я танцую.

Пока я танцевала, Вэнс, Гектор и Рен о чем-то напряженного беседовали.

Меня любили.

Хорошо, когда тебя любят.

Но сейчас я не чувствовала такой доброты.

Почти месяц, официально вместе мы были две с половиной недели, мы с Мо проводили все время вместе, когда были свободны. Мы спали у него дома или у меня, в зависимости от множества факторов.

В моей ванной лежала его бритва, крем для бритья и гель для душа, а также был ящик и вешалки для одежды в моем шкафу.

Я удвоила все необходимое, включая тонну косметики, фен и щипцы для завивки (это было весело, еще веселее, Мо не возражал против покупок, мне следовало поблагодарить его сестер за многое, чему они его научили и собиралась я их поблагодарить сегодня вечером). И так как его большой главный шкаф был далеко не полон, я заполнила его своими вещами, вешалками и два ящика.

Ни один из нас не валял дурака.

Вот так.

Он был моим единственным.

Я была его единственной.

И мы оба это знали.

Хотя прошло немного времени, но за это время, как Мо начал спать рядом со мной, он ни разу не просыпался раньше семи утра.

Никаких кошмаров.

Все было хорошо.

До сих пор.

И я понятия не имела, что мне делать.

— Хочешь поговорить об этом? — Спросила я.

— Нет, — ответил он.

— Тебе нужно пойти позаниматься или еще что-нибудь?

— Возможно.

— Хочешь я тебя трахну? — Предложила я.

— Лотти, ты не должна трахать меня каждый раз, когда мне снится кошмар, — его голос звучал быстро и нетерпеливо, чего я никогда не слышала от Мо.

— Тебе почти уже не снились кошмары, — заметила я. — И, кроме того, если ты не заметил это, я не возражаю.

Он поднял свою длинную руку, чтобы потереть лицо ладонью.

Я наклонила голову и прижалась губами к его коже.

— Правда, детка, я люблю тебя, но я не хочу, чтобы твой рот касался меня после таких снов, — объявил он.

Но меня замкнуло.

«Правда, детка, я люблю тебя».

«Люблю тебя».

Он любил меня.

Любил меня.

Другая его рука легла мне на поясницу, передвинувшись вверх, пока его пальцы не оказались в моих волосах.

— Ложись спать. Я пойду в спортзал, — пробормотал он.

— Хорошо, — прошептала я, хотя ни за что на свете не смогла бы заснуть.

Он притянул меня еще выше к своей груди, поцеловал закрытыми губами и переложил на кровать.

Откинул одеяло, вылез, накинул на меня одеяло, натянув до плеча, прежде чем направиться в ванную комнату.

Он не включил свет, пока почти не закрыл дверь.

Мо был тем мужчиной, не включающим свет, пока дверь почти не закрывалась, когда заходил в ванную комнату из моей спальни, укутанной темнотой, и когда его женщина лежала в постели в спальне, пытаясь, как он надеялся, заснуть.

И он был тем мужчиной, который натягивал одеяло мне на плечо.

Мо был мужчиной, который любил меня.

Любил меня.

Я не притворялась спящей, и Мо знал, что я не сплю, когда вышел из ванной комнаты, подошел к шкафу, натянул одежду для тренировки и подошел прямо к кровати, пригладив мне волосы, прежде чем прикоснуться губами к моему виску.

— Мы пойдем завтракать, когда я вернусь, — пробормотал он и мягко потянул меня за волосы. — Постарайся еще немного поспать.

А потом исчез.

Я лежала в постели, не в силах заснуть, планируя пошарить по сайтам, может найти какие-нибудь книги и немного взбодриться, чтобы в следующий раз, когда ему приснится кошмар, у меня была уже какая-нибудь методика, которая могла бы помочь Мо.

Я поняла, что это был хороший план, но лучше себя не почувствовала (за исключением той части, что он меня любил, любил меня, заявив об этом открыто), потом услышала шум, доносящийся из кухни.

В квартире Мо почти ничего не было слышно, несмотря на то, что спальни Мо и Мэга начинались в пространстве открытой планировки, но в противоположных концах.

И хотя было слишком рано и тихо, я нервничала, находясь не в совсем хорошем настроении, составив план, как собиралась помочь своему парню с его посттравматическим расстройством, отчетливо услышала, что на кухне что-то происходит, поскольку нервничала.

Поэтому поднялась с кровати, сорвала с себя ночную рубашку, натянула шорты от пижамы, бюстгальтер и майку, бросилась в ванную, сделав утренние процедуры — вымыла руки, ополоснула лицо и почистила зубы.

Потом вышла из спальни.

Два воскресенья назад, утром, мы с Мо столкнулись, о чем Мо предупредил меня позднее, что я буду часто встречаться у них в квартире с множеством девушек — одной из подружек Мэга. Симпатичная брюнетка стояла у двери, а Мэг вытаскивал свою задницу из квартиры, чтобы отвезти ее домой, и эта брюнетка смотрела на него так, будто задавалась вопросом, сможет ли она усыпить его бдительность и надеть хомут на постоянной основе, чтобы из любовницы стать его женой.

Больше ее никто не видел.

Тем не менее в прошлое воскресенье утром мы встретили рыжую. И у нее тоже был такой же вид, будто она хотела заковать его в цепи, чтобы стать законной половиной.

И Мэг тоже выставил ее за дверь, чтобы отвезти домой.

Хорошей новостью было то, что он не вызывал для них такси «Убер», а делал это сам.

Плохая новость заключалась в том, что он был Мужчиной — трах-бах спасибо и до свидания.

Мо объяснил, хотя я не спрашивала, что вопрос касается именно Никки. Мэг был до чертиков предан Никки, с любой другой женщиной, с которой встречался, был моногамен.

Но сейчас его друзья пытались сделать все, чтобы он забыл Никки.

Это было провальное предприятие. Я точно знала это. Мо знал это. Мэг, вероятно, тоже это знал. Хотя было понятно, что кто-то должен был ему сказать об этом, чтобы он понял, что это провальное предприятие, не только подсознательно, но и осознанно, и тогда он возможно перестанет разбивать женские сердца по всему Денверу.

В этот момент я не была готова вдаваться в подробности его осознанности.

Я хотела что-то сделать для девушек и женщин Денвера (своих сестер, потому что была предана сестринскому братству, но…) я очень хотела помочь Мэгу справиться с его горем, но…

Было бы неплохо расставить приоритеты.

К счастью, в этот момент я не увидела очередную красотку и задницу Мэга, собирающегося отвезти ее домой.

Я попросила Мэга, Огги и Буна наполнить резервуар водой (Мэг) проглотить белковый завтрак (Огги и Бун), вернее, все втроем, одетые в различную экипировку для бега, поделились со мной, что они собирались пробежаться.

— У вас, что намечается марафон, о котором я не знаю? — Спросила я в знак приветствия и получила три большие белозубые улыбки.

Просто чтобы было понятно, Мэг по росту был почти таким же высоким, как Мо, крепким, но худощавым, и у него были непослушные черные волосы, довольно длинные, склонные к волнам, вьющиеся, часто падая на глаза, он был в курсе, что это работало слишком хорошо для противоположного пола, иначе он давно бы укротил свою гриву. И весь его вид сочетался с грубыми чертами лица и ярко-голубыми глазами.

Бун напротив обладал чистой, классической мужской красотой. Его линии лица были словно нарисованные карандашом самим Микеланджело. О таких скулах скорее всего было написано множество стихотворений. О таких скулах можно было испытать бесчисленные оргазмы (среди прочего и о нем). Он был русоволосым, с густыми волосами на макушке, короткими по бокам и яркими зелеными глазами.

О да, и он был высоким и крепким, но вместо шести и пять, как Мо или шести и четырех, как Мэг, он был скорее всего около шести и двух.

Огги не вызывал разочарования. Неудивительно, что женщины обращались с ним как с Богом. Густые черные волосы, слегка вьющиеся у шеи, черные глаза, оливковая кожа, густые с идеальной дугой брови, с щетиной на подбородке, прямой нос со слегка раздутыми ноздрями и щедрые губы, даже я была бы готова поклониться ему у алтаря. А у меня было все, что я хотела, у меня был Мо.

Огги был стройным, не худощавым. Жилистым. У него не было ни грамма жира (хотя у остальных жира тоже не было). И он был самым низкорослым из всей компании, включая Акселя. Рост Огги составлял шесть и один фут, в то время как Аксель занимал третье место, после Мо и Мэга, будучи, по моим предположениям, шесть и три фута.

При обычных обстоятельствах для воскресного утра парней на кухне явно было перебор.

Но я даже не задумалась об этом.

— Доброе утро, Мак, — произнес Бун.

— Йо, — сказал Огги.

— Привет, девочка, — вставил Мэг. — Хочешь позавтракать?

— Мы с Мо позже пойдем завтракать, — сказала я Мэгу. — Но спасибо.

Мэг посмотрел на дверь спальни Мо.

— Пробный забег, — объявил Огги, и я перевела взгляд на него.

— Что?

— Поднимусь в горы, чтобы сделать пробный забег, детка, — сказал он, запихивая в рот сосиску, откусывая кусок, и пока жевал, закончил: — Не марафон.

— Ох. Точно, — пробормотала я, остановившись у края кухонного островка.

— Мо все еще спит? — Спросила Мэг, не скрывая, что если бы Мо все еще спал, то Мэг был бы несказанно удивлен.

Я посмотрела ему прямо в глаза.

— Нет. Он ушел в спортзал.

Мэг уставился на меня.

Он понял, почему Мо не посещал спортзал, когда я была в его постели.

Они все это знали.

И хотя им предстояло осуществить пробный забег, но…

Но у меня была миссия.

Очень важная.

Так что без дерьма.

— Ему приснился кошмар, — пояснила я Мэгу.

Расслабленное ощущение в комнате поднялось до не расслабленного, когда я увидела, как красивое лицо Мэга приняло обеспокоенное выражение.

Хорошо, значит, они были в курсе кошмаров Мо.

— Я знала о них, он мне рассказал. Но сегодня впервые столкнулась, — поделилась я с Мэгом.

— Точно, — пробормотал он.

— Я не знала, что делать, — призналась я.

Мэг обратил свое внимание на мужчин, сидящих на табуретках у его островка.

И я тоже.

— А вам, ребята, снятся кошмары? — Прямо спросила я.

Огги изучал выражение лица Мэга.

Бун отрицательно покачал головой.

— Кошмары снятся только Мо, — ответил мне Мэг.

Дерьмо.

Возможно, они, его друзья, не смогут мне помочь.

— Мак, просто будь с ним рядом, хорошо? — Предложил Бун.

— Как мне это сделать? — Спросила я его.

— Только не советуй ему принимать какие-нибудь таблетки, чтобы он не разбудил тебя своими кошмарами, когда не сможет заснуть, — пробормотал Огги.

Боже, я действительно ненавидела Тэмми.

— Она не такая, как другие, Ауг, — отрезал Мэг своему другу, затем посмотрел на меня. — Но Огги прав, Лотти. И Бун тоже. Просто находись рядом с ним. Выслушай, если он захочет поговорить. Но не нервничай, если не захочет. Нажимай, если сможешь, но отступай, если он не согласен. И пусть он делает то, что ему нужно, например, встает и отправляется на тренировку в клуб.

— А если станет совсем плохо, — вмешался Бун. — Поговори с кем-нибудь из нас. Мы ринемся вперед.

— Что это значит? — Спросила я.

— А, ты не понимаешь? — переспросил Мэг.

Я посмотрела на него.

— Ты не можешь этого понять, Лотти, — продолжал он. — И это хорошо, дорогая. Серьезно хорошо. Тем не менее, это не помогает увидеть всю картину, поскольку ты ее не понимаешь — что он переживает, но больше всего, почему он переживает это. Ты должна ему помочь.

— Страдание любит компанию, — уныло ответила я.

— Именно так, детка, — вставил Бун.

Я уставилась на мраморную столешницу островка, подумав о чем-то счастливом, как мой бойфренд — соблазнительная гора любит меня.

Но счастливых мыслей у меня не было.

Огги привлек мое внимание, заговорив:

— Знаешь, уже помогает ему то, что тебе не все равно, Лотс. Может не так быстро. Может будут минуты, когда ты будешь разочарована, что ничего не получается. Но это помогает, даже если не чувствуешь этого. И все станет лучше. Кошмары Мо, возможно, никогда полностью не исчезнут. Но они же какое-то время ему не снились, все стало лучше с тех пор, насколько я его знаю, и он разработал свою методику для борьбы с этим дерьмом. Если он попробует что-то новое, находясь рядом с тобой, надеюсь, его кошмары будут приходить реже. Просто не сдавайся. Если бы ты была на его месте, он бы не сдался.

Конечно, не сдался бы.

Я полностью в это верила.

— Мне нравится, когда еще кто-то есть на моей стороне, — поделилась я, и Огги улыбнулся.

Да, я явно напоминала женщину, поклоняющуюся его алтарю.

— Это, наверное, тоже помогает, Лотс, — ответил он, и его улыбка потускнела, но не исчезла, прежде чем он сказал: — Но какой бы ты ни была потрясающей, детка, это не чудо-лекарство. И для тебя может быть отстойно потому что, когда ты переживаешь за любимого и близкого человека, стараясь изо всех сил ему помочь, любя его так, ну, не знаю, что тебе может казаться, что твоя любовь может его исцелить. Было бы здорово, если бы это произошло. Но это не так. Его воспоминания не исчезнут, потому что то, что он видел и делал, никогда не исчезнет из его памяти. Он научился справляться с ними по-своему, с твоей помощью постепенно с ними расстанется может быть, но в этот раз дело не только в тебе.

О да.

Разве любовь, забота и поддержка не являются лекарством?

Это был полный отстой.

— Все идет наперекосяк, когда ты заставляешь его чувствовать, нарочно или нет, что с тебя хватит, — продолжал Огги. — Когда ты заставляешь его чувствовать, что не способна больше надеяться и ему может помочь только единственное — терапия. Но здесь есть и другая сторона, потому что он уверен, что ты будешь думать и переживаться из-за его кошмаров, он будет чувствовать себя дерьмово, что ты переживаешь о нем, но он ничего не может с этим поделать. У него может появиться чувство вины к тому дерьму, которое он на себя взвалил. И все закрутится для вас обоих так, что если вы не будете осторожны, заботиться друг о друге, то не сможете уже…

Интересно, он знал все это по собственному опыту и рассказывал мне?

Я не стала спрашивать, не только потому, что у меня не было возможности.

— Звучит все просто, — вступил в разговор Бун. — Просто будь рядом с ним, но, как видишь, все совсем не просто. Это вызов. Но у тебя есть опора, Мак. Большинство женщин смотрят на такого мужчину, как Мо, и он их отталкивает, они воспринимают его кошмары как слабость. Они не хотят знать причин. Они хотят, чтобы он разобрался в себе самостоятельно, чтобы был сильным в их глазах, заботился об их дерьме. Итак, ты уже заботишься о нем, делаешь все, что необходимо.

Пока он говорил, я свирепо смотрел на Буна, а когда он закончил, заявила:

— Все же я обязана была вырвать волосы Тэмми, когда у меня была такая возможность. Глупый Мо. Он заставил меня отступить. Если я еще раз увижу эту суку, мои ссоры с сестрой покажутся просто пустяком. А у нас с Джет стальной захват.

— Мы организуем встречу, — предложила Мэг, теперь уже не выглядя обеспокоенным, а только удивленным. — Одно условие. Мы все должны быть там, чтобы увидеть все собственными глазами.

— Стальной захват, — пробормотал Бун. — Мо — единственный, кому адски повезло в этой жизни.

Это заставило меня почувствовать себя лучше.

Немного.

Мне стало легче.

Я улыбнулась Буну и сказала им всем:

— Не убирайтесь здесь перед уходом. Мне нужно чем-то заняться, пока Мо не вернется.

— Я вчера ходил в супермаркет. Значит ли это, что, пока ты будешь дожидаться Мо, ты расставишь минералку «Старт Уотерс» и «Накедс» в холодильнике так, чтобы все этикетки будут смотреть вперед, как сделала во вторник? — Поинтересовался Мэг.

— Конечно, — ответила я.

— Можно я тебя клонирую? — Спросил Мэг.

— Нет, — ответила я с улыбкой.

— Облом, — пробормотал он сквозь собственную улыбку.

Я направилась к плите, взяв сковородку, приказала:

— Идите, покоряйте гору. Но оставьте немного другим любителям природы.

Они позавтракали.

Но прежде чем уйти, чтобы осуществить последнее, я получила теплые объятия и несколько поцелуев в макушку (это точно передавало, как много для них значило, что я не наплевала на Мо, и в точности мне показывало, как сильно они любили Мо), Огги, последний вышедший за дверь, крикнул мне:

— Все будет хорошо сегодня вечером. Но мы заедим позднее, чтобы тебя подбодрить.

Чтобы меня подбодрить?

— Не волнуйся, — произнес он, и дверь за ним закрылась.

Подбодрить?!

Они вышли за дверь, поэтому я не могла спросить, что они имели в виду, но мне показалось, что они бы не особо удивились, если бы я открыла входную дверь, прокричав им вдогонку:

— Что вы имеете в виду, подбодрить? Меня нужно подбадривать?!

Но я этого не сделала.

А стала прибираться на кухне.

И навела порядок в холодильнике.

Все это время я ждала Мо.

* * *

— Было бы намного лучше, если бы ты находилась здесь со мной, — проворчал Мо.

Возможно, он был прав.

Но с того места, где я сидела на столешнице у раковины в ванной комнате, наблюдая за ним в душе, он был сильно неправ, что с моего места мне было не лучше.

— Я уже принимала душ, — напомнила я ему.

— Еще одна причина, по которой у нас будет серьезный разговор, — раздраженно пробормотал он.

— Чувак, ты надул меня окончательно, влюбившись в меня, поймав плохого парня, прежде чем я успела посидеть и понаблюдать за тобой, как ты принимаешь душ. Дай насладиться моментом, — ответила я.

Его серебристые глаза обратились ко мне, пока вода стекала по большому телу, делая его мокрым и скользким.

— Я бы так и сделал, если бы ты сунула свою задницу в этот чертовый душ ко мне.

Я улыбнулась ему.

Он нахмурился и снова повернулся лицом к струе.

Я устроилась поудобнее, чтобы насладиться зрелищем.

Он брызнул на руки гель для душа и стал его растирать по коже, когда я сказала:

— Знаешь, я понятия не имею, влюбилась бы в тебя до армии.

Медленно, скрестив руки на широкой груди и намылив ладони, он перестал двигаться, только повернул ко мне голову.

Я продолжала говорить.

— Хотя, думаю, что нет. Потому что тогда ты не был бы Мо, не был бы моим Мо. Таким, какой мне нужен. Уверена, что ты был бы таким же потрясающим. Но не таким потрясающим, как сейчас. И дело не в том, что я принимаю плохое за хорошее, когда дело касается твоих кошмаров. Дело в том, что в тебе столько хорошего. В этом весь ты. Кем ты стал, кто ты есть, и что ты сделал, как пришел ко мне. И я готова принять все, Мо, потому что я хочу всего тебя. Кто ты, и что ты делал, и как пришел ко мне — это именно то, что мне нужно.

Мо молчал и смотрел на меня.

— Просто чтобы ты знал, мальчики завтракали после того, как ты ушел. Я разговаривала с ними. О твоих кошмарах.

Это не вызвало у него ни злости, ни даже раздражения.

Он просто продолжал смотреть на меня, молча.

— Я не хочу говорить с ним за твоей спиной, поэтому сообщаю, — объяснила я. — Они сказали мне кое-что, не то, чего бы я не сделала. Так что мы просто сделаем это сейчас, чтобы закончить с этим. Если ты хочешь поговорить о своих кошмарах, я выслушаю. Если ты не захочешь говорить о них, я не буду настаивать. Если тебе нужно будет пойти в спортзал, хорошо. Если нужно что-то сделать другое, кроме героина, чтобы разобраться с кошмарами, я буду прикрывать твою спину и всегда буду рядом с тобой, поддержу и помогу. Но если дело дойдет до крайности, и ты не будешь говорить со мной об этом, я пойду к твоим парням. Вот так. Ты согласен с этим?

Мо не произнес ни слова и не двигался.

— Ты не против, милый? — Повторила я свой вопрос.

Наконец он заговорил:

— Иди в душ, Лотти.

— Я уже принимала душ, малыш, — прошептала я.

— Иди. Ко мне. В душе. Лотти, — сказал он намного тише, намного медленнее, и в каком-то смысле мне не нужно было идти в душ.

Я спрыгнула со стойки, сняла шорты, трусики, майку и лифчик, которые надела после душа.

И зашла к нему в душ.

Пока ждала Мо, я успела принять душ.

У меня не было времени уложить волосы.

Я не думала об этом.

И не думала, потому что руки Мо оказались у меня под мышками, меня подняли, потянули вверх, спина ударилась о плитку, и Мо прижался ко мне.

— Ноги вокруг моей спины, — приказал он.

У нас был разговор. Открытый. С тех пор как Тэмми изменила ему, он сдал тесты на все венерические болезни. Оказался чист и пользовался презервативом с двумя цыпочками, которые у него были после нее.

До него у меня был долгий период застоя, и я принимала таблетки, чтобы не забеременеть.

Поэтому после того, как я обхватила ногами его спину, Мо схватил свой большой член, направляя его в меня, толкнулся, и в этот момент были только.

Он и я.

— Любишь меня? — Прошептала я, держась изо всех сил за все подряд.

Его губы накрыли мои в горячем, влажном, долгом поцелуе.

Оторвавшись, он проворчал:

— Ага.

Вот тогда-то я и сказала:

— Я тоже тебя люблю, малыш.

— Без обмана?

Стойте.

Что?

Без обмана?

Что он имел в виду, говоря «без обмана»?

— Почему ты так говоришь, когда я впервые сказала тебе, что люблю? — видя, как я принимаю его мощные толчки, требуя так, что его член заставлял каждые несколько слов звучать громче.

— Слова ничего не значат, Лотти. Ты показала мне, что любишь меня с тех пор, как бросилась на Тэмми. А теперь заткнись, детка, займемся сексом.

Я недовольно уставилась на него.

Его бедра опускались и двигались.

Я прикусила губу и перестала смотреть на него.

Мо улыбнулся.

Он все еще улыбался, когда решил меня поцеловать.

Трахая.

Мы оба кончили.

После этого я помогла ему вымыться.

Как-нибудь в другой раз посмотрю, как он принимает душ.

Или так и не увижу.

Это было неважно.

С Мо я могла получить все, что хочу и когда захочу.

Я знала это в глубине души.

Так что в любом случае мне было хорошо.

14. Девушка мечты

Лотти

Я сбегала вниз в гостиную по ступенькам в одной туфле, которую успела только надеть.

Мой слух не обманул меня, пока я одевалась наверху.

Парни прибыли.

И присутствие горячих парней чувствовалось повсюду.

Аксель растянулся на моем диване.

Огги развалился поперек моего кресла.

Бун сидел на моем кухонном островке.

Мэг залез головой в мой холодильник.

И Мо, стоящий на кухне, одетый в голубовато-серую рубашку с отливом, отчего она казалась почти серебряной, в темно-серых брюках, запрокинув голову, с выставленным горлом напоказ через открытый воротник рубашки, стоял, глотая воду из черной фляжки ГидроФлэк.

У меня не было сил реагировать на все это добро в моей гостиной и на кухне, даже Мо выглядел вдвойне очень сексуально, одетый в красивую одежду, пьющий воду, что я залюбовалась его горлом.

Через пять минут мы должны были выехать к его маме, и я находилась в ужасном состоянии.

— Детка, какого хрена? У тебя нет пива? — Заявил Мэг, вытащив голову из холодильника.

— Я пью пиво только по особым случаям или у тебя дома, — ответила я.

Он уставился на меня и сказал:

— Это невозможно.

— Хижина клевая, Лотс, — вынес свой вердикт Огги, когда я пробежала мимо него (или прохромала мимо него на одной шпильке с босой ногой, прижимая к груди вторую туфлю, а также сумку, в которой было все необходимое).

— Спасибо, — пробормотала я Огги.

Мо перестал пить и уставился на меня так, если бы мы не собирались на ужин к его маме, и его приятели не болтались бы здесь рядом, я бы лежала уже на спине на кухонном полу, и он занимался бы со мной сексом.

Приятно было узнать, что мое платье ему понравилось и произвело впечатление.

Но я не могла позволить этим мыслям засесть у меня в голове.

— Как ты можешь не пить пиво? — Потребовал ответа Мэг.

— Она ведет здоровый образ жизни, придурок, — крикнул Аксель. — Вот как. Не у всех твой метаболизм и чугунная печень.

— Мак, детка, ты на полном серьезе пометила этот день в календаре на своем холодильнике? — спросил меня Бун, когда я вывалила все, что было у меня в руках, на кухонную стойку рядом с его бедром.

Я подняла на него глаза.

— Что? — Спросила я.

— Замена масла через три месяца? — Он отрицательно покачал головой. — Проверь инструкцию. Если ты не ездишь на «Крайслере Лебарон» восемьдесят второго года, то это либо ты должна накатать пять тысяч пробега, либо семь. Иногда даже десять. Через три месяца три тысячи миль — полный перебор, ты швыряешься деньгами.

— Я предполагала, что это мошенники, — огрызнулась я.

Он улыбнулся мне.

— Хорошо, что в твоей жизни появились мужчины, которые смогут позаботиться о тебе.

В моей жизни уже были мужчины, которые заботились обо мне причем давно.

Но никто из них не сказал мне о мошенничестве с заменой масла.

Я хотела бы поговорить на эту тему с Эдди.

Потом с Тексом.

Потом позднее.

В этот момент мне нужно было успокоиться.

— Могу я спросить, когда моя женщина стала вдруг вашей? — Спросил Мо из-за моей спины, и в его голосе не прозвучал радости.

— Пока мы не обзаведемся своими, — беззаботно ответила Мэг. — Ты же знаешь сестер жен? Мы как братья мужа.

— Нет, вы не братья мужа.

В голосе моего мужчины прозвучал тон без всяких возражений.

— Без всяких льгот, конечно, — добавил Мэг, несмотря на его тон.

— Лотти, детка, выкладывай им это дерьмо по поводу пары, — приказал Мо, прислонившись бедрами к стойке рядом со мной, когда я потянулась к сумке, чтобы вытащить оттуда клатч.

Но я поняла, что «дерьмо» было важнее, и мне пришлось прекратить вытаскивать клатч, поэтому я огляделась по сторонам.

Покрутила головой, все внимание мужчин было направлено на меня.

Даже Аксель приподнялся на моем диване, глядя в мою сторону.

— Дерьмо по поводу пары?! — Переспросил Бун.

— Лотти вас, парни, сватает, — довольно заявил им Мо.

Я?!

— Пусть они будут стриптизершами. Пожалуйста, Боже, если ты хоть немного любишь меня, пусть они будут стриптизершами, — молился Мэг, запрокинув голову, глядя в потолок.

— Вообще-то, Мэг, у нас в клубе есть девушка, она учится в институте. Она хочет стать специалистом по программному обеспечению. И она тебе очень подойдет, — ответила я ему.

Его взгляд остановился на мне.

— По программному обеспечению?

— Она будет программистом.

У Мэга появилось такое выражение лица, будто он стал задыхаться.

Он явно стал задыхаться, его следующие слова прозвучали сдавленно.

— Фанатка-компьютерщик?

— Ага, — заявила я и повернулась к своей сумочке, стараясь не улыбаться.

Хотя я никогда, даже за миллион лет, не познакомлю Мэга с Эваном. Эван был парнем. Он был горячим, веселым, любил Мо и был мил со мной.

Но он был парнем.

А Эви была очень красивой, в своей сдержанной манере, когда она не делала начес и была (несколько неуклюжей в танце, ей так и не удалось освоиться, но она была настоящей красоткой, поэтому это не имело значения), скользя по сцене с купюрами, торчащими из нее стрингов.

Я достаточно плохо стала относиться (к женщинам Мэга, которых он все время приглашал к себе домой), Мэг пытался залечить свое разбитое сердце Никкой, довольно часто используя девушек, как только мог, чтобы заблокировать боль.

Мо сказал, что именно из-за нее ему потребовалось жилье. Никки и Мэг расстались за три недели до того, как Мо расстался с Тэмми. И Мэг спал на диване у Акселя, пока расставание Мо не спасло его от хронической боли в спине.

Я не собиралась пробовать на нем методику Эвана «Все это могло бы быть твоим, если бы какая-то другая женщина не испортила мне жизнь», не стала.

Пока…

— Не хочу обижать твою подругу, но я пас, — заявил мне Мэг.

Это снова привлекло к нему мое внимание.

Мое внимание с прищуренными глазами.

— У тебя проблемы с умными девушками? — Резко спросила я.

— Ну... — он пожал плечами, — да.

Я не могла поверить своим ушам.

— Почему? — Отчеканила я.

— Детка, если они умные, то смогут вычислить. Не все такие рассудительные и такие уравновешенные, как Мо, — возразил Мэг. — Мне не нужна какая-то умная девчонка, которая будет анализировать мое дерьмо. Даже я не могу разобраться в своем дерьме. Но я знаю одно, я не хочу, чтобы кто-то разбирался и анализировал мое дерьмо.

— А тебе не приходило в голову, что если бы рядом была умная девушка, она могла бы тебе помочь? — Спросила я.

— Как он сказал, тогда его дерьмо уже не будет тем дерьмом, Мэг предпочитает быть сексуальным со своим дерьмом, — заявил Аксель. — И не потому, что он не хочет разобраться в своем дерьме. А потому что, он настоящий магнит для женщин, которые именно хотят ему помочь и разобраться в его дерьме.

— Несчастный, которого, по их мнению, нужно спасти, — добавил Огги.

— Это лучше, чем быть похожим на потерянного щенка, — бросил Мэг Огги.

— Это — я, — сказал он с усмешкой. — Готов отправиться в хороший дом. Счастлив только тому, что будут кормить и поить. Но я буду требовать угощения.

Я посмотрела на Мо.

— Как ты терпишь это дерьмо?

— Гораздо легче не слушать их, когда в руке пиво и по телевизору показывают какую-нибудь игру, — ответил он.

Держу пари, что именно так и было.

— Что вы все вообще здесь делаете? — Спросила я мальчиков.

— Морально тебя поддерживаем, — заявил Аксель.

— Подготавливаем тебя к нападению женщин Моррисон, — одновременно с ним произнес Бун.

Нападению?!

На меня хотят напасть?

Все тело, каждая клеточка моего тела, напряглась.

— Господи Иисусе, когда же вы, ублюдки, перестанете бояться моих сестер? — Потребовал ответа Мо.

Бояться?!

Эти крутые коммандос боялись сестер Мо?!

— Когда они перестанут нас пугать, — заметил Мэг.

— Ты понимаешь же, Мэг, что они пугают тебя только потому, что уже давно разобрались в твоем дерьме, — ответил Мо.

— Ага. Вот и ты тоже чертовски пугаешь, — ответил Мэг.

— О мой Бог, Господи, — произнесла я.

И снова.

Занервничала!

Я встречалась раньше с семьями бойфрендов. И конечно, мне было не все равно, я тогда тоже нервничала.

Но не так.

По-другому.

Сейчас я была просто развалиной.

— Я убью каждого из вас, мать вашу, — пригрозил Мо таким тоном, будто собирался это осуществить.

После его угрозы, его пальцы обвились вокруг моего подбородка, и он повернул мою голову к себе.

Я моргнула, глядя на него.

— Посмотри на меня, милая, — мягко попросил он.

— Да, — нервно выдавила я.

— Ладно, сосредоточься на мне, — поправил он.

Я пыталась сосредоточиться.

Когда мне это наконец удалось, почувствовала, что мальчики окружили меня.

— Все будет хорошо, — заявил Мо.

— А если я им не понравлюсь? — Спросила я. — Я не могу допустить, чтобы они не полюбили меня, Мо. Это твоя кровь. Они же сестры. У меня есть тоже сестра! — Мой голос повышался вместе с усиленным биением сердца, которое шло в ногу с возросшим уровнем моей паники. — Я знаю, как важны сестры! Если я им не понравлюсь, я уйду. Я не смогу этого допустить. Господи! — Последнее слово я почти было выкрикнула. — Ты избил своего отца из-за одной из них. Если я им не понравлюсь, они даже не вспомнят обо мне.

Я потеряла его внимание, когда его взгляд скользнул поверх моей головы, а губы прорычали:

— Я убью каждого из вас, мать вашу.

— Детка, — услышала я голос Буна.

Я отстранилась от руки Мо, удерживающей мой подбородок, но мое тело оказалось в объятиях Мо другим способом (на этот раз он обхватил меня руками), когда я повернула голову, чтобы посмотреть на Буна.

— Ты можешь верить, можешь не верить. Как бы то ни было, это правда, — начал Бун. — Чтобы заполучить Мо, самая крепкая крепость, на которую тебе пришлось взобраться, были мы.

Он дернул подбородком в сторону остальных, и я подвинулась ближе к Мо, прислонившись спиной к его груди, обводя его друзей взглядом.

— Ты, может, и не заметила, потому что такая, как есть, уверенная в себе, но я принял тебя практически в ту же минуту, как увидел, — напомнил мне Мэг.

Он так и сделал. Это было незаметно, в том смысле, что это не было похоже на попадание под товарный поезд, скорее падение под автобус.

Но он сделал это.

— Я знаю, — ответила я ему.

— Ты покорила меня примерно за минуту, — Мэг сказал мне то, что я и так уже знала тогда и была так счастлива тогда, но напоминание об этом сейчас заставило меня почувствовать себя намного лучше.

Он еще не закончил.

— Ты злилась на отца Мо придурка. Я услышал, что ты напала на Тэмми. У тебя есть чувство юмора. Я знал, что среди нас будет красивая женщина, с одним из парней. Но больше всего меня покорило в тебе то, как ты вела себя с Мо. Ты впервые оказалась у нас дома, но было такое чувство, будто ты бывала у нас уже сто раз, и вы оба были совершенно спокойные и расслабленные. — Мэг одарил меня улыбкой. — Хотя ты возмущалась поведением его отца. Мо рылся в своей почте, а ты ругалась на его отца, ты была вся в Мо. Мне пришлось надавить, потому что он мой парень. Но мне не пришлось сильно давить.

— Меня, — вставил Аксель, — ты покорила, я боялся, что не выберусь из твоего дома до того, как ты запрыгнешь на Мо.

Я не могла не улыбнуться ему.

— Меня даже не было рядом с тобой, — тихо продолжал Аксель. — Он вошел, и внезапно все исчезло, включая меня.

— Аксель рассказывал нам об этом, — добавил Огги. — Прежде чем Мэг с тобой познакомился.

Все остальное я и так уже знала.

Но последнее для меня было новостью.

— Мы не очень-то доверяем людям, Лотти, — сказал Мэг, — особенно женщинам. Но тех, которые могут стать неотъемлемой частью жизни одного из нас, мы проверяем со всей тщательностью.

— Я уверен, что сестер будет трудно расколоть, — поделился Бун. — Они могут этого не показывать, но братья…

Бун промолчал, но я поняла.

Они не были братьями по крови, кровь гуще воды, но учитывая их профессию, как они зарабатывали себе на жизнь, все они ранее побывали в армии, доверие, которое выстроили между собой, стали теми, кем их сделал этот опыт, и та дружба, которая у них была, все это было сильнее стали.

— Мы пришли к тебе только ради тебя, мы знаем тебя уже две недели, — напомнил мне Огги. — Женщины Моррисона полюбят тебя, Лотс. Тебе не о чем беспокоиться.

Я почувствовала, как рука Мо крепко обхватила меня, прижимая к своему большому сильному телу.

Я смотрела на всех мальчиков Мо вокруг нас, которые специально пришли, чтобы меня подбодрить.

Я влюбилась в Мо.

А пока шли эти две недели еще больше влюблялась в Мо, то полюбила и его друзей.

Я посмотрела на Мэг.

— Эви точно для тебя. Она — ботаник. Но она разберется с твоим дерьмом.

Мэг моргнул.

Я посмотрела на Огги.

— Пеппер для тебя. Просто доверься мне. Идеальная будет пара.

Мое внимание переключилось на Акселя.

— Хэтти. Ты перевернешь свое дерьмо ради нее. Она совершенно не твой тип. Тебе придется потрудиться. Но она того стоит.

Аксель склонил голову набок, явно заинтригованный.

Наконец я повернулась к Буну.

Как я и подозревала по его тонким вибрациям, которые получала от него, в выражении его лица было что-то настороженное, я была не уверена, то ли он не хотел, чтобы я считывала, то ли не хотел, чтобы другие считывали его.

Так что я закончила.

— Рин, — произнесла я. — Кэтрин. Она будет за пределами твоих самых диких фантазий. Твоих самых неуемных фантазий, Бун.

Вспышка понимания с его стороны подсказала мне, что я правильно все предположила, не стала особо вдаваться в подробности, чтобы остальные не задавали ему вопросов.

С Буном я отдельно поговорю позже.

Один на один.

Я повернулась в руках Мо, посмотрела на него и сказала:

— Мне нужно закончить разбирать свою сумку, надеть туфлю, малыш. И я буду готова.

Мо посмотрел на меня сверху вниз.

Потом улыбнулся.

Подбадривающая речь была произнесена, я была готова ехать.

Все еще улыбаясь, Мо наклонился, коснувшись моих губ, и убрал руки.

Я принялась рыться в сумке, Мо присел на корточки, чтобы надеть мне туфлю.

И с объятиями и поцелуями в макушку от парней, стоявших у пикапа Мо, и обещаниями Мэг, что в следующий раз, когда они заедут ко мне, он захватит с собой пиво, мы отправились в путь.

* * *

Дом мамы Мо меня не удивил.

Мо рассказал, чтобы вырастить пятерых детей после того, как их бросил отец, не задумываясь о деньгах, в прямом смысле бросив их, его мать очень много работала, чтобы стать дипломированным бухгалтером-аудитором. Год назад она вышла на пенсию, став партнером в крупной городской фирме. Она по-прежнему работала с VIP-клиентами два-три дня в неделю потому что, если бы она не работала бы с ними, то сошла бы с ума, не зная, чем бы себя занять, когда вдруг появилось столько свободного времени — она не вязала, не рисовала, не наблюдала за птицами (короче не делала ничего такого в этом роде).

Она также много лет назад переехала в дом поменьше по размеру после того, как Мо ушел в армию.

Так что кирпичное бунгало на Парк-Хилл с открытой беседкой у парадного крыльца, кирпичной дорожкой, густой зеленой лужайкой и аккуратным, но не пышным ландшафтом, включающим отцветающую рудбекию «Черноглазая Сюзан», все это было для меня ожидаемо.

К сожалению, к тому времени, как Мо припарковался за сверкающим «Шевроле Сильверадо», действие подбадривающего разговора его парней уже закончилось.

Вот почему Мо повернулся ко мне и взял за руку.

Я пристально посмотрела ему в глаза.

— Мои парни ненавидели Тэмми, — объявил он. — Они ненавидели всех, кто был до нее. И они этого не скрывали. Я злился на них. У меня не складывались отношения с женщинами, и то, как парни относились к моим женщинам, не особо помогало.

Мне не хотелось думать о том, как бы я себя ощущала, если бы я не понравилась хотя бы одному из его парней.

К счастью, мне это не грозило.

— Но должен признать, что парни были правы, — продолжал он. — Я должен был покончить с этим. Оглядываясь назад, я понимаю это теперь, потому что ты рядом. Но они видно тогда уже знали это, что мне нужна другая женщина, которую я заслуживаю. Теперь я знаю, и они знают, что я все понял. Как ты думаешь, в ту минуту, когда мои сестры и мама увидят тебя, они не почувствуют то же самое, что чувствовали мои парни?

Мне нравилось то, что он говорил.

Мне нравилось, что он нашел в себе силы сказать мне это.

Но я знала одно, что мне предстоит еще завоевать женщин в этом доме, не для себя.

Ради Мо.

Но я наклонилась к нему и ответила:

— Я рада, что теперь ты знаешь, чего заслуживаешь на самом деле, милый.

— Теперь я не надеюсь, а просто знаю, что ты сможешь это сделать, — ответил он, придвинувшись ко мне, крепко поцеловав с закрытым ртом, отстранился. — Ну, что готова?

Я не была готова.

Но все равно утвердительно кивнула.

Он отпустил меня, повернулся, чтобы открыть дверь, но потом снова развернулся ко мне.

— Я помогу тебе выйти из машины.

— Хорошо, хорошо, — прошептала я.

Именно тогда Мо кивнул.

Было забавно сидеть в машине и ждать, когда Мо поможет мне выйти из пикапа, но еще больше было приятно, когда он это сделал.

Как будто я была той, кем была для Мо — любимой, о которой он хотел заботиться.

Мы были уже на полпути к дому, когда входную дверь резко открыла высокая блондинка (не такая высокая, как Мо, но чертовски высокая и стройная) не такая, как Мо, а по-женски фигуристая, с женственными пышными формами.

Она только взглянула на меня и закричали:

— Срань господня! Какое платье! — Затем она снова повернула голову в дом, продолжая кричать. — Я немедленно сажусь на диету! После крабовых лепешек, конечно. И еще, конечно, после торта с безе!

Я надела черное платье. Оно было обтягивающее, узкое, липло к телу, потому что я сама была прилипчивой. Без рукавов, воротник хомутиком, со спиной борцовка. Оно было выше колен, до середины ляшек, с небольшим разрезом с левой стороны.

Это была я.

Решив, что они должны были знать, кто я такая, как бы я ни нервничала.

Женщина в дверях обернулась к нам, когда мы поднялись на три ступеньки крыльца, а затем сразу же повернулась в дом, закричав:

— Она крошечная. И она просто бомба.

О боже мой.

Я была совсем некрошечной.

Но я была вне себя от восторга, когда она, бросив на меня один взгляд, описала меня как бомбу.

Прежде чем я успела ощутить всю полноту от облегчения, Мо приказал:

— Марта, хватит орать.

— Мо, тащи ее сюда, — тут же потребовала Марта. — Мама не разрешила нам прикасаться к закускам, пока не приедет Лотти, а она приготовила мини кукурузные кексы и бутерброды с копченым лососем. Ты же знаешь, что Тейлор не любит изысканную еду, но он любит поесть, а так как он не ел с самого обеда, то стал капризным. Что касается меня, то если я в ближайшее время что-нибудь не съем, то кого-нибудь убью.

— Хорошо, — ответил Мо, теперь мы стояли на коврике перед ней. — Ты хочешь выйти или пройдешь во внутрь, чтобы мы могли войти?

— Конечно, — ответила она, но не сдвинулась с места, а протянула мне руку и сказала: — Привет, я Марта. И я меньше всех раздражающая, что бы Мо тебе ни говорил.

— Это ложь, — пробормотал Мо.

Я взяла ее руку, улыбаясь, потому что этот вечер начался совсем не так, как я ожидала.

— Привет, я Лотти.

— Господи, Март, что за бардак у барной стойки перед дверью? — спросила другая высокая, светловолосая, стройная женщина, физически отталкивая Марту с пути только, чтобы занять ее место. — Привет, я Лене, я хочу сказать прямо сейчас, что Рик принес свой плакат с тобой. И если ты не захочешь его подписывать, просто не делай. Я сказала ему, что это невежливо при первом знакомстве. Когда мама заставила нас принарядиться и потребовала, чтобы мы наняли нянек для детей. Больше подойдет, подписать плакат, когда Пол будет устраивать барбекю в День Колумба. Предупреждаю, Пол использует любой предлог, чтобы приготовить барбекю. Так что для него это вполне нормально. На День Труда, День памяти, День ветеранов, Четвертое июля. Даже на Хэллоуин. Однажды он попытался поджарить индейку на День Благодарения, но Сигне выплеснула все дерьмо.

Я невольно уставилась на нее, но когда она замолчала, спросила:

— У твоего мужа есть постер со мной?

— Не нервничай, — быстро посоветовала она. — Он не сталкер или что-то в этом роде. Он просто большой поклонник книг о рок-цыпочках. Клянусь, мне чуть не пришлось везти его в больницу, он так смеялся над той частью, где твоя сестра отправилась играть в покер со своими девочками. — Она наклонилась ко мне. — Он попросит тебя подписать книги. И даже не бери в голову, если тебе захочется ему сказать, чтобы он отвалил. Я с тобой, девочка.

Я продолжала смотреть на нее.

Они знали, кто я.

Они знали, чем я занимаюсь.

И она не возражала, что ее муж имел мой плакат.

У меня было множество плакатов со времен моего расцвета календаря «Королева корвета».

И в большинстве из них я была одета.

Хотя и очень скудно.

— Вы не возражаете, если я все же заведу в дом свою женщину? — Спросил Мо, в его голосе звучало беспокойство. — Или кто-нибудь из вас хочет принести сюда тарелку с кукурузными кексами?

— О, да, извини, — сказала Лене, схватив меня за руку, я могла делать все что угодно на каблуках, но чуть не споткнулась от той силы, с которой она потащила меня внутрь, приглашая: — Входите, входите. — Потом она в несколько шагов ввела меня в гостиную, провозгласив: — Смотрите все! Лотти!

Детей не было, и позже я поняла, что мама Мо не хотела меня в первый же вечер бомбардировать всеми членами ее семьи.

И тех, кто собрался в гостиной в данный момент было достаточно.

На первый взгляд было все безобидно. Женщины в красивых платьях. Мужчины в брюках и рубашках, как Мо. Классные блюда, расставленные на столе. Свечи. Синатра тихо пел бэкграундом.

Она сделала все возможное.

Все было классно.

И все сестры Моррисон выглядели одинаково, настолько, что казались не просто сестрами, а двойняшками только в квадрате.

У них был такой же тип, как у Мо.

Все мужчины, их мужья, были высокими и огромными (но не лысыми), как брат сестер Мо.

Я познакомилась с Сигне, Трин, Полом, Тейлором, Риком и, наконец, с Ингрид, мамой Мо.

Она сжала мою руку в своих ладонях и мягко повела меня дальше в комнату, говоря:

— Спасибо, что пришли.

— Для меня в удовольствие, — пробормотала я. — Спасибо, что пригласили меня.

Она очаровательно кивнула, одарив меня грациозной улыбкой, спросив:

— Может Мо предложит тебе что-нибудь выпить?

— Я пью «Джон Коллинз». Сделай ей «Джон Коллинз», Мо, — приказала Марта.

— «Сайдкар», — потребовала Сигне. — Мо делает лучшее «сайдсар». (Сайдкар — коктейль из апельсинового ликёра, коньяка и лимонного сока. – прим. пер.)

— «Сингапурский слинг», — объявила Лена. — Но пусть его сделает Тейлор. Он мастер слинга. (Коктейль «Сингапурский слинг» — джин, вишнёвая наливка, сок лайма. – прим. пер.)

— «Маргарита», — сказал Трин. — Я уже сделала кувшин «Маргариты», Мо.

Мо позволил им всем высказаться, затем посмотрел на меня сверху вниз и поднял брови.

— «Маргарита» звучит неплохо, — ответила я ему.

Он кивнул, слегка улыбнулся, наклонился ко мне и коснулся губами моих губ.

Затем подошел к барной тележке.

У Ингрид была настоящая барная тележка.

Класс.

Настоящая бомба.

— Теперь мы можем поесть? — Потребовал Тейлор.

— Да, Тейлор, — безмятежно ответила Ингрид.

Тейлор, Рик и Пол тут же набросились на закуски, словно не ели целый год.

Я чуть не расхохоталась.

— Хочешь, я положу тебе всего на тарелку, Лотти? — Предложила Ингрид. — До того, как все будет съедено.

— Не съешь все кукурузные кексы, Рик! — Рявкнула Лене мужу, прежде чем я успела ответить ее матери. — Их очень любит Мо.

— Я тоже их очень люблю, — возразил Рик жене с набитым ртом.

— Оставь ему хотя бы пять штук, — резко ответила Лене.

Рик бросил на Тейлора встревоженный взгляд.

Тейлор не претендовал на кексы. Он был занят тем, что запихивал в рот булочки.

— Мо, теперь, когда ты встречаешься со знаменитостью, тебе нужно больше таких рубашек, — решила Трин, разглядывая потрясающую рубашку брата.

Затем она повернулась ко мне.

— Ты, вероятно, будешь в тренде и ему придется выходить куда-нибудь с тобой, чего он не особый любитель, потому что это будут такие вещи, как подписание книг и премьеры фильмов. Но он пойдет, потому что он Мо, ты будешь надевать такие же сексуальные платья, как это. Хотя, вероятно, это самое сексуальное, потому что ты будешь носить такие же сексуальные платья, как это. Мы пойдем по магазинам. Голубой ему очень идет, он выглядит потрясающе. Ему нужно больше синего цвета. Он всегда носит черное. Или серое. Я виню в этом Хоука.

Я не стала говорить ей, что не раздаю автографы и что не бываю на кинопремьерах.

Я этого не делала, потому что у меня не было возможности.

— Хоук не покупает одежду, Трин, — возразила Марта.

— Но он продвигает мужской цвет, Март, — парировала Трин. — Если бы у мужчин был выбор, они носили бы только черное, серое и армейское зеленое.

При этих словах Пол посмотрел на свою бордовую рубашку, прежде чем пробормотать Рику:

— Могу поклясться, что я сам вытащил свою гребаную задницу, чтобы купить эту рубашку.

Рик ухмыльнулся, прежде чем сунуть в рот мини-сэндвич с копченым лососем.

— Кстати, — вмешалась Сигне, игнорируя обмен репликами между мужчинами, — когда Хоук собирается нанять женщину-коммандос, Мо?

Возвращаясь с «Маргаритой» для меня, которая была в настоящем бокале для мартини с соленой каемкой, у Мо не было возможности ответить.

Лене сделала это раньше него.

— Никогда. Он никогда не наймет женщину. Кроме Эльвиры.

— Это потому, что Эльвира больше женщина, чем пятьдесят женщин, — пробормотала Марта себе под нос.

— Это точно, — согласилась Трин.

— Я бы не пожелала этим мальчикам ни одной женщины, — сказала Марта. — Кроме Эльвиры.

— Вряд ли будут равные возможности, — заметила Сигне.

— Син, как ты думаешь, Хоук хоть на секунду задумывался над понятием «равные возможности»? — Спросила Лене.

Четыре сестры посмотрели друг на друга, а затем на сестринской волне, в унисон, расхохотались.

Хотя я не очень хорошо знала Хоука, но знала из первых рук, что он был поставщиком качественных задир, поэтому не думала, что он будет против коммандос женщин, главное, чтобы работа была выполнена.

Но я решила этим не делиться.

— Мэг надерет женщинам задницу еще до того, как им выдадут бронежилет, — пробормотал Рик.

— Рик! — Лене резко перестала смеяться.

— Разве я не прав? — спросил он.

— Нет! — рявкнула она. — Но Дэнни — сосед Мо по квартире. Не создавай у Лотти впечатления, что он игрок.

Ага, оказывается секретик Мэга — кот вылез из мешка.

И…

Дэнни?

С этого момента я собиралась подкинуть ему гадость, назвав его когда-нибудь этим именем.

И сказать это имя Эви, когда придет время.

В руке у меня была «Маргарита», тяжелая рука Мо обвила мое плечо, так что я обхватила его за талию.

— Уйди с дороги, Пол, я наложу Мо тарелку. И Лотти. Я наложу Мо и Лотти тарелку, — объявила Сигне, отодвигая мужа в сторону и беря маленькую изящную фарфоровую тарелку с изящным золотым рисунком по краям.

— Он что не может сам себя обслужить? — пробормотал Пол.

— Нет, не может, ведь вы, ребята, охраняете еду, как бешеные собаки, — огрызнулась Сигне.

Я услышала тихий вздох Мо.

И попыталась не засмеяться.

И наконец, я поняла в данную минуту, как Мо научился общаться не вербально.

Он рос с четырьмя старшими сестрами, которые не давали ему и слова вставить.

Я сделала глоток коктейля.

— Возможно, если мои девочки сумеют внушить Лотти, что у нас есть хоть капля хороших манер и мы не настолько безумны, как кажется со стороны, то я смогу сегодня ночью заснуть. Вместо того чтобы ворочаться с боку на бок при мысли, что новая подружка моего сына готова сбежать от нас при первой возможности и больше никогда не видеть, — тихо продолжила Ингрид, прежде чем сделать глоток чего-то похожего на мартини с оливками из стильного бокала.

Очевидно, после моего вступления в ряды женщин Моррисон она забрала свой коктейль.

А может, скорее всего после того, как я получила упомянутое вступление в ряды, ей пришлось выпить коктейль.

— И он может сам о себе позаботиться, Сигне, — продолжала Ингрид. — И поскольку Лотти, похоже, тоже неплохо управляется руками и ногами, уверена, она тоже может сама о себе позаботиться.

Сигне широко раскрыла глаза на сестер, всех троих, положила себе на тарелку кукурузную булочку и бутерброд с лососем и отошла от кофейного столика, на котором была разложена вся еда.

Когда она это сделала, Пол положил тяжелую руку ей на плечи.

Рик откашлялся и начал:

— Лотти, если бы ты могла...

— Не надо, — перебила его Лене.

— Я просто… — снова начал Рик.

— Нет, — отрезала она.

— Лене, она не будет…

— Заткнись, — отрезала Лене.

— Я с удовольствием подпишу ваш плакат и попрошу рок-цыпочек подписать ваши книги, — предложила я. — Я даже знакома с автором и могу попросить ее. Им всем это нравится, так что они будут счастливы, и я тоже.

Рик широко улыбнулся мне.

— Спасибо, Лотти.

— Без проблем, — ответила я.

Он взглянул на жену.

Она закатила глаза.

— Лотти, теперь, когда шторм утих, который мои девочки так хорошо умеют создавать, почему бы тебе не рассказать нам немного о себе? — Ингрид пригласила меня, а затем, сделав классное представление, направила разговор в мою сторону. — Я слышала, у тебя есть мать и сестра, которые живут здесь в городе.

— Да, — согласилась я.

— Я бы с удовольствием с ними познакомилась, — ответила она.

— А они с вами. Они уже полюбили Мо. Я уверена, вы быстро подружитесь.

Ее взгляд метнулся к сыну и вернулся ко мне.

— Они встречались?

Ох-ох.

Мо ничего не рассказывал.

Теперь он тоже молчал.

Он небрежно потягивал пиво из бутылки.

Это означало, что я должна была внести ясность.

— Он приходил на ужин к маме.

— Конечно, они полюбили Мо, — вмешалась Трин. — Мо очаровательный. Родители Тэмми обожали его. Думаю, что ее мать по-прежнему носить черный траур от горя, что Тэмми все испортила.

— Трин, — перебила Сигне. — Не упоминай Тэмми.

— Он не был монахом до того, как встретил ее, Сигни, — парировала Трин.

— Господи, спаси меня, — прошептала Ингрид.

— Не то чтобы мы католики, — сказала Трин, переведя на меня взгляд. — И не то чтобы у нас были проблемы с католиками. У нас нет проблем. Мы просто не католики.

— Я католичка, — вставила Лене.

— Потому что Рик католик, — ответила Трин.

— Я католичка, потому что католичка, — возразила Лене. — Я просто приняла католицизм еще до того, как вышла за него замуж.

— Потому что Рик был католиком, — вмешалась Марта.

— Это не важно, — отрезала Сигне. — Разговоры об этом заставляют Лотти думать, что мы имеем что-то против хотя, это не так. — Сигне посмотрела на меня. — Мы спокойно относимся ко всем расам, религиям и вероисповеданиям. Клянусь.

— Я не нервничаю на этот счет, — заверила я ее.

— Кроме белых расистов. Нас они не устраивают, — заявила Трин.

— Они никого не устраивают, — ответила Марта. — И расизм — это не религия.

— А символ веры, — огрызнулась Трин.

— Ладно, вы четверо, черт возьми, заткнетесь, а? — Потребовал Мо.

Все четверо повернулись к нему.

Или пятеро, поскольку я тоже посмотрела на него.

Но он смотрел на меня сверху вниз.

— Вернемся к нашему разговору по дороге сюда. Теперь ты поняла, почему тебе не стоило переживать и так беспокоиться? Похоже, мне нужно было больше беспокоиться. Ты поняла, что мои сестры — кучка чудачек, за которыми просто не угнаться.

Моя сексуальная гора бойфренд выглядел встревоженным.

Я улыбнулась ему.

— О боже, — выдохнула Марта, приближаясь ко мне. — Ты переживала и волновалась, Лотти? Это так мило. — Она бросила взгляд через плечо на своих сестер, прежде чем вытащить меня из-под руки Мо и подвести к кофейному столику. — Разве это не мило? — спросила она сестер.

— Мило, — сказала Лене, прижимаясь ко мне. — Мы не кусаемся, обещаю.

— Мы просто немного странные, — сказала Марта, протягивая мне маленькую тарелку.

Сигне схватила квадратную салфетку для коктейлей и тоже протянула ее мне, сказав:

— Мы немного странные. Не сумасшедшие это звучит плохо. Мы веселые и сумасбродные.

— Да, именно веселые. Сумасбродные и веселые — это хорошо звучит, — согласилась Лене. — А теперь давай накормим тебя кукурузными кексами. За мамины кукурузные кексы можно умереть. А она делает их только для особых случаев.

Особых случаев.

Я оглянулась на Мо, который не сводил с меня глаз.

Он больше не выглядел обеспокоенным.

Его сестры суетились вокруг меня, он выглядел счастливым.

Затем я перевела взгляд на Ингрид, которая направилась к Мо.

На ее губах играла легкая улыбка, и эта улыбка была направлена на ее сына.

Другими словами, она выглядела счастливой.

Кукурузный кекс приземлился на мою тарелку, а женщины болтали вокруг меня, в то время как их мужчины стали подтягиваться к Мо.

Что касается меня?

У меня был Мо.

У Мо была замечательная семья.

Он познакомил меня с ними.

И это означало, что я была счастлива.

* * *

Mo

Они ели торт с безе в гостиной, женщины потягивали Амаретто и Калуа из маминых бокалов, сидели на маминых диванах, поглощенные женскими разговорами.

Мо стоял с ребятами, уже съев свой кусок торта и отставив тарелку в сторону, когда его телефон завибрировал.

Он вытащил его, посмотрел на экран и перевел взгляд на Лотти, которая, откинув голову, смеялась над чем-то, сказанным Трин (или Лене, неважно).

— Надо ответить, — пробормотал он мужчинам и двинулся к входной двери.

Он получил сообщение.

Стоя на крыльце дома матери, он позвонил.

— Мо, — ответил Брок Лукас.

— Привет, Слим, — поздоровался Мо. — Что случилось?

— Вчера вечером у нас была неприятная ситуация.

Мо втянул в себя воздух.

— Этот парень, — продолжал Слим, — тот самый, который посылал письма о Лотти, на него набросились какие-то парни, прежде чем охранники смогли их разогнать.

— Понятия не имею почему, — продолжал Лукас. — Он был легкой добычей, такой встревоженный, без судимостей, слабый, без опыта, определенно не в той ситуации, какая произошла. Может они почуяли его слабость и решили преподать ему урок. У него уже были некоторые проблемы, им пытались помыкать заключенные. Он пожаловался охранникам, что ему угрожали. Его посадили на пару дней в одиночную камеру, а тех, кто создавал проблемы, перевели в другие камеры, либо заключили сделку, выпустили под залог. Поэтому его снова поместили в общую камеру. Очевидно, у этих людей были друзья, и он все еще оставался мишенью.

— И что? — Спросил Мо, когда Слим замолчал.

— Они отвезли его в больницу, подлечили. Но в процессе выздоровления у него развилась тромбоэмболия легочной артерии. К мозгу перестал поступать кислород. Его снова отвезли в операционную, сделали операцию, но ущерб уже был нанесен.

Все тело Мо напряглось.

— Какой ущерб, Слим?

— Человек жив, но мозг умер, — сказал Слим. — Он на аппарате искусственного дыхания. Учитывая его наклонности, как я предполагаю, связанные с реакцией на неприятности, в которые он попал, подозреваю, что его семья не очень дружна с ним. Их уже вызвали. Не знаю, решат ли они отключить аппарат. Просто знаю, что даже если они этого не сделают, этот человек не сможет больше причинить вреда Лотти или кому-либо еще. На нем нет ни единого синяка, Мо, он дышит, но будто уже умер.

Мо не знал, что он чувствует.

Поскольку он был человеком, он не хотел, чтобы было все так хорошо.

Но в основном было так хорошо.

— Значит, все кончено, — заметил Мо.

— Не для мальчиков в тюрьме, которым теперь тоже грозит обвинение в непредумышленном убийстве, для Лотти, да все хорошо. Все кончено.

Да, то, что он чувствовал, было хорошо.

Интересно, подумал он, Смити или Хоук приложили к этому руку, что этого парня посадили в тюрьму?

Или, если уж на то пошло, может Ли или кто-то из его Горячей банды.

Но он перестал удивляться, потому что ему действительно было все равно.

— Спасибо, что позвонил, Слим, — сказал Мо.

— Без проблем. Ты скажешь Лотти?

— Конечно, — ответил Мо.

— Отлично. Спасибо. Увидимся, Мо.

— Увидимся.

Он повесил трубку.

Затем услышал, как позади него открылась дверь.

Лотти стояла на пороге, оставляя дверь открытой.

— Все в порядке? — спросила она, внимательно вглядываясь ему в лицо.

— Парня, который посылал письма о тебе, посадили в тюрьму, — прямо заявил он. — Его избили или не знаю что с ним сделали. У него случилась эмболия, из-за которой его мозг умер. Он на аппарате искусственного дыхания, отключат его или нет, как решат его родственники, это не имеет значения. Он не вернется оттуда, так что больше не представляет угрозы.

Она уставилась на него.

Мо смотрел на нее глаза в глаза.

В конце концов он спросил:

— Тебе хорошо?

— На самом деле я ничего не чувствую, — ответила она, а потом спросила: — Это плохо?

— Может прийти позднее, детка, — осторожно заметил он.

— Я, наверное, самый охраняемый человек на планете, — ответила она. — Ты. Мальчики. Мои братья. У меня была истерика, но потом… — Она пожала плечами. — Для меня все было кончено еще до того, как кончилось для него, — Мо подошел к ней, втолкнув ее обратно в дом, позволив передней двери с шипением закрыться, когда он притянул ее в свои объятия.

Она тоже обняла его и крепко сжала.

— Ты в порядке? — спросила она, запрокинув голову, чтобы поймать его взгляд.

— Совершенно.

Лотти на мгновение задумалась.

Потом улыбнулась.

— Все хорошо? — спросила его мать, стоявшая рядом.

Мо посмотрел в ее сторону и ответил:

— Мне нужно еще кусок торта.

Его мама тоже на мгновение задумалась, ее серебристые глаза метались между ним и Лотти, прежде чем она тоже улыбнулась.

Тэмми так и не удалось добиться, чтобы его мать улыбалась.

Это был уже четвертый раз за вечер, когда он увидел, что его мама улыбалась.

Он был прав. Как и его мальчики.

Лотти была Лотти и отдавала то, что она давала Мо, ей не о чем было беспокоиться.

— Пойду отрежу тебе кусочек, дорогой, — сказала она и ушла.

Мо отодвинул Лотти с дороги и закрыл входную дверь.

Затем он проводил свою девушку обратно к семье.

И получил еще кусок торта.

* * *

Лотти

Насколько я могла судить, Мо Моррисон был великолепен во всем, что делал.

Но у него был особый талант в исполнении орального секса.

И именно сейчас он демонстрировал его в моей постели.

Я обеими руками держала его гладкую голову, прижимая к себе, но мне не нужно было этого делать.

Он расширял меня двумя пальцами.

Мой мужчина был голоден.

Мне казалось, что он должен был уже насытиться, потому что довел меня до экстаза, и, оказавшись у края, я рванула вперед и полетела, сильно кончая в рот Мо.

Он вылизал меня дочиста, медленно, не торопясь, будто у него была целая ночь впереди, только тогда приподнялся и устроился между моих ног, когда я подала ему знак, скользнув пальцами по его макушке.

Оказавшись в нужной позе, он уткнулся лицом мне в шею и стал полизывать кожу.

Я чувствовала, как его горячий, твердый член упирается мне в бедро.

Поэтому подбодрила его.

— Давай, войди.

Мо скользнул губами к моему уху.

— Я хочу, чтобы ты опустилась, поиграю с тобой, поработаю над тобой, а потом ты возьмешь его у меня на коленях, по-собачьи.

Если он хотел, чтобы я опустилась, такие слова не помогали.

Его рот в конце концов добрался до моих губ, и в середине глубокого, сладкого, влажного поцелуя, чувствуя свой вкус на его языке, я прижалась к нему, и Мо, будучи моим Мо, получил мое сообщение, приподнявшись на локтях.

И когда он отстранился, то тихо спросил мне в губы:

— Я слишком на тебя давлю своим весом?

— Никогда, — прошептала я, наклоняясь, чтобы прижаться лицом к его шее, проводя руками по его теплой, гладкой кожи, чувствуя и наслаждаясь силой мышц, испытывая любовь, что это все мое.

Я запрокинула голову и поцеловала его в подбородок.

— Милая Лотти, — мягко произнес он, обхватив меня одной рукой за задницу, другой крепко прижимая к себе.

— Сегодня было лучше всего, Мо, — ответила я ему.

— Да, — согласился он.

— Твоя семья просто потрясающая, — поделилась я.

— Моя мама потрясающая. Парни — дерьмо. Сестры — ненормальные.

Так все и было.

Но в хорошем смысле.

— Они мне все понравились.

— Слава богу, — пробормотал он.

Я улыбнулась ему в кожу.

— В тот день, когда я познакомилась с тобой, у меня со Смити был разговор.

Я услышала, как его голова шевельнулась на подушке, и приподняла свою, чтобы поймать его взгляд в лунном свете.

— О чем? — спросил он.

— О том, что я сдалась, так как не нашла мужчину своей мечты и думала, что уже не найду никогда.

Его большое тело замерло рядом со мной.

— А потом, спустя несколько часов, — продолжала я, — мужчина моей мечты оказался у моей двери.

Он произнес, но почему-то гортанным голосом:

— Детка.

Но мне даже не нужно было слышать его эмоции.

Я просто чувствовала их, отчего мое дыхание сбилось.

Я поделилась с ним этим, потому что хотела поделиться.

Его хватка ослабла, но он прижал меня ближе.

Мне показалось, что это хорошая причина, чтобы ее можно было отпраздновать.

Но именно в такие моменты, как сейчас (да и в другие тоже), что было совсем для Мо непривычно, он становился болтливым.

Поэтому поделился со мной, заявив:

— Ты ошибаешься.

— Ошибаюсь?!

— Не совсем, кое в чем.

— В чем я ошибаюсь?

— Я тоже сдался. После того как Тэмми бросила меня. Мне казалось, что причина явно во мне. Казалось, что меня бросают именно из-за моего дерьма. И вот мой босс дал мне задание, не прошло и часа, как я подошел и постучал в дверь девушки моей мечты. Она заставила меня по-другому увидеть многие, мать твою, важные вещи.

— Мо, — прошептала я.

Его большая рука переместилась, обхватив мое лицо, а другая рука опустилась ближе к моей.

— Я не знаю, что будет у нас дальше, детка. Думаю, что будут моменты, которые не будут такими замечательными. Но то, что ты мне даешь, большая часть нашей жизни будет потрясающей. Ты же знаешь, что мне снятся кошмары, и возможно они не прекратятся. Я не хочу, чтобы ты нервничала и не хочу, чтобы они продолжались. Но сейчас я смогу справиться с ними гораздо лучше, зная, что проснусь в реальной мечте здесь, рядом с тобой.

Я охрипла, когда заявила:

— Нам нужно прямо сейчас заняться сексом.

— Конечно, — согласился он.

Но он не трахнул меня.

Не сразу.

А поцеловал крепко, глубоко и долго.

Затем перевернул меня на живот, устроился между моих ног, сел на пятки и потянул меня на свой член.

Я приподнялась на руках, выгнула шею, и со всей силы опустилась на его член.

Мо почувствовал мое желание и в то же время хотел проделать все на своих условиях, не позволяя мне контролировать его.

Чтобы контролировать ситуацию, ему пришлось остановиться, поменять позицию, чтобы он смог трахать меня различными способами.

Но мы закончили, я снова оказалась у него на коленях лицом к лицу, мои ноги были на его груди, Мо на заднице, его руки вокруг меня, опускали меня вниз на его член.

И мы целовались.

Позже я заснула в его объятиях, и последней моей мыслью было, что я была все же права.

Эта ночь была самой лучшей.

И что в заключительной части?

Воплощение мечты.

У меня был не горячий сексуальный парень.

У меня был мужчина моей мечты.

И самое лучшее из всего этого…

Что у мужчины моей мечты была девушку его мечты.

Эпилог. До тех пор, пока я рядом

Лотти

Я стояла в ванной, одетая в розовые атласные пижамные штаны с кремовым, коричневым и розовым полосатым поясом, который делал их похожими на девчачьи боксерские шорты.

Больше на мне ничего не было.

Я уставилась на свою грудь.

Мне сделали операцию.

Но перед операцией у нас произошла настоящая драма.

Это было в тот же день, хотя я получила бонус убрать пару растяжек. И была выведена из строя всего на пять дней, что означало, что я не должна была слишком много выполнять работы по дому или поднимать что-то слишком тяжелое.

Беда была в том, что я не могла танцевать целых шесть недель.

Тем не менее все это было не так уж и важно.

Однако я узнала, что такое забота родных, когда шла под нож с рок-цыпочками, сестрами Моррисон, Горячей бандой и друзьями коммандос Мо, маячившими за моей спиной.

Но хуже всего пришлось Мо.

У него был такой вид, будто мне собирались сделать операцию на сердце.

За день до того, как я должна была лечь в больницу, между нами всеми произошел конфликт.

Хотя все согласились, что Мо отвезет, а потом заберет меня домой, но все решили, что мне необходим круглосуточный уход, в котором я не нуждалась после всего сказанного и сделанного, поэтому разгорелся горячий спор.

Пока все остальные обсуждали расписание, кто будет готовить мне куриный суп, менять повязки на груди, покупать продукты и убираться в доме, каким-то образом разговор принял худший оборот — сестры Моррисон хотели доказать рок-цыпочкам, что я член их семьи, Горячая банда и мальчики-коммандос боролись друг с другом, кто из них больше для меня братья по крови.

Хотя лично я заплатила бы за то, чтобы кто-нибудь из этих мужчин принес мне куриный суп или пропылесосил дом.

Тем не менее я была вполне способна сварить себе суп, и моя изоляция могла продержаться достаточно долго, поэтому я могла сама о себе позаботиться.

Пока велись споры, все это время мама и Ингрид сидели за моим обеденным столом, пили кофе, который Текс присылал им из «Подержанных книг Фортнума», где он был их главным бариста, спокойно болтали, как будто ничего не происходило.

Все закончилось рыком Мо (рыком! до этого момента я никогда не слышала, чтобы он кричал или рыкал).

— Никто из вас не приблизится к груди моей женщины! Я сам могу накормить и позаботиться о Лотти. Я все понял. Отвалите все на хрен!

Потом я узнала, когда такой огромный парень, как Мо, обычно молчаливый, которого совсем не легко раздражить, рыкал, его все слушали.

Я также узнала тогда, что существует семья, состоящая из множества различных людей со своими характерами.

Но при всем скоплении родственников по крови и не по крови Мо утвердил право — только он и я (в основном я, очевидно) только мы.

Я была уверена, что он оценил их любовь и поддержку.

Но в конце концов остались только он и я.

Они могли просто принести мне цветы.

Они не должны были приносить мне куриный суп.

В последующие дни после операции он заботился о моих разрезах, менял повязки, приносил еду, запускал пылесос, доставал почту, ходил за продуктами, не хотел и слышать о том, чтобы я сама что-то для себя сделала, несмотря на то, что могла, и не позволял мне тренироваться. До тех пор, пока не прошли синяки.

Какое-то время у меня были импланты, которые я меняла, чтобы освежить, потому что с большими сиськами я выглядела великолепно.

Но теперь…

— Надень рубашку.

При этих словах я обернулась и увидела, как мой мужчина раскачивающейся походкой входит в ванную.

— Мо…

Он подошел ко мне, взял кружевной розовый бюстгальтер, который я положила на столешницу, и протянул его мне.

— Надень, — приказал он.

Мой желудок упал, и я уставилась на его великолепное лицо.

— Они тебе нравятся? — Тихо спросила я.

Он тоже уставился на меня.

— Конечно, они мне нравятся.

— Ты даже не смотришь на них, — заметила я.

Его глаза опустились на мою грудь, затем вернулись к моему лицу.

— Ты прекрасно выглядишь, Лотти, — сказал он. — Ты всегда прекрасно выглядишь. Ты не можешь быть не красивой.

Я знала свои сильные стороны.

Но знала и свои слабые стороны.

Я была хорошенькой.

Я не была красивой.

Только для Мо.

Это было мило, невероятно мило, и он мог сказать, что я красивая, но после стольких дней, пока я поправлялась дома, не могу сказать, что у нас не было секса в течение пяти недель после операции. Был. Много. Но мягкий.

Судя по тому, что я видела сейчас, я полностью поправилась.

И чувствовала себя прекрасно.

И должна была вернуться на работу в следующий вторник.

Я была готова.

Но самое главное было то, что мы с Мо занимались любовью, но он ни разу не прикасался к моим сиськам.

Он едва взглянул на них.

— Мо, когда мы занимаемся сексом, ты не… — начала я.

Это было все, что я успела сказать, потому что он прервал мои слова, отбросив бюстгальтер в сторону, положив две большие руки мне на талию, подняв, посадив мою задницу на столешницу, а затем положил две большие руки на мою грудь.

Он приподнял одну.

Склонился к ней.

Затем глубоко втянул сосок в рот.

О…

Потрясающе.

Голова откинулась назад, руки скользнули к его голове, пальцы соединились на затылке.

Его голова с моими руками переместилась к другому соску, потом он осторожно ласкал его большим пальцем.

Я тяжело задышала, как только его губы оторвались от меня, руки накрыли мою грудь, а его губы приблизились к моим.

— Ты выздоровела, — прошептал он, глядя мне в глаза.

— Со мной все хорошо, — прошептала я в ответ.

— Ладно, — сказал он.

Что было то было.

Мо сказал «ладно».

И все было в порядке.

Он провел большими пальцами по моим соскам, прежде чем скользнул руками мне за спину, наклонил голову и взял мои губы.

Дело становилось серьезным. Я наслаждалась ощущением серьезности. Мо положил одну руку обратно мне на грудь и принялся ее массировать, а другую толкнул за спину, я выгнулась дугой, но вдруг мою входную дверь постучали.

Мо поднял голову.

— Мак, открой эту чертову дверь!

О боже.

Смити.

И что теперь делать?

— Я люблю свою работу. Ты любишь свою работу. У меня отличная семья. У тебя замечательная семья. У нас обоих крутые друзья, — проворчал Мо. — Но мы обязаны переехать на Гавайи, чтобы нас, на хрен, никто не нашел.

С этими словами он развернулся, и босыми ногами прошлепал по полу, двигаясь вниз.

Я потянулась, схватив свой бюстгальтер, быстро натянула его. Затем схватила кремовый хлопчатобумажный обтягивающий камзол, который соответствовал кремовому поясу на моих шортах, хотя в области груди он теперь немного провисал, не натягивался и не прижимался идеально к моим сиськам.

Затем вылетела из ванной комнаты как раз в тот момент, когда услышала:

— Ты не вмешиваешься в мои действия!

Это был не Смити.

Это был Текс.

Вот дерьмо.

Я ускорила шаг и завернула за угол у подножия лестницы только для того, чтобы врезаться в неподвижную спину Мо.

Он крутанулся половиной корпуса, схватил меня за руку и оттащил в сторону как раз в тот момент, когда Текс заметил меня, ткнув пальцем в сторону Смити, прогремев:

— Он не вмешивается в мои действия!

— Текс, милый, о чем ты говоришь? — Спросила я, как надеялась, успокаивающим голосом.

— Ты попросила Текса вести тебя к алтарю? — Потребовал ответа Смити... от меня.

Да.

Вот дерьмо.

— Текса?! — вырвалось у него. — Не меня?

Дерьмо.

— Смити… — начала я.

— Я ее отчим, — прогудел Текс, обращаясь к Смити.

— Мне насрать, — Смити снова повернулся к Тексу.

Лицо Текса начало краснеть.

Ах, черт.

— У тебя есть и другие дочери, те, которых ты настругал, — парировал Текс. — Будешь выдавать их замуж.

— Обязательно, — ответил Смити. — Буду отдавать тех, в ком течет моя кровь, и тех, кто хочет, чтобы я танцевал с ними на свадьбе.

— Танцевал с ними? Танцевал?! — Текс начал заводиться, и я поняла, что его аргументы иссякли, когда он схватился обеими руками за голову, а затем резко дернул их вверх, проревев:

— Это полное сумасшествие.

— Что в этом такого сумасшедшего? — Возразил Смити. — Никто не может сказать, но в этом и есть семья.

В этом был какой-то смысл.

Текс ткнул пальцем в мою сторону, не отрывая взгляда от Смити.

— Я сплю рядом с ее матерью.

— А я познакомил ее с ее мужчиной, — огрызнулся Смити.

Он вроде как сделал это, только не по той причине, которая привела нас к этому моменту.

Текс махнул рукой на Смити и посмотрел на меня.

— Он не вмешивается в мои действия.

Я должна была найти компромисс.

Немедленно.

— Ты потанцуешь со мной на свадьбе? — Спросила я, думая, что Текс наверняка откажется, тогда смогла бы предложить Тексу повести меня к алтарю, а танец отца и дочери оставить для Смити.

— Да, — тут же не задумываясь ответил Текс.

Я моргнула.

— Правда? — Спросила я.

— Черт возьми, да. Отец танцует со своей девушкой на свадьбе. Так ведь? — Ответил Текс.

— Да, — прошептала я и почувствовала, как рука Мо крепче обхватила меня.

Текс резко кивнул и заявил:

— Я уже выбрал песню. «До тех пор, пока я рядом».

О боже.

Я знала эту песню.

Ох-ох.

Я чуть не расплакалась.

Борясь с желанием заплакать, я скользнула взглядом по комнате и поняла, что Смити тоже знает эту песню, и Текс только что выиграл спор.

— А что Рэй будет делать? — Тихо спросил меня Смити, сдаваясь без слов.

Рэй был моим биологическим отцом. С тех пор как он начал свое постоянное исцеление от азартных игр, наши отношения несколько восстановились. Как и старшая сестра Мо, ради семьи, Джет попросила нашего отца провести ее к алтарю на ее свадьбе, потому что у Джет было доброе сердце.

С другой стороны, это до конца не получилось, не потому, что папа оказался мудаком, нет. Потому что Эдди, бросив один лишь взгляд на Джет в свадебном платье, вышел из строя друзей жениха, поджидающих невесту у алтаря, быстро двинувшись навстречу к невесте по проходу, чтобы заявить на нее права, прежде чем папа успеет ее подвести к нему.

Это было весело.

Очень мило.

И очень романтично.

И было чертовски горячо.

К сожалению, шрамы, которые оставил у меня отец, никогда не исчезнут, так что от меня он не получит такой чести потому, что я выросла, а Текс до сих пор жил словами песни, которую выбрал для нашего танца. С другой стороны, папа сыграл свою роль в создании меня как личности, хотя на протяжении всей моей жизни он никогда не жил словами этой песни.

— Его пригласят, — заявила я Смити. — Но думаю, он поймет, почему не должен играть большую роль.

— Ладно, — пробормотал Смити, поднимая руку и потирая макушку. Потом опустил руку и продолжил: — Итак, думаю, увидимся в следующий вторник.

Было хорошо, когда тебя любили, и ты это чувствовала.

Но я хотела бы, чтобы их любовь не было такой громкой и не прерывала секс в ванной комнате с моим мужчиной.

Я имею в виду серьезно, если это дерьмо не прекратится, на меня начнут жаловаться соседи.

— Да, Смити, — ответила я.

Смити изучал выражение моего лица, увидев сияющую любовь в моих глазах, потом он переключил свое внимание на Мо.

— Привет, Мо.

— Йо, — проворчал Мо.

С этими словами Смити ушел, но не раньше, чем я схватила его за руку, когда он попытался пройти мимо меня, заставила его остановиться, чтобы пожать ему руку.

Смити сжал мою в ответ.

Затем он ушел.

Когда мы услышали, как закрылась входная дверь, Текс спросил меня:

— Похоже, мне придется отбиваться от них всех дубинкой, а?

Он мог иметь в виду Рэя.

Мог иметь в виду Мэга, Огги, Акселя или Буна.

Черт, он мог даже иметь в виду Пола, Тейлора или Рика.

Моя семья расширялась, узы крепли, и это был тот тип мужчин, которых мне посчастливилось иметь в своей жизни.

Но для роли «отчима» у меня был только один.

Тот, кто сделал мою мать счастливой.

И тот, кто выбрал эту песню, чтобы танцевать танец отца и дочери.

Я улыбнулась отчиму.

— Нет, думаю, девочки не будут претендовать на твою роль на свадьбе.

— Это хорошо, — пробормотал он. Затем спросил: — Ты уже поправилась?

— Почти как новенькая, — ответила я.

Он повернулся к Мо.

— Чем ты сегодня занимаешься вечером?

— Надеюсь, я смогу провести тихую субботу с моей девочкой без моих сестер, ее сестры, моих братьев, ее братьев или каких-либо других родственников, таких как ты, — ответил Мо.

— Правильно, это мои слова «Убирайся к черту», — сказал Текс, подошел ко мне, положил руку на макушку, прежде чем убрать и поцеловать меня в макушку, подарил Мо безумную гримасу, которая была видно улыбкой, а затем ушел.

Мо подошел к входной двери, чтобы запереть ее за Тексом, и вернулся.

Тот момент, когда он попал в гостиную, я спросила:

— И на чем мы остановились?

Потом закричала, потому что оказалась перекинутой через его плечо.

Через несколько секунд я уже лежала на спине в постели, а Мо — на мне.

О да.

Вот на этом мы и остановились.

* * *

Некоторое время спустя…

— Мэг, послушай меня, все будет хорошо, — произнесла я в телефонную трубку.

— Лотти, я собираюсь…

— Мэг, — оборвала я его, — завтра ты женишься. Все конец.

Мэг молчал.

Я тоже молчала.

Он первый нарушил молчание.

— Я поблагодарил тебя, дорогая, за Эви?

Я улыбнулась.

— Нет.

— Спасибо, Лотти, — тихо произнес он.

За что он меня благодарил, мне это было в такое удовольствие.

— Не стоит. Рада, что ты счастлив. Рада, что ты делаешь счастливой Эви. А теперь иди отдохни. Завтра на фотографиях тебе не нужны мешки под глазами.

— Как будто такое случится, — пробормотал он.

— Такое случается даже с такими крутыми чуваками, — сказала я ему. — Тебе нужно поспать, иначе у тебя будут опухшие глаза.

— Я хотел сказать отдохну, детка.

Ой.

Ему не терпелось быстрее жениться.

Мне очень понравилось, это касалось Эви.

Мне больше нравилось, что это было желание Мэга.

Хотя я не стала об этом сообщать Мэгу.

Он и так уже это знал.

— Мне надо проверить Мо и Пукс. Уложил ли он ее. Хорошо? — Спросила я его.

— Хорошо, дорогая. Передай от меня привет Мо и напомни ему, когда мы завтра встречаемся, пусть не забудет кольца.

— Он не забудет кольца, — заверила я его. — Увидимся, Мэг.

— До завтра, Лотти.

— По крайней мере, попытайся отдохнуть.

Мягко и сладко прозвучало

— Я сделаю это, дорогая, — и я снова была так рада, что Эви получит его на всю жизнь.

И обрадовалась, что у Мэга появилась Эви, она сможет ему многое дать, как и он ей.

Мы повесили трубку, и я положила телефон на зарядную панель, прежде чем пройти через кухню, гостиную и подняться по лестнице.

Я остановилась на верхней площадке, и у меня внезапно перехватило дыхание.

Мо находился в детской с нашей малышкой.

Я не знала, потому что он отнес ее туда двадцать минут назад, чтобы уложить спать.

Я не видела его лица.

А только слышала его голос, стоя в коридоре.

— Никто не причинит тебе вреда. Никто не посмеет, — прозвучал его глубокий голос. (Слова песни – Джеми Каллума «До тех пор, пока я рядом». – прим. пер.)

О боже мой.

Он пел, типа а-ля Боно с нашей маленькой Пукс.

Но у него получалось лучше.

Я прижалась спиной к стене и закрыла глаза.

Снова раздался голос Мо.

— Только свистни, и я приду.

О Боже.

Отец моего ребенка.

Мой мужчина.

Он продолжал.

— Ничто не может причинить тебе вреда. До тех пор, когда я рядом.

Мне пришлось проглотить подступившие к горлу рыдания.

Я открыла глаза и подняла руку, уставившись на кольцо с большим бриллиантом, который Мо надел мне во время нашего первого совместного отпуска — на Гавайях.

Бриллиант возвышался над широким золотым ободком, такой же золотой ободок был на пальце Мо.

Наша свадьба была самой лучшей.

Даже лучше, чем у Джет, а она ездила на повозке.

И мое платье надрало задницу платью Рокси. Прозрачный лиф и длинные рукава с широкой прозрачной юбкой, усыпанной сверкающими бриллиантами. Глубокий вырез, доходивший почти до пупка, разрез на юбке по левому бедру, — все это было пришито на боди, прикрывающем самые важные детали.

И фотографии меня с Мо, фотография Текса, сопровождающего меня по проходу с моей юбкой, развевающейся позади, левая нога обнажена от бедра до низу, я так широко улыбаюсь Мо, даже на фотографии, ослепительно, и Текс с его сумасшедшей улыбкой были моими любимыми.

Джет была моей замужней подружкой невесты.

Мэг был шафером Мо.

Мама сидела между Тексом и моим отцом в первом ряду после того, как Текс передал меня моему парню у алтаря, папа широко улыбался, борясь со слезами, но не борясь за место, которое якобы было его, что он должен был отдавать свою дочь, нет, этого не было. Он был просто счастлив, что ему вообще выпала честь и его пригласили.

Кстати, отца Мо не пригласили.

Но он прислал нам свадебную открытку со сто долларами, в которой написал, что надеется, что Мо счастлив, и между строк проскальзывало, что его отец тоже счастлив, выражая как бы… надежду на возобновление отношений.

Но Мо не принял его оливковую ветвь.

Его отец причинил много страданий его матери и сестрам.

Для такого человека, как Мо, пути назад не было.

Не тогда, когда Мо был рядом со своей семьей.

На сотню баксов от отца, Мо повел Алекса, Данте и Сезара на тренировочную бейсбольную площадку.

Я потеряла своих племянников из-за огромного, крутого коммандос дяди Мо. Они просто боготворили его.

Я не возражала.

Полностью поняла, что им с ним было гораздо веселее бороться.

Особенно, он не давал им так легко себя победить.

Прислонившись к стене, после того, как я собрала себя воедино, и после того, как Мо закончил петь, я двинулась по коридору, затем остановилась у двери в комнату Пукс.

Прислонилась плечом к косяку.

Моя сексуальная гора муж сидел в кресле-качалке, вытянув длинные ноги, скрестив лодыжки, пяткой раскачиваясь с маленьким свертком в розовом в горошек комбинезоне, прижавшимся животом и щекой к его широкой груди, обнимая ее широкой рукой.

Ее глаза были закрыты.

Я посмотрела на своего мужчину.

— Она спит, — прошептала я.

— Я знаю, — прошептал он в ответ.

Конечно, он знал.

Я не сказала больше ни слова.

Просто улыбнулась своему мужу, держащему на руках нашу маленькую девочку, испытывая то, что испытывала уже много раз с той минуты, как встретила Мо Моррисона.

Еще сильнее влюбилась в него.

Потом оставила папу с его принцессой, Луной и звездами…

И пошла в нашу спальню.

Продолжение про Мэг и Эви

«Создатель мечты», серия «Команда мечты»#1