Моногамист

Глава 58. Новый дом

Passenger Golden Leaves

Вопрос «Куда привести молодую жену» не стоял вовсе — у меня уже строился дом на площадке, расположенной неподалёку от Лериного. По первоначальной задумке я должен был жить в нём сам, чтобы не отрывать ребёнка от матери, но иметь возможность видеть его в любое время, быть рядом, если заболеет, ударится или просто захочет поиграть с отцом. Мои девочки любят меня, и, нужно отдать должное, Лера совершенно не препятствует нашему общению, так что, забирая детей в зоопарк, к примеру, мне нет надобности объяснять ей, почему не только Лурдес, но и Соня тоже едет со мной.

Мы общаемся преимущественно через СМС, но иногда, совсем редко, она звонит, как, например, в тот раз, когда мои рабочие не давали ей спать утром, подготавливая фундамент для будущего дома.

В тот день, когда я решился таки, наконец, переехать из даун-тауна в новый дом, у меня было жуткое предчувствие, но я так и не понял, о чём именно оно меня предупреждало. Замечу только, что день переезда откладывался раз пять, а фактически мы заселились спустя месяц после того, как были завершены самые последние работы. Даже лампочки в садовых светильниках рабочие вкрутили все до единой — обычно до этого момента жильцы уже полностью обживают свой новый дом.

Да, я позаботился о своём комфорте — свой новый дом и дом Леры соединил элегантной дорожкой и даже снабдил её по всей длине шарами-светильниками, ну, чтобы ночью не спотыкаться. Такие же матовые шары подсвечивают сад и террасы нашего… Лериного дома. Всё стильно, красиво, удобно — это моя работа, это мой стиль.

В моём новом доме всего два уровня и три спальни, нет бассейна, но есть одна замечательная мансарда. Если я скажу, что в проекте этого дома она появилась самой первой и продумана «от и до», в то время как в остальном проекте нет ни единой идеи, а лишь быстрая планировка минимально необходимого для жизни пространства, вы же догадаетесь, зачем она мне?

У меня там наблюдательный пункт — я должен знать, что происходит в соседнем доме, и два бинокля — одного мне показалось мало лишь для одной пары моих жадных глаз.

Я ещё сам не понимаю своих поступков. И пойму не скоро.

Мы с Габи спим в одной постели, но секса нет — я говорю ей, что не могу с беременными. Для меня она — девочка с сексуальным телом, я же не педофил какой-нибудь, чтобы трахать ребёнка!

Andru Donalds Dream On (Aerosmith Cover

Мне снится сон: я болен, худой, слабый, без волос, конечно же, и от этого во мне цветёт чувство неполноценности. Я долго хожу по дому, заглядываю в комнаты, кладовые, обхожу террасы, сад, каждый мокрый от ночного дождя куст — я ищу её, МОЮ ЛЕРУ. Брожу по холодному песку пляжа, меня знобит от холода — я уже промок и из последних сил зову её, смотрю в сторону скалы: может она там? Слишком далеко, понимаю, что не дойду, нет сил — я слишком слаб, и у меня болит всё тело, ноют все внутренности, мне нужна её помощь, и именно поэтому я так отчаянно ищу её, но она не отзывается. Чувствую, что мне уже не хватает воздуха, и я решаюсь — бегу к скале, но двигаюсь невыносимо медленно, а воздуха в моих лёгких всё меньше и меньше, боль внутри усиливается, я с трудом передвигаю ноги и с ужасом понимаю, что не смогу туда дойти, я не доберусь. Решаю крикнуть, что есть мочи, вдруг она услышит: «Лера, помоги!». Но я уже обессилен настолько, что не в силах разжать рта… Собираю все свои мощи, всё, что во мне осталось, заставляю себя вспомнить те моменты, которые дадут мне сил: солнечную сентябрьскую Испанию, запах приготовленного для неё утреннего кофе, обжигающего мне руки сквозь тонкий фарфор, её закрытые веки и улыбку безмятежного сна, свои поцелуи и её пробуждение, залившее меня необыкновенной синевой её любящих и счастливых глаз, её молочную кожу под моими губами, дурманящую своим потрясающим женским запахом, её розовые губы, сливающиеся с моими… Ещё одно усилие, ещё одна попытка, ещё один крик: «Лера, помоги же мне, я задыхаюсь!!!»

И на этот раз у меня всё получается: мой голос не такой сильный, как хотелось бы, но, тем не менее, достаточно громкий, чтобы разбудить и меня самого, и спящую рядом Габриэль:

— Алекс, что? Что? Что такое? Тебе приснился кошмар?

— Нет, просто сон… Просто дурной сон…

Она уже сидит на постели в своей гипер-секси ночнушке из одних только кружев и прижимает мою голову к своей груди, поглаживает её медленными, неторопливыми движениями, настолько плавными, что я успокаиваюсь и снова проваливаюсь в сон.

А утром, ровно в 5:30 — время начала моего рабочего дня, меня уже ждёт горячий чай, потому что кофе я больше не пью, и разогретый в микроволновке круасан.

— Габи, я не завтракаю так рано, я же говорил…

— Мне так хочется ухаживать за тобой! Так тяжело вставать затемно, когда все ещё спят, и бегать по холодному пляжу — это так тоскливо! Я хочу, чтобы твой день начинался с горячего и приятного, какая разница, когда завтракать: до пробежки или после?

— Перед физическими нагрузками есть нельзя, Габи. Это нагрузка на сердце. Книгоед.нет

А у меня оно итак перегружено «по самое не могу».

— Ладно тогда, что приготовить тебе на завтрак?

— Спи лучше, тебе сейчас нужно побольше спать — копить силы. После рождения ребёнка будет нелегко.

— Я знаю, но мы ведь будем вместе! С тобой я ничего не боюсь и точно знаю, что всё будет хорошо!

Да, только хорошо, также как и у них… Интересно, хорошо ей там, в его объятиях?

Мансарда давно манит меня, но я пока держусь. Ещё не был ни разу, но знаю — это ненадолго, и даже не пытаюсь жить иллюзиями: мне нужно видеть её, иначе задохнусь так же, как и в сегодняшнем сне.

Неожиданно для себя обнаруживаю, что с Габи мне… хорошо! С ней комфортно: она не жужжит в уши, как это делала Ивонна, не душит своим вниманием, как Наталья, не воняет духами и не злит меня, как Рэйчел. В ней много тепла и заботы — того, чего не было в Ханне. Она как бы существует, и в то же время, если не хочется её видеть — она и не попадается на глаза. Это прикольно: как плюшевая игрушка, хочешь спишь с ней, не хочешь — кладёшь в шкаф. С Габи именно так. Но меня всегда утром ждёт горячий завтрак, а вечером — ужин.

— Ты обедать не приедешь? — спрашивает как будто с надеждой.

— Нет, мне некогда, — отвечаю как можно мягче.

— Ой, ну я тогда поеду займусь бэби-шопингом!

— Не рано?

— Нужно продумать и подготовить всё заранее, у меня ведь это первый ребёнок! Ты не сможешь встретиться со мной на неделе и помочь выбрать коляску?

— Так рано покупать коляску — плохая примета. И нет смысла убивать на это целый день — закажем по интернету.

— Ладно, как скажешь… — и в голосе грусть.

А мне по фигу.

{Tears & Marble — What is Love (Haddaway Cover}

Но Габи не сдаётся, гнёт свою линию. Я же понимаю, что к чему: маленькая плутовка поэтапно следует своей стратегии — проникнуть в меня и мою жизнь насколько это возможно, насколько ей это удастся, насколько позволю я… А мне уже интересно: как далеко она зайдёт? Пока её упорству и находчивости остаётся только позавидовать, но и она совершает жёсткие ошибки.

В субботу я с самого утра в приподнятом настроении, потому что сегодня веду Лурдес в зоопарк, а это означает, что мне придётся зайти за дочерью в соседний дом, где я, конечно же, встречусь с НЕЙ. Не то, чтобы я так уж ждал этой встречи, но мы действительно давно не виделись, даже не находились на общей территории, и я всё ещё ни разу не пользовался мансардой.

Лурдес с разбегу вонзается в меня так, что остаётся только ойкнуть.

— Ты собралась, доченька? — спрашиваю, поднимая её на руки и целуя.

— Собралась! — торжественно восклицает.

И тут я вижу картину, от которой моё бедное сердце заплакало кровавыми слезами: за дверным проёмом стоит Соня, глаза на мокром месте, а в них детская боль и обида, та, которая бывает тогда, когда тебя предали.

— Сонечка… — мой голос дрогнул, я не знаю даже, что сказать.

Соня тут же прячется за угол. Я делаю шаг в её сторону, но она как маленький, до смерти напуганный зверёк, срывается мимо меня к лестнице и летит наверх.

— Что с ней? — спрашиваю у возникшего в холле Артёма.

— Да понятия не имею, она такая с утра…

— А Лера где? Наверху?

— Леры нет, она в университете.

— Сегодня же выходной!

— У неё дополнительные занятия сегодня, она не сдала какой-то предмет, сегодня пересдаёт.

Не сдала? Для Леры это нонсенс. Она всё и всегда сдаёт либо досрочно, либо бывает освобождена от тестирования с наивысшим баллом!

— Так, ладно. Я поднимусь, посмотрю, что с Соней. Ты не против?

— Нет. Поднимайся, это же твой дом, — последняя фраза прозвучала как упрёк.

— Побудь с Лурдес пару минут, мне нужна беседа наедине.

Нахожу Соню в детской — она спряталась за спинкой своей розовой кровати-кареты.

— Соня, — выдыхаю я.

Тяну к ней руки, но она отворачивается.

— Сонь, расскажи что случилось?

Она молчит, долго молчит. Я снова предпринимаю попытку:

— Сонечка, доченька, расскажи… Кто обидел тебя?

— Ты!

Я знал. Я так и знал.

— Прости меня, пожалуйста. Я не хочу тебя обижать, правда, не хочу. Иди ко мне…

Она словно оттаивает, поворачивает голову, и я вижу этот взгляд, Лерин взгляд… Такой же точно, каким она смотрела на меня тогда в Париже, в аквапарке после наших с Амбр гляделок за столом…

— Сонечка, доченька моя любимая, я очень-очень сильно люблю тебя…

— Не любишь! Ты теперь будешь любить только Лу…

— Конечно же, нет! С чего ты взяла?

— Почему тогда мне нельзя с вами в зоопарк?

— Кто сказал?

— Мама.

— Мама… Мама… Мама, наверное, что-то перепутала…

— Ты возьмёшь и меня тоже?

— Конечно! Я думал, ты уже собралась! Надела своё любимое голубое платье…

— Как у Золушки?

— Как у Золушки!

— Я сейчас надену! Оно вон там в шкафу.

— Я знаю, давай тащи, сейчас наденем его, волосы распустим и привяжем голубой бант, как в твой День Рождения, помнишь?

— Помню, помню! — Соня скачет уже на месте как заяц и хлопает в ладоши, в глазах праздник, и у меня с сердца лавиной сходит облегчение.

Набираю сообщение:

«Лера, можно Соню взять с нами?»

«Конечно! Если она не помешает вам…»

Вот же…Вот как? Как можно так думать и как, мать вашу, можно такое писать???

«Не помешает»

В парке я чётко вижу, что Габи недовольна.

— Габи, в чём дело?

— Ни в чём! Всё в порядке.

— Ладно.

Я наблюдаю — я же наблюдатель: Габи таскается за Лурдес, рассказывает ей про животных, поправляет платье, в один момент взялась даже переделывать причёску: купила в ларьке небольшие банты и стала плести Лурдес косы, а волосы у моей дочери хоть и густые, но непокорные, Лера сама с трудом с ними управляется. Лурдес вырывается, капризничает, и я вдруг замечаю, что Соня, глядя на это, улыбается…

Конечно, улыбается, ведь Габриэль демонстративно её игнорирует: не отвечает на вопросы, словно не слышит, конфеты купила только для Лурдес, а потом долго извинялась, что не подумала про Соню — маленький такой плевок пренебрежения от взрослой красивой тётеньки, мнение которой что-то да значит. Вот так рождаются комплексы. Или порождают комплексы.

А Соня не выпускает мою руку из своей и безраздельно получает всё моё внимание в единоличное пользование, пока Габи с Лурдес строят свои отношения.

— Прекрати игнорировать ребёнка, — делаю замечание в машине.

— Разве? Я так старалась! Мне кажется, мы подружились с твоей дочерью, с нашей…

— Я не о Лурдес, я про Соню говорю.

— Но, Алекс, эта девочка — совершен чужой нам человек!

— Это моя дочь! — я уже повышаю голос, не в силах сдержаться, хоть и должен, ведь обе девочки спят — уснули в дороге.

— Алекс, она не твоя…

— Не тебе это решать! — резко обрываю её.

Габи молчит, надув губы, а потом я замечаю, как она вытирает глаза. Вот чёрт, только этого не хватало.

— Прости. Я вспылил. Обещаю постараться больше этого не делать, но и ты будь адекватна, пожалуйста. Не обижай ребёнка.

Но моя новая, пятая по счёту, жена молчит.

TAWk ft Juliet — I Put a Spell on You

На следующий день вхожу в приёмную — снова эта синеглазая девица, видел её уже и не раз, какая-то студентка носится со своей стажировкой, но меня не проведёшь, знаю — меня караулит.

— Как твоё имя?

— Мия…

— Чего ты хочешь?

— Стажировку…

— Почему я должен взять тебя?

Молчит, спустя время:

— Потому что я прошу, наверное…

— Ответ неверный. Если ты хочешь что-то получить, ты должна предложить взамен нечто ценное, то, что заинтересует.

Она молчит, щёки покрылись румянцем. Спустя время начинает медленно расстёгивать пуговицы своей блузки. Поднимаюсь, мягко останавливаю её руку:

— Мия, предлагая мне свою кандидатуру в качестве стажёра, ты должна убедить меня в своих умениях и уникальных качествах как будущего профессионала. Я — работодатель, и в этой роли меня интересуют: твои достижения в учёбе, знание иностранных языков, поскольку филиалы моей корпорации раскиданы по всему миру, умение работать в команде, коммуникативные навыки, знание слабых и сильных сторон моей компании даст тебе преимущества перед другими соискателями — ты можешь сфокусировать моё внимание на тех своих идеях, которые, как ты думаешь, помогут мне залатать существующие дыры. Как о них узнать, спросишь ты — Интернет знает всё, даже то, чего я не знаю. Креативность сейчас в цене, конкуренция высока, а тем, что собралась предложить мне ты, обладает любая девушка, а приходят их сюда ежедневно сотни. У меня, к сожалению, нет времени и возможности выслушать всех, но твоё упорство меня зацепило. Я даю тебе ещё один шанс, последний: чем ты можешь заинтересовать меня?

Nikki Reed — Fly With You

Не раздумывая ни секунды, она поднимает свои глаза на меня и выпаливает:

— Я люблю Вас! Я до боли в костях хочу Вас! Я умираю, я погибаю, помогите мне!

Эти простые слова и физический контакт — это мой яд, перед которым я бессилен. Женщина, которая хочет меня… обязана получить, ведь я за этим пришёл в этот мир, не так ли?

Она лихорадочно целует моё лицо, расстёгивает рубашку, а я и не пытаюсь сопротивляться. Зачем? Кому хранить мне верность, Габриель? Кто она мне? Просто очередная… девка, запрыгнувшая в мою постель. Такая же точно, как и эта… Все они жаждут моего тела, моих ласк, секс, секс, секс… Им нужно только одно это от меня.

Чёрт, у меня же нет презервативов!

— Мия, постой, сейчас у меня видеоконференция. Оставь свой адрес у моего секретаря — сегодня в 10 вечера я буду у тебя.

Она вновь поднимает свои синие глаза, и у меня сжимается сердце: не та это синева, которая нужна мне, совсем не та. Чувствую, как жестокая гримаса перекашивает моё лицо, и отворачиваюсь — незачем обижать её. Дурочка, она же неопытна совсем. Стыдливо стягивает блузку на груди, нужно помочь ей, успокоить…

— Мия, я приеду. Не сомневайся. Подумай о стажировке. Подумай о том, что я говорил тебе. Вечером я выслушаю тебя, и ты получишь то, чего хочешь. Договорились?

— Да, — отвечает, не поднимая глаз, неуклюже застёгивает блузку и поправляет волосы.

Вечером, ублажая её по всем законам моего собственного жанра, я всё думал о том, что умудрился таки похоронить своё настоящее счастье.

А дома, в супружеской постели, Габриэль не ждёт от меня мужского внимания, жена самостоятельно хочет взять его.

— Габи, я же сказал, с беременными я не…

— Я женщина и мне не хватает ласки! Мой мужчина игнорирует моё существование, я словно комнатный цветок, о котором почему то решили, будто он кактус! Поливай меня хоть иногда!

В её словах есть смысл. Она — моя жена, и это предполагает определённые действия с моей стороны. Если отсутствие секса я могу оправдать её беременностью (многие мужчины не способны на интим с беременными), то как мне объяснить свою ледяную холодность по отношению к той, которую официально назвал своей женой?

Она ластится, и я больше не отталкиваю, целует моё лицо, шею грудь.

— Габи, спи уже, мне рано вставать.

— Завтра же воскресенье!

— И что? У меня дела!

Она кладёт свою голову мне на плечо:

— Погладь меня… — просит.

И я глажу. Мне жалко что ли? В конце концов, эта упрямая девчонка носит моего ребёнка…

Спустя короткое время я слышу её размеренное сопение под боком… Забавная… И глупая! Девчонка ещё совсем!

Следующим вечером всё повторяется — хитрая рыжая кошка снова засыпает на моём плече, а я неожиданно обнаруживаю, что привыкаю к ней. Спустя две недели ей удаётся раскрутить меня на поцелуй, а ещё через несколько дней — на настоящий поцелуй…