Мост любви

Глава 14

Люк позвонил в семь часов, как раз перед тем, как Мэтт должен был лечь спать.

— Папа, ты не представляешь, что случилось? — первым делом восторженно завопил в трубку Мэтт. — Сегодня я познакомился с твоей мамой. Она сказала, что она моя бабушка, и попросила называть ее Нонна. Это значит бабушка, только по-итальянски!

Мэтт подробно описывал черный лимузин, и шофера, и Флавию Перетти, а Скай все сильнее переживала, не зная, как отреагирует Люк на эту новость. Но и остановить сына было сейчас нельзя — это породило бы множество вопросов, ответы на которые были недоступны пониманию маленького мальчика.

Судя по тому, что голос мальчика оставался счастливым и восторженным, Люк задавал вопросы очень осторожно, тем не менее, Скай испытала облегчение, когда Мэтт попрощался с отцом и передал трубку ей.

— Иди и ложись в постель, — скомандовала Скай. — Можешь почитать до моего прихода. Хорошо?

— Хорошо, мама. — Он бросил на нее гордый взгляд. — Нонна удивилась, что я так хорошо читаю, правда?

Скай улыбнулась сыну.

— Да. А теперь в постель.

Она пронаблюдала, как он выходит из кухни, и только тогда поднесла трубку к уху.

— Скай? — В голосе Люка слышалась тревога.

— Я здесь. Просто ждала, когда Мэтт уйдет.

— Расскажи мне, что случилось.

Скай рассказала, как три дня на их улице в одно и то же время появлялся черный лимузин, как сегодня из него вышла его мать, как они встретились у калитки, что сказала его мать, как смотрела…

— Моя мать хорошо умеет вовремя заплакать, чтобы добиться желаемого, — едко заметил Люк. — Видишь, она же добилась того, что ты позволила ей познакомиться с Мэттом.

Скай задумалась. В момент разговора ей не показалось, что Флавия манипулирует ею. Пожилая женщина искренне страдала.

— Я думаю, подспудно ты тоже хотел, чтобы твоя мать увидела Мэтта.

— Но не так, не за моей спиной!

— Прости, я…

— Нет, это ты меня прости, — быстро прервал ее Люк. — Это не твоя вина. Я должен был предвидеть это, должен был предупредить тебя.

— О чем предупредить? — заволновалась Скай. После долгой паузы Люк спросил:

— Моя мать просила тебя отложить свадьбу?

— Я не назвала ей дату, Люк. Но да… она просила перенести дату свадьбы. Я сказала, что должна обсудить это с тобой.

— Отлично! А она объяснила почему?

— Она предложила устроить на Рождество день примирения.

— И ты поверила?

Скай заколебалась, но ненадолго. Она чувствовала, что Флавия Перетти говорила искренне.

— Есть причина, по которой я не должна была ей поверить? — осторожно спросила Скай. — Я думала, ты тоже хочешь этого, Люк.

— Это зависит от цены. Как она обращалась с тобой, Скай?

— Поначалу сухо и сдержанно… но это не выглядело надменно или пренебрежительно. Ей было… как будто неловко. Ее внимание было сосредоточено больше на Мэтте, чем на мне. Я думаю, она действительно хочет, чтобы Мэтт стал ее внуком, и сделала, что могла, чтобы… сгладить ситуацию.

— Она не сказала и не сделала ничего обидного?

— Нет. Люк, я и не ожидала внезапного прилива любви ко мне. Она никогда не хотела, чтобы я стала твоей избранницей, и я не превратилась внезапно в идеальную итальянскую невесту. Но я чувствовала, что сегодня она сделала шаг навстречу.

— Не нравятся мне эти… визиты матери за моей спиной. Полагаю, что и за спиной отца. Как будто мало у нас проблем!

Скай сделала глубокий вдох и мягко предположила:

— А может, она пришла как посредник, с предложением мира?

Ответом ей был хриплый смешок.

— Бог его знает! Но я не пущу это на самотек и завтра прилечу домой. Надеюсь, что обедать буду уже с вами.

— Тебя встретить в аэропорту?

— Не надо, я возьму такси. И не переживай по поводу визита моей матери. Я приеду и во всем разберусь. И вот еще что… Мы ни за что не отложим нашу свадьбу, даже не думай об этом. Мы любим друг друга и поженимся в назначенный день.

— Рада слышать, — с улыбкой ответила Скай, горячность Люка доставила ей удовольствие. Но она уже не была уверена, что решение пожениться до Рождества — правильная идея. После встречи в Флавией Скай чувствовала себя эгоисткой, прячущейся в своем маленьком безопасном мирке.

— Теперь я пойду к Мэтту, чтобы пожелать ему спокойной ночи. До встречи.

— До встречи.

— Люблю тебя.

— И я тебя люблю.

Скай действительно любила его, но только сейчас начала осознавать, чего стоили Люку его обязательства по отношению к ней, как она была слепа, видя только то, что его семья может обидеть ее. И Мэтта. Да, они могут, но, если она верит в любовь Люка к ней, она должна дать шанс его родителям.

Наблюдая за его матерью и Мэттом сегодня днем, она пожалела, что ее собственной матери уже нет в живых, и она не может насладиться общением с внуком, который был совсем крохой, когда она умерла. Смерть — это то, что человек не в состоянии контролировать, это разлука навсегда. Флавия Перетти пережила это, когда умер Роберто, и теперь могла потерять и второго сына, если не преодолеет своего предубеждения против его не итальянской невесты, если гордость отца и сына не позволит им пойти на уступки.

Как много «если»… И в центре всего этого была она, Скай.

Скай плохо спала, и весь следующий день не могла избавиться от мыслей о том, как ей поступить в сложившейся ситуации, и расслабилась, лишь оказавшись в теплых, надежных объятиях Люка.

За ужином Мэтт, конечно же, непрерывно говорил о новой бабушке, засыпая Люка вопросами о его детстве. Когда Люк рассказал о том, что у него был младший брат, Мэтт немедленно возжелал братика. Люк бросил игривый взгляд на Скай и выразительно поднял бровь.

— Может быть, через год или два, — ответила Скай, зная, что Люк очень хочет как минимум еще одного ребенка, ребенка, в жизни которого он бы присутствовал с первых мгновений. — Но мы с твоим папой не можем гарантировать, что это будет именно брат. А вдруг будет сестричка?

— Ну… — Мэтт, похоже, не задумывался об этом. — Ладно, пусть будет девчонка.

Люк хотел заняться с ней любовью, но Скай настояла на разговоре, предложив выпить кофе на кухне.

— Ну вот, одного визита моей матери оказалось достаточно, чтобы нарушить заведенный у нас порядок, — с мрачной иронией проворчал Люк.

Скай бросила на него умоляющий взгляд.

— Пожалуйста, Люк…

Она сварила кофе, и они сели за стол, но агрессивная энергия, исходящая от Люка, тревожила ее и мешала начать разговор. Скай чувствовала, что Люк будет отвергать и противиться всему, что бы она ни сказала. Она снова со всей ясностью поняла, что гармония в их отношениях так или иначе зависит от того, какими будут взаимоотношения с его семьей. Или она придает слишком большое значение этому?

— Моя мама умерла, Люк, — нервничая, начала она. — У меня нет никого из близких, только Мэтт…

— И я, — быстро добавил Люк.

— Я не сомневаюсь в этом, — поспешно заверила она его. — А у тебя есть люди… которые беспокоятся о тебе…

— Я не знаю таких, — резко бросил Люк. Его лицо окаменело, взгляд сделался злым.

— Потому что я не даю тебе возможности быть с ними. Я трусиха, которая удерживает тебя в своем маленьком безопасном мирке…

— У тебя есть все основания стремиться к безопасности, — со страстью в голосе прервал ее Люк. — Неужели ты не понимаешь, что визит моей матушки и все эти разговоры о том, чтобы отложить свадьбу, только лишь для того, чтобы помешать нам пожениться?!

— Они не смогут помешать нам сделать это! Люк, я верю тебе. А ты веришь мне?

— Мне потребовалось так много времени, чтобы ты снова стала доверять мне, чтобы убедить тебя выйти за меня…

— Все так, Люк. И я выйду за тебя, но теперь то, как мы собираемся это сделать, кажется мне неправильным.

Люк стиснул челюсти, на его скулах заходили желваки. Скай видела, что он готов вскочить со стула, но затем взял себя в руки и резко спросил:

— Почему?

Скай покачала головой, все яснее осознавая, что своим поведением поставила Люка в невыносимое положение. Да, он не говорил вслух, но прекрасно понимал, что женитьба на ней без благословения родителей сделает его отверженным, а она слепо принимала эту жертву. И это было очень эгоистично с ее стороны.

— Твоя мать любит тебя, Люк, — мягко произнесла Скай.

Люк откинул голову назад и выразительно закатил глаза, затем снова перевел взгляд на Скай.

— Я не хочу, чтобы тебя снова обижали, Скай. Пусть не по закону, но ты моя жена. И моя преданность, прежде всего — тебе.

— Твои родители просто не понимают глубины твоих чувств ко мне, Люк. Они сделали ошибку…

— Мягко сказано, — насмешливо заметил Люк, не уступая ни дюйма.

— Я говорю это не для того, чтобы проверить тебя. Я просто ни о чем другом думать не могу после встречи с твоей матерью. Ты сам сказал, что я — твоя жена во всех смыслах, разве что не по бумагам. И что такого случится, если мы перенесем свадьбу и поженимся после Рождества?

— Неужели моя матушка уговорила тебя, пообещав большую итальянскую свадьбу?

— Нет, Люк.

— И не сказала, что если ты меня любишь, то настоишь на том, чтобы на Рождество я обязательно навестил родителей?

— Все было совсем не так, Люк. Твоя мать очень расстроена из-за вашего разрыва. Разве ты не можешь взглянуть на ситуацию, не подозревая обмана?

— А если это все-таки обман?

— Мы скоро узнаем правду, ведь Рождество всего через пять недель.

— Не надо особо полагаться на мамины мирные инициативы, думаю, отец не знает о них. А я не поеду в Белльвью-Хилл без его личного приглашения.

Скай все отчетливее осознавала, как глубока пропасть, разверзшаяся между Люком и его семьей по ее вине.

— Он твой отец, Люк, — напомнила она.

— Ни один отец не имеет права делать то, что сделал он! — страстно воскликнул Люк.

Скай не нашлась, что возразить, потому что Люк был прав. Отец лишил его права самому сделать выбор — признать или отказаться от своего сына.

— А как же мать, Люк? Ей ведь приходится расплачиваться за ошибку твоего отца? Она ни о чем не знала да самой Пасхи, когда ты не приехал к ним.

— И поэтому объявилась только теперь, чтобы расстроить нашу свадьбу? — Люк был непреклонен.

Все зашло слишком далеко, с горечью подумала Скай.

— Я сказала, что она может приезжать, Люк. Мэтт был так счастлив, что у него появилась бабушка…

— Все нормально, Скай, не волнуйся.

Люк быстро встал со стула, обошел стол и приблизился к ней. Скай же была настолько измотана, что не могла пошевелиться. Люк встал у нее за спиной и начал мягко массировать плечи.

— Ты ни в чем не виновата, Скай, — заверил он ее, целуя в макушку. — Расслабься. Если моя мать снова приедет… что ж, пусть будет так. Мэтт — ее внук, и если ему это нравится…

— А тебе, Люк? Ведь ты — ее сын.

— Я не буду препятствовать ее визитам, но не удивляйся, если она больше не появится здесь. Отец может попросту запретить ей. В этом случае…

— Запретить? — недоверчиво переспросила Скай.

— У них классический итальянский брак: любить, уважать, почитать…

— Ты тоже так относишься к браку? Считаешь, что вправе запретить мне что-либо делать, потому что не одобряешь этого?

— Нет, Скай, я не считаю тебя своей собственностью. Я не считаю брак формой владения, и уверен, что наступает такой момент, когда ребенку нужно дать возможность сделать свой собственный выбор, даже если это противоречит твоим интересам.

— А вдруг твой отец искренне считал, что действует тебе во благо?

— Это не извиняет его поступка.

— Он просто не знал меня.

Иногда забота об одном человеке делает нас слепыми по отношению к другим людям, подумала Скай. И защищая собственную жизнь, мы часто не задумываемся о жизни других людей. Именно так поступила она с Люком.

— Он и не пытался узнать тебя.

Скай снова услышала ярость в его голосе.

— А вдруг он хочет сделать это сейчас?

Она почувствовала, как замерли его руки, затем раздался глубокий вдох и выдох.

— Давай не будем говорить о моем отце, Скай. Ты — вот кто мне нужен.

Голодная страсть в его голосе заставила Скай подняться со стула и дать ему то, в чем он нуждался. Люк немедленно привлек ее к себе, одной рукой обнимая за талию, а другой стирая озабоченное выражение с ее лица.

— Я люблю тебя. Не позволяй ничему стать между нами.

Они занимались любовью всю ночь. Скай ни на секунду не усомнилась в его словах, но и мысль о том, чтобы исправить то, что еще можно исправить, не покидала ее.