Мой Блэк, Моя Рэд

Данная книга предназначена только для предварительного ознакомления! Просим вас удалить этот файл с жесткого диска после прочтения. Спасибо.

«Мой Блэк, моя Рэд» П. Т. Мичел

В тени #3

Название: П. Т. Мичел, «Мой Блэк, моя Рэд»

Серия: В тени #3

Переводчик: Анастасия К., Инна Ворон

Редактор: Женя Н., lessialova

Сверка: betty_paige

Переведено для группы: https://vk.com/bellaurora_pepperwinters

Аннотация:

Как бы я ни старалась отпустить мистера Блэка, воспоминания о нас мучают меня. Они — как бесконечное напоминание о жизни, которую я не могу иметь по многим причинам. Похоронив себя в работе, я свела к минимуму мысли о нем, до тех пор, пока он не врывается в мою жизнь из-за независящих от меня обстоятельств. Несмотря на то, что я нуждаюсь в его защите, на этот раз я не уверена, что сильна достаточно, чтобы защитить свое сердце. Он — Блэк: яростный защитник и неотразимый обольститель. Я — Рэд: магнит для неприятностей и создательница радуги. Вместе мы — пламя. Взрывные цвета, которые сливаются воедино в точке плавления.

+18

(в книге присутствует нецензурная лексика и сцены сексуального характера)

Любое копирование без ссылки

на переводчика и группу ЗАПРЕЩЕНО!

Пожалуйста, уважайте чужой труд!

Пролог.

Когда черное сливается с красным.

Талия

Почему мой издатель вызвал меня в Центральное Издательство Мидтауна за день до начала промо тура «Внезапного удара»? Они что, собираются прикрыть тур, несмотря на такую шумиху, вызванную этой книгой, и столько потраченных усилий? Напряжение пульсирует между моими лопатками, и я чуть сильнее сжимаю бумажный стаканчик, входя в головной офис редактора и издателя Уильяма Макенса в Мидтауне. Эта мысль поднимает тошноту в моем желудке, учитывая тот факт, что я поставила собственную жизнь на паузу на эти шесть месяцев, работая как проклятая (читай: чокнутая) часами, чтобы написать этот роман в рекордно короткие сроки.

Мои пальцы еще глубже впиваются в стаканчик. Ну и конечно, крышка соскакивает, а я не настолько быстрая, чтобы поймать ее и поставить на место, так что кофе выплескивается через край прямо на мою руку. Морщась от боли, я убеждаюсь, что крышка на месте, и следую за ассистентом Уильяма — Джаредом, который жестами показывает мне занять кожаное кресло у стола Уильяма.

Прислонившись к столу прямо передо мной, он скрещивает руки и улыбается.

— Уильям немного задерживается. Его последняя встреча затянулась, но он будет здесь к пяти. Я нахожу забавным, что Джаред так формально говорит о своем боссе. Как будто я не знаю, что он его сын. Сходство между ними устрашающе сверхъестественное. Всякий раз, когда я оказываюсь с ними двумя в одной комнате, я ощущаю себя в некоем временном отрезке, глядя на одного и того же человека в разных фазах его жизни.

Единственное физическое отличие отца от сына, помимо возраста, конечно, это чуть более отросшие русые волосы Уильяма с укладкой «причесался пальцами», отлично прикрывающие тронутые сединой виски. На контрасте, волосы его сына короткие по бокам, а в середине длинные, в стиле «только что встал с постели». Если Уильям предпочитает носить дизайнерские штаны-хаки и мериносовые свитера, Джаред надевает костюм и галстук. Уильям довольно часто называет Джареда «сын», а тот всегда напрягается от этого и всегда обращается к отцу «Уильям». Хотя, кто я такая, чтобы судить, как люди называют друг друга; я сама никогда не называла мамой женщину, которая вырастила меня. И даже если тетя Ванесса была против этого, она никогда об этом не упоминала.

Я выдерживаю взгляд светло-зеленых глаз Джареда.

— Ты в курсе, почему Уильям устроил это собрание? По телефону он звучал несколько рассеянно. Он же не прикрывает промо тур, правда? — говорю я нарочито дразнящим, приподнятым голосом, а потом делаю глоток кофе, чтобы не выболтать остальные плохие сценарии, по которым может окончиться эта встреча. Я могла бы принять отмену городского тура, длящегося несколько дней. Тогда я бы устроила себе небольшой отпуск перед выходом в Трибьюн. Но что, если мой издатель решил не делать дополнительный тираж, о котором он упоминал в прошлый четверг? Меньше книг означает, что шансы «Внезапного удара» попасть в бОльшее число книжных магазинов, значительно сокращаются.

Джаред самодовольно улыбается, от чего исчезает небольшая ямочка на подбородке.

— Напротив, твоя книга «Внезапный удар» о преследовании серийным убийцей настолько хорошо пошла после своего релиза в прошлый вторник, что мы просто принимаем дополнительные меры.

Я хмурю брови:

— Что за ме…

— Талия! — восклицает Уильям при входе, сияя теплой улыбкой на пути к своему столу.

— Спасибо, что пришла!

Я мгновенно выпрямляюсь.

— Я не совсем понимаю, зачем я здесь, Уильям, но Джаред сказал, что вы меня просветите.

Перемешав бумаги на своем столе, Уильям складывает их в стопку и ровняет ее.

— Благодаря возросшему интересу медиа к твоей книге, мы получили еще одно письмо и подумали, что лучше бы усилить меры безопасности во время твоего промотура на этой неделе.

Я быстро ставлю стакан с кофе на край стола.

— Я получила еще одно угрожающее письмо с требованием об отмене промоушена книги?

Он кивает, но тут же понимает руку.

— Сейчас последнее, что нам надо, — это твое волнение.

— Надо ли привлекать полицию?

И почему я не подумала, сколько внимания медиа привлечет эта книга? Я должна была бы догадаться, учитывая, что цепочка нераскрытых убийств Томми началась здесь, в Нью-Йорке. Я реально думала, что позиционирование книги, как вымышленной истории, основанной на реальных событиях, убережет меня от внимания прессы. Судя по всему, я ошибалась.

Правда в том, что… я не могла не написать об этом. После того, как я кратко обрисовала издателю сюжет, и еще даже до получения от него обратной связи, эта история сама просто выливалась из меня. Конечно, я изменила имена, и не писала о связи Томми с моим прошлым, и о моем романе с Себастьяном, но, видимо, тот факт, что убийца был пойман и убит, приковал внимание СМИ к моей вымышленной истории.

— Мы обо всем позаботились, — отрезает Джаред, беря мой кофе и протягивая его мне.

— Не беспокойся.

— Как вы об этом позаботились?

Уильям кивает и нажимает кнопку на своем телефоне.

— Синди, впусти его, пожалуйста.

Когда Себастьян заходит в комнату, одетый в сланцево-серый костюм и синий галстук, я усилием воли перевожу свой шокированный взгляд на издателя, однако Уильям уже на ногах и идет к Себастьяну с вытянутой рукой.

— Добро пожаловать, мистер Блэк. Мы как раз только что заверили мисс Лоун, что она будет в надежных руках вашей службы безопасности на все время ее книжного промотура.

В хороших руках? Именно этого я и боюсь.

— Несомненно, это излишне.

Я снова ставлю свой стакан и поднимаюсь, пытаясь игнорировать свое бешено бьющееся в груди сердце. Я не видела Себастьяна с тех самых пор, как выскользнула из его комнаты в отеле Хоторн на острове Мартас-Винъярд полгода назад.

Когда я только вернулась в Нью-Йорк, он пытался связаться со мной, но я знала, что единственный способ защитить свое сердце от разрыва на мелкие кусочки — это оборвать все контакты с ним. Чтобы не дать себе утонуть еще глубже. Всякий раз, когда он касается меня, он как наркотик, которым я не могу насытиться, а так как он совершенно ясно дал понять, что он не строит отношений, между нами не могло ничего продолжаться. Почему я должна открыться до такой разрушительной боли в сердце? Так что я опустила голову в песок и полностью погрузилась в написание книги и работу на Трибьюн.

Себастьян жмет руку Уильяму, затем переводит взгляд своих ярко-голубых глаз на меня, и говорит четким, отрывистым голосом:

— Уверяю вас, Мисс Лоун, мое присутствие необходимо. Я читал письма. Кто-то явно не хочет, чтобы вы говорили о книге на публике. Меня наняли, чтобы обезопасить вас, и это именно то, что я намерен делать.

Я быстро качаю головой.

— Думаю, это уже чересчур. Мне не нужен личный охранник.

Джаред приближается и переплетает мои крепко сжатые руки со своими.

— Мистер Блэк отлично натренирован, Наталия. Он отлично впишется во все автограф-сессии, интервью для СМИ и вечерние мероприятия, которые мы запланировали на эту неделю. Он не будет стоять, как личный секьюрити, но он будет там присутствовать ради спокойствия всего Центрального Издательского дома Мидтауна.

— Но мистер Блэк даже не его…

Я делаю паузу и смотрю на Себастьяна, который поднимает свои темные брови с насмешливым вызовом в глазах: Ты действительно хочешь рассказать, что меня зовут не мистер Блэк?

Джаред отпускает меня, когда Уильям подходит, чтобы ободряюще потрепать меня по плечу:

— Все сработает, вот увидишь. Встреча авторов сегодня будет своего рода репетицией перед официальным началом промотура «Внезапного удара». Мы взяли на себя смелость забронировать для тебя номер в Регенте, так как мероприятие продлится допоздна. Пожалуйста, будь внизу, в Зале Империал примерно за час до начала. Надеюсь, ты готова ко всеобщему вниманию, Мисс Лоун.

И, прежде чем я успеваю ответить, он сжимает мое плечо.

— А сейчас, если ты меня извинишь, я должен обсудить пару вещей с мистером Блэком.

— Я бы хотела увидеть письма.

Уильям кивает Себастьяну.

— Его компания занимается безопасностью. Пока мы разговариваем, они занимаются расследованием.

— Мы хотя бы уверены в том, что они от одного и того же человека? — спрашиваю я, переведя взгляд на Себастьяна.

Он кивает:

— Да.

— И? — я поднимаю брови, огорошенная его не-общительностью.

— Когда у нас будет, о чем рассказать, мы так и сделаем. Просто знайте, что угроз о релизе

«Внезапного удара» было больше, чем одна. Не лишне предположить, что на вас кто-то нацелился.

Я вскидываю руки вверх:

— Это какое-то сумасшествие!

— Да ладно тебе, давай я накормлю тебя обедом? — говорит Джаред, совершенно ясно пытаясь меня успокоить.

— Все равно мне надо обсудить некоторые пиар детали с тобой.

Да, меня беспокоит то, что кто-то может охотиться за мной из-за книги, но на данный момент меня гораздо больше волнует оставаться в неведении. Не говоря уже о том, что меня сбивает с толку присутствие Себастьяна. Не знаю, что и думать о том, что он ведет себя со мной так, как будто мы не знакомы. А Издательство Мидтауна в курсе, что он — это Аарон Уайт из моей книги? Как такое произошло, что мой издатель выбрал именно его фирму из всего обилия подобных фирм здесь? Выпрямившись, смотрю на Джареда, сузив глаза.

— Я хочу увидеть письма.

Джаред вздыхает.

— У меня есть их скан в телефоне. Ты посмотришь на них за обедом.

Кивнув, я позволяю ему вывести меня из комнаты с четким намерением допечь его за обедом за то, что привлек Блэк Секьюрити.

Как только Джаред и я входим в ресторан, мой телефон оповещает о смс.

Неизвестный номер: Убедись, чтобы Лига-Плюща-Младший не мешался у меня под ногами на этой неделе. Ты будешь слушаться моих инструкций, не его. Поняла, Наталия?

Мое лицо вспыхивает от ярости. Несмотря на то, что Джаред и я никогда не выходили за рамки деловых отношений, тон смски Себастьяна подразумевает, что между нами есть нечто большее. Я подавляю желание кинуть ему обратно «занимайся своими чертовыми делами», в то время как Джаред просит хостесс о столике. Вместо этого, я поднимаю более насущный вопрос.

Я: откуда у тебя мой телефон? Лучше бы тебе его не пасти.

Неизвестный номер: Уильям. Добавь меня в свои контакты.

Его приказной тон заставляет меня сжать челюсть. Этот человек никогда не просит. Он требует.

Я: зачем?

Неизвестный номер: Так мой упрямый клиент будет в курсе, что это именно я пишу ей.

Игнорируя непрошенный трепет в своем животе, я нехотя добавляю его в свои контакты. И как только я сохраняю информацию на своем телефоне, приходит еще одно смс.

ЗанозаВЗаднице: Это не обсуждается. Готово?

Усмехнувшись, я высылаю ему принтскрин его последней смс.

Пока официантка ведет нас к нашему столику, приходит еще одно сообщение.

ЗанозаВЗаднице: Уже умоляешь меня? Красная отметина на такой сладкой попке, как твоя, звучит идеально для меня.

Мысль о его низком, сексуальном голосе, шепчущем мне это в ухо, воспаляет мои внутренности. Высокомерная задница! Я трясу головой и выключаю телефон, раздраженная тем, что он превратил мою колкость в какую-то пошлость.

Глава 1.

Талия

— Что сказали в полиции? — спрашиваю я Кэс, как только она входит в гостиничный номер, волоча за собой и мой чемодан, и, превосходящий по размерам, свой. — Прости, не могла поехать домой. Джаред запланировал для меня пиар-встречу сразу же после ланча.

Кэс перебрасывает свои длинные темные волосы через плечо и садится на кровать, поправив вырез на черном офисном платье.

— Не вопрос. Полиция пришла и сделала все, что им потребовалось. Кстати говоря… — замолчав, она протягивает мне ключ. — Пришлось сменить замки. Швейцар будет приглядывать за домом, но я рада, что ты послушалась меня и осталась в отеле на всю неделю. Мне будет спокойнее, что ты не останешься дома ночью одна-одинешенька. На первый взгляд вломившиеся ничего не украли, но они прочесали всю твою комнату. Выпотрошили ящики, твой шкаф, твою шкатулку с драгоценностями, все туалетные принадлежности. Жуткая картина.

Я дрожу от мурашек, бегающих по моей спине.

— Было так неловко отвечать на все вопросы полицейских по громкой связи, пока я подписывала книги… Они узнали хоть что-то полезное?

Кэс кивает.

— Отпечатки пальцев повсюду. Похоже, субъектов не волновало, что они их там оставят. После того, как полиция исключит твои отпечатки, надеюсь, их пальчики будут где-нибудь в базе. О, кстати, пока я сюда шла, я видела твою тетю и Чарли внизу.

Напрягшись, я удерживаю ее взгляд.

— Сделай мне одолжение, не говори тете Ванессе про взлом. Она и так уже насела на меня с отказом от тура после того, как я по ошибке рассказала ей о письмах с угрозами.

Два письма, которые Джаред показал мне во время обеда, были очень расплывчатыми. Оба пришли с обычной почтой. Оба напечатаны на компьютере и в обоих говорится, что я пожалею, если не откажусь от промотура «Внезапного удара».

— Не хочу давать тете еще один повод для волнений.

Кэс кивает.

— Она меня не видела. Я заметила, как она выходит из ресторана, пока шла мимо.

Я смеюсь, поднимая на кровать чемодан, который Кэс принесла для меня, чтобы распаковать.

— Думаю, у тети Ванессы появилась новая цель — побывать в каждом ресторане. После того, как она нашла себе друга-гурмана Чарли, с которым можно потусить, я не думаю, что она хоть что-то приготовила своими руками за последние полгода. Я удивлена, что муж Чарли не ревнует его, настолько много времени они проводят вместе.

— Не похоже, что она планирует увести его — усмехается Кэс, взглядом исследуя пышную кровать и дорогую мебелировку номера. — Это один из самых дорогих отелей, в котором я когда-либо была.

— Ты вольна остаться и составить мне компанию на эту неделю вместо того, чтобы рысью нестись в Испанию. Я даже готова соблазнять тебя маникюром-педикюром и массажем.

Ее глаза распахиваются, но потом она кривит рот с разочарованным вздохом.

— Ты такая жестокая злюка, Талия. Но это же Испания! Ты же знаешь, я умираю, как хочу там поснимать.

Я вздыхаю, понимая, что не заставлю ее передумать. Кэс становится одержимой, если дело касается ее фото-бизнеса. Только из-за ее сумасшедшего графика я могла так много работать последние несколько месяцев. В противном случае, моя лучшая подруга обязательно бы вмешалась. И, по правде говоря, как только я сдала свою статью о «Хитрой лисе» в Трибьюн, я уже знала, что чего-то придется лишиться.

И наконец, с выходом «Внезапного удара», я могу свободно дышать. Вытащив свое официальное платье из чемодана, я встряхиваю его.

— В конце концов, я попыталась. По меньшей мере, ты сможешь остаться здесь сегодня, чтобы отпраздновать начало моего тура. Спасибо, что пришла и согласилась стать буфером, если объявится Натан...

Кэс качает головой.

— Неужели после всего, до него так и не дошло, что ты не хочешь его обратно.

Я пожимаю плечами и продолжаю распаковывать вещи.

— Он не был особенно счастлив со мной еще с тех пор, как я отшила его, работая в клубе «Хитрая лиса».

Сжав губы, Кэс сужает глаза.

— Мне не понравилось, что ты отправила его домой. Он может быть навязчивым, как черт, но мы обе знаем, что он прикрывал твою спину, пока ты работала под прикрытием в клубе.

В одной руке у меня туфли с трехдюймовыми каблуками, в другой — туфли с ремешками, и я вопросительно поднимаю брови. Когда Кэс кивком головы указывает на туфли с ремешками, я говорю:

— Натан великолепный исследователь, но он недостаточно вписывался. Я боялась, что он меня выдаст. Плюс ко всему, новый вышибала, Тео, взял меня под свое крыло. Он, возможно, и выглядит спокойным, но он никому не позволял ко мне приставать. Я говорила тебе, что он каждую ночь провожал меня до машины?

Покачав головой, Кэс вздыхает.

— Я знаю, ты решила, что тебе дан второй шанс, наконец, прервать кольцо торговли людьми, но я никогда не была более счастливой, чем в тот момент, когда ты сказала, что закончила это дело.

Я улыбаюсь.

— Я действительно должна была довести это дело до конца. Не говоря уже о том, что это дело грандиозно зарекомендовало меня в Трибьюн.

— Знаю, знаю, — кивает Кэс. — Я могу и не понадобиться тебе с Натаном. Мне кажется, ассистент издателя более чем заинтересован в этом. Готова поспорить, он не отлипнет от тебя сегодня.

Я освобождаюсь от одежды и наступаю в платье.

— Я сомневаюсь в этом. Он будет вести это мероприятие вместе со своим отцом. Он будет занят, слушая всех авторов и людей из отрасли, не говоря уже о приглашенных СМИ.

— Ну, тогда буфером буду я, — говорит Кэсс, ухмыляясь. Накрутив прядь своих длинных темных волос на палец, она стреляет в меня взглядом из-под ресниц:

— Я... ээ… сама стану сталкером сегодня. Мистер Оссландер ведь придет, правда?

Я хихикаю, зная ее любовь к загадочным писателям-плейбоям.

— Да, Клайв должен быть сегодня. Хотя мне не понятно, почему бы тебе лучше не встретиться с Дэвидом Шарпом. Он хотя бы не старше тебя на восемнадцать лет.

— Дэвид не пишет так остро, как это делает Клайв. Мне нравится стиль этого мужчины. Он классический и сексуальный одновременно. Разница в возрасте, пфффф. Представь нас друг другу.

— Хорошо. Ты получишь свое знакомство. Просто помни, что у Клайва определенная репутация с девушками вдвое младше него.

Ее светло-карие глаза довольно жмурятся.

— Рассчитываю на это.

Внезапно хлопнув в ладоши, Кэс встает.

— Окей, давай тебя оденем. Через час тебе нужно спуститься.

Когда Кэс регулирует лямку моего черного бархатного коктейльного платья, а я надеваю свои бриллиантовые серьги-гвоздики, раздается стук в дверь.

— Мисс Лоун. Время спускаться вниз, — зовет Себастьян через тонкое дерево.

Кэс постукивает по моей ключице с волнительным блеском в глазах.

— У меня есть для тебя колье.

Встретившись со мной глазами в зеркале, она понижает голос.

— Его глубокий голос звучит божественно. Твой телохранитель горяч? Может мне захочется, чтобы он охранял мое тело?

Все, что Кэс знает о произошедшем с пилотом на курорте Хоторн, это то, что между нами что-то было, и он спас мне жизнь. Я не говорила ей, что он был Робином Гудом с той маскарадной вечеринки, на которой мы с ней побывали три года назад. Я вообще ничего не собиралась ей рассказывать, но Себастьян прислал мне домой посылку на следующий день, после моего возвращения в Нью-Йорк с острова Марта Виньярд, поэтому Кэс быстро поняла, что случившееся между мной и пилотом было чем-то большим, чем флирт.

Как только я открыла тонкую посылку и обнаружила в ней великолепную нитку черного жемчуга, которую я не взяла с собой, и записку, написанную в его стиле «Как ты и хотела, с чистого листа. Поужинай со мной», Кэс завизжала от восторга и мгновенно схватила ожерелье.

— О, Боже. Ты не говорила, что твой пилот при деньгах, Талия.

Я пожала плечами:

— Это нитка жемчуга, а не королевские драгоценности.

— Не просто жемчуг, — поднеся ожерелье к свету, она изучила его, потом посмотрела в мою сторону. — Ты хоть представляешь, насколько редки эти жемчужины?

— Что ты имеешь в виду? — смущенно спросила я.

Она подняла ожерелье и сказала:

— Это таитянский радужный жемчуг, Талия. Черный цвет — это не краска. Он натуральный, и судя по соответствию их цвета цветам радуги, потребовалось искать нужную комбинацию среди тысяч жемчужин. Принимая во внимание длину и однородность каждой жемчужины, готова спорить, эта нитка стоит, по крайней мере, двадцать кусков.

— Откуда ты столько знаешь о жемчуге? — спросила я, стараясь звучать как обычно. И когда она стала рассказывать о том, как ее мама коллекционировала разные виды жемчуга, когда карьера ее отца взлетела, мой разум оставался полностью поглощенным тем, что она сказала.

Радужный жемчуг?

Я зависла на этом слове. Себастьян знал об этом, когда покупал их? Конечно знал. Все, что он делал, имело смысл. Ну почему он настолько идеален во всем, кроме самого главного? Его заявление, что он не будет рядом всегда, перечеркивает все, и не важно, сколько там скрытых слоев несет его подарок. Информация, что ожерелье имеет для нас гораздо больший интимный смысл, только еще сильнее ранила меня. Я быстро забрала нитку у Кэс, закрыла ее в коробке, а потом убрала. Кэс поняла по моему выражению лица, что я не хочу это обсуждать, поэтому не стала на меня давить. Я еще никогда не была так благодарна своей подруге, как тогда, за это понимающее молчание, потому что я больше не могла заставить себя взглянуть на ожерелье снова после всего.

Себастьян вновь стучит в дверь, вырывая меня из моих размышлений, его голос звучит настойчивее:

— Мисс Лоун, нам надо выдвигаться.

Кэс морщит нос и спрашивает шепотом:

— Он всегда такой командир?

Я усмехаюсь.

— Ты и половины не знаешь.

Я не планировала говорить ей, что мой телохранитель и пилот — это один и тот же человек. Она потребует ответов. И, говоря откровенно, я не могу дать ни одного, без того, чтобы не вскрыть себе вены и истечь кровью из-за своих противоречивых чувств. Мне хватило того раза, когда она, прочитав детективную историю «Внезапный удар», сказала:

— Не могу поверить, что ты лишила своих читателей любовной линии.

Зачем давать ей больше поводов для поддразнивания?

— Выйду через секунду, — кричу я Себастьяну, когда Кэс застегивает ожерелье.

Изысканная цепочка-аркан, украшенная филигранью в форме Y из белого золота, величиной с монету, которая заканчивается грушевидной жемчужиной. Жемчужина приходится как раз на ложбинку моей груди, приподнятой пуш-апом.

— Оно великолепно, Кэс. Где ты его взяла? — спрашиваю я, наклоняясь к зеркалу, чтобы получше рассмотреть филигранный узор.

Прежде, чем она может ответить, дверь распахивается, и Себастьян сердито смотрит на нас.

— Леди, нам надо выходить прямо сейчас.

— Ядрена мать! — выдыхает Кэс, а затем, ничуть не раскаиваясь, усмехается Себастьяну.

— Если Талия будет доставать тебя сегодня, я с превеликим удовольствием позволю тебе защищать мое тело.

Небольшая улыбка ломает суровое выражение лица Себастьяна.

— Ты, должно быть, соседка — Кэс.

Я закатываю глаза. Ну конечно, он подготовился.

— Кэс, познакомься с моим телохранителем на эту неделю, мистером Блэком.

— А, так Талия рассказывала тебе про меня. Это интересно… — сделав паузу, она подозрительно смотрит в мою сторону. — Потому что мне она ничего про тебя не рассказывала.

— Для протокола, я ничего ему не говорила про тебя, — отвечаю я, посылая ей широкую улыбку.

Фыркнув, она свирепо смотрит на меня.

— Нам обязательно надо будет поговорить об этом, когда я вернусь.

Я кидаю телефон в клатч, затем защелкиваю его.

— Для этого тебе придется провести дома больше времени.

— О, ты меня раздражаешь! — перекинув свои длинные волосы через плечо, Кэс хватает сумочку и ведет меня в зал, не упустив возможности сделать короткую остановку перед Себастьяном.

— Талии определенно нужен телохранитель, и если она будет доставать тебя сегодня, дай знать. Я надеру ей задницу за тебя, так что оставшуюся часть недели она будет как шелковая.

Проигнорировав реплику Себастьяна: «Буду иметь в виду», сказанную низким голосом, я следую за своей благонамеренной подружкой вниз, в холл.

Как только мы с Кэс заходим в лифт, я поворачиваюсь к ней, пока Себастьян нажимает на кнопку этажа лобби.

— Откуда у тебя это ожерелье? Одолжила у мамы?

— Нет, глупая, — она быстро открывает сумочку и достает оттуда маленькую белую карточку. — Оно пришло сегодня утром, вместе с этим. Так как твоего имени не было на посылке, я ее открыла.

Протягивая мне карточку, она говорит:

— Это Джаред так за тобой ухаживает?

Как только я вижу надпись, я понимаю, что оно от Себастьяна. Кэс не видела его почерк в первой отправленной посылке, поэтому нет никаких шансов, что она догадалась, что это от него. Я прилагаю все усилия, чтобы мои руки не дрожали, пока я сосредоточенно смотрю на одно предложение на простом прямоугольнике.

Для любимого места.

Чувствую взгляд Себастьяна на себе, пока Кэс продолжает:

— Это потрясающее ожерелье. Думаю, жемчужина сидит низковато, но ты легко можешь это отрегулировать. Так вы что, получается, проходили мимо ювелирного, и он заметил, что ты засмотрелась? В этом смысл записки? Какой романтичный жест. Отлично сыграно. Но почему он до сих пор ничего не спросил у тебя?

Мой взгляд прикован к черной жемчужине, целующей ложбинку моей груди, и мое тело вспыхивает в память о Себастьяне, держащим мою грудь и проводящим носом по моей ложбинке. Как он глубоко вдохнул и сказал, что это второе его любимое место на моем теле. Я отказываюсь поднимать глаза, когда Себастьян говорит отрывистым голосом:

— Ожерелье идеально тебе подходит.

Кэс усмехается, скользя взглядом по моей груди:

— Ну, оно, безусловно, сексуально.

Как раз в этот момент лифт звенит, впуская пару человек, тем самым отрезая нас от Себастьяна. Я бросаю короткий взгляд и вижу, как сжимаются его челюсти, когда двери лифта закрываются. Когда лифт замедляется на следующем этаже, и в него втискиваются еще несколько нарядно одетых людей, я быстро шепчу на ухо Кэс:

— Мистер Блэк и есть мой пилот, Кэс. Больше никаких разговоров об ожерелье, ладно?

Пока Кэс таращится на меня, Себастьян легко маневрирует сквозь толпу, чтобы встать рядом со мной, тем самым обрывая миллиард вопросов, написанных у нее на лице. Общий гул в лифте усиливается, так как группа людей (намереваюшихся встретить здесь своих любимых авторов, либо пообщаться с большими шишками старейших издательских домов Нью-Йорка) обсуждает предстоящее событие.

— Не могу дождаться встречи с Дэвидом Шарпом, — говорит женщина средних лет.

— А я до смерти хочу увидеть Каролину Риверс. Я слышала, между ней и ее фотографией на книге нет ничего общего, — пищит другая женщина, ухмыляясь.

— Вы слышали голос Клайва Оссландера? А знаете ли вы, что он сам начитывает для аудио-книг? Его голос такой залипательный.

Я подавляю смешок, когда замечаю, как Кэс кивает вместе с остальными при упоминании о Клайве.

— У меня есть экземпляр «Внезапного удара», мне нужно оставить рецензию для нашего журнала, — говорит стоящий в противоположном углу лифта парень, опрятный на вид, лет двадцати пяти. — Она основана на реальных событиях и завязана на серийном убийце, который орудовал прямо тут, в Нью-Йорке. Это чертовски хорошая история.

— Кто автор?

Он улыбается маленькой блондиночке, стоящей рядом с ним.

— Ее зовут Ти.Эй.Лоун. Не могу дождаться встречи с ней.

— Держу пари, «Внезапный удар» — это тонна лжи на крупице истины, — ворчит сутулый бородатый мужчина прямо рядом со мной.

Кэс застывает, а потом уже начинает открывать рот, чтобы сказать что-нибудь, но я стискиваю ее руку и качаю головой.

Мы прибываем на этаж Лобби, и когда все, включая Кэс, выходят, Себастьян смотрит на меня сверху вниз с тяжело читаемым выражением лица.

— Готова к встрече с волками, мисс Лоун?

Я поднимаю брови, идя вместе с ним, и усмехаюсь.

— С коварным вороном, не спускающим с меня свой орлиный взгляд, думаю, я буду в порядке.

Удовольствие от моей отсылки к нашему прошлому коротко вспыхивает в его глазах, прежде чем к ним возвращается напряженное выражение.

— Даже не думай вернуть это ожерелье. Я имел в виду то, что сказал… Его взгляд бродит по моей груди, а потом снова приковывается к моему лицу. — Абсолютное совершенство.

Как он заставляет два простых слова звучать как самый костеплавящий комплимент на свете? Я, честно, не могу его понять. В офисе Уильяма он был таким отстраненным. Позже, он был злым и командующим в своих смс, во время моего обеда с Джаредом. А сейчас я вижу жар в его глазах, пока они скользят по моей коже. Он что, один из тех, кто следует за женщиной, только если она находится прямо перед его носом? И легко забывает о ней, когда она исчезает из его поля зрения? Прежде, чем я хоть что-то могу ответить про ожерелье, к нам приближается Джаред, выглядящий очень формально в его двубортном смокинге и галстуке-бабочке.

— Вот и вы, мисс Лоун, — схватив мою руку, он кладет ее на сгиб своего локтя. — Мистер Блэк, — говорит он официальным тоном, прежде чем притянуть меня ближе и прошептать мне на ухо:

— Куча людей ждет встречи с тобой.

Я не оборачиваюсь к Себастьяну, но мне лучше от его солидного присутствия позади, наблюдающего и оценивающего. Я знаю, он ничего не пропустит. Несмотря на мою браваду в разговоре с Кэс и утром с полицией, осознание, что кто-то вломился в нашу квартиру и копался в моих вещах, меня тревожит. Не важно, что происходит между мной и Себастьяном, я знаю, он сделает все, чтобы уберечь меня. Это знание помогает мне держать голову высоко поднятой и уверенно встретить толпу людей в зале.

Глава 2.

Талия

Как только я вхожу, ко мне подходят моя тетя и Чарли.

— Ты выглядишь потрясающе в этом платье, дорогая моя, — говорит тетя Ванесса, пока я обнимаю ее.

Я отклоняюсь назад и улыбаюсь, рассматривая ее официальный наряд.

— Как и ты. Бирюзовый — твой цвет. Ты похудела?

— Да, — отвечает моя тетя, бросая взгляд в направлении Чарли. — Спасибо, что заметила.

Наклоняясь со своей стодевяностисантиметровой высоты, через свою бочкообразную грудную клетку, Чарли целует меня в щеку, щекоча своими белыми волосами. Он выпрямляется, его черные брови подняты, а в темных глазах пляшет веселье.

— Она не любит, когда я комментирую ее потерю веса, но когда это делаешь ты, она воспринимает это как комплимент.

Пока моя тетя шипит на него, встряхивая своими волосами с проседью, я улыбаюсь.

— Это все кровное родство. Мне многое позволяется.

Я поворачиваюсь к Джареду, притихшему позади меня, и представляю его своей тете.

— Джаред, познакомься с Ванессой Грейнжер, моей тетей, и ее хорошим другом Чарли Хамилтоном.

Чарли улыбается, пожимая тете Ванессе руку.

— У вас очень талантливая племянница, мисс Грейнжер. Мы собираемся прославить ее имя.

Моя тетя похлопывает его руку и говорит своим фирменным голосом:

— Рада познакомиться, Джаред. Я так понимаю, вы работаете в Издательском доме Мидтауна. Хорошенько позаботьтесь о моей племяннице на этой неделе.

— Тетя Ванесса! — говорю я, смущенная ее комментарием.

Джаред обхватывает обеими руками ее руку и говорит с искренностью во взгляде:

— Мы наняли лучшего в своем деле для ее безопасности. Не беспокойтесь.

Моя тетя недоверчиво прищуривается, и я радуюсь, что Джаред этого не замечает, так как указывает на человека, который фотографирует позирующих писателей с их издателями.

— А давайте-ка сделаем семейную фотографию вас двоих для новостной рассылки компании. Пойдемте?

Фотограф от издательского дома Мидтаун не единственный, кто делает снимки. Внезапно толпа вокруг нас увеличивается, создавая впечатление, будто на нас светят сотни вспышек, пока мы улыбаемся на камеру.

После первоначального шквала вспышек, репортеры обращают свое внимание на Джареда и засыпают его вопросами. Мое внимание остается прикованным к тете Ванессе, пока она промаргивается и массирует пальцами виски, говоря:

— Боже, как ты это выносишь? У меня начинает болеть голова.

Чарли берет руку тети Ванессы и кладет на сгиб своей руки.

— Пойдем, Ванесса. Я отвезу тебя домой.

Когда я начинаю извиняться, он улыбается.

— Не беспокойся. У нее каждый раз начинается мигрень от ярких вспышек.

— Правда? С тех пор? Прости, тетя Ванесса. Я не знала.

Она сжимает мою руку.

— Со мной все будет хорошо, Талия. Я позвоню тебе завтра, хорошо? Давай пообедаем вместе.

Я мысленно морщусь, зная, что буду завалена делами тура следующие несколько дней.

— На этой неделе не могу, но как только закончится тур, с удовольствием.

Моя тетя разочарованно вздыхает, потом поднимает брови с выжидательным выражением глаз.

— В следующую среду в полдень у Руди. Мне бы хотелось ввести традицию еженедельных обедов, дорогая.

— Эм, но мне надо работать…

— В качестве компенсации за все те разы, что ты пропустила, так много работая последние несколько месяцев, — говорит она, сверля меня своими темными глазами.

Я бросаю взгляд на Чарли, который слегка хмурится, глядя на мою тетю.

Отлично. Я погребена под чувством вины.

— Я подстрою расписание.

Искренняя улыбка расползается на ее лице, пока она гладит меня по щеке.

— Вот это моя девочка. Будь начеку на этой неделе. Хочу, чтобы ты была в безопасности. Наслаждайся окончанием вечера.

Я киваю в знак согласия, но у меня нет ни одного шанса увидеть, как они уходят, так как Джаред вовлекает меня в разговор, представляя журналистам газет и журналов. Когда они начинают забрасывать меня вопросами о серийном убийце, Томми Слаусоне, Джаред прерывает их и озвучивает даты запуска «Внезапного удара» на этой неделе, включающие две встречи с медиа.

Когда несколько человек просят включить их в первую медиа-сессию, Джаред подзывает двадцатилетнюю темноволосую девушку, чтобы с ее помощью внести их имена в список. Я позволяю себе быстро просканировать толпу и мельком увидеть Себастьяна, стоящего всего в нескольких футах от меня, спиной прислонившись к стене. Широкие плечи отведены назад, а выражение его лица серьезно, пока он обсматривает людей в зале.

Себастьян был прав насчет Джареда. Ассистент моего издателя хотел большего между нами. Во время вчерашнего ужина, Джаред уже в четвертый раз пригласил меня пообедать с ним. Это было после того, как он подтвердил мои подозрения, что Блэк Секьюрити сами связались с ним, противопоставив свою высокопрофессиональную фирму с несколькими более мелкими, которые рассматривались для моей защиты.

Я подумываю пообедать с ним. Он умен и, безусловно, ориентирован на успех, как и его отец, но я точно не буду этого делать, если есть хоть какая-то вероятность, что он станет моим официальным издателем. В настоящее время эту роль играет его отец, а я знаю, что он очень хочет того же. Сейчас же Джаред просто ассистент.

Фактически, это значит, что я могу согласиться на ужин, но я ушла от темы, сказав, что сначала мне нужно презентовать «Внезапный удар». Мой взгляд бродит по Себастьяну, и я ничего не могу с собой сделать, невольно сравнивая их. Джаред немного выше ставосьмидесяти сантиметров. Он хорошо сложен и фантастически выглядит в смокинге. Себастьян же олицетворение хорошей формы, подкачанный во всех нужных местах, и в костюме выглядит идеально. Вместо смокинга, он выбрал черный костюм, сшитый на заказ, и поразительный синий галстук, подчеркивающий цвет его глаз.

Джаред общается с толпой, увеличивающейся по мере пребывания людей, желающих купить мою книгу, и его голос — интересная смесь уверенности и повествования, что вызывает у меня улыбку. Он продолжает рисоваться, в то время, как его отец проходит сквозь толпу, пожимая руки стольким людям, скольким может.

Уильям одет в традиционный смокинг, его длинные, недавно подстриженные волосы уложены гелем, придавая ему лоска. Мысленно я качаю головой от разницы в их стилях, но нет никаких сомнений, что вместе они сильнейшая команда. В этом причина того, что их издательский дом лучший. Джаред из тех, кто полностью отдается тому, чем занимается. Я вижу это в его манере работать, его дикое желание стать ровней отца, несмотря на семейные узы. Одна из секретарей проговорилась, что его последние отношения длились пять лет, и все думали, что дело закончится свадьбой, однако потом она получила работу на другом конце страны. Джаред привлекателен, внимателен и достоин восхищения. Он олицетворяет стабильность.

Мой взгляд цепляется за телохранителя, и, несмотря на все усилия оставаться бесстрастной, мое сердце подпрыгивает от его вида. Себастьян представляет собой нечто совершенно иное. Он источает манящую, неописуемую силу. Между нами есть связь, которую я не могу отрицать, но он определенно символизирует разбитое сердце и потенциальное полнейшее саморазрушение, если я позволю себе в этот раз увязнуть еще глубже. Может, те три женщины, которые успели подойти к нему за последние сорок минут, повелись на его я-чертовски-хорош-в-постели вибрации, но неужели они не заметили его способность оградиться от всех и каждого в этом зале? А может им все равно.

Не знаю, причина ли во властной осанке Себастьяна, или может в том, как он несет свое почти двухметровое тело, но я замечаю, что люди смотрят в его сторону и шепчутся. Они задаются вопросом, кто этот поразительный мужчина. Их взгляды так и тянутся к нему, женщины пожирают его глазами, а мужчины завистливо хмурятся. Он приковывает внимание даже тогда, когда пытается слиться с толпой. Я с трудом удерживаюсь от того, чтобы закатить глаза, когда еще одна женщина приближается к нему. Это было бы очень смешно, если бы не заставляло меня скрежетать зубами. На этот раз я отворачиваюсь.

Мой взгляд останавливается на Кэс, стоящей очень близко к Клайву, на другом конце зала. Она чувствует мой взгляд на себе и широко улыбается мне в ответ, показывая пальцы вверх, пока Клайв подписывает книгу для какой-то женщины. Когда он заканчивает, Кэс что-то говорит, и я улыбаюсь, видя, как он касается ее чуть пониже спины, наклонившись, чтобы расслышать ее слова. Больше нет нужды их представлять друг другу.

— Поздравляю, Талия, — знакомый голос, раздающийся правее, перетягивает мое внимание.

Натан засовывает руки в карманы своих штанов. Его костюм выглядит гораздо дороже тех, что я у него помню. По-видимому, он принарядился.

— Спасибо, Натан. Я ценю то, что ты пришел поддержать меня.

Он кивает.

— Хотя, должен признаться, я рад, что все почти закончилось. Сейчас, когда ты закончила с делом клуба Хитрая Лиса, ты вернешься к нормированным рабочим часам. Я скучаю по работе вместе.

— Что про клуб Хитрая лиса? — Джаред обращает свое внимание на Натана, пока его ассистент уводит прочь журналистскую братию. — Я Джаред Макенс. А вы?..

Натан протягивает руку.

— Натан Брентфорд. Мы с Талией вместе работаем в Трибьюн.

Раскачиваясь на пятках, Натан кивает:

— Она не рассказывала вам о том, как была стриптизершей…

Он прерывается, оставляя фразу подвешенной в воздухе, а Джаред поднимает брови и смотрит на меня с новым выражением в глазах.

— Правда? Стриптизерша, Наталия?

— Да, она называла себя Симона, — усмехнувшись, говорит Натан.

Я поднимаю руки вверх, не позволяя Натану и дальше дразниться этой лакомой новостью.

— Достаточно. Расскажи остальное.

Усмехнувшись, Натан продолжает, его глаза гордо светятся.

— В то время, пока Талия писала две книги для вашего издательства, она еще и работала под прикрытием в стрип-клубе, чтобы разорвать круговую поруку из торговли людьми.

— Ого, это довольно дерзко, — говорит Джаред с энтузиазмом, который совсем не касается его глаз. — Я рад, что все получилось, но еще больше я рад, что ничего не знал.

Я ухмыляюсь и объясняю Натану:

— Джаред сделает все, чтобы защитить инвестиции Издательского Дома Мидтауна. Попадись я тогда, он мог бы повставлять мне палки в колеса с и так уже сжатыми дедлайнами.

Натан хмурится в ответ на мою шутку, затем бросает взгляд на Джареда.

— Я рад, что все закончилось.

Нахмурив брови, Джаред сжимает мою руку.

— Я имел в виду, что мне не пришлось волноваться за твою безопасность.

Мой телефон вибрирует в клатче, спасая меня от необходимости отвечать. Я поднимаю глаза и вижу Кэс, стоящую в дверном проеме. Когда наши взгляды встречаются, я читаю по губам: «Туалет».

Я киваю и быстро извиняюсь перед парнями, а затем лавирую сквозь толпу, увернувшись от официанта, несущего блюдо с мини-эклерами, и чуть не врезавшись в светленькую официантку, держащую заставленный бокалами с вином поднос.

— Простите, — бормочу я девушке, которая с широко распахнутыми глазами пытается вернуть равновесие своему подносу.

Я с облегчением выдыхаю, делая шаг из дверей в тихий холл.

Кэс накладывает новый слой помады, когда я захожу в туалет.

— Ты выглядела так, будто тебя срочно надо было спасать, — говорит она моему отражению в длинном зеркале, а потом причмокивает губами, распределяя помаду.

Я вздыхаю и прислоняюсь к стойке, радуясь отсрочке. Последнее, о чем я хочу говорить, это как неловко себя чувствуешь, стоя между своим экс-бойфрендом, который все еще надеется на воссоединение, и другим парнем, который надеется, что я, в конце концов, отвечу согласием на его просьбы об обеде.

— Воздух вокруг меня сгустился, это точно. А как там дела с Клайвом?

— Очень даже, — Кэс пальцами проводит по волосам, растрепывая их у корней для большего объема. — Я позвала тебя сюда еще и поэтому. Я собираюсь пойти с ним в бар выпить после мероприятия, поэтому в номер я вернусь поздно.

— Не забывай, что у тебя вылет завтра в восемь утра.

— Не забуду. Почему, ты думаешь, я взяла свои камеры с собой? Это сэкономит мне время утром, — замолчав, она становится ко мне лицом. — Но ты все равно поставь будильник на половину шестого. Просто чтобы убедиться, что я проснулась.

— Половину шестого? Тебе не нужно вставать настолько рано.

— О нет, нужно. В этом случае у меня будет достаточно времени, чтобы отчитать тебя за то, что не сказала мне, кто твой телохранитель.

Когда я уже открываю свой рот, чтобы поспорить, она поднимает свою руку.

— Как бы я ни хотела поругать тебя за это, сейчас я не могу. Меня ждет Клайв. Он хочет представить меня нескольким писателям.

Я ухмыляюсь, скрещивая на груди руки.

— Похоже, ты нашла идеальный способ удовлетворить свои фанатские потребности.

— Как будто ты не ожидала, — смеясь, она подходит ближе, выражение ее лица становится серьезным. — У тебя точно все хорошо с этим мужчиной? У меня такое чувство, что он или по-настоящему обидел тебя или произошло что-то еще...

Я качаю головой.

— Это больше, чем «что-то еще». Он хороший человек, кристально честный и защищающий близких ему людей. Думаю, единственное, что можно ему вменить, это что мы с ним по-разному видим отношения.

Кэс касается жемчужины на моей груди, а потом встречается со мной глазами.

— Иногда сердце не понимает, как ему выразить то, чего оно на самом деле желает, Талия. Именно тогда поступки говорят громче слов.

Я еле уловимо улыбаюсь и скрещиваю наши пальцы.

— Когда это ты стала таким философом?

Она сжимает мой палец и усмехается.

— Что еще мне остается делать во время этих длинных перелетов, кроме как проходить тесты в кем-то оставленных журналах? Сейчас я нахрен могу проанализировать любого, — когда я смеюсь, она продолжает. — У тебя там два красавца, один добивается твоего внимания, а второй, похоже, его удерживает. Кто сказал, что тебе надо выбирать прямо сейчас? Сейчас все в твоих руках, а лично мне, например, нравится иметь варианты.

— Это говорит девушка, у которой однажды чувак вылезал из окна, пока второй стучался в дверь.

— Ну, это было один раз, — дуется она.

Потом Кэс обнимает меня и, уходя, тычет пальцем в мою сторону.

— И не забудь поставить будильник.

Я закатываю глаза.

— Я прослежу, чтобы ты проснулась вовремя. Повеселись с Клайвом.

Сделав свои дела, я вытираю руки полотенцем, когда слышу, что на мой телефон пришло еще одно сообщение.

Любопытствуя, с чего бы Кэс уже писать мне, я открываю смс-ку, выходя из туалета.

ЗанозаВЗаднице: Никогда больше не уходи, не поставив меня в известность.

Я притормаживаю, видя прислонившегося к стене Себастьяна, его руки скрещены на груди, и вид у него мрачный.

— Извини, не привыкла отчитываться о каждом своем перемещении, — говорю я, кидая телефон в сумочку и защелкивая ее. — Мне нужно было воспользоваться дамской комнатой.

Себастьян отталкивается от стены и, сердясь, подходит ко мне, вторгаясь в мое личное пространство.

— Почему ты не сказала мне о том, что в твою квартиру вломились?

Я делаю шаг назад и хмурюсь.

— Полиция уже обо всем позаботилась. Вопрос снят.

— Снят? — он недоверчиво смотрит на меня. — Этот взлом направлен лично на тебя. Неужели ты не понимаешь этого?

Я выпрямляюсь.

— Это даже не связано с письмами, которые приходят в издательский дом…

— Это уже мне решать, — перебивает меня он. — Как зовут офицера, с которым ты общалась?

Я сощуриваю глаза:

— А как ты узнал о взломе?

— Кэс только что сказала мне. Хорошо, что ты осталась в отеле на эту неделю. Я в любом случае настаивал бы на этом. Его имя, Наталия.

Наталия? Я отмечаю, что он назвал меня моим формальным именем, да еще и сделал на этом акцент. Или он передразнивает Джареда?

— Для вас мисс Лоун, мистер Блэк, — отвечаю я, а затем иду назад, в зал.

— Его имя, — требует Себастьян низким голосом, находясь в паре шагов позади меня.

— Офицер Джеймс Хоган, — говорю я через плечо, продолжая движение.

Возвратившись, я на добрых полчаса остаюсь предоставленной самой себе, а затем Джаред водит меня, знакомя с таким количеством работающих на Издательство Мидтаун авторов и писателей, что я теряюсь в их именах. Затем мы переходим к основному моменту вечера, когда я должна встретиться с обозревателями, которые уже прочли «Внезапный удар», и хотят, чтобы я подписала им их копии.

Джаред представляет мне каждого подходящего, рассказывая, на какой журнал, газету или книжный магазин они работают. Подписывая книгу, я имею возможность поболтать с каждым, благодаря за его или ее отзыв. Когда я подписываю книгу для последнего рецензиата, и она отходит поговорить с другим автором, Джаред смотрит на меня.

— Хочешь выпить? Мне бы не помешало.

Я смотрю в его зеленые глаза. Он выглядит немного не в себе. Я точно не могу сказать, когда его поведение изменилось, но я чувствую это.

— Все в порядке?

Его рот складывается в тонкую линию, и я хмурюсь:

— Что не так?

Он убирает руки в карманы, водя головой от одного плеча к другому. Выглядит это так, как будто он разминает шею, но я знаю, что на самом деле это значит. Он не хочет озвучивать то, что его тревожит.

— Джаред, если мы хотим работать вместе, ты должен мне сказать, что у тебя на уме.

Он смотрит в мою сторону, выглядя так, как будто несет все тяготы мира на своих плечах.

— Что такое? — я стараюсь говорить спокойно, несмотря на огромное желание вытрясти из него ответы.

Он медленно выдыхает.

— Вся эта стрип-история была даже в каком-то смысле захватывающая и интересная, но выяснить, что ты была замешана в наркоторговле? Это заставило меня задуматься, может, ты еще и принимала их. Так принимала, Наталия?

Кровь сначала отливает от моего лица, а затем бросается мне в голову. Мне стоит невероятных усилий сохранить спокойствие.

— Ты спрашиваешь меня, как человек, пригласивший вчера на свидание, или как ассистент издателя?

Его глаза расширяются. Видимо, мой вопрос застал его врасплох.

— Я не осуждаю тебя. Просто я столько не знаю о тебе… а хотел бы.

— Правда? Потому что прозвучало это так, как будто ты уже полностью осудил меня.

— Все не так, Наталия, я…

— На самом деле, — я поднимаю руку, чтобы остановить его. — Я бы выпила сейчас. Бокал Шабли.

Джаред сначала открывает рот, потом закрывает его.

— Сейчас вернусь.

В ту же секунду, как он отходит, я трясущимися руками отправляю сообщение Себастьяну.

Я: Холл. Сейчас.

Я вижу, как он вытягивает телефон из кармана штанов, стоя на другом конце комнаты.

ЗанозаВЗаднице: Это код для еще одного туалетного перерыва?

Я: Ты уволен.

Как только я нажимаю на отправку сообщения, он дергает своей темной головой и сужает глаза.

Себастьян встречает меня в холле, но не останавливается. Вместо этого, он сжимает мой локоть и ведет меня через холл в другую комнату.

Когда дверь позади нас закрывается, окутывая нас тусклым светом низко висящих светильников, я вырываю руку из его захвата и делаю шаг назад от его внушительного роста.

Себастьян встает перед дверью и скрещивает руки.

— Ну расскажи мне, мисс Лоун, за что конкретно я уволен?

Его подозрительный взгляд скрещивается с моим решительным.

— Не хочу, чтобы мне прикрывал спину тот, кому я не доверяю.

Он опускает руки, выражение его лица из раздраженного превращается в полностью обозленное.

— О чем, черт возьми, ты говоришь? Каким это образом я предал твое доверие?

— Ты единственный, кто знает о моем прошлом. Единственный, кому я рассказывала, что была втянута в наркоторговлю, будучи подростком. Джаред только что спросил меня об этом. Клянусь, парень хотел узнать, не наркоманка ли я в ремиссии.

Его голос сочится ледяным сарказмом.

— Беспокоишься, что из-за такой вероятности чувства твоего любовничка могут быть ранены?

В мою спину как будто воткнули штырь, тогда как сердце ухает вниз.

— Это не твое дело. Почему ты рассказал ему? Чего ты надеялся добиться?

Себастьян рубит ладонью воздух, а его голос падает до угрожающего рычания:

— Я ничего не говорил этому напыщенному хрену. И это чертовски обидно, что ты решила, что я предам тебя таким образом. Ты должна была бы знать меня получше.

Я знала. Или думала, что знала. В тот момент, когда Джаред спросил меня об этом, я больше расстроилась от мысли, что Себастьян делится чем-то, что было сказано лично ему, чем от того, что Джаред подумает обо мне. Как только я начинаю извиняться, Себастьян продолжает более тихим голосом:

— Я могу быть единственным, кому ты рассказала, но, похоже, я не единственный, кто знает.

Пока мой мозг пытается понять, кто еще может быть в курсе, мой телефон вибрирует в сумочке.

Себастьян снова скрещивает руки и прислоняется к двери.

— А сейчас, когда ты уже не жаждешь моей крови, почему бы тебе не поделиться со мной, что же побудило тебя рассказать своему бойфренду о нашем прошлом именно сегодня? У тебя была цель меня дискредитировать?

— Прекрати называть Джареда моим бойфрендом, — огрызаюсь я, пытаясь игнорировать тот факт, что Джаред теперь знает о нас с Себастьяном. Ох. Несмотря на то, что я не писала ни о каком романе между пилотом, Аароном Уайтом, и главной героиней, Софией, каждый обозреватель, прочитавший «Внезапный удар», отмечал невероятную химию между ними. Не удивительно, что Джаред был не в себе.

— Я не рассказывала Джареду, что ты пилот из «Внезапного удара». Похоже, это сделал кто-то другой.

Его брови сходятся на переносице.

— Кроме нас не знал никто.

Мы задумчиво стоим, уставившись друг на друга пару секунд, и как раз в момент, когда мой телефон снова вибрирует, находит озарение.

— Натан! — мы оба выплевываем его имя.

Пока я стискиваю зубы от попытки своего бывшего бойфренда испортить мои рабочие отношения с Джаредом — должно быть, Натан видел Себастьяна, когда тот следовал за мной из зала, — Себастьян сверлит меня взглядом.

— Для протокола, ты не можешь меня уволить. У меня контракт с Издательским домом Мидтауна, а не с тобой. И я выполню его, даже несмотря на долбанную поправку от твоего бойфренда.

В этот раз я игнорирую реплику про бойфренда, прекрасно осознавая, что он сказал это, только чтобы меня позлить.

— Какую поправку?

Себастьян достает телефон и поворачивает его экраном ко мне, чтобы я прочитала новый документ от сегодняшней даты и с подписью его компании: «Блэк Секьюрити».

Приложение А: Исходя из интересов безопасности и благополучия клиента, телохранителю запрещены любые формы неуставных отношений, или пользование услугами Блэк Секьюрити будет немедленно прекращено.

Я встречаю взгляд Себастьяна, раздраженная и позабавленная одновременно.

— Не могу поверить, что он сделал это. Он же полностью долб..

— Не говори этого — прерывает меня Себастьян, его лицо темнеет.

—…Ограничил тебя, — заканчиваю я с усмешкой.

— Ты слишком уж наслаждаешься этим, — отрезает он, явно раздраженный.

— Я сомневаюсь, что ты хранил целибат эти полгода. Может, какое-то время без «неуставных отношений» поможет тебе отточить навыки в «личной безопасности».

Его глаза становятся двумя узкими щелками.

— Мои навыки всегда на высоте, Мисс Лоун. Будьте уверены.

Мой телефон снова вибрирует, и на этот раз я выуживаю его из сумочки. Великолепно. Три сообщения подряд от Джареда.

Джаред: Ты где?

Джаред: Я беспокоюсь.

Джаред: Я уволю этого секьюрити-переростка.

Подняв взгляд на Себастьяна, я говорю:

— Я не поддерживаю вмешательства Джареда, но чеки подписывает Издательский дом Мидтауна. Плюс ко всему, не является ли отсутствие неуставных отношений стандартным приложением к большинству контрактов по личной безопасности?

— Только при охране правительственных чиновников.

Как только он заканчивает говорить, его взгляд удерживает мой несколько секунд, потом медленно опускается на грудь. Напряжение между нами растет, а я делаю все, чтобы сдержать свое дыхание. Я знаю, что он смотрит на колье, вспоминая наше время вместе.

Когда его взгляд вцепляется в мой, в синих глубинах я вижу тлеющую горячую жажду. Я могу читать это в его глазах, он мысленно проводит языком по ожерелью, поцелуями прокладывая свой путь к жемчужине и ложбинке между моих грудей. Я не могу позволить ему снова меня затянуть. Я хочу большего, чем он способен дать. Отбросив свои собственные фантазии, я беру беззаботный тон, чтобы развеять химию, вспыхивающую между нами.

— Спасибо за подарок. Ты даешь мне отличную радугу, мистер Блэк.

— Я даю лучшую радугу, мисс Лоун, — говорит он низким, напряженным голосом.

Своим замечанием я хотела дать понять, что понимаю скрытое значение жемчужины, однако грубое рокотание в его голосе и его взгляд, возбужденный и напряженный, говорят мне о том, что он имеет в виду нечто совсем иное.

Он делает шаг ближе, и мой желудок переворачивается. Я не двигаюсь, но настолько сильно стискиваю телефон, что могу чувствовать собственный пульс, бьющийся в холодный металл.

Еще один шаг, и носки его туфель почти касаются моих. Как только я поднимаю на него глаза, снова вибрирует телефон, возвращая меня обратно в реальность.

Я подавляю вздох разочарования и разворачиваю экран телефона к Себастьяну, держа его, как щит:

— Мы должны вернуться, если не хотим, чтобы он уволил твое величество.

Глава 3.

Талия

Джаред не говорит ни слова о Себастьяне, после моего возвращения в бальный зал. На самом деле, на его лице отразилось облегчение, когда я пробормотала, что была в уборной. Как будто он действительно беспокоится обо мне. Сжав мою руку, он ведет меня, чтобы познакомить с его темноволосой ассистенткой, которая и раньше помогала ему с организацией.

— Наталия, рад представить тебя Кайле. Мы назначили ее твоей сопровождающей. Она возьмет на себя всю работу в течение недели. Ее обязанностью будет помогать тебе во всем, от кофе, воды, еды, до проверки твоего стола для автографов. Она будет открывать книги на нужной странице, фотографировать тебя с поклонниками и контролировать условие «одна книга в одни руки». Поверь мне, твои пальчики будут благодарны за это условие. Все пройдет гладко.

Кайла наклоняется, подавая мне руку, и ее рукопожатие ощущается как горсть переваренной лапши. Однако мне открывается прекрасный вид на ее грудь, выставленную напоказ в красном платье. Ну, по крайней мере, цвет платья гармонирует с цветом подошвы ее дизайнерских туфель. Всем нам нужны аксессуары, ведь так? Хммм, длинные черные волнистые волосы, узкое платье, не оставляющее пространство для воображения, дизайнерские туфельки высотой с небоскреб, и идеально наманикюренные пальчики. И такая, как она, будет у меня на побегушках следующие несколько дней?.. Только в том случае, если бы я выглядела как Себастьян.

— Приятно познакомиться, Кайла.

С широкой улыбкой на лице, она опускает голову в медленном кивке.

— Это честь для меня — помогать вам всем, чем смогу, мисс Лоун.

Когда она поднимает на меня взгляд, ее светло-карие глаза светятся искренностью, а я внезапно ощущаю себя форменной сучкой, так как уже успела осудить ее. Сомнительная деловая одежда и слабенькое рукопожатие отодвигаются на задний план, когда она начинает обсуждать завтрашнее мероприятие и график работы, и я оттаиваю по отношению к ней.

Остаток вечера Джаред очень внимателен, он ни на минуту не оставляет меня. Его постоянное присутствие сильно раздражает Натана — мой бывший хотел бы остаться со мной наедине — и, в конце концов, я просто посмеиваюсь над всем, что говорит ассистент издателя, просто чтобы позлить Натана. Какой смысл обсуждать то, что он сделал? Уверена, в его сознании он защищал меня, рассказав Джареду о нас с Себастьяном. Откровенно говоря, делать вид, что мне классно и весело не так уж просто, ведь я все еще без понятия, кто рассказал Джареду о моем наркоманском прошлом. Это одна из многих вещей из моего прошлого, о которых не знает Натан. А так как Джаред не поднимает эту тему, я не собираюсь напоминать ему, что так и не ответила на его вопрос.

Уже перевалило за полночь, и я не могу дождаться, когда снова окажусь в своем номере, в тишине и покое. Я практически бегу к лифту.

— Я проверю твой номер, — говорит Себастьян, когда двери лифта скользят в стороны на моем этаже.

— Нет необходимости, мой номер в пятнадцати шагах отсюда. Ты можешь отправляться в свой номер.

Делая шаг из лифта, я чувствую себя вымотанной морально и физически. Конечно, Себастьян игнорирует мои слова. Он находится настолько близко от меня, словно моя тень. Говоря откровенно, он был идеальным телохранителем во время мероприятия: оставался вне поля зрения, но всегда где-то рядом.

Тишина зала, который мы проходим, звучит как музыка для моих ушей после часов громких разговоров. Если бы не такое позднее время, я бы выпила бокал вина, но сейчас я собираюсь умыться и повалиться на кровать. Я дохожу до своей двери и достаю ключ-карту из клатча, потом провожу ею по замку. Если весь тур будет проходить в том же темпе, что и сегодняшний вечер, мне совершенно точно понадобится отпуск после всего этого. Постоянно следить, что говоришь, и улыбаться в нужное время всем занятым в моей отрасли слегка утомительно. А у меня впереди как минимум два подобных промо-мероприятия. Подписывать книги в разы приятнее. Для читателей все крутится вокруг истории. Никакой политики, никаких повесток дня, только разговоры о книгах. Люблю это.

Я снова пытаюсь открыть дверь и хмурюсь, когда ответом мне служит красный свет лампочки на замке.

Себастьян тихо наклоняется через мое плечо и переворачивает ключ-карту в моей руке. Отказываясь вдыхать его невероятный мужской запах, я мысленно закатываю глаза сама на себя и начинаю в третий раз скользить картой по замку, когда дверь распахивается.

— У тебя карточка что ли размагнитилась…— начинает говорить Кэс, держа зубную щетку в руке. Она одета в старую футболку, доходящую до середины бедра, волосы собраны в растрепанный пучок, который она делает, когда готовится принять душ перед сном. Затем она обращает все свое внимание на Себастьяна.

— Добрый вечер, мистер Блэк. Моя соседка сильно осложняла вам жизнь сегодня вечером?

— Не больше чем обычно, — бормочет он.

Я смотрю на него через свое плечо:

— Как ты видишь, мой номер уже прошел Кэс-проверку. Увидимся завтра после завтрака.

Он прожигает меня взглядом.

— Я проверю твой номер на ночь.

И, прежде чем я могу произнести хоть слово, он идет вперед, говоря Кэс:

— Прошу прощения.

— Не вопрос, — говорит она дерзким тоном, отступая в ванную комнату, чтобы дать ему пройти.

Когда я хмурюсь на нее, она отступает еще дальше и кричит:

— Не сердись. Я просто хочу принять душ.

— Вам не нужно торопиться, — она посылает мне таинственную улыбку и закрывает дверь прямо перед моим носом. Две секунды спустя включается душ.

Вздохнув, я иду за Себастьяном в номер и вижу, как он проводит ключ-картой по замку, который блокирует дверь в смежный номер.

— Чем это ты занят?

Он открывает дверь, чтобы убедиться, что та разблокирована, потом закрывает ее, прежде чем обратить взгляд своих ярко-голубых глаз в мою сторону.

— Она останется разблокированной.

— Я так не думаю, — говорю я, протянув руку за ключом.

Себастьян убирает ее в карман и подходит ближе с выражением лица, не терпящим возражений.

— Я войду, только если ты будешь в опасности, либо буду приглашен. Но чертова дверь между нашими номерами останется незапертой, Наталия.

— Прекрати меня так называть, — огрызаюсь я.

Его лицо ожесточается.

— Предпочитаешь, чтобы я называл тебе мисс Лоун, даже когда мы наедине?

Когда я отвожу взгляд, его тон становится менее ядовитым:

— Твоя защита приоритетнее, чем мы.

Я встречаюсь с ним взглядом, говоря мягко:

— Спасибо, что оберегаешь меня. Знаю, что нет никого более компетентного, но нет никаких нас.

— Отчего так? — он касается моей щеки, чтобы не дать мне отвернуться. — Почему ты не ответила на мою записку, которую я отправил тебе шесть месяцев назад вместе с жемчужным ожерельем?

Моя спина деревенеет.

— У меня было два дедлайна и проект для работы, который нужно было закончить.

— Полная чушь.

Своим пальцем он проводит по моей верхней губе.

— Ты бежала.

Я отстраняюсь от его прикосновений, позволив, наконец, своей злости, обиде и разочарованию отразиться на лице.

— А было от чего бежать? Ты совершенно ясно дал понять, что там, на курорте, просто интрижка. Что вечно ты там не будешь.

Я отворачиваюсь от него, так что он не может видеть мое лицо, искаженное от боли, которую я чувствую.

— Я просто не стала усложнять. Продолжительные прощания не для меня.

Он подходит настолько близко, что я чувствую тепло, исходящее от его тела. Он достаточно близко, чтобы коснуться меня, но он не делает этого.

— Я здесь.

Его голос смягчается до нежности.

— Когда ты нуждаешься во мне больше всего. Я здесь, маленькая Ред.

Услышать данное им прозвище, сказанное тем хриплым голосом, которым он говорил со мной в спальне, ощущается ножом, вскрывающим мою кожу; он вызывает сладостно-горькую боль. Но ты здесь не по тем причинам, по которым нужен мне. Не так, Себастьян. Я закрываю глаза и борюсь с заволакивающим меня туманом.

— Не называй меня так, — резко говорю я.

— Почему же? Потому что это тебя возбуждает? Отлично. Я хочу, чтобы ты возбудилась. Я, бл*ть, хочу тебя.

Его слова заставляют пламя надежды разгореться в моей груди, однако я напрягаюсь и тушу его, отказываясь снова быть втянутой во все это.

— Ну что ж, отлично, но ты меня не получишь.

Себастьян хватает мои бедра и прижимает меня к себе, шепча в ухо:

— Ты и я, мы неразрывно связаны еще с тех пор, когда были детьми. Есть причина, по которой мы не можем долго держаться далеко друг от друга.

— Правда? — я в бешенстве от той фамильярности, с которой он обращается с моим телом, а еще от того, что он совершенно точно знает, как заставить мою кровь кипеть в венах. Вкупе с возбужденной фрустрацией в его голосе, что так вторит моим собственным ощущениям, все мои силы уходят лишь на одно: не дать себе опереться на его жесткое тело. Это было бы так же легко, как сделать вдох.

— И почему же?

Он проводит рукой по моему животу и придвигает меня еще ближе, настолько, что я могу почувствовать, насколько он хочет меня.

— Понятия не имею, дорогая, но на этот раз я не отпущу тебя до тех пор, пока мы оба не выясним это, черт возьми.

Вырвавшись из его хватки, я резко разворачиваюсь.

— Я, правда, ценю то, что ты здесь, чтобы защищать меня, Себастьян, но это максимум, что будет между нами. Думаю, я откажусь от твоего предложения «начнем оттуда, где остановились». Мне все равно.

— Последнее, что ты чувствуешь ко мне, это равнодушие, Наталия.

Его резкое выражение лица меняется на пошлую улыбочку.

— Готов поспорить, издательский паренек оставляет тебя сухой, как Сахара. И что я — единственный, о ком ты думаешь, когда сексуально неудовлетворена и нуждаешься в разрядке.

Кэс выключает воду и именно в этот момент моя рука встречается с его лицом, и звук пощечины звучит неожиданно громко в затихшей комнате. Моя ладонь дико горит, пока я шиплю тихим голосом:

— Ты высокомерный ублюдок!

Себастьян потирает подбородок, а его взгляд меж тем отражает удивление и восхищение.

— Прежде ни одна женщина не была настолько смелой, чтобы ударить меня.

Здравый смысл говорит мне, что я должна опасаться его смертоносных способностей морского котика, но я взбешена настолько, что мне нет до этого никакого дела.

— Ты просто не оскорблял ни одну из них в достаточной мере. Выметайся из моей комнаты.

Со стиснутыми зубами я указываю ему в направлении главной двери. Я цепляюсь за свое возмущение, тогда как внутри все дрожит от беспокойства, что он догадается об истинной глубине моих чувств к нему.

Он поворачивается, чтобы открыть дверь в примыкающий номер, и делает шаг в дверной проем, однако прежде чем захлопнуть за собой дверь, он встречается со мной глазами, в которых плещется самодовольство и удовлетворение.

— Твоя реакция далека от равнодушия, маленькая Ред.

— Вон! — я хватаю первое, что попадается под руку, и он закрывает дверь ровно в тот момент, когда я запускаю ему в голову лак для волос.

Когда он с громким звуком попадает в толстую древесину, Кэс врывается в комнату, наспех обернув полотенце вокруг мокрого тела.

— Господи Боже мой, что происходит?

Я пожимаю плечами и наклоняюсь, чтобы поднять ее помятый лак для волос и отправить его в мусорную корзину.

— Прости. Он слетел, когда я бросила сумочку на кровать.

Кэс смотрит на меня с подозрением.

— Ты носишь кирпичи в сумочке? Если нет, то прости, я не куплюсь на это.

— Тогда это было привидение, — говорю я, сбрасывая с себя каблуки.

Она усмехается и скрещивает руки на груди.

— Разве привидение может звучать как пощечина, достойная первых призовых мест? Мне кажется, тебе придется многое объяснить.

Я вздрагиваю.

— Так ты все слышала?

— Звук был, словно выстрел ночью. Но я не слышала слов. Так что… — она замолкает и делает быстрые движения рукой.

Когда я пожимаю плечами и качаю головой, она вздыхает и поднимает руки в поражении.

— Правда что ли?

— Почему бы тебе не поведать мне, почему ты оказалась в номере раньше трех утра? — говорю я, надеясь ее отвлечь. Последнее, что я хочу обсуждать, это мой спор с Себастьяном. Я так до конца и не поняла, что произошло. Кроме того, что он полностью вывел меня из себя.

— Расскажи, почему Клайв получил отставку, — спрашиваю я Кэс, следуя за ней обратно в ванную.

Кэс оборачивает полотенце вокруг груди и берет расческу. Проводя ею по мокрым волосам, она встречается со мной взглядом в зеркале и пожимает плечами.

— Я не против того, чтобы он играл в разные игры, судить я никого не собираюсь, но этот чувак решил поиграть в две игры одновременно.

— Ааа, он флиртовал с другими женщинами, пока вы были в баре?

Она фыркает и хватается за фен.

— Пытался заказать напитки для других женщин, сидя рядом со мной.

— Ауч, — морщусь я.

Она включает фен и, перекрикивая его шум, говорит:

— Ничего особенного. Просто это значит, что я лягу в постель в приличное время, и ты можешь не быть мне мамочкой с утра, и у меня не будет похмелья. Мне кажется, это отличное завершение вечера.

От меня не ускользает тот факт, что она больше не смотрит на меня, пока говорит, поэтому я протягиваю к ней руку и забираю расческу.

— Что на самом деле тебя тревожит?

Она выключает фен и смотрит на меня.

— Мне кажется, я расстроена, что его образ, который я себе нарисовала, разрушился, понимаешь? Я бы лучше продолжала обожествлять его, вместо того чтобы выяснить, что его цель — осеменить всех, у кого есть вагина, и кто моложе двадцати пяти лет.

Усмехнувшись над ее метафорой, я киваю.

— Понимаю. С Себастьяном — мистером Блэком — у меня то же самое. Больше, чем сама жизнь, мальчик-мечта, который не покидал моих мыслей с тех пор, как я была маленькой девочкой. Мой рыцарь в сияющих доспехах.

— Метафорически, разумеется? — подмигивая, говорит она.

— На самом деле, нет. Буквально. Наши с Себастьяном пути пересекались несколько раз в жизни, и каждый раз он меня оберегал. Первый раз мне было тринадцать и я сбегала от ужасающей ситуации, второй раз был на бале-маскараде — да, он был тем Робином Гудом, который спас меня от слишком подозрительно настроенного по отношению ко мне Гэвина.

— Ты сейчас серьезно? — ее глаза расширяются, и она опускает фен. Она берет мою руку, внимательно разглядывая мое лицо.

— Я бы хотела спросить о вечеринке, но гораздо более важно то, что заставило тебя сбежать? Ты никогда не рассказывала мне о своем прошлом.

Я качаю головой. Я правда не хочу говорить о той части моего прошлого.

— Не важно. Я имею в виду, что возомнила себе, что он единственный и неповторимый, раз у нас есть общее прошлое, однако для него я лишь одна из многих. Я не думаю даже, что в нем есть то, что я навоображала.

Стиснув мою руку, она ловит мой взгляд.

— Моя собственная личная жизнь далека от идеала, но я никогда не видела тебя такой, Талия. С другими парнями ты просто плывешь по течению. Даже твои разрывы такие. Однако с секси мистером Блэком ты под неусыпным контролем. Этот мужик — ходячий сексуальный магнит, и я не могла понять, почему ты осталась такой бесстрастной, когда получила то жемчужное ожерелье шесть месяцев назад или то, которое носишь сейчас, особенно когда я узнала, что он и был тем самым курортным романом. Но сейчас все встало на свои места. Ты именно поэтому не позволяешь своей внутренней шлюхе отдаться ему? Боишься, что он в итоге разобьет твое сердце?

Когда я киваю, она заключает меня в объятия. Сжимая меня, она говорит:

— Тогда тебе нужно заставить его открыться, потому что такой химии, как между вами, ребята, я не видела никогда в жизни. Она такая испепеляющая, что я прямо чувствую феромоны в воздухе, и мне настолько завидно, что я не могу мыслить ясно. Бедного Джареда знатно подвела его интуиция.

Я отклоняюсь назад и закатываю глаза над ее преувеличением.

— Ничего не сработает, Кэс. Мне нужно больше. Себастьян делится со мной лишь маленькой толикой себя. Что касается Джареда, он заставил подписать Себастьяна дополнение к контракту, исключающее тесные отношения, после того как от Натана узнал о нашем с ним прошлом.

— Натан! — выплевывает она имя моего бывшего сквозь плотно сжатые губы, — он как раз тот, кто заслуживает хорошей пощечины. Когда я увидела сегодня вечером, как он выговаривает одной из официанток, моя ладонь начала зудеть, так мне хотелось ему треснуть. Он выглядел раздраженным как черт. Отчитывал ее так, как будто она украла его любимую игрушку.

— Она, вероятно, пролила что-то на его новый костюм, — усмехаюсь я.

Кэс пожимает плечами.

— Одно радует, на этот раз кто-то раздражен уже им.

— У Натана было пару моментов, достойных пощечины, но поверь мне, Себастьян прямо напросился на нее.

Она ухмыляется, ее глаза мерцают.

— Тебе придется держать меня в курсе всего, пока я в отъезде.

Я сжимаю губы:

— Рада, что угроза моей жизни тебя забавляет.

Выражение ужаса появляется на ее лице, и она с жаром говорит мне:

— Ты же знаешь, как я за тебя беспокоюсь. Именно поэтому я сказала мистеру Блэку, Себастьяну, про взлом...

Я взрываюсь смехом, неспособная больше сохранять строгое выражение своего лица.

— Кэс, я же просто дразнюсь. Я знаю, что ты любишь меня и беспокоишься обо мне. Раз уж зашла речь о том, как ты выболтала Себастьяну о взломе, знаешь ли ты, что он настаивал идти вместе со мной в дамскую комнату?

Она изумленно смотрит на меня:

— И ты позволила?

— Нет конечно! Я позволила ему проверить все кабинки, а потом заставила уйти. Однако я почти уверена, он не разрешал никому зайти, пока я там. Я поймала пару разгневанных взглядов от дамочек, ожидающих снаружи.

Кэс разражается смехом.

— Вам придется прийти к какому-то балансу, или вы оба взорветесь. Тот факт, что он не может касаться тебя, делает ситуацию еще более интересной.

Сложив руки, она выдает мне свое лучше надутое выражение лица.

— Я так надеюсь, что ты договоришься со своей внутренней шлюшкой. Этот великолепный мужик не должен впустую простаивать.

Я хмурюсь.

— Отвратительная идея. Никакой договоренности с внутренней шлюхой не будет. Однако напоминать ему, что он подписал соглашение, не такая уж плохая идея. Его кодекс чести очень силен.

Подняв свою расческу, она указывает ею на меня и вздыхает:

— Вне зависимости от того, что там у вас происходит с Себастьяном, аккуратно опусти Джареда с небес на землю. Уильям может и твой босс, но ты знаешь, что такое семейственность. Ты же все еще хочешь рабочих отношений со своим издателем. — Сделав паузу, она демонически скалится, — Блин, запасаюсь попкорном. Жаль, что мне нужно уехать из города.

Я печально улыбаюсь:

— Рада, что могу быть источником для твоего развлечения.

Она хихикает и, без всякого следа извинений в своем голосе, говорит:

— Подружка, сейчас твоя жизнь лучше всякой беллетристики.

Глава 4.

Талия

— Подъем, мисс Лоун! — слышу я глубокий голос, прежде чем с меня срывают одеяло.

— Что за черт! — вскакиваю я и покрываюсь мурашками при виде Себастьяна, стоящего рядом с моей кроватью.

Он одет в свежий безупречный костюм угольного цвета, дополненный темно-фиолетовым галстуком, выражение его лица невозмутимо-деловое.

— Если ты собираешься позавтракать, я предлагаю тебе выдвигаться. Мне надо заскочить в офис, забрать кое-какие бумаги.

Отметив, что время почти восемь утра, я натягиваю одеяло поверх пижамы, состоящей из шорт и майки. Будучи уверенной, что перед тем как лечь спать, я заперлась, оглядываю дверь.

— Как ты вошел?

Выражение его лица твердеет.

— Я говорил тебе не запираться.

— Брошенный в твою голову лак для волос должен был дать тебе понять, что я думаю о твоем приказе, — огрызаюсь я, прежде чем перевернуться на живот и натянуть одеяло на голову. — Мне не нужно никуда выходить еще пару часов. Иди, делай свои дела.

С меня снова срывают одеяло, сопровождая это действо внезапным шлепком по заднице.

И, прежде чем я могу выкрикнуть «Я убью тебя», он быстро прижимает свою руку по центру моей спины и склоняется ближе, чтобы прошептать на ухо:

— Видимо, это прозвучало как просьба, поэтому я перефразирую. Если в течение следующих пяти секунд ты не поднимешь свою сладкую попку с кровати и не отнесешь ее в душ, я раздену тебя и отнесу туда сам.

— Агрх! Почему надо быть таким засранцем?

Он подносит свой мобильник к моему лицу и сурово командует:

— Прочти.

Он убирает руку с моей спины, так что я перевожу свой прищуренный взгляд с его лица на экран телефона.

В Блайндсайде нет ничего, кроме лжи. Я заставлю тебя страдать за все, что ты натворила, и вот тогда правда раскроется.

Мое внимание переключается на Себастьяна, в то время как сердце тяжело стучит в груди. Два других сообщения напрямую мне не угрожали.

— Когда ты это получил?

Он выпрямляется и убирает телефон во внутренний карман пиджака.

— Это скан письма, которое пришло на адрес Центрального Издательства сегодня утром. Кое-кто из моей команды уже проверил: оно напечатано на другом принтере.

Я широко распахиваю глаза.

— Есть кто-то еще? Не обострение у первого?

— Нет, кто-то новый. Словесный рисунок другой, — его взгляд фокусируется на моем. — Есть что-то, чем ты хочешь поделиться? Хоть какая-то причина, почему кто-то думает, что ты лжешь об истории в Хоторне с Томми Слаусоном?

Я хмурюсь.

— Звучит намного более личным, не находишь?

Когда он торжественно кивает, я качаю головой:

— Без понятия. Я рассказала то, что было.

Он мрачнеет.

— Кто может думать, что ты лжешь?

Я пожимаю плечами:

— Обозлившийся член семьи, который не хочет, чтобы я опорочила фамилию Слаусон?

— У Томми не было семьи. Его мать мертва, и нет ни одного живого родственника.

— Уверен?

Когда он посылает мне оскорбленный взгляд, я прикидываю альтернативные варианты.

— Разве у серийных убийц не бывает последователей? Может это кто-то, кто верит, что Томми был не виновен в остальных убийствах, либо кто нашел оправдание его убийственной ярости?

Выражение лица Себастьяна немного смягчается.

— Мы проверяли все ниточки, все сообщения, в которых упоминается Томми и какие-либо его обожатели, которые комментировали тебя. Но на этом фронте ничего. Единственное, что мы нашли, что письмо было напечатано красными чернилами, что поможет нам сузить область поиска принтера, который он использовал.

— Какой в этом смысл?

Он поднимает бровь.

— Прими душ, и я расскажу тебе по дороге к лобби.

Пока мы идем в сторону лифта, взгляд Себастьяна проходится по моему черному жакету, шелковой блузке изумрудного цвета, юбке-карандаш и черным туфлям.

— Ты могла бы переодеться к автограф-сессии позднее.

— Что? — я застегиваю жакет на пуговицу, затем нажимаю на нижнюю кнопку вызова лифта. — Ты не одобряешь мой вид?

Его взгляд хищно скользит от макушки до кончиков пальцев и обратно к моему лицу, а глаза становятся глубокого кристально-синего оттенка.

— Мои предпочтения по поводу твоего внешнего вида не изменились, мисс Лоун.

Мой желудок делает кульбит, а лицо пылает, когда я вспоминаю его последние слова о том, в чем он предпочитает меня видеть: в нем. Обернутая вокруг меня. На мне. Во мне.

Боже, помоги. Кэс бы это понравилось! Я прочищаю горло, чтобы выбросить из головы ее радостное хихиканье.

— Ты собирался рассказать мне про письмо, и про важность красного цвета.

Приходит лифт, и Себастьян придерживает дверь, пропуская меня, затем заходит за мной. Когда мы начинаем медленно спускаться, он говорит:

— С 2002 года каждый цветной принтер ставит уникальный набор невидимых точек на каждую сделанную им цветную копию. Простому глазу они не видны, однако могут просматриваться через синюю лампу. Каждый набор точек идентифицирует конкретный принтер, что означает, что мы сможем отследить владельца.

— Зачем компаниям понадобилось зашифровывать точки в цветные копии?

Он пожимает плечами.

— Эти шпионские точки помогают нашему правительству бороться с контрафактом.

Я киваю в понимании, затем бормочу:

— Большой брат следит за вами.

— Будь благодарной, ведь иначе у нас не было бы ничего, чтобы отследить преступника.

Я вздыхаю.

— Принято. После того, как ты возьмешь все, что тебе нужно в офисе, я бы хотела съесть рогалик. Я видела местечко с кофе и рогаликами в квартале отсюда.

А по пути я полюбуюсь на рождественские декорации. Готова спорить, они потрясающие в этом районе.

— Плохая идея. Ты поешь тут, в ресторане.

Я выпрямляю спину и вскидываю подбородок:

— О, это прозвучало как просьба? Дай перефразирую. Я планирую съесть свой рогалик, как только ты закончишь свои бумажные дела. Ты можешь пойти со мной, а можешь не ходить.

Себастьян нахмуривается.

— Твое упрямство подвергает тебя риску.

— Ты вроде говорил, что как раз упрямство спасло мою жизнь в тот раз, когда она была под угрозой.

Он оглядывается, чтобы посмотреть мне прямо в лицо, сердито кривя рот.

— Говоря откровенно, это я спас тебе жизнь тогда. Тем же я занят и сейчас. И почему же ты снова попала на чей-то радар? — он быстро осматривает мое лицо, методично и отстраненно оценивая. — Не скрывает ли что-то это великолепное личико?

Мой желудок ухает вниз; раз он больше не упоминал мое прошлое, я наивно надеялась, что и не будет. Я уже не та, что прежде. Мой первый порыв — сказать что-то в свою защиту, однако я знаю Себастьяна, он подвергнет тщательной проверке все, что я скажу. Этот мужчина не упускает ничего. Лучше всего сменить тему.

— Что такого важного в тех документах, которые тебе нужны?

Он удерживает мой взгляд еще несколько мгновений, потом отвечает:

— Это отчет по баллистике в деле моей матери.

Мои брови поднимаются:

— Его не было в том полицейском файле твоей матери?

Челюсти Себастьяна сжаты:

— Я тебе говорил. Они считали, что она связана с наркотой. Зачем тратить время на поиски ее убийцы? Уверен, они отложили документы в сторону и перешли к следующему делу. У меня ушло пять месяцев на то, чтобы убедить одного из офицеров провести баллистическую экспертизу убивших ее пуль. Никто не хочет признавать ошибки, особенно в деле, произошедшем почти двенадцать лет назад. Офицер, запросивший отчет, через месяц уходит в отставку, так что ему нечего терять, помогая мне. Мужик старой закалки, поэтому он настоял, чтобы мне факсом передали результаты.

— Прости, Себастьян. Надеюсь, отчет даст тебе что-то, за что можно зацепиться.

Он коротко кивает.

— Это шаг вперед в деле, которое ведет в никуда.

Лобби тихое, пока мы проходим его, направляясь к бизнес-офису. Несколько бизнесменов выписываются на ресепшене, а пара дам среднего возраста с огромными чемоданами заселяются. Машины начинают выстраиваться друг за другом, пока парковщики дуют на свои руки, и их дыхание смешивается со свежим декабрьским воздухом.

— Жди здесь, — говорит Себастьян, указывая на ряд оббитых стульев у ресепшена.

Когда его широкие плечи скрываются за дверью офиса, я не мешкая сажусь. Не думаю, что он там надолго.

Пока я наблюдаю, как две леди спорят с работником службы приема и размещения о том, что их номер не готов, несмотря даже на то, что еще нет и одиннадцати утра, а они уже въезжают, высокий, одетый в хорошо скроенный костюм мужчина подходит ко мне и говорит поставленным голосом:

— У вас запланированы какие-либо встречи в ближайшее время, мисс Лоун?

— Не в ближайшие пару часов, — отвечаю я, изучая странное сочетание его темной кожи со светло-карими глазами, которые еще более выразительно выделаются из-за потрясающего костного строения лица. На его поражающие черты работают даже коротко стриженные волосы. Его акцент какой-то странный, не совсем британский, может ближе к новозеландскому? Когда я обнаруживаю, что он не носит золотой бейдж отеля на своем лацкане, я прекращаю попытки определить его акцент.

— Прошу прощения, но кто вы?

— Я работаю на Адама Блейка. Он хотел бы перекинуться с вами парой слов наедине. Не могли бы вы пройти со мной.

Единственное, что есть общего между мной и мультимиллионером Адамом Блейком, это его отдалившийся незаконнорожденный сын, Себастьян. Я оглядываюсь на дверь, из которой в любой момент может появиться он сам.

— Пожалуйста, передайте мистеру Блейку, что я буду рада встретиться с ним на следующей неделе…

— Боюсь, он настаивает на сегодняшнем дне, мисс Лоун. Для него это вопрос необычайной важности.

Как он вообще меня тут нашел? Возможно, благодаря Себастьяну. Неужели мистер Блейк думает, что я как-то могу повлиять на Себастьяна, решившего отказаться от своего наследства, взяв фамилию Блейк? Выпустив кота из мешка, уже нет шанса загнать его обратно. Но что еще может быть нужно от меня Адаму Блейку?

Я киваю и ожидаю, что высокий парень проводит меня в тихую комнату для совещаний где-то на территории отеля. Вместо этого он быстро выводит меня наружу, к глянцевому черному автомобилю с затемненными окнами.

Он проскальзывает на сидение рядом со мной, говорит водителю «Блейк тауэр», а я бросаю на него взгляд в то время, как мы съезжаем с обочины.

— Я не могу ехать прямо туда. По пути нужно будет сделать остановку.

— Я не получал подобных указаний от мистера Блейка.

Я игнорирую его комментарий.

— Если мистер Блейк хочет, чтобы я, словно послушная собачка, прибегала по каждому его зову, тогда нам надо согласовать расписания. Будьте добры, передайте своему водителю этот адрес.

— Это на Нижнем Ист-Сайде, — говорит он, озабоченно хмуря лоб.

— Именно так. И мне нужно будет, чтобы вы проводили меня туда. Надеюсь, вы вооружены.

А когда его глаза расширяются, я не могу сдержать смешок.

— Я просто дразнюсь. Вам не потребуется оружие, однако я бы хотела, чтоб вы стояли позади меня со своим устрашающим ростом, пока я задаю несколько вопросов управдому. Если вы не против, конечно.

Он разражается глубоким смехом.

— С этим я могу справиться, мисс Лоун. Я Деннет, но вы можете называть мен Ден.

— А я — Талия, — улыбаясь, отвечаю я. — Откуда вы, Ден? Поначалу я решила, что из Англии, но я не могу определить акцент.

Быстрая улыбка трогает его лицо.

— Вы почти правы. Я родился и вырос в Лондоне. Мой отец из Кении, а мать — ирландка.

А, так вот откуда эти светлые глаза. Я уже хочу спросить, как его из Лондона занесло в США, но тут мой телефон вибрирует от смс Себастьяна.

ЗанозаВЗаднице: Одна простая просьба, и ты не можешь ее выполнить.

Я: Откуда ты знаешь, что я не похищена?

ЗанозаВЗаднице: Потому что ты отвечаешь. Говори, где ты.

Я: Мне надо самой решить это дело.

ЗанозаВЗаднице: Где ты? МЕНЯ, БЛ*ДЬ, НЕТ РЯДОМ С ТОБОЙ!

Я: У меня есть, чем тебя заменить. Не волнуйся.

ЗанозаВЗаднице: Электрошокер в твоей сумочке не заменит меня.

Откуда он узнал про электрошокер? Я сжимаю губы, потом до меня доходит, что в ту ночь в Хоторне, когда он ставил на прослушку мой телефон, он, наверное, перерыл всю мою сумочку. Ну, он хотя бы сдержал свое слово и не стал сейчас ставить жучок в мой телефон, иначе он бы не спрашивал о моем местонахождении. И я оставила шокер дома. Он бы просто не влез в мой вечерний клатч. Качая головой, я пишу ответ.

Я: ЭТА замена живая и дышит. И рядом со мной не будет ни книг, ни книжных магазинов, ни работников промотура.

ЗанозаВЗаднице: Я никому не доверю присматривать за тобой. ГДЕ?!

— С кем вы?

Дену не виден мой экран, но он понял, что я с кем-то общаюсь.

— Мой секьюрити психует.

Он хмурится, его взгляд вцепляется в мой.

— Зачем вам секьюрити?

Я с удивлением смотрю на него. Потом я понимаю, что Адам Блейк, похоже, не в курсе моей книжной драмы. Хотя он, по-видимому, знает, что я писатель, так как он назвал меня моим псевдонимом. Теперь этот внезапный вызов еще больше меня интригует.

Ден показывает на мой телефон и грубовато говорит:

— Отправьте ему свое слово безопасности.

Мои глаза расширяются. Нет никаких шансов, что он знает о моей сексуальной жизни с Себастьяном, то есть, говоря точнее, бывшей сексуальной жизни.

— Слово безопасности? — пищу я.

Он кивает.

— Вы со своим телохранителем должны были обсудить момент, что, находясь по отдельности, вы можете вставить в разговор особенное слово, которое будет означать, что вас не принуждают.

Облегчение обрушивается на меня.

— А, это слово, — отвечаю я, делая вид, что мы с Себастьяном обговаривали все, о чем он говорит.

Я: Я вернусь через пару часов. Обещаю. #Радуга

Пару секунд спустя, от Себастьяна приходит ответ:

ЗанозаВЗаднице: неделю-не-сможешь-сидеть, огненно-красная. Обещаю.

Если он перешел на тексты с намеками на телесные наказания, это значит, что он прекратил волноваться и сейчас просто в бешенстве. Ну, с этим я справлюсь. Не хочу даже думать, что из себя представляет буйный Себастьян. Его обычное состояние и так достаточно доминантное и интенсивное.

Когда мы приезжаем в Нижний Ист-Энд, Ден взглядом показывает на мою сумочку.

— Вы же выключили его, верно?

— Мой телефон?

Он кивает.

— Если вы не хотите, чтоб ваш телохранитель приехал за вами, вам нужно отключить телефон. Если он стоит тех денег, что вы на него тратите, он уже пингует его местоположение.

Черт побери. Уверена, Себастьян уже идет по горячим следам.

— Ой, я даже не подумала об этом.

Я мешкаю, прежде чем выключить его. ''Что если меня провели, и этот парень ведет меня прямо в руки к моему сталкеру? ''Но опять же, кроме меня больше никто не знает, как я связана с семейством Блейков. Нет ничего ни на бумаге, ни онлайн, что может вывести кого-то на эту связь. Нет никаких шансов, что есть кто-то, кроме Блейков, кто знает, что будет достаточно назвать их имя, чтобы убедить меня согласиться на эту встречу. Почувствовав уверенность, я выключаю телефон.

Ден разочарованно оглядывает жалкого вида полуразрушенное здание, а его акцент становится более явным.

— Это тот адрес?

Я киваю и начинаю открывать дверь со своей стороны, когда он говорит:

— Выходите из этой двери, а я сопровожу вас. Вы не преувеличивали необходимость подстраховки.

Усмехнувшись ему, я следую за его взглядом к трем хулиганского вида подросткам, сидящим на капоте машины, которые прекращают свой разговор в тот момент, когда мы выходим из своего глянцевого автомобиля.

— Будьте начеку, заприте двери и не глушите двигатель, — дает краткие распоряжения водителю Ден, прежде чем взять меня под локоть в защитном жесте.

— Нам сюда, мисс Лоун.

По мере приближения к зданию, я осматриваю его. Оно выглядит точно так же, как и то, в котором я жила вместе с тетей, Амелией и Уолтом. Такой же блеклый, покрытый толстым слоем грязи кирпич. Точно такие же бетонные ступени со змеящимися трещинами, что ведут к центральному входу со сломанным звонком. Единственное отличие состоит в том, что наш кирпич был тускло-коричневого цвета, не красного. И находилось издевательски близко от этого: в семи кварталах или около того.

Я стучу в дверь консьержа. Его зовут мистер Снич, если верить нацарапанной табличке возле главного входа. Ден не расслабляется ни на секунду, он мгновенно поднимает голову в сторону звуков внезапной драки на верхнем этаже.

Когда я уже собираюсь снова постучать, дверь распахивается. Лысый мужчина средних лет в розовом халате и металлической бейсбольной битой в руках рычит:

— Чего вам?

Ден мгновенно загораживает меня, хмурясь. Ему даже не надо ничего говорить; исходящей от него угрозы достаточно, чтобы заставить мужчину отшатнуться назад. Сморщив лицо, консьерж еще выше поднимает биту.

— Назад, воин Зулу, или огребешь от меня вот этим!

— Прошу прощения, — я едва сдерживаюсь, чтобы не закатить глаза, когда мужчина полностью игнорирует меня, однако ограничиваюсь лишь легким тычком в бок Дена, чтобы немного подвинуть его.

— Я просто хочу задать вам парочку вопросов о кое-каких прошлых жильцах, мистер Снитч. Как долго вы уже здесь работаете?

— Я Фритч. Засранцы постоянно портят табличку, — сердито выплевывает он, а затем с опаской смотрит на меня. — Я тут уже пятнадцать лет. Никто лучше меня не соберет оплату с этих долбанутых жильцов, так что скажите мистеру Хармону отвалить. Никто не отберет у меня мою работу.

— Мистер Фринч. Я пришла не от мистера Хармона. Я здесь по личному делу.

Он наклоняет голову.

— И что это означает? Видно же, — дерущаяся парочка сверху стала настолько громкой, что консьерж прерывается, чтобы три раза постучать битой по потолку:

— Заткнитесь вы, там, или я звоню копам! — Обернувшись ко мне, он продолжает, будто его не перебивали: — Что вы не принадлежите этому месту.

Он оглядывает мою шелковую блузу, а потом его взгляд спускается вниз, к туфлям.

— Это дорогущее шмотье стоит больше, чем моя квартплата.

Я делаю вдох и игнорирую его выпад.

— Я просто хочу узнать, не помните ли вы пару жильцов, женщину по имени Бренна Слаусон и ее сына Томми?

— Не, не припомню.

Он начинает закрывать дверь, однако Ден просовывает носок своей кожаной туфли между дверью и косяком и в этот же момент выхватывает биту из рук мужика.

— Отвечай правду на вопрос леди, или я с удовольствием продемонстрирую, что может проделывать битой британец из Секретной разведывательной службы.

Фритч по все глаза смотрит на Дена, затем переводит свой ошарашенный взгляд на меня.

— Да, я помню дрыщавого ребенка и его суку-мать. А что?

Мой живот сводит. Наконец-то я что-то нащупываю.

— Не знаете ли вы, были у них еще родственники?

— Я что, выгляжу так, будто занимаюсь воссоединением семей? Откуда, черт возьми, я могу это знать? — его взгляд с подозрением сужается. — Вы что, какой-нибудь репортер? Слышал, сынок оказался шизанутым серийным убийцей. Это правда?

Я пожимаю плечами.

— Я здесь не за этим. Я просто провожу кое-какое исследование для проекта, над которым работаю. Так что, с ними больше никто не жил?

— Готов спорить, это он убил свою мамашу. Тот, кто это сделал, оставил кровавое месиво, — бормочет он, затем пренебрежительно машет рукой, отвечая на мой вопрос.

— Только ее халявщик-бойфренд.

Я встаю в стойку, учуяв добычу.

— Можете назвать имя бойфренда?

— Засранец, — невозмутимо говорит он, потом усмехается, почесывая подмышку, причем его ногти оставляют глубокие следы на велюре халата.

— Аренда была оформлена на ее имя, и мне было наплевать, кто там еще живет с ней, пока она платила бабки. Хотя теперь я вспоминаю, что он через какое-то время перестал приходить.

Я подавляю разочарованный вздох.

— Можете хотя бы сказать мне, как он выглядел?

Мой рост с каблуками примерно 175 см, и Фитч показывает на пять см выше меня.

— Он примерно такого роста. Чувак среднего для парня роста. Русые волосы, среднего сложения. Постоянно хмурый вид. Примерно так.

— Ни тату, ни чего-либо еще приметного?

Он качает головой.

— Нет. Все как я сказал. Совершенно обычный, неуклюжий засранец. Даже при большом желании нет шансов хоть как-то выделить его из толпы.

— Неуклюжий?

— Да, вы ни за что не пропустите его, когда он поднимается наверх по утрам. Ублюдок постоянно меня будил.

Найти в толпе парня с тяжелой поступью та еще работенка. Я вздыхаю про себя.

— Спасибо за помощь.

В ту секунду, когда Ден убирает ногу из проема, Фрич хрюкает и захлопывает дверь перед нашими носами.

Уезжая от дома Томми, я даю Дену еще один адрес.

— Пожалуйста, попросите водителя остановиться там. Это по пути и займет всего несколько минут.

Ден качает головой.

— Мы достаточно задержались. Мы едем прямо к «Блейк тауэр».

— У вас было когда-нибудь нечто, что вы обязаны сделать? — говорю я Дену. Он отрывает взгляд от зеркала заднего вида и переводит на меня. — Нечто, чего вы избегали в силу его болезненности?

Когда грусть касается его черт, я говорю тихонько ему на ухо:

— Это мое нечто, Ден.

Он медленно кивает, потом говорит водителю следовать по данному мной адресу.

Как только мы прибываем, Ден вылезает из машины, давая мне выйти. Когда он начинает идти за мной, я кладу руку ему на грудь.

— Останьтесь здесь. Внутрь я не пойду.

Он окидывает взглядом окрестности и цепляется глазами за двух подростков, которые разрисовывают припаркованную чуть дальше на тротуаре машину.

— Не очень хорошая идея, мисс Лоун.

Изморось покрывает мое лицо, и холод пронизывает до костей. А может само место сковывает меня до онемения. После взрыва, оставившего огромную дыру в нашей квартире, я пообещала себе, что никогда не вернусь сюда, однако вот она я, и меня всю трясет. Я прекрасно держусь, пока Ден со своим ростом нависает надо мной. Почти уверена, он сантиметров на пять выше Себастьяна. Стиснув зубы, чтобы они не стучали, я, наконец, выдавливаю, указывая на аллею рядом с серым зданием:

— Я буду в порядке. Мне надо туда.

Он хмурится, недовольство заостряет черты его лица.

— Аллеи неприемлемы.

Я пожимаю плечами и обхватываю себя руками, чтобы спрятать сотрясающую меня дрожь.

— Проверьте ее, если это необходимо.

Он хмыкает, затем выскальзывает из своей куртки. Прежде чем я могу что-то сказать, он набрасывает ее мне на плечи.

— Держите, будет теплее.

Его куртка огромная, она закрывает мои бедра, а рукава целиком прячут пальцы. Несмотря на то, что его наплечная кобура с пистолетом теперь видна, я не могу сдержать маленькую улыбку, пока плетусь за ним, чтобы он осмотрел аллею. Джентельмен с ружьем. Однозначно, мистер Блейк нанимает нечто больше, чем просто мускулы.

Убедившись, что место пустует, Ден движется к началу аллеи, кратким кивком головы показывая мне, что не собирается оставлять меня здесь одну. Мое сердце бьется сильнее, пока я иду мимо развороченного велосипедного колеса, кукольной головы с отрезанными волосами и переполненного мусорного бака, взглядом ища нужное мне место на кирпичной стене. Это занимает несколько минут, потому что кто-то переставил мусорный контейнер к противоположной стене, однако, в конце концов, я нахожу то, что мне нужно.

Место на стене, где кирпич слегка отошел.

Мусорный контейнер загораживает от меня Дена, так что я перевожу дыхание и вытаскиваю один из кирпичей. Засунув руку в образовавшуюся дыру, я нащупываю нечто, спрятанное почти одиннадцать лет назад. Я быстро вытаскиваю это, и сладко-горестный вздох пронзает все мое тело.

Ссутулив плечи, чтобы защитить от мороси тонкий лист бумаги, я раскрываю его, вспоминая последний раз, когда я разговаривала со своей маленькой сестренкой Амелией.

— Порисуй со мной, Талия, — требует она, уперев свои ручки в бока, как миллион раз делала я сама.

Я вздыхаю и кладу свой учебник по математике на стол.

— Не могу, Амелия. Мне нужно учиться. У меня скоро тест.

— Пожаааалустаааа, — умоляет она, и для пущего эффекта наклоняет головку и надувает губки.

Я не могу не рассмеяться от вида ее кудрей, плюхнувшихся на одну сторону из-за ее преувеличенных движений. Она может быть по-настоящему ангелоподобна и восхитительна, когда захочет.

— Ладно, уговорила. Но за это я выбираю то, что мы рисуем.

— Ох, — Амелия складывает руки, совершенно не согласная с этим предложением.

Я усмехаюсь.

— Иди принеси свои фломастеры и лист бумаги. Тебе понравится.

Пискнув, она извлекает все, что нужно, а затем быстро карабкается мне на колени, за кухонный стол.

— Нарисуй что-нибудь магическое, например единорога.

Когда я начинаю выводить ее имя черными чернилами, она быстро меня прерывает.

— Здесь нет ничего магического. Это просто мое имя.

Усмехнувшись, я киваю. Она еще не может читать, однако знает алфавит и уже распознала собственное имя.

— Я знаю, тебе придется немножко потерпеть до магии.

Она встряхивает головой, удобнее устраиваясь у меня на коленях.

Тогда я вывожу свое имя под ее.

— А вот так пишется мое имя. Талия. Все еще не видишь магии?

Амелия поднимает на меня сияющие глаза. Она качает головой, однако целиком и полностью верит, что я выполню свое обещание.

Я откладываю в сторону черный фломастер и беру красный, чтобы нарисовать сердце вокруг трех последних букв наших имен.

— Сейчас видишь?

Ее глаза полыхают так, будто сейчас Рождество, и она хлопает в ладоши.

— У наших имен одинаковые буквы!

— Ага, — хихикаю я, а затем рисую «Две Лии» сверху листа.

Смеясь от восторга, Амелия берет ярко-розовый маркер, и, высунув язык от старания, выводит свое сердечко рядом с моим. У нее получается неровно, и больше похоже на овал, чем на сердце, однако она остается довольна проделанной работой, и взволнованно объявляет:

— Две Лии, два сердца.

Я улыбаюсь, думая о двух соединенных сердцах на своем кулоне. Одно для меня, одно для нее, когда она станет чуть постарше.

— Ага, две Лии, два сердца. И когда это ты успела стать такой умной?

Сжав мою шею в крепком объятии, она говорит:

— Это все ты.

Потом спрыгивает и бежит в сторону своей комнаты, а ее новые рисунки парят вслед за ней подобно воздушному змею.''

С сильно бьющимся сердцем, я прячу листок в сумочку, затем иду в конец аллеи. С каждым сделанным мной шагом уверенность, которую я достигла за все эти годы, медленно тает и ускользает прочь, подобно змеиной коже.

Наконец я дохожу до заднего угла здания и смотрю на пожарную лестницу.

Все мое детство эта металлическая платформа была спасением от моего мира. Все, что мне надо было сделать, — это спуститься по этой лестнице и обрести свободу.

«Какой же наивной я была» — бормочу я.

Мои мысли мчатся к ночи моего побега, к ночи, когда погибла Амелия. Тогда, на острове Марта Виньярд, я рассказала Себастьяну, что Хейс сделал со мной, однако я кое-что утаила.

Уолт вместе с Хейсом и Джимми на несколько часов заперлись в соседней квартире, что было мне на руку. Мне была необходима тишина, чтобы подготовиться к тесту по математике, поэтому после того, как я нарисовала «Две Лии» для Амелии, я усадила ее на диван перед телевизором вместе с любимой куклой и включила одну из программ, которая, я знала точно, увлечет ее.

Спустя пятнадцать минут моих занятий, Уолт вваливается в маленькую кухню и усаживается на один из стульев, стоявших у стены в нескольких шагах от стола. Мы двигали их к столу лишь в тех случаях, когда все вместе садились есть.

— Сообрази мне какие-нибудь яйца и тост, Талия, — невнятно бубнит он с полуприкрытыми глазами.

Я заостряю на нем внимание. В первый раз я так близко вижу его под кайфом. Раньше он хотя бы прятался от меня. Через стенку я слышала, что он гиперактивен, слишком сильно смеется, слишком громко разговаривает. Я знала, что он начал принимать экстази, который упаковывает вместе в Хейсом, но на этот раз он принял больше, чем обычно. Я вижу это по его бьющей через край энергии, обильном потоотделении и последующим за всем этим периодом крайнего истощения. Я не понимаю, как он умудряется скрывать свою зависимость от моей тети. Меня бесит, что она взяла себе двойную смену, и из-за этого ее не будет дома еще несколько часов. Означает ли это, что сейчас она зарабатывает достаточно денег, чтобы мы могли уйти? Часть меня думает, что для Уолта будет огромным облегчением, если мы заберем Амелию с собой, и что он даже не заметит, что ее нет, либо просто не станет утруждаться ее поисками. Нет никаких шансов, что я брошу ее. По крайней мере, Амелия сейчас в другой комнате, и хотя бы не увидит его в таком состоянии.

— Почему бы тебе не пойти поспать? — спрашиваю я низким, саркастическим голосом.

— Я велел тебе приготовить мне что-нибудь, — орет он, размахивая рукой.

Может, если я приготовлю ему немного еды, он решит вздремнуть. Я поднимаюсь, и к тому моменту, как ставлю кастрюлю на плиту, он разваливается на стуле и храпит.

Агрх! Закатив глаза, я сажусь обратно за стол и снова пытаюсь сосредоточиться на математике.

Я настолько сфокусирована на домашней работе, что не слышу, как Хейс проходит через дверь, соединяющую наши квартиры, до тех пор, пока его горячее дыхание не опаляет мою шею.

— Что делаешь, Талия?

И, прежде чем я успеваю ответить, он выпрямляется и бьет, посмеиваясь, по вытянутой ноге Уолта, отчего тот еще больше съезжает на стуле.

Я напрягаюсь, когда он возвращается ко мне и наклоняется над моим плечом, его близость и жуткий голос посылают дрожь по позвоночнику. Я смотрю на Уолта с сильно бьющимся сердцем, а потом выплевываю:

— Пытаюсь сконцентрироваться, но ты не даешь.

Рука Хейса опускается на мою тетрадь, полностью ее закрывая, в то время как он склоняется надо мной.

— Как насчет того, что ты хоть разочек сконцентрируешься на мне?

Он воняет сигаретами и пивом. Я пытаюсь сдерживать дыхание, однако паника побеждает.

— Уолт!.. – выкрикиваю я тревожным голосом.

Хейс блокирует меня, и так как Уолт не отзывается, я сдаюсь.

— Я позанимаюсь где-нибудь еще, — зло говорю я. Раздраженно захлопнув учебник, я встаю и с силой задвигаю стул.

Прежде чем я успеваю взять книгу, Хейс хватает мою руку и заламывает ее за спину. Положив вторую руку на мою шею, он толкает меня через спинку стула, прижимая щекой к столу.

— После сегодняшнего дня, ты больше никогда не посмеешь разговаривать со мной в таком тоне, — скрипит он мне в ухо.

Отпустив мою шею, он еще сильнее выкручивает запястье. Его голос твердый и злой, его действия гораздо жестче, чем когда-либо раньше.

Когда я слышу звон пряжки ремня и звук расстегивающейся ширинки, я снова зову Уолта. Сейчас меня не заботят угрозы Хейза по отношению к Уолту. Все, о чем я думаю, это о происходящем здесь и сейчас.

— Заткнись, если не хочешь привлечь любопытное отродье, — говорит Хейз, темп его дыхания меняется по мере освобождения из штанов.

Из-за своего страха я совсем забыла про Амелию. Его фраза отрезвляет меня, и я призываю все силы, чтобы не закричать, когда он хватает мою вторую руку и тоже заводит ее за спину. Когда он оборачивает мои пальцы вокруг своей эрекции, меня пронзает отвращение. Он испускает глубокий стон и прижимается к моей заднице.

Желчь поднимается по моему горлу, и я давлюсь. Пытаюсь вырвать свою руку, но его пальцы сжаты вокруг моих, держа член в тисках.

— Даже не думай останавливаться, — предупреждает он, сильнее вдалбливаясь бедрами, и глубоко стонет.

Все, что мне остается — это лежать там, пока ублюдок использует мою руку, чтобы дрочить на мою обтянутую джинсами задницу. Когда он кончает, он шлепает меня, а потом втирает свою сперму в джинсы на ягодицах и между моих ног. Схватив меня между ног одной рукой, другой он вцепляется в пучок и с силой дергает, пока мое ухо не оказывается настолько близко, что он может с удовлетворением пропыхтеть:

— Думаю, ты идеальна для траха. Жду не дождусь.

Как ни в чем не бывало, Хейс направляется к раковине и смывает сперму с рук, а потом вальяжно идет мимо меня, говоря:

— Вернусь позже. Лучше будь паинькой, Талия.

Как только он выходит, я с силой сжимаю зубы, чтобы не дать ход словам, которые я хочу орать Уолту в уши. В теперешнем состоянии он их все равно не услышит. Тихие слезы орошают мои щеки, пока я поднимаюсь наверх и срываю с себя одежду, запихивая ее в старый магазинный пакет, валявшийся в углу комнаты. Завтра я сожгу ее до последней нитки на алее, и пусть пепел несет мои молитвы. Может кто-нибудь, да услышит. Я слишком пристыжена, чтобы рассказать кому-нибудь, особенно тете.

Я не могу перестать мыться, и вода не достаточно горяча для меня. Я выливаю на себя целую бутылку геля и до ссадин тру свое тело, пытаясь смыть отвратительные воспоминания. Мне хочется остаться в душе навсегда, но я не могу оставлять Амелию одну надолго. Ее шоу почти кончилось.

Загоняя рвущиеся рыдания подальше, я сушу волосы, заплетаю и закалываю их, потом надеваю чистую одежду и спускаюсь вниз. Я сажусь за стол так же, как и раньше, а потом со всей дури бью Уолта в ногу, отчего он падает со стула прямо на покрытый линолеумом пол.

— Че за хрень? — орет он, вскакивая, его кулаки крепко сжаты.

— Ты заснул, — скупо говорю я, указывая карандашом по направлению к стулу, с которого упал Уолт.

Поднявшись на ноги, он с трудом находит равновесие, а потом обвинительным тоном говорит мне, вымещая свое раздражение:

— Моя нога болит так, будто ее кто-то пнул.

Я пожимаю плечами и опускаю глаза в книгу, говоря меж тем язвительным голосом, который прячет рвущуюся наружу ярость.

— Наверное, заснуть на нем было ошибкой. Ты вырубился на стуле, чего еще ты ожидал?

— Следи за своим языком, — огрызается он. Затем Уолт осматривается, и его взгляд останавливается на плите.

— Че случилось с моим тостом и яйцами?

— Ты заснул. Ты подвел меня.

— Папочка! — Амелия с визгом врывается на кухню, зажимая в кулачке рисунок, что мы чуть ранее нарисовали с ней вместе. — Посмотри, что нарисовала Талия. Две Лии! А у тебя в имени есть такие буквы?

Уолт вздрагивает и зажимает руками голову. Я сужаю глаза, искренне надеясь, что ему чертовски больно, однако я совсем не ожидаю, что он с силой толкнет Амелию назад, рыча:

— Заткнись!

Я вскакиваю, чтобы поймать ее, однако я недостаточно быстра. Она выскальзывает из моих пальцев и ударяется головой о стол.

— Какой же ты мудак! — кричу я, склоняясь над Амелией, которая, скорчившись, лежит на полу, а мой живот скручивается от вида капель крови, оставшейся на столе. Я беру ее за подбородок и тяну чуть вверх, и вижу, что голова рассечена.

— Амелия, ты в порядке? Скажи что-нибудь.

Однако она не подает признаков жизни.

— С-сс н-н-ней в-в-се хорошо? — раздается позади меня панический голос Уолта. — Ты же знаешь, что я не хотел этого? Это был несчастный случай.

Моя рука окрашивается теплой кровью, когда я касаюсь ее головы, а потом щек, делая все, чтобы она очнулась.

— Амелия, крошка, с тобой все будет хорошо, — шепчу я, гадая, сколько времени займет у скорой помощи доехать до нашей квартиры. Однако, прикоснувшись к ее груди, я не ощущаю движения, и мое собственное дыхание замирает. С трясущейся рукой я проверяю пульс на сонной артерии. Ничего. Вопль срывается с моих губ, и горящие огнем легкие, наконец, заставляют меня сделать вдох, но мое сердце распадается на куски. Внутри все онемело.

Я медленно поднимаюсь, превратившись в трясущееся нечто. У меня ощущение, что я нахожусь в кошмаре, в замедленной съемке. Прижав свои руки к бокам, я изо всех сил бью себя по бедру, заставляя проснуться, однако единственное, что я чувствую — это боль.